Точка любви

      Вай искала Вики так долго, что ощущала уже, будто сама превращается в дождь. Серые улицы Инфилда размывало под его беспощадными струями, а небо, низкое и бескрайнее, давило к земле. Вай чувствовала его тяжесть на своём хрупком позвоночнике. Она шагала упрямо, втянув голову в воротник промокшей куртки, и оглядывала грязные закоулки, тёмные углы, в которых можно было спрятаться от непогоды и боли, впервые в жизни чувствуя себя настолько беспомощно виноватой. Хотела — надеялась — увидеть в одном из углов сгорбленную худую фигуру, жмущуюся к холодным стенам. Пусть бы ненавидела, плакала, кидалась с кулаками: пока есть возможность сказать слова, не трудно исправить почти любую беду, так любил говорить Вандер. И Вай готова была принять злость в свою сторону, лишь бы вернуть всё, как было. Она правда была слишком плохим другом. Близость пугала её, как и чувства, открывающие душу, а резкость всегда окутывала бронёй, спасающей от разочарований. Лучше ранить, чем быть раненым — так Вай думала раньше. Но затем Вики попыталась поцеловать её, и эти горячие губы всё ещё ощущались на коже, так что можно было сгореть под ними, если позволить себе не бороться. Никто никогда не смел целовать Вай. Разве же это странно, если она всех держала на расстоянии вытянутой руки, скалила клыки, предупреждая об опасности? Но не потому ли неожиданная близость стала громом среди ясного неба, трещиной в извечной броне? Светом, пробившимся сквозь тьму. Как приятно внезапно было ощутить чужое тепло.   «Может быть, стоит позволить этому случиться, — думает Вай несмело, лишь тенью укрепившейся мысли. — Может быть, я могу попробовать не бороться всё время». Ей в ботинки попадает вода, и она раздражённо отряхивает их, вглядывается с напряжением в безучастную улицу: неуместные чувства смахнуть куда сложнее, чем капли дождя с длинной челки. На пути ей попадаются только бродяги, которые не сумели отыскать убежище или просто были настолько пьяны, что не заметили неудобств — пару раз Вай пихала носком ботинка спящих беспробудным сном мужчин, перечисляла приметы: «худая девчонка с рыжими волосами, в глупом голубом платье», но в ответ на это получала лишь ворчание или похабные шутки. Вики не находилась, а сосущая тревога в груди делалась всё шире. Что если она не вернётся? Что если грубого толчка и холодного взгляда было достаточно, чтобы она ушла насовсем?  «Ну и славно, ну и хорошо, — шепчет ледяной голос прежней Вай, той, что привыкла жить без оглядки на тех, кого оставила позади. — Лучше расстаться так, пока всё не зашло слишком далеко». Но настоящая Вай яростно рычит: будь она проклята, если не сможет исправить свою ошибку, если не найдёт, не защитит... Это ведь так опасно — ходить по этому мрачному городу в одиночку. Кому как не Вай знать это.  Мысль приходит неожиданно и освежающе, и Вай тут же чувствует, как расслабляются плечи, всё это время сведённые в болезненной судороге. С планом проще действовать и проще дышать, ну а чувства, заставлявшие её, словно глупую собаку, упёрто обыскивать каждый угол, нужно унять. Было одно место в Инфилде, где можно было узнать информацию о ком угодно: Вай слышала много раз об этой промзоне, начинавшейся у Западной улицы, где не жили люди и где делались тёмные дела, — простым горожанам дорога туда была закрыта. Поговаривали о наркотиках самых худших мастей, заказных грабежах и убийствах, о бандах, собирающихся там в сомнительном баре. Вай никогда в нём не бывала, но как и всякий человек, рождённый в Инфилде, она знала, что лучшие информаторы обитали именно в этом месте. Им не составит труда узнать, где живёт Вики, ну а уж тогда Вай найдёт её... и извинится. Она ощутила, что попала в другой мир сразу же, как только приблизилась к той самой Западной улице. Сколь бы устрашающ ни был весь Инфилд, эта его часть выделялась, как кровавое пятно на светлой одежде. Серые здания щерились выбитыми стёклами, а дорогу окутывала наступающая тьма: фонари здесь не работали, только где-то иногда вспыхивали отблески пламени, будто кто-то жёг костры или мусор прямо в проулках. Вай никогда не была трусливой, но тут впервые в жизни почувствовала себя сполна всего лишь пятнадцатилетней девчонкой — так давила на неё эта холодная, жуткая атмосфера. Она видела подозрительные взгляды людей, прячущихся в открытых пастях встречающихся по пути гаражей, ощущала острую опасность, которая была не такой явной, как, например, в драке у её дома, но зато намного более зловещей. Куда более реальной. Вай старалась держать лицо: шла, стиснув зубы, внимательно осматриваясь по сторонам и пытаясь не допустить в мысли испуг. Если ты испугался в таком месте, то, считай, уже погиб. А она не неженка и не слабая девочка из хорошей семьи. Если понадобится, она сама ударит, а после и закопает без сожалений. Человек возник перед ней внезапно, будто вырос прямиком из-под сырого асфальта. Высокий и худощавый, в толстовке с надвинутым на лицо капюшоном, он показался Вай настолько хищным, что она невольно сделала шаг назад. Длинные белые пальцы мужчины в странном танце перебрасывали маленький перочинный ножик, и Вай следила за ним, не отрывая глаз, в немом напряжении. В голову тяжело укладывалась мысль, что кто-то вот так легко, пусть даже и в таком страшном месте, показывает нож, как нечто само собой разумеющееся, как нежную, едва уловимую угрозу. Когда человек заговорил, голос его прозвучал скрежетом по металлу. — Что-то ищешь, девочка? Можно было бы спросить его о том самом баре и об информаторах, ведь она действительно искала, но Вай видела, чувствовала, с какой тонкой, ледяной усмешкой смотрел на неё этот мужчина, как он незаметно сделал шаг вперед, подминая под себя сам воздух вокруг. От него несло ненавистью. Вай не дала себе и секунды на раздумья: она привыкла драться везде и всегда — за своё здоровье, за своё положение и статус, но звериное чутье, глубокое и мощное, подсказывало ей теперь, что драться с этим мужчиной нельзя. И она рванула прочь, в вихре взметнувшихся под подошвами капель воды, рванула к темноте переулков, дальше и дальше, не забывая дышать через нос, не позволяя даже тени паники подняться по ребрам вверх. Вай знавала гордецов, которые ни за что не стали бы бежать от опасности, но она сама понимала слишком хорошо: выживает тот, кто доверяет холодному разуму, а не стыду и уж тем более не гордости.  Вот только куда бежит, она не понимала. Ни света, ни людей — этот кривой проулок словно вымер, и если первые десять секунд Вай слышала грохот погони, то вскоре и он потерялся где-то позади, и в ушах остался только звук собственного дыхания. Никого. Она резко остановилась, цепляясь за колени, разрешая себе малодушно оглянуться, чтобы проверить, не укрылась ли сзади тень, не наскочит ли она сейчас с холодящим душу воем... Но кроме разворошенной мусорки и разбитых вокруг неё бутылок там ничего не было. Хотелось стукнуть стену от досады: пришла сюда в одиночку, чуть не попалась животом на чужой нож, ну и что дальше? Вай никогда не замечала за собой отчаянной импульсивности. Раньше она трезво оценивала свои возможности, не лезла к куску, который не сможет проглотить. Но в этот раз... Неужели это то, что Вики сделала с ней? Заставила поглупеть? Вот, что приходит вместе с чувствами? Вай осторожно прислонилась лопатками к шершавой стене, размышляя, что делать теперь, и в ту же секунду услышала голоса. Сперва совсем тихие, они звучали точно из консервной банки, но скоро стали слышны отчётливее, явно быстро приближаясь. Вай присела на корточки, полностью скрываясь за неприглядной тележкой, наполненной непонятным тряпьем, и краем глаза уловила две размытые фигуры, появившиеся из-за угла и застывшие уже около неё. Один из говоривших был внушительных размеров, чуть ли не великан, а второй почти вдвое ниже, но куда более разговорчивый: его низкий недовольный голос Вай различала очень хорошо: — Всё очень плохо, ты знаешь и сам. Никаких отчётов не хватит, чтобы охватить эту дрянь, а что мы делаем? Вяжем мелкую сошку! «Великан» отвечал медленнее и тише, и как будто бы довольно устало: — Что ты от меня хочешь, Родж? — Действий, действий и информации, черт побери! Где склад, кто распространитель, что там за адская херня намешана, от чего у людей так летит чердак? Хочу результаты твоей работы! Вай побледнела и сцепила руки в замок в попытке успокоиться. Эти громкие вопросы чересчур хорошо дали ей понять, что она становится свидетелем крайне опасного разговора, а вмешиваться в такие дела ей вовсе не хотелось. «Повязать, склад, распространитель» — уж не полицейский ли доносчик сейчас сливал над её головой тайны какой-то банды? Чёрт возьми! — Я делаю свою работу, — еще тише отрезал второй. — Но если ты думаешь, что я крою весь район, то ты ошибаешься. Я знаю, что склад где-то на Западной улице. И я говорил тебе про Силко. — Оставь Силко, — раздраженно буркнул первый, вслед за собеседником переходя едва ли не на шепот. — Мои парни следили за ним целый месяц. Он чистый, что твои младенцы. — Я не хочу ставить под сомнение работу твоих парней... Вай не успела дослушать фразу, звучавшую с убийственной вежливостью, потому что в эту минуту произошло сразу несколько вещей. Сначала в ее ногах что-то зашуршало, и она заметила у носка своего ботинка огромную жирную крысу, смотревшую ей в лицо наглыми черными глазами-бусинками. Серая шерсть её здорово полиняла, оголяя розовые участки кожи, а сама крыса не двигалась с места, словно бы намеревалась вцепиться в носок Вай желтыми острыми зубками. Уже в следующий миг Вай, не отдавая себе отчета в том, что делает, резко дернула ногой, со звоном откидывая от себя не только грызуна, но и осколки разбитых бутылок и подвернувшийся мусор. Ужасающая ошибка сделанного стала понята мгновенно, потому что в тишине переулка этот звук раздался оглушительным взрывом. Бежать не было смысла, но Вай всё же вскочила, для того лишь, чтобы немедленно уткнуться в широкую грудь «великана». Второй мужчина стоял от него сбоку и бесстрастно целился из пистолета ей прямо в лоб. В его дуле зияла бесконечная черная дыра. Вай вздохнула через нос и ощутила явно: от неё тянуло смертью. «Только не закрывай глаза, — шепнула она себе и подняла взгляд к лицу «великана». — Не бойся». Она и «великан» охнули одновременно. — Вай?! — Вандер?                        

***

      Вандер всегда был для Вай несокрушимой опорой. Как бы далеко она ни уходила от дома и в какую бы тьму ни погружалась, она знала, что он стоял за её спиной тенью, оберегал от беды и ждал в их уютном маленьком мире, ждал, никогда не отталкивая. Неизменно терпеливый, строгий, но справедливый — для Вай он с детских лет был тем светом, который сохранял её сердце чистым в окружающей грязи.  Бывало, на её кулаках оставалась чужая кровь, бывало, что и на её собственном лице багровым расцветали синяки и ссадины, — Вандер хмурился или журил, трепал большой рукой по голове, а она ловила в его серых глазах смешинки, как звезды. И верила безоговорочно каждому его слову.  Может, потому падение так ужасающе, что ты до последнего не видел пропасти у своих ног? Вай смотрела в эти серые глаза и слышала звон в ушах, а её отец, человек, которого она уважала больше всех, держал её за плечо, и лицо его было ожесточенно холодно.  — Родж, я разберусь, — бросил он мужчине, так и не убравшему пистолет. — Я её знаю, это не составит проблем. Уходи. Родж хмыкнул недоверчиво, но руку отвёл, и Вай, как завороженная, уставилась на его наплечную кобуру, всё ещё не в силах осознать происходящее. Какой-то миг она думала, что умрет. Теперь ей казалось, что она просто сошла с ума. — Только давай без шума. И без грязи.  Мужчина махнул на прощание и исчез за поворотом, как ни в чем не бывало, оставив хмурого Вандера взирать на Вай сверху вниз. — А теперь объяснись. Что ты здесь забыла? Почему ты зашла в этот район? Вай очнулась от морока и ощутила, как из глубины поднимается затаенная ярость, не находящая уже преград. Она сбросила с себя ладонь отца резким движением и отклонилась к стене, больно ударившись затылком, но даже не заметила этого. — Это ты объясни! Я думала, ты всегда говоришь правду. Я думала, ты презираешь полицию после того, что они сделали с мамой. А ты ведешь дела с этим копом, прячешься с ним по углам, как... как крыса! На секунду глаза Вандера вспыхнули гневом, и даже его тень стала больше, но уже в следующий момент он как-то сник, сгорбился устало, будто придавленный тяжелой ношей. И Вай тут же испытала режущий стыд за свои жестокие слова. Отец отвернулся от неё, невидяще уставился в сырую стену. — Вай... ты умная девочка. Я доверяю тебе. Но есть вещи, которые нельзя объяснить за один раз. Сложные вещи. Ты не должна была слышать ничего из этого, но раз это произошло... я помогаю полиции раскрыть очень серьезное дело против очень опасных людей. Я объясню тебе дома то, что тебе можно знать. Но ты никогда и никому не должна говорить о том, что услышала. Ты понимаешь? Вай кивнула головой, сгоняя оцепенение от этого нового вида Вандера — обреченно-решительного, который она не замечала раньше. Как она могла не видеть всё это время, насколько ему тяжело?  — Прости за мои слова. Я не думаю, когда злюсь. — Нет, — улыбнулся Вандер и потрепал Вай по волосам привычным жестом, хоть сейчас и несколько вымученным. — Ты как раз думаешь слишком много. И всё-таки. Почему ты здесь, дочь? Разве я не запретил тебе появляться у Западной улицы?  Вай нервно сжала пальцы, внезапно вспомнив о том, зачем она здесь. Она не нашла Вики. Всё еще не нашла. — Мы поссорились, и Вики ушла из дома. Она одна в такое время на улице — я должна найти её. А здесь ведь всё про всех знают и смогут помочь. — Какая глупость, — Вандер недоверчиво нахмурился. — Здесь никому не помогают, а только оказывают услуги тем, у кого есть деньги или власть. И уж точно тут нечего делать пятнадцатилетним детям. Нельзя быть такой наивной, дочь. Впрочем, мне всё равно придется... — он, словно что-то решил для себя, оторвал Вай от стены одной рукой и отряхнул ей спину с недовольством. — Пойдешь со мной в бар. Может быть, там что-нибудь и узнаем.  — В бар? — недоуменно переспросила Вай, направляясь за Вандером вслед по тихой улице, рядом с отцом резко переставшей быть такой пугающей. — Это мой бар, Вай, но тебе там нужно будет молчать и держаться за моей спиной. — Но... — Молчать, слышишь? Она снова доверилась ему, может быть, неосознанно, и жуткая улица под его широкими шагами превратилась на её глазах в ничто. Идти рядом с ним всегда было легко. Вай пытается переварить всё, что узнала, обдумать по деталям, но мысль упорно вьется в голове: «Ведь это Вандер, и он всё решит, он поможет, нужно только верить ему». Когда они вместе входят в бар — он оказался совсем близко, за переулком — непривычный шум на секунду оглушает Вай. Ей никогда не приходилось бывать в подобных местах. Здесь словно сам воздух притягивал опасных людей: в приглушенном свете они переговаривались над деревянными столами, решали дела, стоящие кому-то денег и жизней. У многих были прикрыты лица, некоторые не скрывали оружия: пистолеты под отворотами пиджака, ножи у пояса. Парочка человек бросила на вошедших холодные взгляды, но сразу отвернулись, увидев Вандера. «Его тут действительно знают», — отвлеченно заметила Вай.  Он спокойно прошел к барной стойке, что-то прошептал бармену, пока Вай неловко топталась позади. Ей, никогда не страшившейся людей, было тут не по себе. С неприятной болью Вай ощутила, что все же она и правда еще лишь девчонка в глазах всех этих отморозков. Как бы она ни скалила клыки, они не испугаются. Вандер повернулся к ней и хлопнул по плечу, сгоняя напряжение. — Сейчас для нас всё узнают про Вики. Не смотри так испуганно, раз пришла защищать подругу, дочь.  Бармен, молодой парнишка с выбритыми висками, неожиданно вынырнул из двери за стойкой и, склонившись к Вандеру, пробормотал ему на ухо что-то, от чего тот мгновенно помрачнел. Вай почувствовала его тревогу и насторожилась сама, успев представить разные ужасы, произошедшие с Вики. Может быть, она опоздала? — Пойдем, — сказал Вандер, проходя к той двери, из которой вышел бармен. — Только помни, о чём я тебя предупреждал. Ни слова. Вай пошла следом с сосущим чувством беспокойства в животе, и когда они вместе оказались во внутреннем помещении, напоминающем штаб мафии, — с двумя кожаными диванами, карточным столом и прокуренным воздухом — она замерла на месте, сдержав громкий возглас только потому, что Вандер в тот самый миг крепко сжал её предплечье. На одном из диванов с самого края, притянув колени к груди и уткнувшись в них носом, сидела не кто иная, как Вики. Её рыжие волосы были спутаны, словно сохли после дождя в беспорядке, а бледные пальцы подрагивали в такт приглушенной мелодии из основного зала. Она казалась измученной и разбитой. Рядом с ней примостилась крупная женщина бандитской наружности, весь вид которой выдавал жажду убийства. Взгляд её, брошенный на Вандера обещал это без всяких слов. Но Вандер их будто и не замечал: он смотрел в упор на щеголеватого мужчину, стоявшего у стола с неприятной усмешкой на изувеченном шрамом лице. Хоть этот мужчина и выглядел менее всего похожим на бандита, Вай без сомнений распознала в нём того, кто убьет, не моргнув и глазом. У таких в рукопожатии прятался кинжал, а в улыбке — смертельный яд. «Змея, — подумала она то ли со страхом, то ли с отвращением. — Что он, чёрт возьми, делает рядом с Вики?» — Силко, — кивнул Вандер бесстрастно, заставив Вай вздрогнуть в очередной раз за день. Значит, этого человека он подозревал в чём-то и советовал тому копу к нему приглядеться? Неудивительно, но тревожно, какие страшные карты выпадали сегодня на их пути. Силко подошел ближе, склоняя голову в преувеличено вежливом жесте, не убирая с лица улыбку, теперь более всего похожую на оскал. — Вот и глава бара здесь, как чудно для всех нас. Надеюсь, вы не возражаете, что я привел сюда эту девочку погреться? Она расстроенная и замерзшая. Чарли мне сказал, что вы её как будто даже искали. Вандер не поменялся в лице, только хватка его на предплечье Вай стала сильнее. Ей подумалось сначала, что отец призывает её молчать, но потом она поняла, что он просто старается сдержать сам себя. — Всё верно, это моя подопечная. Не замечал за тобой раньше стремления помогать незнакомцам, Силко. Но я благодарен тебе за это. Силко вскинул руки насмешливо, но ответил с предельной серьезностью в голосе: — Если в Инфилде детям не помогу я, то кто поможет? — его ледяные глаза пронзили Вай, не оставив и малой надежды поверить в напускное добродушие. — А кто это с вами, мой друг? — Моя дочь, — Вандер подтолкнул её к дивану и тут же сжал кулаки, точно готовый обороняться. — Помоги Вики встать, Вай, нам уже пора. Если ты не возражаешь, Силко, сегодня я не задержусь.  Вай метнулась к Вики, сжала её прохладную ладонь, но не получила никакой реакции в ответ. Девочка словно спала с открытыми глазами. Вай помнила, что должна молчать, но не смогла сдержать гнев и повернулась к Силко, наблюдавшему за её действиями с интересом хладнокровного ученого.  — Что вы с ней такое сделали? — Я? Я вытащил её из-под дождя и помог избежать плохих людей, которых здесь немало. Ты можешь благодарить меня, если пожелаешь.  Вай нашла бы многое, что ответить на эту издевку, но грозный взгляд Вандера остановил её, и она лишь молча перекинула безвольную руку Вики себе за плечо, с усилием опирая девочку на себя. Когда она оказалась рядом с отцом, он взял Вики на руки легко, как пушинку, и снова кивнул Силко, словно играя в какую-то игру, которую Вай не могла понять.  — Спасибо за заботу, Силко. Ни Вандер, ни Вай, выскользнувшие за дверь и вздохнувшие наконец свободнее, не увидели, как исказилось лицо Силко и с какой ужасающей ненавистью он посмотрел им вслед. Они не услышали его тихих слов, произнесенных в пустоту, наполненных торжеством и злобой: — Похоже, у тебя дома завелась крыса, старый друг. Может быть, всё сложилось бы иначе, услышь Вай это тогда. Может быть, она смогла бы всё изменить. Впрочем, ей неоткуда было знать о том, что ловушки, расставленные Силко, всегда находили свою цель.                                  

 ***

      Никто так и не вставил разбитые взрывом стекла. Кто-то забил доски у входа, но не потрудился убрать осколки или следы обгоревших деревяшек у кирпичных стен. Вымерший бар. На этой улице однажды умершее больше не оживало. Вай скользит равнодушным взглядом по знакомым деталям: почерневшей от гари вывеске, захламленной стойке в просвете между досками, и отворачивается, с холодом смотря в синие, испуганные глаза.  Интересно, Западная ли улица пугает Вики теперь, как раньше, или Вай, примерившая на себя маски куда хуже, чем те, что она видела здесь когда-то давно, в пятнадцать лет? — Долго мы будем здесь торчать? Веди меня к Силко.