Only for me

Куникида знает одно. Дазай — это человек полный хаоса и полный знаний. Чтобы Доппо не пытался от него скрыть, тот узнает. И как бы Куникида не пытался избежать хитрых подколов Осаму — всё равно на них попадался. Такое чувство, будто у Дазая была книга «тысяча и один способ достать Куникиду Доппо за рабочий день». Поэтому пусть Куникида и ругался на Осаму за пропуски и опоздания, но иногда очень радовался, когда хитроумный напарник опаздывал и не выводил его из себя. Ничего вновь не предвещало беды. Куникида активно пытался работать, выстукивая по клавишам ноутбука очередной отчет. В голове он высчитывал по времени, сколько ещё осталось до перерыва, в котором он сможет отдохнуть и… И в нос ударил терпкий запах таких знакомых ему духов. У Доппо от неожиданности прервалось дыхание, а сердце пропустило пару ударов. Он знал только одного человека, что пах насыщенным запахом ягод, слегка горчащими на вдохе и приятно-обжигающими лёгкие на выдохе. Сома Тайя. Но… она не могла сейчас оказаться рядом с ним на работе. Куникида медленно поворачивает голову, сталкиваясь с усмешкой Дазая. И точно. Это не Тайя. А в носу так и стоят её пряные ягодные духи. Что за наваждение? — Привет, — радостно произнес Дазай и Куникида медленно кивнул, пытаясь согнать с себя тиски дурмана, но запах лишь сильнее оседал в воздухе, не спеша исчезнуть. Да что такое-то? Он совсем уже с ума сошёл со своими чувствами? Не настолько же плохо всё должно быть! — ничего не замечаешь? — интересуется напарник, но Доппо не воспринимает вопрос серьёзно, бросая быстрый взгляд на напарника. Вроде выглядит, как и всегда. По-идиотски. Но тут Дазай хитро щурится и добавляет, — ничего не чувствуешь? Чувствуешь?.. Единственное, что он тут чувствовал, так это приятный аромат духов Тайи. Так неужели…? — Духи?.. — нерешительно спрашивает он и, видя, как расплывается в улыбке Дазай, ощущает, как неприятно колет сердце, — они ведь, как у… — Ве-е-ерно. Как думаешь, почему я ими пахну? — ехидно произнес Осаму, победно поглядывая на растерявшегося от этого вопроса напарника, который лишь сжимал и разжимал руки в кулаки, — даю одну попытку. У Доппо же в голове после этих слов образовалось пустота. Почему Дазай ими пахнет? Да откуда он знает! Ему вообще не хочется думать, почему его напарник, коллега пахнет духами девушки, в которую он влюблен. Неужели этот упырь опять лез…? Доппо ощущает нарастающее раздражение. Злость, что растет в нем с каждой секундой, требует спуститься целым потоком в лицо одного неудачливого суицидника. Но не успевает Куникида и рта раскрыть, как слышится смешок Осаму. — И всё же, ты такой порой извращуга, Куникидушка, — насмешливо тянет он, заставляя Куникиду от стыда сгореть. Что этот идиот имеет ввиду? — сразу думаешь об одном, по лицу прям видно. Но я не трогал твою Сому-сан, не трогал, и пальцем даже не касался. Пока что, — Дазай обворожительно подмигивает, а вот его напарнику от этих слов становится совсем не смешно, — у меня есть оправдание этому запаху. — Какое? — недовольно буркнул Доппо, взглянув на экран нотбука. Щеки неприятно щипало, как от стыда, так и от смущения. Надо же было о таком подумать! Стала бы Тайя с Дазаем обниматься, как делала это… с ним. — Я заходил в парфюмерный, искал себе духи и случайно наткнулся на эти. Решил попробовать, — Осаму развалился на своём кресле, улыбаясь, — я, конечно, не был уверен, что это её духи. А потом вспомнил, что ты-то точно знаешь, как пахнет Сома-сан, — Дазай пропустил злобное «не знаю я!» от Доппо, решив продолжить, — как видишь, я не ошибся. — Молодец. Чего ты хочешь? — отозвался Куникида, недовольно морщась. Осаму на себя что-ли весь флакон вылил? Пахло слишком уж пронизывающе воздух и парень никак не мог избавиться от этого запаха. И к работе мысли не шли, голова ходила кругом от этого аромата. — Пф, Куникида-кун, ты должен быть мне благодарен. Ведь я знаю марку духов великолепной аматэрасу и могу поделиться с тобой столь важной информацией, — видя злые очи заместителя директора, он робко добавляет, — а могу и не поделиться, будешь так смотреть… Доппо раздраженно нахмурился. Как его раздражало порой всезнайство Дазая. Особенно сейчас. Куникида хотел сам узнать, какими духами она пользуется. После всего произошедшего, он отчего-то сильно заинтересовался маркой духов девушки. Ведь духи вполне можно было преподнести в качестве подарка, как в знак ухаживания за девушкой. Интересно, а как бы Сома отреагировала на них? Смутилась? Растерялась? Была бы равнодушной? Или, наоборот, язвительной? Может, её бы покорил подарок в самое сердце? А теперь его план по поиску тех самых духов, был провален. И всё благодаря Дазаю. Но всё же… — Хорошо, поделись, — говорит он спокойным голосом и, видя, как мнется Дазай, уже раздраженно добавляет, — пожалуйста, расскажи, — Осаму усмехается и, выписывая что-то на бумажке, передает её Доппо. Тот быстро читает, вздыхая. Теперь он знает, какими духами она пользуется. Хоть что-то. — И ещё, консультанты сказали, что эта марка постоянно, то появляется, то теряется. Так что, у Сомы-сан, кажись, целый квест по их поиску порой возникает, — произносит Дазай, заставляя Куникиду взглянуть на него, — прямо, как у тебя с дневниками. Доппо лишь вздыхает на это. Дневники — это всё же нечто другое, чем духи. Учитывая собранность и серьезность Сомы, та явно нашла способ, как их покупать без проблем. Иначе бы не пользовалась. Возможно, что не без помощи своих пожилых, она осуществляет свою покупку. Куникида сухо благодарит напарника, приклеивает бумажку в дневник, подчёркивая надпись. Наверное, стоит попробовать подарить Соме духи. Может, это как-то сдвинет их взаимоотношения. Только вот как лучше это сделать? Доппо понял, что пора ему двигаться дальше. И начать, нет, хотя бы попытаться ухаживать за девушкой. Как гласило в его дневнике при обнаружении «идеальной девушки», стоит проявить к ней внимание и показать свой интерес. Тайя, конечно, такой девушкой совсем не была, но чувства к ней питали сердце спасительным теплом. Поэтому стоило всё же последовать советам из дневника и сделать ей что-то приятное. Возможно, что это их сблизит… Главное, быть очень аккуратным. Потому что лишний резкий шаг и всё посыпится, как карточный домик. Парень хочет заняться работой, слыша, как скрипит кресло Осаму. В нос снова ударяют ароматные нотки духов, которыми пользуется девушка. Доппо прикрывает глаза, чувствуя легкий жар в щеках, и как этот же костер разгорается глубоко внутри. В воспоминаниях начинает мелькать Тайя, которую Доппо прижимал к себе некоторое время назад, ощущая терпкий запах духов и тонкую фигурку. Он невольно вспоминает её улыбку, игриво блестящий зеленый глаз, звонкий смех и нежный голос, острые плечи, аккуратный почерк… Доппо, кажется, что он тонет в этих чувствах, воспоминаниях. Задыхается. Аромат чужих духов давит на него, заставляя желать увидеть Сому, а сердце тоскливо биться без неё. Нет. Так работать он не сможет. — Смой этот запах, — раздраженно произносит Куникида крутящемуся на стуле шатену, который резко останавливается, округляя карие глаза. — Нет, — произносит он. — Почему «нет»? — Нет, Куникидушка, нет. Мне нравится этот запах, я хочу с ним хотя бы денечек походить. Жалко что-ли? Как будто, тебе он не нравится, — недовольно лепечет Дазай, пока Доппо хмурится. Ему нравится этот запах, но совершенно на другом человеке, о чем Осаму знать не обязательно, — и вообще, это всё ради тебя. Можешь целый день дышать ароматом Сомы-сан и тебе за это ничего не будет! Если так хочешь, я могу даже изобразить её! Доппо недоверчиво выгибает бровь, совершенно не понимая, как Дазай собирается изображать Тайю. Видя заинтересованность Куникиды, Дазай приосанивается на стуле, пытаясь изобразить ровную посадку Сомы и, дернув прической так, чтобы она слегка прикрыла один глаз, жеманно тянет: — Куникида-сан, ой, Куникида-сан, — тот держится рукой за грудную клетку, часто вздыхая, а Доппо чувствует, что сейчас сидит рядом с умалишенным, — пожалуйста, защити меня от этого демона Дазай-сана… Я, как честная полицейская, клянусь отдать тебе своё сердце и душу после этого. Не будь столь жестокими, прими этот жалкий дар. Позволь стать твоей навеки вечные, — Дазай заканчивает свою пламенную речь, поклонившись. А затем хитро смотрит на застывшего от этой сцены Куникиды, довольно спрашивая, — ну как? Скажи же, очень похоже на Сому-сан? Куникида моргает. Где-то слышится громкий хруст. И это не от ручки. Это его нервы. Ведь через пару секунд в Агентстве раздается вой: — Куникида-а-а-ку-у-ун! — орет Осаму, пока Доппо с яростью зверя и скоростью гепарда катит его в сторону туалета, — не надо! Я больше не буду её изображать, обещаю! — тот пытается зацепиться за столы, стулья, переворачивая их и создавая тем самым ещё больший грохот. — Надо было раньше думать, актер недоделанный! — кричит Куникида в ответ, пихая его вперед и игнорируя вопли боли. — Куникида! — Что с ними такое? — обеспокоенно спрашивает Танидзаки, пока сидящая рядом Йосано фыркает, насмешливо проговорив: — У них своя рабочая атмосфера, — они видят, как один напарник уперся ногами между входом в туалет, а второй, как таран, пытается его втащить, игнорируя угрозу сломанных ног. Оба что-то кричат про духи и что кто-то не будет больше кого-то изображать, но никто толком и не может их понять. — Дазай-сан снова издевался над Куникидой-саном, — проговорил Накаджима, который отвлекся только на секунду, а его наставники снова разругались. — Давай, упырь, заходи! — чуть ли не рычал Доппо, пытаясь затащить его на стуле в туалет, пока Осаму героически держал оборону ногами. — Так правильно. Дазай-кун напшикался женскими духами, на всё помещение. Фонит, аж дышать невозможно, — поморщилась Акико, слыша вопли Осаму, — я, конечно, догадываюсь, в чем там дело. Поэтому и предлагаю ничего не делать. Дазай-кун явно заслужил эту кару небесную в лице нашего идеального заместителя. И трое сотрудников одновременно кивают головами, придерживаясь одного и того же мнения. Ведь какая им в целом разница? Всё же, для Агентства это уже совсем обыденное утро. Ибо Дазай не может не довести Куникиду до белого каления. А с последнего дела так вообще. Осаму понял, что его товарищ по службе питает серьёзные чувства к девушке, отчего теперь не мог не подколоть идеалиста, крича, что конец всем его идеалам, заставляя Куникиду от злости зубами скрипеть, ведь он ещё не был намерен сдаваться. Раз он полюбил Тайю, не в априори ли она становится сразу идеалом? Или нет? Стоит забыть об этом и… начать строить с ней что-то новое? Но единственное хорошо то, что Осаму не стал болтать о том, что понял, всему Агентству, оставляя за Доппо возможность находится в спокойствие и размышлениях без множества зудящих вопросов под ухом. Хоть где-то у этого идиота работали мозги. И всё же, прямо сейчас Дазай по-настоящему взбесил Доппо, которого не устраивало чувствовать аромат чужих духов не на том человеке и терпеть клоунское поведение напарника. Поэтому он планировал разобраться с ним здесь и сейчас… Вот только… — Здравствуйте, я же могу к вам обратиться? Ой, простите… — люди всегда отвлекали его от плана возмездия Дазаю. Доппо раздраженно поворачивает голову в сторону говорившего, ослабляя свой напор на стул, на котором сидел Осаму, что и позволило суициднику дать деру с огромным грохотом за собой. Возле входной двери стоял знакомый ему парень с тёмными волосами и достаточной синевы глазами, отчего Куникида даже проморгался, не веря в подобное. Не может коллега Сомы так просто находится здесь… Что такое…? Что-то с Тайей? — Вы хотите, чтобы мы нашли вам человека? Вы в курсе, что мы не бюро находок? — произносит Куникида, когда, наконец, услышал историю парня и почему он пришёл сюда. Тамура Сигуре, сержант, коллега и, как понял Доппо, неплохой друг Сомы решил обратиться к ним, чтобы они помогли найти ему человека. Парень рассказал, что видел её, девушку, всего пару раз в своей жизни, не зная о ней толком ничего, ибо она вечно исчезала с его поля зрения. В последний раз, когда Тамура уже почти подошёл к ней, чтобы познакомиться, девушка вновь улизнула, оставив после себя на дороге достаточно тяжёлый золотой браслет, который парень хотел бы ей вернуть. — Вот только я совсем ничего о ней не знаю, — грустно вздыхал он под насмешливую улыбку Осаму, что строил аккуратный взгляд на Куникиду, намекая о том случае три года назад. — А вы в газету напишите, вдруг ответ придёт, — не удержался от шутки напарник, взвизгнув от удара кулаком Доппо. Тамура странно посмотрел на них, проговорив достаточно серьёзно: — Вряд ли она прочтёт. Да и захочет ли встретиться со мной, — юноша умоляюще взглянул на Куникиду, что был против браться за подобное дело, отнеся его в раздел между «котёнком с дерева» и «разборками с любовниками» — то, чем Агентство точно не должно заниматься. Но так, видимо, считал только он. Накаджима же печально смотрел на Сигуре, расспрашивая о том, как выглядела девушка, расписывая её черты на бумажку. Кенджи тоже крутился рядом, говоря, что всё обязательно будет хорошо. Так же, как и Танидзаки, что строил теории о том, где же девушка может быть. А в особенности делом был заинтересован Дазай, что ехидно шепнул ему на ухо: — Неужели из-за своих принципов ты откажешь коллеги Сомы-сан? Не боишься навлечь её гнев на себя? — Вряд ли Сома-сан занималась бы подобной ерундой, — прошипел ему в ответ Доппо, заметив блеск в глазах Осаму. Парень же покачал головой в ответ: — Если мы ему сейчас откажем, он найдёт себе сам приключения на голову. Не думаю, что Соме-сан будет от этого легче, внутренняя «мамочка» аматэрасу явно будет недовольна, что задели её ребёночка, — язвительно протянул напарник, заставив Куникиду крепко задуматься, видя, как тревожно посматривает на них Сигуре. Он так и напоминал Доппо его самого, когда от Тайи у него остался только зонт и он не знал, что с ним делать. Напоминал ему о Катае, что тоже хотел встретиться с девушкой, что в итоге оказалась мафиози. Пути любви были неисповедимы и порой, действительно, вели на опасную дорожку. Поэтому с горем и пополам, но Доппо согласился на данное дело, но в виде особого исключения. Ему просто хотелось сократить нервные переживания девушки, что точно бы занервничала, вляпайся её коллега во что-нибудь. А Тайе итак хватает нервов, чтобы переживать из-за подобных вещей. Им пришлось взяться за работу, отрисовав более или менее правдоподобный автопортрет, отчего Сигуре радостно хлопал глазами, признав в нем ту самую девушку. Куникида с Дазаем могли похвалиться своими навыками в рисовании. Ацуши что-то подобное им так и сказал. И дабы не терять время, они решили разойтись по разным сторонам в тех местах, где Тамура пересекался с девушкой, в надежде увидеть её вновь, либо узнать о том, что, возможно, кто-то её тут знает. Сигуре, чувствуя себя неловко, что заставил их заниматься такой работой, предложил свою посильную помощь, принятую детективами с лёгкой руки, участвуя в поисках вместе с ними. Они согласились встретиться на обеде в Агентстве, чтобы обговорить всё, что смогли раскопать. Но к сожалению, искать девушку — это будто искать Дазая утром — практически невозможно. Ибо в доме его вечно нет, а места для суицида у него, то меняются через раз, то опять новые возникают. Куникида уже давно махнул на это рукой, но злился всё равно постоянно. Так же и с этой ситуацией, ибо никто о девушке особо не знал. Пару людей вспомнили её и даже показали, куда она обычно уходит. Они проверили и там, но всё оказалось пусто. Ни-че-го. И в таком расстроенном положении вещей, они медленно возвращались в Агентство, чувствуя себя выжатыми, как лимон. Всё-таки это дело и вправду странное. Ну почему же все девушки похожи на духов, которых надо вылавливать всеми возможными способами? Неужели им так сложно находиться самим? По крайней мере, об этом думал Куникида, когда они с Дазаем уже практически дошли до Агентства… Как вдруг из-за угла выскочила тёмная машина, чересчур резко остановившись у обочины. Доппо дёрнул Осаму на себя, чтобы парня не сбили. Ведь несмотря на ежедневное желание, чтобы тот умер самой чёрной смертью, Куникида всё равно не мог допустить подобного у себя на глазах. Недовольно цыкнув о том, какие водители пошли, Куникида собирался уже пройти дальше, но тут его будто молотком по голове ударили. Погодите, ему же знакома эта машина. Это ведь… Куникида, игнорируя голос Дазая, бросился к машине, ощущая, как тревожно бьётся его сердце. Оно забилось сильнее, когда из автомобиля выскочила знакомая тонкая фигурка, резво подбежавшая к капоту. При открытии которого, немного повалил дым и девушка в раздражении помахала ладонью по машине. Так же из водительского сиденья, выскочил уже другой коллега Сомы, кажется, Вада, что побежал к багажнику, доставая аптечку. Он открыл дверь, начав что-то там делать. Юноша о чём-то громко говорил и Тайя одним скачком оказалась около него, слегка отталкивая. Её действия были нервными, суетливыми. Было ясно, что что-то случилось. И это заставляло парня сильно тревожиться. Доппо только-только подбежал к ним, собираясь позвать девушку, как Тайя на автомате, почувствовав чужое присутствие, резко обернулась. Они так и замерли на пару секунд, глядя друг на друга взглядами полного удивления. Полицейская напряжённо вздохнула, кажется, медленно приходя в себя. — Куникида-сан… — тихо протянула она и Доппо облегченно выдохнул, тоже возвращаясь в реальность, где не было взора девушки, — это ты… — Да, я, — тихо отозвался идеалист, слыша позади тяжёлое дыхание Дазая, немного морщась, — что у вас тут случилось? Смятение Сомы тут же превратилось в напряжение, ведь она повернулась назад к машине. Куникида взглянул туда, видя следующую картину. На одном из сиденьев находилась девушка, со светлыми волосами и глазами с отливом похожим на рубин. Чем-то она походила на ту незнакомку, что им расписал Сигуре, но вот на коленях её лежала голова уже кохая Сомы, что натужно держался за бок, с трудом переводя дыхание. — Погоня случилась, — раздражённо пояснила она, начиная копаться в аптечке и одновременно язвительно бурча, — знаешь, в нашей работе такое бывает. Адская машина подвела, мы не доехали… — Ничего страшного, — кратко произнёс он, заставив Сому оторваться от аптечки, нахмуренно взглянув на него, — вы же около Агентства. У нас тоже можно оказать первую помощь, — Сома же от услышанного неуверенно повела плечом. — Но вы уже спасали меня… Разве это удобно? — как-то потерянно проговорила Тайя, скосив глаз на страдающего кохая, отчего Куникида мягко качнул головой, успокаивая её тем самым. — Удобно. И, немного отодвинув девушку в сторону, вытащил юношу из машины. Шиота болезненно скривился, но ничего не сказал. Следом вылезла девушка, тревожно поглядывая на всю их разнообразную компанию, но Вада её успокоил, сказав, что всё будет в порядке, пока Тайя бросила на неё довольно странный взгляд, направившись вслед за Куникидой, что держал юношу у себя, словно сына. Они быстрым шагом добрались до их здания. — Что такое? — Акико изумлённо хлопнула глазами, когда Доппо мрачно ввалился в кабинет, положив парня на стол. — Пулевое ранение. Нужна твоя помощь. Не переусердствуй, — Куникида смотрит, как загораются искры в фиалковых глазах, и с нажимом добавляет, — Йосано-сан, пожалуйста. — Ты довольно часто просишь меня, Куникида-кун, видимо, спасённая жизнь той девушки на тебя благотворно влияет, — на это Доппо сощурил глаза, не очень любящий вспоминать тот день и случай. Тогда всё было, как в тумане, особенно его действия, направленные на спасение Сомы, — да не пережива-ай ты так, Куникида-кун, ведь я люблю свою работу, — вскоре довольно ласково тянет она, перебирая свои приборы для пыток, — будет, как новенький. Словно младенец. А теперь, иди-иди, мы теряем время, — и девушка уверенным шагом выпихивает его с операционной. Да уж, у Йосано уже давно не было пациентов в их лице. Тайя тревожно смотрит на Доппо, за которым со звонким звуком закрывается дверь. Наверное, Соме не стоит слышать, если её коллега вдруг начнёт кричать. В тот раз с девушкой, Акико даже добивать её не пришлось, ибо она… была почти у небесных ворот рая. Но с парнем так легко явно не будет. Поэтому он аккуратно берёт её за плечо, уводя чуть подальше, проговаривая, что с Шиотой всё будет хорошо. Тайя кивает. Она выглядит всё ещё отходящей от произошедшей ситуации. Куникида неожиданно отмечает красное пятно, расползшееся на плече Сомы. В груди замирает чувство, схожее со страхом… — Ты ранена? — спрашивает он, заставляя обратить взгляд Тайи на себя. Девушка отрешённо смотрит на него, бросая короткие, быстрые фразы: — Пустяки. Пуля прошла на вылет, — она выдыхает, позволив себе недолгую улыбку, — спасибо, что помог. Куникида кивает, выдыхая от облегчения и сдерживая улыбку, которая сейчас не соответствовала его статусу, но так рвалась из сердца. Для него помочь Тайе было делом чести. Сома и понятия не имела, как много он мог сделать за одну только её улыбку. Главное, чтобы с ней всё было хорошо. Для него это было важнее. Девушка с юношей входят в офис, видя, как в зале для посещения клиентов уже сидят та девушка и Вада, что напряженно взглянул на вошедшую Сому. Увидев её кивок, он успокоился и уже хотел сказать что-то, как случилась ещё одна резкая неожиданность. Как раз в этот момент, вернулись Ацуши с Танидзаки и Тамурой. Входя, они вели какую-то странную беседу о девушках и о том, как их сложно найти. С учётом того, что Накаджима и Джуничиро никогда не выглядели, как те, кого эта тема, действительно, интересовала. Но все трое замирают, увидев полицейскую в офисе. А Тамура ещё и бледнеет. Но не только он. Вада подскакивает с места. Тайя вздергивает бровь, её лицо будто каменеет непроницаемой маской, за которой не видно чувств. Рука сжимается в кулак, что отмечают все присутствующие. И это действие становится спусковым крючком для Аямэ, что, разведя руки в стороны, начинает изображать из себя что-то. — Ах, Сигуре, какая встреча, так неожиданно встретить тебя здесь, — тот невинно хлопает глазами, — ты так вовремя, — Тамура слабо кивает, слегка отступая на шаг назад. — Да, такая неожиданность, — тянет Сома, растягивая губы в улыбке. Но эта улыбка отличается от всех её улыбок. В ней сквозит какая-то опасность, — особенно с учётом того, что прямо сейчас ты должен был быть вместе с нами, а тебя заменил Шиота-кун, который оказался тяжело ранен. Что же ты мне тогда сказал? Приболела мама? «Сестрица, пойми и отпусти»? — Куникида переводит взгляд с озлобленной девушки на парня, видя, как он весь сжимается. Аямэ же пытается подбежать к другу, чтобы помочь ему, но останавливается от ледяного, — стоять, братья-неразлучники, — Вада разворачивается, виновато улыбается, — не извольте мне объяснить, что происходит? Я знаю, что вы вечно заодно. — Со-кун… — тянет Аямэ, чуть подступая поближе к растерявшемуся другу, что ещё чуть-чуть и вполне себе мог упасть замертво, — ну мы не могли тебе объяснить всю эту ситуацию, ты ведь такое не любишь, не принимаешь. Это же… Это ради любви! — Вада вздергивает нос под дернувшийся глаз Сомы от этих слов. Девушка тяжело дышит, явно пытаясь сохранять спокойствие. — Ради любви?… — растянуто произносит она, улыбнувшись ещё шире и подходя к ним ближе, — я правильно услышала? Ради любви? — Да-а… Со-кун, не надо, давай я попробую объяснить более подробно, — Аямэ с другом попятился в сторону выхода из офиса, пока девушка, словно хищница следовала за ними, пытаясь загнать жертв в угол. Выглядело это жутковато, — да, мы тебя обманули. Но по-другому, ты бы не согласилась, а когда если не сейчас пытаться строить отношения. Иногда надо жертвовать чем-то ради своего счастья… — торопливо говорил он, заткнувшись от озлобленного, наполненного отчаянием голоса: — Именно поэтому меня надо обманывать? Врать мне? — Куникида почувствовал, как болезненно кольнуло внутри, — я бы помогла вам сама. Потом. И не пришлось бы отправлять неопытного юнца туда, куда он ещё не был готов. Вы хоть иногда думаете головой, а не тем, чем не стоит это делать? Но нет же, вы предпочли соврать, поставив меня не то, что в неудобное положение перед начальством, но и показав, насколько сильно доверие в нашем коллективе, — Тайя махнула в раздражение рукой, — а знаете, раз умеете врать, то и решайте это дело сейчас сами, дорогие мои, потому что мне это, совсем не нужно. Я могла сейчас заниматься другим расследованием, вместо того, чтобы курировать таких лгунов, как вы, — и девушка прошла вперед, пересекаясь взглядами с Танидзаки и Ацуши, что испуганно отпрянули в сторону, напуганные злой аурой Сомы, которую та излучала от себя. — Я же говорил, что стоит ей сказать, — буркнул Тамура, виновато почесав затылок, — ладно бы, она разозлилась. Но она, кажется, ещё и обиделась на нас… — Ещё и наше столкновение подлило масло в огонь, простите, — отозвалась незнакомка, качнув светлыми волосами, не замечая, как шокировано округлились глаза Сигуре, а Вада лишь устало махнул рукой: — Не, это наш косяк. То, что вы с ней оказались одноклассницы, это вообще фон по сравнению с нашим фиаско… — Куникида дёрнул бровью, удивлённый неожиданным известием, пока звонкий голос Тамуры прорезал пространство, удивляясь данному стечению обстоятельства. Но Доппо всё же не обратил на это должного внимания, отправившись на поиски волнующей именно его девушки. Нашёл которую возле лестницы, что упав спиной об стену, медленно переводила дух, успокаиваясь. Кратковременная вспышка, что возникла у неё в офисе, стала сходить на нет. Тайя уже привыкла к проказам сержантов, но была лёгкая обида, что она, совсем расслабившись, позволила дать себе слабину и довериться, зная, как они вечно изворачиваются и выкручиваются. Обычно она их проверяла, но здесь решила поверить и… Идиотка. — Сома-сан, — позвал её знакомый голос, заставив бросить отрешённый взгляд, — не злись, они же молодые, глупость — это их второе имя, — хотя по возрасту Доппо явно недалеко от них ушёл, рассуждая слишком зрело для самого себя, — пойдём. У тебя плечо кровится. И на удивление, Тайя не стала спорить с ним. Впрочем, как и что-то говорить в ответ. Куникида отвёл её в медпункт. Слышалось, что Йосано проводила ещё какие-то процедуры, поэтому он решил не отвлекать девушку. Достав всё нужное, он протянул их полицейской, что, оценив всё взглядом, быстро проговорила: — Сама справлюсь. Доппо не спорил. Он лишь сел к девушке спиной, как раз и поинтересовавшись тем, что же случилось. Тайя, слегка шипя и кряхтя, вкратце поведала о том, что Масаши дал задание, связанное с тем, чтобы найти человека, кто занимается посредничеством в криминальной среде. Расследование их привело в магазин к одной девушке, оказавшейся бывшей одноклассницей Сомы (что высказалась об этом не особо довольным тоном голоса), чей отец оказался насильно повязан с этой сферой. Они хотели её увезти, но за ними началась погоня и стрельба. Тайе пришлось по плечу, а Шиота, что пытался её прикрыть, получил в живот. Куникида тяжело вздохнул, радуясь, что всё обошлось. Он слышал, как тяжело дышит девушка, перевязывая себе руку. Вдруг Доппо услышал облегченный вздох, поняв, что она закончила: — Всё? — та промычала, — покажи, — девушка вытянула руку. Куникида краем глаза посмотрел на неё, нахмурившись. Неровная, кое-как сделанная повязка, цепляла взгляд, — по-твоему так нормально? — с привычным ворчанием поинтересовался идеалист, так и видя, как эта повязка будет торчать бугром, привлекая к себе внимание. — Думаешь легко перевязывать одной рукой? К тому же, учитывая, что времени на себя сейчас, у меня совершенно нет, — Сома уже хотела надеть рукав обратно, как Доппо перехватил её руку, повернувшись к ней. Он начал обратно перевязывать, не заметив круглого глаза девушки, не видя ничего, кроме осознания того, как ему не хочется, чтобы хоть что-то причиняло Тайе дискомфорт, — ты… что делаешь? — говорит она, пытаясь отодвинуться, но тот удерживает её на месте, проговорив строгое: — Делаю то, на что ты не хочешь тратить время, — отпечатывает Куникида, продолжая перевязывать, — по-твоему это плохо? — По-моему я прекрасно и с этим день проходила бы. К чему такая ръяная забота? — кратко бросает она, морщась. Её глаз почему-то странно не смотрит на него, как будто стесняясь. Доппо отчаянно хочется напомнить девушке собственный напор, когда она лечила его, наплевав на все слова. Но вместо этого он спокойно поясняет: — Сома-сан, не надо нервничать, перевязала бы спокойно, — заговорил он, быстро выполняя действия, — от того, как ты перевяжешь зависит всё-таки твоё самочувствие. Будет бинт тереть, мешать, причинять дискомфорт. Неудобно станет двигаться. Ты же девушка ответственная, не надо так всё на самотек пускать, — мягко отчитывал её парень, пока его не прервали голосом полным неудовольствия: — Куникида-сан, — резко отозвалась она, отчего Куникида замолк, ожидая, что скажет девушка, — извини, конечно, что прерываю, но тебя ничего не смущает? — в голосе Сомы царят строгие нотки, будто он один из её провинившихся коллег, что сделал что-то не так. Парень замер, непонимающе нахмурившись. Доппо уже хотел спросить, что именно его должно смущать, но вдруг отмечает, что девушка прикрывается рукой. Он медленно оглядывает её, чувствуя, как в лёгкие, словно жаром пахнуло. Трудно стало дышать. И точно. Тайя же была раздета. Она сняла часть рубашки, оставшись вполовину раскрытая. Наверное, из-за этого ей было неудобно перебинтовываться, ибо рубашка всё равно немного слетела с плеча. И Доппо сосредоточенный на ране, не сразу обратил на это внимание. А сейчас наконец отметил аристократичную белизну кожи девушки, её острые ключицы и интересную, больше одеждой не скрытую, угловатость тела. Он так же успел заметить некоторые шрамы, что были на теле, напоминая, что Сома не просто девушка, а боец своего дела. Например, такой, как шрам возле плеча или на боку. А чуть выше красовалась небольшая тоненькая, едва заметная татуировка в виде саламандры. Доппо и не знал, что у Тайи есть какие-то наколки. Ему казалось, что она против этого. Да и выглядит это отметина странно… Не похоже на татуировку вовсе. Но самое на данный момент интимное место на своём теле, девушка всё же вовремя прикрыла рукой, правда, Куникида всё равно увидел тёмные лямки и лёгкие очертания груди, отчего внизу всё нутро стянулось в трубочку. Ему стоило большего самообладания, чтобы резво не отвернуться, а лишь медленно убрать свои руки от неё и прикрыть глаза, сдерживая рвущийся наружу тяжёлый вздох. — Я понял, я идиот, извини, — прошептал он, вскоре вновь открыв глаза, ибо услышал, как девушка отвернулась от него, принявшись торопливо и нервно одеваться, — это не то… — Всё в порядке, — глухо ответила она, поправляя воротник рубашки. А вместе и с ним ленту на волосах, что уже практически слетела с головы, — спасибо, что перевязал. — Сома-сан, я не хотел тебя обидеть, — добавил он, думая, что Тайя злится на него из-за того, что он увидел. — Ты не обидел, — всё в том же тоне проговорила она, уже повернувшись к нему. Одетая, — просто я тебе не боевая подруга с Агентства. У меня тоже есть личная территория. К тому же, ты не врач. Никогда больше так не делай, если хочешь сохранить целомудрие до появления нужной тебе девушки. Потому что, будь на моём месте другая, то ты бы отхватил крепкую пощёчину за свой благородный поступок, — Тайя сжала локоть пальцами. Почему-то было неприятно внутри, но не из-за того, что Куникида решил помочь, нет. Он так легко повернулся к ней, будто перед ним не девушка была, а… Хотя, конечно, на работе Сома относилась к своему облику после ранений совершенно наплевательски, не думая о том, что кто-то, может увидеть лишнее. Она вообще не думала о каких-то непристойностях рядом с коллегами. Но Доппо был ей не коллегой и не просто обычным парнем, на которого Тайе было глубоко плевать. Ведь почему-то от одной мысли, что в таком виде она предстала перед Доппо, становилось невыносимо жарко наравне с гадким чувством зажатости, преследующим её после Масаши, и того, что может быть дальше. И жар сошёл на нет, от того, как невозмутимо Куникида стал её перевязывать. Тайя впервые за три года показала себя другому парню в почти раздетом виде. Она была такой открытой, отчего стало страшно, что её броня, возможно, слетела в этот момент. И какой же идиоткой Сома вновь почувствовала себя, когда поняла, что он ничего не собирается делать. А ведь Куникида всегда обращался с Тайей хорошо и проявлял заботу. Разве можно было… думать о чём-то другом? Учитывая, что когда он к ней вроде как проявлялся, она сама его… Хотя проявлялся ли… Почему-то возникали лёгкие сомнения, не придумала ли Сома себе что-то, а потом ни за что обидела хорошего человека… Ведь зачем ему такая, как Тайя? Особенно после того, что он уже увидел. Какая гадость. Дурацкая ситуация. Её тело. Его взгляды. Доппо всё же парень, пусть и идеалист, нельзя быть такой беспечной. Он, наверное, увидел всё, что ему не следовало. И даже, наверное, тот знак... Вот же… — Прости, я забылся, — от этого ответа Тайя только покачала головой, — у тебя сильно кровило плечо, не хотелось, чтобы от твоей перевязки, она вновь полила ручьём, — Сома махнула рукой, говоря тем самым, что теперь всё в порядке, услышав тихое, — у тебя были плохие отношения с одноклассниками? — аккуратно спросил он, видя округлившийся глаз, — ты как-то недоброжелательно выглядела, когда смотрела на неё… — Это моё прошлое, так что, не волнуйся. К тому же, она мне ничего не делала, — и это было правдой. Эту девушку, что звали Мията Юка, ничего никогда ей не делала, в отличие от многих остальных. Она лишь молча наблюдала и проходила мимо, будто Сомы и не существовала. Та Тайя, что в те времена была зла на весь белый свет, от подобного злилась ещё больше, ибо отчаянно нуждалась хоть в какой-нибудь поддержке. Ведь не она выбирала стать всеобщим козлом отпущения, от того и не смогла сразу понять, насколько, может быть, жесток мир. Маленькая Тайя боль за болью постигала то, как именно могут быть злы люди. Особенно дети… — Эй, уродливая гадкая ведьма, чего тут ходишь? — нагло обращается к маленькой девочке с зелёными глазами и короткой причёской, мальчик, за которым следуют его друзья-подстрекатели, — кого ещё в ящерицу не превратила, ведьма-а? Ведьма, а, ведьма-а, чего не отвечаешь? Язык отсох, ведьминское отродье? Говори, кого в жабу превратить хочешь? — девочка, что и была Тайей, поворачивается на него, немного подумав, будто вспоминая, что нужно сказать, выдавая затем высокомерное: — Тебя. Слышится детский рев. Мальчики, окружающие главного задиру, пихают девочку, что пытается защитится от них, начиная кричать, что проклянет. Они толкают её в чулан со всеми швабрами и тряпками, подпирая дверь, чтобы Сома не могла выбраться. Тайя не кричит. Не стучит. Она знает, что этим только подззадорит мальчишек, что громко кричат про неё гадости вместе с успокоившимся задирой. Она обхватывает себя за плечи, оглядываясь в непроглядной тьме. Ей надо лишь пересидеть немного… Как с дядей в детстве. Лишь тихо посидеть… Но именно в этот момент, в темноте, падают швабры, создавая жуткий грохот. Крик застревает в горле девочки, что ощущает, как становится тяжело дышать от осознания, что все ходы и выходы перекрыты. Она не выберется отсюда. Воздуха не хватает. Она одна. Воздух… Дайте воздуха... Нет, ей страшно... Помогите... Вытащите её отсюда. Она задыхается... — Давай, гадкая ведьма, прокляни нас там! Уродливая гадкая ведьма! — весело кричат парни, что не знают, как Сому накрыло панической атакой от проснувшегося страха закрытого пространства, что бабушка с дедушкой упорно пытались вылечить после тирании дяди, — ведьма! Ходит тут со своим пустым лицом. Молчит. Уродина-уродина! Давай, попробуй теперь проклясть, ведьма! Ведьма-а! — Сома сжимается, прикрывая уши. Грудь горит огнём и дышать тяжело. — Да будь я ведьмой, я бы вас всех-всех прокляла, — стиснув зубы, сипела она, — ненавижу. Ненавижу вас всех. Чтобы вы задохнулись все. Задохнулись, задохнулись… — шепчет девочка, чувствуя, как теряет сознание. Тайя и не вспомнит, как дверь резко открылась и в комнату вбежал молодой учитель, что испуганно оглядывал малышку, ругая её одноклассников. Да, она жалела старую версию себя, ту маленькую забитую девочку, что приходилось бороться и которую хотелось очень сильно обнять и сказать, что всё будет хорошо. Но из боли прошлого Тайя двигалась дальше вперёд, пытаясь расти над собой. Хотя, скорей всего, она просто стала более ожесточённой и менее довольной жизнью. По итогу Сома, сказав, что вернётся, спустилась на первый этаж. Наверное, решила проверить родню Мичи. Поэтому ему ничего не оставалось, как вернуться в офис, видя едва живого и бледного Шиоту, что явно отходил от лечения Йосано. Всё-таки выяснилось, что одноклассница Сомы, которую полицейские привезли, и была той самой, с поисками которой их просили помочь и на которое они убили всё утро. График Доппо грустно взвыл на подобное. Тамура же весь сиял рядом с ней, уже отдав ей браслет, игнорируя тот факт, что их начальница к девушке никакого дружелюбия не проявила. Но та мило улыбалась всем им, выглядя довольно невинно, пока Вада шутил, что «Со-кун, несмотря на колючки, всё же та ещё сводница» так как по его словам, она в своё время постоянно отправляла его к Уотани, пока они не сошлись. Парень проигнорировал слова друга, что это, как бы было его наказанием, потому что Аямэ совсем не переносил ароматную консистенцию в морге и что его тянуло в туалет каждый раз после такого похода. Юноша махал на это рукой. Куникиде Вада напоминал чем-то Дазая, что за пару минут смог обговорить с Шиотой то, что он не злится на них с Тамурой за этот обман. — Ничего страшного, я ведь сам вызвался и Масаши-сан дал своё согласие. Поэтому трудно винить вас, ведь тогда могли поехать только Вада-сан и Сома-семпай. И это было бы не есть хорошо, а так я хоть смог семпая защитить, — негромко произнёс он им под довольный возглас рыжеволосого, что проблема решена. Вот только темноволосого друга явно замучила не вовремя проснувшаяся совесть, но Аямэ добродушно хлопал его по плечу, говоря, что всё будет нормально и Сома отойдёт. А отметив телодвижения заместителя директора, приободрился, сменив собеседников: — Куникида-сан, не обидитесь, если задам вопрос? — Доппо остановился, неопределённо пожав плечами. Ему было даже любопытно, что спросят у него на этот раз. Он на удивление отметил, что пользуется интересом у коллег Сомы, ибо стоило ему показаться им на глаза, как в них тут же загоралось любопытство. Видимо из-за его близкого общения с Тайей, которое они хотели понять, — я знаю, что ваша способность связана с созданием предметов. Можно узнать… А вы деньги можете сделать? — тот заинтересованно посмотрел на задумавшегося юношу. — Могу, — в итоге отвечает Доппо, решая не скрывать правду, — но для этого мне нужно знать все детали денежной пачки. Номер, серию, сколько банкнот выведено и тому подобное. Но, учитывая мою способность, это считается подсудным делом, поэтому я подобным и не занимаюсь, — проговорил Куникида, слыша восхищение от парня. Кажется, слова «подсудное дело» никак не напрягли его, ибо он восторженно заговорил: — Хочу быть эспером, — протянул Аямэ, вздохнув, — это же так здорово, столько возможностей… — Какой с тебя эспер, ты бы всех нас в беду завёл, — послышалось строгое, заставив юношу легонько вскрикнуть, подскакивая с дивана. Но на удивление и Куникиды это была Тайя, что удивительным образом проскочила через офис, оказавшись позади диванов. В руках она держала какой-то мешок и газету. Вада тут же недовольно забурчал, что девушка вечно его пугает, — чего к Куникиде-сану прилип? С очередной порцией бредовых, как твоя голова, вопросов? — рыжеволосый на это восторженно повернулся к инспектору, что строго смотрела на него, проговорив: — Представь, человек из воздуха деньги может сделать! — восторженно, словно истину в последней инстанции, произнёс он, отчего Сома тяжёло вздохнула. — И? — спросила она. — Во-первых, стоит задуматься лично тебе, ибо мужчина, умеющий делать деньги, на дороге не валяется… ай! — тот тут же получил газетой по лбу, начав усиленно тереть больное место, — ну, а, во-вторых, самой что ли никогда не хотелось быть эспером? Это же кру… — Нет, — отчеканила она, ставя мешок на стол, — и не потому что я против них, а потому что после последнего дела, я хорошо понимаю, что имей я хоть какую-нибудь способность, то вряд ли кому-то поздоровилось, — от этого предложения все три полицейских и бывшая одноклассница вздрогнули, поняв, что она имеет ввиду, — а ещё, это совсем не «круто». Быть эспером — это большая ответственность и понимание того, что твоё отличие от других, иногда сильно может досаждать кому-то и с этим стоит смириться. Это всё равно, что быть белой вороной в коллективе, — от строгого нравоучительного тона Сомы, у Куникиды внутри всё сжалось. Она так говорит, после общения с ним или это итак всё очевидно? Но Вада заметно притих, что не могло не радовать, а Шиота подал голос, отметив, какое красивое изречение сейчас сказала его семпай, отвлекая Тайю от пронзающих взглядов в сторону сержантов и переключая внимание на кохая. Она мягко поинтересовалась у Юмы в порядке ли он, слыша всё те же слова, что в порядке и что он очень рад был защищать семпая. Девушка усмехнулась, обозвав парня дуралеем и мягко потрепала по голове, видя, как ярко искрятся глаза кохая из-за этого жеста. Доппо едва заметно хмыкнул на эту сцену, думая, что в строгой девушке скрывается намного больше нежности, чем она о себе думает. А Вада же снова получил за шутку, что со стороны, если не знать всех деталей, их можно принять за пару. Кажется, этот парень не уставал получать за всё подряд, словно извечная непоседа. Действительно, будто второй Дазай, только не бегает за каждой юбкой и не пытается повеситься на любой встречной перекладине. И как Тайя это всё выдерживает? Неудивительно, почему она такая раздражительная, поработай с такими индивидуумами… — Ешь, — протянула она в пакете еду смущенному Юме, что поначалу отказывался от этого, — это тебе благодарность за спасение. К тому же, я сделала заказ заранее, думала, что нормально пообедаем, но вечно приходится кушать в спартанских условиях, — юноша взял пакет в руки, пока Тайя обратилась к Доппо, — Куникида-сан, не будет с нашей стороны наглостью, если мы немного займём вашу приёмную? Как только за нами приедет машина, мы сразу уйдём. — Хорошо, — ответил он, видя ехидные глаза Осаму, что пока не приближался к Соме, либо не имея никакого интереса, либо выжидая чего-то, — по моему графику ближайших клиентов не ожидается ещё, как два часа, пятнадцать минут и тридцать пять секунд. Вам хватит этого времени? — Сома, что слушала его, прищурившись, кивнула и, пробормотав благодарность, резко отвернулась, заставив идеалиста только глазами хлопать. Да что… с ней? Неужели та сцена в процедурной так задела? Или, может, что-то другое? Но что? Как же с загадочной натурой Сомы бывает порой сложно. Поняв, что поглощению пищи точно ничего не помешает, Шиота со спокойной душой вытащил из пакета еду, которым оказались обеденные блюда в контейнерах. Их было несколько, отчего юноша бросил смущённый взгляд на девушку. И та спокойно пояснила: — Я знаю, что несколько ты не съешь, это для других. Я ведь планировала нормальный обед… — она бросает тяжёлый взгляд на парней, — даже с этим двумя гуманоидами… чего уж тут скрывать. И Вада с Тамурой удивленно замирают от услышанного, смотря на Тайю, что начинает странно отодвигаться от них. И Доппо понимает почему, когда лицо Аямэ светлеет и тот с радостным воплем, легко перескакивает через кресло, уже хотевший явно обнять девушку, проявляя свою радость на полную, но… Тайя умело обхватила руку коллеги, скрутив её, отчего тот издал вой, пока в ответ ему послышалось: — То, что я купила обед, не говорит о моём милосердии. Прощение надо заслужить и уж точно не лишними телесными контактами, — хлестким тоном голоса проговорила она, — я тебе не Уотани-кун, — и Сома в один момент убрала свою ладонь от чужой руки, слыша тихий скулёж, отвернувшись и кому-то звоня. Было понятно, что за обман, она всё ещё злится. «Злопамятная, как кошка», — проскочила мысль у Куникиды, что складывал документы в шкаф, услышав от Мияты тихое: — Ваш друг зря её злит. Сома-кун сейчас не такая, как в школе, конечно. Но всё же… опасностью от неё так и веет, — конечно, в какой-то степени, это было и так, Тайя иногда специально выглядела мощнее и устрашающе, правда, вот… — Семпай хорошая, просто у неё много ответственности, — возмущённо буркнул Юма, неприветливо глядя на девушку, что замолкла от слов юноши, — и вообще вам ли говорить, у вас же не очень хорошие отношения с ней. Семпай вас спасла только потому, что вы важный свидетель. — Ши-кун, так нельзя, — оборонил Тамура, встречаясь с ярким огнём в голубых глазах кохая Сомы, что выдал твёрдое: — Семпай права, невозможно быть со всеми вежливыми и добрыми. Я свою подругу уже потерял, думая, что всё и всегда будет хорошо, — и добавил ещё тише, — с семпаем я такой ошибки не допущу, — Куникида повернулся полубоком, уважительно глядя на юнца. Действительно, Тайя для него значила многое, и Доппо видел, как становится мужественнее с виду тихий и скромный парень. Тут явно не обошлось без воспитательной руки самой Сомы. — Что? Какую ошибку? — Тайя повернулась в их сторону и Юма тут же сжался, забурчав, что никакую, пока Сома мягко улыбнулась, потрепав кохая опять по голове, посмотрев на Ваду и произнеся, — я уж точно ошибку не допущу больше, поверив вам на слово. — Ну, Со-ку-у-ун… — проныл Вада, пытаясь построить жалобную мордочку, на что Тамура проговорил, что сейчас юноша сильно похож на своих маленьких сестрёнок. Но даже это действие не возымело никакого эффекта: — Никаких жалоб, — твёрдо проговорила девушка, сложив руки на груди, — общественно-полезные работы ждут вас обоих, — та строго взглянула и на Сигуре, что отвернулся от неë, — как говорится, труд будет делать из вас столько раз сознательных личностей, сколько потребуется. — Вай, Сома-кун, ты прямо начальница. Рада знать, что у тебя сейчас всё хорошо, — проявила дружелюбную нотку Юка, на которую Сома бросила столь равнодушный взгляд, так и показав, насколько ей всё равно на слова одноклассницы. И от этого девушка немного поежилась, делая вид, что ничего не говорила. — Эх, Со-кун, злюка же ты, — пробубнил Аямэ, морщась, слыша фырканье девушки. — А с чего бы мне быть сегодня доброй? — сухо произносит инспектор, — мало того, что обманули, подставив, так ещё и слова вкидываете полные наглой речи. Такое отношение сейчас вы вдвоем конкретно заслужили и не надо мне указывать, что делать, а что нет. С этим уж сама разберусь, — она щелкнула пальцами, вздохнув, — поэтому заканчивайте это представление и начинайте работать. — Ну знаешь, я на театральное хотел поступать, — невинно оборонил рыжеволосый под строгий взгляд Сомы, что выпускает ядовитое: — И что? Учебные заведения напутал? — Да нет, просто понял, что защищать кого-то круче, — Вада игнорирует слова Сомы, что мир потерял великого актёра и клоуна одновременно, неожиданно поинтересовавшись, — а ты как в полицию пошла? Зная тебя, явно не с балды, — тот ждёт, но Сома была сегодня совсем не откровенна, поэтому она отвернула голову к окну, произнеся хладнокровное: — Да какая теперь уже разница. И после этого полицейские на время немного заняли их зал посещения, ибо пока что никаких посетителей, как было сказано ранее, не планировалось. Тайя, грустно улыбнувшись, сказала, что заместитель начальника приедет за ними, ибо машина девушки будет отправлена на ремонт. Сома была очень опечалена поломкой автомобиля, осознавая, в какую сумму выльется ей эта проблема. Да и как потом выяснилось по тихому разговору полицейских, машину ей помог приобрести её бывший наставник, оттого ей была так важна эта груда металла. Доппо в мгновение осознал насколько Сома была, оказывается, дорога Ичиносе, раз тот помогал ей с покупкой таких вещей. Действительно, как дочь. Да и вообще было видно, что и коллектив относится к ней с нескончаемой любовью, несмотря на казусы самих коллег. Но они всё равно всегда стремились быть к Тайе ближе, сидя даже сейчас рядом, едва не задавив бедную девушку с двух сторон, говоря, что так они показывают дух единства. Девушка на них фыркала, но с места не сдвигалась, видимо, пригревшись и больше слушая происходящий опрос, чем участвуя в нём. И всё же Доппо было слегка неприятно. Он не ревновал Тайю к коллегам. Не было смысла. Они относились к ней не так, как он, и видели совсем другое. Но от их действия всколыхивалось то самое чувство, как зависть. Зависть ехидно теребила его гордость, показывая, что кто-то может спокойно сидеть достаточно близко с ней, а он… Их отношения скачут, как на американских горках, ведь Тайя то улыбается ему, то злится из-за чего-то. Всё это было довольно странно. Ему казалось, что между ним и девушкой всё равно больше личного, чем между ней и другими людьми, но, видя, как парни с её работы просто были окружены веером заботы Сомы, даже несмотря на то, что устраивали всевозможные проказы — становилось обидно. Хотелось почему-то оказаться на их месте, но Куникида упорно гнал эти мысли от себя. Глупо. Сегодня он сам повёл себя по-идиотски, даже не посмотрев в каком девушка виде, задев её этим. Но как говорил Тамура, то Сома была довольно отходчива, наблюдая за тем, как она улыбалась шуткам Вады. И то верно. Всё же коллеги Тайи были молоды и горячи, поэтому она вкладывала все силы, чтобы с ребятами ничего не происходило. Даже если за всеми ними приходилось приглядывать. Со стороны Сома и вправду была, как мать. Строгая добрая мать. Куникида смущённо выдохнул от этих мыслей, не особо прислушиваясь к делу, занимаясь отчётами. Юка же рассказывала ребятам о том, как её отец оказался замешан в подобном деле, как именно втянут и когда. Она даже расписывала все тайные пересечения шайки между собой, на которые порой звали её отца, как завязанного, из-за долгов. Пришлось Тамуре сбегать за картой, чтобы она маркером отмечала всё места. — Сегодня тут будет встреча, вечером, — тихо говорит Мията, показывая на местность и обводя её в кружок, — не знаю, как вам поможет вся эта информация, но я рассказала всё, что знала. — Это неплохая информация, Мията-сан, — проговаривает Тамура, разглядывая отметки на карте, — думаю, мы сможем правильно воспользоваться ею. Но… — он оглядывает девушку, — проехать с нами до участка вам всё же придётся, чтобы задокументировать сказанное. — Конечно, — мягко ответила светловолосое создание, улыбнувшись, — с вами я точно знаю, что мне опасность не грозит, — и, слыша довольный звук от Аямэ, заставляющий смутиться Сигуре, поспешно добавила, — я имела ввиду всех вас. И даже вашего инспектора, — на этих словах Тайя, что мирно попивала чай, останавливается, делая вид, что она тут не причём. Почему-то Тайя продолжала держать дистанцию с бывшей одноклассницей. — Ну и зря вы, мой друг Сигуре, хороший человек, знающий, что сказать девушке, чтобы её утешить, — Тамура недовольно шипит на Ваду, чтобы тот заткнулся, пока Шиота заинтересовано посматривает на карту, чем на происходящую беседу, чуть кивая. Тайя отмечает этот жест, мягко улыбнувшись с кохая. Юка же на разговор друзей лишь скромно улыбается, сжимая руки в кулаки на коленках. — Вижу. Очень хороший, — смущённо проговорила она, качнув головой в бок, — вот только, разве можно в этом мире нормально любить? — Сома щурится, прислушиваясь к девушке, — ведь этот мир полон лжецов и обманщиков. Всё продаётся и покупается. Ничего хорошего. И как при таких обстоятельствах можно кого-то полюбить? — наступает неопределённая пауза, в который каждый не находит слов, чтобы ответить свидетельнице. И вправду как? — Почему нет? Вполне себе можно, — раздаётся спокойный, всё ещё со строгими нотками голос Тайи, от которого замирают все. В особенности коллеги Сомы, что уж точно не ожидали, что с этим будет спорить она, — тебя вроде не просят полюбить весь мир, что в принципе не особо возможно. Когда встречаешь того самого для тебя человека, не думаю, что ты начинаешь заботиться вопросами, связанными с тем, какой он лжец или мошенник. Ведь ты итак видишь, какой он и понимаешь, что не права, — инспектор медленно отпивает чай, пока на неё косится Мията, что не особо верит в слова девушки. — Странно слышать это от тебя, — негромко говорит она, отчего Сома неопределённо хмурится, — ты всегда была сильной духом, даже несмотря на то, что творилось… Но ты всегда много берёшь на себя и отвечаешь за всё. Даже сейчас, — медленно проговаривает девушка, слегка сжавшись от того, как помрачнел взгляд Тайи, что явно не хотела услышать подобные вещи в свою сторону. Сома издаёт нервный смешок, от которого дёргается Шиота, тревожно глядя на семпая. — А мне было на кого рассчитывать в то время, кроме как, не на саму себя? Я всегда отвечала за себя и брала ответственность тоже, потому что по-другому и быть не могло. И ты это прекрасно знаешь, — она отставляет чашку с чаем в сторону, усмехнувшись, видя, как виновато Юка опустила взгляд, — моя жизнь полна постоянной борьбы со своими страхами и неверием. Я живу надеждами, об которые постоянно царапаюсь, как об стекло. Честно говоря, выживать так из-за дня в день я… — та что-то буркнула, почти ни для кого не слышимое, прикусив нижнюю губу. Но взволнованный взгляд Шиоты и растроганный Юки явно поняли, что не договорила девушка, что раздражённо смотрела на бывшую одноклассницу. — Сома-кун… — тянет Юка, поглядывая на Сому, что встрепенулась от звука чужого голоса. — Ты права, Мията-кун, мир, действительно, полон лжецов и обманщиков, — Тайя отводит взгляд к окну, — возможно, мы даже и не нужны этому миру, жестокому и беспощадному. Не нужны порой даже сами себе. Но знаешь, часто бывает так, что мы оказываемся нужны совсем другим людям, которые порой вытаскивают нас из полной темноты. Ведь можно постоянно выплывать из болота и снова вязнуть в нём, а можно просто взяться за человека, что не позволит и близко подойти к трясине, — Сома поднимается с тяжёлым вздохом, — но в моём мире, подобная мечта относится к разделу фантастики. А у тебя… — она горько усмехается, наконец, улыбнувшись, — может, есть шанс. Хватит постоянно прятаться в тени и за спинами других. Тайя с телефоном в руке выходит в коридор, провожаемая долгим молчанием. Как только за ней закрывается дверь, слышится тихое от Тамуры: — И что это было сейчас? — шепчет он, оглядывая своих коллег, — это сейчас точно Со-кун была? — Со-кун и о любви спокойно поговорила? Так ещё и сказала о её важности, — Вада тоже немного удивлён, ибо помнил, как Сома кривилась на подобных темах, всегда спеша куда-нибудь смотаться, — этот обед точно был свежий? Мне стоит данный день в календаре отметить, — после этих слов Мията, что случайным образом задела подобный диалог, смущённо склоняет голову. — Сома-кун на самом деле очень хорошо понимает тему любви и чувств, зря вы так, — проговорила она, улыбнувшись, — конечно, в школе Сома-кун не славилась красивыми оценками, но учительница по природоведению очень любила часто брать её на различные выставки с фотографиями. У Сомы-кун получались поистине прекрасные живые фотографии, полные чувств и эмоции. Такие, как вечерняя Йокогама на фоне морского порта… Птица в полёте. Или бабочка, усаживающаяся на цветок… Всё и не перечислить, — девушка вздохнула, вспоминая, — у неё был талант делать столь красочные снимки. Хотя многие, говорили, что это всего лишь ведьмины проказы… — Сто-о-оп! — резко возмутился Вада, отчего её последние слова про «ведьмины проказы» сбились с уха Доппо, превратившись в кашу. Всё, что было связано с Тайей, волновало его вдвойне. Хотя о её умении делать красивые фотографии — он сам узнал только что вместе со всеми, сильно удивляясь подобному фактору, — Со-кун и фотографии? Она увлекалась чем-то подобным и я не в курсе! — он возмущённо зыркнул на сидящего рядом друга, что бросил: — Сестрица никогда не носила с собой фотик, чтобы мы могли узнать об этом. И в задушевных беседах о её увлечениях — фотографии никогда не входили. Она даже порой и фоткаться не любила… — Сигуре вздохнул, видя грустную усмешку Мияты, что потерянно вздохнула, проговорив: — Понятно, она забросила это дело. Объяснимо, но жаль, — Юка улыбнулась краем губ, прежде чем закончить свою речь, — ведь знаете порой только отринув всё лучшее в себе, можно забыть о прошлой боли. Но в этой мысли есть прореха, ибо боль по итогу всё равно никуда не уходит и гниёт, ломая человеку спину, — Мията мягко посмотрела в сторону, куда ушла Тайя, тихо добавив, — надеюсь, что ей всё же этот способ помог. Она заслужила спокойствия больше, чем кто-либо на этом свете. И Куникида, что вздрогнул, довольно важно кивнул в конце, словно рассуждая сам собой. И правда. Тайя заслуживала целый мир, не полный боли. Место и людей, где больше её никто не обидит. Чтобы она точно была счастливой.