***
В Агентстве же до поры до времени оставалось спокойно. После выхода с больничного Куникиду было, словно не узнать. Юноша вечно был в собственных мыслях, избегая нравоучений и хоть каких-то диалогов. Все думали, что это отходняк от болезни. Доппо же понимал, что после того вечера Сома в его мыслях, будто прописалась. Не спешила уходить и заставляла тревожно размышлять обо всём подряд. Поэтому и расписание шло крахом. Куникида ловил отчаянные крохи графика, спеша быстрее с обеда в офис, чтобы заняться проверкой отчётов. Сегодня за едой, он увлёкся воспоминаниями о том, как Тайя готовила перед ним, поэтому едва не забыл, сколько у него по времени обед. Ругая себя за расквашенность, за возникшую сентиментальность, идеалист едва не затормозил, увидев знакомую фигуру девушки на лестнице. На секунду мелькнула мысль, что она пришла к нему. Почти обрадовавшись этим размышлениям, он хотел подойти к ней, как раздался злой голос знакомого ему человека: — Слушай, я предлагаю тебе на берегу. Давай они просто займутся делом, а ты прижмешь зад и дождёшься результатов расследования, — кажется, этот голос принадлежал Масаши, — у них ведь столько народу. Особенно тот детектив-вундеркинд. Раскроют его, без лишних потерь. — Я договорилась на сотрудничество, и хочу исполнить его. Мне всё равно, насколько они непревзойдённые, я тоже много, чего могу, — сухой голос Тайи отбивал в сердце Куникиды какой-то бешеный ритм, — поэтому сбавь свой приказной тон, у меня сегодня совершенно не то настроение, чтобы терпеть твои порывы главного, — кажется, это была финальная точка в спокойствие Ютаки, ибо в замедленном кадре, Доппо увидел, как главный инспектор сжал плечо девушки, с силой отправив её в стену, отчего та не издала ни звука, раздраженно рявкнув: — Да что с тобой?! С самого участка выпускаешь когти! Не забыла, что я начальник твоего отдела, чтобы разговаривать со мной так? Забыла, что твоё положение в участке и без того шаткое, а? — от безразличного взгляда Сомы было тошно, как и от ситуации в целом. Внутренности вместе со съеденным обедом перевернуло от того, как бесстыже и нагло, Масаши позволял себе подобное поведение, — слушай сюда, Сома, сбавь спесь или… — Или что? — полицейские дернулись. Масаши, не убирая руки с плеча девушки, посмотрел на подошедшего Доппо, морщась, — что вы ей сделаете? — Ютака молчит, продолжая, наверное, болезненно сдавливать Тайю, что отчего-то молча терпела всё это. В отличие, от Куникиды, чьë терпение сгорело, как дешёвый кондиционер, и он в один шаг, оказавшись возле пары, убирает руку Масаши, — уберите от неё свои руки, — холодным тоном отчеканивает он, видя усмешку Ютаки. — Она моя подчинённая, — звонко отрапотывает он, сложив руки на груди. — Но не груша для битья, — злится Доппо, смотря на Тайю, что отрешённо переваривала происходящее, пусто глядя на них, — незачем доказывать своë превосходство силой, — на это Масаши развел руками, довольно каверзно проговорив: — А вы типо очень правильный? Весь такой крутой, рыцарь на коне, готовый спасти бедную девушку из беды, — Куникида нахмурился, словив приличную долю раздражения, — знаю я, про вашу одарённость боевыми искусствами. Наверное, она вам очень помогла, когда вы бежали от военной полиции. Многим головы переломали ради свободы? Самому от себя не мерзко, что вы сейчас пытаетесь быть таким хорошим и тошнотворно идеальным, а? Вот оно. Нокаут. Идеалист так и уставился на самодовольного Ютаку, пока перед глазами набатом стучала сцена, как он сворачивает руку военному, что наставлял на них оружие. Переломали… Да. Масаши прав, какое он имеет слово, если на нём и вправду висит такой грех, как боль невинному человеку? Как он может оставаться верным идеалам, если поступал так… — Это ты мерзкий, — неожиданно послышалось холодное. Кажется, Тайю разозлили последние слова Ютаки. Та отлипла от стены, прожигая начальство взглядом, — только и можешь, что вечно цеплять всех подряд, грубить и вести себя бескультурно, забывая о чувстве такта. Ты мерзкий, потому что фальшивый насквозь. Ты врешь всем и вся. Ты хоть сам с собой был до конца честен? — та стала подниматься по лестнице, пронзая Масаши презрительным взглядом, — ты не имеешь права корить Куникиду-сана в том, в чем и сам отличился не лучше. Я же говорила, что и сама справлюсь, незачем было навязывать своё общество сюда, — Тайя вздернула голову, слыша возмущённое: — Сома, ты что, совсем берега попутала…?! — но на это ему прилетело по истине из-за льда созданное: — Прекрати хамить. Твоя грубость уже по самое горло, как и бесхарактерная натура. Прежде чем говорить что-то насчет других, нашёл бы силы сам сознаться в собственных слабостях, потому что, кто-то заслуживает знать о них правду, — Доппо не совсем понимал, о чем они говорят. А вот Масаши понял, вновь протянув слабое «Сома...», получив в ответ ещё более строгое, — для тебя Сома-сан, я же твоя подчинённая, а не подружка всё-таки, — от последнего девушка скривилась, но тут послышался шум. Показалось знакомое зеленоватое кимоно и не успел Доппо уважительно склонится, как повернувшаяся в сторону звука Тайя, резво просеменила наверх, успев по дороге поклонится, — Фукудзава-сан, вы меня помните? Я с того дела, по которому вы тогда просили… и сейчас вам звонила… — Я помню, Сома-сан, помню. Поэтому и вышел вас встретить, пройдёмте. Расскажите, что вы хотели предложить Агентству… — и он повёл Сому за собой, пока та, не оглядываясь на них, шла за ним. Доппо перевёл свой ошарашенный взгляд на не менее удивлённого Ютаку, проговорив: — Вы ещё останетесь? Масаши мгновенно скривился в ответ.***
Как оказалось, Сома пришла совсем не к нему. Она созвонилась с директором, чтобы договориться о сотрудничестве по одному делу, которое на общем собрании девушка озвучила прямо перед ними, без колебаний попросив о помощи. Доппо нахмурился, почему-то ощутив странное чувство, похожее на обиду, думая, почему Тайя не обратилась сразу к нему, а решила действовать через директора. Но Сома вообще словно не обращала на него никакого внимания. Девушка сидела хмуро, около Фукудзавы, сложив руки на груди. Её начальник по неведомым причинам к ним на огонёк решил не заходить, предоставив Тайе свободу действий. И, конечно, на предложение Тайи расследовать загадочную смерть девушки из-за эспера сразу же откликнулся Дазай. Юноша, аргументируя своё участие тем, что с его способностью, любой эспер не опасен, активно настаивал на своей персоне с расследованием. Все с лёгким сарказмом смотрели на довольного жизнью Осаму, но Сома лишь пожала плечами в ответ, так и говоря, что ей всё равно. — Главное, чтобы дело помогли раскрыть с наибольшей скоростью, — пусто отозвалась она. Конечно, можно было сразу направить Рампо в таком случае, но тот только отправился с Ацуши в командировку в другой город. Поэтому особого выбора у них не было. И, конечно, Дазай не удержался от шуток, что может взять вместе с собой Кëку, которая тут же согласилась помочь, готовая ко всему. Правда, Тайя бросила на неё такой снисходительный взгляд, покачав головой, что сотрудники Агентства не сдержали улыбок, тихо покосившись на Куникиду, удивлённые, что от него ещё не последовало предложение. Сома перевела взгляд на Доппо, поняв, на кого намекают все взгляды детективов на собрании, заговорив с ним: — Разве вы с Дазай-саном не напарники? — протянула Тайя, пока треклятое сердце Доппо отплясывало румбу. Нет, как бы он не пытался придти к логике с ним происходящего, но это невозможно было объяснить, — будет логично, если вы направитесь вместе. Да, это не было, как в тот раз, когда она просила помощи. Сейчас Тайя пришла на переговоры и убеждать никого явно не собиралась. Поэтому Куникида тут же согласился. Он видел, что у Тайи совсем нет никакого настроения. Акико мимоходом спросила, не поссорились ли они, и Доппо искренне понадеялся, что она ведёт себя так не из-за их последней беседы. Сомнений было слишком много. Ведь Куникида только недавно осознал, что действительно питает к Тайе какие-то чувства. Посоветовавшись с интернет-поисковиком (ему он доверял больше, чем ехидному Дазаю), его опасения были подтверждены. Интернет ставил диагноз влюблённость, а Куникида искренне не понимал, как мог до этого докатиться. Подобное принять было практически невозможно. Поэтому это расследование было весьма кстати для пришибленного чувствами Доппо, что хотел понаблюдать за Сомой, чтобы понять, правда ли то, что он нашёл на одном из форумов или нет. Но с хмурой девушкой, что за всю дорогу ни слова им больше не выдала, пока они ехали в участок (Тайя отказалась работать в здании Агентства, сказав, что всё нужное в участке), это сделать было тяжело. Поэтому Куникида заранее продумывал пути отступления такие, как приглашение в ресторан. Плевать, что это двойной подтекст для них. Ему хотелось понять собственные ощущения по отношению к Соме. Иначе никак. Поэтому и мрачное настроение Тайи перетерпит. Ведь, как он понял, погибшая и ей была дорога, поэтому, учитывая, что она стойко продержалась и не выдала себя, что знакома с ней, Доппо должен был ей помочь. А все разбирательства на потом. И плевать на ехидный взгляд Дазая, что сверлил его всю дорогу.***
Участок Сомы встретил их довольно радушно. Особенно Тамура с Мацудой, что помнили своего спасителя, слегка удивляясь мрачной натуре Тайи, что сухо разговаривала с детективами, в частности со спасшим их идеалистом. Птичка, сидящая у них на подоконнике и названная Дайске, довольно поздоровалась с ними, начав верещать о чем-то им непонятным. Шиоты не было, ибо парня отстранили от работы из-за случившегося. А на столе лежала папка по делу погибшей девушки. Хонда Юмико была учителем по математике у старших классов и ещё занималась репетиторством. Молодая преподавательница не имела врагов, жила довольно открыто и считалась прелестной девушкой. Тайя запросила у Шиоты, что о чём-то громко верещал в трубке, найти список тех, с кем Хонда могла заниматься, направив ему на обыск Мацуду. Дело же заранее считали глухим, поэтому особо ничего и не ждали, считая, что проводить расследование из-за банальной причины смерти — глупо. Мало ли, откуда она могла получить травму. В смерть от рук эспера никто не верил, поэтому на Тайю смотрели, как на идиотку, что в целом девушка плотно игнорировала. Даже фотографии, что были сняты с трупа никого не убеждали. Первым делом они по номеру телефона отследили передвижение Хонды в тот день, чтобы понять, что происходит. Составив карту-схему, они внимательно просмотрели, как двигалась девушка, осознав, что невозможно понять, отчего следует плясать. Поэтому Дазай, что был на удивление необычайно серьёзен предложил начать с самого простого. С опроса всего и вся. Особенно в том месте, где Юмико нашли мёртвой. Тайя на такое поморщилась, и как по секрету рассказал им Вада, с тем самым клубом у самой Сомы отношения были не очень. Уж часто там происходили экстраординарные аресты девушки, и каждый второй сотрудник заведения, знал проблемную полицейскую в лицо. От такого подробного рассказа, Вада схлопотал суровый взгляд девушки, что была явно недовольна такими подробностями о себе. Куникида же успел отметить, что Сома для своего отдела являлась старшей фигурой. К ней прислушивались, её уважали. Хотя шутки и шутили, но не было в этом чего-то болезненного и нетерпимого. И другие люди в участке, в целом, относились к Тайе довольно мягко, пусть сейчас и не верили её словам. Сома же была не самой маленькой, но на фоне широкоплечих, вытянутых парней выглядела довольно миниатюрно. Даже Мацуда или Кагура отличались солидностью в фигуре, но в них отсутствовала пресловутая угловатость, которая и делала Сому мельче, ведь в целом, если сравнивать девушку с некоторыми парнями в отделе, на рост она особо низкой не была. Доппо и сам не знал, отчего так задумался из-за этого фактора, просто наблюдая за девушкой, слыша самодовольное от Осаму: — У прелестной аматэрасу нет настроения или ты всё же обидел её своими идеалами? — спрашивал напарник, когда они заходили в клуб, оставляя и без того нахмуренную девушку в машине, что зарылась в каких-то записях, даже не обратив внимание, когда Доппо подал ей упавший листок, — помягче с девушками надо быть, я же тебе говорил. — Как ты, например? — хмуро отозвался Куникида, вспоминая, что стоило только Тайе придти к решению, что пора отправляться в клуб, как Осаму смыло ветром. Нашли они его флиртующим возле какой-то сотрудницы участка. И без того убивающий взгляд Сомы стоило увидеть. В тот момент она махнула рукой, отвернувшись, громко и натужно вздохнув. А после повернулась, подойдя к Дазаю и достаточно резко зарядив ему ногой по колену, заставив переключить внимание юноши на себя. Стоило Осаму взвыть, как та схватила его за ворот плаща, притянув и раздражённо рявкнув: — Можете перекуралесить со всей Йокогамой, как только выйдите с участка. Но при мне — даже глаза на женский пол не заостряйте, — она отпустила его, развернувшись, — какие же вы мужчины все омерзительно одинаковые, — пробурчала девушка, бросая краткий, наполненный холодом, взгляд на Доппо, снова посмотрев вперёд. Ему она вообще ничего не сказала. Начиналось складываться, что Сома специально вела себя так. Очевидно, на что-то злясь и пытаясь при этом не выплеснуть свою злость на него. Это было странно и почему-то причиняло ещё больше боли. Ему не хотелось видеть Тайю в таком слепом отчаяние. Кажется, переживала она явно не из-за дела. Вспоминался тот диалог с Масаши. Может, в нём всё дело? Айх, что же с тобой творится, Сома-сан? Почему мне так неспокойно за тебя? С клубом же так ничего и не получилось выяснить. Хонда не была частым гостем. Камеры наблюдения не дали никакой информации, в кабинке туалета камер не было, а в общей, девушка спокойно зашла в свободную кабину, но не вышла и следом за ней никого не было. Правда, добродушный бармен, что был в ту смену при взгляде на фото с Юмико поделился тем, что та грустила из-за какого-то юноши, что работал вместе с ней. И этот путь привёл их в школу, где и работала девушка. Парни решили, что вполне возможно, татуировка сработала не сразу и нанесший её эспер, мог даже не знать, что владеет собственной силой, активировав её по незнанию. — И что у него тогда за способность? — отрешённо бросила Сома на рассказ Куникиды, когда они подъезжали к школе, выходя оттуда уже все втроем. Спустя пару часов совместного дела, девушка поутихла в своих эмоциях, явно втянувшись в расследование, начав воспринимать их, как своих коллег, — явно внутреннее кровотечение, это следствие, а не использование. Потому что, исходя из моего маленького опыта, в таких случаях яркие знаки на теле не появляются. Да, это было верно. Куникиде это почему-то напомнило того эспера-иностранца с цифрами, отчего он поморщился. Он рассказал об этом Соме, пока Дазай умело собирал сплетни о том, что же происходило в рабочей жизни Хонды. Тайя задумчиво посмотрела на него, приложив пальцы к подбородку: — На теле Хонды-сан татуировка с каплей воды. Возможно, что это знак, как именно работает способность? — Доппо покачал головой, говоря, что всё, может быть. Девушка кивнула и, видя, что Осаму насел на какую-то девицу, неожиданно тихо произнесла, — спасибо, что вступился за меня сегодня, — Куникида неожиданно округлил глаза, не веря своим ушам. Внутри разлилось что-то нежное, но достаточно быстро закончившееся, — но тебе не стоит так надрываться, — Куникида удивлённо дёрнулся, не понимая, о чем… — я сама виновата, что до этого дошло. Это моё прошлое, мои ошибки и только я должна исправить их. А ты… Оставь свою благородную натуру для той, кого так ждёшь. Потому что та девушка — не я. И мне никогда ею не стать. И Тайя пошла к Дазаю, пытаясь понять, что он делает, пока ноги Куникиды застыли на одном месте. Дыхания резко перестало хватать. Кажется, это было больнее, чем получить пулю в ребро или удар в колено. Сома одними словами дала понять, что тот вечер не имеет для неё такого значения, как должен был быть. Она хорошая ему знакомая, а Куникида всего лишь парень в поисках идеала и девушки, подходящей ему. Уж лучше бы Сома сразу сказала, что он ей не подходит. Боли было бы поменьше. А теперь сквозь режущее чувство в груди, ему приходилось делать вид, как сильно он сосредоточен на работе. А сосредотачиваться было на чем, ведь они взяли главную соперницу на сердце педагога по ботанике, который так нравился Хонде, учительницу по английскому — Окачи Аяко. — Эй, я её не убивала, слышь! — кричала в допросной на Сому Аяко, недовольно дергаясь, прикованная к стулу за попытку сбежать, — эта стерва сама нарвалась. Тоже мне, строит из себя всю такую милую, а на деле-то! — Что? — глухо спрашивала Сома, что лениво катала ручку по столу. Было видно, что ответ полицейскую интересует в последнюю очередь. Кажется, монолог, что она сказала Доппо и для неё оказался достаточно болезненным. — Крутит всеми, как хочет! Вы вон у Эри спросите. От неё парень ушёл из-за этой… — и пока праведно возмущалась подозреваемая, Тайя делала какие-то записи с её слов, уточняя что-то. Но выглядела Сома равнодушно. Того огня раскрытия преступления, что горел в глазах той же Мацуды, пока та наблюдала за допросом, вернувшись вместе с Шиотой после обыска, у неё не было. И всё равно это был тупик. Ведь проверить эспер она или нет, было трудно. Со всеми остальными свидетелями и даже ещё одной подозреваемой (той самой Эри) была точно такая же проблема. Никакого способа узнать, эсперы они или нет. Ибо заказать на убийство эспера — вряд ли бы у кого-то из них хватило средств. Странных кредитов ни у кого не было, а проверенный Сомой чёрный рынок эсперов тоже ответов не давал. Заказов на учителей не было, да и никто из простых смертных их не делал. И Куникида, что вначале призадумался, резко удивился тому, что Тайя как-то легко умудрилась добыть информацию про чёрный рынок эсперов. Но на это самодовольный Дазай ему пояснил: — У хорошего полицейского должен быть не очень хороший друг в законе, чтобы он смог быть по две стороны этой жизни. И это заявление было неприятным для осознавания, хотя он и понимал и, что Тайя нейтрально относится к Мафии. В конце концов, в деле с тем подрывником, Тайя слишком легко и быстро нашла их, будто ей подсказали, где искать. Так ещё и всё знала. Даже больше, чем сама полиция в целом. Но, видимо, даже тот источник не мог ей теперь помочь. И они все разрывались от мыслей, что же делать и где искать след эспера. Поэтому Куникида решил вообще пойти с истоков и направится в обитель смерти и покоя — морг. Возможно, посмотрев на загадочную метку эспера ближе — ему придёт на ум, что делать. И этого очень бы хотелось. Потому что… Если Дазай догадается обо всём раньше, как это бывало обычно, то Тайя проникнется им. Не хватало после тех слов наблюдать ещё за тем, как Сома будет улыбаться этому упырю, как гордо провозгласил его Дайске, когда Осаму сунул своё лицо ему в клетку. Куникида долго помнил своё смущение и раскрасневшиеся уши. А от мягкой улыбки Мацуды стало в три раза тошно. Хорошо, что Тайе тогда было всё равно. А то он бы точно умер со стыда. Правда, перед входом в морг, Доппо услышал разговор, уже собираясь отставить свою идею на время, как его ноги словно приросли к месту: — Сома полнейшая идиотка, не понимаю, что с ней, — послышался хриплый голос. Кажется, это был Масаши, что общался с кем-то, — её жизнь вообще ничему не учит. — Тебя так-то тоже, — мягко говорит Уотани, с которой главный инспектор почему-то решил обговорить эту тему, видимо, старые узы одноклассников работают, — ты упрямо продолжаешь наступать на одни и те же грабли. — Это какие же? Не смотри так, — грубо отдернул он девушку, что явно смотрела на него с усмешкой, — что опять разругался с ней? А как иначе? Думаешь, мне охота смотреть, как она погибнет, пока будет бежать за своей дурацкий справедливостью? Что-то её наставника оно не спасло, — Уотани фыркнула, пока юноша продолжал говорить дальше, — а ты, как её подруга, могла бы больше заботы проявить, раз волнуешься. А то такое чувство, будто всем плевать на неё. Куникида вздрогнул от этих слов. Уши невольно защипало. В его идеалах не было написано стоять, как истукану возле дверей, подслушивая чужой разговор. Но сил развернуться и уйти не было. Рука сжалась в кулак. Плевать? Им всем плевать? Да как он смеет? Уж кто-кто, а вот Масаши создавал больше всего впечатления, что ему всё равно на Тайю. — Ну надо же, какую заботу ты тут развёл, — ехидно протянула Шика и Доппо ощутил те женские ядовитые нотки, которыми пользовалась любая девушка, чтобы показать своё презрение, — а ничего, что ты самый первый на очереди, кто причиняет ей боль? — Ты ничего не понимаешь, — жёстко высказался Ютака, и даже показалось, что атмосфера возле морга сгустилась. — Да неужели? Радуйся, что Со-кун не трогает тебя, потому что я тоже не буду, хотя и очень хочу, — обрубает его патологоанатом, по голосу злясь уже сильнее, — ты говоришь, что всем плевать на неё? А где ты был, когда Со-кун попала в кому после той стычки? Где был, когда она пришла в себя и осознала, что не видит на один глаз? Где был, когда она восстанавливалась? Только и можешь, что языком чеса… — Ты ничего не знаешь! — рявкнул инспектор. — Не затыкай меня! — крикнула в ответ Шика, — плевать мне на то, что я не знаю. Я знаю лишь то, что ты, мой дорогой, треплешь ей нервы. И сегодня у неё гадкое настроение явно не из-за дела. Уж не знаю, что ты ей наговорил на этот раз, но если не умеешь извиняться, сгинь в туман по-хорошему. Будь жив мой отец или Ичиносе-сан, ты бы точно схлопотал по своей смазливой морде, — девушка переводит вздох, — радуйся, что тебя никто не трогает. И что Со-кун чересчур добрая, чтобы вмазать тебе со всей силушки, — слыша раздражённое «лучше бы врезала», та проговаривает, — вот видишь, ты совсем её не понимаешь. Вы были в отношениях, но это, как будто пустой звук для тебя. Ты так и не узнал Со-кун. Поэтому и не мучай её. Иначе я возьму свои слова назад и вскрою тебя прямо здесь, — и от этого обещания веяло угрозой мгновенного выполнения. Доппо успел вовремя постучать, входя в помещение, в тот момент, когда Масаши вылетел оттуда. Столкнувшись с идеалистом, он застыл на месте, через секунду, бросив презрительное: — Ты, эспер, — обратился он к нему, — твоя вина, если она погибнет от рук собрата, — рыкнул он, внаглую отпихивая от себя Куникиду, что мрачно сощурился, но трогать не стал, зная, что по итогу достанется не ему. — Не переживайте — не погибнет. Сделаем всё возможное, — буркнул Доппо в ответ на злое лицо юноши, — уймите свою заботу, мешаете. Ютака хмыкнул, отвернувшись. Куникида уже понял, что Масаши терпеть не мог эсперов, и показывал это всеми фибрами души. Доппо, выросший на подобном чувстве, как-то привык, но было всë равно неприятно. Болезненно по его детским ранам. Куникида недовольно вздохнул, смотря на часы и думая, что из-за этого разговора он отстаёт от выдуманного на ходу графика. Всё не так идёт. Даже в режиме на скорую руку. — Не обращайте внимание на Масаши-куна, — проговорила Уотани, увидев Куникиду, — он у нас не в духе немного, — она улыбнулась, подойдя к какому-то трупу, слегка приподнимая полотенце, — вы же тоже хотите на труп посмотреть? Проходите, она вас ждёт. Куникида удивленно взглянул на девушку, опомнившись через пару секунд. Вот он и познакомился с чёрным юмором патологоанатомов. Он прошёл вперёд, поняв, что его тошнит. Доппо прикрыл рот ладонью. Он знал, что в морге не пахнет цветочными духами и даже чувствовал дыхание смерти в лицо, но здесь она густо застаивалась, переваривалась, смешиваясь во что-то неприятное. Уотани понимающе смотрела на него, видя, как быстро справился детектив с тошнотой и, прикрывая нос от запаха, оглядел татуировку. Да, Сома права. Это способность. Вот только, как она действует. И как появляется? Как смогла довести до такого финала? Ибо вряд ли здоровая девушка умерла просто из-за неоткуда возникшего кровотечения. Нет. — Больше ничего не удалось найти? — спросил он, видя отрицательный кивок, вздохнул, — не удивительно, эсперы прекрасно заметают следы. — Да, и Со-кун с этого бесится, — тяжело проговорила Шика, — не знаю, что с ней сегодня. Она сама не своя. И мне ничего не известно, понятия не имею, как её поддержать, — Шика отвернулась, уходя к рабочему столу, беря в руки папку, — могу лишь дать ей помощь в расследовании. Уже хоть что-то. Вы всё? Пойдёмте тогда вместе? Куникида кивнул, соглашаясь с Шикой. Всё равно ничего нового он не увидел, а то, что было в первых отчётах по телу, Доппо уже успел прочитать. А поведение Сомы заслуживало отдельных размышлений вне рабочего времени. Итак хватило её колких слов, разбивших душу на части. Но тут взгляд парня зацепился за странный набор искусственных цветов, стоявших на полке у патологоанатома. Они были самыми разными, привлекая взор яркими красками. Но не это было главное. Парочка из веток была наполовину будто неестественно оторванная, что несуразно смотрелось рядом с другими цветами, будто портя их привлекательность. Доппо подошёл к полке, оглядывая цветы. Странно, но красиво. Оторванные наполовину цветы сочетались с другими. Нет, они совершенно не портили другие. Лишь оттесняли их на задний план, впечатляя своей необычностью. И это тоже было странно. Раньше Доппо о таком и не думал. Посчитал бы за несовершенство этого мира и забыл. Услышав тихое покашливание, идеалист обернулся, почувствовав лёгкое смущение. — Извините, — Шика мягко улыбнулась, кивнув, — я отвлёкся на ваш букет. Он просто… Необычно выглядит, — Куникида увидел, как улыбка сменяется понимающим взглядом. Уотани спокойно заговорила: — Это психотерапия для Со-кун. Наглядное доказательство того, что цветок в любом случае остается цветком, даже если его внешний вид немного испорчен, — Доппо нахмурился, подумав, что и правда есть в этом что-то и неожиданно произнёс: — Она себя стесняется? — спросил Куникида, слыша смешок от Уотани. Да что он такого смешного им постоянно говорит? Что Тайе, что этой вот Шике… — что? — Какие вы мужчины порой забавные. Чересчур близко к сердцу принимаете всë, — патологоанатом вздохнула, приобняв папку в руках, — Со-кун со своей травмой три года ходит. Думаете она уже не смирилась? Не приняла себя? Дело ведь совсем не в принятии. Куникида хмурится, не понимая, в чем тогда проблема. — Но тогда к чему эти цветы? Для чего? — спросил он, видя, как Уотани внимательно склонила голову, глядя на него. — А какие цветы из этой кучи вам нравятся? — таинственно интересуется она, заставляя юношу повернуться обратно к букету, так и привлекающий к себе взгляды, но длинные пальцы Доппо нежно касаются шапочки цветов, чья половина странно отсутствует. Позади раздаётся удивлённый вздох, заставляя Доппо снова непонимающе посмотреть на голубоглазую девушку, что смущённо чесала затылок, — ой, я и не думала, что вы их выберете. — А что такое? Почему? — Куникида не понимал, что он делает не так. Очень сильно тошнило, хотелось уйти, но отчего-то продолжало тянуть к цветам и теперь ему не могут объяснить, что же такого в его выборе. Уотани ласково улыбнулась в ответ, подтянувшись и доставая из букета, ту самую веточку, которую он выбрал. Она мотнула веткой, вручая её Доппо, пояснив ему с улыбкой: — Ну разве вы не поняли? Ведь вы из разных цветов, красивых и полных, выбрали неполноценную ветку, посчитав её привлекательной для ваших глаз, — она смотрела, как тот опускает взгляд на выбранные им цветы, — и это удивительно. Ведь всем нравятся неиспорченные цветы, а вы нашли красоту в этом, — та склонилась, — кажется, вы понимаете ту мысль, что я пытаюсь донести до Со-кун, — радостно провозгласила девушка, хлопнув в ладоши через папку, — что даже среди кучи пышных цветов найдется тот, кому захочется заполучить себе ветку, на которой не будет хватать пару лепестков. Ведь важно не то, какой цветок, а как он приятно пахнет. Верно же? Доппо смотрит на цветок, понимая, что и вправду взял эту ветку цветов, думая о Тайе. Да, Сома может и была тем цветком, на котором не хватало лепестков, но от этого она не становилась хуже. В Тайе было нечто другое, что раскрывало её красоту. Куникиде нравилась аккуратная чёлка Тайи. Её улыбка, похожая на луч солнца, и то как она смотрит на него. Ведь есть вещи поважнее внешности. У Сомы была прекрасная душа. Он помнил, как она поддержала его с родителями, как кинулась спасать, помогая выплыть из воды, и как потом оказала помощь на берегу. Это было важнее, чем иметь красивую внешность. Конечно, в его идеалах было прописано, чтобы девушка имела симпатичное личико, но главным пунктом отмечалось, что не важно, как она будет выглядеть, если ему итак это понравится — то и разницы нет никакой. А, учитывая, что внешность Сомы давно для него стала своеобразным эталоном, то другие девушки, не имеющие с ней ничего общего, теперь пролетали мимо. Ему правда нравился вид Тайи, а её сияющий глаз завораживал сильнее, чем два у какой-либо другой девицы. Теперь становилось понятно, почему он выбрал именно эту ветку. Всё было очевидным. — Верно, — Доппо едва удержал серьёзное выражение лица, но Уотани усмехнулась, отметив мягкие искры в глазах идеалиста. Ведь если чувства Куникиды, действительно, имеют статус влюблённости, то он трижды может сказать, что ему не плевать на Тайю. Потому что она взволновала его с самой первой встречи. С той, где они встретились под дождём.***
Куникида с Шикой шли из морга, как застали странную картину. В конце коридора стояла Сома с Шиотой. Девушка держала какую-то плотную тетрадь, пока юноша о чём-то торопливо ей говорил. Выглядел он весьма подавленно, едва ли не плача. Шика замерла недалеко, наблюдая с лёгкой опаской, что младшего в отделе Сомы схватит какой-нибудь приступ. Но этого не случилось. Тайя на удивление мягко взяла парня за щеки, пальцами вытирая явно выступившие слезы у того на глазах, что-то говоря. Наверное, утешала. Конечно, всё же Юма потерял подругу и как бы то не было, ему было тяжело переживать подобное, хоть он и неплохо держался. Весь коллектив был за него, поддерживая, насколько это было возможно. Куникида вздохнул, вскоре отметив, как Шиота слегка прижался к инспектору в попытке успокоиться. Было понятно, что это сцена не для их глаз и… — Прекрасное создание, откуда же вы к нам спустились? Не с небес ли? — воркующим тоном проговорил Дазай, возникший позади них и заставивший Шику на секунду вздрогнуть, прежде чем бросить на него полный саркастичности взгляд. — Берите чуть ниже, — похожим тоном ответила ему Шика, фыркнув. — Вот оно как, — Осаму усмехнулся, качнув головой, отчего непослушные пряди парня встопорщились, — а как вы относитесь к двойному суициду? — Доппо ощутил нарастающее раздражение, что охватывало его каждый раз, когда Осаму начинал заговаривать про суицид. Ещё пару секунд и он схватил напарника за шкирку и бросил бы его куда-нибудь подальше отсюда. Но Шика, состроив невинное выражение лица, ответила краткое: — Предпочитаю получать трупы по одному, ибо слишком много времени уходит на вскрытие, — у Дазая слегка съехала улыбка, которую тот попытался вернуть, пока к ним шла Сома, держа под руку Шиоту. Она, не глядя, вручила в руки Куникиде тетрадь, проговорив: — Список тех, с кем Хонда-сан занималась, — проговорила она между делом, — вы пока идите в кабинет, я сейчас подойду. Только Ши-куна провожу до машины. Они кивнули, направившись в кабинет, где работа шла мирным ходом. На удивление, Куникиды, Тамура, казавшийся ему чересчур энергичным юношей сейчас спокойно работал в компании с Вадой, что являлся парнем Уотани. Они поздоровались с ними, как и с Кагурой, что тоже была тут, очаровательно им улыбнувшись. Хотя, будь бы здесь Сома, она бы так не улыбалась, ибо Тайя всё то время, что они работали, не давала Хаями и поползновения сделать в сторону детективов. Правда, улыбка Кагуры спала, когда Шика помахала на неё пальцами, явно на что-то намекнув. Девушка недовольно хмыкнула. Напарники открыли тетрадь, принявшись читать фамилии и смотреть, когда это было. Они выписали всех, с кем занималась Хонда за последний месяц или два, когда зашла Сома в компании с Масаши. Выглядела Тайя неважно, было понятно, что девушка с парнем успели поругаться, ибо взгляд Ютаки метал искры. Шика громко фыркнула, показав своё пренебрежение к нему. — Что есть? — резко спросила она, явно пытаясь побыстрее перейти к делу, — нашли что-нибудь? — стоявший позади Масаши лишь покачал головой, переводя взгляд на разрисованную карту. — Вот все фамилии, — провозгласил Осаму, не дав Доппо и слово вставить, — постарались для вас, прекрасная аматэрасу, — на это Ютака дёрнулся, бросив озлобленный взгляд на Дазая. — Это хорошо, — проигнорировала его обращение Сома, посмотрев на фамилии, нахмурившись, — у кого из этих людей она была в день смерти? — Ни у кого, — отрапортовал суицидник, — у неё был свободный день, — он внимательно посмотрел на Тайю, что хмурилась, — при чем тут дети, с которыми она занималась? — А во сколько у вас проявилась способность? — прилетел от девушки встречный вопрос, заставивший их двоих переглянуться. Куникида не знал, насчёт Осаму, но сам он точно получил дар в раннем возрасте, хотя долго не мог понять его суть и… О, ками, неужели Тайя имеет ввиду, что ребёнок мог использовать свою способность по незнанию и убить…? — Бред сивой кобылы, Сома… — тот сквозь стиснутые зубы выдавил едва слышный суффикс в обращении, — удивлён, что ты со своей любовью к детям, выдала нечто подобное, — высказался Масаши, подходя со спины и заглядывая в записи детективов, пока Тайя резко отшатнулась в сторону, обхватив себя за плечи. Куникида уже хотел вновь высказаться за бестактное поведение главного инспектора, опережая недовольную Шику, как от него послышалось тихое, — Ëсимото… А они как сюда зачесались? — А? Ëсимото? — Сома нахмурилась, посмотрев на парня, — знакомая фамилия, — проговорила девушка, на что полицейский фыркнул, ответив: — Конечно, знакомая. Ëсимото-сан старый знакомый моих родителей. Он бывал пару раз в гостях со своей дочкой, с которой ваша погибшая, видимо, и занималась, — Масаши покачал головой, — ты его, между прочим, видела тоже. Он говорил про твои глаза и… — и Ютака вновь отвёл взор в сторону, пока Тайя медленно моргала, переваривая сказанное. Куникида так и увидел краем глаза, как пихнул Аямэ в бок своего друга, косясь на них, так и говоря, что «видишь-видишь, что-то опять происходит». Дазай же лишь улыбнулся, вздохнув и протянув весёлое: — Да, аматэрасу симпатичная девушка, не поспоришь, любой не слепой мужчина отметит её красоту, — словно птица пропел он, сжигаемый взглядом Масаши, так же, как и своего напарника, — а знаете, как расцветает девушка, когда чувствует хорошее к себе отношение? М, что-то я сомневаюсь, что вы это знаете… — Дазай не договорил, как Ютака угрожающе двинулся на него, но не успели Куникида или Уотани что-то сделать, как путь преградила Сома, выставив руку вперёд: — Перестань, он же специально тебя провоцирует, — тихо шикнула она на него, в то время, пока Осаму издевательски протянул: — Сома-сан, всё же вы идеальны, как богиня. Никогда ещё я не встречал такую силу духа с прекрасной внешностью, — Дазай издевательски улыбался, явно пытаясь вывести Ютаку из себя. Не вовремя он для этого момент выбрал, — будь у меня хоть немного вашей милости, я бы в ту же секунду предложил свою руку и сердце, — на этом моменте, Кагура приложила ладонь ко рту, у парней округлились глаза, как шары, а сидящая Шика, словно чем-то подавилась. Мацуда же громко пискнула, скрываясь от некоторых любопытных глаз под столом. И пока у самого Доппо сердце стянулось в тонкую трубочку, болезненно застучав в груди, то с Масаши, будто кровь схлынула. Кажется, Дазай задел болезненную тему, ибо Куникида так и заметил, что руки Тайи словно задрожали слегка. Кажется, это была её точка кипения, которую она достигла. Ютака понуро опустил голову, пока Тайя ровным голосом, умеренно проговорила: — На сегодня мы узнали много информации, думаю, есть над чем подумать завтра. Так что, если главный инспектор, не против, я бы хотела закончить сегодняшний рабочий день, — и, обходя юношу стороной, та вышла за дверь, а Шика, бросая уничтожающий взгляд, что на Дазая, что на Масаши, двинулась следом, громко захлопывая дверь и тем самым, высказывая свой гнев. В кабинете наступила гробовая тишина. И от этого стало ещё тошнее. Захотелось прибить Дазая. — У-упырь! — прозвучало громогласное от Дайске, заставившее Масаши нахмуриться. Видимо, не первый раз слышит. Куникида уже отметил птичью привязанность этого создания к Соме. Интересно, а на кого из них сейчас ругался он?***
И всё-таки так просто уйти Доппо не мог. Он видел, как стало дурно Тайе после слов Осаму, словно предложение руки и сердца оставило на её сердце шрам. А, видя реакцию Масаши, всё становилось только очевиднее. Ютака уже предлагал Соме нечто подобное. Возможно, она была его невестой. Поэтому-то Тайя и должна была знать Ëсимото, как уже почти член семьи Масаши. Звучало крайне отвратительно, с учётом того, что почему-то при таком раскладе они всё равно разошлись. Брак по их мнению, это шутка такая? Можно так легко разбрасываться предложениями? И это явно всё относится к Масаши, ибо, если судить по Тайе, она на такие вещи реагирует серьёзно, как и он сам. Тогда почему они с Ютакой расстались? Что случилось? Но такое он вряд ли узнает. Сома не станет говорить с ним о «грязном бельё», учитывая, как её начало потряхивать после слов Осаму, убить бы этого поганца, который поспешил уйти вешаться на ближайшей балке, когда объявили отдых до следующего утра. Куникида же хотел найти Сому и убедиться, что всё в порядке. Поэтому и колесил сейчас участок в поисках девушки, даже заглянув в морг, где его погнала злющая Шика, что больше не была так доброжелательно настроена. Кажется, за поведение Дазая, отдуваться будет именно он. И когда Куникида практически потерял надежду, то на заднем дворе участка, он увидел знакомую спину, что сидела на ступеньках, уткнувшись себе в колени. Подойдя ближе, идеалист увидел тлеющую сигарету в стаканчике, что оставалась нетронутой, так и продолжая потихоньку тлеть. Было понятно, что девушка её просто зажгла и оставила на месте. Зачем? Но, присев рядом, Доппо понял. Пахло сигаретами Ичиносе. Юноша смутно, но помнил этот запах и теперь понимал, что Тайя зажгла её, чтобы создать хоть какую-то ауру присутствия наставника в жизни. Которую он своим появлением разрушил, ибо девушка тут же повернулась к нему в сторону. Взгляд её был до бескрайности расстроен, было видно, что она сильно переживала. Но Куникида понимал, что чтобы он не сказал, это будет личное и для него запретное. Поэтому неловко ляпнул: — Не переживай, Сома-сан, мы раскроем это дело, — на это Тайя громко хмыкнула, отвернув голову вниз, обречённо пробормотав: — Будь здесь Ичиносе-сан, это дело раскрылось бы сегодня, — она громко вздохнула, — я подумала, что если подышу дымом его сигарет, то что-то нахлынет, но… — Куникида удивлённо посмотрел на неё, не ожидая, что Тайя заговорит про наставника, ведь за столько времени, эта тема между ними ни разу не всплывала. — Оно так не работает, Сома-сан, хотя этот запах так и навевает воспоминания о его дурной натуре, курящей постоянно и походя, — отозвался он, слыша смешок, надеясь, что немного, но расслабил девушку. — И то верно, — слабо пролепетала Сома, — а ведь раньше я постоянно злилась, когда он так делал и говорила, что его перегар мешает работать и портит ему здоровье. А теперь… Мне так не хватает такого элементарного, как запаха его сигарет, — Тайя прислонила руки ко лбу, пряча лицо, — его не хватает. Я так устала, честное слово… Куникида вздрогнул. Нет, это была не просто тоска по Ичиносе. Не отчаяние из-за дела. Тайя переживала из-за другого. То, что угнетало её с самого прихода в Агентство и до сей поры. То, что она хотела выплеснуть, но не имела сил. Доппо не заметил, как приблизился, собираясь аккуратно коснуться Сомы, как услышал отчаянно хриплое: — Умоляю уходи, — Куникида вздрогнул, но Тайя так и не подняла головы, продолжая говорить, — я не хочу, чтобы кто-то видел меня такой. Особенно, если это будешь ты. Я хочу побыть одной, я не прошу утешения. Пожалуйста, оставь меня, — Доппо вновь дёрнулся, услышав плаксивые нотки в тоне драгоценной (да, видимо, так оно и есть) ему девушки. Но Сома резко развернулась, оставив его с носом. Лишь только подушечки пальцев слегка коснулись спины своенравного инспектора. Юноша опустил руку вниз, ощущая, как болезненно стонет душа. Ему не хотелось покидать Тайю, пока она в таком состоянии, не узнав, что происходит. Не хотелось осознавать, что он оставляет её, пока девушка чуть не плачет. Он не понимал, что происходит, но… — Хорошо, я уйду. До завтрашнего утра, Сома-сан. Только это и смог вылмовить Доппо, слыша за спиной тяжёлое дыхание, будто Тайя едва ли не рыдала. Это заставляло отчаянно сжать зубы, резко поднимаясь и спеша уйти. Желание девушки надо уважать. Особенно такой, как Тайя. Раз не хочет поддержки, значит, и правда от неё ей сейчас будет только тошно. Но напоследок Куникида повернулся, бросая тревожный взгляд на маленькую спину столь сильной на вид девушки, что точно страдала отчего-то личного в одиночестве. Как же мне тебя понять, Сома-сан? Почему же ты вечно в своих печалях так далеко от меня?