***
Полиция, как и скорая, приехали вовремя. Правда, приехали не только эти две службы для выполнения своих основных обязанностей. Как вольная птица, в заведение кафе, впорхнула Мэйко, за которой следовал сын, явно оторванный из-за случившегося происшествия от работы. Шинья позвонил некоторым членам своей семьи, рассказав о том, что произошло. И, конечно же, они все дружно бросились к Мичи, что… так и продолжала жаться на руках к фигуре идеалиста, боясь, что если отпустит парня, то ситуация повториться и к ней снова приставят пистолет. Мэйко округлила глаза, глядя на столь невинную картину взором карих глаз, но по итогу нежно улыбнулась. А Ючи, признав в Доппо того самого юношу, что выслушал его на скамейке, довольно дружелюбно поздоровался с ним. Мэйко же, поняв, что Мичико больше ничего не угрожает, мгновенно набросилась на косвенного виновника произошедшего: — Как ты мог? Почему не сказал, что у твоего кафе творятся страшные дела? Ещё и с ребёнком согласился посидеть в месте, за которое устроил бой! А что, если бы случилось, что похуже? Не с Мичико, а с тобой? Или, например, с кем-то из нас? Как ты мог подвергаться такой опасности и отмалчиваться? — отчитывала его женщина, отчего-то напоминая Доппо о его Тайе, что вечно вычитывала своим коллегам их косяки, сложив руки на груди и выглядя достаточно грозной дамой, — повезло тебе, птичьей голове, что здесь находились господа детективы. А ещё, что кто-то из твоих сотрудников оказался достаточно умён, чтобы не слушаться тебя, а рассказать обо всём им, — женщина выдохлась, переводя дух и позволяя мужчине, наконец, вставить своё веское слово: — Я не хотел создавать проблем в семье и пугать вас. В конце концов, наше созданное гнездышко пытаются отбить уже не первый раз. Были моменты и хуже, когда мы по-настоящему страдали. Разве я мог заставить вас всех переживать? Я надеялся справиться своими силами. К сожалению… мне это не удалось, — и старик грустно опустил голову вниз, признавая поражение со своим упрямством. — Шинья, твоё упрямство сведёт тебя однажды в могилу и знай, что я не смогу спасти тебя, потому что ты слишком горд, чтобы тянуть руку ко мне, — кратко отрезала явно разозлённая женщина, что хоть и держала непоколебимую планку, но резкие жесты её рук выдавали всю глубину переживаний за мужа и внучку, что находились в тот момент в кафе. Старик поднялся, что-то негромко забурчав женщине, пытаясь задобрить её, пока она с привычным высокомерием отвадила взгляд куда-то в сторону. Правда, вскоре Шинья не выдержал нарастающей амплитуды давление на себя со стороны жены, взяв её за руку и аккуратно сжав, прося взглядом прощения за то, что напугал их всех. Мэйко же на действия мужа вздохнула, устало улыбнулась, отпуская прилипшую, как жвачка, злость и… вытянув кисть руки, мягко щёлкнула пальцами мужчину по носу, заставив его изумленно моргнуть, расслабленно улыбнувшись. Куникида едва сдержал усмешку с увиденной сцены, вспоминая, как что-то подобное проделывала Тайя с ним. Нежно улыбаясь, подшучивая, а затем прижимаясь в ответ на его поглаживания по спине. Честно говоря, стоило ему это вспомнить, как желание увидеть Сому перед собой неожиданно возросло и… — Что у вас тут случилось? — послышалось довольно знакомым тоном голоса, заставив Доппо с Мичико на руках, повернуться ко входу в кафе, видя там Тайю, что быстро приближалась к ним, продолжая говорить, — что за нападение? Кто посмел? Куникида удивленно моргнул при виде девушки. Он и ожидать не мог, что мироздание так легко сможет услышать его желания. Шинья в ответ недовольно покосился на жену, что невинно взмахнула руками, так и говоря, что она тут совсем не при чем. В дело вновь ссорящейся папы, вмешался Ючи, проговорив, что о случившемся ей написал он: — Отец, она должна была знать. Тайя ведь за вас переживает даже больше, чем за себя саму, — отозвался сын, на что Шинья тихо буркнул, что все вокруг одни предатели. — Сестрёнка, а меня дядя Куникида-сан снова спас! Теперь он мой герой! — довольно пискнула девочка, потянувшись к сестре, правда, так и не решившись слезть с его рук. Она лишь погладила уставшую ещё с утра девушку по щекам, вскоре отстранившись и снова уткнувшись в плечо Куникиду маленьким носиком. Тайя мягко улыбнулась на сестру и происходящее после, переводя следом нежный взгляд на Доппо, что смотрел на неё в ответ, чувствуя, как ударным колоколом стучит собственное сердце. Было тяжело просто стоять, ничего не делая. Обычно при встрече он всегда касался пальцев девушки или едва заметно сжимал за запястье, здороваясь. Было в этом что-то личное, только для них двоих, а сейчас Доппо был лишён этой возможности, только кивнув головой на приветствие девушки, слыша её тихую благодарность. Она отвернулась от него, явно немного смутившись столь странной ситуации, в которой никто не знает, что они пара. Тайя подошла к Шинье, заговорив с ним: — Ты как? — он облегчённо вздохнул, произнося, что хорошо, отчего Тайя трепетно захватила старика в порывистые объятья. Кажется, судя по смущенно-отведенному взору отца девушки, он ей точно наплел что-то страшное про состояние старшего Сомы. Девушка отстранилась мгновенно, стоило только заслышать бурчание смущенного дедушки, сбивая его своим тревожным, — почему ты ничего не сказал мне? Я ведь работаю в полиции, — Шинья устало покачал головой, проговорив на удивление довольно нежное: — Может, потому что для меня ты внучка, а не сотрудник полиции? Я не мог привлекать тебя в проблемы подобного рода. У самой их и так достаточно, не правда ли? — отозвался он, посмотрев на Сому, что тревожно замахала руками, пытаясь переубедить пожилого. — Это полнейшая ерунда! Никакая проблема не может стоять выше моей семьи, — она сложила их в замок, заговорив несколько торопливо, — ещё очень повезло, что тут оказались детективы с Агентства. Их помощь была очень своевременной, а так… — беспокойный лепет девушки, которую Доппо никогда до этого не видел, в столь беспокойном состоянии… Возможно, Тайя переживала, как отразится произошедшая ситуация в плане здоровья на дедушке, который внимательно посмотрев на неё, поглядев стоящего позади и в напряжение Куникиду, проговорил достаточно ласково: — Соглашусь. Несмотря на моё упрямство, их появление здесь оказалось совсем не лишним. Я отправлю насчёт Агентства деньги за проделанную работу и спасённые жизни дорогих мне людей. Вот только… — его взор стал до внезапности хитрым, выдавая столь неожиданную фразу, отчего молодая пара одновременно не задохнулась от резко возникшего смущения, — кажется, ты, Тайя, с юношами из Агентства, знакома довольно неплохо. Особенно с тем, кто находится позади тебя… — повезло, что Ацуши был с полицией и не видел этого диалога, ибо следом послышалось, — что между вами, Тайя? Сома замерла, её плечи напряглись, плавно приподнявшись, будто девушка готовилась к бою. Она на секунду повернулась к стоящему позади Куникиде, словно спрашивая «говорить или нет». Доппо в ответ стиснул зубы, сжав вместе с этим ладонь в кулак. Да, не о таком первом знакомстве с роднёй он мечтал, но юлить сейчас было бы ошибкой, с учётом, что Куникида совсем не славился умением врать. Будь Доппо актёром — его выгнали бы с первой же массовки. Поэтому Куникида едва кивает, разрешая говорить, и Тайя, отмечая этот жест, поворачивается обратно к дедушке, забивая последний гвоздь сегодняшнего спокойствия словами: — Доппо мой молодой человек, мы встречаемся, — отозвалась она, расправив плечи, пока Мэйко, что хитро щурилась, удовлетворенно вздохнула, будто давно догадывалась о происходящем. А вот Шинья точно ничего не знал и ни о чём не догадывался. И это было очевидно серьёзным штыком в его восприятии. — Серьезно? — от заданного тона, Куникида вновь вытянулся в рост. Он же вроде вызывал у мужчины уважение. Или оно уже успело раствориться в воздухе? — чуде-есно то как. И когда мы должны были это узнать? На твоей свадьбе? А, может, когда бы появились правнуки? — Н-нет, дедушка, я правда собиралась рассказать тебе на днях, — залепетала Тайя, понимая, что план по-тихому представить пожилым новость о её новом молодом человеке, успешно провалился, — я планировала вас познакомить… Просто, я как-то забегалась совсем и… — после этих слов мужчина резко поднялся, посмотрев на сына, что стоял близко к Куникиде, заговорив с ним: — Ючи, скажи этим блюстителям порядка, что мы ненадолго отойдём в кабинет. Надо поговорить, — он бросил строгий взгляд на Тайю, — идёмте, дамы, — проговорил Шинья, на что обе Сомы, что младшая, что старшая синхронно вздохнули из-за предстоящей серьёзной беседы, последовав вслед за ним. И хоть Тайя обернулась, шепнув губами, что всё будет хорошо, но Куникида в это немного так… сомневался. Слишком строгих правил был старик. Не примет он его. Не так легко и быстро, как хотелось бы. — Пап, а что значит «встречаться»? — послышался тихий голос у Куникиды под ухом, заставивший юношу нелепо покраснеть. Мичико обращалась к стоявшему рядом отцу, — это как вы с мамой? — Ючи глянул на смущённого Доппо, насмешливо улыбнувшись и проговорив негромкое: — Не совсем, милая, это больше, как твой дядя Тайга и та официантка с его кафе. — То есть… — пыталась осознать суть происходящего девочка, моргнув серыми глазками и вскоре выдав довольное и полное счастье, — я могу звать его братик, как ту тётеньку сестрёнкой? Её только это волнует что-ли? Куникида прикрыл глаза, слыша смешок взрослого. Да уж, несмотря на произошедший ранее хаос, ситуация складывалась довольно комичная. — Давай ты это у сестрёнки спросишь, можно тебе или нельзя, — Ючи внимательно посмотрел на юношу, отметив яркое смущение на бледном лице и добавив весёлое, — а пока ей самой предстоит пережить очень серьезный разговор…***
— Это всё твоя вина, Мэй. Ты её разбаловала, позволяла ей всем крутить и вертеть, как она хочет, — возмущался Шинья, пока идущая позади жена с шумным вздохом закатила глаза на нравоучительные речи мужа, — и не закатывай глаза, — не видя её, тут же оборонил мужчина, — она росла своевольной, решала всё сама. Хочу — буду учится, не хочу — пойду работать в кафе на отшибе! — Мэйко повела плечами, сощурив очи и выдавив в ответ столь же язвительное: — Не перекладывай на меня ответственность за её воспитание. Мы с тобой оба должны были ею заниматься, раз пошло такое дело. Ты тоже многое ей позволял. Кто научил её этой манере вечно бурчать на всех и вся, будто старая дева? Уж точно не я. Ты воспитывал её, как хотел. А на самое важное, у тебя времени-то не было, ты всё кафе облюбовывал, — Шинья открыл дверь, запуская туда жену и внучку. Последняя выглядела довольно понурой, ведь раньше у них в разговоре не мелькало её воспитание, ибо казалось, что родня уже успела обсудить эту тему и без неё на много раз, но видимо… обговорили они не всё. — Соглашусь. Мы оба за ней недоглядели, хотя, сейчас, конечно, наши старания всё же дали свои плоды в её воспитание. Но даже в этом случае… у неё перенялся твой ужасный характер! — Мэйко изогнула бровь, медленно и грациозно усаживаясь на ближайшее кресло, наблюдая, как это делает супруг, пока Тайя, нашкодившим подростком, стояла возле них рядом, — мальчика, с которым мы пытались её познакомить, она отпугнула своим поведением, не дав ему и шанса на симпатию. А тут, оказывается, что она с кем-то умудряется встречаться и ведь ни слова… — Дедушка, — все-таки не выдержала Тайя, которой изрядно надоело слушать, как её обсуждают в третьем лице, — я понимаю, что была не самым прекрасным в воспитании ребенком. Я во многом не оправдала ваших с бабулей ожиданий. Действительно, позволяла себе многое… И мне очень жаль, что вам пришлось за меня переживать, а так же краснеть со стыда, — Сома-младшая извинялась не в первый раз, ибо характер Шиньи был схож с внучкой и, как часы, напоминал девушке о её прошлых прегрешениях, пока бабуля уже успела отпустить корящей себя в который раз девушке, всё её предыдущие грешки, — правда, сейчас всё по-другому. Я отказала тому юноше, не находясь в отношениях с Доппо. Это было задолго до них… Мы с Доппо вместе не столь долго, и всё же стали очень близки за короткий срок. Я планировала познакомить вас на днях, Доппо и сам хотел… — Доппо… Доппо… — пробурчал мужчина, прерывая внучку и приложив пальцы к подбородку, — Тайя, что за воспитание? Когда это мы так просто человека по имени звали, а? Знаешь, когда я стал звать твою бабушку по имени? — Тайя вздохнула, ответив краткое: — Да, за неделю до свадьбы, — и Шинья, что хотел кивнуть, резко повернул голову к жене. — Как это за неделю? Разве не через месяц после свадьбы? — Мэйко на это качнула головой, показывая своё отрицание, и ему ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть, признавая сей факт, — ну за неделю, да… Но всё равно, прошёл большой промежуток, прежде чем я сделал это. А вы с ним… — Так получилось, — отозвалась она, решив не говорить, что это была инициатива столь правильного Доппо. Не стоило портить его оценку в глазах старшего родственника, — дедушка, чем он тебе не нравится? — Шинья в очередной раз тяжело вздохнул, покачав головой и произнося краткое: — Ну почему не нравится? Я разве так сказал? В целом, юноша неплохой сам по себе. Упорный, имеет твёрдый характер, спас Мичико, несмотря ни на что. Но… — Сома-младшая прищурила один глаз, слушая, — это не означает, что он такой всегда. При первом знакомстве, твой Масаши тоже казался спокойным, молодым человеком из хорошей и, главное, обеспеченной семьи. Правда, взгляд у него был не добрый, ой, не… — Дедушка, пожалуйста… — А ещё работа твоего Доппо… Ой, не нравится мне, что ты вновь выбираешь себе парня с опасной профессией. Ну, неужели нельзя найти кого-то с работой, как у твоего отца или же какого-нибудь кондитера, на крайний случай. У того, у кого из рисков — только усталость на работе, — ворчал старик, разойдясь в громоздких рассуждениях, — нет, нам надо выбрать парня, который ещё и эспер. Ты знаешь, что многие из них на голову странные? Даже страннее, чем обычные люди. Это же какая наследственность, — тут, видимо, он намекал на то, какие в итоге, у них могут родиться дети, с особенностью Доппо, — а его работа в Агентстве, которое, в каких только передрягах не промелькнуло. А как тот момент, что они были опасными преступниками? Насколько ты знаешь, что это не ложь? А вдруг подобная ситуация опять случится? Что тогда, Тайя? А, может, произойдёт что-то хуже, но уже с ним? Я не желаю наблюдать, как ты вновь страдаешь из-за кого-то, — последняя речь явно относилась к наставнику, заставив Тайю непроизвольно вздрогнуть. Она сжала руки в замок, сипло выдавив: — Дедушка, я всё это понимаю. Правда, я приняла его со всеми недостатками и плюсами, которые у него есть. Мне всё равно, эспер он или нет и где работает. Я готова быть с ним в любой ситуации, которая может с нами произойти, — Сома-младшая прикрыла око, произнося тихое, — на этот раз всё и правда очень серьезно, — она положила руку на грудную клетку, — я его полюбила… По-настоящему влюбилась в него, отдав своё сердце только одному ему. Шинья внимательно взглянул на внучку, будто видел впервые, повернувшись на жену, что рассматривала растерянную и до странности смущенную Тайю. Старик одернул женщину: — Мэй, — жена повернулась к нему с лёгкой улыбкой, слыша дальнейшее, — скажи уже своё авторитетное мнение, хотя ты вечно одобряешь любые поступки Тайи, — Мэйко усмехнулась в ответ, сложив с профессиональной грацией нога на ногу и проговорив спокойное: — А что в этом такого? Да, конечно, статус у паренька плавающий из-за случая с терроризмом, — заговорила женщина, постукивая себя пальцами по колену, — но на вид он довольно симпатичен. Мужественно строг и готовый на многое ради достижения благих целей. К тому же, Ши, пойми, ну какой ещё юноша спокойно воспримет жар любви к работе у нашей Тайи, кроме того, кто постоянно сталкивается с нечто подобным. Скандалов из-за работы не будет, а это меньше нервов влюблённым голубкам, — женщина щёлкнула пальцами в знак завершения, подмигнув растерянной столь добрыми речами девушке, — если ты, Шинья, не против, то давай всё же присмотримся к нему, раз Тайя с ним уже встречается. В конце концов, он нашу маленькую внучку спас. Тайя кивает, яро поддерживая решение бабушки. Она с полным взглядом надежды смотрит на дедушку, что тяжело вздохнув и приложив ладонь к лицу, пробурчал в неё: — Да уж, любовь, действительно сводит людей с ума, — а отставив её, бросил твёрдое, — хорошо, я присмотрюсь к нему. Но пусть на милосердие не рассчитывает. Так просто принимать кого-то в нашу семью — я больше не буду.***
Правда, вечером, молодая пара никак не могла не обсудить сегодняшний случай. Куникида спрашивал детали разговора, пытаясь понять, как всё же воспринял его дедушка Тайи. А, поняв, что он находится «на рассмотрение», почувствовал лёгкое замешательство. Как говорила Тайя, дедушка капризничал в ответ на то, что новость пришла к нему столь неожиданно и резко, поэтому стоило немного подождать, когда он остынет и станет относиться к нему чуть теплее. Юноша, конечно, безвольно согласился, но всё равно почувствовал нотку неудовлетворения из-за сложившейся ситуации, в которой оказался. Всё-таки их изначальное общение тогда не заладилось, а это могло дать трещину в будущем, окажись, дедушка Сомы мстительным персонажем. Тайя отчего-то никакой проблемы не видела, отметив, что Шинье таки приглянулся Куникида, несмотря на его ворчание и грозное предупреждение, поэтому оставалось только подождать, когда своенравный старик примет этот фактор. — Доппо, не переживай ты так, прошу, — в итоге проговорила Сома, отвлекаясь от общения в мессенджере по поводу графика дежурств и работы, сложив телефон в карман. Они сидели с Доппо на диване, который юноша сменил с находящегося ранее в квартире кресла, что прохудилось настолько, отчего не было иного варианта, как купить другую мебель. Тайя помогала ему с выбором, насмешливо заявив, что теперь ему не обязательно, как воину дремать на футоне, отчего Куникида только усмехнулся в ответ. Сама девушка до этого уже созванивалась с Масахико, задаваясь вопросом, почему они пропустили момент с тем, что на кафе происходили пакостные налёты. А вдруг это было бы делом рук Такэси? На что юноша ей лениво ответил, что они изначально проверяли на происходящее с заведением противоправные деяния и, не увидев в нём и намёка на действия Сиоты, решили оставить всё так. Тайя буркнула ему вслед, что он поганец, который даже не уведомил её о странных происшествиях с их семейным кафе и что она зря платит за это всё своим молчанием. Симада с неё только усмехнулся, понимая, что других вариантов у неё сейчас всё равно нет. — Я не смог попасть в симпатию ни к твоей бабушке, ни к дедушке, — отметил юноша, покачав головой и посмотрев на девушку, — твоему отцу я нравлюсь, но мнения пожилых авторитетно само по себе. Не хотелось, чтобы ты разрывалась между нами, в случае, если я им всё же не понравлюсь. — А я должна разрываться? — Сома сложила свою руку ему на плечо, подогнув ноги и привстав на колени, дабы быть выше Куникиды. Лёгкий щелчок по носу заставляет юношу нахмуриться, видя нежную улыбку девушки, что будто освещала его путь. Как же Доппо мог жить без этого взгляда до этого момента? Как он это делал? — Доппо, ты зазря накручиваешь себя. Я ведь сказала, что ты им приглянулся, но они просто ещё не готовы так просто принять тебя после всего, что было в прошлом. Пойми, ты настоящее солнце для меня, но я не могу заставить родных смотреть на тебя таким же взглядом, — она наклонилась ниже, цепляя своим носом его, издавая усмешку и шепча довольно нежное и трепетное в уста идеалиста, — и я люблю тебя, хочу быть с тобой и не желаю устраивать боевые действия, чтобы это доказывать. Особенно сейчас, мой ёжик… — Доппо моргнул, слыша трепетный тон девушки в данный момент, пока нутро содрогалось от нежного прозвища. Он понимал, что это значит, особенно, когда Сома склонилась ниже, касаясь губами его губ, понемногу напирая в желании поцелуя с ним. И Куникида не смог ей отказать. Юноша одной рукой прижал девушку к себе, чувствуя, как чужие пальцы медленно проникают в светлую шевелюру, отмечая, что Тайе очень нравилось её портить. Настолько, что после поцелуя с ней, все волосы всегда торчали в разные стороны, а он сам выглядел довольно потрепаным. Правда, Сома в такие моменты говорила, что так он смотрится намного привлекательнее, отчего хотелось задиристо рассмеяться в ответ. Ведь с девушкой Куникида во многом стал проще, ощущая, как становится легче спине, на которой воображаемого груза идеалов было не счесть. Сейчас же он наслаждался отношениями, с той, кого так упорно и требовательно пытался добиться когда-то. Доппо аккуратно сжал талию девушки в руках, имея острое желание перенести Тайю поближе к себе, чему не стал отказывать, чувствуя приятный вес на коленях и желанную близость тела. — Та-а-а-йя, — протяжным выдохом произнёс он ей в уста, моментом ощущая, как падает сознанием куда-то вниз. Жаркое дыхание обожгло его уста. Куникида шумно вздохнул и, опустив голову вниз, коснулся губами подбородка девушки, аккуратно проведя там линию поцелуя по краю челюсти. Сома мгновенно замерла, немного отстранившись. Ведь обычно их поцелуи не переводились во столь чувственные прикосновения по лицу, отчего произошедший сейчас момент говорил о многом. Ибо в какой-то степени, с каждым столь пылким поцелуем, с каждым моментом уединения, Куникида с девушкой ощущали, как всё дальше уходят в своих желаниях, как становится труднее закрывать глаза на собственные эмоции от своих же действии. И сейчас происходил один из таких моментов осознания. Доппо посмотрел на девушку, видя её щёки, что наливались румянцем, прерывистое дыхание, чувствуя, как внизу, будто спичкой заженной, воспламенилось так, что уже понемногу начало болезненно припекать. И, кажется, так было не у него одного. Тайя медленно приблизилась к нему обратно, глаз девушки прошёлся по рельефной фигуре парня, словно впервые изучая её, явно представляя, что скрывает под собой его одежда. Куникида молчал, боясь звуком прервать, разрушить то, что образовывалось между ними сейчас. Но от громкого вздоха он не удержался, особенно, когда губы Тайи, повторяя его недавний жест, медленно опустились на шею, цепляясь там краткими, волнующими нутро поцелуями, прижимаясь устами с каждым разом всё дольше, оставляя мокрый след за собой. Куникида моргнул, понимая, что его столь недавнее желание, становится явным, отчего дыхание медленно стало тяжелеть. Доппо огладил руками спину Сомы, а, почувствовав края домашней футболки, ощутил жадную волну избавиться от ткани, что мешала коснуться нежной кожи девушки. Его пальцы нервно зацепили край, дернув, как бы спрашивая разрешения на столь наглое действие со своей стороны. Тайя же, изрядно осмелевшая, на этот раз, решившая отбросить все страхи назад, ибо сегодня желания стали острее, а Доппо оказался нестерпимо близко, в ответ опустила руки вниз, аккуратно помогая тем, что подняла футболку, накрывая им пальцы Куникиды, так и говоря «делай, что хочешь». И Доппо, понявший этот молчаливый трюк, позволил себе сложить ладони на прохладную спину девушки. Сома зажмурилась от теплоты чужих пальцев, ощущая, как медленно они скользят по спине, изучая. Тайя решила, что будь сегодня, что будет, ибо останавливаться в данный момент совсем никому не хотелось. А Сома, наконец, желала познать, какого это… когда тебя по-настоящему любят и желают. Она непроизвольно прогнулась, когда Куникида ладонью провёл по спине, цепляя застежку от нижнего белья. Они так и застыли друг напротив друга, словно спрашивая. Ты, действительно, хочешь этого сейчас? — шептали действия Доппо, который ладонями сжимал Тайю за талию, непроизвольно задирая футболку, а его взор внимательно следил за реакцией девушки. Хочу, — отвечала Сома взглядом, прикрыв от наслаждение око и поддаваясь на жесты юноши. Она задрала голову, издав протяжный вздох, инстинктивно прогибаясь всем телом к нему вперёд. Это было последней каплей терпения Доппо. Он, обхватив Сому за талию, резво извернулся, укладывая девушку на диван спиной. Волосы её мгновенным водопадом расползлись по покрывалу, взор был ужасно нежен, а покрасневшие щеки выдавали все желания. Куникида громко сглотнул, осознавая, к чему всё идёт, понимая, что несмотря на его ранние планы, сейчас ничего не имело значения. С Тайей… всё шло совсем не так, как планировалось. И… он был этому совсем не против. Доппо опустился головой ниже, теперь уже сам, будто пробуя свои ощущения на вкус, принялся целовать шею девушки, что изогнула её для большего простора фантазии. Нос бил пряным ароматом духов Тайи, отчего так и хотелось замереть, уткнувшись ей носом в шею. Нутро ярко вспыхнуло, когда ноги Сомы неловко приобняли его за таз, стараясь прижать ближе к себе. Куникида от неожиданности издал звук, похожий на стон, обжигая дыханием нежную кожу Тайи, отметив мурашки, пробежавшиеся по телу девушки, что в ответ задышала чересчур часто от сгораемого желания. Доппо решительно качнул головой, хватаясь за край футболки, посмотрев на девушку вопросительным взглядом и отметив завороженный кивок, медленным движением потянул её наверх. Сома смущенно прикусила нижнюю губу, понимая, что за три года, Доппо станет первым мужчиной, перед кем она вновь откроется с другой стороны. Куникида же так и не отводил взгляда от бледной кожи девушки, рассматривая её очертания, видя едва заметные шрамы, отмечая странную татуировку, похожую на метку… Доппо на секунду зажмурился, стягивая вещь девушки через вверх, откладывая её на подлокотник дивана. Самое интересное виднелось перед ним прямо сейчас. Светло-бежевый лиф Сомы, надетый на ней сегодня и аккуратно обрамляющий небольшую по размерам грудь, так и притягивал к себе все взоры, заставляя судорожно краснеть не только парня, но и девушку. Куникида вновь наклонился ближе к телу девушки, опаляя горящим воздухом обнажённое плечо. Приняв решение оставить Тайю без верха, а уже потом действовать дальше, его пальцы зацепили светлую лямку от белья, медленно стягивая её вниз под блеск во взгляде Сомы, что давала ему на все своё молчаливое согласие, как... Раздавшийся звук телефонного звонка, заставил обоих непроизвольно вздрогнуть. Тайя вначале испугалась, прижавшись к нему всем телом и обхватив парня за шею. Но вскоре расслабилась, а осознав, что это телефон, так ещё и принадлежавший, судя по звонку, Доппо, отстранилась. Она хлопнула его по карману штанов, показывая парню, что звонят ему. Куникида кивнул, вытащив мобильный, принялся суетливо отвечать на звонок, пытаясь выровнять сбитое дыхание. — Да? — спросил он, поднимаясь с дивана в сидячее положение, отмечая, как присела рядом Тайя, оставаясь всё в таком же манящем для него виде, со стянутой вниз лямкой, что болталась на предплечье. Это давало надежду на продолжение, пока в трубке послышалось спокойное: — Здравствуйте, Куникида-сан, это Сома Мэйко-сан, я бабушка Тайи, — от этого Доппо мгновенно напрягся, ощутив, как сердце ухнуло вниз, — не напрягайтесь, пожалуйста, я не мой супруг, ругаться не буду. Я увидела ваш телефон на сайте. Извиняюсь, что столь поздно, только сейчас нашлось свободное время… — в этот момент раздалось жужжание телефона Сомы, что достав его из кармана узких брюк, ответила на звонок. Она нахмурилась, оглядываясь по сторонам и хватая футболку цепкими пальцами рук. — Ничего, — отрешённо проговорил Доппо, отметив, как Сома, прижав вещь к телу, торопливо пошагала в сторону кухни, продолжая вести с кем-то диалог по телефону. Разочарование сдавило горло, а внизу болезненно взвыло от незавершённого процесса, — я готов вас выслушать, — Куникида раздражённо провёл пальцами по своей взьерошенной шевелюре, скрывая часть лица рукой. Дома Куникида особо не пользовался очками, не чувствуя в них острой потребности. — Давайте не по телефону, молодой человек, — мелодично отозвалась бабушка Сомы, — у меня есть одно дело, которое я бы хотела обговорить с вами. Я могу к вам завтра придти в Агентство? — А… — он судорожно вспоминал, когда и во сколько буду приходить посетители, — а да, приходите. У нас с самого утра, как раз свободно, — и Доппо назвал точное время, когда сможет принять сам, слыша удовлетворенное: — Прекрасно, — довольно проговорила Мэйко, вздохнув, — тогда поговорим обо всём завтра. Судя по вашему дыханию, Тайя с вами, да? — Доппо в ответ смущённо засопел, поняв, что до сих пор слишком тяжело дышит, никак не успокоившись, — я поняла, что с вами. Передавайте ей привет. Хорошего вам вечера. И она отключилась, оставляя юношу в лёгком недоумении. Куникида направился на кухню, сталкиваясь лбом с Сомой, что одетая вышла оттуда. Тайя виновато проговорила, что её вызвали на работу, и юноше ничего не оставалось, как примирительно кивнуть, хотя внутри клокотала ненасытная жажда. Доппо поделился с одевающейся на пороге в коридоре с Сомой, кто ему позвонил, высказав некоторые опасения, насчёт завтрашнего дня. Тайя же мягко улыбнулась на слова юноши. Девушка пальцем попросила наклониться Куникиду ниже и, аккуратно чмокнув в щёку, прошептала нежное: — Просто знай, что я тебя люблю, а остальное не важно. Уж тебе шторма точно не должны быть страшны.***
Возможно, шторма и не страшны. А родственники любимой девушки очень даже. Доппо вежливо склонил голову перед сидящей напротив него пожилой женщиной, чья красота только цвела с каждым годом, радуя глаз телезрителей на экране. Сакураи Мэйко в жизни большего кино и театра среди звёзд, и Сома Мэйко, являющейся женой владельца кафе, спокойная, умудрённая опытом женщина, с хитрой искрой в карих глазах и поистине лукавой улыбкой. Если не знать семью Сома ближе, то, кто бы мог на слух понять, что речь идёт про одного и того же человека? Ведь совпадали только имена. И почему-то женщина подобного калибра решила обратиться именно к нему, придя в Агентство ранним утром. Из-за чего Куникиде пришлось отложить на время некоторые дела в сторону, понимая, что рядом с ним сидит больно важная персона. К тому же, после вчерашней ситуации, Доппо меньше всего хотелось ударить в грязь лицом. Ведь он не собирался оставаться парнем «на рассмотрение». Правда, Тайя вчера уехала на дело, а отзвонилась, что с ней всё в порядке, только поздней ночью, поэтому особо обговорить с девушкой, как стоит вести себя с Мэйко, не было времени. А с утра она лишь пожелала ему удачи в общении, сказав, что всё будет хорошо. И Доппо верил ей, зная, что если ещё не будет Дазая, что умел испортить всё, лишь дыша одним воздухом с ним в помещении, то беседа могла и вправду пройти вполне удачно. Стоило надеяться, что Осаму застрянет где-нибудь на мосту, подцепив жалостливого зрителя, чтобы в итоге его напугать. Как раз займет своим отсутствием всё нужное ему время для беседы. Но нет. Как на зло, сегодня «бинтованная катастрофа» была здесь и одним своим видом портила ему настроение. Поэтому Доппо тут же утащил Дазая в архив, всучив ему папки в руки. — Пока не приберешься здесь, разложив все документы по местам, чтобы я тебя не видел! — рявкнул он, пока Осаму слегка удивлённо смотрел на него, не понимая, за что успел провиниться, придя на работу даже раньше времени, за что его наказывают архивными работами. Для него это было хуже смерти. — А ты слышал, что принуждение к суициду карается неплохим сроком, — тонко отметил Дазай, глядя в безразличные глаза напарника, — с твоим заданием только повеситься можно, — но Доппо на замечание напарника, ответил достаточно пусто: — Вешайся на здоровье, не забудь перед смертью документы разложить, — и закрыл перед Осаму дверь, подпирая еë стулом, ибо знал, что в другом случае, Дазай точно сбежит, натыкаясь на бабушку Тайи, а тут… Есть шанс, что, возможно, он, посидев в архиве в одиночестве, возьмётся за ум. Правда, Доппо в данный шанс не верил. И, убрав теперь свой самый главный кошмар в ночи, что выводил его из себя, он сидел перед Сомой-старшей. Женщина была спокойной, внимательно смотрящей на заместителя директора и уже успевшей извиниться за вчерашнее поведение супруга, что было грубым в начале, получая нервный кивок в ответ. Юноша сидел в напряжении, слишком сосредоточенный на том, что будет дальше, видя, с какой печалью смотрит в окно актриса большего кино. Пожилая женщина так и продолжала сидеть на месте, отчего-то не смея нарушить тишину и не решаясь заговорить (хотя уж ей, это точно было несвойственно). Вскоре она медленно перевела взгляд на Куникиду, тягуче оглядывая его и заставляя все внутренности парня сжаться. Порой Тайя смотрела на него довольно похожим взглядом, отчего спина обжигалась приятным огнём эмоций. И если от взора девушки, он чувствовал, как воздух в груди становится нестерпимо горячим, то сейчас ощущал, как всё внутри сдавило, что казалось, будто его душат сейчас. Семейство Сома в какой-то степени говорило за себя одним только взглядом. Ведь, если бы взор считалось оружием, то бывшая Сакураи могла бы сразить всех врагов вокруг, лишь взглянув на них. Она явно пыталась казаться сейчас хваткой, волевой женщиной, чтобы Доппо не посмел подумать ничего слабовольного о ней. Отчего он непроизвольно вздрогнул, когда Мэйко завела неспешную речь: — Искра говорила, что вы вместе не столь давно. Честно, я не Шинья, и не хочу разбирать эту ситуацию по полочкам, я уважаю любой выбор Тайи, даже необдуманный, ибо на своих шипах, она учится, как двигаться дальше правильно. Но всё же спрошу о ваших намерениях насчёт моей внучки, — Куникида понимающе кивнул. Что-то подобное, он как раз и предполагал, думая, что, возможно, Мэйко пришла из-за Тайи, а, чтобы не ловить любопытные взгляды в каком-нибудь заведений ресторанного типа, решила провести беседу на его территории. — Я её люблю, — Куникида сказал, как отрезал. Доппо глубоко вздохнул, медленно собирая связную речь, дабы не уйти в фанатизм планов, который он уже отбросил с Тайей, — у меня к ней серьёзные намерения. Да, мы не так много вместе, но для меня, это всё, кажется, словно вечностью рядом с ней. Сейчас сложно говорить о чём-то большем, но, чтобы не случилось, я Тайю не оставлю. Не сомневайтесь. Женщина улыбнулась уголками губ, кивнув. Хороший это был знак или нет, юноша не знал. И Мэйко вновь открыла рот, дабы что-то сказать, как рядом раздалось протянуто-насмешливое: — О-о, неужели это и правда вы? — Доппо ощутил, как прикусил язык от засвербившего в горле раздражения, сдерживая вспыхнувшую злость в сжатых кулаках, — я так рад, в таком огромном восхищений и полной неожиданности того, что увидел вновь саму Сакураи Мэйко-сан, так ещё и в здании нашего Агентства! Кажется, это лучший день в моей жизни! — Дазай, что каким-то образом вылез из закрытой двери, обхватил руку пожилой женщины, улыбнувшись, — вы же знаете, что я поклонник вашего творчества! Вы были просто великолепны в последней картине, что вышла недавно! Я глаз не мог оторвать от вашей изящной актёрской игры! — верещал Осаму, пока Доппо мысленно прибивал коллегу об ближайший косяк. Да как он… — Рада слышать, что ещё присутствуют любители старой классики, — едва ли не промурчала Мэйко, хитро прищурившись и позволив Дазаю коснуться губами её тыльной стороны ладони. Куникида от происходившей на его глазах картины неожиданно подумал, что, возможно, и ему стоило бы сделать нечто подобное вначале, чтобы заполучить её хорошее отношение к себе? Он знал, что будет сложно, но не думал, чтобы настолько. Ему важно было поддерживать хорошие отношения со старыми родственниками Тайи. Ибо это именно те люди, которые воспитывали Сому. Они почти родители для неё, ради которых девушка была готова на всё. Даже отбросить рабочие дела, прилетев в кафе, чтобы узнать, что всё хорошо. Куникида повернулся в бок, видя издали виноватые издали глаза Накаджимы, что держал в руках стул, которым Доппо и подпер временное место пребывания Осаму. Понятно, как этот демон выбрался. — Ну какая старая классика, Сакураи-сан, — довольным тоном пел Дазай, пока Мэйко слегка хмурилась на его речь, а Доппо нервно проклинал Осаму, влезшего в диалог, так ещё и опять пристающего к клиентке. Хотя Дазай знает, что это родня Тайи, а не просто мимо-проходящая звезда экрана. Специально всех злит? — всё выглядело так великолепно, что вы и рядом не стояли с молодёжными картинами, которые сейчас выходят совершенно не о чём. Вам бы ещё в одной дораме похожего образца сняться и вы точно произведёте фурор на мировую общественность. И тогда я не удержусь, чтобы позвать вас на ужин, — всë сильнее добавлял масла в огонь терпения Доппо Осаму, прекрасно чувствуя спиной, как Куникида прокручивает его тело наизнанку руками. И силенок у заместителя директора на это хватит. Уж точно. Но тут свою лепту внесла бывшая Сакураи, что легонько ударила парня по руке, вытащив влажную салфетку из сумочки и потирая ею руку, насмешливо проговорила в ответ: — Это всё очень мило, молодой человек, — говорила она, улыбаясь. Правда, в её очаровательном изгибе губ, Куникида так и увидел довольно знакомые нотки яда, расслабившись. Всё хорошо, этот мелкий флирт был лишь фарсом. А, возможно, лёгкой прихотью самой Мэйко, — но классика есть классика и прошлого нам не вернуть, как не хотелось бы. Как и не изменить, некоторые жизненные факторы. Например, моё замужество, сына от нашего с мужем брака, а так же две очаровательные внучки, с одной из которых, вы очень хорошо знакомы. Поэтому попрошу вас быть посдержаннее, ведь, узнай мой муж или она о вашем бесстыдном поведении, то малой кровью вы точно не отделаетесь, — и после этого, Мэйко достала бутылку с водой, немного отпив её и посмотрев на слегка застывшего Осаму, что явно переварил закрученный вихрем отказ, ехидно добавила, — ещё вопросы? У меня важный разговор с Куникидой-саном. — Да-да, я всё понимаю. Как я могу отвлекать столь важную персону? У вас, наверное, всё по минутам расписано. Но я же не прошу ничего ужасающего — всего лишь уделить мне немного внимания, как вашему самому преданному фанату, — Дазай довольно хлопнул в ладоши и этот звук брякнул по едва сдерживающейся от срыва нервной системе Доппо, — неужели вам та-ак жаль поделиться всякими разными секретами актёрского мастерства? Ну или, может быть, как подступиться к вашей неприступной внучке. Вдруг и у меня серьёзные намерения… — Дазай явно собирался передразнить Доппо, видимо, случайно услышав часть его диалога с Мэйко, но раскаленные нервы Куникиды закончили свой сберегающий режим в эту самую секунду и он несдержанно рыкнул: — Сгинь отсюда уже, упыряга!.. — рявкнул идеалист, вскочив и за шкирку, пинком отправил Осаму с приёмной комнаты, слыша только болезненный крик в ответ, смешанный с воем. Но данный метод, как и всегда, оказался эффективнее всего, ибо после такого Дазая невероятно быстрым ветром унесло подальше от приемной, а Куникида, что следил за исчезновением парня, неожиданно прошиб холодный пот. Нет. Он всё испортил. Айх, показал всю свою вспыльчивую натуру! Какой любящий родитель согласится на то, чтобы его дитё встречалось с таким агрессором? Идиот Дазай, кажется, этого позора от него и добивался! Упыряга! — Моё прощение, — виновато проговорил Доппо, обернувшись и совершив поклон, — наш сотрудник не может… без словесного подгона, если так сказать. Я… — он готов был сложить кучу извинений, но слегка замер, слыша негромкое, но такое знакомое: — Всё в порядке, — он посмотрел в спокойное и беспристрастное лицо женщины, так и видя в нём Тайю, но резко смутился, когда услышал следующее, — в молодости мой муж был таким же нервным с некоторыми своими приятелями, что выводили его из себя. В принципе, природная вспыльчивость Шиньи осталась всё так же с ним, как вы могли в этом вчера убедиться. Людям, схожими в характерах, иногда бывает слишком тяжело сходится. Но тут всё зависит от случая, — Мэйко пожала плечами, говоря, что нельзя быть ни в чём уверенной наверняка, продолжив по итогу, — вы, наверное, удивитесь, но я пришла к вам всё же по делу. Знаю, вполне возможно, что это не в вашей компетенции, но больше достойных частных детективов, я не смогла найти. Поэтому обращаюсь к вам, может, вы можете мне как-то посодействовать…***
— Ну как? Тебя можно поздравить? — довольный голос любимой девушки из трубки, конечно, мог бы поднять настроение Куникиде, но парень на сегодня был слишком погружён в рабочие дела. Он и трубку-то взял больше на автомате, слегка удивлённый тем, что Тайя позвонила ему. Видимо, тоже переживала. — Относительно, — буркнул Доппо, поморщившись. В трубке раздался беспокойный вопрос Сомы, что могло случиться, отчего он протяжно вздохнул, решив, что ничего страшного, если он всё же поделится с ней разговором с Мэйко. В какой-то степени, для Тайи это могло быть очень важно. Честно говоря, Куникида был слегка удивлён, ведь совсем не ожидал, что бывшая Сакураи, а ныне Сома попросит его найти остатки своей родни. Она довольно спокойно пояснила ему, что ради своей профессии ей пришлось покинуть семью, которая совсем не одобряла выбора девушки на тот момент и вообще собиралась выдать её замуж. А Мэйко до боли в груди хотелось развиваться в актёрской среде, чем воспитывать на тот момент малышей. Доппо же незаметно для себя подметил, что этим бабушка и внучка тоже схожи между собой, вспоминая, как Тайя ради своих целей покидала отчий дом. Становится ясно, что свой характер Сома взяла полностью от пожилых. Но не это было главным, а то, что Мэйко оформила официальный запрос ему, как детективу, на поиск своей утерянной родни, ибо своими силами, ей ещё не удавалось справиться, а нанятые сыщики лишь огорчали её. Куникида пытался отказаться от денежных средств за заказ, но Сома ответила, что она в жизни не пользовалась и не будет пользоваться родственными связями для достижения своих целей. Пришлось согласиться, как на деньги, так и на заказ. Возможно, это были деньги за его молчание, но… Но дело с Такэси всё равно пока не двигалось. Словить её не удавалось, Тайя молчала, а Куникида чувствовал себя загнанным в угол. Может, хоть это дело поможет ему как-то развеяться? Пусть оно и не совсем по его профилю. С упавшей репутацией и не за такие дела браться будешь, а иначе без зарплаты остаться можно. Поэтому он согласился, принявшись рыться в интернет-архивах. Славу ками, что какую-то информацию он мог поискать и по их базам данных. Но если не получится, то придётся ехать в местный и всеми забытый архив Йокогамы. Или вообще в тот город, где родилась сама Мэйко. И как раз за этими поисками его и поймала Тайя, позвонив ему. Узнав, что конкретно попросила бабушка, девушка неопределённо хмыкнула и Доппо бы не понял, что это значит, пока Сома серьёзным тоном не пояснила ему: — Я не думала, что бабушка настолько боится разговаривать на эту тему, что готова обратиться к третьему лицу, лишь бы мы с дедушкой не знали, — Сома тяжело вздохнула, а Куникида же медленно переваривал её слова. Пока что-то не щёлкнуло у него внутри. — Стой, Тайя, ты хочешь сказать, что… в курсе всего? — удивлённо пробормотал он, слыша хриплый смешок. — Конечно. Да и не только я. Дедушка тоже, — Тайя зашебуршала бумагой, видимо, тоже занимаясь какой-то работой, — понимаешь, в чем дело… Бабушка всегда делала вид, что её не беспокоит прошлое и раздор с семьёй. Все же, когда бабушку насильно принуждали к замужеству, для неё это было сродни предательству от родственников и она бежала, даже не оставив и словечка о себе. А сейчас, по происшествию стольких лет, она все-таки хочет вернуть потерянные когда-то связи. Правда, я надеялась, что уж нам она об этом скажет. Но... видимо, ей слишком тяжело признаваться в этой слабости, — на это девушка издала горький смешок, что растворился в механической трубке. Куникида вздохнул на слова Сомы, думая, что в этом все люди похожи между собой, вспоминая, сколько раз он намекал на продолжение разговора об Ичиносе и Такэси и как замыкалась в себе Тайя, отворачиваясь и медленно потирая ладонью бок, где находилась эсперская метка. И в эту секунду его словно ущипнула смутная догадка, заставив издать полный удивления вздох. — Вот как, значит, — загадочно протянул он, чувствуя, как девушка замирает по ту сторону, — только не говори мне, Тайя, что если ты всё знаешь, то и нужной информацией для бабушки владеешь? На минуту в трубке восцарилась небольшая тишина, которая вскоре прервалась смущенным покашливанием. — Ну вообще-то да, есть, — негромко проговорила Сома, отчего лёгкое веселье сменилось безграничным удивлением. Кажется, нельзя ему шутить, — не удивляйся! — тут же возмутилась девушка, видимо, ощутив на расстоянии, что Доппо сидит с широко-распахнутыми от шока глазами, принявшись торопливо ему пояснять, — понимаешь, когда дедушка больше полгода назад поделился со мной этой ситуации, то я подумала, что стоит помочь бабушке. Вдруг спросит. По итогу, множество бессоных ночей, пару командировок в выходные дни, и у меня есть все нужные для бабушки адреса, которые просто ждут своего часа. Как-то так, — Тайя завершила рассказ, пока Куникида окрыленный в чувстве восторга подумал, что дотошностью Сомы можно только восхищаться. На работе же все явно восторгались тем, насколько мелочна Тайя подходила к деталям, была уперта, и никакая лишняя информация не могла от неё уйти. Хотя… ему ведь на самом деле досталось кое-что покруче нежели идеально-заполненные бумаги от девушки. Душа Тайи, нежная и открытая, от которой веяло приятным теплом, согревая его промерзшую в идеалах натуру. — Вау, — в итоге пробормотал он, смотря на наручные часы, — пару часов моей работы кицунэ под хвост, ведь я, оказывается, мог просто позвонить тебе, — Доппо услышал смех Сомы, не зная, что невольно повторил слова её коллег, которые постоянно говорили подобное, когда долго мучились с какой-то информацией, пока мимо не проходила Тайя, что, услышав в чём проблема, быстро и по полочкам раскладывала им информацию. После этого Вада или Тамура постоянно заявляли Соме, почему она не прошла мимо них раньше, раз владела нужной им информацией. Тайя же в ответ лишь пожимала плечами, вот и сейчас невинным тоном произнесла: — Так получилось, милый ёжик. Тебе дать тогда информацию? Раз она не стала говорить со мной, то хоть где-то мои сведения должны были пригодиться, а то тогда и моё время будет «кицунэ под хвост», — весело проговорила она, вызвав усмешку у Куникиды, что отметил хорошее настроение девушки, раз она так общается. Вот бы и вечером у неё был такой же настрой... А то обычно после работы, Тайя выглядела выжатая, как лимон, и в первый час с ней особо было не пообщаться. Она находилась в каких-то мыслях, монотонно делая ужин Куникиде, которого невольно сдвинули с холостяцкого пьедестала «готовлю себе сам». И только уже к самому приёму пищи, Тайя начинала улыбаться, особенно, когда слышала, как вкусно она готовит, понимая, что уроки домоводства, полученные от дедушки, были в её жизни совсем не зря. — Ну дай, — не стал сопротивляться Доппо, — всё равно ты оказалась шустрее меня, — Сома вновь не сдержала смешка, отшутившись, что у Куникиды изначально не было никаких шансов, так что, ему не стоит переживать. Доппо на это едва сдержал улыбку. Конечно, никто особо не следил сейчас за разговором заместителя, но если увидят, что он улыбается не хуже идиота Дазая, то сразу поймут, что беседы он ведёт совсем нерабочего порядка. А привлекать внимание к себе, ему, ой, как не хотелось. Ацуши уже щурил в подозрение глаза после случая в кафе, пока не особо понимая, что всё это значило, знающий Дазай напрягал и Йосано как-то часто спрашивала, почему больше ничего не слышно про очаровательного инспектора Сому, а ехидные смешки Рампо, доносящиеся ему в спину, когда Куникида спешил на встречу к Тайе, заставляли чувствовать себя нашкодившим ребёнком. Не хватало, чтобы и все остальные догадались о происходящем или еще хуже — начали приставать со своими смущающими и дурацкими вопросами. А они могли. Ацуши часто получал за свою дружбу с девчонкой из кафе, которая питала очевидную симпатию к нему. И Доппо не стремился занять участь Накаджимы, избегая этого всеми известными ему способами. Ведь хотелось, чтобы их идиллию никто не посмел нарушить.***
И всё равно Куникида отмечал, что в бабушке Сомы и её внучки довольно много сходств. Как и отличий. Ибо сейчас он смотрел, как внешне уверенная в себе и эксцентричная женщина, неуверенно прячется за машиной, посматривая, как возле дома играют два малыша лет пяти, а около них заботливо вьется какая-то женщина. Как понял вскоре Доппо, это была двоюродная племянница со своими детьми, рождённая от старшего брата, с которым сама Мэйко давно не общалась. Как он узнал после, то их в семье Сакураи было трое. Она, брат и сестра. И пока Мэйко с успехом строила карьеру актрисы, то младшая вышла замуж, оставшись в родном краю, а старший брат, найдя себе невесту, долго скитался с ней по городам, прожив продолжительную часть времени в Киоте, перебравшись лишь на старости лет в Йокогаму за своей дочерью и её мужем. А вот родители Мэйко давно покоялись на старом кладбище их родной деревни, так и не повстречавшись с родной дочерью больше, отвернувшись от неё в день побега и забыв даже имя дочери на своих устах. Куникида, честно, удивлялся, как Тайя смогла держать эту информацию столь длительное время, даже не понимая сначала, как правильно объяснить бабушке Сомы, откуда он всё узнал в столь краткий срок. Но, кажется, этот вопрос интересовал её меньше всего. Она спросила об этом, дабы развеять тишину в машине, пока они ехали к нужному адресу, но прослушав запинающий ответ в ту же секунду, как он был озвучен, лишь устало кивнула головой. Кажется, порой съёмочный процесс был утомителен даже для самых стойких актёров. А сейчас так же тихо стояла возле машины. Мэйко несколько сжалась от мысли, что ей надо туда идти, отчего-то напомнив ему Тайю. И, конечно, Доппо мог бы стоять с женщиной до скончания времён, ибо по себе знал, как тяжело делать первый шаг, но он всё же хотел помочь бабушке Тайи. Наверное, ему стоит протянуть руку, чтобы дать Мэйко сил сделать этот самый ненавистный первый шаг. — Сома-сан, — вежливо обратился он к ней, привлекая внимание к себе, — не бойтесь. Столько лет уже прошло. Думаю, с возрастом люди становятся мудрее… — Доппо не договорил, как послышалось: — Или глупее. Мой брат, может, до сих пор злиться на меня. И вполне заслуженно, что уж говорить, — вздохнула она, поведя плечом, держась пока всё так же гордо, но ощутимо сломлено. — Даже если и так, вы не узнаете, пока не сделаете первый шаг. Знаете, — Доппо смущённо вздохнул и, видя, как поглядывает на него женщина, произнёс, — ваша внучка как-то сказала мне, что если человек видит желание второго человека общаться, то он, может, пойти ему на встречу, — услышав про Тайю, женщина дёрнулась, шумно вздохнув. Мэйко перестала выглядывать, повернувшись корпусом к юноше. — Надо же, это наша искорка так сказала? — Доппо кивнул, отметив, как грустно бывшая Сакураи качнула головой, — благородно для той, которую родная мать отдала в чужие руки, даже ни разу не придя, чтобы с ней повидаться. Будто мы были против. Конечно, мне было противно даже смотреть на неё, зная, как сильно она обидела нашего сына, но… Она была мамой нашей внучки и я была готова пересилить себя, дабы хоть как-то осчастливить Тайю, — высказалась старшая Сома, глубоко вздохнув. Она внимательно смотрела в спокойные болотные омуты Куникиды, решив высказать то, что кололо так долго на теперь уже не молодом сердце. Учитывая, что женщина поняла, что Доппо в курсе о боли детства Тайи, — просто… мало, кто знает, да и искра, наверное, не вспомнит, но она долго её ждала. Постоянно. Хотя бы, чтобы та мимо прошла, но где там… — Ничего. Не думаю, что в данную минуту есть смысл перебирать прошлое. Тайя сейчас активно старается его похоронить в своём сердце навсегда, — Куникида говорил спокойно и размеренно, не зная, откуда у него столько уверенности в себе, чтобы общаться на подобные темы с самой бабушкой Тайи, — вы для неё всегда были и будете родителями, что воспитали её, несмотря на всё, что было между вами. После этих слов женщина смущенно откашлялась, поглядывая на Доппо, что спокойно смотрел на неё. Мэйко явно обдумывала сказанное и, слегка кивнув, проговорила: — Это приятно слышать, я знаю, что Тайя любит нас. Хотя в подростковом возрасте она была той ещë егозой, собирающей на свои плечи все неприятности мира, — Мэйко прищурилась, выдав, — а вы, я смотрю, и правда довольно близки. Впервые вижу юношу, который так хорошо понимает её, — Доппо в ответ смущённо склонил голову, — ну прямо истинно принц, — не удержалась от искрометной шутки Мэйко, заставляя его ещё более смутиться с этих слов. Конечно, Куникида не считал себя ужасным кандидатом на роль молодого человека для Тайи. Он имел работу, снимал квартиру, был собранным, ответственным человеком, с далеко идущими планами, но… Этих пунктов, наверное, мало для любящей родни. Потому что для каждого родителя девочка — это принцесса, а все вокруг злобные коршуны, что хотят её себе сцапать, и из всех этих коршунят они отбирают птицу по-настоящему высокого и благородного полёта. А такой оказаться для них бывает порой крайне сложно. — Дело не только в этом, — проговорил Доппо, убрав руки в карманы штанов, чтобы скрыть подрагивающие в смущении пальцы, — Тайя… она… моё всё, — он выдохнул, видя, как уважительно сверкнули глаза старой женщины, — мне важно душевное благополучие Тайи. Я говорил вам, что очень её люблю и, знаете, безмерно благодарен, что она выбрала меня из других возможных вариантов… — его голос неожиданно дрогнул. Ведь это была чистая правда. Куникида ощущал небывалый и огромный душевный подъём, когда, смотря на улыбающуюся ему девушку, осознавал, что всё, что происходит между ними сейчас, произошло, благодаря тому, что Тайя обратила на него свой взгляд. Заметила. Если бы всё сложилось по-другому, то… То не видать ему такого счастья ни за что на свете. Никто не смог бы заменить натуру Тайи. Никто и никогда. — Не было там возможных вариантов, — с усмешкой ответила Мэйко, что до этого момента внимательно слушала юношу, — там были изначально вы, и никого больше, ибо никто кроме вас и близко не мог оказаться рядом с ней, — от её слов юноша удивлённо замер, прислушиваясь к словам женщины, — ваши действия, упорство и искреннее желание узнать её по-настоящему — дали свои плоды. Моя внучка с вами, потому что вы сделали для этого всё, отдав ей всего себя. И Тайя это глубоко ценит, когда она говорит о вас, то, кажется, что у неё от любви сейчас дыхание прервется и она задохнётся, бедняжка такая, — женщина ласково улыбнулась, вспоминая пламенные щёки внучки, её слова и сжатую руку на груди, — вы, конечно, не идеальный жених моих мечт, но то, что вы сделали для Тайи, чтобы она улыбалась — решительно перекрывает это всё. И наш дедушка, скажу вам по секрету, тоже отметил эти изменения в Тайе, сказав, что нашелся хоть кто-то, кто влияет на неё в положительную сторону. Правда, он всё ещё в детской обиде, что от него это скрывалось до недавнего времени, — Куникида виновато сжался, забормотав, что было рано говорить, они собирались, но… Мэйко повела плечами, обрывая юношескую речь, произнеся задорное, — расслабьтесь, подуется и растает. На вашем месте... я знаю-знаю, что вы встречаетесь мало, но я бы, например, призадумалась об официальном предложение о браке, — Доппо смущённо дёрнул нижней губой, чувствуя, как у него глаза округлились от смущения и щеки неприятно защипало, пока Мэйко весело продолжала, — Шинья долгое время пытался меня окольцевать, едва не поседев полностью, поэтому, не стоит и вам терять время, ведь но очень мимолетно. По-другому буйную натуру искорки вам не усмирить, молодой человек. Да и к чему эти ожидания правильных сроков, когда люди выглядят так, будто предназначены судьбой. По крайней мере я… впервые вижу такое, особенно в лице нашей искорки, — и она ласково улыбнулась в конце. Это… Это как это понимать?.. Она приняла его, как…***
— Доппо, официально заявляю, что ты упрямец, ибо всё равно своего добился, — весело заявила ему Тайя этим же вечером, когда они после небольшого ужина и маленькой уборки, наслаждались обществом друг друга, сидя на диване. Сома прижималась к его плечу, пока он лениво расправлял её слегка встопорщенные тёмные волосы. О сорванном не столь давно моменте, никто из них не говорил и первых шагов не делал. Наверное, оба слишком устали за сегодня. Особенно Куникида, чьи слова Сакураи, эхом отдавались в голове юноши, что, смотря на девушку, понимал, что Тайя с ним, потому что… Он к этому стремился. Он хотел, чтобы Тайя почувствовал к нему что-то. Чтобы улыбалась рядом с ним, чтобы открылась так, как никогда и никому не раскрывалась до этого, чтобы дарила своё терпкое и мягкое тепло, что он разглядел в уставшей улыбке на этаже после их беседы в кафе. От этого осознания, желание прижать к себе девушку и не отпускать, было большим, но он сдерживал себя. Потом. Ещё успеет. — Я ничего не сделал, — проговорил Куникида, заставив Тайю насмешливо посмотреть на него, — всё произошло само. Да, после их разговора, женщина ушла в дом, дабы поговорить с оставшейся родней. Правда, по возвращению Куникида так и не смог понять, как прошёл разговор у Мэйко. Но… как он сейчас узнал у Тайи, брат с сестрой всё же пришли к примирению, решив общаться вновь и забыв про старые обиды. — Конечно, не ври, пожалуйста. Мне рассказывала бабуля, как мягко ты убедил её о встречи, — Сома наигранно вздохнула тяжким тоном, — да уж, кто бы мог подумать, что ты таким талантом обладаешь, — она мягко погладила его по щеке, переходя пальцами на светлые волосы, отчего Куникида блаженно издал мычание, чувствуя, как приятно стянуло в груди. Доппо прикрыл глаза, произнеся: — Просто сказал, что думаю. — У тебя талант такой что-ли? — весело отметила девушка, улыбнувшись, — со мной ведь тоже самое делал, — Тайя заинтересованно улыбнулась, продолжая гладить юношу по волосам, — ну хорошо. Моим ты практи-и-ически угодил, можешь расслабиться. Теперь мне о твоих переживать? Куникида качнул головой, приоткрыв взор. Да уж. Тайе с её талантом нравится пожилым вообще переживать не стоит. Она явно может понравиться даже самому сварливому старику, учитывая, что его внутреннего ворчуна она изрядно встряхнула до дурашливого ребёнка. Волшебство. Но в этом и была вся Тайя. Даже без каких-либо способностей эспера. — Не переживай. Маме ты уже явно нравишься… А папе… — он задумчиво вздохнул, — думаю, найдете подход. Но тебе пока об этом волноваться не надо. Они не здесь и вряд ли так просто сорвутся сюда, так что, время у нас есть. Мы ведь даже не женимся, — Сома дёрнула бровью, усмехнувшись, скрывая за этим всколыхнувшееся смущение. — А с чего это ты вдруг про женитьбу заговорил? Бабушка уже успела настрекотать? — проворчала девушка, зная натуру старой родственницы, что сильно мечтала погулять на её свадьбе. Она вытянулась, оказываясь лицом повыше Куникиды, который отметив воинственный настрой Сомы, произнёс краткое: — Может быть. Но в любом случае, между нами этот этап неизбежен, сколько бы времени для него не прошло, — Доппо увидел, как округлился взор Сомы и налились румянцем её щеки, — ты ведь явно согласилась быть со мной, не просто, чтобы повстречаться, как наивным подросткам. Я хочу… сделать тебя своей женой и разделить мою фамилию с тобой, подарив то счастье, которое ты заслуживаешь. Хочу любить тебя по праву брака, — Доппо прикрыл очи, — я знаю, звучит очень пафосно и на меня не похоже. Но это мои желания, что я трепетно храню теперь в сердце до того часа, когда смогу воплотить их в жизнь. В ответ ему послышалась тишина. Куникида понимал, что сказанные им фразы, были слишком громки. Особенно для Тайи, которая уже переживала боль от сорванной свадьбы. Говорить ей такое, всё равно, что давить на больную мозоль. Возможно, невольно, но она боится повторения ситуации. Или… — Доппо… так нельзя… — он резко открыл глаза, видя, как теряется Тайя, смотря на него таким знакомым виноватым видом, — нельзя… говорить так о женитьбе, а вдруг я… окажусь по итогу несостоятельной девушкой для тебя, а вдруг… что-то случится. К тому же, я ведь так. ничего и… — она примолкла, разглядывая юношу, что лениво протянул: — Ты ничего мне не рассказывала, что хотела рассказать изначально? После того вечера, ты избегаешь эту тему, как екай огня, — Сома виновато опустилась задней частью на пятки. Она явно хотела поговорить, но отчего-то лишь роняла слабые взгляды, полные вины. Куникида глубоко вздохнул. Кажется, до всего придётся доходить самому, — тебе запретили говорить о той ситуации, что была три года назад, как и о том, что происходит сейчас, да? — Тайя округлила зелёное око в хорошо различимом шоке, медленно кивнув. Её ладонь опустилась на бок, где, кажется, была изображена та старая татуировка. Вот. Ещё зацепка, — дело в этой метке? Её оставил тебе эспер? — снова кивок головы. Куникида едва не хмыкнул на дежавю от происходящего. Вспомнилось его общение с Ацуши на острове, — значит, по делу с Шакко разбирается ещё одна сторонняя организация… Случайно, не Отдел? — Тайя вновь кивнула, заставив Доппо нахмуриться. Отдел, получается, тоже в этом замешан. А ведь Масаши считали, что эта организация никогда и никуда не вмешивается. Видимо, от Шакко шла слишком большая угроза, раз они тоже приняли участие. А Тайя просто затесалась среди всего происходящего, пытаясь самостоятельно докопаться до правды. Видимо, чтобы не болтала лишнего, её ограничили в распространение информации, а недавно приняли ещё меры и запретили болтать о том, что может привести к Шакко. Чего же они так боятся? Разгрома Такэси и её мести за пропавшего наставника? А, Может, Отдел и с исчезновением Моримуры как-то связан... Но этого Доппо спрашивать у девушки не стал, по сути итак обманным путём, вытянув некоторую информацию о происходящем. Вместо этого, он произнёс нечто другое: — Всё хорошо, Тайя, я знаю… что Такэси снова бушует в Йокогаме, — Сома вздрогнула, непроизвольно напрягшись. Доппо же спокойно проговорил дальше, — отвечать, как узнал, не буду, информация конфиденциальная. Просто, чтобы ты имела ввиду, Агентство тоже не дремлет и в случае опасности для города, готова в любой момент встать на его защиту. От Такэси пока, как таковой угрозы нет, но… она явно угрожает тебе. Ведь случай с поездом её рук дело? — Тайя зачарованно кивнула, полностью поглощенная речью Доппо, что долго обдумывал, стоит ли ему задавать вопрос, который возник у него сразу, как Масаши сказал, что Сиота имеет старые счёты с Сомой, — в старых отчётах о смерти Ичиносе-сана пишут, что он погиб во время экстренного выезда на задержание. Полной информации нигде нет. А после тех кратких слов и того, что я уже знаю… Позволь спросить: Такэси виновата в произошедшем с тобой и Ичиносе-саном? — Частично… — произнесла бледными губами девушка первую фразу за всё время их полу-молчаливой беседы. Доппо нахмурился, определив, что в случившемся Тайя винит себя даже больше, чём Такэси, хотя… Как говорил, Дазай, это всего лишь дело случая, — там, действительно, много всего и я, правда, хотела тебе тогда рассказать… Но у меня всё и всегда идёт наперекосяк. Как у чёрной кошки какой-то… — она опустила взгляд вниз, выдавая свою непроглядную печаль, — и я беспокоилась, что ты… не захочешь этого понимать, будешь злиться на моё дурацкое молчание… А ты ещё про женитьбу заговорил… И так спокойно, будто ничего не происходит, словно всё так просто, ведь по сути тебе пришлось пожертвовать идеалами… а я в это время лишь заставляю тебя переживать… Доппо тяжело вздохнул. Он понимал. Тайя чувствовала себя отвратно из-за того, что приходилось молчать, ведь высокое положение агентов с Отдела по-другому не вело бы дел с Сомой. Не эсперской меткой, так другим, они с лёгкостью могли заставить самого несговорчивого признаться во всём, а говорливого заткнуться. Сома же, что неожиданно была лишена возможности рассказать ему всю правду, явно беспокоилась за то, как он это воспримет. Но всё, что ему хотелось сделать сейчас — это прижать Тайю к себе и забыть вообще обо всем, что они тут говорили. Не хотелось ему разбирать эти проблемы, не хотелось видеть переживания Тайи на лице. Он лишь желал любить девушку, что так печально смотрела на него сейчас, ожидая его слов, как приговора: — Конечно, я переживаю, ты ведь на этом свете одна Тайя, и тебя не десять штук, — бросил Куникида, видя, как резко поднимается взгляд Тайи на него, в котором так и плещется безграничное удивление наравне со вспыхнувшей любовь, что возникает дальше после следующей его речи, — пойми, Тайя, никто и ничем не жертвовал. Людям свойственно менять приоритеты. Мои идеалы не ушли. Но без тебя… мне ничего из этого не нужно. Ни идеальный мир, ни созданные ради него идеалы, если ты не будешь стоять рядом. Я же понял это ещё в тот день, когда случилась та ситуация на поезде, заставляя меня вновь переживать страх потерять тебя. После этого, я принял для себя решения связать свою судьбу с тобой и собираюсь придерживаться этого, пока бьётся моё сердце. — Доппо… — слабо пролепетала Тайя одними губами, смотря на него таким потерянным взором, что Куникида слабо улыбнулся. Он вытянул кисть руки и, видя, как пристально девушка смотрит на каждый его жест, резко щёлкнул пальцами по лбу, дабы привести в чувство. Сома моргнула, немного пошатнувшись от столь неожиданных действии со стороны юноши, что спокойно проговорил: — Перестань корить себя за то, что не можешь исправить. Я знал, на что шёл и понимал, что всё будет непросто, учитывая твоё прошлое. Но мы будем справляться со всем вместе, не пряча больше голову в песок или за панцирь. Думаю, те времена уже прошли, верно? — Доппо взглянул на девушку, что, слушая его речь, облегченно вздохнула, кивая. Она улыбнулась, прикрыв глаз и… только тогда Куникида отметил красное пятно на лбу Сомы, что, видимо, образовалось от его щелчка пальцев. Вот же. Он, кажется, силы не рассчитал. Доппо тут же прикоснулся пальцами к отметине, увидев, как Тайя открыла око, спросив её обеспокоенно-нервно, — тебе больно? — Да нет… — она подняла взгляд вверх, на пальцы юноши, что нежно поглаживали, оставленный им отпечаток. — Ври больше, у тебя на глазу аж слёзы от боли выступили, — ворчал Доппо, ругая самого себя, что посмел причинить боль любимой девушке. Сома же моргнула, вытирая выкатившиеся с глаза слезинки, пробормотала растерянное: — Это просто эмоции показались от нашего разговора. Мне не больно, у меня ведь высокий болевой порог, — она мягко улыбнулась, отметив яркое переживание на лице юноши, — вот кто бы мне ещё говорил не корить себя… — и Куникида, что хотел возмутиться и забурчать, неожиданно растерялся, только и делая, что закрывая и открывая рот. Тайя на это не сдержала смешка, отметив, как резво поутих внутренний учитель в её любимом человеке. Мгновение и она кинулась к нему, крепко обняв за шею, отчего Доппо едва удержал равновесие, облокотившись одной рукой об ткань дивана позади себя, дабы не свалиться вниз. Сома же не обратила на это внимание, прижавшись ещё ближе, не позволяя, чтобы между ними был хоть какой-нибудь лишний миллиметр расстояния, опаляя ухо красноречиво нежным: — Спасибо, Доппо… спасибо, что ты есть такой… у меня, — она уронила голову ему на плечо, трепетно потеревшись носом об ткань рубашки, словно впитывая в себя его горький аромат духов, — я так сильно люблю тебя, что становится страшно… — Почему же страшно? — отозвался Доппо, утыкаясь ей в шею в ответ, ловя призрачный запах ягод, который всегда овевал девушку, смешанный с ароматом кофе, что запомнился ему с их ещё самой первой встречи. Куникида понимал, что если бы не Сома… Он навряд ли бы был таким понимающим человеком. Тайя научила его к понимаю, к умению принимать другую натуру человека и все его недостатки. И потому Куникида не боялся любить Сому, мечтая сокрыть их чувства ото всех и шептать об этом на ухо только ей одной, посвящая все свои слова любви. Поэтому сдержанно улыбнулся уголками губ, слыша нежный шепот дрожащего голоса, что мгновенно проникал в самое сердце: — Потому что я ещё никого так не любила, как люблю тебя… Ведь Доппо мог сказать Тайе тоже самое в ответ.