Only for me

Закатное солнце, что стояло высоко над землёй, освещая лес вечерними лучами, отдавая ему последние остатки тепла. И три фигуры, что довольно быстро шагали по лесу, прислушиваясь ко всему происходящему. Пока… Одна из фигур резво не повернулась полубоком, проговорив: — Что-то слишком тихо в лесу. Неужели она выбежала на дорогу? — заговорила Тайя, смотря на двух своих спутников, один из которых пожал плечами, так как не был сведущ в подобной теме, а второй лишь хищно усмехнулся. Подойдя к девушке ближе, он довольно проговорил: — Нет. Она недалеко отсюда. Видимо, сориентироваться не может, куда идти, — Сома моргнула, слушая эту речь, — не переживайте, от нас, что сейчас, что в прошлые времена, ни один эспер не ускользнет. Эта пустая голова с любым разберётся, — проговорил он, имея ввиду своего напарника. Тэтте же лишь кивнул, обозначая этим самым свою обыденную задачу на миссиях подобного рода. Тайя в ответ вздохнула, подумав о том, почему же у столь добрых людей, в напарниках всегда какие-то мозгоправы. Но по итогу промолчала, ничего не сказав. Сейчас её больше волновало, что творится с Тавадой, где она… и как вообще её нашла. И нужно было торопиться, судя по её заторможенным реакциям и нестабильному поведению, из которого она никак не может выйти, из-за чего эсперские возможности Ëки увеличились раза в три — она явно находится под ЦДМ-66. Под наркотиком, что сводит эсперов с ума, превращая их в необузданное зверьё, заставляя терять контроль над собой. А учитывая, как болезненно Тавада дышала, с дозой у неё был явный перебор. Ведь в отличие от остальных наркотиков — у ЦДМ-66 при частом и в большом количестве использование, смерть приходит в виде кислородного голодания. Проще говоря, от удушья. Сома, конечно, не хотела особо распространяться о своих подозрениях перед незнакомцами, но… лучше было бы найти Ëко, как можно, скорее. А то вообще упадёт мёртвым трупом и не найти её потом никак, даже со всеми возможностями внеобъятного осязание Сайгику, что шёл как-то чересчур резво, предвкушая, видимо, ловлю преступницы, после которой Департамент довольно похлопает в ладоши, поражаясь быстроте их работы. «Ну и пускай стараются, стоит только вспомнить, что творил прошлый начальник Ищеек, так мороз по коже возникает», — думала Тайя, мрачно косясь на Дзёно. Конечно, только новичок в полиции не будет знать всю ситуацию с ищейками, ведь, в конце концов, любая информация просачивается в народ, как бы её не старались прятать. А особенно, если ты хороший друг людям, которые имеют своих друзей в правительстве, — «страшно только подумать, что Йокогама могла исчезнуть с лица земли. Впрочем, я уверена, что это было не в самый первый раз. Помню, ещё ситуацию с туманом: мы с семьёй тогда, как раз ездили в Токио на премьеру фильма, где снималась бабушка, когда я прочитала, что над городом возникло большое скопление странного тумана, которое вскорости исчезло. И почему-то никто из тех, кто был в то время в городе, вообще ничего не помнят о том вечере. Странно это всё было, впрочем, как и сейчас ситуация складывается не очень», — Сома качнула головой, подводя свою мысль к завершению, — «поэтому бояться чего-то не имеет смысла. По крайней мере, опасаться этих юношей уж точно не стоит, раз они вновь ищейки, то, наверное, не были связаны со всем происходящим. Видимо, обычные подчинённые, которых вокруг пальца обвели», — и Тайя издала лёгкий, едва слышный нервный смешок, показывающий, что возникшая ситуация её всё равно изрядно тревожит. Видимо, Сайгику это почувствовал, склонив голову, изучая пульс Сомы и её реакцию на всё происходящее. Когда-то давно он состоял в одной банде до того, как попал под стражу, где его и сманил к себе Фукучи, дав шанс на новую жизнь. И вот, находясь как раз таки под заключением, он был хорошо знаком с энергетикой таких людей, как Сома, ощущая её ледяную натуру, что стояла перед ней защитным панцирем. Правда, вот сердце у полицейской девицы билось слишком часто, будто девушка, что с виду казалась непробиваемым камнем, имела бурлящее множество эмоций в себе. Пылкая она леди, оказывается. — И откуда же вы такая боевая родом? — ехидно поинтересовался Дзëно, на что Тайя недовольно повела плечом. Раненная рука противно тукала, но в целом, как сказал врач, нервные процессы задеты не были. Но раз это укусы, то лучше было бы проставить курс уколов от бешенства. Чем Тайя и собиралась заняться, как только сможет узнать всё о Таваде. Зачем, для чего… И не связано ли с этим случайно притаившаяся Такэси…? Все же ЦДМ-66 кузену Ëки дала именно она. Ведь, если Тавада приводила родственника в Ямато для помощи к Такэси, то это уже было явно после смерти Ичиносе, ибо Сиота никогда не покидала Йокогаму, своё место рядом с исчезнувшим полгода назад боссом Шакко. Тайя только могла предположить, что по времени это могло быть года два или два с половиной назад. Больше пока мыслей не было. А раз она давала Окаджиме ЦДМ-66, который после исчезновения босса, никак не мог снова быть созданным, по крайней мере, в Йокогаме, то и воспроизводить его, как пару месяцев назад в других городах Японии, стала именно она. Такэси — Я с Йокогамы, — равнодушно проговорила Тайя, отметив удовлетворенное хмыканье. — Должен был и сам догадаться, вы с Йокогамы все, как один, острыми зубами скалитесь, — Сома лишь фыркнула, не понимая, к чему тут её происхождение, ведь так просто сложились обстоятельства, что она стала довольно ожесточëнной к жизни, — много опасных эсперов, как раз оттуда и было. Вспоминается даже, столь неудобный момент в биографии, как мы за доблестными детективами гонялись, — на этом моменте Тайя едва не запнулась, чувствуя, как противно сердце ухнуло в груди. И, конечно же, Сайгику это почувствовал, повернув к ней лицо, — о-о, видимо, вы с ними близко знакомы. — Даже если так, сейчас об этом говорить не имеет смысла, — хлестко ответила Тайя, обозначая этим желанием не продолжать диалог на эту тему и очень надеясь, что Дзëно не скажет больше ни слова, но Сайгику, ухвативший нить в броне Сомы, решил тыкнуть пальцем в небо, дабы проверить возникшую у него мысль, проговорив: — Конечно, не имеет. В конце концов, у ваших детективов был тяжёлый период. То герои, то всенародные враги. Исстрадались, но довольно живучие оказались по итогу, — Тайя нахмурилась, не подавая вида, насколько её волновало то, о чём сейчас шла речь. Правда, Сайгику всё равно чувствовал тревогу девушки в лице слишком быстрого сердечного ритма и тяжёлого дыхания, — и упрямые. Никак их волю не преломить. Как, например, у Куникиды-сана, моё уважение к нему, — девушка бросила на парня быстрый взор полного раздражения, стиснув зубы, дабы не сказать что-то довольно едкое, и ощутив, как не ритмично заколотилось треклятое сердце, а Дзëно удовлетворенно издал смешок, поняв, что попал в нужную точку. Хотя сердцебиение своенравного инспектора довольно отдалённо напоминал о пульсе несгибаемого идеалиста, чтобы его так просто отгадать. И всё же попытка стоило того, поэтому Сайгику, как ни в чём не бывало продолжает разговор, стремясь вывести мотивы шедшей рядом с ними девушки на чистую воду. Вдруг, они помогают преступнице? Раз ей дорог идеалист, то стоит сыграть на этом, — вообще интересный он человек, скажите. Держится за столь хрупкий материал, как идеалы. Идёт вперёд, готовый умереть ради них и дорогих ему людей… Когда мы считали их виновными, я всё никак не мог взять толк, как он совмещает в себе идеализм с возможной террористической деятельностью… О, кстати, Суэхиро-кун, помнишь, что тогда было? — он повернул голову в сторону молчавшего брюнета, что дёрнул плечами, будто откликаясь, — всё-таки он тебя там задел. — Кто? — изогнул бровь Тэтте, пока Тайя из-за всех сил пыталась не прислушиваться к диалогу, жалея, что нельзя закрыть уши и понимая, что Дзëно специально цепляет её, пытаясь вывести на нервы. Возможно, он что-то старается таким способом у неё узнать… Но что? Она и сама пока ничего не знает. Правда, отрывки дурацкого разговора всё равно непроизвольно долетают до неё: — Кто-кто, идеалист с Агентства, — Суэхиро качает головой, показывая, что для него это описание ничего не значит, чем вызывает глубокую гримасу страданий на лице напарника, что сам же и продолжает говорить, — ой, Суэхиро-кун, каким же ты порой болваном бываешь. Вы с ним в воздухе подорвались, а ты уже не помнишь. Железная ты башка! «Подорвались…?» — от этих слов сердце Тайи тоже будто разорвалось на части, что, казалось, невозможно будет собрать его вместе. Как же хотелось хрустнуть пальцами, но из-за того, что на другой руке они были частично перевязаны, да и к тому же ещё болели, сделать это, не представлялось возможным. Да чтоб она ещё раз с кем-то пошла. Уж лучше бы, действительно, одна Таваду искала. — А, точно, — кажется, Тэтте вспомнил, пренебрежительно сморщившись. Всё же, ему и вправду тогда немного досталось, но с их врачами, он довольно быстро пришёл в норму, немного оскорблённый тем, что какому-то парню в очках так легко удалось сбить его с толку, — ему же вроде руки тогда оторвало. Еле спасся. Или я путаю его с другим? — Нисколько. На удивление, ты быстро вспомнил нужного человека! Тайя на секунду зажмурилась от услышанного, почувствовав, как же дурно ей становится. Если Тавада не найдётся, то она придумает способ, как приманить её сюда и пусть делают с ней, что хотят. Было неплохо, кстати, если бы Ëко покусала Дзёно, особенно за его длинный язык. По крайней мере, единственное, что утешало Сому — это то, что Куникида сейчас ходил с руками и о следах той трагедии, видимо, ничего не осталось. Кроме шрамов на душе, что ныли, стоило их только задеть. Как же больно было Доппо в те времена, ей и представить трудно. «Надо было тогда отдельный торт для Йосано-сан взять, она его больше заслуживала. Столько раз коллег из пучин смерти вытаскивала», — подумала про себя Тайя, вспоминая ладони Доппо, что проходились по еë плечам. Как многого она не знала о нём и о том, через какую же боль он прошёл до встречи с ней. Но с другой стороны, Куникида тоже много чего не знал о еë старых подвигах и трудностях. Ведь, есть вещи, о которых лучше никогда не говорить вслух, оставляя далеко за спиной. Избегая ворошения тяжёлого прошлого. — Зачем вы так? — громко спросила Тайя, отметив недоумение на лице Дзёно, которое тот состроил. Его схожесть с Осаму была сейчас, как на лицо, отчего злиться хотелось раза в три сильнее, — зачем вы всё это мне говорите? На что хотите вывести, задевая в разговоре человека, который, да, вы угадали, чрезмерно мне дорог, зная, что причиняете своими речами жгучую боль. Чего вообще хотите добиться такими разговорами? — Сайгику в ответ лишь усмехнулся, отметив расшатанное состояние Сомы, что хоть внешне и держала всё в себе, но на душе у неё царил настоящий ураган. Только вот ничего по-настоящему нужного она так и не сказала. А в лоб спрашивать нельзя — отвертится. Поэтому беззастенчиво Сайгику заговорил вновь: — Что ж, прошу прощения, что причинил боль… Неужели вас это столь сильно задело? — Сома сощурилась на его лживые слова, явно так и говоря оборонительной позой: «а что, не чувствуешь своими сверхвозможностями?», но Дзëно проигнорировал гневную натуру девушки, продолжив говорить дальше, — просто мы с вами разговорились по поводу Йокогамы, вот и вспомнилось. К тому же, как я и говорил ранее, ваш пульс частично напоминает старого знакомого. Его. Вы так же благородны и честны, готовы погибнуть ради собственных принципов и дорогих людей, но в отличие от него, смотрите на этот мир прямо, без каких-либо иллюзий. Вы не доверяете миру безгранично, не ждёте от него ничего хорошего и живёте, не боясь несовершенства, поэтому и сломить вас труднее, — Сайгику аккуратно склонил голову в сторону Тайи, так и отмечая, как замерла девушка, что внимательно следила за лёгкими и идеально отточенными, плавными движениями юноши, ожидая от него любой хитрости, — в отличие от нашего общего знакомого. Его крики отчаяния невозможно забыть, — ищейка останавливается на пару секунд, ловя то, как резко вознёсся вверх сердечный ритм Тайи, что судорожно сжала одну руку в кулак. Если и эти слова не выведут её из себя, то стоит только изумиться мастерству девушек с Йокогамы держаться, несмотря ни на что. Ведь он чувствовал, как сильно инспектор Сома его сейчас ненавидела. Тайя была далеко не идиоткой, чтобы не понять, насколько сильно страдал Доппо в те тяжёлые времена, зная и раньше, как трудно было детективам преодолеть все трудности и неприятности, что окружали их на каждом шагу. Это в последнее время они опять стали великими героями, а тогда… Им было тяжко. Даже сложно представить, как Куникида, что трепетно трясся за идеалы и справедливость, справлялся со всем этим. Учитывая, как усердно пытались сломить его натуру некоторые личности. Такие, как Сайгику. Тайя прикусывает язык, стараясь перенести собственные чувства на что-то другое. Отвлечься. Сейчас не время так проявлять эмоции. Не время им поддаваться. Дзёно же так и ощущает спиной плавящее чувство ненависти, что обжигает его, понимая, что Куникида для неё больше, чем просто знакомый. Намного… Но она молчит, а Сайгику теряет терпение. Он хочет сказать что-то ещё, как тут же получает ударом по голове, начиная тереть макушку, ругаясь на бестактного напарника, что довольно назидательно выводит: — Не обижай девушку из-за своих подозрений, она явно тут пострадавшая сторона, а не обвиняемая. Не переходи границу в попытках защищать других. Особенно, если её сердце принадлежит тому, о ком ты сейчас болтаешь. Ей больно и это не хорошо, — Сайгику морщится, думая, что Тэтте в похожей правильности и сам недалеко ушел. Но вскоре он неожиданно перестаёт ощущать сильную, в самую душу проникающую ненависть инспектора Сомы. Успокоилась? Так быстро? Но стоит им пройти немного, как Дзёно чувствует, что ему пытаются подставить подножку и, избегая одну, он резко сталкивается со второй, понимая, что это была слепая зона, отчего едва не впечатывается в лесную землю, если бы не цепкие руки с тонкими пальцами, что ухватили Сайгику за локоть, поймав на ходу. Дзëно недовольно сморщился на чужое касание, пока его в эту же секунду не обдало уже довольно знакомым чувством ненависти, отчего стало понятно, что инспектор просто закрыла в себе эти эмоции, дабы сбить парня с толку. И это была явно из-за идеалиста Доппо, ибо следом ледяным тоном послышалось: — Извиняюсь, моё зрение не столь хорошее, отчего я чуть не сбила вас с ног. Всё хорошо? — попытка сделать вид, что это было не намерено. Дзëно только усмехался с того, насколько это всë было не правдоподобно. Забавное вышло знакомство, а он уже думал, что опять проведёт день в полной скуке. А тут столько событий за раз, и даже человек, который знал многострадальное Агентство, особенно одного прагматичного идеалиста, что упирался в своих убеждениях, находясь даже в положение «инвалида». Сайгику же хоть и встал на путь истинный, но от старых привычек всё равно было трудно избавляться. А порой и невозможно. — Инспектор Сома-сан, вам с вашей мстительностью не в полиции следовало бы работать, а в Мафии, например… — хищно протянул он, — вам до идеалов, как до облаков прыгать, к сожалению, — как вердикт вынес он, тут же болезненно столкнувшись с сырой землёй, слыша язвительное: — Ой, не удержала. Вы всё же так тяжелы, — отозвалась Тайя, отчего так и хотелось громко вздохнуть, показывая своё пренебрежение. Вот же ведьма, а. Интересно, и где этот идеалист вообще с ней познакомился. Она же не хуже нечисти… И только Дзëно что-то хотел сказать ей в ответ, как услышал, идущие от земли вибрации. Рычание. Значит, та девушка недалеко. И тяжёлый топот ног. Знакомый такой топот. Ну надо же… — Кажется, на огонёк к вашей зверушке решили заглянуть не только мы, — довольно продекламировал Дзёно, отчего стоявшая рядом Тайя, что только и ждала, когда раздражающий всё её нутро субъект встанет, неожиданно замерла. Суэхиро, что успел уйти вперед, быстрым шагом вернулся к ним, — и всё-таки он совсем-совсем не меняется. Его тяжёлый шаг и быстро-стучащий пульс в страхе лишиться чего-то ценного — остался таким же. Идеалист Куникида-сан собственной персоной, ты погляди, как вовремя… У Сомы же вновь замирает сердце, вскоре начиная отстукивать намного быстрее, разливаясь в тёплых, радужных чувствах, отчего девушка всеми силами старается их приглушить. Она слышит хмыканье Дзёно, что уже успел поймать её на минуте радости и, осознав это, девушка мысленно посылает его ко всем ëкаем. Сейчас Сома имеет право испытывать радость, ощущая, раздирающее грудную клетку, чувство восторга. Он пришёл. Пришёл за ней. Непонятно, как он вообще здесь возник и откуда узнал, где она и что происходит… Но он пришёл! Тайя снова прикусывает себе язык, стремясь сбавить тон в покрасневших щеках, так и чувствуя, как нутро горит ярким пламенем в разбушевавшихся эмоциях. Осознание приходит следом, молоточком ударяя по голове. Куникида в опасности. Он наедине со взбешённым эспером, не зная, как с ней бороться в таком случае. Да и вообще, почему Тавада затормозила возле него? Неужели решила повторить свой старый приём, чтобы привлечь её внимание? Но с другой стороны, Ëко не знает, где точно она сейчас находится. Тогда это нападение бессмысленное. У Куникиды даже вещей её нет, чтобы… Сумка. Она оставила в поезде сумку, совсем забыв о ней, ибо все нужные документы были во внутреннем кармане жилета. Если Куникида как-то оказался тут, он явно мимо поезда не прошёл. Ему, наверняка, всё рассказали, а посчитав ещё за близкого человека, могли вручить сумку, если только там что-то осталось и её не разобрали за время отсутствия девушки. Но запах-то точно остался… Вот же… — Она его раздерет, — прошептала негромко Тайя, ощущая, как начинает слегка потряхивать плечи и становится трудно дышать. Нет. Сома не могла вновь допустить, чтобы важный ей человек, так легко пострадал из-за неё, — он не преступник и никогда не был им, вы обязаны спасти его! — отчеканила Тайя, глядя в янтарные, отблескивающие закатным светом, глаза Суэхиро, что отрывает взор от упрямо смотрящей на него Тайи из-за насмешливого голоса напарника, что дружелюбно вклинивается в обсуждения со словами: — А зачем? Пока эта психованная на него отвлечëтся, мы её быстро и… — Тайя щурится, мечтая снова впечатать его в землю, а ещё лучше развернуться и уйти, чтобы отыскать Куникиду и вместе с ним остановить беснующуюся Таваду, но… В дело вмешивается Тэтте, что довольно просто проговаривает: — Ничего подобного. У нас не прописано использовать людей в качестве живого щита и попытки отвлечения. Значит, должны найти их и спасти его, — Суэхиро рукой поправляет козырёк, глядя на сморщившегося напарника, что с планом не согласен, но и не спорит, ответив самодовольное: — Вот и делай всё сам, раз вызвался. Твои приступы отчаянного героизма могут в могилу свести, знал ли ты об этом? Темноволосый юноша качает головой, но по тому, как он склонил голову набок, эти слова его явно заставили призадуматься. Тайя же на слова Дзëно не обращает совсем никакого внимание, ощущая большую благодарность к Тэтте и сильное чувство уважения, готовая вновь поклониться ему, но… Надо было подумать, как аккуратно схватить Ëко и при этом, чтобы Куникида не пострадал… Ибо он — самое ценное, что она смогла получить от этой жизни. И терять его, намерена не была. Явно не сегодня. Ведь Тайя так и не узнала пока, как именно он оказался в курсе, что с ней и где она находится. Так же, как и не знает ответа, который Доппо обещал дать ей. Возможно, он скажет что-то сегодня? Поэтому никакая Тавада не причинит ему боль. Так же, как и прошлое, в лице Сайгику. Никто больше не посмеет. Ни за что. А идея у неё, кажется, уже есть.

***

Куникида резво взмахивает электрошокером, пытаясь зацепить рычащую эспера, что, кажись, наметила свой взгляд на сумку, которую он спрятал позади. Возможно, её способность была как-то связана с поиском нужного человека, ну а клыки, видимо, приятное дополнение к ужасающей смерти. Что ж, с этим было всё ясно, правда, Куникида умирать пока не был готов, поэтому и пытался утихомирить каким-либо оглушающим приёмом неизвестную ему девушку, дабы понять, что делать дальше, и по возможности, задать ей парочку вопросов, что ей от Тайи нужно. Убивать было не в его принципах. Делай, что должен. Таков был путь, описанный в его дневнике. И сейчас Доппо знал, что именно он должен был сделать. Сберечь Тайю. Куникида вновь уклонился от острых зубов, пригнувшись и раздражённо цыкнув. Нужно было ускориться, ведь ещё Сому надо искать. Наверное, стоит дать ей подобраться к нему поближе, чтобы воспользоваться захватом. Не страшно, если цапнет, и не с такими справлялся. И Доппо, рассчитавший нужный момент для ослабления обороны и приготовившись вытянуть руку, чтобы схватить, услышал отчаянно знакомое: — Не трогай его! — Куникида вздрогнул, отметив выскочившую, будто из ниоткуда Сому, что смотрела на всё происходящее здесь взглядом полного ужаса. За две недели девушка внешне изменилась. Находясь явно в переживаниях, она стала походить на ту версию себя, после той истории с Махоко. А ещё рукав её рубашки… был весь в крови. Какой кошмар. И это всё из-за того, что его не было рядом с ней. Как же невыносимо осознавать, какой он, оказывается, идиот, так и не сумевший её толком защитить за всё время. Сома-сан, прости меня, из-за моего долгого ответа, я не смог должным образом уберечь тебя. Прости. Доппо сжал зубы, сдержав в себе все порывы, что всколыхнулись в нём при виде девушки, с которой всё оказалось более или менее в порядке. Как же он был рад её видеть… Но тут послышалось рычание, заставившее его очнуться от дурмана, что заволок голову. Точно. Сейчас совсем не время расслабляться. — Сома-сан, не подходи близко! Уйди отсюда! Здесь опасно! — крикнул он, видя, что эспер теперь с приходом Сомы на его голос совсем не реагирует. Дело-дрянь. И даже сумка ей, кажется, уже не нужна, — эй, ты! Я тут, обернись! — но девушка в виде собаки лишь рычала, медленно продвигаясь ближе к Тайе, что напряжённо следила за её движениями. В какой-то момент, Сома тоже стала делать неспешные шаги, приближаясь к незнакомке, что готова была прыгнуть, сокращая расстояние. Именно это она по итогу и сделала, но Тайя, рванув быстрее, прокатилась по земле, вскочив и крикнув Доппо: — Куникида-сан, назад! — он на автомате делает пару шагов назад, видя, хорошую физическую подготовку Сомы, что в кратчайшие секунды преодолела расстояние до него, совершая резкий прыжок, после которого повисла на его плечах, отчего Доппо, не ожидавший подобного, упал, скрывая их за густыми кустарниками и скатившись быстро вниз по оврагу. Недалеко слышалось утробное рычание зверя, потерявшего добычу. Да что ж за… — Куникида-сан, ты в порядке? — послышалось обеспокоенное от Сомы, сбивая с мыслей и заставившее его обратить внимание на девушку, ощутив, как растворяется всё в округе, пока он смотрит в зелёный глаз Тайи, что блестел какими-то искрами восторга и удивления одновременно. Кажется, она совсем не ждала его появления. Зато вот он за последнее время чересчур часто и страстно желал увидеть её. Вновь коснуться, отметить розоватые щеки девушки, почувствовать мягкость губ… И сказать то, что так трепетно билось на сердце. — Я тебя нашёл… — тихо прошептал он, подняв руку, пальцами касаясь щеки Сомы, что замерла, словно не веря в услышанное, округлив зелёный изумруд в изумлении. Доппо слегка прошёлся по щеке подушечками пальцев, вызывая по телу девушки россыпь крупных мурашек и сводя нутро с ума, — а, значит, со мной всё точно в порядке, — Куникида посмотрел на тёмный жилет девушки, подумав, что они сегодня чем-то даже в одежде схожи, добавив более нежным тоном голоса, — тебе идет жилет, зря не носила раньше, — и будь идеалист своим напарником Дазаем, то мог бы пошутить, что не из-за него ли девушка решила его надеть. Но, во-первых, он о таком не думал, а, во-вторых, не желал хоть как-то подшучивать над итак растерянной Сомой. Тайя завороженно кивнула, будто оценила чужие похвальные слова, пока в голове стоял шторм из-за всего происходящего. Действия Доппо были не понятны, не ясны, но вызывали приятную дрожь. И если бы не Тавада, что заскулила сейчас… Точно. Эспер. Сома поднялась, увлекая Куникиду следом за собой, помогая ему за руку встать и пропуская вперёд, ведь Доппо не мог допустить, чтобы что-то случилось с Тайей, пока он где-то позади. Да и… — О, Куникида-сан, вы всегда так вовремя появляетесь. Наступаете дважды на одни и те же грабли, возвращаясь за теми, кого не спасти, — от знакомого ехидного тона, всё тело Доппо бросило в крупную дрожь, видя перед своим взором усмешку ищейки, сидящего на толстой ветви, который в своё время хорошенько так поиздевался над его нервной системой. Сайгику Дзëно. Собственной персоной, как говорится. Его только тут не хватало. Разве ищеек не расформировали? Чего он тут по форме бродит? Так ещё и с тем напарником, от чьего меча невозможно уклониться. — Сома-сан, — бросил детектив тут же закрывая Сому рукой, пока сам, твёрдо стоя на ногах, смотрел на находящихся недалеко от них ищеек, один из которых мечом удерживал скулящую эспера, что чересчур странно и тяжело дышала, — стой рядом. Лучше к ним не приближаться, — тихо проговорил Доппо, заводя Тайю за себя, не слыша то, что она негромко говорила ему, вцепившись пальцами в его жилет и пытаясь натянуть поближе к себе. Чего она-то переживает? Что он кинется в бой? Нет, он тут стоять Тайю одну не оставит, даже несмотря на то, что всё его внимание было обращено сейчас на юношей. Что они собираются сделать? Возможно, пришли ищейки и с хорошими намерениями, и не по душу Сомы, ну а уж с ним им делить вообще больше нечего было, но Куникида так же знал, что от их появления, ничего хорошего ждать не приходится. Особенно от Сайгику. — Куникида-сан, где твоё благородство, присущее идеалами? В конце концов, это мы спасли девушку, которую ты прячешь сейчас. Без нас — лежать бы ей мешком с кровью в лесу на радость дикому зверью. Так что, будь добр, поумерь пыл, он тебе ещё понадобится когда-нибудь, — насмешливо протянул Дзёно, сложив кулак у подбородка и вырывая с Доппо недоверчивый фырк. Что? Серьёзно? Это они и есть? Те самые парни, что спасли Тайю? — Куникида-сан, к сожалению, он прав. Они спасли меня, — послышался за спиной тихий голос Сомы, что подтверждала его быстрый ход размышления. «К сожалению»? Что было-то, раз она так говорит? Доппо удивленно повернулся к ней, натыкаясь на растерянное выражение лица со словами, — я тебе так-то пыталась сказать, но ты уперся меня закрывать… — Куникида тяжело вздохнул, признавая свой косяк. Да уж, Сома очень необычная девушка, пока его не было рядом, с ищейками успела познакомиться… Интересно, в какие знакомства она ещё залезть может? Но ему в любом случае пришлось расслабить руку, показывая своё смирение. Всё ещё немного удивлённый происходящим, он вновь повернулся к Ищейкам и, видя дурацкое ожидание, на лице Сайгику, буркнул совсем не доброе: — Спасибо. Дзëно довольно усмехнулся. — Какая мелкая благодарность, для того, у кого сердечный пульс такой, что от него земля чуть ли не дрожит. Стоило бы проявить побольше уважения к тем, кто твою любовь в прямом смысле из лап смерти вырвал, — Доппо на эти слащавые, как и тогда, высказывания, стиснул зубы. Да, его любовь к Соме была велика. Но издеваться над ней он не позволит, чувствуя, как душу окутало теплом от тихого: — Вот же наглец, — прошипела Сома, заставив Куникиду усмехнуться. Как он с ней солидарен сейчас. Но тут послышалось неожиданно негромким тоном голоса: — Сома… — Доппо дёрнулся, смотря на эспера, что лежала на земле, тяжело и натуженно дыша. В её карих глазах больше не было блеска, да и сама она выглядела совершенно обычно. Никак собака… Сто-о-оп. Она Тайю знает? Как и Тайя, видимо, её, что выскочила из-за плеча Куникиды, моментом оказавшись рядом с ней. — Отпустите её, она пришла в себя. Пожалуйста, она больше не нападёт, — обратилась девушка к Суэхиро, что, немного неуверенно посмотрев на Сому, всё-таки вынул меч из девушки, что сильно закашлялась от этого, — Тавада, — Тайя опустилась к ней на колени, — ты как? — Прости… — захрипела та, пока полицейская аккуратно обхватила её за голову, — прости меня… — О, так вы, оказывается, её даже знали. Чего сразу не сказали? — послышалось от Дзёно, чьи губы сжались в неудовольствие, уже собираясь вновь капнуть в своих подозрениях, пока рядом не оказался Доппо, оглядывая девушек. Сома повернулась на него, проговорив: — Это Тавада Ëко. Она тоже была в Шакко. Кажется, если сведения верны, она и есть кузина Окаджимы, — а-а, так вот где она была. Куникида потратил ту неделю на поиски Тавады и Такэси, пока первая, оказывается, следила за Сомой, едва не убив её. Вновь послышалось возмущение от Дзëно, что их почему-то игнорируют, но Куникиду волновало нечто другое, чем ищейка, причинивший ему сильную боль. — А что, насчёт той девушки, по имени Такэси? — всё же спросил он, заметив, как Сома замерла, будто перед прыжком, бросая краткое: — Я не знаю. И в какой-то степени, это была правда, ибо Тайя не знала, что с ней и где она. То, что всё сегодня произошедшее, возможно, могло быть связано с Такэси — говорить не следовало. Пока что. Пока Сома не поймёт, в чем дело. Это по сути не совсем правда, но и не ложь, которую Дзёно сумел уловить, издав смешок. Тайя с него только поморщилась. Тавада же, тяжело дыша и держась за рану, приносила извинения. Объясняя свой порыв тем, что узнала, что Сома засадила её кузена в тюрьму, отчего и решила отомстить, ибо они с ним одни остались друг у друга. Но так как дар её работал, не совсем хорошо, она решила воспользоваться ЦДМ-66 (бутылек с веществом Тайя легко обнаружила в кармане), но, видимо, переборщила, отчего всё и случилось так кровожадно и безжалостно. Сома же понимала, что дело тут явно не в прошлом деле, которое вела Тайя с Доппо и что, возможно, кто-то в Йокогаме… следил за ней, раз информация просочилась дальше города, ведь Тавады не было в их родной Йокогаме уже достаточное количество времени со слов Мураками, и незаметно появится, она уж точно не могла, ибо за всех бывших членов Шакко, Тайя вечно держала руку на пульсе. Значит, это кто-то другой собирал информацию о её перемещениях… И, кажется, она догадывается кто. В любом случае, им пришлось тащить Таваду обратно, где их уже ждали спасательные службы, которые сразу занялись Ëко, которую, если удастся спасти, ещё ждало судебное следствие из-за её сегодняшних действий. Девушка в целом не сопротивлялась, осознавая свою вину. Правда, перед тем, как Ëко погрузили в машину, та вцепилась в руку Тайи, прошептав негромкое: — Прости… прости, у меня не было выбора, — причитала она, когда Сома склонилась над ней, радуясь, что Куникида и двое ищеек заняты проблемами организационного характера, успокаивая людей и помогая им усесться в автобусах. — История с твоим кузеном лишь обман, да? — аккуратно спросила Тайя, видя лишь пелену боли в чужих глазах. Ëко медленно кивнула, — скажи, тебя… по мою душу отправила Такэси? — Да… Ты ведь знаешь, как Такэси давит… Я пыталась… пыталась избежать её влияния, но… два с половиной года назад, она помогла моему кузену. Я обещала ей отплатить… Плата в Шакко священный долг… Значит, её размышления были верны. Раз Такэси помогла кузену Тавады, то спрашивать она будет, скорей всего, с самой Ëки. И, видимо, время для этого, как раз пришло. — Всё хорошо, Тавада, я догадывалась, что это всë не просто так, — тихо прошептала Сома девушке на ухо, мягко сжав её ладонь, — в конце концов, только члены Шакко знают о твоих возможностях. А вас осталось крайне мало, особенно тех, кто мог решиться уговорить тебя на подобное. Кроме неё. Такэси в своей мести всё никак не успокоится… — но тут она примолкла, ибо Ëко рукой притянула её к себе за шею, прошептав на ухо тихое: — Она не убить хотела. Я должна была ослабить тебя, чтобы унести… Ей нужна была информация… Не знаю какая, но она сказала, что ты знаешь что-то… — Тавада тяжело откашлялась, продолжая, — возможно, потом она и убила бы, конечно… — Сома нахмурилась, поняв, что первый вариант с местью ей за давно погибшего Тадеши отпадает. Тогда что ей надо…? Тайя зажмурилась, наконец осознав, что именно Сиота жаждала от неё узнать, понимая, в какие неприятности увязла на этот раз. Ëкаи вместе взятые, когда же от неё отстанут все проблемы и трудности. Неужели она совсем не заслужила тихой и спокойной жизни? — Где она сейчас? — тихо спросила Сома, слыша, как Тавада шепчет, что следила за ней, когда та оказалась уже в Матиде. Это Тайя поняла. С Йокогамы она за ней не наблюдала. Ей другое было интересно. И Ëко дала на этот вопрос ответ: — В последний раз, мы общались в Кавасаки, а до этого… пересекались в Матиде. И пару раз даже в Токио, — значит, Сиота не сидела на месте. Трудно будет отследить её местоположение, учитывая, как она хорошо умеет прятаться. Единственная из Шакко, кого Тайя никак не могла выследить. Даже Мураками ей в поиске не поможет. Надо будет что-нибудь самой придумать. Но тут ладонь Сомы ощутила нечто холодное, что вложила Тавада, смотря на неё мутными карими очами. — Она дала мне это, прежде чем вколоть… ту дрянь… Именно так, я чувствовала тебя, — ах, вот как. Ведь на вопрос Куникиды, как она её нашла, Ëко всë смела в сторону ЦДМ и его безграничных возможностей, говоря, что, будто бы с Йокогамы наблюдала за ней, запомнив запах. А после проследила уже в другом городе, найдя так же по знакомому запаху. Письмо же оставила затем, чтобы заставить полицейских пережить тоже отчаяние, что переживала она, лишившись близкого человека. Только это всё ложь. А правда, вот она, разбросана кровавыми красками, на покрывале её жизни. Сома сжала предмет, с помощью которого Тавада чувствовала её, в ладонь, когда девушку уже стали завозить в машину. Пальцы уцепили, что это браслет, на концах которого были цветы клевера. Цветы, что были так дороги ей когда-то. Нижняя губа противно дёрнулась. Это был последний подарок наставника, что она потеряла во время того боя с Такэси. Значит, Сиота его подобрала. И, видимо, бережно хранила, чтобы использовать. Вот кто всё-таки дьявол во плоти. — Эй, Сома-кун, закрой глаза. Давай-давай, закрывай свои прелестные изумруды. Ой, не дыши ты так, будто дева старая, — ворчал Норио, пока Тайя вновь недовольно вздохнула, прикрыв глаза и почувствовав, как её взяли за руку и что-то прохладное задело запястье. Затем оно же коснулось и шеи, на которую что-то надели, — а теперь открывай! Сома проморгалась, открыв взор и видя браслет, что был сделан на концах цветами клевера. Тех же самых, что теперь украшали и её шею. Цветы удачи. Того, что Тайе в последнее время сильно не хватало. Свадьба с Масаши сорвалась, дела постоянно шли в большую нагрузку и на душе было чувство какой-то дурацкой неполноценности. — Ичиносе-сан, спасибо вам большое, — проговорила девушка, тронутая поступком наставника. Конечно, он не забывал о дне её рождения, впрочем, как и о дне их знакомства, но… — знаете, не стоило… — Да, ничего-ничего, что я, тебе и подарка сделать не могу? Я, может, и не отец, но на кое-что, как твой наставник, тоже имею право, — довольно высказался он, протягивая ей стакан с коньяком, который Сома отбила своим, — с праздником, Сома-кун, ты стала на год старше и мудрее. Я знаю, что ты переживаешь из-за этого кретина Масаши-ку… — Ни капли не переживаю, — холодно отозвалась Тайя, утыкаясь лицом в колени. Они отмечали её праздник у Норио дома, поэтому Сома могла многое себе позволить. По крайней мере, не видеть лёгкого укоризненного взгляда наставника в ответ на свои слова. — В любом случае, отпусти это. Иди он, ещё локти кусать будет, когда поймёт, какую красавицу потерял по своей глупости! — торжественно провозгласил он и они снова чокнулись. Сома задумчиво отпивала напиток, надеясь уже упасть в плен дурмана, что никак не приходил. А Норио же продолжил, — ты ведь понимаешь, что теперь у тебя открыты многие дороги. Можешь смело двигаться вперёд, — Тайя в ответ саркастично приподняла бровь, насмешливо произнеся: — И что? Вы снова попытаете шанс познакомить меня с тем… красивым, благородным и моей натуре подходящей эспером? Если что, я всё ещё отказываюсь, пусть ваш эспер найдёт даму с менее разбитым сердцем, — она горько усмехнулась, отпила до конца, подлив себе ещё немного. Норио сощурил глаза, усмехнувшись. — Твоё сердце ещё склеется, моя дорогая, а он очень хороший парень. Наивный временами, конечно. Но честный и открытый. Такой не предаст. А ты бы ему ещё помогла на этот мир реальнее взглянуть. Лучше тебя никто этого сделать не сможет. Даже у меня порой не такой взгляд на некоторые вещи, — он сложил голову на руки, видя, как погружена в себя ученица, что грустно отстукивала пальцами по стакану, — я, может, на твоих деток хочу посмотреть. — Не вы один. — Ну я, может, ещё хочу, чтобы ты хотя бы одного в честь меня назвала. Знаешь, какой подарок был бы классный в знак наших долгоиграющих отношений, — Тайя тяжело вздохнула. Ичиносе постоянно шутил на эту тему, разглагольствовал и веселился. Сома не знала, насколько далеки эти шутки от правды, но повторялись они достаточно часто. Правда, Сома совсем не была уверена, что может стать матерью, не то, что даже думать об именах будущих детей. Это всё казалось настолько далёким и невыполнимым, что… Если вдруг, то… — Хорошо. Если у меня появится ребёнок, то я назову его в вашу честь, — твёрдо произнесла она, посмотрев на застывшего наставника. Кажется, теперь ему было не так весело, — обещаю, — она вновь отпила, как бы закрепляя свои слова и радуясь возникшей тишине. Но правда длилась она недолго, прервавшись весёлым: — О-о, Сома-кун, да ты меня сегодня балуешь. И выпить со мной согласилась и пообещала назвать. Ох, я буду ждать этого дня, как ждал своего звания инспектора, — восторженно говорил он, треся стаканом в руке, отчего алкоголь едва не выливался за пределы стакана, — буду на руках это чудо носить. А ты разрешишь ему называть меня дедушкой? — Сома фыркнула на это в стакан, представляя вытянувшиеся лица отца и дедушки, когда её далеко не самый возможный ребёнок будет кричать, что у него три дедушки. Хотя, с другой стороны, отцов у Тайи тоже… почти три. — Вы что же… — медленно тянула она, наконец-то ощущая приятную дымку от выпитого, чувствуя, как уходит вся старая боль, что была, будто водой в её теле, — из всех моих детей будете любить только того, кого я назову в честь вашего имени? — Нет, конечно. Если будет больше малышей, то я буду только рад. Люблю маленьких, они такие классные. Вот, как сын у Цу-куна был. А сейчас уже парень взрослый… — тут мужчина отметил, как Сома вновь потянулась к бутылке, перехватывая на этот раз её руку, — всё! Тебе хватит. Нельзя будущей матери портить своё здоровье. Тебе ещё наследника моего имени вынашивать, — на что в ответ ему раздалось: — Я так и знала, что вы его любить больше будете! Сома прикрыла глаз, сжимая в руке браслет. Она уже думала, что потеряла его во время последней встречи с Такэси… когда наставник погиб. Ведь потерянный браслет, как талисман, будто забрал всё лучшее от него, оставив только подвеску на шее от того комплекта и горсть боли, вины и самобичевания за собой. А, оказывается, браслет всё это время был у Такэси. Тайя сжала зубы, стараясь сдержать позабытый порыв боли, так схожий с тем, который переживала Сома каждый раз, когда подходила к могиле погибшего Норио. На чьих похоронах, она даже не смогла поприсутствовать, находясь в тот момент между небом и землёй. От этого осознания, Тайя чувствовала глубоко засевший внутри стыд, который не могли убрать никакие оправдания того, что даже чисто физически Сома никак не могла побывать там. Совсем никак. Все прощались с ним… А она только и могла теперь, что приходить на могилу, смотря на хладное каменное изваяние, чувствуя, как дрожат от едва сдерживаемой боли плечи, которые Тайя часто обхватывала руками. В самые первые разы, Сома просто медленно спускалась на колени, срывая всю свою боль на могильную плиту с инициалами её наставника и безотрывно рыдая, пока не становилось, настолько тошно, что порой и температура поднималась. Потом же… стало легче. И пусть мёртвые не услышат никого из них больше никогда, но Тайя находила своё спасение в воспоминаниях и в пустых разговорах у плиты, пытаясь на обломках старой жизни, начать строить её как-то заново. Но прошлое всё равно никак не отпускало. Таваду увезли и стоило надеяться, что она не умрет по дороге. В любом случае, Сиота ей и сама горло перережет, из-за того, что она не смогла должным образом данную выполнить миссию. Её должны были похитить. Куникида вкратце рассказывал ей про бумагу, в которой говорилось, что с ней хотят что-то сделать и за которую Тавада, как раз сердечно опрадывалась. Но, судя по всему, сама же Сиота хотела навести лишь суету, отвлечь всех в одну сторону, чтобы самой сотворить нечто совершенно другое. Да уж, а она должна была стать пешкой. По крайней мере, когда Доппо сказал, что в письме было слово «безспособные», Тайя сразу поняла, что это была Сиота. Только она так отзывалась об обычных людях. Странно, что ни ещё более мерзко, ибо Такэси сильно презирала тех, кто не обладает способностью. А Тайя, к тому же, досаждала ей ещё и тем, что никак не умирала. Живучая безспособная. Чёрная кошка. Чья жизнь постоянно идёт в чёрных полосах. — К чему эти слёзы, Тайя? — раздавалось из тени насмешливо переливчатое, пока Сома жадно глотала воздух, не сдерживаясь на всхлипы. Руки, заляпанные в крови наставника, дрожали. Горло тянуло, она явно сорвала связки, когда закричала, — ведь ты ожидала такой исход… — Нет… Я… — Сома не могла собраться с силами. Стержень, на котором держалась стойкость Сомы Тайи был окончательно сломлен. В ответ же раздался стук каблуков, заглушающий хриплый голос полицейской. И послышалась хлесткая речь: — Нет, ты ожидала, Тайя. Ты ведь, наверное, так привыкла, когда можно находится за чьей-то спиной, когда есть поддержка. Какого это лишиться всё в один миг? — Тайя молчала, судорожно сжимая ладони в кулаки. Застывшее выражение лица наставника отдавалось беспрерывным стуком в зубах. Дрожью отзывалось всё тело, — а ведь всё могло быть иначе, приди ты без него. Но ты, видимо, всегда ходишь со второй подушкой безопасности, что прикроет тебе шкуру, — стук каблуков становится ближе, оглушая уши Сомы, что так и не смела поднять головы от потухшего взгляда наставника, — что ж, печальный конец для всех твоих принципов и веры в ничтожную справедливость. Передо мной можешь не притворяться, — Тайя непонимающе вздернула голову, сталкиваясь взглядом с Такэси, что хищно разглядывала девушку, опустившись ниже, дабы смотреть ей прямо в глаза. Холодные аместиты, взгляд полный удовлетворения ситуацией, жажда крови, всплывающая на губах — такая была Сиота Такэси. Пока Тайя дрожащей, слабой девчонкой с заплаканными зелёными очами, могла лишь осознавать свою потерю, чувствуя, как слёзы застилают глаза. — Зачем…? — слабо прошелестела Сома, ощущая, как становится тяжёлым тело, что с трудом могло выносить такую нагрузку на организм. Но его тут же пронзило множеством тоненьких игл, всколыхнувших в ней слабое пламя сопротивления. И толчком послужили тихие слова Сиоты: — Чтобы ты не смела жить в мире иллюзий. Сладкие фантазии не для тебя и не пытайся со мной играть светлую личину. Такая, как ты, вечно будешь барахаться во тьме своих прошлых прегрешений, — и Такэси хищно прищурилась, отметив, как стал холоден до этого плачущий вид девушки, довольно протянув, — во-о-т, теперь я вижу тебя настоящую. Тебе же стало, наконец, легче дышать? Безусловно. Ведь в тот момент, Сома окончательно похронила надежду на что-то светлое и чистое в себе. В её тёмном мире, состоящем из поиска преступников и охоты за прошлым, никогда не будет место иллюзиям, сладким фантазиям и безграничной веры в лучшее… Пока в этот мир уверенным шагом, сносящим всё на своём пути в стремление к идеальному миру без боли и слёз, о котором когда-то давно мечтала маленькая Тайя, не ворвался идеалист Куникида Доппо. И мрак отступил. — Так-так, значит, это вы оказались центром всего происходящего, — раздалось ехидное сзади, заставив Сому ожидавшую нападения, вытянуться, спрятав браслет в кармане узких джинс, разворачивался к острому на язык эсперу лицом, — стоило догадаться сразу. Ведь зачем эсперу так ожесточённо нападать на обычную девушку? Пусть и из полиции. Видимо, есть что-то, о чем вы умалчиваете, госпожа инспектор, как я и предполагал, — довольно протянул Сайгику, оказавшись рядом, отчего Сома поморщилась. Уж ищейку с Департамента её проблемы не касались никоим образом. — Не понимаю, к чему вы клоните. В конце концов, это проблемы с Йокогамы, которые вскоре будут решены. И к вам они никакого отношения не имеют. Вряд ли у вас есть приказ на расследования этого дела, вы ведь совсем случайно тут оказались, — осторожно произнесла она, видя, как растягиваются его губы в змеиной усмешке. — Верно, вы хорошо мыслите. Но, учитывая ситуацию в поезде, этот приказ вполне может появиться, — протянул Сайгику, довольствуясь происходящим, — и тогда вы станете первым свидетелем. Возможно, что даже подозреваемой. Может, это всё было запланировано вами с целью проведения какой-то сделки? Создали шумиху, подговорили эспера, правда, не совсем удачно… — Дзëно откашлялся, не продолжая то, что итак было понятно им обоим, — всё же, любопытно знать, что такого ценного вы припрятали сейчас в карман? — ласково и совершенно невинно спрашивал он, отчего Сома ощутила уже давно позабытое, но такое знакомое давление на неё. Полицейские по делу с Тадеши, дядя и даже личный адвокат, которого наняли девушке… Все пытались надавить на неё, склонить к нужным показаниям, признать то… чего она не делала. Тайя провела в подобном аду несколько месяцев, после чего у неё на всю жизнь выработался иммунитет. Ведь её после ещё не раз пытались ложно подставить, обвинить и подвести под статью, но Сома никогда не прогибалась под чужие слова и ни с чем не соглашалась. Поэтому и речь Сайгику не производила на неё столь хладного ужаса, как раньше. Говори с ней Дзëно после самоубийства брата, то вот он мог бы склонить её к признанию, но сейчас… Чужие слова не имели для неё никакого теперь значения. Тайя в ответ невинно улыбнулась, мысленно проклиная и отправляя ищейку в Преисподнюю. Пусть там с ëкаями танцует. — Сайгику-сан, вы слышали о том, что для девушки в мире лучше нет друзей, чем сто коррат? — Дзëно вопросительно поднял бровь, словно спрашивая, к чему был задан этот вопрос. Сома усмехнулась, вытаскивая пальцами, спрятанный браслет, ритмично потреся им в воздухе, дабы тот издал переливчатые звуки столкновения клеверков друг с другом, — украшение. Я его оборонила. Теперь нашла. Было бы трагедией пережить весь этот ужас, так ещё и потерять свою драгоценность, — и Сома театрально издала вздох полный горечи и сожаления, отметив, как медленно склонилась голова Сайгику в бок, будто пытаясь получше разобрать столь очевдную ложь, в которой плескалась ложка правды. Дзëно шумно вздохнул, выпрямившись. Кажется, он счёл нужным оставить это на её совести. — Хорошо. А что насчёт… — А разве то, что вы сейчас говорили, не всего лишь ваши предположения? — лукаво проговорила Тайя дальше, запихивая браслет обратно в карман и не давая ищейке снова воспользоваться какой-нибудь новенькой манипуляцией в свою сторону. Вдруг опять что-то о Доппо начнёт говорить, она этого не вынесет, — к тому же, мы сейчас не на допросе и, как я говорила, приказа у вас нет. Как будет, тогда и поговорим. В любом случае, Центральному Департаменту будет намного легче передать дело местному Отделу по Делам Одарённых в Йокогаме, ибо виновный эспер с тех краёв, чем загружать столь ценные кадры такой бесполезной бюрократией. Ведь есть дела более масштабного порядка, которые нуждаются в вас, — едва ли не пропела в конце Сома, видя, как презрительно опускаются уголки губ Сайгику, что явно недоволен подобной реакцией, ждав нечто совершенно иного. «Сайгику-сан, вы ожидали, что я паду ниц к вашим ногам от страха и всё вам подробно расскажу и распишу? Извиняюсь сердечно, я слишком многое пережила, чтобы у меня развязался язык. Уж вас, сударь, я точно не боюсь», — про себя декламировала Тайя, мысленно показывая ему язык. Дзëно лишь фыркнул в ответ. Он успокоился, быстро вернувшись в строй. — Всё же странная вы, инспектор Сома-сан, сами на себя беду кличите постоянно, — девушка сощурилась, совсем не пугаясь угроз парня, — но, что ж, в чём-то вы сейчас и правы. У меня, действительно, нет прав высказывать вам что-то. Но уверяю, они скоро появятся. И когда придёт время, вы… — он слегка наклонился, но Тайя, сцепив зубы, твёрдо осталась стоять на месте, показывая свою уверенную позицию. Шёпот слепого ищейки раздался совсем близко к уху, заставляя все внутренности сжаться, ведь прозвучавшие слова были, как раскат грома в душе, — вы не сможете так легко отвертеться от моих вопросов. Сома издала хриплый смешок. Угроза была вполне себе реальная и ощутимо выполнимая. Дзëно видит в ней опасность для других, и в чём-то он даже прав. Не сядь Тайя в этот поезд, Тавада бы не убила машинистов, ничего не случилось и люди бы спокойно доехали до своих станций. Но нет. Она, как злой рок, превратила эту поездку в адский аттракцион, и никакие старания не исправят того, насколько ей не везёт сделать всё так, чтобы никто не страдал от последствий её прошлого. Тайя не просто барахтается во тьме, она в ней тонет. Задыхается, без надежды выгребсти, старается, но всё безуспешно и бе… — Отойдите от неё на расстоянии вытянутой руки, — ледяной яростью послышался голос Доппо позади девушки, заставивший Дзëно отпрыгнуть от застывшей Сомы, что переваривала чужие слова, даже не дëрнувшись по привычке, осознав, что стоять к Куникиде спиной — единственное, чего она здесь точно не боится. Идеалист тем временем сделал пару шагов вперёд, оказываясь вплотную рядом с ней, продолжив говорить, — не думайте, что можете переходить чужие личные границы ради достижения цели. Если вас вновь вернули в Ищейки, это совершенно не говорит о том, что вы имеете право давить на неё, выбивая нужные вам признания. Она сейчас пострадавшая, как и все. Возможно, в несколько раз больше, виня себя в том, чего никак не могла предотвратить, — Доппо шумно вздохнул, выдав едва слышное, — я не позволю никому на свете обидеть её. А уж вам тем более. И, словно в подтверждение этих слов, он немного согнулся вниз и его пальцы несколько робко и дрожаще окольцевали тонкое незабинтованное запястье девушки, что вздрогнула от этого жеста, подняв вопрошающий взгляд на непроницаемое лицо идеалиста, который, выпрямившись, перевёл свой взор, смотря на усмехающегося Сайгику, что явственно чувствовал напряжение, разгорающееся между молодыми людьми. Тайя же ощутила, как моментом наливается краской лицо, когда эти самые идеальные по всем параметрам пальцы, нежно сжали её приподнятое запястье, так и говоря, что никто не посмеет задеть девушку, стоящую рядом с ним. Доппо… Сома почувствовала желание прижаться к нему, но не могла, понимая, как это неловко и совершенно нелепо будет выглядеть со стороны, учитывая, что любопытных глаз тут хватает. Как и тех, кто не видя, совершенно ничего, ощущает всё намного лучше других. — Куникида-сан, ты повторяешься. Мы ведь с тобой уже как-то вели речь про твои возвышенные идеалы и как легко их разбить об землю. Сегодня ты вполне мог испытать это в полной мере, — Тайя прикусила язык, почувствовав, как на пару секунд сильно сжалось запястье в руке идеалиста, что вскорости расслабился, перестав так крепко её держать. Чужие пальцы нежно потерли сдавленные места, отчего хотелось смущенно прикрыть рукой лицо, уж слишком ярко оно выдавало все эмоции девушки, что старательно прятала взгляд вниз на свои ботинки, — она сражалась с эспером, поэтому всё равно вовлечена в это дело, как не крути. И моё желание знать о ней всю правду совершенно оправдано, — Тайя же в ответ лишь выгнула нижнюю губу. Конечно, поэтому он третировал её всю дорогу, давя на все болезненные темы, которые мог. Но Сайгику равнодушно продолжает дальше, — не стоит так злиться и пульсировать… Но, кстати, кажется, твои идеалы, как раз стали не столь центральны, раз ты здесь, а не ходишь где-то, согласно своему графику, — поддел он Доппо, не видя, но чувствуя приближающегося Суэхиро, — и всё же, зря ты отказался от нашего предложения стать Ищейкой, тебе очень пошло и, как я обещал, девиц, готовых кинуться тебе в ноги было бы намного больше. Не пришлось бы бегать за одной. — Мне и одной хватает, — резко произнёс Куникида, бросив краткий чувственный взгляд на девушку, отчего её саму бросило в нестерпимый жар. Ч-чего?! — И всё же… — Сайгику не успел сказать ещё одну вещь, хотя Доппо вернул свой подозрительный взгляд на ищейку, как стоявший рядом Тэтте вновь вынул меч, пронзив ботинок товарища. Следом послышался знакомый рёв, — идио-о-от! Мне же больно! — Некрасиво влезать в отношения между мужчиной и женщиной, — спокойно отозвался Суэхиро, смутив этим пару уже одновременно, — как и обижать чужую девушку, — Дзёно морщится, бурча что-то про себя, в то время, как напарник убирает меч обратно, слегка поклонившись, — надеюсь, у вас всё будет хорошо. Обратитесь в больницу, как вам и сказали. И следуйте всем рекомендациям. Думаю, мы с вами ещё свяжемся. Ведь вы свидетель по этому делу. — Я отправлю отчёт обо всём произошедшем. Так будет быстрее и легче, — отозвалась Тайя, проговорив вновь благодарность за своё спасение. Суэхиро кивнул, приняв положительно предложение Сомы. Вскоре лесная площадка стала приходить в опустение. И тогда рука Доппо выпустила её запястье, хлопнув по плечу, и юноша проговорил: — Пошли к машине, — Сома кивнула, опустив голову и чувствуя лёгкое волнение. Вся эта тишина явно не просто так. Тайя нервничала, ибо понимала, что раз они одни, то Куникида просто обязательно (наверное?) поднимет тему того разговора. А что если из-за сегодняшней ситуации, он решит, что вот да, такая она ему не подходит и лучше держаться от неё подальше, а не бегать и от эсперов спасать. Становилось невыносимо тоскливо от подобных мыслей. Возможно, они совершенно глупы. Ведь… Сома приподняла руку, смотря на запястье, которое так нежно держал Доппо пальцами, говоря, что не позволит её обидеть. Разве стал бы он так говорить, если бы решил её оставить? — Сома-сан, — послышался голос Куникиды, когда они оказались возле машины, — как ты? — Тайя буркнула, что нормально, но Доппо поймал её за руку, подняв вверх рукав рубашки, на которой были бинты, смотря на покрасневшую повязку и тяжело качая головой, — это моя вина, — тихо проговорил он, отчего Сома невольно замерла, боясь сделать лишнее движение, особенно после: — если бы я думал меньше, ты была сейчас в безопасности… Тайя округлила глаз, в удивление смотря на него. Почему он винит себя? Она пострадала из-за собственной натуры приключений на голову. Вот сидела бы себе дома и ничего страшного не произошло. Такэси пришлось бы потрудиться, чтобы словить момент для её похищения. — Ты не виноват, — аккуратно проговорила Сома, касаясь его предплечья, когда он отпустил её руку, — никто не мог знать, что это случится. Куникида качнул головой. — Если бы я дал ответ раньше, то смог бы вписать момент, что за тобой надо присматривать. Ты не представляешь, что я испытал, когда Уотани-сан сказала, что им пришло письмо и ты в опасности, — негромко говорил он, пока Тайя вспоминала, что Доппо вкратце поделился тем, как именно оказался здесь. Но тут она почувствовала, как нежно её взяли за плечи, заставляя смотреть в затягивающие взор серо-зелёные омуты. Она была так рада, что Доппо пришёл за ней, что и ответ на тот разговор казался ей таким не нужным. И всё же… — Сома-сан, я знаю, что слишком долго медлил. Я не желаю оправдываться, почему это всё так затянулось и я чуть не упустил тебя, но… — Куникида издал тяжёлый вздох, — но если ты готова выслушать меня, то я хочу сказать тебе… — Сома медленно кивнула, согласная слушать парня, на что он продолжил, — ты права. Ты не совсем подходишь под мой идеал. В большинстве пунктов, да, но при этом есть та четверть из них, которая, как кость в горле, стояла между мной… и моими чувствами к тебе, — Тайя моргнула, чувствуя, как душа опускается вниз, — и это очень странно для меня. Для того, кто планирует каждый свой шаг, потерять голову из-за девушки, которая переворачивает всю мою жизнь вверх-вниз. Но ты каким-то образом смогла это сделать. — Куники… — Тайя не успевает договорить, видя, как тот головой просит дать ему высказаться, замалкивая тут же. — Прости, мне правда было нужно время подумать. Ведь быть с тобой — это словно идти над пропастью, никогда не зная, когда сорвешься вниз. Это отказ от той части меня, которая уже давно сгнила, но всё ещё плотно сидела внутри. И… — Доппо вздохнул, — и всё же впервые за долгое время реальность смогла одолеть ту эфемерность, иллюзию, которую я придумал себе, расписав на страницах своей жизни, — он отодвинулся, убрав руки с плеч и вытянув из внутреннего кармана жилета блокнот, открыв его на странице с зачеркнутыми пунктами, протянув растерянной девушке, — мне не нужна никакая идеальная девушка, кроме тебя. Ты можешь самолично вырывать листы и похоронить моё сгнившее прошлое, ведь без тебя я совсем не вижу будущего… — Куникида-сан, эти крайности… — заговорила Сома, приложив не раненную руку, сжатую в кулак к груди, но её слова были заглушены оглушающим: — Я люблю тебя, Сома-сан, — та замолчала, изумлённо смотря на уверенного юношу, что добавил неожиданное, — уверен, что и ты меня тоже любишь, — Тайя вздрогнула, ощутив почему-то, как взор стал размывчатым на пару секунд, но стоило лишь проморгаться, как что-то мелкое скатилось по щеке. Слеза. Но она слушала Доппо дальше, чувствуя, как горят в смятение щёки, — вот, что означало твоё поведение в тот день. Тот жест, когда я решил, что ты хочешь меня поцеловать, — Куникида примолк, заметив прокатившуюся слезу по лицу девушки, подумав о том, что перешел грань в своей речи. Вдруг он ошибается…? — но если это не так, то ударь меня за наглость, которую я проявил, решив сказать о твоих чувствах. Но я вижу… Ты ведешь себя со мной не так, как с другими, позволяешь мне все больше наглеть с тобой и твои жесты по отношению ко мне… Они так приятны… и я понимаю твои страхи, правда… «Куникида-сан… какой же ты всё-таки…», — пронеслась мысль подобно вихрю в голове девушки, что старалась оставаться спокойной, чувствуя, как не может и пары слов сказать. Как ей сказать о том, что он прав во всём? — Сома-сан, — снова позвал её Доппо, заставляя безотрывочно смотреть на него, — я хочу быть с тобой, несмотря на всевозможные трудности и препятствия. Возможно, я не ко всему готов и ничего подобного у меня и в жизни не прописано, но… Я не отступлюсь. Поэтому я прошу, — он вновь сложил блокнот в жилет, поняв, что Тайя к нему не притронется. Ладно, он сам потом вырвет страницы с пунктами, — если у меня есть хоть какой-нибудь шанс быть с тобой, то… молю, дай мне им воспользоваться, не отталкивай от себя. Я докажу тебе, что ты можешь мне доверять. Я никогда не причиню тебе боли, не оставлю, я… — Сома поймала его подрагивающие пальцы, сжав их и утыкаясь в них лбом под удивленный взгляд Куникиды. Идеалист почувствовал — лоб девушки был горячим, ощутив от этого жгучую под рёбрами тревогу. Может, ей плохо? А он тут со своими чувствами, идиот, как всегда не вовремя, ведь надо ехать в больницу… — Куникида-сан, прошу, не надо громких слов, не смущай меня, — прервала она истязания юноши, что хотел уже схватить её под руки и ехать до первого медицинского пункта. Девушка нервно выдохнула, наравне с идеалистом, но в отличие от него, чувствуя, как всё внутри переворачивается из-за слов Доппо. Он её любит… Серьёзно что-ли? Неужели… Ей это не снится? — я услышала тебя… — она отодвинулась от юноши, вытащив из изрядно потрепанного внутреннего кармана уже своего чёрного жилета блокнот с именем любимого ей человека, — и хочу, чтобы ты взглянул на это. — А что это? — слабо пролепетал Куникида и девушка вмиг отметила его покрасневшие щеки, протянув ему блокнот, отмечая округлившиеся в момент глаза Доппо, ведь он прочитал, что на нём было выведено её каллиграфическим почерком. Юноша оторвался взором от написанного, и в его взгляде мелькнула плохо скрываемая надежда на положительный ответ своей сегодняшней пылкой речи, — Сома-сан, что это значит? — Это значит, что… будь у меня типаж идеального мужчины, расписанного во множестве пунктов, то им бы оказался ты, — Сома мягко улыбнулась, а Доппо только через секунду осознал шутку, издав лёгкий смешок, видя, каким серьезным становится взгляд Тайи, что продолжала говорить, — но я не верю в идеалы, а ты… Ты для меня очень много значишь… — она сглотнула, отмечая, с каким изумлением её осматривает идеалист, не ожидав ничего подобного в ответ. Слова давались девушке очень тяжело, поэтому она сжала ладонь в кулак, заметив, как Куникида протянул ей блокнот назад, который она взяла в другую руку, — да, твой дневник помогал тебе в определении твоего жизненного пути, но… на самом деле, всё это был не он. Это был ты, Куникида-сан. И ты волен сам решать, как и куда двигаться дальше, не опираясь на созданные правила. Ведь я… — та стиснула зубы, не видя, как растрогала её речь юношу, что осознал правдивость слов девушки, наконец, услышав от неё столь желанное и едва слышимое, — я полюбила именно тебя… Всего тебя, несмотря на все свои страхи и убеждения, попытки закрыться и не принимать эту любовь, — она сделала глубокий вдох, — ты оказался прав, я и в правду… тоже люблю тебя, — Тайя опустила голову ниже, чувствуя, что сейчас расплачется, — и… как же, это меланхолично, ведь я… кажется, ещё никогда… никогда и… никого так не любила, как тебя, — Доппо удивлённо моргнул, чувствуя, как что-то тяжёлое ударилось по груди. Открывшаяся нараспашку сейчас Сома, заставляла его только трепетать. Её слова пронзали насквозь, будто стрелы, — не знаю, что со мной, как ты это делаешь, как заставляешь терять голову от твоего присутствия… но все эти две недели… Я так хотела, чтобы ты пришёл, а ты не приходил и я не знала, что мне делать… Тайя закрыла лицо блокнотом, дабы замолкнуть, наконец. Плечи её подрагивали от груза, что несла в себе Сома долгое время. Главным было не расплакаться сейчас. Уж слишком тяжело оказалось признаваться во всём. Сома ведь и не знала, что любить бывает так трудно. Что грудь будет гореть огнём. Ей казалось, что она справится, если вдруг Куникида решит окончательно отвернуться от неё, но теперь понимала, что подобное было бы, словно ударом по сердцу. Она не смогла бы восстановиться… Не смогла оправиться. Любовь к Доппо пронзила Тайю, пробив броню и разбив на мелкие-мелкие осколки, что было не собрать. Но тут её порывисто обняли, крепко прижав к себе и шепча извинения, прося успокоиться. Сома тут же вцепилась в спасительные объятья, забывшись обо всём (хотя держать блокнот и жилет кончиками пальцев было не совсем удобно), утыкаясь в светлый жилет и ощущая носом приятные горькие духи Куникиды. Она словно чувствовала бешеный пульс идеалиста, понимая, что и у самой сердце бьётся слишком сильно. — Я же могу считать это за ответ, что ты так же хочешь быть со мной? — спустя какое-то время тихо спросил Доппо, поняв, что Сома успокоилась и, получив в ответ частый-частый кивок девушки, что прижималась к нему, расслабился. Но не надолго, — что-то мне в бок колет, — неожиданно высказался он, разрывая загустевшую романтику и вызывая в Соме нервный смешок. — Это блокнот. — Убери его, мешает, — девушка едва не рассмеялась, ибо Куникида впервые в жизни ворчит на блокнот, которым так бесценно дорожил. Вернее, это её покупка, но безусловно он чем-то похож на тот, которым пользуется юноша. Но она всё так же послушно вернула вещь обратно во внутренний карман, не разрывая объятий, хотя это и было трудно. Куникида же, поняв, что вещица вернулась на место, прижал девушку к себе покрепче, уткнувшись носом в макушку и наслаждаясь уединением того, что им никто не мешает, никто не влезает и сейчас они стоят вдвоём, в тишине, возникшей в лесной местности, желая продлить это мгновение на вечность. Сома сжалась в объятьях Доппо, вытянув руки, схватившись пальцами за ворот его жилета, не имея никакого желания отпускать Куникиду от себя. Всё будто встало на свои места. Наконец-то… какое-то чувство покоя на душе. — Надо ехать, — тихо проговорил Куникида, нежно поглаживая девушку по спине, чувствуя её кивок, — но не хочется… — Сома вновь кивнула. Правда, Доппо всё равно отодвинул её, смотря на растерянное лицо девушки, ловя момент осознания, что теперь он имеет право прикасаться к Соме, прижимать её к себе, видеть плещущую нежность в глазу и… Губы Тайи дрожали. Видимо, от переизбытка чувств за сегодня, но именно это заставило Куникиду вспомнить их не совсем удачный раз. А ведь так хотелось, наконец, познать то, что виднелось во сне, чего не случилось полноценно в реальности… Неужели… и это ему можно по праву? — Сома-сан, — хрипло произнес он, опустившись к ней ещё ниже (да, рост Сомы в такой ситуации играл несколько против неё, но Куникида был готов опуститься насколько угодно, лишь бы взглянуть на её аккуратное, полное нежности лицо), видя, как застыл взгляд Сомы, что ждала следующих слов от Доппо, как живительного глотка воды, — я могу…тебя поцеловать? Тайя округлила глаз, смотря на ожидающего ответа Куникиду, чьи ладони переползли ей на щеки, нежно поглаживая, будто растирая ямочки на щеках. Так было приятно и мягко… А хотелось получить нечто большее, чем просто нежные касания. В груди жглось желанием прочувствовать то, что бурлило внутри и о чем мечтала душа Тайи с того момента, как чужие губы случайно задели её. — Почему ты спрашиваешь? — тихо тянет Сома, притягивая Доппо к себе пальцами за воротник, — делай… то, что должен, — аккуратно пробормотала она, процитировав слова из его дневника, сказанные когда-то и им, отчего он мягко ей улыбнулся. И Доппо, будто во сне, прошёлся руками вперёд, притягивая ладонями Сому к себе. Тайя, как и там, мягко подняла голову вперёд, поддаваясь на его уверенное притягивание, цепляясь пальцами за воротник. Всё было, словно не наяву, не по-настоящему, отчего Куникида несколько робко и неуверенно прикасался к чужим губам, отстраняясь на пару секунд, чтобы в подтверждение реальности коснуться вновь. Эти нежные поцелуи обжигали, заставляли Сому сгорать от тянущего чувства в груди, отчего её ладони аккуратно уползли на щеки юноши, так же теря его скулы, как делал это он ранее с ней. Вскоре юноша окончательно оторвался от чужих губ, смотря на размякшую от ласк девушку, что заворожено смотрела на него в ответ. Она немного вздёрнула голову вверх, пытаясь скрыть алый румянец, что отблескивал от лучей солнца, словно «солнечные зайчики». — Куникида-сан… — ветерком вылетело с её губ каким-то томным вздохом и в голове Доппо что-то ярко щёлкнуло, выключая в нём хоть какую-то сдержанность. Он вновь приник к губам девушки, без предупреждения, впиваясь более жадным поцелуем, отчего у Тайи перехватило дыхание, заставляя теряться в чужих, жадных касаниях, полных желания, ласки, берущих разум девушки в плен. И Сома не стала отказывать ему, опустив ладони опять вниз и сжав пальцами ворот рубашки покрепче, с силой прижалась к Доппо в ответ, стремясь показать, насколько она изнемоглась в его ожидании. Тайя требовательно жалась губами, стараясь отвоевать возможность самой напирать на Куникиду. Но Доппо тоже не сидел на месте, ведь после неудачного соприкосновения губ с Тайей, изучил досконально теорию поцелуев, имея за собой возможность удивить девушку. Что он и сделал, когда, схватив Сому за плечи, уверенным движением углубил поцелуй, раскрыв уста девушки в стремлении познать больше, сталкиваясь с пламенным дыханием Тайи. Девушка же в ответ теснее прижалась к нему, руками обхватывая его шею и вновь сжимая за воротник, пока Куникида с неизведанным ему ранее запалом изучал рот Сомы, проходясь языком по ровному ряду зубов. Иногда сплетая его с Сомой, сходясь с ней в этот же миг в своеобразной яростной битве, от которой перехватывало дух и совершенно не хватало дыхания. Тайя уже начинала стоять на носочках, пытаясь удержать близость с Доппо, который из-за неудобного положения медленно стал выгибаться вверх. Куникида отметил про себя, пока жадно обцеловывал губы девушки, что случившееся сегодня с ним являлось лучшим, что он мог пережить на данный момент. Нет, пусть этот день и был неидеальным, он оказался выше всех его ожиданий и идеалов. Самым прекрасным днём на свете. Но проблему с явно затекшей шеи обоих, требовалось решать скорее, ибо прерывать поцелуи у Куникиды не было никакого желания. И потому, чисто инстинктивно, он подмял ноги девушки руками, подняв их повыше и позволяя её бёдрам крепко обхватить свою талию, пока руки легли на сильные плечи идеалиста. Шея приятно загудела, больше не ощущая тяжесть, а тело почувствовало приятную теплоту ног девушки, что крепко скрестила их за спиной Доппо, продолжая со всей трепетностью целовать его в ответ. Всё вокруг вспыхнуло множеством искорок, когда нежные, аристократично длинные пальцы девушки проникли в светлые волосы юноши, трепетно сжав их. Сразу вспомнился момент у реки, отчего его тело мурашками прошлось. — Сома-сан… — хрипло вытянул Доппо, оторвавшись от девушки на пару секунд и оказывась в плену её нежных рук, что ласково гладили его по лицу, проводя там какие-то своеобразные линии. Взгляд Тайи был загадочно нежен, а её мягкая полуулыбка смягчала ураган на сердце. А в душе всё расцветало от: — Я люблю тебя, Куникида-сан, — шептала она, — я очень тебя люблю… — пальцы девушки подняли очки юноши наверх, аккуратно щёлкнув по носу, — ты мой ёжик, — тянула Сома, зажмурившись и утыкаясь лбом в его, щекоча своим носом нос Куникиды, что не сдержал усмешки, смешанной с лёгкой едва заметной улыбкой, которую идеалист мог позволить себе только рядом с ней. Как долго он ждал слов любви. Как мечтал их услышать. «Старик Юэрао, ты настоящий шутник», — думал он, глядя из-под полуприкрытых глаз на девушку, что нежно щурилась в ответ, освещаемая солнечным ореолом, будто божество, — «я понял твой намёк… Она и вправду моя судьба. Такая резкая, неидеальная и порывистая она…» — юноша смотрел на улыбчивую Тайю, что продолжала обнимать его за шею, пока он бережно держа её ноги, медленно вёл ладони к спине, стараясь удержать девушку всё в том же положение, — «возможно, она та, которую я на самом деле и хотел… Именно такую…». Ведь где-то на глубине души, в далёком детстве, он рассказывал под смех маме, что хотел себе храбрую, смелую невесту, с которой он может пойти, куда угодно и ему не будет страшно за неё. Идеалы украли этот образ, выстроив перед ним нежную, хрупкую душу, которую надо было защищать и выстраивать для неё замок. Но… шутник Юэрао всё равно привёл Доппо к той, что так пламенно томилось в его сердце. К Соме Тайе. К девушке-искре, что разгорелась в бушующее пламя в его душе, дав свет извечному страннику в поиске идеалов. Она не его идеал. Она была выше идеалов. То, к чему прагматичный идеалист Куникида Доппо и будет всегда стремиться.

Чтобы иметь право и дальше держать её в своих руках.