04 августа 1994 года.
Всемирный чемпионат по квиддичу стал одновременно и радостным, и грустным воспоминанием. Драко достал нам с Гермионой билеты в министерскую ложу, и мы расположились в двух рядах позади Министра магии. Я был в восторге от игры, от потрясающих фигур высшего пилотажа болгарского ловца, от гигантского стадиона, да хотя бы от того, что не сижу запертым в комнате дома номер четыре по Тисовой улице в Суррее. Восторженные крики болельщиков в моей голове смешались с воплями напуганной толпы, когда в небе расцвела Чёрная Метка. Всё смешалось: люди в масках и чёрных балахонах, разноцветные лучи заклятий, испуганный до побелевших губ Драко и ничего не понимающая Гермиона. Малфой-старший сбросил нас, словно балласт, утягивая в воронку аппарации лишь собственного наследника. Гермиона потащила меня к лагерю, я с трудом переставлял ноги — настолько сильно болела голова. Где-то за спиной Том наслаждался действием, будто сам его срежиссировал. — Бегите, жалкие крысы! Глупцы! Недостойные! — кричал Реддл. — …abi dolor validus, dolor crepitantibus, coniuro, fenestram ad imum defluentem… — шептал я. — Гарри, что ты бормочешь? Шевели ногами! Мы забрались в первую попавшуюся палатку, задернули полог. Внутри было тихо и темно. — Никогда не прощу этого Малфою! — зло буркнула подруга. — Вот ведь хорек! — Но ведь Драко… — тихо начал я. Боль постепенно отступала. — Да причем тут Драко? Я имела в виду Люциуса, — и добавила гораздо тише. — Драко бы нас не бросил. Наверное. Через час нас нашли авроры и передали незнакомому магу, который представился как Вернон Дурсль, только ни капли не был на него похожим. — Пс, Гарри, это я — Сириус, — прошептал он мне на ухо. Я кивнул и потащил за собой Гермиону. Надеюсь, Сириус не поступит так, как Малфой, и не бросит девушку одну посреди беспорядков. Так мы впервые оказались в доме номер двенадцать на площади Гриммо. На следующий день Сириус смотался в Суррей и привёз мои вещи. На мой вопрос, как он убедил Дурслей, он оскалился в жуткой улыбке и достал из кармана прошлогодний выпуск «Пророка», где была его азкабанская фотография. Сходство было очевидным. Неудивительно, что напуганные магглы отдали ему всё, что было связано со мной.1 сентября 1994 года.
— Гермиона, я искренне прошу у тебя прощения! — распинался Драко, когда девушка предъявила ему свои претензии за случай на чемпионате. — Послушай меня, Драко Малфой! — взъярилась Гермиона, а дальше выдала нечто длинное и очень эмоциональное на французском. Драко сначала был удивлён, затем смущён, а после резко покраснел и отвёл глаза. — Я тебя понял. Больше такого не повторится, — тихо прошептал он. Девушка мгновенно сменила гнев на милость и довольно улыбнулась. — Но откуда ты знаешь французский? — Мне нечем было заняться летом. — Очень умная девочка, — проговорил Том, возникнув на сидении напротив. Голова мгновенно наполнилась битым стеклом. — Не потеряй такого последователя, она пригодится тебе. Я зашептал заговор, растворяясь в напевном речитативе. — Гарри, ты слишком бледный, — обеспокоенно произнесла Гермиона. — С тобой всё хорошо? Я мелко кивнул и пошёл на второй круг. Обычно после третьего становилось легче. За ужином директор Дамблдор обрадовал нас новостью о Турнире Трёх Волшебников. Я местом пониже спины понял, что без меня не обойдётся, несмотря на возрастные ограничения. Новый учитель ЗОТС, хоть и был отставным аврором, не внушал мне доверия.2 ноября 1994 года.
Я был прав. Два дня назад кубок выплюнул моё имя как четвёртого участника турнира. Я протестовал против своего участия, до последнего надеясь на директора, который, как мой магический опекун, мог запретить мне участвовать, но старик отвёл меня в сторону и сказал, что отныне моим опекуном в магическом мире является Сириус Блэк, который не может в данный момент ничего для меня сделать. — Не беспокойся, я помогу тебе, — прошептал на ухо Том. Рон Уизли учинил скандал, склоняя моё имя на всякие лады. Теперь я не был Мальчиком-который-выжил, а был Мальчиком-который-выпендривается, если говорить цензурно. Повышенное внимание учеников, преподавателей и, что самое ужасное — прессы, не добавило мне спокойствия. Я потерял аппетит и плохо спал. После отбоя я крался по тёмным коридорам замка под мантией-невидимкой, Том указывал мне дорогу. На восьмом этаже он заставил меня трижды пройтись вдоль пустой стены, представляя место, где можно спрятать любую вещь. На гладком камне появилась дверь. Я вошёл и оказался на бесконечном складе хлама. — Здесь не работает «акцио», поэтому, просто иди вперёд и не отвлекайся. Просто чувствуй магию вокруг. Мой крестраж я учую издалека. Спустя несколько часов, я уже стоял у большого мутного зеркала, а Том моими руками надевал мне на голову грубо сработанную серебряную диадему. — Ты похож на короля Артура, Гарри. На миг меня покинула боль, мысли прояснились, я почувствовал себя живым и настоящим, но это всё сразу же исчезло и, начиная с головы, в меня потекла тьма. Она опутала мозг, дурманя, стекла по жилам и нервам вниз до самых пяток, а затем снова вверх, наполняя кровь дёгтем, а душу — ядом. В мутном отражении я видел, как из моих глаз покатились кровавые слёзы, а радужка покраснела. Теперь я был похож на собственного боггарта. Боль нарастала с чудовищной скоростью, и я отключился, не успев даже произнести заклинание.1 декабря 1994 года.
Первый тур. Хвосторога. Огромная чёрно-зелёная драконица следила за мной одним глазом, по-птичьи повернув голову. Я шёл к ней медленно и прямо, не таясь. В левой руке была зажата верная метла, а правую я вытянул вперёд, раскрытой ладонью к огнедышащему чудовищу. Том не стал надеяться на мою память, а потому сам произносил моими губами длинное заклинание, которое бы заставило дракона оцепенеть. Главным условием был зрительный контакт. Я гипнотизировал жёлтый глаз, пока на ощупь искал поддельное яйцо, а затем отступил на несколько футов. Резко запрыгнул на метлу и понёсся прочь, пока тварь меня не изжарила. В итоге я был единственным участником без серьёзных ожогов, но с дичайшей мигренью.26 декабря 1994 года.
Праздничный завтрак в Малфой-мэноре. Мы с Гермионой сидим как на иголках, но строим из себя воспитанных детей. Нарцисса ко мне благосклонна, а вот Гермионе достаются презрительные взгляды. Я получаю в подарок медальон, в комплект к имеющемуся кольцу. Гермионе от Драко достаётся книга из фамильной библиотеки. Судя по поджатым губам Люциуса, Драко взял книгу без одобрения отца. Гермиона тщательно подготовилась к этому приёму и презентовала Нарциссе луковицы редких японских гиацинтов для её оранжереи. Люциусу — кусочек сплава благородных металлов, который её родители использовали в стоматологии. Сплав был сделан маггловским методом и не имел в себе остаточной магии, а потому мог быть переплавлен во что угодно, а затем принять в себя любые магические свойства. Драко удостоился билета в кино на киноленту 1964 года — «Мэри Поппинс» на завтрашний вечер. Впрочем, такой же билет достался и мне. Естественно, девушка шла вместе с нами. На удивлённо-презрительное выражение лица Люциуса Гермиона ответила, что в кино нас сопроводит её мама, а затем мы вернёмся обратно в мэнор. Драко был ошеломлён, но поверил безапелляционному тону Гермионы, что это безопасно и ему понравится. Я кивнул, подтверждая. Я не был столь усерден в выборе подарков. Нарциссе я передал сквозное зеркало для связи с Сириусом, всё же он был её кузеном, и в детстве они были дружны. Люциусу, по настоянию Гермионы, выдал три мелких искусственных бриллианта в комплект к композиту. А Драко пообещал, что завтра в кино он попробует нечто особенное. Гермиона наконец получила официальное подтверждение своего протектората — фамильное кольцо Малфоев. Драко сиял, как начищенный галеон, — теперь его отец не сможет бросить девушку в беде. Нам пришлось ещё трижды водить Драко в кино на разные фильмы, чтобы доказать, что Мэри Поппинс не нарушала Статут Секретности, просто магглы имеют достаточно богатое воображение и технологии, чтобы показать это на экране.4 февраля 1995 года.
Я не знал, что волшебники могут ходить по воде. Но Том поделился со мной древней историей одного волшебника, что решил приручить магглов с помощью особенного учения. В ответ на чудеса и помощь магглы прибили его гвоздями к кресту, а затем заперли в пещере. Когда через три дня волшебник оказался жив, они нарекли его Богом и с тех пор извращали его слова, как только могли. Я шёл по поверхности озера и водил перед собой палочкой. Наконец поисковое заклинание высветило в толще воды под ногами нужную цель и я, укутавшись в кокон согревающего заклинания, камнем пошёл на дно. Головной пузырь сжался до минимальных размеров, чтобы не тормозить погружение. Освободив Гермиону от пут, я потянул нас наверх, тщательно следя за пузырьками воздуха вокруг. Я оказался вторым финалистом, после Крама. Седрик выплыл через секунду после меня, а Флёр провалила задание. Том был молчалив и доволен. Я мечтал вернуться в озеро и утонуть, чтобы гриндиллоу разорвали меня на кусочки и устроили праздничный пир.13 апреля 1995 года.
Том что-то задумал. После того, как он добавил к себе ещё один кусок души, он смог на короткое время покидать меня, будучи бесплотным духом. Словно собака на длинном поводке. Я резко терял силы, когда он возвращался, но, конечно же, Реддла это мало беспокоило. Школьные страсти поутихли. Даже Уизли перестал на каждом углу вещать о том, что золотому мальчику мало славы. Я сдружился с чемпионом Дурмстранга — Виктором Крамом. Мы могли часами провести в небе на мётлах. Он показал мне финт Вронского, и я сумел повторить с первой попытки. В этом году матчей по квиддичу не было, а потому эти полеты были особенно для меня ценны.24 мая 1995 года.
Чёртов лабиринт! Я прошёл по нему, как по Косому переулку! Единственным, кого я встретил, был сфинкс со своими загадками. А после меня ждал кубок. Я коснулся его аккурат в тот момент, когда из-за кустов показался Диггори. Портключ перенёс меня на старое кладбище. Рядом уже ошивался Петтигрю. Я оказался прикован к мраморной статуе, единственный зритель пьесы «Возрождение Волдеморта». — Да, да… — шептал в экстазе Том, наблюдая за ритуалом. Наконец из котла поднялся уродливый змееобразный субъект и обратился ко мне. — Гарри… Поттер… — прошептал Волдеморт. — Как же омерзителен последний огрызок! — возмутился Том. — Я ждал нашей встречи… — Ни голоса, ни харизмы! — И вот, наконец… — Даже если бы ритуал проводил кто-то более компетентный… — Ты здесь. — О, кажется, я знаю, что он собрался делать! Волдеморт поднял палочку и нацелил на меня. Я расслабился, сейчас всё закончится. — Круцио! Да почему ж не Авада?! Том перехватил управление телом. Моей магии хватило на невербальный беспалочковый щит. А затем Том призвал акцио кубок и меня утянуло обратно в Хогвартс, к выходу из лабиринта. Я услышал овации, а затем потерял сознание. — Что случилось с тобой, мой мальчик? — упорно допрашивал меня директор Дамблдор. — Портключ, кладбище, Петтигрю, ритуал, Волдеморт, — снова отвечал я. — Значит, он вернулся, — пробормотал директор. Я кивнул, за что поплатился новой волной мигрени. — Голова, профессор, — взмолился я. — Да-да, сейчас, — отмахнулся Дамблдор и вновь ушёл в себя. — Гарри! — в палату ворвалась Гермиона, таща на прицепе недоумевающего Драко. В руке у подруги был заветный флакон. — Простите, директор. Я не поверил глазам — Гермиона отпихнула локтём знаменитого волшебника, уселась на кровать и поднесла пузырёк к моим губам. — Пей, — приказала она. — Это Снейп варил по просьбе Драко. Я подчинился, зная, что никакое другое зелье мне не поможет в полной мере. Через пять минут я уже блаженно сопел, не ощущая боли. Как и собственных конечностей.16 июня 1995 года.
Прямо с вокзала я аппарировал на площадь Гриммо. Спасибо Тому за его уроки. Дурслей я видеть категорически не хотел. Но и в Блэк-хаусе меня не ждали: Сириус был мертвецки пьян, на кухне хозяйничала мать цыганского семейства Уизли, а по дому шастало ещё несколько незнакомых волшебников. — Мальчик, как ты попал сюда? — спросил темнокожий высокий колдун. — Я пришёл к крёстному. Это его дом. А вот кто вы все такие? Дом замер от моих слов. В коридоре собралась толпа. — Это же Гарри Поттер! — наконец воскликнул кто-то, узнавая меня. Тут же все загалдели, зашевелились. Из гостиной выполз Сириус. — От… Отстал-л-ли все от него! — рявкнул он. В конце коридора раздался истошный женский крик: «Недостойные! Грязнокровки! Предатели крови!» Сириус тяжко вздохнул и поплёлся на крик. Там он с трудом задёрнул портьеры на стене и стало тихо. — Гарри, какого Мерлина ты тут делаешь? — обратился ко мне Сириус. — Мне больше некуда идти, — тихо ответил я. — Дамблдор сказал, что теперь ты мой опекун. Том возник за спиной. — Старик — мастер лжи, Гарри, — прошептал Реддл. — Если он солгал, то… — на моих глазах навернулись слёзы. Я оказался в медвежьих объятиях рыжей женщины. — Бедный мальчик! Ну конечно же, ты можешь остаться! Ты голоден? Пойдём. Она увела меня на кухню, усадила за стол и через минуту поставила передо мной тарелку с мясной похлебкой. — Я Молли. Можешь обращаться ко мне всегда, если тебе что-то нужно. Я ел и наслаждался каждой ложкой простой деревенской еды, согревался изнутри. — Сейчас здесь базируется Орден Феникса. Дамблдор вновь собрал нас, — продолжала Молли. — Он сказал, что ты видел, как возродился Тот-кого-нельзя-называть. Я кивнул, приподнимая тарелку, чтобы вычерпать всё самое вкусное с донышка. — Ох… я так надеялась, что тёмные времена закончились. Она стала рассказывать истории из прошлого. Так я узнал про Орден Феникса и его антиволдемортскую деятельность. Реддл гадко хихикал в моей голове, невольно подглядывая. — Не смей их трогать, Том, — прошептал я. — Иначе мы с тобой сдохнем от голода на улице. А здесь тепло и кормят.