Короли, Драконы, Боги

      Пряности, рыба, свежая бумага – Моракс уже в самом деле успел отвыкнуть от этих запахов. Он, наверное, никогда не замечал, что они немного резковаты, а ещё неожиданно контрастны. Когда столетиями дышишь только таким воздухом, он кажется абсолютно обычным, в то время как любой другой, не столь насыщенный и пёстрый, ощущается пустым и неполноценным.       Лиюэ теперь каждый раз немного иной. Меняются лавки, меняются тренды и мода, в уже знакомые заведения приходят новые владельцы. Да и самого Моракса здесь помнят и узнают в основном только долгожители, однако сейчас это только на руку. Ему совсем не хочется привлекать внимание. Они остановились на окраине в достаточно спокойном месте. Весьма удачное совпадение, что подмастерье Байчжу работает не в центре: не придётся идти на оживлённые улицы, где и Эфиру будет очень некомфортно, и будет велик шанс, что Моракса узнают.       Вечером Эфир был настолько уставшим с дороги, что просто плёлся рядом, практически не обращая внимания на людей вокруг, а едва зашёл в снятую в таверне комнату, удостоверился, что Моракс повесил щиты, как тут же лёг и уснул. Наверное, стоит запомнить на будущее: переход целый день для него пока что слишком. Моракс поправляет Эфиру одеяло и мысленно ставит в голове галочку, что стоит чуть иначе распределять время. Однако Эфир сам отказался от ещё одной остановки в лесах, сказал, что дойдёт до города и что ему будет спокойнее ночевать в четырёх стенах. И его тоже можно понять.       Моракс сидит у окна и потягивает чай, наблюдая, как просыпается Гавань: солнце встаёт, люди выходят на работу, через приоткрытую форточку доносится запах свежей выпечки. Эфир пока что спит, но у них есть время, встреча назначена после обеда.       Не сказать, что Моракса совсем не напрягает то, что он плохо знаком с подмастерье Байчжу. Скорее, ему нужно увидеть, как она себя будет вести в деле, когда увидит Эфира. Конечно же, он не даст ей ему навредить, но Моракс надеется, что переговоры и снятие штанг пройдёт успешно. Он едва ли знаком с девушкой, но рекомендация Байчжу – достаточно веская причина обратиться к ней.       Мораксу уже довелось с ней недолго пообщаться: Си – довольно умная и внимательная девушка, по крайней мере, на первый взгляд. Она сказала, что изучит материал к дате встречи, как следует подготовится, пообещала не подвести, но при этом выглядела дружелюбно-серьёзно. Наверное, это хороший знак. Си специализируется на различных запечатывающих заклинаниях, потому среди нынешних подмастерьев Байчжу она в самом деле подходит лучше всех.       По крайней мере, хочется в это верить.       Со стороны кровати Эфира слышится шуршание, и Моракс оборачивается. Сонный золотистый взгляд медленно скользит по комнате, а затем останавливается на Мораксе. Эфир вяло машет ладонью и получает в ответ лёгкую улыбку.       Всю дорогу до Лиюэ они не разговаривали ни про Бездну, ни про печать. Они в основном обсуждали, что и как будут делать в Гавани. Моракс рассказал, к чему стоит готовиться: он старался описывать всё как можно детальнее, чтобы Эфир мог заранее представить себе картину и постараться как-то настроиться. Кажется, это действительно дало свои плоды, потому что сейчас, поднявшись, Эфир с нескрываемым интересом заглядывает в окно и осматривает окружение и людей, заплетая косу.       Его глаза расширены в таком искреннем удивлении, что Моракс даже в какой-то степени умиляется: Эфир буквально заново учится жить, и даже со всеми своими опытом и мудростью он нередко похож на ребёнка.       «Так много людей…» – Эфир прикладывает ладонь к стеклу, а затем медленно прислоняется к нему лбом, рассматривая прохожих. Моракс ненавязчиво наблюдает за ним, наливая чай во вторую чашку.       – Как ты себя чувствуешь? – уточняет он, когда Эфир, всё ещё не отрывая взгляда от пейзажа за окном, садится на стул и пододвигает чашку поближе. – Пойдём гулять или побудем тут до встречи?       Эфир неуверенно поджимает губы, принимается потягивать чай, задумчиво хмурится. Конечно, по сравнению с Цзянлинем в Гавани намного больше людей, а потому предложение просто переждать в комнате до выхода вполне рабочее. С Эфиром сейчас главное не перегнуть, а также случайно не надавить на какое-нибудь очень больное место, которое пока что могло не вскрыться за время их знакомства.       Ведь про историю с Бездной Моракс действительно не знал.       «Можно мы выйдем пройтись, но попозже?» – в конце концов определяется Эфир и смотрит в ответ.       – Конечно, – кивает Моракс.       Эфиру хватает моральных сил спуститься на завтрак в таверну на первом этаже: он сам просит. Конечно же, они занимают столик в углу, с которого открывается хороший обзор на помещение, да и народу вокруг не очень много, однако это всё равно можно считать достижением. Но Эфир даже благодарно кивает девушке, которая подходит принять заказ.       После завтрака Эфир вновь занимает место у окна и пристально наблюдает за происходящим. Сперва он уточняет, как далеко находится приёмная Си, как долго туда идти, насколько людными будут районы. Моракс отвечает на все вопросы развёрнуто, чтобы Эфир мог представить себе путь и то, с чем им доведётся столкнуться, во избежание неожиданностей. Эфир, как минимум, выглядит спокойнее и увереннее, если понимает, что его ждёт, а потому Моракс не скупится на пояснения.       Затем надолго повисает тишина: Моракс читает, потягивая чай, а Эфир наблюдает за прохожими. В такие моменты становится очень интересно, что же происходит у него в голове. Он изучает местных? Или просто пытается понять, как изменились люди за время его заточения? Или же изучает быт Лиюэ, о котором наверняка только читал?       А может, он представляет, что будет, когда снимут штанги?       Интересно, но Эфир не выглядит взволнованным. Казалось бы, близится такое важное событие, а он ведёт себя так, словно оно его не касается. Будто снятие штанг – это какая-то ежедневная процедура. Моракс прищуривается, в очередной раз бросая взгляд на Эфира. А может, такое пристальное наблюдение – лишь маска, за которой удобно спрятать настоящие переживания о штангах?       Однако Моракс оставляет эти вопросы без ответов. В конце концов, он Эфиру не друг, а сопровождающий, и нечего ему лезть в чужую голову. К тому же, подобные расспросы могут только излишне надавить на Эфира, а этого лучше избегать, даже если у него уже получается контролировать себя и быстро успокаивать шквал эмоций.       Прогресс в самообладании Эфира есть, и он огромный, но всё ещё явно не идеальный. Какое-то время Мораксу ещё точно понадобится последить за Эфиром, чтобы убедиться, что он стабилен.       Они выходят примерно за полтора часа до встречи: Эфир всё-таки решается на прогулку. Он снова идёт близко, но не держится за локоть. Естественно, перед выходом Моракс повесил вокруг него уже привычный щит, ведь пока что это залог спокойствия Эфира, однако в целом он держится уже намного лучше. Теперь даже приветственные кивки и неловкие улыбки становятся чем-то допустимым. И, стоит признать, Моракс таким прогрессом доволен.       Конечно, на своеобразные перевоспитание и приручение Эфира уходит уйма времени, но Моракс никогда не скажет, что оно тратится впустую. Даже ему порой есть чему поучиться у Эфира, а в целом такое приключение – отличная замена постоянным боям и вычитке-составлению контрактов. Возможно, он не лучший претендент на роль воспитателя, но зато времени и терпения, чтобы уделить каждому шагу достаточно внимания, у него предостаточно.       К Си – молодой подмастерье Байчжу – они приходят чуть раньше намеченного, а потому спокойно ожидают её в лавке. Судя по разговорам где-то за ширмой, она общается с клиентом, пришедшим до них. Моракс и Эфир пока что осматриваются. Си не только помогает снимать заговоры и печати, она также может ставить их сама, а ещё она торгует разными оберегами, которые сама же и изготавливает. Собственно, содержимое её лавки представляет из себя множество различных основ для оберегов, а также много-много склянок и банок, содержимое которых может стать покрытием с разными свойствами.       Моракс с лёгким прищуром изучает содержимое прилавков: все основы оберегов разложены по группам, рядом с каждой лежит листок с основными свойствами, а также зарисовки с конечными вариантами оберегов. Деревянные, каменные, стеклянные, даже драгоценные металлы – здесь можно подобрать и основу, и способ изготовления, и покрытия на любой вкус и цвет.       В основном Си специализируется на рунах и магических практиках, связанных с природой, поэтому все покрытия так или иначе основаны на природных материалах и с точки зрения магии не особо-то сильны. Насколько Моракс успел выяснить – а он бы не пошёл к неизвестно кому без расследования, – Си принадлежит к древнему клану друидов, издревле живущих на границе Лиюэ и Сумеру. Конечно, как её занесло в Гавань – весьма хороший вопрос, но Байчжу как-то обмолвился, что после обучения она планировала возвращаться домой.       Хотя, конечно, по виду лавки Моракс предположил бы обратное. Всё выглядит настолько основательно сделанным, что и не скажешь, что Си может запросто всё свернуть и отправиться на малую родину.       Краем глаза Моракс поглядывает за Эфиром: тот обнаружил на стене табличку с рунами и их обозначениями. Видимо, он нашёл на ней что-то очень интересное, потому что остальное содержимое лавки его абсолютно не волнует.       – Спасибо, милая Си, – голоса за ширмой внезапно становятся ближе, и вскоре из-за неё показываются дама в преклонном возрасте, держащая в подрагивающих руках небольшой мешочек, и невысокая молодая девушка. – Здоровья твоему роду, а тебе долгих лет жизни.       При взгляде на Си первыми в глаза бросаются вытатуированные на лице руны: две под глазами на щеках и ещё пять вдоль линии роста волос на лбу. Причём она их совершенно не стесняется: чёлка вместе с остальными волосами забрана в высокий хвост. Для Гавани татуировки на лице – довольно экзотическая черта: на Си наверняка нередко косятся на улицах. Впрочем, не сказать, что её одежда, больше похожая на форму лесных дозорных Сумеру, привлекает меньше внимания.       – Благодарю, госпожа Линь, надеюсь, амулет сослужит вам отличную службу, – лучезарно улыбается девушка, мажет взглядом по Мораксу и Эфиру, приветственно кивает и провожает предыдущую клиентку.       В Лиюэ старших очень чтят, и Мораксу в общем нравится, что эта традиция сохраняется, хотя он считает, что иногда это стремление доходит до абсурда. Си провожает госпожу Линь до выхода, приоткрывает перед ней дверь, они вновь обмениваются любезностями и только после этого расстаются. Дверь закрывается.       – Господин Чжунли, благодарю за пунктуальность! – так же задорно улыбается Си, поворачиваясь к Мораксу.       – Не люблю заставлять других людей ждать, – мягко улыбается он.       Моракс не стесняется своего имени, просто предпочитает лишний раз не привлекать внимания, а потому в Гавани пользуется именем «Чжунли»: как-то однажды придумал для какого-то задания и с тех пор им пользуется. Очень удобно, между прочим. Самые пытливые и внимательные всё равно узнают, но остальные, напротив, просто сочтут Моракса за какого-нибудь зажиточного господина.       Естественно, Эфир тоже в курсе второго имени: сейчас его вопросительный или подозрительный взгляд был бы некстати. Собственно, на него Си и переводит внимание, продолжая довольно дружелюбно улыбаться.       – Привет! Я Си, друид и мастерица рун из леса Милин, – она упирает руки в бока, переносит вес тела на одну ногу и слегка прищуривается.       Моракс мельком бросает взгляд на Эфира: тот приветственно, но немного неловко кивает. Он явно заставляет себя выглядеть спокойнее, и у него даже почти получается. Моракс видит, что Эфир нервничает, но, кажется, дружелюбие Си всё-таки подкупает, раз он не воспринимает её в штыки с порога, а сперва даёт время показать себя.       – Его зовут Кун, – представляет его Моракс. Ему они на всякий случай тоже придумали второе имя. Моракс предложил несколько имён, которые, на его взгляд, подошли бы Эфиру, и тот выбрал. – Ты знаешь язык жестов?       – К сожалению, нет, – заметно грустнеет Си и качает головой. – Если вы владеете, то я попрошу вас переводить, господин Чжунли.       – Конечно, это не составит труда, – кивает Моракс, а потом смотрит на Эфира.       Не сказать, что у него за время диалога прибавилось уверенности в глазах, но, кажется, ему стало немного спокойнее от того, что коммуникация будет проходить через Моракса.       – Давай пройдём внутрь, я повнимательнее посмотрю на штанги, – Си возвращает на лицо уже знакомую улыбку и, поманив за собой, уходит за ширму. По просящему взгляду Эфира Моракс догадывается, что далеко отходить не стоит.       За ширмой обнаруживается небольшая комнатка ожидания с двумя диванчиками и чайным столиком. Си минует комнату, открывает одну из трёх имеющихся дверей и запускает внутрь Эфира и Моракса.       – Садись на кушетку, я сначала посмотрю, – Си небрежно машет рукой в сторону, а сама запрыгивает на высокий стул на колёсиках, принимаясь перебирать какие-то бумаги на столе. – Я успела изучить вопрос, эта технология довольно занятная. И, конечно же, весьма сильная. Мне сперва нужно посмотреть на вязь заклинания, прежде чем я смогу сказать, справлюсь ли.       Тихо вздохнув, Эфир присаживается на кушетку и, нервно поёрзав, принимается расстёгивать воротник, нет-нет да поглядывая на Моракса. Он стоит в шаге, не садится: мешать работе без надобности не планирует, но и выпускать ситуацию из-под контроля не будет.       – А давно Кун уже с ними? – Си легко отталкивается от стола и подъезжает на стуле к Эфиру, прямо на ходу меняя высоту, чтобы не пришлось горбиться.       – Около пятисот лет, – в притворной задумчивости отвечает Моракс и слегка хмурится. Ему не очень хочется вдаваться в подробности. Хотя бы потому, что он плохо знаком с Си. Как бы он ни доверял Байчжу, его подопечные – не сам Байчжу, будь они хоть трижды умелые.       – Ох, тяжко, – тянет Си и склоняется ближе к штангам, пальцами аккуратно приподнимая подбородок Эфира. – С одной стороны, долгожителем быть интересно, можно кучу всего нового узнать, а с другой – чуть что серьёзное схлопочешь, так ведь на всю жизнь может остаться, и живи с этим…       Моракс внимательно следит за каждым движением, чуть прищурившись. Что-то его смущает, только пока что он не может понять, что именно. Си ведёт себя исключительно профессионально, выглядит дружелюбно, говорит, что подготовилась к встрече. Даже какие-то заметки сделала. Ни от неё, ни от окружающих предметов не исходит какой-то потенциально опасной энергии.       «Моракс, она мне не нравится», – вдруг раздаётся в голове, и Моракс внутренне напрягается. Потому что если не ему одному кажется, что что-то не так, то, скорее всего, так на самом деле и есть.       Эфир смотрит на Си практически не моргая, и Моракс узнаёт этот взгляд: первые дни он на него смотрел так же. Боязливо, напряжённо и недоверчиво. Эфир вцепился в край кушетки так сильно, что костяшки побелели, да и в общем он словно не дышит. Си вдруг отклоняется и вновь отъезжает к столу, перебирает бумаги, а Моракс переглядывается с Эфиром. В золоте глаз блестит столько скепсиса и недоверия, что сомнения Моракса только усиливаются. Он успокаивающе кивает, мол, всё в порядке, но часть его всё ещё надеется, что они с Эфиром просто излишне насторожены.       – Да, я смогу снять, – решительно кивает Си, тыкая пальцем в какую-то строчку в записях. – Сначала попробуем одну, потом посмотрим по ощущениям, не знаю, как будет чувствоваться. Сейчас, только обезболю.       Си поднимается, тщательно моет руки и отходит к стеллажу у стены, берёт небольшую баночку, а затем запакованный шприц, который тут же вынимает из обёртки. Вновь сев за стол, она снимает крышку, вводит иглу и начинает набирать раствор. Моракс недобро прищуривается.       «Моракс», – снова просит Эфир, но в этом уже нет нужды: едва Си поворачивается, Моракс крепко перехватывает её руку со шприцом и слегка выворачивает.       – Насколько мне известно, миролиум – ядовитое снотворное, а не обезболивающее, – уточняет Моракс, всматриваясь в удивлённые непонимающие светло-зелёные глаза.       Однако Моракс уже слишком долго живёт, а потому способен различать более-менее распространённые яды по запаху.       Эфир мигом поднимается и встаёт за плечом: ему нужно ощущать себя хоть в какой-то безопасности, и Моракс это прекрасно понимает. Он на всякий случай немного укрепляет щит Эфира, и тот проявляется в воздухе полупрозрачной завесой. Си продолжает изображать испуг и непонимание, переводит ошарашенный взгляд с Моракса на Эфира и обратно.       – Можем ли мы рассчитывать на некоторые объяснения? – вежливо интересуется Моракс, сильнее выворачивая запястье, – шприц падает на пол, а Си жмурится и шипит от боли.       – Господин Чжунли, что происходит? – жалобно тянет она, пытаясь вывернуться, но вдруг поднимает свободную руку и касается одной из рун на лбу.       Моракс реагирует мгновенно: отпускает Си, отходит на шаг назад, придерживая Эфира, и поднимает перед собой заслон. И делает он это очень вовремя: на том месте, где он только что стоял, в воздухе возникает маленький вихревой клубок и тут же с ослепительной вспышкой лопается. Склянки и колбы на открытых полках заходятся звоном, приходится на несколько секунд зажмуриться – Моракс рефлекторно закрывается щитом.       – Якшаешься с каэнрийскими отродьями, Моракс? – хмыкает Си, упирая руки в бока. От былого напускного испуга не остаётся и следа. Она смотрит серьёзно, можно сказать, ненавидяще, а руны под глазами опасно поблёскивают – что ещё припасено у неё в рукаве?..       – Тебе не кажется, что это не твоё дело? – склоняет Моракс голову к плечу. Он и не думает опускать щит, особенно когда чувствует, как Эфир держится за его локоть. Завеса, напротив, уплотняется и немного смещается: теперь Моракса и Эфира окружает один прозрачно-жёлтый щит. – Если ты не хочешь брать заказ по личным убеждениям, тебе стоило так и сказать, а не устраивать шоу, не находишь?       Проём за спиной затягивает полупрозрачной зеленоватой завесой – кажется, просто так уйти нельзя. Си презрительно фыркает и качает головой, словно разочаровавшись в Мораксе.       – Твари, которых они изобрели и за которых их справедливо сожгли, теперь орудуют по тейватским лесам и убивают людей. А ты ему помогаешь? – скалится Си.       – Во-первых, не тебе говорить мне о справедливости, – прищуривается Моракс. Вопросы справедливости – его хлеб. И уж точно не маленькой друидке его поучать. – Во-вторых, я уже сказал: у меня свои причины, в которые я не намерен тебя посвящать. Но, если тебя это успокоит, мы как раз пытаемся справиться с тварями.       – Я почти уверена, что для этого вовсе не обязательно возвращать этому отродью голос, – Си бросает на Эфира очередной презрительный взгляд. – Я ведь сказала, что изучила вопрос. Зачем ты помогаешь банши-убийце? Хочешь навлечь на нас новую волну Белой смерти?       Моракс до сих пор продолжает разговор, потому что хочет понять, не привлекла ли Си третьих лиц, а ещё потому, что ему не нравится, как блестят руны на её щеках. И ведь чтобы выяснить, есть ли у неё соратники, нужно как-то её разговорить. Не получится просто ударить и оставить без сознания: не хотелось бы потом неожиданно нарваться на кого-то на улицах Лиюэ.       – Подумать только, Дракон-защитник, Рекс Ляпис, отец и бог Лиюэ, а собственноручно ведёт нас к гибели.       – Почему тебе даже на секунду не приходит на ум, что ситуация может быть под контролем? – вскидывает брови Моракс. Си плюётся обвинениями, но пока что они явно строятся на каких-то исследовательских амбициях. Она знает про прошлое Эфира, понимает, к чему теоретически может привести снятие штанг. Она знает Моракса и представляет себе его заслуги. Так почему она так остро реагирует и не может даже предположить, что у Моракса в самом деле есть свои причины?       Си хмыкает, и руны на щеках на секунду загораются ярче. Мораксу очень-очень не хочется доводить до открытого конфликта: да, они не в самом шумном месте, но это всё ещё Гавань, это всё ещё крупный город, в котором новости расползаются со скоростью света. Моракс переживёт, если про него пройдёт какой-нибудь слух: пару лет погудят и забудут. Но вот если будет стычка и очевидцы этой стычки, у династии могут возникнуть вопросы.       – Я верила тебе, как и все жители Лиюэ, даже действительно уважала, но ровно до того момента, как узнала, кому ты помогаешь. Да ещё и под вымышленным именем, скрываясь как последний подлец, – Си ощеривается и вперивает ненавидящий взгляд в Эфира, тыкает в него пальцем. – Он уничтожил половину моего рода, из-за его похождений нам пришлось искать новое поселение, новое место силы, переезжать в Лиюэ. Потому что от нашего прошлого дома осталось только кровавое поле.       Так вот оно что.       Эфир действительно сильно навредил её роду, если даже после стольких лет их ненависть всё ещё жива. Друиды ведь живут столько же, сколько и люди, должно было уже смениться поколений пятнадцать, если не двадцать. А они всё помнят, скорбят, науськивают детей на ненависть к Эфиру. Точнее, Белой смерти. Учат ненавидеть настолько сильно, что от ненависти отшибается всё критическое мышление, отходят на второй план остальные вводные и контекст.       При этом род Си явно держит эту деталь внутри семьи: в противном случае Моракс обнаружил бы их связь с Эфиром при предварительном исследовании. Но их история в Лиюэ начинается с переезда по семейным причинам. Ни слова об Эфире или истреблении части рода.       – Я не собираюсь вступать с тобой в конфликт, – спокойно начинает Моракс, качая головой. Скорее всего, словами убедить Си не удастся, но он попытается. – Предлагаю просто разойтись: ты не получишь проблем на свою голову, я на свою. Его состояние и поведение – моя забота. Не твоя.       – Мне не нужны от тебя подачки, – рычит Си и резко взмахивает рукой: в щит тут же с треском врезаются зеленоватые кристаллы. – Мне нужен он, я хочу разодрать ему глотку, чтобы больше никогда не мог говорить. Мы всё это время ждали его появления. Он должен был прийти, как и предсказывали старейшины.       Эфир чуть сильнее сжимает локоть: ему явно не нравится слышать то, что говорит Си. Однако он не дрожит: кажется, не боится. Естественно, Мораксу ещё наверняка придётся долго его успокаивать: даже если нет открытой боязни, подобные заявления в лоб для Эфира всё равно стресс. Не та это эмоциональная встряска, которую он хотел бы устроить, ох не та.       – Си, пожалуйста, не доводи до крайностей, – вздыхает Моракс. Он ведь искренне хочет избежать рукоприкладства, почему же она так упрямится?       – Отпустить Белую смерть? Смеёшься? За такое могут и из рода выгнать!       Моракс приподнимает бровь. Конечно, кому не хочется прослыть героем в семье. Обезвредить банши, который пятьсот лет назад выкосил половину племени друидов, – сейчас подвиг. Кровь за кровь. Казалось бы, такие людоедские принципы давно уже изжили своё, но вот перед Мораксом стоит Си, руны на щеках которой уже источают ровный зеленоватый свет.       Если бы у неё была какая-то поддержка, они бы уже пришли. Или хотя бы приблизились и заняли выжидающие позиции. Но Моракс ничего и никого не чувствует и не чует. Руны на щеках – очевидно, готовящееся заклинание, которое Си вот-вот запустит. Эфир вновь усиливает хватку на локте: скорее всего, он чувствует магическое напряжение даже чутче Моракса. Либо же его добивает эмоциональное напряжение. Моракс незаметно укрепляет щит и концентрирует энергию под ногами Си: при контратаке важно тоже не переборщить. Обвинения Мораксу совсем не нужны. А потому он смиренно будет дожидаться следующего хода Си.       – Отдай мне его, – безапелляционно заявляет она, сверля Моракса взглядом.       И как же Мораксу это не нравится.       Ни банального уважения, ни хотя бы инстинкта самосохранения. Ненависть настолько заполонила разум, что Си, похоже, вообще не осознаёт, с кем разговаривает. То, что Моракс больше не на королевской службе, вовсе не значит, что он беспомощный и бессильный.       Или Си искренне верит, что пробьёт его защиту?       Даже если их род все пятьсот лет вырабатывал и передавал из поколения в поколение какое-то страшное убийственное заклинание, безопасно ли применять его здесь, на окраине Лиюэ, где пострадать могут не только Моракс и Эфир, но и простые жители? Моракс не понаслышке знает, что магия друидов бывает крайне сильна, но насколько это относится к роду Си? Насколько это относится лично к ней? Знает ли она, в чём суть и мощь готовящегося заклинания?       – Си, ты уверена, что хочешь завершить начатое?       – Ты не оставляешь мне выбора. Но лишние жертвы оправданы, – Си напрягается, руны наливаются насыщенным зелёным. Моракс продолжает терпеливо концентрироваться: сработать нужно будет быстро и чётко, но только если не удастся её отговорить.       Заклинания друидов отличаются долгой подготовкой, но основное их преимущество в самостоятельности, если можно так выразиться. Руны и символы, в которые пущена мана мага-друида, запускаются и начинают черпать ману из окружающей природы. Это весомый плюс: сам маг тратит достаточно мало энергии, а потому может дольше сражаться. Но и минус: если запустить сложную вязь заклинания, чтобы его отменить, нужно быть очень опытным взрослым друидом. Моракс таким не является. И Си, очевидно, тоже. А потому бросить всё и, развернувшись, уйти не получится. То, что рун на щеках всего две, не значит, что под одеждой нет остальной части сложной вязи.       – Ты ведь тогда поступишь точно так же, как поступал тогда он: убьёшь неповинных из-за горя и слепой мести, – от этих слов Эфир чуть ослабляет хватку и шаркает, отходя чуть дальше за спину.       – Ты не невиновный! Ты хочешь его вылечить и снова сделать угрозой всему Тейвату! – рявкает Си, скалясь, а вены на её руках начинают зеленеть.       В Лиюэ мало природной магии. Это город. Пусть тут и много растений, есть реки и водопады, море, в конце концов, лес в нескольких километрах – конкретно в этой крошечной лавке дорваться до истинной природной энергии сложно. Даже опытному друиду это было бы нелегко. Но заклинание уже запущено, оно должно чем-то питаться. Моракс мажет взглядом по комнатке: плющи на верхних полках посерели, а больше растений тут и вовсе нет. Моракс и Эфир огорожены щитом, который пресекает энергетические воздействия до определённой степени.       Но заклинание уже запущено.       И ему нужно откуда-то брать силы.       – Ты же живая бомба… – практически сочувствующе, негромко говорит Моракс, заглядывая в глаза. Он уже знает: её не переубедить.       Возможно, заклинание так и должно работать – брать энергию сразу изнутри. Потому что так оно наверняка сработает, даже если друида поместить в каменный короб с метровыми стенками и закопать на глубине километра.       – Я исполню свой долг, вернусь в поселение и мы наконец-то станем свободны от бремени мести, – криво улыбается Си, а Моракс печально хмурится.       Она даже не понимает, что происходит.       И сказать ей поздно.       – Выдай мне его, иначе и тебя заденет, – рычит Си, и её радужки начинают светиться таким же травянисто-зелёным, как и руны, и вены.       Эфир подходит ближе, практически приникает к спине, словно допускает, что Моракс сейчас изменит свою позицию и выдаст его. Но этого, конечно же, не произойдёт.       – Мне жаль, – практически искренне говорит Моракс и вскидывает руку: из пола со скрежетом вылезают каменные пластины и формируют вокруг Си короб. В последнюю секунду Моракс едва успевает заметить испуг в её глазах.       Слышится стук, едва различимый голос. Затем наступает тишина. И вдруг пластины идут зелёными трещинами: Моракс клекочет и тут же формирует вокруг ещё один короб, а в довесок окружает их привычным жёлтым щитом. Скрежет разрушений слышен даже через защиту, но второй короб не трескается. Моракс ощущает, как тот дрожит под натиском заклинания, но выдерживает: основной урон пришёлся на первый.       Моракс вслушивается в беспокойное дыхание Эфира, терпеливо дожидаясь, пока не уляжется происходящее внутри коробов. Только когда он понимает, что заклинание исчерпало себя, он оборачивается к Эфиру. Тот так и стоит, вцепившись мёртвой хваткой в локоть. Бледный, но не сказать, что напуганный – скорее, озадаченный. Сильно озадаченный.       – Как ты? – тихо спрашивает Моракс, легко касается пальцев Эфира. Тот сглатывает и поднимает взгляд только через несколько секунд.       «Я… Я не думал, что ещё кто-то помнит меня и настолько сильно желает мне смерти, – отзывается Эфир. Он выглядит растерянным, словно не может собраться с мыслями: часто моргает, непонимающе хмурится. А затем поднимает взгляд: – Но в целом в порядке… Кажется…»       Моракс кивает и коротким пассом развеивает каменные плиты и щиты. В нос бьёт запах свежей травы, только-только скошенной. А следом – запёкшейся крови. Си, лишившись каменных стен, безвольно падает на пол. Эфир снова сглатывает и отпускает локоть Моракса: видимо, понимает, что ему надо осмотреть Си, но сам идти не хочет.       Не опуская щита вокруг Эфира, Моракс подходит ближе, присаживается. Вся кожа Си покрыта зелёными узорами, а особо близкие к коже вены обуглились. Вместо глаз – чернеющие лунки, остывающие и пахнущие палёным мясом и кровью. На одежде в разных местах видны прожжённые следы в виде рун: всё-таки они были не только на щеках.       Скверное зрелище. Си могла стать хорошим друидом. И даже сложно сказать, кто виноват: Эфир, когда-то давно выкосивший половину рода друидов, мстительность старейшин рода, передающаяся с молоком матери, или же их скрытность, ведь знай Си о сути заклинания, не стала бы им разбрасываться.       Впрочем, судить не Мораксу – историкам.       Пульс замерять смысла нет, спасать тоже: в теле Си нет ни грамма жизни или маны. Заклинание высосало всё. Пожалуй, не будь тут Моракса, снесло бы весь квартал. Чудовищное заклинание. Как можно собственноручно нанести такое на родного ребёнка – сложный этический вопрос. Моракс поднимается, вокруг его предплечья формируются каменные ленты, которые вскоре приобретают вид маленьких дракончиков. Они легко срываются с пальцев и вылетают из комнаты. Моракс провожает их взглядом, а затем чувствует внимание Эфира.       – Это весточки. Они сообщат о случившемся, нам нет нужды здесь оставаться, – объясняет Моракс.       Дракончики сообщат только ту информацию, которую нужно будет знать конечному адресату. Без деталей. Без историй про банши. Возможно, история будет не совсем правдивой, но достаточно достоверной.       «Кому эти вести?»       – Одна Байчжу. Вторая в штаб миллелитов, – отвечает Моракс. Если в лесу он мог оставить убитого, то в границах Гавани точно потребуются объяснения. Уровень доверия позволяет уйти, отказавшись от допроса, но не уведомить он не может: только на уши всех поднимет. Поползут слухи, начнутся проблемы.       Это никому не нужно.       – Пойдём, – Моракс в жесте поддержки сжимает плечо Эфира, и тот кивает. Он бросает короткий взгляд на Си, а затем разворачивается и выходит. Моракс вешает на входную дверь стоящую рядом табличку «закрыто», а затем пропускает вперёд Эфира.       Моракс практически не сомневается, что Си в самом деле могла снять штанги. Только вот родовая месть встала на первое место, затмила рассудок. Моракс мог бы сказать, что ему жаль, но это будет ложью. Люди рождаются, люди умирают. Может, даже хорошо, что штанги не удалось снять так быстро: Эфир дольше пробудет под наблюдением.       А Моракс убедится, что Си была не права.       «Моракс, скажи… А что я в таком случае должен чувствовать?» – вдруг спрашивает Эфир, когда они снова заходят в снятую комнату.       Всю дорогу он молчал, явно обдумывая произошедшее. Не сказать, что на его лице отражались какие-то определённые эмоции. Скорее, странная их смесь, словно он сам никак не мог понять, что чувствует и почему.       – Это очень сложный вопрос, – честно отвечает Моракс, устраиваясь в кресле у окна. Эфир продолжает стоять напротив. – И на него нет правильного ответа. А что ты чувствуешь?       Эфир хмурится, глядя куда-то в пол. Размышляет.       «Словно… ничего. Мне не жаль её. Совсем. Я виню себя за то, что произошло пятьсот лет назад. Я знаю, что убивал всех без разбора, но практически не помню этого: безумие застилало глаза. Но я не испытываю сочувствия лично к тем, кого я убил, к их потомкам. Я совершил ошибку и расплачиваюсь за неё, но… разве… мне нужно большее наказание?»       Он прав. Даже нынешнее состояние Эфира – уже переплата. И Моракс это знает. Однако в той же степени он уверен, что ещё не раз и не два Эфиру на пути встретятся отголоски прошлого. И чем раньше он поймёт, как с ними работать, тем проще ему будет жить дальше.       – Нет, своё наказание ты отбыл с лихвой, – качает головой Моракс. – Вот только остальной мир об этом может быть не в курсе. И тебе придётся с этим жить.       Приукрашивать нет смысла. Эфир уже взрослый. Он древний банши, бывший король. Он понимает, что совершил ошибку, и это главное. Однако то, что ему непонятно, верны ли его эмоции, нормально. Потому что «верных» эмоций в этом контексте нет и быть по определению не может. Слишком комплексная проблема, чтобы можно было выработать действенный подход.       Эфир переводит взгляд на окно. Он смотрит задумчиво, немного отрешённо, а Моракс, чуть прищурившись, наблюдает. Ему действительно интересно, как Эфир справится и справится ли.       Или придется его обезвреживать.       «И куда теперь?» – Эфир снова смотрит на Моракса. Видимо, сделал для себя какие-то выводы, но решил их не озвучивать.       – В Иназуму. К одной моей знакомой, – Моракс легко соглашается на смену темы.       «Её предков я тоже убил?»       – Нет, в этом смысле можешь быть спокоен.       «Но есть подвох, да?»       Эфир иногда поразительно проницателен.       – Могут возникнуть некоторые сложности, – уклончиво отвечает Моракс, качая головой. – Но давай сперва доберёмся. Сам понимаешь, путь неблизкий.       Если повезёт, на сегодняшний корабль до Иназумы ещё есть билеты. Сейчас не сезон, путешествующих немного. В крайнем случае отбудут завтра.       Эфир вздыхает, бросает ещё один взгляд в окно. Затем кивает.