«— Неважно, как далека цель. Пока ты сфокусирован на ней и не сдаешься, ты способен её достигнуть.» «King's Avatar.»
Улыбка на лице Матвиенко сменилась испугом. Он стоял неподвижно, из-за чего казалось, будто его охватил мощный ступор, но это было не так. Внутри на околосветовой скорости пролетали мысли насчёт дальнейшего плана действий. Он понимал, что сейчас подвергает опасности не только себя, но и маленькую невинную девочку, которая уж точно не заслужила кошмара, который мог случиться теперь в любую минуту. Поэтому действовать нужно было грамотно и желательно в ближайшие секунды. Осознавая, что вариантов у них немного, Матвиенко крепко сжал тонкую ручку Савины, глубоко вздохнул и резко сорвался с места в надежде успеть добежать до соседней улицы, скрываясь за её высокими домами. Но только он сделал этот стремительный шаг куда-то к спасению, как его за плечо схватила крепкая мужская рука. Матвиенко охватил кромешный ужас. Он начал кричать, вырываться, но чужие руки держали так сильно, что освободиться из этих оков у него абсолютно не получалось. — Папа, что с ним? Голос Савины резко отрезвил Серёжу, заставив остановиться и взглянуть на человека, который его держал. Ведь если девочка звала папу, значит перед ним явно был не Губерниев. Осознав, что перед ним Позов, Матвиенко безумно обрадовался, но в то же время понимал, что бежать всё равно нужно. Ведь рано или поздно Губерниев должен был выйти из тонированного авто. Не просто же так он приехал. — Дима, нам нужно бежать, скорее! — взволнованно прокричал ему в лицо Матвиенко. — Куда бежать, зачем? Пожалуйста, успокойся, — продолжая попытки остановить мужчину, говорил Поз. — Дим, я потом объясню, обещаю, но сейчас надо бежать, — с ещё большим волнением продолжал Матвиенко, а затем вся троица резко вздрогнула из-за резкого, внезапного хлопка. — Папа, смотри как красиво! Яркие краски вечернего фейерверка с грохотом озарили собой тёмное небо. А через пару мгновений раздались счастливые крики «Горько!». Из соседнего дома вышел парень в синем костюме, подбежал к злосчастной тонированной машине, а затем, достав оттуда ящик шампанского, подошёл с ним к застывшим в позе статуй соседям. — Соседи, доброй ночи! Принимайте презент. Так сказать, от нашего дома — вашему. — О-о-о, Азамат, благодарю! Это, я так понял, в честь свадьбы? — Не в бровь, а в глаз. Брат женился, вот у меня решили отметить. Кстати, как тебе моя новая тачка? — спросил мужчина, показывая рукой на чёрный автомобиль. А затем, после одобрительного кивка Позова, извиняясь, вернулся домой, так как его активно зазывали гости. Серёжа стоял неподвижно, тихо прикрыв глаза, из-под которых, блестя, катились крупные капли слёз. Он чувствовал невероятное облегчение и в то же время с горечью осознал, насколько ему неприятен Губерниев. Ему было безумно печально от того, что он потерял несколько лет своей жизни, находясь в этих больных отношениях. Он понял это давно, но сейчас осознал по-особому глубоко. И это невероятно терзало его изнутри. Серёже было страшно однажды встретить подобный автомобиль и понять, что он принадлежит не соседу, а бывшему мужу. Ведь от него действительно можно ждать что угодно. А что, если он причинит вред маленькой Савине или доброму Позову? Эти люди точно не заслужили подобных встреч. Все эти чувства перемешались в сердце Серëжи, отчего слезы текли уже градом. Понимая, что ситуация требует диалога, Позов заботливо, по-отечески положил руку на плечо Матвиенко. Слегка сжал его и тихо сказал: — Я хочу тебя выслушать… Пойдём в дом. Выльем лучше не слёзы на воротник, а шампанское в кружки. У нас целый ящик между прочим, — заботливо улыбнулся он.%%%
Дом был наполнен уютом и мягким светом торшеров, грамотно расставленных по всему помещению. Дима, будучи спокойным человеком, стремился к гармонии и размеренности, которую ему прекрасно удалось создать как в жизни, так и в стилистическом оформлении своего лампового жилища. Серёжа, конечно, ещё при первом посещении заметил уютный, красивый ремонт. Но сейчас, когда его душа была ещё сильнее взволнована и истерзана переживаниями, нахождение именно здесь успокаивало его, будто укутывая мягким согревающим пледом. И дело было не только в ремонте, успокаивающим взор пастельными тонами, а главным образом в атмосфере тепла, которой был пропитан каждый уголок дома. Ребята прошли в дальнюю комнату, в которой Серёжа ещё не был, точнее даже не знал о её существовании, так как находилась она в самом конце коридора второго этажа, где он в принципе особо и не ходил. Хотя догадаться об этой комнате было бы логично, ведь Диме же нужно где-то спать, а это как раз его спальня. Комната была довольно просторной. Слева от окна располагалась широкая мягкая кровать, прикрытая узорчатым махровым покрывалом. Справа аккуратно стоял небольшой шкафчик с цветущей архидеей на верхней полке. А само окно было украшено причудливыми огоньками, мерцающими в такт джазовой музыке, которая тихонько доносилась из маленькой алой колонки. Дима с улыбкой на лице пригласил Серёжу присесть, он, не сказав ни фразы, достал бутылку белого вина и, разлив по бокалам, пригласил Матвиенко присесть рядом с собой. Позов сам долго мялся, не зная, как начать разговор, он никогда не был в такой ситуации, однако успокоить этого мужчину армянской внешности хотелось особенно. — Ты настолько боишься встретиться с ним вновь? — спрашивает Дима, пока Серёжа, не до конца пришедший в себя, вспоминает обо всём произошедшем за все те годы, что он был во мраке без надежды выбраться. Матвиенко и сам не знает, как он сможет рассказать всё то, что он скрывал все эти годы. Для него Дима стал самым светлым и надёжным человеком, которого встречал сам Матвиенко. В один момент Серёжа понял одну простую вещь: рано или поздно пластический хирург сам узнает о его прошлом и тогда будет явно не по себе. Серёжа знал, что рано или поздно всё вскроется, но лучше он сам расскажет, нежели Дима узнает из чужих уст. Поэтому, взвесив все "за" и "против", Матвиенко принял решение сам рассказать обо всём произошедшем. — Понимаешь, я для него никогда не был человеком. Он мог избить меня, невзирая на обстоятельства. Для него я был просто существом, которое можно было использовать, как он хотел. Знаешь, я ведь правда был дураком, мне казалось, что он любовь всей моей жизни. Сначала он был хорошим. Я даже считал, что хочу жить ради него. Он хотел мужчину, похожего на его отца. Поэтому он никогда не бил по лицу… Это его драгоценность. Серёжа рефлекторно прикасается к плечу, чувствуя боль от оставленных мужем ран. Он не знает, поймут ли его, но сейчас поток слов вперемешку с мыслями сносит крышу. Матвиенко понимает, что он просто не может остановиться. В конце концов, пора бы хотя бы кому-то открыться. Матвиенко встаёт, словно в трансе, подходит к шкафчику с архидеей и, дотронувшись до лепестков, сдаётся собственным эмоциям. — Архидея… цветок спасения, но даже он не мог донести мой призыв о помощи… Всё свое замужество я мечтал лишь о смерти, я настолько перестал верить в жизнь, что собственноручно хотел покончить весь этот кошмар самоубийством.., — он замолкает на долю секунды, — пока не встретил тебя с Савиной. Позов молча встаёт с кровати, подходит со спины и, положив руку на плечо, пытается вложить во весь этот жест все те эмоции, которые сейчас бурлят в его душе. Изначально он думал, что мужчина перед ним просто не может заставить себя уйти от собственного мужа, так как боится потерять финансовое обеспечение со стороны своего возлюбленного, однако, с каждым днём узнавая Матвиенко всё лучше и лучше, он понял, как же ошибся на его счёт. — Серёж, он тебя не тронет. Больше не посмеет. — Спасибо, Дим, — повернувшись, говорит Матвиенко, он смотрит ему в глаза и впервые верит человеку, впервые чувствует себя защищённым. Их идиллию и мгногозначительные взгляды, в которых столько тайн, прерывет девочка, всё это время наблюдающая издалека. Она выбегает и, подбежав к Матвиенко, обнимает его и говорит так искренне и честно: — Дядь Серёж, мы тебя с папой в обиду не дадим. Ты меня ещё олимпийской чемпионкой сделаешь! — Конечно, сделаю, маленькая моя. — А вот с этого момента поподробней, —сведя брови к переносице, говорит Дима. Вечер проходит в семейной уютной обстановке, шампанское уходит на второй план, уступая горячему чаю с лимоном. Позов слушает историю о том, как этот мужчина, так внезапно ворвавшись в его жизнь, теперь тренирует Савину. Они весь вечер обмениваются таинственными взглядами, рассказывают истории из жизни, шутят и смеются, не замечая часов. Кажется, именно в этот самый момент Серёжа понимает, что это лучший день в его жизни. Он наконец свободен.