***
Блондинка разлепила свои голубые глаза лишь по одной причине — ее нагое тело покрылось мерзкими мурашками от холода. Рядом не было такого любимого итальянца, что мог согреть одним лишь своим присутствием. Укутывается в тёплый плед и встаёт с дивана, в поисках Дамиано. Заодно, зайдя на кухню, выпивает две таблетки, ибо вчера осознание пришло, но усталость сразила наповал. Видит силуэт Давида на балконе. Он курил, разглядывая утренний Милан с высоты третьего этажа. Вик берет свою пачку сигарет и зажигалку, выходит на балкон, останавливаясь совсем рядом с брюнетом. — Доброе утро. — Хрипло выдает Виктория, наконец расположив сигарету меж зубов. Подпаливает кончик своей красной зажигалкой и оставляет ту в полу-пустой упаковке. Делает первую тягу, усаживаясь на небольшой стульчик, что всегда стоял на этом балконе. Дамиано садится на пол, начиная нежно поглаживать босые ножки девушки. — Доброе утро, Вики. Ты абсолютно голая, сейчас замёрзнешь и заболеешь. — Заботливо проговорил Давид и поцеловал выступающую косточку на небольшой стопе. — Утренний Милан такой красивый, аж дух захватывает. Я влюблён в тебя и в этот город. Может переехать сюда? — А как же карьера римского следователя? — Пора, наверное, пожить для себя. Мечтаю открыть ресторан, чтобы люди могли приходить туда, наполнять свои животы и уходить, с мыслями «вау! это то место, что я давно искал!». На меня будут работать, а я буду сидеть дома рядом с тобой и воспитывать нашу дочь. — Дамиано, мы только признались друг другу в чувствах, а ты уже планируешь детей и переезд. Нам надо немного пожить в конфетно-букетном периоде, чтобы понять, точно ли готовы. Потом свадьба, а уже только потом, года через три, дети. — Де Анжелис потушила бычок о стеклянную пепельницу и оставила там же тлеть окурок. — Ты не любишь детей? — Что? Нет, ты чего… Я не не люблю детей. Я боюсь ответственности, которую надо нести вместе с ними. Я должна выносить и родить здорового ребёнка. Я должна не спать ночами и вскакивать от каждого его шороха. Я должна воспитать нового члена социума, и от этой мысли мне становится тяжело. Возможно я просто ещё мала для этого… — Я буду с тобой всю свою жизнь. Уверен, что за это время мы успеем подготовиться к рождению нашего маленького ангелочка. — Дамиано подхватил Вик на руки и, под звонкий хохот блондинки, отнёс ее в тёплую квартиру.***
Завтрак был уж очень вкусным. Потраченную ночью энергию необходимо было восстановить, и яичница с беконом и помидорами, приготовленная Дамиано, справилась с этим отлично. Давид уже предсказывал очередной скучный день, проведённый от и до в четырёх стенах, но у Вик были совсем другие планы. — Дами, — войдя в гостиную из спальни, сладко протянула девушка, — может мы поедем куда-то? Например, Аврора вернулась из отпуска, и мы можем отвезти ей телефон для разблокировки. — Я думал мы пойдём в клуб или ресторан. — Ну, после этого можно и в клуб. Я просто очень соскучилась по работе. Да и мне безумно хочется найти того мерзавца, который выпустил пулю моему другу в голову. — Голубые глаза словно стали красными от не очень лестных воспоминаний. — Вики, все хорошо? — Заглядывая прямо девушке в лицо, спрашивает Давид. — Да. Поехали! Хватит дома тухнуть, ну Дамиано! Ты вчера был на улице, а я уже две недели как Фиона из Шрека взаперти в башне сижу! — Возмущалась блондинка, дёргая парня за плечо. — Скажи спасибо, что тебя не охраняет дракон. — А ты тогда кто? Хочешь сказать, что прекрасный принц, который спасёт меня? — С насмешкой проговорила Виктория, а после поспешила обратно в спальню. — Эй, Вик! — Ей в догонку кричит брюнет. — Собирайся!***
Чёрный Мерседес Давида вновь подъезжает к небольшому офису давней подружки Де Анжелис. Вик, одетая в широкие белые джинсы, розовый топ с длинным рукавом и поверх едва прикрывающую ягодицы курточку в мелкую бело-серую клетку, выходит из авто, тут же поджигая сигарету. Выходит в тишине, ибо с парнем у них произошла небольшая ссора. Почему это ему можно курить в машине, а ей нет? С чего это вдруг? К тому же, Дамиано ещё и отговаривал ее ехать сюда, мол, может лучше сходим сразу в ресторан или в кино. Виктория, естественно, подарила ему пару ласковых, ведь сколько бы отдыха им не дали — дело раскрывать больше некому. Они — лучшие следователи Италии, хотят так бессовестно упустить возможность найти негодяя. Давид, не желая контактировать с блондинкой, остаётся в машине, чтобы посидеть одному и выпустить пар, словно он пятилетний мальчик, которому мама, в качестве оплошности, выбрала самое ужасное наказание — «думать» о своём поведении, стоя в углу, в полнейшем одиночестве, прожигая взглядом противно-серую стену. — Ciao, Аврора! — Де Анжелис, как только заприметила за ресепшеном знакомую каштановую макушку, тут же окликнула ту по имени. Мазарини вылезла из-за «прилавка», подбегая к давней подруге, утопая в ее объятиях. Блондинка чуть шипит, когда девушка касается места ранения, и та удивлённо вскидывает брови. — Ciao, Вик! Что с плечом? Это раз! А во-вторых: давненько ты ко мне не заходила. Что стряслось? Ника опять заблокировала твой телефон? — С толикой иронии произносит шатенка. — Отвечаю по порядку: меня слегка подстрелили, мне надо разблокировать телефон трупа, а, по-совместительству, ты лучше присядь, Стефано Руссо. — Энтузиазм в глазах Вик тут же пропал, и поникшая сирьорина приземлилась на синем, кожаном диванчике. — Серьезно? Наш Стефи мёртв? Ты ведь узнаешь, какая сволочь это сделала, верно? — Казалось, что челюсть Мазарини отвисла настолько, что ее можно было смело использовать вместо совка и заметать мусор. — Пытаюсь. Вот тебе его мобильный, но помни: ничего не удалять и только в перчатках работать с ним. Как только узнаешь что-то: сразу звони мне. До встречи. — Виктория расставила руки для прощальных объятий. — Уже уходишь? Мы даже чаи не гоняли ещё! — У меня дела, Ри. Может, как-нибудь через неделю встретимся и все обсудим? Или же сразу, как ты найдёшь зацепку? — Договорились. Но учти, что тогда уже никакими делами тебе не отвертеться! — Хитро сощурив глаза, сказала Аврора. — Конечно. Ciao! — Ciao! Виктория вышла из здания, замечая недовольное лицо Дамиано, что он положил на руки, которые, в свою очередь, разместил на руле. Его взгляд потемнел от одного лишь появления блондинки, чего уж ожидать, если она сейчас рядом с ним в машину сядет. Именно поэтому, роняя злой взгляд в ответ, проходит мимо его авто, двигаясь в сторону ближайшей станции метро. Под ногами раздражающе хрустит снег, в голове пустота. Слышит шаги за своей спиной, которые с каждой секундой все ближе и ближе. Виктория оборачивается на звук и тут же оказывается повернутой за какой-то угол и прижатой к стене, одновременно с этим ощущая на своих губах сухие губы Дамиано. Его сильные руки нагло, бесцеремонно и грубо сжимали ее ягодицы, которые так красиво смотрелись в этих белых джинсах. Конечно же, без джинс они выглядят ещё красивее, но, в прочем, это уже совсем другая история. Вик мычит и старается вырваться всеми силами, но Давид одной рукой прижимает ее сильнее к стене за шею, отчего Де Анжелис ударяется затылком и жалобно скулит. — Куда ты собралась? — Грубо выпалил кудрявый. Блондинка видела в его глазах желание мести, отчего испугалась не на шутку. — Домой. — Откашлявшись, прохрипела голубоглазая. — С тобой нет никакого желания ехать в кафе, клуб или ресторан. Даже в одной машине находиться. — Да что ты. Быстро садись в машину! — А если я не сяду, то что? Ты меня убьешь? Также высадишь мне пулю в голову, как какой-то урод сделал это со Стефано? — Назло улыбаясь, проговорила девушка. — Я слишком сильно тебя люблю, чтобы убить. Поэтому быстро садись в машину и мы поедем туда, куда ты скажешь. — За продуктами и домой… — Чуть ли не себе под нос вымолвила белокурая, направляясь в сторону чёрного Мерса.***
Тишина давила на мозги, раздражала, бесила. До тошноты. Виктория, по приходу домой, тут же закрывается в своей спальне, а Дамиано заносит пакеты с продуктами в кухню и оставляет у мраморной столешницы, уходя на балкон. Сигареты улетали одна за другой, но привычной легкости не было вообще. Наооборот, с каждой новой штукой камень на душе лишь тяжелел. Ему хотелось пойти и извиниться, но гребанная гордость не позволяла сделать такой шаг. Ишь чего в голову взбрело — извиняться первым! Волосы убрать понадобится — прибежит! И она не спешила вымаливать прощение, хотя и вовсе не виновата ни в чем. Она не начнёт диалог первой, ни под каким предлогом, даже если ей светит пуля в затылок и ещё два ствола у висков — дело принципа! А раз речь о принципах Виктории Де Анжелис, то можно смело закрывать тему: она их никогда не предаёт и, с уверенностью в сотню процентов, не предаст никогда! — Дам, мне надо тебе сказать кое-что… — Заламывая тонкие пальцы на руках, прохрипела Вик. На шее остались синяки от грубых рук Дамиано, а хрипотца лишь усиливалась. — Да, мне тоже… Позволишь? — Карие глаза виновато потупились на небесно-голубые радужки. — Давай вместе? — Давай.«Прости меня, пожалуйста…»
И оба сливаются в объятиях. Оба перешагнули через себя, закопали свои принципы, свою гордость, которая не давала им нормально жить, чтобы как все любить, плакать, веселиться, косячить и извиняться.