Шагая за горизонт

Анна. Осень 1895 года       На следующий день после обнаружения трупа Елены Павловны Штольман привез к Милцу горько рыдающую горничную Кулагиной. Полноватая дама средних лет в простом аккуратном платье постоянно прикладывала белоснежный кружевной платочек к покрасневшим от слез глазам, шумно дышала и хваталась за грудь. Ольга Ивановна родилась в Затонске. Еще будучи подростком, пошла в услужение, пару лет назад поступила на службу к Елене Павловне, и сейчас тяжело переживала потерю хозяйки, а вместе с ней и хорошего места. После тщательного осмотра Александр Францевич передал пациентку Анне, велел накапать успокоительных капель, а сам скрылся со Штольманом у себя в кабинете. Дверь оставили приоткрытой, и она время от времени бросала туда короткие любопытные взгляды.       — Зря на него заглядываетесь, Анна Викторовна!       После лекарства Ольге Ивановне стало легче, и интерес Анны не остался незамеченным.       — Почему? — девушка прикусила губу от досады, что выдала себя.       — Не пара он вам. Картежник, дуэлянт, да и до женщин охоч.       — А вы откуда знаете? — не удержалась от вопроса Анна.       — Сестра рассказывала, лечила здесь ребенка. Работала тут одна красавица до вас, — Ольга Ивановна насмешливо подняла брови и ехидно ухмыльнулась, демонстрируя прохладное отношение к незнакомке. Анна поморщилась от столь откровенной предвзятости, но Ольга Ивановна поняла ее иначе, льстиво улыбнулась и сделала комплимент.       — Вы тоже барышня хоть куда, не расстраивайтесь. Так вот. Сыщик ваш частенько наведывался в больницу, ухаживал вроде как, — с намеком произнесла Ольга Ивановна, — она ему взаимностью отвечала, а потом выяснилось, что он давно состоит в законном браке. Разразился страшный скандал, Штольмана то ли воздыхатель, то ли родственник докторши даже вызывал на дуэль.       — У Якова Платоновича есть жена? — сердце мгновенно рухнуло вниз.       — Померла супруга после той истории, отравилась. Небось, позора не выдержала! А ему хоть бы что, — Ольга Ивановна презрительно скривила рот и махнула рукой, — сухарь полицейский! Запомните мои слова, Анна Викторовна! Таких, как он, лучше обходить стороной!       Ольга Ивановна разволновалась, и слезы вновь потекли по пухлому лицу.       — Да разве так любить нужно! Вот у моей Елены Павловны достойный кавалер имелся! Ездил везде за ней, ни одного выступления не пропустил, подарки дорогие дарил!       Внезапно она замолчала и испуганно посмотрела на Анну.       — Только не сообщайте про него никому!       — Да как же так? — удивилась Анна, — ведь это важно следствию.       — Зачем хорошего человека под петлю подводить? Разные мужчины вокруг хозяйки крутились, уж я навидалась. Про них рассказала, пусть проверяют. Мы в Затонск на несколько дней прибыли, Елена Павловна с Лукьяновым с Петербурга дружила, он ее и пригласил выступить. Оплатил все честь по чести. Пока мы здесь жили, кто к нам только не заходил! Инженер Иванов — он и в столице у нас часто бывал, купчишки с цветами приезжали, даже дядя ваш букет прислал.       — Семен Степанович? — Анна припомнила холеного высокого симпатичного Иванова и его приветливую матушку. Они недавно приехали в Затонск, и она познакомилась с ними на встречах литературного кружка. Милая пожилая старушка активно участвовала в городских светских мероприятиях.       — Он самый! Улыбочки льстивые, а глаза холодные. Элла его привечала, нравился ей, да что с девчонки возьмешь? Глупая, на внешность смотрит. Хотя поклонника Елены Павловны терпеть не могла, хоть он и красавец. А ухаживал как! Розы корзинами каждый день носили! Замуж звал — Елена Павловна ни в какую. А он не отступался.       — Может, устал ждать? — робко предположила Анна.       — Не таков Сергей Петрович! — упрямо стояла на своем горничная, — не способен на убийство.       Ольга Ивановна оценивающе оглядела Анну, будто решая что-то для себя.       — Анна Викторовна, помогите! Навестите его. Правда ваша, нельзя мне молчать, еще удумают чего, но и Сергея Петровича предупредить нужно. Я-то зайти не могу, наблюдают, — и многозначительно кивнула головой в направлении двери, за которой беседовали Штольман и Милц.       Анна задумалась. Интересно, осведомлен ли господин судебный следователь о таинственном обожателе? Если она придет с новостями, а он уже в курсе, не посмеется ли Яков Платонович над ней? Анна почти слышала язвительную отповедь Штольмана на тему барышень, лезущих не в свое дело. Сведения о Сергее Петровиче надо обязательно проверить. Если полиция опросила его, значит, и думать не о чем. А если нет, то она с ним поговорит, а потом отправится прямиком к Якову Платоновичу.       Сергей Петрович Ильин снял второй этаж дома в центре Затонска. Перед входом она чуть помедлила, сомневаясь в правильности сгоряча принятого решения, но махнула рукой и уверенно постучалась. Открыл слуга, который не сразу согласился пропустить незнакомую барышню к хозяину, но настойчивость Анны победила.       В помещение царил беспорядок, шторы задернули, на столе лежали пустые бутылки, а сам Сергей в расстегнутой несвежей рубашке сидел в кресле. Волосы спутались и выглядели так же неопрятно, как одежда. Поначалу он не осознал, кто и зачем к нему пришел, но как только сообразил, что речь пойдет о Кулагиной горько разрыдался. Его скорбь была настолько велика, что Анна сразу поняла: он не преступник. Ильина бросало из одной крайности в другую. То он восторженно рассказывал о Елене как о живой, то горячо обещал жестокую кару убийце любимой женщины. Сергей в ярких красках описал историю непростых отношений с Кулагиной. Как и говорила служанка, Елена Павловна не соглашалась выйти за него замуж. Легкомысленной красавице льстило внимание многочисленных кавалеров, которых она то приближала, то отталкивала, и Сергея Кулагина поначалу не выделяла. Со временем ситуация изменилась, и мужчине удалось растопить лед, а за неделю до пропажи певица будто невзначай поинтересовалась, хочет ли он все еще жениться на ней. Когда Кулагина исчезла, Ильин решил, что она его в очередной раз бросила, и запил. Чем дольше Анна находилась вместе с Сергеем, тем сильнее ее захватывали чужие эмоции. Она чувствовала его горе как собственное и внезапно ей почудилось, будто и сама она потеряла кого-то очень для себя важного.       Девушка с большим облегчением вышла от Ильина. Погода стояла чудесная. Листья на деревьях еще не облетели и поражали всевозможными оттенками красного. Осенняя природа составляла разительный контраст мрачной прокуренной комнате. Анна с удовольствием вдохнула свежий воздух. Ей нужно снова ощутить себя частью реальной, а не призрачной жизни. Вспомнить, что с родными все в порядке, а кроме них она ни к кому и не привязалась до такой степени, чтобы мучительно страдать от утраты. Не успела Анна сделать и пару шагов, как позади раздался знакомый голос.       — Что вы здесь делаете, Анна Викторовна? — в тоне Штольмана прозвучали подозрительные нотки.       — Яков Платонович! Я домой из больницы иду, — Анна хотела подготовиться, прежде чем идти к Штольману с новостями, и растерялась от неожиданной встречи.       — Если вы не переехали, то особняк Мироновых в другой стороне! — Штольман саркастично поднял брови, ожидая ответа.       — Прогуливаюсь, — моментально нашлась Анна. Она видела, что Яков Платонович не верит ей, да и сама не желала обманывать сыщика.       — Вы ходили к Сергею Ильину? — прямо спросил Штольман. Анна поняла, что не имеет смысла отпираться. Очевидно, полицейский направляется к Сергею Петровичу и быстро выяснит, что она там побывала.       — Да. Вот в чем дело, Яков Платонович, — она аккуратно взяла его под локоть, и потянула подальше от двери, — сегодня вы привели к доктору Милцу горничную.       — И она рассказала о поклоннике Кулагиной, — он раздраженно перебил, — а почему ко мне не пошли сразу?       — Она просила не говорить. Да и вы могли все знать. Помню, как усмехались, когда я про магнит предположила!       — Не думал, что вы такая обидчивая, — насмешливо протянул Штольман, — поступим вот как. Я пойду к Ильину, а вы подождете меня в кафе. Не торопитесь, Анна Викторовна? Девушка отрицательно покачала головой. Опаздывай она на поезд, все равно бы дождалась Якова Платоновича. После слов Ольги Ивановны загадочный столичный следователь не только не утратил привлекательности, но и приоткрылся с новой стороны. Сидя за отдаленным столиком, Анна подпела рукой подбородок. Вообразить Штольмана на дуэли? Легко! А вот чтобы он за кем-то ухаживал? Перед взором встал суховатый, ироничный и сдержанный Яков Платонович с букетом роз и коробкой конфет. Она хихикнула. Нет, немыслимо. Хотя если представить его с маленьким красным цветком, сорванным с клумбы, получится вполне естественно и даже мило.       Штольман провел в доме Сергея не меньше получаса, прежде чем присоединился к Анне.       — Рассказывайте, что выясняли!       Анна сидела на удобном диванчике за столом. Как пристало хорошо воспитанной барышне скромно сложила ладони на коленях, приветливо улыбнулась и вежливо кивнула, заметив Штольмана. Хватило ее ненадолго. Пока сыщик усаживался и делал заказ, в голубых глазах разгоралось любопытство, ложечка настойчиво застучала по краю чашки и даже ленты на изящной модной шляпке задрожали от нетерпения.       — Ильин был влюблен в Елену Павловну, ездил везде за ней, но он вряд ли убийца.       — Отчего ж? Сильные чувства порой разрушительны.       Пусть она не верила, что Сергей Петрович в этом замешан, Анне хотелось понять, почему Яков Платонович так считает.       — Любящий человек не будет стрелять в лоб, скорее уж в сердце. Больше похоже на казнь. Да и она, — тут мужчина замялся, подбирая выражения.       — Что она? — поторопила Анна.       Уголок рта дернулся, и Штольман продолжил:       — Елену Павловну обнаружили в халате и домашних туфлях. Не приняла бы она в таком виде поклонника, и уж точно никуда бы с ним не пошла.       — Выходит, случилась неожиданная беда, из-за чего она ушла в чем была, — Анна решила не обращать внимание на познания Якова Платоновича в области дамского туалета и психологии, — или ее заставили покинуть номер?       Штольман медленно пил крепкий кофе и размышлял над предположением.       — Допустим, пришел знакомый и сообщил плохую новость. Кулагина бы нашла время переодеться. А если ей угрожали пистолетом и силой увели, то пришлось бы пройти через гостиницу, а это большой риск оказаться замеченными. Не получается, Анна Викторовна.       — Не получается, Яков Платонович, — согласилась с ним девушка, — а остальных вы проверили? Горничная упоминала Иванова.       — Он вызывает подозрения. Вы знали, что инженер приехал в Затонск из Сибири?       — Нет, — Анна удивленно покачала головой, — я думала, он из столицы.       — В Петербурге жил несколько лет, а до этого работал на приисках. Подозревать его пока особых причин нет, слова Эллы можно трактовать по-разному.       — Где она сейчас?       — Отправили в лечебницу. Через пару дней заеду к ней.       У Анны вырвался печальных вздох, когда она представила испуганную девочку в этом месте. В беседе возникла пауза. Штольман откинулся на стуле, поднес кулак к лицу, слегка водя по губам согнутым указательным пальцем. Движение вышло неспешным и очень личным. Анна не хотела прерывать ход его мыслей, но он почувствовал пристальный взгляд и растерянно усмехнулся.       — Простите, Анна Викторовна, задумался.       — Вы снова выглядите уставшим.       — Это мое обычное состояние.       Анна чуть помедлила, помешивая чай, и наконец перешла к теме, которая не давала покоя с самого утра.       — А мне в госпитале рассказали, будто вы уже приезжали в Затонск.       — Да, случалось, — Штольман заметно напрягся и скрестил руки на груди.       — Я наверно тогда в Санкт-Петербурге училась?       — Скорее всего, — Яков Платонович подождал, ожидая продолжения, а когда его не последовало, спросил сам, — и что болтают?       — Говорят, вы нередко в больницу заходили, — она серьезно посмотрела на него.       — Действительно, — голос стал суше, — по долгу службы я регулярно бываю у Александра Францевича.       — А меня уверяли, — тут она мягко улыбнулась, — будто вас другой доктор интересовал.       — Не предполагал, что вы собираете сплетни. Это было давно, Анна Викторовна.       — И неправда? — мгновенно отреагировала она.       — Правда, — он резко вскинул голову, и Анна поняла, что любопытными расспросами нечаянно разбередила душевные раны. В погрустневших вмиг глазах она, однако, увидела вызов и осознала: история не закончена, Штольману дорога та женщина, более того — он готов отстаивать свои чувства. Яков Платонович глубоко вздохнул, желая успокоиться, и гораздо сдержаннее добавил:       — Ваша коллега часто помогала с расследованиями. К сожалению, она уехала из города, — равнодушный тон противоречил тоске, которую Анна видела в потухшем взоре. Он бессмысленно крутил в ладонях пустую чашку, всем видом показывая, что не хочет продолжать разговор, но девушка не удержалась от последнего вопроса.       — И как же вы ее отпустили? — прошептала она сочувственно.       — Боюсь, моего мнения никто не спрашивал, Анна Викторовна. Прошу прощения, дела, — с этими словами он вежливо кивнул, расплатился и быстро вышел из кафе. Штольман. Зима 1895 года       Когда мертвое тело Крутина с аккуратной дырочкой во лбу осело на подлокотник дивана, Анна пребывала в глубоком обмороке. Без предводителя мужчины в масках мгновенно растерялись, их легко обезоружили и связали, но оставить Анну одну и обыскать дом не решились. Антон Андреевич побежал за подмогой в ближайший полицейский участок, Петр Иванович следил за пленниками, а Яков поехал с Анной к доктору. Вероятно, из-за этого они упустят других подручных Крутина, что доставит немало серьезных проблем в будущем, но сейчас Штольмана волновало исключительно состояние Анны.       Сыщик вез в пролетке бесчувственную девушку и впервые за много лет горячо молился. Мысленно он отчаянно торговался с Господом. Яков примет любое суровое наказание, лишь бы с Анной все было хорошо. Богу достаточно озвучить свои требования, и он ни секунды не станет колебаться. Жизнь, разум, свобода? Пускай забирает, если жертва спасет Анну. Только бы она открыла глаза и посмотрела ясным голубым взором. Когда очнется, может сердиться, обвинять, ругать, даже ненавидеть Штольмана — он покорно стерпит, ибо заслужил, не защитил. С первого дня знакомства она требовала безоговорочной веры, теперь наступит черед Якова просить о том же. Какие бы несчастья ни случились с Анной у Крутина, он поможет, ведь сам четыре года провел в тюрьме и прошел через ад. Если она позволит, Яков будет рядом, чтобы любить, оберегать и ограждать от бед, если потребует — молча уйдет. Пусть счастливо живет не с ним, а с кем-то лучше и благороднее Штольмана, кто позаботиться о ней так, как у него не получилось.       Анна долго не приходила в себя и Яков начал поддаваться панике. Хлопал по бледным щекам и целовал холодные ладони, то тряс, то сильно прижимал к себе и укачивал, как маленького ребенка. Анна никак не реагировала и висела тряпичной куклой в мужских объятьях, и Штольман с ужасом подумал: самое драгоценное, что у него есть — любимая женщина. Лишь добровольный отказ от нее будет бесценным даром Богу и достойной карой за совершенные прегрешения.