Шагая за горизонт

Анна. Осень 1895 года       Анна стремительным вихрем ворвалась в дом, сбросила шляпку и накидку на руки горничной и поднялась в спальню. Упав на кровать, она зарылась раскрасневшимся лицом в подушку. Как теперь смотреть в глаза Штольману? Сначала поцеловала, а потом набросилась с упреками. И вовсе Анна не считает его благородным рыцарем! Уж скорее мрачным колдуном.       Девушка застонала и перевернулась на спину, уставившись в потолок. Ей вспомнилась эмоциональная реакция Якова Платоновича на недавние расспросы о докторе, к которой он ходил в больницу. Штольман так откровенно продемонстрировал теплые чувства к другой, что следовало бы догадаться, насколько мало сыщика интересует Анна Миронова. Конечно, он вежливо и доброжелательно относился к ней, но не давал ни малейшего повода предположить нечто большее. А она увидела в полусне мертвую женщину и тотчас бросилась к нему. С чего Анна решила, будто Штольман знает ответ? Побежала к нему словно несмышленый ребенок к опытному взрослому.       Ночью барышня практически не спала и вертелась с боку на бок. Виноватые мысли о собственном вольном поведении сменялись воспоминаниями о поцелуе. Она крепко жмурилась и решительно гнала их, но они яркими вспышками полыхали под сомкнутыми веками. Вот красивые пальцы нежно убирают прядь волос от пунцовых щек, а потом с силой сжимают талию, привлекая ближе. И нет ничего более естественного, чем прижаться к нему, провести ладонями по широким плечам и нырнуть в водоворот новых ощущений. Сильные радостные эмоции чередовались с горьким разочарованием и обидой: как мог Штольман после такого спокойно отправить ее домой?       Анна окончательно поняла, что сон к ней не придет, когда небо окрасилось в алый цвет. Она оделась потеплее и вышла из дома. Вдохнув сырой воздух, она почувствовала запах влажной земли и прелых мокрых листьев. Начался осенний день, над парком повис светлый полупрозрачный туман, сквозь который едва различимо проступали силуэты деревьев. А ведь они похожи на Штольмана: смутное очертание за завесой таинственности. Она печально усмехнулась. Сколько не гони от себя образ Якова Платоновича, а он даже в утреннем саду мерещится. Ранняя прогулка взбодрила, и посвежевшая Анна с прелестным румянцем на щеках присоединилась к родным за завтраком, а после отправилась в госпиталь, где ее закрутила привычная круговерть пациентов. Медицинского персонала не хватало, и она лишь в середине дня нашла минутку выпить чаю.       Анна открыла дверь в кабинет и с удивлением обнаружила сидящего в одиночестве Штольмана. Он задумчиво крутил в руках простую стеклянную чернильницу, но моментально отставил ее при появлении Анны. Она заметила, когда мужчина нервничает или над чем-то размышляет, то всегда так делает. Утихомирив бешено заколотившееся сердце, Анна гордо подняла голову и храбро шагнула в комнату.       — Анна Викторовна?       — Яков Платонович?       Девушка приняла деловой вид, обошла вставшего поприветствовать ее Штольмана, подошла к шкафу и принялась энергично перебирать бутылочки с лекарствами. Отдохнет позже, а сейчас покажет господину столичному следователю, что занята и совершенно не рада неожиданному визиту.       — Поможете мне нынче вечером?       Необычная просьба изумила Анну, барышня резко обернулась и удивленно приоткрыла губы, не зная, как реагировать, и тут сыщик сделал невозможное. Улыбнулся так, что от уголков весело поблескивающих голубых глаз побежали легкие морщинки, насмешливо приподнял брови, откровенно наслаждаясь ее растерянностью, и посоветовал:       — Рот закройте, а то ворона залетит.       Мягко подшучивающий Штольман был поразительным зрелищем. Рот она, конечно, сурово сжала, высоко вздернула подбородок и попыталась выглядеть собранно и серьезно. Отвернулась к полке, пытаясь совладать с чувствами, но не выдержала и снова коротко взглянула на него. Лучики солнца запутались в темных с проседью волосах, озорно прыгали по ресницам и бросали замысловатые блики на лицо. Причудливая игра света и тени смягчила внешность, стерла привычную сдержанность и строгость, будто старую краску с картины, а вместо них проступили беззаботность и смешливость. Горькая обида от его вчерашнего поступка растаяла и напускное равнодушие спало.       — Вы сегодня на себя не похожи, — невольно вырвалось у Анны. Штольман лишь пожал плечами — мол, какой есть.       — Я хотела чай пить, присоединитесь? — робко предложила Анна и отставила уже ненужные флаконы, — заодно и расскажете, что за помощь требуется. Мужчина сел на стул, наблюдая за приготовлениями. Анна расставила чашки и скромное угощение, села и с любопытством посмотрела на Штольмана.       — Приходите в книжный клуб к Иванову. Там у вас с Коробейниковым будет важное задание.       — В чем-то подозреваете Семена Степановича? — насторожилась Анна.       — Есть версия, которую стоит проверить, — уклонился Штольман от прямого ответа,       — Вам с Антоном Андреевичем придется обеспечить мне прикрытие. Справитесь?       — Постараюсь, — девушка отпила пару глотков, — но с вас подробное объяснение!       Штольман усмехнулся и кивнул.       — На днях я снова встречался с Ильиным. Он уезжает в Петербург.       — И вы так просто его отпускаете?       — Ну вы же сами не верите в его виновность, — Анна согласно покачала головой, — у него есть алиби и ему незачем оставаться в Затонске. Он эмоционален, глупостей может наделать, когда поймаем преступника.       Барышня замолчала, вспоминая нервной состояние Сергея Петровича и мысленно согласилась со следователем.       — Думаете, он оправится?       — Возможно, но потребуется время. Найдет новый предмет для обожания, — в голосе Штольмана послышались снисходительные нотки.       — Почему вы так считаете? — удивилась Анна, — мне показалось, он искренне любил Елену Павловну.       — Очаровался сценическим образом, а по-настоящему то не знал ее. Вспомните, как легко Ильин поверил, что она оставила его, и запил вместо поисков, — в словах сыщика прозвучало неприкрытое презрение и Анна не стала спорить с ним, — интересно, почему за неделю до смерти она решила выйти за него замуж.       — Находите в этом скрытый умысел?       — Скорее мотивы преступления, — Анна заинтересованно посмотрела на него и Штольман принялся объяснять, — во-первых, Кулагина прекратила бы концертную деятельность. Управляющий и аккомпаниатор потеряли бы доход, но у них есть другие проекты. Во-вторых, остальные поклонники — но тут тоже пока серьезных подозреваемых нет.       — А в-третьих? — поторопила Анна, когда он остановился.       — Ожерелье. Уверен, в нем кроется причина убийства, но как связать его с имеющимися уликами и потенциальной свадьбой я пока не разобрался, — Штольман внезапно сменил тему, — вы толком не рассказали о своем сне.       Анна бросила на Штольмана короткий насмешливый взгляд, но мужчина полностью сосредоточился на напитке. Свободно рассуждаете о чужих чувствах, Яков Платонович, а о своих говорить не желаете. Ну что ж, господин следователь, о деле, так о деле.       — Все происходило будто в тумане. Елена Павловна мне на шею надела изумрудное колье, а потом пропала.       — Испугались наверно?       — Когда Елену Павловну увидела? Нет, — Анна отрицательно покачала головой, вспоминая собственные эмоции, — а потом да, стало страшно. До сих пор понять не могу: мне это приснилось или воображение разыгралось?       — Спросите об этом Петра Ивановича — он у вас специалист в мистических науках.       — Вы правы, но все так быстро произошло, я не успела с ним поговорить, — Анна замолчала, смутилась и покраснела. Время на визит к Штольману девушка нашла, а на любимого дядю, живущего с ней в одном доме — нет.       Яков Платонович допил чай, поблагодарил за угощенье и на прощанье вежливо поцеловал руку. Легкая нервозность, которую она заметила в нем в начале встречи, ушла. Анна интуитивно догадалась: прося о помощи, Штольман принял важное для себе решение и ее согласие окончательно избавило его от сомнений.       — Мне приятно, что вы меня попросили, — сказала Анна, когда сыщик уже стоял на пороге.       — Пытаюсь исправлять прошлые ошибки, — Штольман коротко кивнул и исчез за дверью. Штольман. Осень 1895 года       Когда Штольман шел к Милцу, то не исключал возможность столкнуться с Анной в больнице. Он хотел и боялся встретить ее. На балу сыщик почти поверил: к прошлому нет возврата. Но вчера Яков наблюдал издалека, и убедить себя получалось гораздо проще, чем сегодня, когда Анна находилась так близко. Он чувствовал знакомый волнующий аромат духов, видел легкие вьющиеся прядки на висках и искорки любопытства в голубых глазах.       Они впервые разговаривали с тех пор, как Штольман увез ее от Крутина, и как же отличалась сдержанная светская беседа от той, что он воображал, пока отчаянно искал ее. Анна не упрекала и не сердилась, но и не любила больше, а Яков смотрел и не узнавал ее. На него с вежливым вниманием глядела молодая красивая девушка, желающая разузнать, в чем состоит интерес полиции к Петру Ивановичу. Неужели такой он повстречал ее много лет назад?       Когда Штольман вернулся после долгого отсутствия, то скучал по той, прежней Ане. Милой провинциальной барышне, которая не шла, летела за ним без оглядки. За время вынужденной разлуки она превратилась в уверенную самостоятельную даму и ему это нравилось, но в глубине души занозой сидела мысль: какой бы Анна стала, будь они вместе прошедшие годы? В заключении Штольман не позволял себе думать, как бы они жили, останься он тогда в Затонске. Собственные пороки, решения и просчеты неумолимо привели следователя в этот город, они же безжалостно забрали из него. А после возвращения на что мог рассчитывать немолодой мужчина с сомнительной репутацией? Пока он был женат на Нежинской, Якову казалось, будто между ним и Анной стоит непреодолимая стена, но для нее преграда оказалась иллюзорной. Ее любви и смелости хватило преодолеть обиды, пренебречь мнением общества и согласиться расстаться с родными, если бы они, как планировали, уехали в Париж. Штольман часто подводил ее и сейчас не знал, какое выбор будет верным. Ради Анны, во взгляде которой ярким огнем горели любовь, восхищение, нежность он сделал бы все, от незнакомой женщины с равнодушным взором Яков готов был отступиться.