Август 1516 год. Дворец в Манисе.
Тахия не замечала пролетевших дней. Нет, они не слились для неё в серую скучную массу, а наоборот были насыщены новым и интересным, каждая минута в гареме наполняла её радостью, пусть порой и бывало тяжело. Хафса-султан оказалась права: Тахия была сильна духом, она не потерялась среди красивых девушек и не замечала насмешек фавориток; её не смогли сломить, как это часто случалось с новенькими юными девочками в гареме. Она всё меньше просыпалась по ночам из-за кошмаров. Это заметила и Хаят-калфа, которая обычно успокаивала девушку среди ночи в их маленькой комнате, крепко прижимая к груди и повторяя, что та давно сбежала с невольничьего рынка. Хаят старательно откармливала свою подопечную, чтобы избавиться от болезненной худобы девочки, а ежедневное посещение хамама вернуло сияние смоляным волосам и блеск бледной коже. Учителя отмечали Тахию, как усердную и старательную ученицу, им нравилось её любопытство и прилежность. Вызывала симпатию она и у слуг в гареме, которых всегда слушалась и относилась с уважением, в отличие от многих других джарийе. Но всё же девушка немного скучала по свободе, хоть и не признавалась в этом никому. «Прогулки» во внутреннем дворике не могли заменить ей походов на базар, где она могла слышать стук повозок и брань торговцев, вдыхать ароматы сушёных трав и разглядывать красивые ткани на прилавках. Поэтому Тахия увлеклась вышиванием, и надо заметить, у неё отлично получалось. Остальные рабыни либо маленькими входили в гарем и не помнили жизни за стенами, либо привозились из других земель, где жизнь их была однообразной; а Тахия хорошо запомнила времена службы у Саира-эфенди, воспоминания ещё не стёрлись из её памяти, и девушка переносила их на ткань. Особенно хорошо она вышивала всевозможные цветы и фрукты, которыми любовалась в саду бывшего господина. Девушки в гареме завидовали Тахии, но не скрывали своего восхищения. Хаят же развивала такой ценный талант — через Керема-агу покупала ей дорогие шёлковые нити красивых оттенков и приносила обрезки тканей от портних, оплачивая всё из своего жалованья. Калфа любила наблюдать, как Тахия смущается таким подаркам, для неё девочка стала не просто подругой, а младшей сестрой, о которой хотелось заботиться и баловать, лишь бы видеть скромную улыбку и счастье в глазах. Вот и сейчас, когда выдалось свободное время, Тахия сидела на диванчике в общем зале с пяльцами в руках. Эта неделя была особенной, в середине августа она прибавляла к своему возрасту ещё один год, так делала Чичек-хатун, кухарка в доме эфенди, и в честь этого она угощала девочку запечённой айвой с семенами граната. Для своей работы Тахия приберегла отрезок хлопковой ткани глубокого тёмно-синего окраса. Нитями из овечьей шерсти она вышила контур двух средних гранатов, другим цветом посередине распустившийся цветок граната. Семена сделала объёмными из шёлковых нитей, которые красиво переливались в свете свечей и были гладкими на ощупь. Работа очень увлекла девушку и перенесла в те далёкие времена, которые отзывались теплом в душе, кажется она даже неосознанно улыбалась и напевала песенку, выученную в музыкальном классе. Вдруг над ней нависла тень и прозвучал тихий спокойный голос: — Машалла, какой красивый гранат, словно настоящий, хвала твоим рукам! Тахия вздрогнула от неожиданности, обычно с ней никто не разговаривал, да и она не замечала никого вокруг, когда была увлечена любимым делом. Девушка подняла голову и осмотрела того, кто отвлёк её. Тахия узнала эту девушку, Бирсен-хатун*, шатенка с пышными бёдрами, она была лучшей в танцевальном классе, её пластичность и умение слышать ритм завораживали всех. Девушки никогда раньше не общались. — Благодарю, — немного запоздало ответила Тахия и с лёгкой улыбкой представилась, — я Тахия, живу с Хаят-калфой, её ты, наверное, знаешь. — Да, она любит поболтать с нами. Меня зовут Бирсен, мы с тобой у одного учителя танцам учимся, — с такой же улыбкой проговорила она и присела на диванчик рядом с Тахией. — Ты создана, чтобы танцевать, все так говорят. У тебя правда прекрасные движения, — Тахия отложила пяльцы на софру и сложила руки на коленях. Она немного растерялась, кроме Хаят ей не с кем было говорить. — Спасибо, я стараюсь повторять движения, когда выдаётся свободная минутка, — немного смущённо сказала хатун. — Я не умею красиво говорить, поэтому скажу напрямую. Девушка выдохнула и на мгновение отвела взгляд, Тахия напряглась. — Тахия, я хочу попросить тебя научить меня так же вышивать. Не беспокойся, нити у меня есть и ткани полно, а за уроки я могу давать тебе бакшиш. Или, если хочешь, поупражняться с тобой в танцевальных движениях, я замечала, что у тебя они не очень получаются, а овладеть искусством танца важно для будущей наложницы. Бирсен выпалила всё на одном дыхании и резко замолчала, пристально глядя в глаза собеседницы. — Конечно, Бирсен, я готова помочь тебе, — Тахия не сразу нашлась, что ей ответить, — но позволь узнать зачем тебе это? Ты прекрасно танцуешь, а помогать будущей сопернице в этом не принято. — Ты не похожа на остальных девушек, Тахия. Ты со всеми добра, относишься с уважением и тебя не задевают обидные слова. Я хочу помочь тебе. Да и другие девушки завидуют твоему мастерству в шитье, а попросить научить не могут из-за своей гордыни, ну так давай их позлим, — с этим словами Бирсен аккуратно взяла руку Тахии в свою и легонько сжала, в знак поддержки. Тахии её слова показались искренними. Она не видела ничего плохого в просьбе, и деньги лишними не будут. А Хаят давно твердит, что нужно начать сближаться с другими девушками, иначе она не сможет выполнять задания для Хафсы-султан. — Хорошо, Бирсен, — со смешком произнесла Тахия и пожала руку девушки в ответ, — когда начнём? — Я готова сейчас, только сбегаю в комнату, возьму вещи и вернусь к тебе, — она вскочила и быстрым шагом направилась в конец зала к правой лестнице. Тахия обрадовалась, увидев такое стремление овладеть навыком вышивания. Она почувствовала, что кто-то за ней наблюдает и обернулась в сторону входа в зал. Там стояла Хаят-калфа вместе с Дайе-хатун, они переговаривались, но обе смотрели на Тахию. Хаят одобрительно кивнула ей.***
Девушки весело и с пользой провели время. Тахия научила Бирсен правильно держать иглу, рассказала, что лучше сначала делать набросок рисунка углём на ткани, показала стежки. В целом Бирсен быстро схватывала, ещё успевала подшучивать над девушками, которые специально подсели к ним поближе, чтобы подслушивать их разговор. А Фюлане-хатун с Гюльфем-хатун так вовсе ходили кругами по залу, лишь бы понять, чем все так увлечены, но привычных язвительных комментариев при таком большом количестве джарийе не отпускали, видимо боялись, что кто-нибудь донесёт Хафсе-султан, а они всё-таки матери мальчиков. Свободное время кончилось и всех предупредили о походе в хамам перед сном. — Тахия, пойдём с нами, ты обычно с калфой ходишь, но теперь то мы услышали твой голосок, — подмигивая, весело прощебетала одна из фавориток шехзаде. — Правда, теперь не спрячешься от нас за её юбку, — поддержала фаворитку другая девушка. — Пошли, Тахия, — начала умолять Бирсен и сделала невинные глазки. — Уговорили, никуда от вас не денешься, — наигранно серьёзным тоном произнесла Тахия. — Только работу занесу и пойдём, подождите, я недолго. В комнате её поджидала Хаят-калфа. Она обняла вошедшую девушку и усадила на свою тахту. Тахия не могла вспомнить, в какой момент калфа проходила мимо их компании в зале. — Молодец, девочка, смогла всё-таки привлечь внимание, — в глазах Хаят читалась гордость, — и как вовремя, Дайе уж хотела было отчитать тебя за то, что ты без дела сидишь. — Они меня в хамам позвали, что же мне делать там? — Тахия могла позволить себе показать страх, ведь вокруг не было любопытных глаз. — Послушай, подарочек, и запомни хорошенько. Ты себя показала сегодня, у тебя ангельское личико, девушки к тебя тянутся. Так воспользуйся этим, заставить людей доверять тебе — искусство, не каждому под силу, а у тебя получается. Найди главную сплетницу и сдружись с ней, их не все любят, но они важны, да и про тебя никаких слухов тогда пускать не будут, — Хаят говорила чётко, уверенно, но тихо. — Но как мне это провернуть, все девушки очень насторожены, — Тахия убирала нити, иглы и вышивку в шкатулку, пока калфа говорила с ней, а сейчас обратно села рядом с ней. — Всё на свете покупается и продаётся, — Хаят обхватила пальцами подбородок девушки и приподняла его, чтобы их глаза находились на одном уровне. — Доверие можно заслужить, а можно незаметно переманить человека на свою сторону: красивыми словами, подарками, услугами. Тебе нужны верные люди, которые отправятся с тобой в Истанбул, поэтому выбирай правильно. Тахия кивнула и встала, она присела в шутливом поклоне и произнесла покорным голосом: — Как прикажете, госпожа. — Иди, тебя заждались, — рассмеялась калфа, и в уходящую девушку полетела подушка.***
В хамам их сопроводили евнухи, раздали полотенца и банные принадлежности. Внутри хамама по телу разливалось приятное тепло, пар не душил и давал спокойно дышать. Калфы подготовили кувшины с водой и щербетом, вазочки с фруктами и орехами, зажгли свечи в углублениях стен. Времяпрепровождение обещало быть расслабляющим. Все расселись на мраморных лавках и деревянных стульях. Кто-то мыл себя сам, кто-то натирал шёлковой перчаткой фавориток. В курнах смешивали воду и оттуда черпали чашами. Девушки сидели кругом, но каждая в своей компании. Атмосфера была непринуждённой, завязался приятный разговор. — Гюльшах-хатун, как здоровье нашей любимой госпожи? — нарочито громко поинтересовалась одна из служанок. — Айше, машалла, госпожа в добром здравии, — с приторной улыбкой ответила Гюльшах. Она сидела чуть поодаль от всех, как раз рядом с этой Айше. Тахия опустила чашу в курну, приподняла бровь и посмотрела на Бирсен, та перестала намыливать волосы и придвинулась ближе. — Посмотри, — шёпотом начала Бирсен, — разыгрывают сценку, ждали подходящего момента, чтобы отвлечь всех. — А кто это? У них такие хитрые глаза, аж сверкают, — Тахия поморщилась и сделала вид, что набирает воду, придвинувшись ближе к Бирсен. — Главные нарушительницы покоя всего дворца, сплетницы те ещё, — с презрением прошипела девушка, — видишь, русая с маленькими глазками — это Гюльшах, верная собачка Махидевран-хатун, всюду выслеживает кто, зачем и куда ходит. А вот с большими чёрными глазами — Айше, помогает ей в этом, везде свой нос сунет. Они вдвоём вечно свою госпожу хвалят, пытаются девушек умаслить и против Фюлане с Гюльфем настроить. Тахия задумалась, это было то, что она искала: сплетницы, так ещё одна с госпожой связана. Сможет незаметно подобраться к ним, получит гарем, как на ладошке. Осталось понять как. А между тем фальшивый разговор продолжался, все девушки замолчали и стали слушать. — Говорят, Гюльшах, шехзаде совсем позабыл свою весеннюю розу, — тягучим грустным голосом подначивала Айше. — Что ты, Махидевран-хатун почти каждую ночь проводит с шехзаде, я лично сопровождаю её, — Гюльшах остановилась и перевела взгляд на «зрителей». — Это всё происки Фюлане-хатун и Гюльфем-хатун, вот о них шехзаде точно начал забывать, а они пытаются очернить мою госпожу. Слова Бирсен подтвердились и от этого стало только тяжелее, с такими девушками просто противно рядом стоять, не то что общаться. «Однако придётся что-нибудь придумать», — пронеслось в голове Тахии. Она ушла глубоко в себя, перестав следить за представлением. Мысли сменяли одна другую, пока вдруг Тахия не осознала, что видела раньше Айше. — Бирсен, а где я могла видеть Айше, у неё такое знакомое лицо, — как бы невзначай произнесла девушка. — Точно, ты же у нас пугливая, ни на кого внимание не обращаешь. Айше дополнительные уроки живописи берёт, как и ты, вы вместе во дворике упражняетесь. Странно, что это замечаю я, а не ты, — с ноткой сарказма ответила Бирсен. Тахия лишь пожала плечами и продолжила тереть ноги мочалкой. Она поняла, что может разговориться с Айше на следующем занятии, попробовать узнать о ней побольше, немного польстить. А вот с Гюльшах на ум ничего не приходило, у них не было ничего общего. Тут она почувствовала, что на её шею вылили что-то, что быстро начало стекать на грудь и спину. Тахия вздрогнула и попыталась смыть с себя вещество. — Тише ты, Тахия, всё масло мне переведёшь, — выругалась Бирсен и добавив ещё капель, массирующими движениями начала втирать жидкость в кожу, — это масло розы с жасмином, кожа будет благоухать, ещё спасибо мне скажешь. — Какой чудесный аромат, — Тахия не была против такой заботы о себе, тем более своё масло она забыла взять в спешке, поэтому девушка прикрыла глаза и отдалась в умелые руки Бирсен. «Доверие можно заслужить, а можно незаметно переманить человека на свою сторону: красивыми словами, подарками…» «…Гюльшах, верная собачка Махидевран-хатун…» «Точно, Гюльшах должно быть обожает свою госпожу и делает всё, чтобы она была довольна. Так умаслим весеннюю розу и заполучим расположение этой собачки. И я даже знаю как», — так размышляла Тахия, видимо массаж хорошо влиял на работу головы. Из хамама она вышла довольная и отдохнувшая. Даже Бирсен сказала, что у девушки светятся глаза. А Тахия спешила в комнату, делиться планом с Хаят.***
В комнате девушка перебирала все свои работы. Она точно помнила, что вышивала этот цветок, а из того количества вышитых растений, что у неё скопилось, можно было собрать тканевый сад. За этим делом её и застала Хаят-калфа, она закрыла дверь и прислонилась к стене, скрестив руки на груди. — Что ты творишь, взяла всю красоту по тахте раскидала, помнётся ведь, — начала причитать Хаят, качая головой из стороны в сторону. — Хаят, ты очень вовремя сейчас, мне нужна твоя помощь, — Тахия даже не подняла головы, она продолжала усердно искать нужный платок. — Тебе всегда нужна моя помощь, я — твои руки и ноги, — в конце калфа цокнула и закатила глаза. Она вовсе не злилась, просто из-за сильной усталости часто начинала бурчать, чтобы её оставили в покое. — Наконец-то! — Тахия чуть ли не выкрикнула слова, держа какую-то ткань. Хаят привлекла вещица в руках своей непоседливой подопечной, и она подошла поближе. Когда-то это был отрез роскошного пыльно-розового шёлка, Хаят очень гордилась тем, что смогла незаметно вынести такую бесценную вещь. Сейчас кусок ткани превратился в потрясающе милый платок с распустившейся посередине розой с аккуратным швом по краю. — Такой красотой запретно любоваться, — протянула Хаят, не в силах оторваться от искусной работы, — не помню, чтобы ты мне её показывала. — Я побоялась, вдруг ты решишь, что я зря потратила такую красивую ткань, — пробормотала Тахия, невесомо касаясь лепестков розы. — В любом случае, я хочу подарить этот платок. — Отличный выйдет подарок, под стать самой госпоже, — похвалила калфа и осеклась. — Признавайся, у тебя появился какой-то план, шустрая же ты, — с ухмылкой проговорила она. — Ты сказала войти в доверие к девушкам, но лучше всего иметь у себя на стороне более влиятельную женщину, например, родившую для шехзаде сына, — заговорщически сказала Тахия, — поэтому я выбрала Гюльбахар Махидевран-хатун, её любят девушки, а её служанки — настоящие сплетницы, по-моему удачный вариант. — Я не думала, что ты настолько быстро справишься с задачей, — на лице у калфы проступило удивление, — я поражена, скажи, чем тебе помочь. Тахия подмигнула и убрала всё на место. Достала пустую обычную шкатулку и бережно сложила в неё платок розой наверх. Она порылась в маслах, которые через агу скупила на рынке, и выбрав жасмин, поместила бутылёк рядом с платком, проверив, чтоб пробка плотно прилегала к горлышку. — Хаят, можешь, пожалуйста, незаметно принести кусочек бумаги и палочку с чернилами, надо бы подписать наше послание. Спустя полчаса Тахия выводила ровным почерком строчки справа налево, а Хаят помогала с добавлением лести в них. Вышло подобострастно и жалостливо, в общем хорошо.« Госпожа моя, прекрасная весенняя роза,
Я бесконечно восхищаюсь Вашей красотой и величием.
Прошу, примите у жалкой рабыни этот дар,
который по праву достоин только Вас.
Пусть Аллах дарует Вам счастья и лёгкости.
У подола Вашего платья, Тахия »
Девушка подождала, пока подсохнут чернила, сложила записку и подписала: «Гюльбахар Махидевран-хатун». Её положила сверху даров в шкатулке и закрыла крышку. — Тахия, она точно заинтересуется в тебе, обычно госпожа дарит подарки своим служанкам, а не наоборот, — Хаят пробежалась рукой по мягким чёрным волосам девушки. — Ход сделан, теперь ты вступаешь в большую игру, поэтому обдумывай всё хорошенько. — Спасибо, Хаят, я без тебя правда, как без рук, — Тахия на секунду прижалась к груди калфы и отстранилась, чтобы взять свою ловушку для госпожи. — Всё будет хорошо, я справлюсь, обещаю. Хаят потрепала свою любимицу за щёку, и та вышла из комнаты. — Хотелось бы и мне верить, что всё с тобой будет хорошо, девочка, — с грустью, почти про себя, произнесла Хаят. А Тахия уже неслась вперёд по залу, потому что Гюльшах выходила из него. Девушка предусмотрительно спрятала шкатулку за рукавами платья, поэтому со стороны казалось, будто она идёт, крепко сжав руки. — Гюльшах-хатун, постой, — насколько могла вежливо сказала Тахия. Гюльшах остановилась у поворота в тёмный коридор, где их никто бы не заметил, и развернулась. — Чего тебе? — с неприязнью спросила она. — Я с добром, вот, — девушка выпутала шкатулку и осторожно протянула служанке, немного присев перед ней, хотя не была обязана, — передай это своей госпоже, пожалуйста. Гюльшах оценивающе оглядела Тахию и забрала подарок. — Если там что-то опасное или гадкое — я тебя лично найду и придушу, поняла?! — угрожающе сверкнув глазами, Гюльшах-хатун скрылась во мраке коридора.