Март 1517 год. Дворец в Манисе.
События сливались в бессмыслицу, и ужасная погода этому только способствовала. Тахия отдалилась от подруг, перестала вслушиваться в рассказы своей госпожи, и лишь кивала на все вопросы Махидевран-хатун, её отдушиной стал Мурад. Мальчишка был единственным для кого она улыбалась по утрам, пока вела его к учителям и слушала его непрерывный лепет. Только он на время изгонял из её сердца грусть и развеивал мрачные мысли. В середине месяца Гюльфем-хатун заболела после очередной прогулки в саду. Служанок и ребёнка не пускали к ней, боясь заражения, и госпожа просила девушку хорошенько следить за мальчиком. Тахия не отходила от Мурада ни на шаг. Вот и сейчас она вела его по коридорам дворца к покоям Хафсы-султан, чтобы забрать оттуда в игровую старшего брата — Махмуда. Он тосковал по матери и не особо доверял своим слугам, а развеселить его мог только Мурад, казалось этот ребёнок способен дарить безграничное чувство спокойствия любому человеку. Внезапно из-за угла на них выскочила Хаят, она была напряжена и крепко держала в руках серебряный кувшин. Девушки чудом не столкнулись лбами и на лицах обеих проступило удивление. Они действительно долго не виделись, во дворце очень легко спрятаться. — Тахия, подожди, — калфа положила руку на локоть девушки и удобнее схватилась за кувшин свободной рукой, видно он был тяжёлым. — Ты от нас с Айше будто специально бегаешь. Мы же не сделали тебе ничего плохого, зачем наказываешь нас? — Я испугалась, Хаят, — голос Тахии слегка охрип, а в глазах промелькнуло привычное опустошение, она добавила ещё тише, — и запуталась. — Нет проблемы без решения, — в голосе подруги звучала уверенность. — Приходи вечером ко мне, ты знаешь, что я всегда тебя выслушаю. Хаят не отпускала локоть и слегка приподняла уголки губ. Тахия металась между согласием и отказом. Калфа ни разу её не бросила и всегда помогала, но девушка сомневалась, что та сможет её понять на этот раз. Молчание затянулось. Вдруг её кто-то резко дёрнул за подол платья. Она уже и забыла про шехзаде, настолько глубоко ушла в свои мысли. — Таи, пойдём! — Мурад, смешно нахмурившись, тянул её дальше по коридору, ему не терпелось поиграть с братом. — Придёшь? — с надеждой спросила Хаят, отпуская руку девушки. Тахия быстро кивнула и позволила мальчишке увлечь себя дальше по коридору.***
Невыносимо чего-то ждать. К такому выводу пришла Тахия, когда строила в голове планы того, что будет говорить подруге. Почему-то она думала, что сможет оттолкнуть от себя Хаят, чтобы не пугать её. Но калфа не выглядела напуганной, скорее обеспокоенной. Только сейчас девушка поняла, насколько сильно скучала и как тяжело у неё было на сердце. Она уложила Мурада спать и поспешила в общий зал. Хаят раскрыла свои объятия и усадила свою подопечную на пустую тахту. Калфа переживала за свою девочку, но всё никак не могла поймать её в бесчисленных коридорах, и была рада, что та всё-таки пришла. Она села рядом и по-матерински положила голову Тахии себе на колени, поглаживая прядки любимых смоляных волос. — Я вижу, тебе тяжело, — аккуратно начала Хаят после нескольких минут молчания, — поделись со мной, милая. Тахия тяжело вздохнула и закрыла свои светлые глаза, она напряглась и попыталась найти нужные слова. — Мне страшно, — прошептала девушка, сложив руки на груди, — я не узнаю себя. После разговора с Рухсар я почувствовала себя такой жестокой. Во мне бурлил гнев. Но ведь я не такая! Мне с первых дней в гареме твердят, что я добрая. Речь резко оборвалась, будто хотелось сказать что-то ещё, но слова не могли выстроиться в нужном порядке. Тахия открыла глаза и из уголков потекли одинокие капельки слёз. — Я такая слабая, должна радоваться, что смогла помочь Бирсен, — на последнем слове она всхлипнула, — а на деле реву каждую ночь. — Моя девочка, сильные люди тоже плачут, это не признак слабости. У всех нас есть чувства, — Хаят осторожно стирала нежными пальцами слёзы с щёк. — Ты поступила правильно, Бирсен гордилась бы тобой, ты защитила её. — Правда? — смешно дёргая маленьким носом удивлённо спросила Тахия. — Конечно, подарочек, — калфа опустила голову и вернулась к поглаживанию прядок. — Возможно, ты не воспринимала всерьёз, когда тебе это говорили, я не виню тебя, но повторю ещё раз слова других. Гарем — жестокое место. Ты влезла в опасную игру, но не понимаешь этого в силу своего возраста. Здесь каждый сам за себя, просто учись на чужих ошибках и постарайся не совершить своих, иначе поплатишься за это и никто тебе помочь не сможет, даже если захочет. Тахия перестала плакать, до неё стал доходить смысл слов, которые твёрдым голосом и с серьёзным лицом произносила Хаят. «Гюльфем и Махидевран пытались задобрить всех девушек, использовали меня, но встали бы они на мою сторону в случае чего? Очень в этом сомневаюсь, для них я очередная служанка. Мне просто найдут замену», — эта мысль была такой простой и в то же время шокирующей. Девушка не задумывалась, что в один момент может оказаться на месте Фюлане. Её передёрнуло. — Да, Тахия, теперь тебе будет сложнее, я прошу только будь осторожнее и помни, что даже ангел здесь пачкает крылья, — Хаят посмотрела ей в глаза и потрепала за щёку. Они застыли и позволили себе расслабиться, каждый думал о своём. Это было их место, где можно быть искренними и настоящими, не боясь осуждения. Тахия потеряла счёт времени, за окном закат сменился звёздным небом, начало клонить в сон. Неожиданно по телу прошла волна боли. Девушка вскрикнула и сжала руки в низу живота. Прекрасное личико скривилось. — Как же больно! — Тахия повернулась на бок и прижала колени ближе к животу, зажмурив глаза. — Я умираю, да? — Нет, глупышка, — испуг на лице калфы пропал, когда она увидела красное пятнышко на юбке Тахии, и Хаят спокойно сообщила ей новость, — ты становишься женщиной.***
Тахия не понимала, почему женщины должны так страдать. Её освободили от работы на неделю. А потом девушку «обрадовали», сообщив, что подобные мучения будут повторяться каждый месяц. Ей приносили еду и тазики с водой, но она через силу заставляла себя двигаться. Хотелось просто умереть. После недели пыток от собственного организма Тахия пообещала себе больше никогда не жаловаться на головные боли, это в любом случае лучше ощущения рези внутри. К тому времени Гюльфем-хатун пошла на поправку, лекари разрешили служанкам сидеть с госпожой. Первой она позвала Тахию. — Тахия, говорят тебя можно поздравить, ты взрослеешь, — Гюльфем с улыбкой похлопала по диванчику рядом с собой, подзывая сесть ближе. «Сомнительный повод для веселья, уж она то должна меня понять!» — подумала девушка, но недовольства не выказала. — Да, госпожа, но я не особо этому радуюсь, — заметила Тахия и присела на низенький диванчик под окном. — Ах, первый раз я тоже испугалась, не переживай, скоро ты привыкнешь, — она так легко об этом говорила, что девушка сомневалась одно ли они обсуждают. — Мне принесли ткани с рынка, хочу заказать новые платья, выбери и себе что-нибудь, детские цвета тебе уже ни к лицу. Тахия окончательно перестала что-либо понимать. У неё есть три кафтана нежного серого цвета и два белых платья под них. Не особо богато, но её всё устраивало. И почему серый больше не был ей к лицу? Девушка вовремя опомнилась и поблагодарила Гюльфем. Её удовлетворила такая реакция, и она начала расспрашивать про сына, с которым ей всё ещё запрещали видеться. Сказать по правде, ткани были замечательными и приятными на ощупь. Тахия всё разглядывала их, неся к портным. Она отобрала для себя бежевый и небесно-голубой шёлк, решив, если есть возможность — надо пользоваться.***
В конце месяца весна решила очистить землю от тонкого слоя снега. Дни становились теплее, а солнце всё чаще светило ярче. Гулять в саду детям до сих пор запрещали, но Тахия обещала Мураду сразу же отвести его поиграть, как только разрешат. Настроение заметно улучшилось у всех жителей дворца. Сюмбюль-ага ходил по коридорам и насвистывал музыку себе под нос, а вечером оставался в общем зале и рассказывал наложницам разные сказки. Дворцовые портнихи сшили прекрасные платья. Тахии они понравились с первого взгляда. Рано утром она принесла их в комнату к Хаят, чтобы та полюбовалась обновками. Калфа немного побурчала, ведь её разбудили, но не смогла устоять перед восторгом своей любимицы и заставила примерить хотя бы один наряд. Бежевый шёлк сидел точно по фигуре, подчёркивая округлости, которые недавно приобрела девушка. Хаят с блеском в глазах рассматривала корсет на пуговицах спереди и юбку с узором. — Девочка, я даже завидую тебе, мне госпожи такие ткани не дарят, — Хаят наигранно надула нижнюю губу. — Покрутись-ка ещё разок, какая прелестная фигурка! Девушки залились смехом. В этот момент в дверь тихонько постучали и приоткрыли. — Тахия, тебя внизу Сюмбюль-ага с шехзаде Мурадом ищут… — с ходу начала Айше. — Ой, какая красота! — девушка не закончила фразу, увидев новое платье. — Гюльфем-хатун ткани отдала, сегодня только закончили, — прощебетала Тахия и расправила юбку. — А зачем меня шехзаде так рано ждёт? — Точно, — Айше словно вспомнила почему пришла на самом деле, — Мурад захотел к отцу, его нужно сопроводить и потом забрать на занятия. — Тогда не буду заставлять ждать мальчика, — Тахия слегка удивилась, что ей выпала возможность увидеть Сулеймана, по рассказам наложниц он был очень красив. «Вовремя я приоделась, прям как чувствовала», — быстро проскочило в голове девушки, и она со смешком убежала, оставив вещи у Хаят. Весь путь до покоев Сюмбюль говорил о правилах, как будто Тахию не обучали им. Она подумывала напомнить об этом евнуху, но за неё это сделал Мурад, которому надоела болтовня мужчины. Шехзаде привязался к своей няне и часто её защищал, для своих малых лет он был очень смышлёным. Перед покоями стояли евнухи, увидев мальчика, один из них постучал и вошёл внутрь, чтобы доложить о визите. После он вышел и перед ними распахнули двери, Мурад забежал вперёд, а Тахия низко склонила голову. Ей очень хотелось рассмотреть комнату, но всё, что она могла сделать, — присесть в поклоне и ждать. — Мурад, мой лев! — задорный низкий мужской голос разнёсся по всему помещению. Девушка не могла видеть, но слышала как скрипнул стул. — Папа, я привёл Таи, — мальчику хотелось познакомить отца со своим другом и Тахия запоздало поняла, что речь идёт о ней. — Таи? Познакомь меня с ней, — бодро с нотками интереса произнёс мужчина. Раздался топот маленьких ножек, и Мурад потянул вперёд свою служанку за руку. Пока они шли по комнате, Тахия боковым зрением отметила большую кровать с балдахином, камин и выход на балкон, под ногами приятно шуршал ковёр. Они остановились у стола и мальчик залез на колени отца. — Шехзаде, — робко произнесла девушка и ещё раз присела в поклоне, не поднимая головы. — Подними голову, назови своё имя, хочу знать, кто же так понравился моему сыну, что он всё болтает о Таи, — хоть фраза звучала властно, но не была лишена доброты. — Моё имя Тахия, я служу у Гюльфем-хатун, — ответила Тахия и наконец-то смогла рассмотреть мужчину. Молодой, красивый, обаятельный. Эти слова первыми пришли в голову при взгляде на Сулеймана. Короткая борода, не слишком крупный нос и очаровательные голубые глаза. Он сидел в коричневом кафтане, держа руками Мурада. Широкие плечи, сильные руки, понятно почему наложницы сходили с ума после ночей с ним. — Тахия, — мужчина пробовал на вкус это имя, — надеюсь, Мурад не слишком балуется, он у нас такой непоседа, — с этими словами он защекотал сына и тот спрыгнул, с криками убежав на балкон. — Нет, учителя хвалят его, он очень любит рассказывать мне разные истории, пока мы ходим по коридорам, — с лёгкой улыбкой ответила девушка и опустила взгляд на стол. В следующий миг улыбка пропала, на лице проступило удивление с оттенком горечи. На дубовом столе среди разных бумаг она заметила платок. Тахия не могла поверить, бирюзовый платок Бирсен лежал на самом углу стола, почти под рукой Сулеймана. Дыхание сбилось, но отвести взгляд не получалось, события минувших дней ожили в памяти и затронули свежую рану. — Ты в порядке? — шехзаде вглядывался в побледневшее лицо девушки и не мог понять причину резкой смены настроения. — Да-да, всё хорошо, простите, — Тахия закрыла глаза и попыталась убрать образ мёртвого тела на снегу. Лгать в такой ситуации было бессмысленно, потому что все эмоции были написаны у неё на лице, тогда она решила признаться. — Платок моей подруги Бирсен-хатун, я вышивала его сама и думала, что он остался с ней. Слова получились скомканными и Тахия открыла глаза, чтобы посмотреть на реакцию Сулеймана, вдруг он ничего не понял из её объяснений. Но тот похоже удивился не меньше и аккуратно взял вещь в ладонь. — Я всё искал, кто же сделал для неё платок, портные уверяли меня, что не шили такого. Так значит это твоя работа? — мужчина говорил спокойно и смотрел прямо в глаза служанки. — Да, я подарила его незадолго до начала праздника, ей понравилось, — Тахия не видела ничего кроме этого платка в руках шехзаде, и непрошеная слеза всё же скатилась по щеке. Она скучала по Бирсен. — Мне тоже понравился платок, у тебя есть талант, — он протянул руку с платком. — Возьми в память о подруге, я запомню твоё мастерство. Дрожащими руками девушка забрала свой подарок и погладила ткань. — Спасибо, для меня эта вещь очень дорога. — Мураду пора на занятия, — напомнил Сулейман и кивнул. Тахия поклонилась и забрала мальчика. Этой ночью она прижимала платок к груди и представляла образ шехзаде. Сердце колотилось, когда Тахия вспоминала случайное соприкосновение их пальцев.