Из иного света

      Вина является крайне интересным божеством для исследований. Несмотря на весьма скудные данные, она раз за разом привлекает любопытство очередного исследователя.       «Если Закон – есть олицетворение, в том числе и наказания извне, то Вина – это наказания самого себя. Она – та плеть, с помощью которой человек истязает свою душу, дабы в попытке приблизиться к своему высшему идеалу изгнать из себя всю мерзость.» – Так писали об этой богине в древних трактатах.       До катаклизма существовала крайне интересная традиция. После исполнения служителями Закона приговора, преступника сковывали цепями и закапывали под землю в тесном ящике. Несчастному оставляли немного еды и воды, а потом оставляли на тринадцать дней. Считалось, что в это время человек отправлялся в царство Вины. И теперь лишь от него самого зависит, отмоет ли он свою душу.       

Из архива ассоциации смотрителей, больше известной как «Дозор»

                    Лирьер сидел, связанный водными путами, и наблюдал за своими пленителями. Паймон подлетела прямо к лицу преследователя и странно улыбнулась.       – Вот ты и попался, нехороший шпион злой Золотой зари. Паймон тебя сразу раскусила! – Маленькая девочка встала в воздухе в гордую позу. – Стоило Паймон увидеть твою винтовку, и Паймон сразу обо всём догадалась.       – Но я не из золотой зари. – Смущённо проговорил Лирьер.       – Что?! – Воскликнула летающая девочка. – Думаешь, сможешь обмануть Паймон? Да по тебе сразу всё видно, Элиас. Если, конечно, это твоё настоящее имя.       – Разумеется, это не моё настоящее имя. – Пожал плечами Лирьер. – Но, пожалуй, его я вам говорить не буду.       Лицо Паймон ненадолго стало красным, а сама она очень сильно злилась. Но потом девочка расплылась в ехидной улыбке.       – Даже если мы оставим тебя связанного в лесу на всю ночь?       На ехидную мордашку Лирьер посмотрел ничего не выражающим взглядом. После этого преследователь кивнул в сторону Эмбер.       – Она тебе не позволит сделать ничего подобного.       – Ну, я даже не знаю. – Неуверенно сказала Эмбер, почесав затылок. Преследователь поднял одну бровь и продолжил смотреть на скаута. Та довольно быстро сдалась, поджав губы. – Ты прав, мы и правда не можем тебя бросить в лесу.       В воздухе повисла тишина, прерываемая шуршанием листвы. Однако эта ситуация долго не продолжалась. Её прервал Итер, сев на корточки совсем рядом с Лирьером.       – Ты ведь и сам понимаешь, из какого состояния мы тебя вытащили, верно? – Лишь после кивка преследователя путешественник продолжил. – Быть может, хотя бы расскажешь, зачем пришёл в Мондштадт?       Лирьер отвёл взгляд в сторону. Преследователь должен был отплатить чем-то в обмен на спасение. Это не только дело чести. Традиция также была на стороне Итера. Прикинув в голове возможные последствия, преследователь заговорил.       – Можно сказать, меня нанял отец Эбони Асакандрийской, которая сейчас гостит в Мондштадте. Я должен вернуть девушку в отчий дом.       – Стой, стой, стой. – Паймон вмешалась в разговор, повиснув между преследователем и путешественником. – Получается, Эбони сбежала из дома?!       Лирьер молча кивнул на вопрос Паймон.       – Перед своим уходом она написала письмо. В нём Эбони порицала своего отца за излишнюю заботу, а также попытку женить юную леди на ком-то, кого она совершенно не хотела в мужья.       Итер приложил руку к лицу и помассировал переносицу. В это время Паймон, схватившись за голову, бормотала себе что-то под нос. Лирьер прислушался.       – Паймон казалось, Эбони хорошая. Но она сбежала из дома, заставив отца беспокоиться. Паймон опять ошиблась?!       – Раз вы получили ответ, – подал голос, связанный водными путами Лирьер, – быть может, отпустите уже меня?       Эмбер вздохнула и покачала головой. Должно быть, сложившаяся ситуация и её саму беспокоила.       – Хорошо.              Лирьер рассматривал собственные руки. Трещины закрылись очень быстро, но после них остались шрамы, которые уже никогда не исчезнут. Однако это будет не единственным напоминанием, как близко подошёл преследователь к границе, из-за которой никто не возвращался. Вместе со шрамами волосы Лирьера больше никогда не приобретут прежний цвет, навсегда оставшись седыми.       Преследователь сидел перед костром. Путешественник что-то готовил в котелке, а девушки расположились на ближайшем бревне. Эмбер и Мона задумчиво смотрели в огонь, в то время как Паймон непоседливо качала ножками. В воздухе разливался приятный запах варившихся овощей.       – Итер, а ты что-нибудь слышал про некого Чивэла?       Путешественник ненадолго задумался над вопросом Лирьера, но потом покачал головой.       – Нет, такого имени я никогда не слышал.       Преследователь снова погрузился в молчание, наблюдая за работой путешественника. Спустя небольшой промежуток времени, Лирьер задал ещё один вопрос.       – Хорошо, а если я спрошу про Таландара и Айрис?       Реакция Итера оказалась неожиданной. Путешественник, как только услышал имена, непроизвольно сломал деревянную ложку в руках пополам. Итер медленно повернул голову в сторону преследователя. От тяжёлого взгляда путешественника по спине Лирьера пробежали мурашки.       – Откуда ты узнал имена моих родителей? – Вопрос был задан с ошеломляющим холодом в голосе. Казалось, преследователя уже записали в покойники.       Девушки тоже заметили резкую перемену в поведении Итера. Сейчас они удивлённо смотрели на путешественника, но тот не отводил ледяной взгляд от Лирьера. Последнему от этого было очень некомфортно.       – Когда я не управлял своим телом, меня посетило видение. – Тихо сказал Лирьер, отведя взгляд. – В нём твой отец говорил с Чивэлом, которого заключили в темницу. Во время разговора они вскользь упомянули твоё имя. Вот я и решил спросить.       – Вот как. – Поджав губы, ответил Итер. Воспользовавшись половинкой деревянной ложки, путешественник попробовал готовящийся суп. – А у тебя ещё бывали подобные виденья?       Лирьер заметил, как тень тревоги легла на лицо Итера. Преследователь слышал, что путешественник ищет свою потерявшуюся сестру. Быть может, он надеялся на подсказку от Лирьера?       – До того, как я провалился в беспамятство, я часто слышал голос в собственной голове. Он раз за разом повторял: «Иранон… Узник… Свобода». Как думаешь, что это значит?       – Иранон – столица царства моего отца. Меня старались не пускать к таким местам, как темница, поэтому я ничего не могу сказать про узников, находящихся там.       Итер отвечал с мрачной разочарованностью. Лирьер же задумался над словами путешественника. Выходило, что Иранон – название города, который прозвали осквернённой столицей. Церковь сияющего света отправляла туда войска, так как город был наводнён разномастными тварями. Верующие во Всевышнего считали очищение осквернённой столицы своим великим долгом, своей миссией.       В это время Итер размышлял над тем, что сегодня ему стало известно. Промёрзший и погребённый под снегом Санир, вероятно, являлся домом путешественника. Слишком много имелось этому подтверждений. Однако кое-что полностью рушило это предположение.       Путешественник достал свои звёздные часы, которые были настроены на его родину. Они говорили, что прошло примерно пятьсот лет с того момента, как Итер и Люмин отправились в свои скитания. Из них двести пятьдесят лет путешественник спал в Тейвате.       Куда делись почти триста лет истории Санира? И чем же, в сущности, был катаклизм, обрушившийся на родину путешественника?              Солнце клонилось к горизонту. Легкий ветерок шелестел травами, навевая спокойствие и сонливость. В это время у ворот Мондштадта можно было встретить лишь сильно припозднившихся путников. Коими в этот раз оказалась группа, ушедшая на поиски Птеродактиля.       Когда путники пришли к мосту в город, Эмбер подошла к Моне.       – Спасибо тебе, ты нам очень помогла. Если бы не ты, – Скаут быстро мазнула взглядом по Лирьеру, – Кто знает, чем бы это кончилось. Помнится, ты говорила, что тебе нужна наша помощь.       Казалось, у Мона открылось второе дыхание после этих слов. Если раньше астролог выглядела полностью вымотанной, то теперь она, будто бы, успела хорошо отдохнуть.       – Верно. Меня, Мону Магиструс, моя наставница отправила в Мондштадт с очень важным заданием. Если коротко, мне нужно добыть у кое-кого очень важную книгу.       – Паймон кажется, что с такой проблемой нужно идти в библиотеку. – Маленькая девочка облетела Мону несколько раз. – Паймон думает, ты обязательно найдёшь с Лизой общей язык.       – Почему ты так решила? – Полюбопытствовал Итер.       – У них очень похожие шляпы. – Честно ответила Паймон. Путешественник хлопнул себя по лицу.       Хорошо, что Мона решила прояснить ситуацию.       – Понимаете, моя наставница соперничала с одной женщиной в Мондштадте. Частью этого спора стала шкатулка, книгу внутри которой наставница строго настрого запретила читать. Наверное, там сокрыты поистине тайные знания астрологии.       – Но зачем тебе мы? – Холодно спросил Лирьер.       – Я рассчитываю, что вы поможете мне убедить ту, у кого теперь эта шкатулка. – Отведя глаза в сторону, ответила Мона. – Кстати, она скоро появится. Причём, не одна.       Нужно сказать, Лирьеру совершенно не нравилось, что его втянули во всё это. Однако уже поздно жалеть по этому поводу. Сам виноват, не нужно было доводить себя до потери контроля.       Сейчас преследователь приготовился к возможному бою. Кто знает, кем окажется новая владелица шкатулки. Быть может, убедить словами не удастся. Вероятно, о том же думали и все остальные. За исключением Эмбер, разумеется.       Вскоре кусты зашуршали, через них кто-то пробирался. Когда напряжение достигло наивысшей точки, из растительности вывалилась девочка в красном. Вместе с ней был молодой парнишка с серебристыми волосами. Выглядел он диковато.       – Привет, Эмбер! Я так рада тебя видеть. – Девочка крепко обняла скаута. Тем временем Мона, казалось, выпала из реальности. – Это мой новый друг Рэйзор.       – Вот оно как. – Тепло улыбнулась Эмбер. Она подошла к парнишке и протянула ему руку. – Приятно познакомиться, Рэйзор.       Тот так удивлённо смотрел на скаута, будто бы увидел перед собой какого-то неизвестного зверя. Спустя время он наконец сказал.       – Ещё одна девушка в красном. – После этого Рэйзор сбежал обратно в заросли. Никто ничего и сказать не успел.       – Пока-пока. – Крикнула в след девочка. После она повернулась ко всем остальным. – Эмбер, с тобой новые друзья? Познакомишь?       Мона наконец пришла в себя, и представилась сама. Девушка встала в эффектную позу и произнесла давно выученную речь.       – Я, Мона Магиструс, пришла поставить точку в споре длиной в пятьдесят лет. Вне всяких сомнений ты много старалась, дабы постигнуть самые сокровенные тайны астрологии. Однако я смогу победить.       – Ого, как классно! Ты похожа на Фишль. А меня, кстати, зовут Кли.       Мона явно ожидала другой реакции, так как казалось, что из астролога стержень вынули. Но Магиструс довольно быстро собралась и снова насела на девочку.       – Не притворяйся! – Голос Моны звучал очень обиженно. – Ты должна была задолго до встречи узнать, что я приду к тебе за шкатулкой.       – А-а, так вот зачем ты пришла. – Кли так обрадовалась, будто перед ней открылась некая сокровенная тайна. Девочка поставила свой рюкзак на землю и начала копаться в ней, выкладывая на траву книги. – Мама сказала отдать тебе шкатулку, как только ты придёшь.       Мона села на каменное ограждение моста. Астролог выглядела совсем неважно. Похоже, она очень многое возлагала на эту встречу. Быть может, Магиструс собиралась ещё и доказать что-то своей наставнице. Но когда та узнает, каким образом Моне достался заветный предмет, разочаруется. Впрочем, Лирьер мог всё просто придумать.       – Ох, я вспомнила, где оставила шкатулку! Она же в лаборатории библиотеки Ордо Фавониус. Я сейчас сбегаю и принесу!       – Кли, подожди, ты оставила свои вещи!       Однако девочка никак не отреагировала на окрик Эмбер. В итоге скаут осталась стоять рядом с опустошённым рюкзаком.       Посмотрев на разбросанные вещи, Эмбер удручённо вздохнула. Скаут начала собирать вещи непоседы. К процессу неожиданно присоединилась Мона.       – Хм, какая необычная. – Проговорила Магиструс, взяв в руки очередную книгу. Она выглядела необычно старой на фоне всех остальных. Магиструс прочитала название. – «Тайны астролога»       – Это одна из любимых книжек Кли. – Улыбнувшись, сказала Эмбер. – Я думаю, она не будет против, если ты её почитаешь, пока она не принесёт шкатулку.                     Джинн устало откинулась на спинку своего кресла. Как долго она не спала? Должно быть, она опять слишком сильно погрузилась в работу.       Джинн взглянула на документ, лежащий на её столе. Последние два дня она работала над новым законом.       До сих пор такого приговора, как "преступление против свободы" не существовало. Так уж повелось, что в Мондштадте подобного рода вещи решались с помощью восстаний и судов толпы. Что ж, теперь изменится.       Почему Джинн вообще взялась за написание этого закона? Действующий магистр прекрасно понимала, что если обвинит народовольцев в расшатывании положения в городе, то за ней пойдут. А после этого по Мондштадту пронесётся волна погромов. Под горячую руку разъярённой толпы попадут все, кто хотя бы подозревается в связи с народовольцами. Такого кошмара не случалось со времён правления аристократов.       Дверь в кабинет действующего магистра неожиданно распахнулась. Визитёром оказался Герман, являвшийся, вероятно, лишь номинальным лидером народовольцев. Джинн приготовилась выслушивать очередную тираду про несостоятельность Ордо Фавониус.       Несмотря на улыбку на лице, в голосе нежеланного гостя чувствовался скрытый гнев и разочарование.       – Народная воля официально покидает Мондштадт. – Из-за столь неожиданного заявления, Джинн ненадолго потеряла контроль над собственным лицом, от чего на нём отразилась удивление.       Однако кое-что в этом заявлении показалось действующему магистру очень подозрительным. К примеру, почему народовольцы вдруг решили свернуть свою деятельность. К тому же, "официально" совсем не означает "в действительности".       Тем временем, заметив проступившее удивление Джинн, Герман улыбнулся куда более нахально. Он подошёл вплотную к столу действующего магистра, нависнув над ней. От Германа пахло дымом.       – Честно говоря, мне совсем не хочется это делать. Просто каждый из нас играет свою роль, и я её наверняка не смогу выполнить, если позволю Народной воле и дальше находиться в том же положении, что и сейчас.       – Я не совсем понимаю, о чём вы болтаете. – С вызовом ответила Джинн, глядя на нависшую над ней фигуру.       Герман неожиданно отступил. Он повернулся и направился в сторону выхода. К сожалению, из-за этого было невозможно увидеть выражение лица Германа.       – Не стоит придуриваться, ты всё прекрасно понимаешь. Джинн – защитница Мондштадта, оберегающая город от бед и напастей. У каждого есть своя роль.       Несмотря на то, что Герман уже держал ручку двери, запах дыма никуда не делся. Стараясь не обращать на это внимание, Джинн произнесла.       – Какая же тогда у вас роль?       Герман, уже сделавший шаг за порог, на мгновение остановился, задумавшись. Затем он повернулся к Джинн, показав лицо, на котором красовался хищный оскал.       – Я – Разоритель.       Сказав это, Герман сразу вышел за дверь. Джинн заметила почерневшие отметины на ручке двери.       Ведомая подозрением, действующий магистр встала из-за стола и обошла его. Сторона, около которой стоял Герман, выглядела обожжённой. Будто бы стол ненадолго повесили над огнём.