Светлячок умирает с рассветом

      Доктор Чанву постучал ногтем по термометру, значение которого перевалило за двадцать девять градусов и продолжало расти. Система охлаждения бункера, расположенного под больницей, давала сбой. Неясно, причиной тому была аномальная жара, или же осы повредили механизм. Находясь внутри, сложно было сказать о ситуации в городе. По уставу, в случае улучшения обстановки, работники правопорядка должны были ввести код безопасности и разблокировать двери бункера. Однако уже третий день никто так и не появлялся.       Некоторые камеры продолжали работать. К сожалению, те, что снимали входы, были либо чем-то заляпаны, либо выведены из строя. А в отделениях… В отделениях были люди. Изуродованные, раздутые, словно накаченные ядом, с отвратительными наростами на спинах или животах. Они либо бесцельно слонялись по коридорам, либо лежали ничком. Не ели, не спали, не вступали в контакт. Девиантное поведение, которое невозможно было как-либо описать, кроме как последствие укуса мутировавших ос. Периодически можно было засечь на мониторе и самих ос.       Во избежание паники доступ к компьютеру был ограничен. У персонала бункера хватало бед и без этого.       — Доктор Чанву, второй аппарат ИВЛ* снова выдает сбой, — сообщила сестра Сон. — Больные волнуются.       В ограниченном помещении писк аппарата был раздражающе громким. Чертова машина срывала работу по пять раз на дню. Все это нервировало как персонал, так и уцелевших пациентов.       — Перезагрузите, — проговорил Чанву.       Сестра подошла ближе и заговорила так, чтобы их разговор не был слышен посторонним:       — Миссис Кан слишком плоха. Если ее состояние продолжит ухудшаться, не лучше ли перевести ее в отдельное помещение?       Не всем удалось добраться до бункера в добром здравии. В суматохе эвакуировали всех, кого только было можно. Но помимо уже госпитализированных больных с их патологиями были и те, кто пострадали непосредственно от ос. Различной локализации и тяжести ранения были прооперированы уже на месте, но далеко не все состояния можно было стабилизировать. За эти трое суток численность населения бункера с двухсот пятидесяти человек сократилась до двухсот тридцати. А у них даже не было адекватного метода утилизировать тела, кроме как сложить их в черные мешки в закрытом помещении.       Юнхи заканчивала обход пациентов, когда к ней подошел молодой человек в некогда белой футболке и джинсах. Чон Чонгук. Именно он вытащил ее из приемного отделения, когда все началось, и буквально приволок в бункер.       — Доктор Пак, как ваша нога? — поинтересовался он, скорее чтобы просто завязать разговор.       Она действительно потянула связки, когда бежала по лестнице, но травма была несерьезной. А вот навязчивое внимание нового знакомого начинало напрягать. Поначалу, добравшись в бункер, он просто не отлипал от нее. Поскольку одет он был в уличную одежду, Юнхи сочла, что Чонгук банально опасался, что его могут выпереть обратно. Он тенью следовал за ней до тех пор, пока Чанву и остальные не развернули операционную. В стерильную зону господина Чона не пустили. Но выйдя спустя множество часов в общий зал, Юнхи снова наткнулась на него. Он ждал ее у входа, предусмотрительно не пересекая наспех приклеенную на пол красную ленту — границу стерильной зоны. В ответ на усталый взгляд Чонгук с ободряющей улыбкой протянул ей бутылку воды и сухпаек.       — Раздавали вечером. Я приберег для вас один, — сказал он.       Юнхи не знала, куда деться. Она была слишком измотана, чтобы поддерживать беседу. Тогда, бросив короткое «спасибо», она направилась в комнату отдыха персонала, надеясь хотя бы там скрыться от излишнего внимания.       Но так просто отделаться от нового знакомого не вышло. Уже на следующий день он возобновил свою «игру в тень». Юнхи оправдывалась работой и то и дело спроваживала господина Чона во время обхода. Но он все равно старался держаться в поле ее зрения и намеренно игнорировал раздраженные взгляды.       Юнхи была благодарна ему за спасение, но не искала общения. И вот, стоя в очередной раз перед ним, она с трудом подавила желание отчитать его за прилипчивость.       — Ам-м, спасибо, все в порядке, — с вежливой улыбкой ответила она. — Как ваш живот?       С его слов, в тот день он пришел в больницу из-за болей в животе. Однако обследование не выявило каких-либо отклонений — вполне стандартная ситуация, но вкупе с навязчивостью больного этот факт вызывал у Юнхи лишь больше подозрений. В памяти был свеж звонок отца и те люди, которые, как ей показалось, следили за ней. Не был ли Чонгук одним из ее преследователей?       — Больше не беспокоит, — быстро сказал он. — Я хотел отдать вам одну вещь, — он извлек из заднего кармана джинсов телефон и протянул ей. — Вы обронили, когда началась суматоха.       — О! Я думала, что потеряла его.       Юнхи взяла смартфон и с благодарностью поклонилась. Экран был покрыт мелкой рябью разбитого стекла, однако все еще включался. «Нет сети» — досадно, но ожидаемо. Толстые стены бункера не пропускали сигнал.       — Спасибо! Если я чем-то могу отблагодарить вас…       — Доктор Пак, можно вас?       Чанву стоял в паре шагов от них, скептически разглядывая Чонгука. Юнхи извинилась и пошла с ним. Медицинского персонала в бункере было недостаточно, тратить время на пустые разговоры было непозволительно.       — Кажется, придется оперировать ту тупую травму живота, — протянул Чанву. — Сделали УЗИ, подкапсульная гематома** нарастает.       — Но у нас нет свободного аппарата ИВЛ. А если так, операция будет сложной, — рассуждала Юнхи.       В тайне, признаться, она радовалась, что из представителей хирургических специальностей до бункера добрались всего четверо человек, и Чанву так или иначе отдавал предпочтение ей, как ассистентке.       — Другого варианта нет, — отозвался Чанву, кладя руку ей на спину. — Перекуси, минут через тридцать возьмем.       Юнхи млела от таких незначительных знаков внимания. Ей право думалось, что это ее шанс показать себя и сблизиться с учителем. Неужели для этого и стоило-то пережить апокалипсис?       — Ах ты, жирная сука! — послышалось сзади.       — Да что ты себе позволяешь, козел?!       Удар. Глухой, какой бывает кулаком о лицо. Юнхи и Чанву разом обернулись на шум.       — Сидеть, я сказал!       Щелчок пистолетного затвора. Откуда у кого-то оказался пистолет? В мужчине Пак почти сразу признала пьяницу, ранее поступавшего с ножевым ранением груди. Он, размахивая оружием, еще раз пнул ногой лежащую перед ним женщину. Та глухо застонала, пытаясь свернуться и загородить наиболее уязвимые места. Кто-то попытался остановить смутьяна, но он навел на него пистолет.       — Давай без глупостей, приятель, — хмыкнул он. — Сел на место!       — Пожалуйста, успокойтесь, — Чанву выставил ладони в примирительном жесте. — Нервы у всех на пределе. Давайте не будем усугублять…       — Ой, да заткнись ты, — огрызнулся пьянчуга, переводя дуло на доктора. — Вы все здесь непонятно чем занимаетесь. Сколько я еще должен здесь сидеть?!       Чанву осторожно завел рукой Юнхи себе за спину, не теряя зрительного контакта с разбушевавшимся больным.       — Пожалуйста, опустите пистолет, это ни к чему хорошему не приведет, — продолжал он. — Давайте поговорим спокойно.       — Да я-то спокоен, а вот ты, поди, уже в штаны наложил?       Юнхи опасливо выглядывала из-за плеча ответственного хирурга. «Почему с каждым часом становится только хуже? Где он взял оружие? Что делать?»       — Опусти пушку, придурок! — вступился один из пациентов. — Начнешь убивать врачей — мы все здесь сдохнем!       Смутьян под перепуганный «ох» толпы мотнул рукой в его сторону.       — Заткни… кхах!...       Быстрым поставленным ударом чудом возникший у него из-за спины Чонгук выбил пистолет и заломал руку за спину. Пьянчуга упал на колени, пытаясь избежать болевого захвата, но был придавлен коленом. Бессвязный поток ругательств продолжал извергаться из его рта вперемешку с воем.       Плечи Чанву заметно расслабились. Он поспешил изъять оружие, пока еще кому-нибудь не пришло в голову играть в Рэмбо. Юнхи схватилась за голову, чувствуя, как от адреналина дрожат колени. Этот идиот действительно мог перестрелять здесь всех. А Чонгук? «Да кто он такой?»       — Свяжите его, — приказал Чанву ближайшим медработникам. — Посидит в изоляторе, пока не пройдет абстинентный синдром***, — и пока неудавшегося стрелка уводили под руки, доктор все же обратился к Чонгуку. — Спасибо, что вмешались.       У него еще оставались вопросы, но он счел, что задавать их в сложившейся ситуации не совсем корректно. К тому же произошедшее вызвало бурную волну обсуждений у зевак-пациентов. Чанву поспешил скрыться.       Юнхи проходила мимо пьяницы, когда того привязывали к трубе, а потому слышала разговор.       — Признавайся, где взял пушку? — спрашивал доктор Чен, буравя мужчину тяжелым взглядом из-под кустистых бровей. Юнхи всегда было не по себе, когда Чен смотрел на нее так. — Поди, пришел в больницу, чтобы устроить пальбу?       Такие ситуации были нечастыми, но все же случались. Пак не помнила, чтобы при осмотре видела у него что-то помимо ножа. Нож же они изъяли во время операции.       — Нет, — заторможено пробормотал пьянчуга. Похоже, ему уже ввели какие-то седативные****. — Отобрал у охранника, когда его жуки кокнули.       «Первая смотровая расположена почти у самого входа. Удивительно, как ему удалось спастись», — подумала Юнхи, проходя в импровизированную комнату отдыха персонала. Ей было необходимо выпить хотя бы стакан воды, чтобы успокоить нервы. К ее удивлению, Чанву тоже был здесь.       Он повернул к ней голову, сделал затяжку и протянул сигарету.       — Будешь?       Юнхи вспомнила, что давеча одна из пациенток жаловалась на запах сигаретного дыма. Курить в закрытом пространстве было не лучшей идеей. Из-за неполадки в системе охлаждения здесь и без того было душно. Пак помялась и все же качнула головой. Она присела за стул напротив наставника и несколько минут напряженно смотрела на сложенные замком руки. В голове было так много мыслей, которых ей успешно удавалось избегать эти несколько дней, но теперь они накатили с новой силой.       — И почему хорошие люди погибают, а всякий сброд живет и радуется? — флегматично протянул Чанву.       Юнхи посмотрела на него с отчаяньем. Ей до последнего не хотелось верить, что все те люди, с которыми она каждый день виделась на работе, теперь мертвы. Или обращены в отвратительных мутантов. Была ли еще возможность спасти их? Или они все обречены?       — Спасибо, что пытались защитить, — тихо проговорила она. — Это было очень смело с вашей стороны.       — Ерунда, — хмыкнул Чанву, стряхивая пепел в пластиковый стакан. Он задержал на ассистентке взгляд, откинулся на спинку стула и как бы невзначай произнес: — Нам лучше держаться вместе. Мало ли что еще может случиться. Я делю отдельное помещение с доктором Ченом. Хочешь, поговорю с ним, чтобы вы поменялись?       Юнхи подняла на него осторожный взгляд, боясь поверить услышанному. Чанву предлагал «пожить вместе»? Ей не послышалось? Совсем недавно она была готова душу продать, чтобы стать с ним ближе. А теперь, не прошло и трех дней, он сам желает этого?       — Я поговорю, — заключил наставник, чуть прищурившись.       Юнхи опустила взгляд и смущенно улыбнулась, как вдруг раздался писк сирены. Глухой скрежет и перепуганное кудахтанье людей. Пак вскинула голову, с ужасом пытаясь понять причину.       — Разгерметизация! — проорал медбрат из кабины с мониторами.       Вместе с тем в комнату отдыха персонала влетел невролог. Его ошалелый вид говорил сам за себя.       — Двери открываются…