Светлячок умирает с рассветом

      Люди столпились перед огромными металлическими дверями, отступив к дальней стене. Юнхи с трудом пробилась вперед вслед за Чанву. Со скрежетом под писк сирены громадины двинулись в разные стороны. Сердце бешено трепеталось в груди. Пак не знала, стоит ли надеяться на лучшее. Подоспели органы правопорядка? Или же зараженные нашли способ открыть бункер, и сейчас на них ринется толпа тех смертоносных ос? Чанву вскинул пистолет, а Юнхи запоздало подумала, что он ведь травматический — едва ли убережет их от реальной опасности.       Кто-то прижался к ней сзади. Чуть повернув голову, она поняла, что это Чонгук. Однако она была слишком напряжена, чтобы злиться.       Из раскрытых дверей повеял густой дым, мешая что-либо рассмотреть. Топот тяжелых ног. Толпа под испуганный вздох сделала шаг назад. В тусклый свет аварийных ламп выбежало с десяток солдат. С автоматами наперевес, в полном обмундировании. Они рассредоточились по периметру, удерживая уцелевших на мушке.       — Брось оружие! — приказал один, наводя ствол на Чанву.       Тот послушно бросил пистолет под ноги и поднял руки. Вперед вышел командир отряда и из-под тяжелого шлема оглядел людей.       — Есть зараженные? — зычно спросил он.       В ответ лишь испуганное перешептывание. Командир нахмурился и взмахом руки приказал солдатам провести осмотр помещения. Те слаженным организмом двинулись вглубь.       — Кто здесь главный? — спросил командир.       Кто-то толкнул Чанву в спину, заставляя сделать шаг вперед. Охён выглядел сконфуженным.       — Я, — его голос дрогнул.       — Среди вас есть зараженные?       Позади дверей послышалась автоматная очередь, но, похоже, она нисколько не смутила прибывших.       — Нет, только персонал и пациенты, — ответил Чанву, продолжая держать руки поднятыми.       Командир кивнул, сложил руки за спину и прошелся туда-обратно вдоль толпы.       — Сколько среди вас медработников? — спросил он.       — Двадцать два врача и тринадцать сестер.       Командир остановился перед ним, однако смотреть продолжал мимо. Он набрал побольше воздуха и заговорил так, чтобы слышали все:       — Сеул и еще несколько городов захвачены осами. В стране объявлена чрезвычайная ситуация.       Послышалась очередная волна «охов» и «ахов». У Юнхи свело живот. «Так значит, это случилось не только здесь?» Этот факт, словно ведро ледяной воды, обрушился на нее.       — Объявлена эвакуация населения, — продолжал командир. — Нам нужны врачи и добровольцы. Все, кто проходил службу в армии и кто в настоящий момент дееспособен, должны присоединиться к вооруженным силам. Это приказ верховного командования.       Его слова были встречены холодно. Едва ли кто-то желал теперь добровольно покинуть защищенный и вполне комфортный бункер. Тогда командир снова обратился к Чанву:       — Предоставьте списки всех дееспособных мужчин от восемнадцати и до шестидесяти лет.       «Шестидесяти? — пораженно повторила Юнхи. — Неужели все настолько плохо, что они призывают даже стариков?»       — Нам так же нужны добровольцы среди медперсонала.       — Н-но не все пациенты способны выдержать переезд, — начал Чанву. — Мы не можем просто бросить их здесь. Персонала и так не хватает.       За спиной Юнхи кто-то одобрительно отозвался на слова ответственного хирурга. Командир сделал резкий шаг к Охёну.       — Вы, кажется, не поняли. В стране чрезвычайная обстановка. Армии нужны полевые врачи. Это приказ, а не просьба. Предоставьте списки всех, кто у вас есть. Быстро.       В коридоре у подходов в бункер еще слышались редкие перестрелки, когда Чанву, склонившись над столом, растерянно смотрел в листок перед собой. Неровным почерком на нем были выведены фамилии сотрудников с указанием специальностей. Юнхи нервно кусала костяшки пальцев и слушала, как сестры ведут перекличку больных. Те как один твердили, что их состояние хуже некуда. Оно и понятно, никто не был готов так просто пойти воевать с жуками. Происходящее казалось дурным сном. Затянувшейся шуткой.       — Выходит, только четверо хирургических, реаниматолог и остальные терапевтические специальности? — говорил доктор Чен. Он сжал губы в линию и ударил кулаком по столу. — Да нахрена им терапевты? Ясное же дело, что им нужны хирурги!       Чанву нервно поправил ставший вдруг слишком тесным ворот хирургического костюма. Еще раз пересчитал всех.       — Они не могут оставить нас без хирургической бригады, — сказал он. — В бригаде должен быть оперирующий и минимум два ассистента. У нас полно больных, которые требуют оперативного вмешательства.       Он вновь взял ручку и поставил галки напротив трех фамилий.       — Почему это Юнхи остается, а я должен идти? — тут же возмутился Чен. — Ты не имеешь права решать это вот так!       Чанву смерил его взглядом, но этого было недостаточно, чтобы успокоить коллегу. В помещение вошел командир.       — Готово? — грубо спросил он.       — Нет! — крикнул Чен. — Мы должны это решить как-то по-другому!       Командир невозмутимо забрал листок и пробежался по нему взглядом. Юнхи осторожно взглянула на Чанву, но тот был слишком занят. «Чен — нейрохирург, он никогда не занимался общей хирургией», — думала она. Это были совершенно разные сферы деятельности. Определенно, навыки Чена были бы столь же полезны в полевых условиях, но едва ли он мог сделать что-то с оторванными конечностями и теми страшными ранениями, что оставались после встреч с осами. Похоже, солдат тоже это понимал, поскольку обратился напрямую к Чанву:       — Пойдете вы и эти четверо. — Он указал на несколько фамилий в списке.       Юнхи заметила, как наставник изменился в лице. Он не ожидал такого поворота. А у нее внутри словно что-то оборвалось. Ведь если Охён уйдет, что станется с ними в бункере? Негласно он был выбран главным. По опыту, по своим личным качествам. Если он уйдет, увидятся ли они когда-нибудь снова? Ведь там, снаружи, определенно опаснее, чем здесь.       — Я… Я не могу… — жалко протянул Чанву, опустив голову. Он не знал, куда деться. — Возьмите кого-то другого. Я должен… должен оставаться с больными. Как вы не понимаете?       Юнхи впервые видела наставника таким эмоциональным. Он был готов драться за возможность остаться в бункере. Или же бежать, лишь бы его не заставляли выходить наружу. Он будто вот-вот был готов расплакаться, как какой-нибудь мальчишка. И Юнхи отчего-то было так тошно от его вида. От его слабости.       Командир посмотрел на него с презрением и хмыкнул.       — Пять минут на сборы. Возьмите все самое необходимое.       На этом он вышел, а Чанву так и остался стоять, сопя себе под нос и опустив голову.       — Ха… ха-ха… ха-ха-ха-ха, — нервно засмеялся Чен, осознавая, какую лотерею только что выиграл.       Остальные же толпились у списка, кто с облегчением, кто с ужасом находили свои фамилии. Юнхи не знала, куда себя деть. Ей было страшно. Долгожданное «спасение» силовых структур оказалось вовсе не тем, на что они рассчитывали все это время. Сеул потерян? Огромные осы по всему городу? Неужели это действительно происходит?       Должна ли она была что-то предпринять? Если все настолько плохо, как долго им придется оставаться в бункере? И хватит ли припасов? А лекарства? Она нервно ходила взад-вперед, пока вокруг творился сплошной хаос. Причитания пациентов, крики солдат, стенания тех, кто уже был отобран для «эвакуации».       Наткнулась на внимательный взгляд Чонгука, что наблюдал за ней поодаль.«Еще этот. Да что ему надо?» — подумала она. Он поднес ладонь к уху и сделал вид, что очень внимательно слушает. «Телефон?.. — ошарашено замерла Юнхи. — Он знает про разговор с отцом? Откуда?» Рефлекторно извлекла смартфон из кармана, смотря, как на экране блокировки появляется их совместная с отцом фотография. Она сделала ее пару месяцев назад, на день рождения полковника Пака. Они тогда заказали целую гору еды и провели весь вечер за просмотром старых фильмов. На лице Юнхи промелькнула слабая улыбка. Тогда все было так просто…       «Отец сказал, что мне нужно навестить маму…— догадка громом среди ясного неба ударила по Юнхи. — Так он знал? Про жуков? Отец пытался предупредить меня?» Она поискала взглядом Чонгука, но тот куда-то делся. «И этот тоже знал? Его послал отец?» Под бешенный стук сердца она безуспешно пыталась отыскать своего загадочного знакомого.       — Эй, Юнхи, тебя Чанву искал, — сообщил Чен, когда она пробегала мимо него.       — А? Хорошо…       — Он на складе.       Чанву заканчивал упаковывать в мешок все необходимые медикаменты, когда Пак нашла его. Он повернул голову в ее сторону, поджал губы и продолжил свое занятие. Ей было жалко его, с другой же стороны, как и он, она боялась. Должна ли была она прислушаться к словам отца и покинуть бункер? Или те слова ничего не значили? «Когда двери снова закроются, выбраться будет уже невозможно», — подумала она.       — Сэр, я… — неуверенно начала Юнхи.       — Юнхи, — оборвал Чанву, так и не осмеливаясь взглянуть ей в лицо. — Ты ведь знаешь… у меня жена и дети. Двое детей. Восемь и пять лет.       Пак замерла. «Нет, не продолжай. Не порть мое мнение о тебе», — взмолилась она, понимая, к чему он клонит. Его плечи и спина дрогнули.       — Я должен вернуться к ним однажды. Они будут ждать, — он обернулся, одаривая ученицу нездоровым блеском глаз. — А у тебя ведь никого, кроме отца. Понимаешь? — Он поднялся с пола, дрожащими руками протягивая ей сумку. — Ты прекрасно готова. Черт, ты лучшая из всех моих учеников! К тому же только ты обучалась в военной академии. Тебя ведь готовили к такому!       Юнхи опустила взгляд на незастегнутую до конца сумку, из которой виднелись неряшливо набросанные шприцы и медикаменты. «Так вот вы какой, господин Чанву…» — это было даже не сожаление. Слушая его, она чувствовала лишь пустоту. Идеальный и всегда собранный Чанву был обыкновенным трусом, готовым отправить на смерть кого угодно, лишь бы не рисковать самому.       — Когда все закончится, я дам тебе лучшие рекомендации. Сделаю тебя личным ассистентом. Единственным! — продолжал Охён.       Смотря на Чанву, Пак вдруг осознала, что ее здесь ничего не держит. По сути, он был единственной причиной оставаться в больнице. И если бы даже сложилось так, что они остались бы здесь оба, Юнхи не была уверена, что сможет и дальше продолжать восхищаться Чанву.       — Я пойду, — сказала она резко и тихо, отказываясь смотреть ему в глаза. — Не потому, что вы просите. Я должна отыскать отца.       — Ха… — Чанву пораженно выдохнул, широко раскрывая глаза.       Он не думал, что уговорить ее будет так просто. Юнхи выхватила сумку, порывисто застегнула и развернулась. Она злилась на Чанву за то, что он оказался таким слабаком. И на себя, что так обманывалась все это время. Остановилась в проходе.       — И я не буду сидеть и ждать, когда кто-то решит все проблемы. Не буду гадать, жив отец или нет. Я найду его, — сказав это, она почувствовала себя легче.        Разыскать командира не составило труда. Он только ухмыльнулся на ее заявление, что она поедет вместо старшего хирурга. Когда двери бункера закрылись, а солдаты и немногочисленные рекруты оказались в коридоре больницы, Юнхи в полной мере осознала, что натворила. Пути назад больше не было. Ее ждал непонятный, полный опасности и неизведанного мир.       «Так вот для чего ты всю жизнь готовил меня, папочка», — подумала Юнхи, вспоминая все не девчачьи кружки и хобби, которыми старался увлечь ее господин Пак. Победы на детских и юношеских соревнованиях по борьбе, где отец всегда болел за нее так отчаянно, что порой становилось неловко. Золотые медали, серебряные, одной грудой развешанные на почетной стене у них дома. Фотографии, где она маленькая с глупыми хвостиками радуется очередному призовому месту, а отец, не менее счастливый, держит ее на руках. Чего еще ожидать от любимой дочки полковника? Стрельба в тире. Стрельба на полигоне, где солдаты, смеясь и упражняясь в ухлестывании, учили ее, уже почти взрослую девушку, собирать и разбирать оружие, метать гранаты. Пейнтбол, страйкбол — еще в университете ее мечтали заполучить в команду все. Военные сборы в университете. Боже, все это было лишь частью подготовки. А она — папенькина дочка — была и рада. Даже не подозревала, что мир уже тогда катился в бездну.       — Путь будет неблизким, лучше поспи, — сказал командир, опускаясь на сидение перед Юнхи.       «Бронемашины? Серьезно? Все настолько плохо?» — только и думала она с тех пор, как ее усадили в одну из них. В еще открытую дверь под недовольное ворчание кого-то из солдат протиснулся Чонгук. Ни разу не смутившись, он тут же сел рядом с Юнхи и пристегнул ремень. Командир удивленно поднял бровь, а снаружи просунулась голова рядового:       — А ну выходи отсюда!       Чонгук бегло глянул на Юнхи, а после на командира и сказал, кивнув головой на девушку:       — Мы вместе.       Она хотела возмутиться, с какого такого это они вместе, но командир махнул рукой.       — Пусть остается.       Юнхи скрестила руки на груди, недовольно надула губы и попыталась сесть так, чтобы Чонгук не задевал ее своим широким плечом. Этот парень напрягал ее все больше. Машины тронулись, стройной колонной унося Пак от родных стен больницы. Она старалась задвинуть сомнения как можно дальше, а потому заваливала командира вопросами.       — Сэр, куда эвакуируют жителей?       — Пока что подальше от высоких зданий. Осы предпочитают селиться именно в них.       — Селиться?       — Да, вьют огромные ульи, стаскивают туда зараженных.       — Кто такие зараженные? — не унималась Юнхи.       Она видела лишь изуродованные тела больных, не успевших спуститься в бункер. И то по камерам. Командир посмотрел на нее скептически, вздохнул, признавая, что этим счастливчикам просто повезло не сталкиваться с зараженными лично.       — Осы откладывают в людях что-то вроде своего потомства, — он ткнул что-то на планшете и показал ей нечеткую фотографию человека с огромными уродливыми наростами на спине. — Похоже, от их яда люди теряют рассудок. Становятся чем-то вроде инкубаторов. А потом из этих штук вылупливаются личинки и сжирают своих носителей, — он заметил, что от его слов девушке сделалось дурно. Цокнул языком и сказал. — М-да. Такие дела.       — И что же армия? — спросила Юнхи. — Просто уничтожает их? Есть ли какое-то лекарство?       Рация командира зашипела:       — Сэр, впереди рой!       Командир схватился за рацию, зажимая кнопку, и только собирался отдать приказ, как бронемашину тряхнуло. Глухой удар чего-то очень тяжелого. Скрежет металла. Пассажиров дернуло по ходу движения. Не будь Юнхи пристегнута, мгновенно бы вылетела с сиденья. Инерцией кинуло назад, и она больно приложилась головой о подголовник. В глазах потемнело.