Исправить всё

      Ночь Шрам встретил в тяжёлых размышлениях. Мукой они ложились на его голову, удушая своим неподъёмным бестелесным существом. Не давали груди подниматься, чтобы вздохнуть. Клон мог лишь смотреть в потолок, пальцами зажимая край пледа, который для него нашли хозяева дома. Здесь, на первом этаже, он был один. В тишине и темноте мог подумать обо всём произошедшем ещё раз. Быть может, ему следовало уйти, пока не наступило утро. Ведь он уже предупредил парней о надвигающейся опасности. Значит, свою часть уговора выполнил и больше не обязан был оставаться рядом с будущими учёными. Мысль уйти казалась столь заманчивой, что едва не выбивала воздух из лёгких.       Но той ночью Шрам не позволил себе уйти. Он смиренно закрыл глаза, мысленно проваливаясь в собственное прошлое. В будущее. Да, чёрт возьми, он устал пытаться подобрать слова, чтобы описать произошедшее с ним. Для него все те ужасы были не будущим, а прошлым, и Красный привык называть вещи своими именами.       В плотной дымке шёл он по белоснежному пространству симуляции, встречая других клонов, но даже не глядя на них. Он шёл дальше, в конец этой длинной очереди смертей. Прошло неисчислимое количество минут, часов, дней, лет, прежде чем он возвысился над самым слабым из клонов. Красный смотрел на него сверху вниз, окидывая самым мрачным и презренным взглядом, на какой только был способен. Парень перед ним лежал на каких-то картонках и трясся, обнимая себя. Глаза его были полны непрошенных слёз. Мальчишка поднял взгляд на подошедшего и протянул ему дрожащую руку, кривя губы в немом крике помощи. Но Первый с холодом смотрел на клона перед собой и лишь нахмурил брови, показывая, что помогать он не намерен. Парень, увидевший это, ещё крепче сжался в комок, обнимая собственные колени. Судорожная дрожь колотила его, как лихорадка. Левый глаз, залитый кровью, не открывался. Ресницы слиплись запёкшейся алой коркой. Порванная одежда мерзко оголяла тощее слабое тело.       Шрам отвернулся от клона и сделал шаг вперёд, в белую пустоту. Белизна незаметно преобразилась в опустевшую базу, на которой они скрывались, готовясь к революции. Красный долго бродил по пустым мрачным коридорам, но так никого и не нашёл, ведь с революции не вернулся никто. Все восемь восставших остались там, на поле боя.       Неохотно покидая штаб через люк, Первый не удивился, когда оказался на полу в комнате с большими экранами. Он сидел на коленях и смотрел на своего создателя. Учителя. Убийцу. Клон смотрел снизу вверх на блондина, сидящего в кресле: ноги его были сложены одна на другую, руки собрались уголком перед самым лицом, опираясь локтями на кресло. Тишина давила на плечи, заставляя вдыхать ужас, который внушал вид этого человека на фоне огромных светящихся экранов. Но больше Красный не ощущал холода, который тогда прокатился по позвоночнику. Он лишь смотрел на Томаса, пытаясь разглядеть за этими масками его лицо. Его суть.       Шрам вновь не испытал удивления, оказавшись на поле боя, плечом к плечу к блондину, стоя напротив Исходного. Первый смотрел на всё происходящее отрешённо. Фигуры двигались, словно в патоке, воздух стал таким густым, что едва содрогался от движений троих присутствующих. Красному было плевать на ход битвы. Он стоял в стороне и лишь смотрел. Пытался вновь взглянуть на Томаса. Увидеть его таким же гордым и статным, увидеть его мужчиной, решившимся идти до конца, даже если придётся рискнуть собственной жизнью. Шрам наблюдал за каждым движением блондина, желая навсегда запомнить его таким. Потом взглянул на Смита, будто замершего в схватке со старым другом. Они, будто львы, схлестнулись в поединке двух разумов. Теперь черты Роберта казались измождёнными. Будто он устал от всего происходящего. Глаза его словно существовали отдельно от тела. В то время, как физическая оболочка замерла в напряжённой позе, готовой к удару, душа была будто бы заперта в теле, наблюдая за происходящим лишь через малое окошко слишком фиолетовых глаз.       Потом Шрам открыл глаза, сразу же закрывая их рукой от слишком яркого света. Разбудили его шаги спускающегося по лестнице Томаса, о чём клон узнал почти сразу, обернувшись на звук. Блондин и сам покосился в сторону некогда спящего, спускаясь, после чего проследовал на кухню мимо дивана.       — Кто рано встаёт, тому бог подаёт, — бросил приглушённо Эдисон, проплывая мимо клона, который откинулся обратно на подушку, пытаясь по ощущениям определить, сколько сейчас времени.       — А ты просил милостыни? — Красный даже в полудохлом после сна состоянии не мог не ответить Тому. Вступать с ним в словесные перепалки стало слишком приятной привычкой, чтобы отказываться от неё, переместившись в прошлое.       Томас возмущённо разводил руками, хватая ртом воздух, но ответить ничего на такой выпад не мог, что немало развеселило клона. Сначала тот лишь слегка прыснул, а затем и вовсе расхохотался, не в силах пережить слишком глупый и беспомощный вид поверженного блондина. Видимо, в молодости он был не так опытен в колкостях, как девять лет спустя.       — Весь дом перебудишь, пустоголовый! — немного повысил голос Эдисон, попытавшись хотя бы унять этот хохот, если не мог его побороть словесно.       В конце концов, пришлось просто накрыть клона одеялом, чтобы хоть как-то заглушить эти звуки. После того, как шум был практически устранён, Том сразу отправился заваривать чай, без которого не мог прожить ни дня.       Клон, ещё посмеиваясь, вывалился на пол и постарался сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Эдисон лишний раз убедился в том, что Первый действительно был точной копией Смита: этого придурка Томас уже изучил вдоль и поперёк, так что в поведении Красного легко угадывал черты старого друга.       — Припадочный, если расшибёшься, спускаясь так с дивана каждый раз, тебя тут никто не соберёт, — Томас, наконец, нашёлся со словами, чтобы немного осадить гостя, но тот ответил практически сразу, не давая парню и шанса хоть чуть-чуть порадоваться своей победе.       — Ладно, златовсласка, но этот раунд за мной, — почти серьёзно отозвался клон, даже не утруждая себя тем, чтобы подняться с пола.       Реакция последовала мгновенно. Эдисон так взъерепенился, что шуму поднял на весь дом. Он упорно пытался подобрать какое-нибудь неординарное оскорбление, чтобы ударить по Шраму, но не выходило ничего серьёзнее «недоносок, ты вообще не человек». Впрочем, это Первого уже и не задевало. В конце концов, Томас в будущем выражался и похуже, когда был не в настроении и клон попадался под горячую руку.       — Боже, вас нельзя оставлять наедине, даже с Робом ты так не собачишься утром, — Кристофер выглядел почти мёртвым, когда показался на лестнице.       Шрам сразу перевернулся на живот, чтобы лучше видеть брюнета, который выглядел заспанным и недовольным шумом. Все присутствующие на кухне выглядели помятыми: Томас в какой-то застиранной старой майке и тёмных мягких штанах, Кристофер в чём-то вроде пижамного костюма зеленовато-серого оттенка, а Первый просто в футболке, в которой пришёл, и боксёрках. Понимание того, что Красный единственный оказался в комнате без штанов, его несильно смутило. Не привыкать, в конце то концов.       — Он начал, — блондин поправил очки и ткнул пальцем в сторону лежащего на полу клона, который, по всей видимости, наслаждался жизнью.       — Даже не сомневаюсь, — буркнул Крис, думая, стоит ли встать, или можно пойти поспать ещё часик. Черноволосый задумчиво глядел на часы, так что Первый, наблюдавший за ним, тоже невольно перевёл взгляд на стену. На часах семь утра.       — Зачем вообще вставать так рано? Вы вчера вроде говорили, что сегодня суббота, выходной, нет? — Шрам упёрся ладонями в пол и поднялся, отжимаясь от пола. Оказавшись в планке, Первый решил, что раз уж упал, надо отжаться, так что стал методично сгибать и разгибать локти, мысленно считая до тридцати. Утренняя норма, чтобы проснуться.       Красный даже не сразу заметил воцарившуюся звенящую тишину, нарушаемую разве что тихим шуршанием греющегося чайника, да шумным дыханием клона. Шраму стало слегка неловко, когда он досчитал до тридцати и присел на колени на полу, восстанавливая ровное дыхание. Он бегло осмотрел студентов, которые молча наблюдали за ним всё это время, а потом не выдержал на себе их взгляды и невинно посмотрел на часы снова, поднимаясь на ноги. Видимо, его зарядка всё-таки впечатлила непорочных мучеников науки.       — Так… Зачем так рано вставать? — несмело клон отряхнул кисти рук. Том немного прокашлялся. Завидно, наверное.       — Кхм, на подработку. Тут не всем деньги родители присылают на все хотелки, кто-то выживает на одну стипендию, — блондин неохотно повернулся к Шраму спиной, продолжая, наконец, заваривать чай.       — Справедливости ради, мне сегодня после обеда тоже на занятия. Ну и Робу тоже, — Кристофер пошёл в кухонную часть этажа, чтобы сделать себе кофе. — И я сегодня точно спрошу, можно ли считать клона человеком, и в каком случае.       Красный ощетинился, услышав такой нелестный комментарий касательно собственной персоны. Клон, пассивно проявляя свою агрессию, прошёл мимо Криса, тоже собираясь сварить себе кофе, раз уж проснулся. По пути Шрам не преминул намеренно задеть черноволосого плечом, что рост позволял, так как они оказались примерно одинаковыми. В отличие от длинного Роберта, который даже в юности был выше сантиметров на пять. Длинный и тощий, как шпала. Зато Том может и был выше Первого, но горбился, так что этого было совершенно незаметно. То ли было дело в будущем, когда Эдисон выпрямился и тоже стал, как столб фонарный.       — Я тоже думаю, что нельзя считать, потому что это синтезированный материал. Хотя, если он полностью соответствует органическому, то вопрос становится чисто этическим, — Томас на несколько секунд задумался, упорно делая вид, что не замечает стоящего прямо перед собой Шрама. — Крис, когда ты в последний раз был на философии?       — Месяц назад, по-моему, но там этого не было, так что не смотри на меня, я спрошу сегодня у Рептилоида, — неопределённо пожал плечами черноволосый.       Красный так и не понял, у кого собирались спросить совета студенты, но их союзом против себя был крайне возмущён. Эти двое уже спелись против клона. А он ведь даже сутки ещё не был с ними знаком. Несмотря на то, что Шрам оказался глубоко оскорблён их выпадом, Первый решил выяснить, почему на шум не прибежал Смит. В конце концов, не зря Красный был клоном именно Роберта, но вставал он всегда рано, сон его был чутким. Так почему из-за шума не поднялся последний виновник присутствия здесь клона?       — А где ваш дружок? — парень неопределённо повёл рукой в воздухе, намекая на то, что его удивляло отсутствие Роба.       — Он спит, как сурок. Опять, наверное, таблеток нажрался, — Кристофер закатил глаза. Томас молча фыркнул, явно соглашаясь с другом.       — То есть? — Шрам не понял, о каких таких таблетках могли говорить студенты.       — Чтобы высыпаться, пьёт периодически снотворное и вырубается потом часов на двенадцать, особенно в выходные, чтобы потом всю неделю не спать вообще, — брюнет продолжил пояснять.       — На деле просто спит плохо, вот и пьёт. Со старшей школы страдает этой ерундой, — Томас взял, наконец, чашку ароматного чая в руки, обвивая ладонями её покатые бока.       — Плохо спит тот, кто просто днём не устаёт, — хмыкнул Шрам. Он всё ещё дожидался своей очереди, чтобы тоже сварить себе кофе. Клон опирался бедром на столешницу, а руки скрестил на груди.       — Вот ему это и скажи, в окно полетишь прям у него из комнаты, — Эдисон спрятал смешок в чашке, но глаза его выдали усмешку с головой.       Красный лишь хмыкнул в ответ и приступил к приготовлению своего фирменного кофе.

***

      Роберт еле продрал глаза, когда будильник противно запищал в десять утра. Стоит ли говорить, что сначала он вообще их открывать не хотел, но пришлось. На несколько секунд парень растянулся в сладкой сонной улыбке: такая ерунда приснилась. Будущее, клонирование. И ведь привидится же такое.       Студент неторопливо поднялся с постели и потянулся, щёлкая позвонками. Спина неприятно ныла после очередной сидячей недели, благо сегодня он должен был заняться какой-никакой практикой и двигаться чуть больше. Вроде принеси-подай-вали-отсюда-не-мешай. Работать со старшекурсниками было интересно, но не всегда полезно для развития собственных навыков. Однако, такая практика была неотъемлемой частью получения опыта работы в мастерской. А иногда можно было сидеть и копировать чертежи за старшими или преподавателями, набивать руку. Так или иначе, это было довольно полезно. Жаль только, что Эдисон почти никогда не присоединялся к другу на этих посиделках, что было весьма обидно, но блондин просто бегал на подработки. Иногда даже в университетской мастерской или лаборатории ассистировал, если повезёт, хотя за такой возможностью всегда стояла огромная очередь желающих получить опыт и пару грошей на шоколадный батончик.       Смит мечтательно прикрыл глаза, воображая, как сам станет старшекурсником и будет на таких посиделках всё делать руками, пока такие младшие будут сидеть везде и стараться не мешать, лишь бы не прогнали, а ещё будут копировать чертежи за Робом или, если осмелятся, задавать вопросы про практическую работу. Смит сам старался сильно не вмешиваться, но периодически лез к знакомым (с которыми, кстати, нашёлся именно на этих посиделках по выходным) с вопросами и предложениями. Предложения, правда, ещё ни разу не принимали, но на вопросы старались ответить или велели отстать и дождаться, когда это объяснят на парах.       Не было для Роберта ничего сладостнее мысли о том, что он сам сможет делать всё, что душе угодно, когда закончит университет. Сможет начертить и собрать всё, что душа пожелает. Сможет предложить это людям. Обязательно станет учёным с мировым именем, встанет в один ряд с Галилеем и Ньютоном, если сделает какое-нибудь важное открытие, но ещё лучше, если встанет рядом с, например, с да Винчи и Теслой, когда изобретёт что-то материальное, какой-то аппарат или, хотя бы, важную деталь. Или хотя бы предложит такую идею, которая опередит своё время, но окажется пророческой, так что, например, следующее поколение сможет её реализовать, а его внесут в историю как того, кто ещё и ушёл далеко вперёд, за рамки своих современников.       Мечты эти заставляли Смита улыбаться утром и открывать глаза, вставать и бороться. Мысли о прекрасном далёко мёдом обволакивали душу, согревали сердце и сладостью отдавались на языке, разжигали огонь в глазах и наполняли разум свежестью и чистотой.       Закончив с утренним пусканием слюней на собственное великое будущее, Роб отправляется в ванную, пританцовывая. Умывается, молча делая вид, что поёт, пока во рту держит щётку. Не переодевается, прежде чем спуститься к друзьям, хотя подозревал, что они, скорее всего, сидят по комнатам, либо уже ушли по делам.       Так Роберт оказывается на лестнице в приподнятом настроении. Выспавшийся, довольный, одетый в пастельно-лилового цвета пижамный комплект, состоящий из майки и шорт до колена. Смит чуть не покатился вниз, когда, спускаясь, увидел сидящих на диване Кристофера и Шрама, а если говорить точнее — кудрявую макушку каштановых волос и немного ершистые чёрные волосы друга.       Сидящие на диване одновременно приподнялись, вытягивая шеи, чтобы увидеть, как Роб поскользнулся на лестнице и едва удержался на ногах, неловко повиснув на перилах. На несколько секунд воцарилась немая сцена. Все трое недоумённо переглядывались, пока Роберт, наконец, не заговорил.       — Так мне это не приснилось, чёрт, — простонал Смит, медленно спускаясь до первого этажа оставшиеся пару ступеней.       — От меня не так легко избавиться, пф, — Шрам шлёпнулся обратно на диван, расслабленно подбирая под себя ноги в позе лотоса. Крис сидел напротив, просто согнув ноги перед собой и обнимая колени.       — Чем вы тут вообще занимаетесь? — Исходный на ходу пытался немного пригладить непослушные кудри, которые торчали во все стороны, чем-то напоминая ворох сена.       — Да смотрели фотки, болтали немного. Толковый парень. Немного разобрались в том, какое сейчас время, скажем так, — неловко посмеялся черноволосый, убирая телефон на столик рядом с диваном.       — Мм, а ты не хочешь сварить мне тот замечательный кофе? — елейно протянул Роберт, нависая над клоном через спинку дивана. Взгляд его, не менее сладкий и требовательный, без тени стеснения встретился со слегка возмущённым взглядом красных глаз снизу.       — Одноразовая акция, дальше придётся покупать ежемесячную подписку на услуги, — невинно похлопал глазами клон. На лице его не дрогнул ни один мускул, хотя Кристофер рядом едва не свалился с дивана, пытаясь сдержать смех. Определённо, жить стало немного веселее, когда к ним подселился гость из будущего.       — Когда я успел оформить подписку на самого себя?       — Когда подошёл и спросил «ты кто такой?», ещё и обозвал меня «мутным типом».       — Ой всё, закройся, я сегодня поищу где-нибудь перчатки.       — Перчатки? — Крис не понял, о чём беседовали эти одинаковые чудики. Наблюдать за ними всё ещё было очень странно. Такие одинаковые, но в то же время так сильно отличаются.       — Да, моя вторая кожа, а то совсем неудобно. Даже отжиматься неприятно, — клон слегка поморщился.       — У-у, а сколько жмёшь?! — внезапно возбудился Роберт.       — Ну при желании могу раз восемьдесят, думаю. Пятьдесят точно не проблема.       — О, ну это несложно, я пятьдесят точно набью, — самодовольно ухмыльнулся Роберт. Дураку понятно: играет с огнём и знает об этом.       — Да? Не хочешь на что-нибудь поспорить? — Шрам явно принял вызов.       — Хочу! Давай… Мм… — Смит некоторое время задумчиво молчал, пытаясь судорожно придумать что-то интересное. — Если ты проиграешь, то должен будешь с нами выпить сегодня вечером, пока не нахрюкаешься совсем с концами, — медленно на лице Роберта расцвела самодовольная улыбка, пришедшая с радостью от собственной гениальности.       — О, так мы вечером выпиваем? — вклинился Крис.       — За мою победу, разумеется, — самодовольный оскал Смита, сопровождаемый прищуром фиолетовых глаз, стоило видеть.       — А если проиграешь ты, то на одну ночь меняемся местами: я у тебя в уютной постели, а ты тут — на диване, — Шрам не раздумывал почти ни секунды.       — Ну, паразит, по рукам! Крис, разбей! — Роб решительно пожал клону руку, дожидаясь, пока их спор подтвердит черноволосый. Тот с удовольствием разбил рукопожатие.       — Тогда одновременно начинаем. Имей ввиду, красненький, твоя засчитывается, только если отожмёшь хотя бы шестьдесят, — самодовольно скалился Смит, занимая место на полу рядом с Первым.       Красный не стал ничего отвечать вслух, лишь ухмыльнулся и тоже занял позицию. Начали они сразу же, как Кристофер объявил начало соревнования. Шрам быстро и бодро начал, набивая десятку уже за первые пятнадцать секунд. Роберт отстал сразу после пяти отжиманий, резко замедлившись и перестав опускаться грудью до пола. Ещё через пять раз уже и поясница его сильно провисла, почти соприкасаясь с полом. Всё лицо было красным, как наливное яблоко, а руки неприятно кололо и потряхивало. Дыхание сильно сбилось. Смит почти в отчаянии повернул голову в сторону, наблюдая за клоном, который, верно, отжал уже не меньше двадцати. Шёл парень рядом, конечно, уже не так бодро, как в первые секунды, но исправно, не прогибаясь и методично делая вдохи, чтобы не терять темп.       Крис сразу заметил, что Роб перестал отжиматься, наблюдая за Шрамом и всё ещё пытаясь удержаться хотя бы в планке. Черноволосый всё это время не отвлекался и считал за Первым, так что не преминул огласить, когда тот дошёл уже до тридцати. Красный позволил себе лёгкую усмешку, на секунду замедлившись, но после продолжил снова, поспешив вернуться к нужному темпу.       Смит некоторое время поторчал в планке, попробовал ещё раз согнуть руки, провисшей поясницей коснулся пола и окончательно лёг на него нижней частью тела, оставляя корпус приподнятым на почти расслабленных руках. Поражение было очевидно, но попробовать стоило: может, клону не хватит прыти добить шестьдесят.       Чем дольше Роберт наблюдал за своим упрямым клоном, тем быстрее таяла в его глазах надежда. После сорока Красный ощутимо замедлился, но паузы так и не сделал, чтобы не выбиться из сложившегося ритма. После пятидесяти скорость снова упала, на этот раз куда больше. Тем не менее, на своём упрямстве Шрам мог отжаться хоть сто раз, в этом никто из присутствующих уже не сомневался. Победа противника оставалась лишь вопросом времени, так что Роберт удобнее сел на полу, подбирая ноги под себя. Дыхание его уже восстановилось, а вот руки теперь казались неприятно ватными.       Как и следовало ожидать, клон медленно, но верно добил шестьдесят один счёт и встал на колени, упираясь руками в пол. Голова его была опущена, грудь тяжело ходила туда-сюда, а сердце громко бухало в груди, от чего, казалось, немного содрогалась вся тушка парня. Когда Шрам поднял голову, взгляды друзей встретили его покрасневшее от напряжения лицо, но тут же его обвила победная ухмылка собственной гордости, которая, хоть и не могла перехватить тяжёлого дыхания парня, сильно облегчила его конечности, позволяя чувствовать себя истинным победителем.       Слова не были нужны, чтобы признать безоговорочную победу. Шрам, наконец, тоже сел на полу и протянул руку Исходному. Тот немного фыркнул, но, конечно же, уверенно её пожал. Надо, в конце концов, и честь знать.       Теперь им предстояло на ночь поменяться местами. Весьма обидно. Роберту диван всегда казался жёстким и неудобным, он на нём даже не сидел почти, так что даже мысль о том, чтобы на нём спать, казалась ужасной. Тем не менее, он сам согласился на спор, даже, можно сказать, сам его инициировал, так что дуться теперь было бессмысленно.       — Закончили меряться тестостероном? Тогда ты иди ешь, а ты хоть в душ сходи, весь мокрый, фу, боже, — Крис с неким отвращением покосился в сторону Красного, который уже практически перевёл дыхание и просто сидел на полу. Кожа клона немного поблёскивала от пота. Шрам и сам был не против принять душ после такого спортивного утра.       — Ну уж нет, сначала принцесса сварит мне кофе, — отозвался со стороны холодильника Роберт и тут же высунулся из-за его дверцы, с долей обиды и надежды глядя в сторону парочки у дивана, ведь Шрам уже действительно собирался уйти в душ.       Губ клона коснулась снисходительная усмешка.