Под Прицелом / Exposure (Сезон 3)

Харпер, благослови ее господь, делает все возможное, чтобы я все время была чем-то занята и счастлива, в условиях моего домашнего ареста. Она пытается постоянно поддерживать со мной связь, будучи погруженной в работу на студии, несмотря на то, что мне запрещено там появляться. Сегодня у меня в программе «Основы того, как сформировать свой образ на телевидении, для начинающих». Я смотрю на Фрэнка, который с очень сосредоточенным видом сидит за нашим обеденным столом, занеся ручку над блокнотом. Я ухмыляюсь, ставя перед ним стакан сока. — Для начала, расслабься. — Хм? — он бросает на меня встревоженный взгляд. — Фрэнк, почему ты так нервничаешь в моем присутствии? Он пожимает плечами. Это так мило. — Ладно, — я сажусь с ним за стол. — Уверена, ты знаешь Харпер и меня уже достаточно долго, чтобы понять, что мы такие же обычные человеческие существа, как и ты, — я делаю паузу. — Ну, по крайней мере я. Насчет Харпер я иногда сомневаюсь. Он смеется и, кажется, немного успокаивается. — Она может быть очень напористой. — Харпер — очень страстная женщина. Она верит, что если работа стоит того, чтобы ее делать, значит она стоит того, чтобы делать ее хорошо, — я воздерживаюсь от того чтобы уточнить, что это касается всех аспектов нашей жизни. Он скончается от переизбытка лишней информации. — И если ты дашь ей хотя бы полшанса, она сделает тебя лучшим в том, что ты делаешь, но ты должен доверять ей, — когда эти слова слетают с моих губ, я не могу удержаться от улыбки. Ведь она сделала то же самое для меня. — Откуда она знает, что у меня получится? — он постукивает ручкой по блокноту, совсем как Харпер. — Оттуда, Фрэнк, что она продюсер. Это то, чем она занимается. Она берет ведущих и делает так, чтобы они выглядели потрясающе. Запомни этот факт, он сослужит тебе хорошую службу в последующие годы. Если ты добился успеха, ты добился его благодаря людям, которые выполняют тяжелую работу. И ты можешь язвить и играть в офисную политику со своими коллегами, и в некоторых случаях это будет единственным способом сохранить твою работу, но ты должен сделать все возможное для своего продюсера. Это значительно облегчит твою жизнь. — Тетя Кендра сказала, что, когда вы пришли на шоу, вы привели с собой Харпер. Поэтому мне кажется, что власть тут в ваших руках. Я киваю. — В то время так и было. У меня уже была сложившаяся карьера и несколько наград. У меня была возможность взять Харпер с собой. Но именно ее упорный труд удержал нас на этих позициях и сделал ее восходящей звездой в области продюсирования. Она — ценный ресурс. Тебе повезло, что ты работаешь с ней. Не упусти это. — О, я этого не сделаю. Она пригрозила сбросить меня с крыши здания, если я выставлю ее в плохом свете. Я смеюсь, поднимаясь на ноги и направляясь к своему любимому мягкому креслу. — Так, Фрэнк, я беременная женщина, и у меня болит спина. Пойдем в гостиную, чтобы я могла устроиться поудобнее. Он следует за мной, и мы устраиваемся. — Итак, расскажи мне историю, — говорю я ему, натягивая на колени наше свадебное покрывало и откидываясь на спинку кресла. * * * Это будет забавно. Мы только что закончили устанавливать доску для игры в «Монополию». Я, конечно, выбрала гоночный автомобиль. Келс боролась со мной за него, но я победила. Она, в итоге, взяла себе лошадь. Брайан — наперсток, а Дуг выбрал цилиндр. Какие стереотипные. Они оба. (почитать правила игры в «Монополию» можно здесь https://ru.wikipedia.org/wiki/Монополия_(игра) — прим. пер.) Келс раздает последние деньги и поправляет маленький зеленый козырек, который она настояла надеть себе на голову, поскольку выполняет роль банкира. Я не знала, что настоящие банкиры носят их. Но, полагаю, это помогает создать атмосферу. Брайан бросает кубики и радостно передвигает свою фигурку по игровому полю. Это будет долгая ночь. Чего я только не делаю, чтобы моя жена была счастлива. * * * Я выкупаю Вентнор-авеню и ухмыляюсь своей жене. У нее есть Атлантик-авеню и Марвин-Гарденс. Я только что развалила ее монополию. Ха, ха, ха! Так-то, милая. Я отдаю деньги за недвижимость и улыбаюсь. Келс бормочет что-то, за что я должна бы ее оштрафовать, но отдает мне карточку. — Я назову свой отель в твою честь, родная, — обещаю я. — Сначала его нужно построить, Таблоид. Ооо, кое кто расстроен. Я ухмыляюсь и целую ее в нос. Дуг смеется и передвигает свою фигурку. Он останавливается на Пенсильванской железной дороге и взволнованно хлопает в ладоши. У счастливчика уже есть B&O и Шорт Лайн. — Я покупаю. — Жаль, что мы не можем строить на железных дорогах, — ворчит Брайан. — Я имею в виду, Пенсильванский вокзал такой уродливый. Фу. Цветовая гамма — отстой. И там так темно. Я туда не пойду. Я отказываюсь. — Они собираются перенести его в здание почты, — успокаивает Дуг своего возлюбленного. — Зашибись. Тогда там придется как-то перераспределить работников почты, а это реально выведет их из себя, и они снова начнут бастовать. Неужели Нью-Йорк ничего не может сделать правильно? Келс неохотно передает карточку Дугу. Брайан кидает кубики. Подоходный налог. За сегодняшний вечер он попал на это поле уже в четвертый раз. Иногда налоговая служба просто хочет заполучить твою задницу. Моя дорогая супруга берет кубики, дует на них и бросает. Я падаю со стула от смеха. Келс попадает в тюрьму. Она делает очень глубокий, успокаивающий вдох. Я узнаю его из ее занятий по Ламазе. — Давай, смейся, Жеребчик. Сегодня я купила простыни, подходящие для дивана. Брайан смеется и трижды щелкает пальцами. — О, Жеребчик, я думаю, у тебя проблемы, — я бросаю на него предупреждающий взгляд. — Я понимаю твое недовольство, Келс, — продолжает Брайан. — Ты был за решеткой? — поддразнивает Дуг. Наша няня игриво шлепает своего парня. — Тихо! Они не знают! Я знала, что должна была проверить его биографию. Келс мне не позволила. — Детка, — говорю я своей девочке. — Ты будешь слишком сильно скучать по мне, чтобы выгнать меня из постели. Раздается громкий драматический вздох. Я люблю свою девочку. Она такая забавная. — Я меняю твое прозвище с Жеребчика на Эго, — парни воют от восторга. — И ты права, я, вероятно, буду скучать по тебе. Даже не знаю, что я буду делать, если мне не придется каждую ночь бороться за одеяло. — О, но некоторую борьбу ты сама инициируешь, chér, — я одариваю ее своей лучшей игривой улыбкой. И когда она отвечает мне тем же, я почти таю на своем стуле. Мы можем закончить игру прямо сейчас? — Бросай кости, Таблоид, — ворчит Келс, постукивая ногтем по доске. Боже, мне нравится этот ноготь. — Мне нужно зарабатывать деньги. Я бросаю. Семь! Да! Я издаю шум двигателя, передвигая свою машинку на Пенсильвания-авеню. Это была еще одна недвижимость, которую хотела Келс. — О, прости, дорогая. Но вот что я тебе предлагаю: я обменяю Пенсильванию на Иллинойс-авеню. — Ребята, я действительно думаю, что она жульничает. Пора пустить в ход тяжелую артиллерию, — к счастью, моя девочка смеется, поэтому я знаю, что обвинение не соответствует действительности. Она протягивает мне Пенсильвания-авеню и сдачу. Полагаю, предложенный мной обмен не был принят. — Я дам каждому из вас по тысяче баксов, чтобы вы стали моими партнерами. — Эй! Это не честно! — Очень даже честно, — возражает Брайан. Он протягивает Келс руку. — Сотнями, пожалуйста. — Нет, не честно, — повторяю я. — Я тоже в деле, — Дуг тоже принимает свою взятку. Предатели. — Ну и ладно, — говорю я. — Я обыграю вас всех. Келс машет передо мной пальцем. — У тебя нет ни единого шанса, Таблоид. Туз с парой дам выигрывает большую партию в конечном итоге. Звонит телефон, спасая меня от их смеха. — Я отвечу, — говорю я без всякой необходимости. Никто из них не в том состоянии, чтобы отвечать на телефонные звонки. Я отталкиваюсь от стола и подхожу к стойке. — Алло? — Привет, маленькая сестренка. — Младшая, — автоматически отвечаю я. — Сomment ça va, Роби? — Выжат, как лимон. Рен заставила меня работать как вол весь день. — Хорошо. Я не должна быть единственным перегруженным работой супругом в семье, — Келс слышит это и качает головой. — Но в нашей детской все готово. Как у вас с этим дела? — Почти готово. Я надеялся, что мы сможем использовать кроватку Кларка, но Рене сообщила мне, что он еще не готов к кровати для большого мальчика. — Ему всего чуть больше года! Боже мой, Роби, даже я это знаю. Почему ты пытаешься на всем сэкономить? Ты зарабатываешь более чем достаточно денег в своей юридической фирме для чуваков в модных штанишках. — Тебе уже Рене звонила что ли? — смеется он. — Подожди секунду, — я слышу, как он прикрывает трубку рукой, и вслушиваюсь в приглушенную тишину. — Харпер? — Я тут. — Кристиан спрашивает, может ли он поговорить со своей любимой тетей. — Конечно, передай трубку моему дружочку, — но тут до меня доходит. — Он имеет в виду Келс, не так ли? Роби смеется. — Боюсь, что так. — Ну, по крайней мере, у него хороший вкус. Подожди, — я возвращаюсь к столу и протягиваю телефон Келс. — Это тебя. — Ну, привет, Кристиан. Как поживает мой любимый Кингсли? — Келс показывает мне язык. Если бы здесь не было парней, я бы что-нибудь сделала с этим язычком. Пока она ведет светскую беседу с моим маленьким племянником, я замечаю, что моя стопка денег выглядит меньше. Хммм. — Передаю трубку твоей тете Харпер, — Келс протягивает мне телефон. — Привет, Кристиан! — Я правда любимчик тети Келс? И это его первый вопрос ко мне. Кристиан будет геем. Я прямо чувствую это. — Mais oui, chér, конечно. Она все время говорит о тебе. — Правда? — Стала бы я тебя обманывать? — Спасибо! — он отбрасывает трубку. Больше я ему не нужна. — Прости за это, Харпер, — говорит Роби, подняв трубку с пола. — Если тебе от этого станет легче, Кларк всегда хватается за телефон, когда слышит, как мы говорим о тебе. — Ну хоть кто-то меня любит. Кстати, Роби, ты знал, что твоя невестка жульничает в «Монополии»? — Я не жульничаю! — на ангельском личике Келс совершенно возмущенное выражение. — Это креативное финансирование. О, я знаю еще кое-что, к чему мы позже подойдем креативно, дорогая. — Ага, только я все равно выиграю. * * * — Брайан, иди сюда. Мой преданный ассистент присоединяется ко мне в гостиной. Я указываю ему на диван, на котором я лежала и читала книгу. Он опускается на пол рядом со мной и улыбается. — Да? — Я хочу кое-что попробовать. — Ну что вы, миссис Кингсли, я не такая девушка, и вы тоже, — он игриво хлопает меня по запястью. — Очень смешно, — я беру его руку и кладу себе на живот. — Произнеси ее имя. Он озадаченно смотрит на меня. — Ну, ты знаешь… ее имя. — О, ты имеешь в виду Харпер? — он опускает взгляд на мой живот, а затем снова поднимает на меня широко раскрытые глаза. — Это произошло не просто так. — Ага, полагаю, так и есть. Скажи это еще раз. — Харпер. И конечно же, мы чувствуем ощутимый пинок от Бреннан. Она знает имя своей Мамы. Насколько это мило? — Поверить не могу, — улыбается Брайан. — Это очень круто. Харпер, — меня снова пинают. — Она, наверное, в восторге. — Она не знает, и не говори ей. Во-первых, ее эго и так достаточно велико, а во-вторых, если она узнает, мне не будет ни сна, ни отдыха. Брайан пристально смотрит на меня. — Прошлой ночью у тебя снова была бессонница, да? — Угу, — я киваю, во всем моем теле чувствуется усталость от недосыпания. Его рука ложится мне на лоб. — У тебя температура. — Совсем небольшая. — Хорошо, у нас есть около часа до обеда. Ты сейчас ляжешь и вздремнешь. Я разбужу тебя, когда обед будет готов, — он встает, забирает у меня книгу и протягивает мне еще одну подушку. — И даже не думай спорить со мной, иначе первый звонок, который я сделаю, будет доктору Макгвайру по поводу температуры, а второй — Жеребчику, где я подробно расскажу ей все, что тут происходит. — Ого, ты точно знаешь, как расстроить девушку, — я откидываюсь на диван и укутываюсь в покрывало, более чем готовая вздремнуть, на самом деле. Я очень устала. Но я должна повыделываться. Это дело принципа. — Нет, я просто знаю, где все твои слабые места. * * * Я возвращаюсь домой поздно. На работе был просто адский день. Закон Мерфи и принцип Питера в одном флаконе. Я с нетерпением жду приятного, тихого вечера дома. — Высоко на холме стоял одинокий пастух… Какого черта? Я оставляю свой портфель у двери, вешаю куртку и иду в гостиную. Стерео телевизор с объемным звуком работает на всю громкость, и я уверена, что наши соседи сейчас от нас в восторге. Возможно, еще более тревожным является то, что происходит перед телевизором. Келс и Брайан разыгрывают сцену из «Звуков музыки», и, помоги мне Бог, эта песня мне не нравится. Lay ee odl lay ee odl lay hee hoo! Серьезно? Пока я стою в дверях, удивленно качая головой, Келс приближается ко мне, громко напевая. — Одна маленькая девочка в бледно-розовом пальто услышала… — она смотрит на Брайана. — Lay ee odl lay ee odl lay hoo hoo! — он звучит как раненый козленок в муках боли. — Она пропела в ответ одинокому пастуху: lay ee odl lay ee odl oo. — Вскоре ее мама с сияющим злорадством услышала… — поет Брайан и протягивает мне воображаемый микрофон. Ой, да какого черта. — Lay ee odl lay ee odl lay hmm hmm, — последние два слова я прорычала, заставив Келс покраснеть. — Какой дуэт получился из девочки и пастуха, lay ee odl lay ee odl oo, — поет за нее Брайан. — Самый счастливый, lay dee olay dee lee o, — и Келс исполняет йодль, который будет преследовать меня до самой смерти. С трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, я вспоминаю следующую строчку. — Скоро дуэт превратится в трио… плюс один! — Lay ee odl lay ee odl oo. К счастью, Келс берет пульт и выключает фильм. — Привет, мой пастух, — шепчет она и целует меня. Полагаю, за все время моей жизни меня называли и похуже. Я отвечаю на поцелуй, а затем опускаюсь на колени, чтобы поговорить со своими детьми. — Привет, чемпионы. Это Мама. Вы хорошо себя вели сегодня с вашей Мамочкой? Келс хихикает и кладет мою ладонь на выпуклость у себя на животе. Один из детей играет там на барабанах. — Кое-кто рад, что ты дома. Я почесываю область, которая ходит ходуном. — Я скучала по вам троим сегодня. Меня очень расстраивает, когда вас нет рядом весь день. — Ну, а у нас здесь был захватывающий день, Таблоид. Мы с Брайаном решили спеть «Звуки Музыки», раз уж я нахожусь под замком. — Ага, и я уверена, что все наши соседи тоже этим насладились по полной. — Бесплатные развлечения — это не так уж и плохо. — Иногда, — ухмыляюсь я, — бесплатное — это просто дешевое. Меня шлепают за мою дерзость. Как же хорошо быть дома. * * * Это был долгий день. Очень долгий. И мне не помогает то, что я так сильно скучаю по своей девочке, что могу умереть. То, что она дома, а я здесь — нереальный отстой. Особенно, когда кажется, что все поражены каким-то вирусом безудержной глупости. Он распространяется по офису быстрее, чем грипп. Я даже не могу сосчитать, сколько кризисов я предотвратила на этой неделе. Даже Лэнгстон почувствовал необходимость упомянуть о смерти клеток мозга на нашем производственном совещании. Одного взгляда на Жак за столом было достаточно, чтобы понять, что большинство своих она просто утопила в алкоголе. Черт, если бы я трахалась с Брюсом, я бы делала то же самое. Но это не так. Я выиграла, я выиграла, я выиграла. Итак, я работаю допоздна, пытаясь спасти и вытянуть историю из того бардака, который передал мне Брюс. Как, черт возьми, он выжил здесь так долго, выше моего понимания. Этот сюжет настолько предвзятый, что я с трудом могу в это поверить. Мы здесь не занимаемся редакцией. Я пытаюсь отсмотреть все и понять, что можно спасти. Я заставлю Брюса возвращаться и переснимать часть материала, пока это не станет чем-то, что мы сможем использовать. Я вздыхаю. Почти восемь вечера. Я уже должна быть дома. Раздается стук в мою дверь, и я взволнованно вскидываю голову, пока не понимаю, что это не может быть Келс, потому что она дома, и она, в общем-то, никогда не стучит. Интересно, кто все еще здесь. — Войдите. Другая блондинка нашего шоу просовывает голову в мой кабинет. Бренда одаривает меня обаятельной улыбкой. — Ты тоже тут заработалась? — она проводит рукой по волосам, поправляя и без того идеальную прическу. — У тебя найдется пара свободных минут? Нет, все, чего я хочу, это поскорей уйти домой. Но это неправильный ответ, особенно учитывая, что я продюсирую ее первый сюжет. Я указываю на кресло напротив моего стола. — Конечно. В чем дело? Бренда принимает мое предложение, грациозно усаживаясь в кожаное кресло. На ней джинсы и футболка с V-образным вырезом. И то, и другое на размер меньше, чем следует. Она наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и улыбается. — Что ты думаешь о моем первом сюжете? Ага, грудь у тебя большая. — Пока что все выглядит довольно неплохо. Хотя, я думаю, тебе нужно поработать над своим повествовательным голосом. Она мурлычет. — Хммм, и как мой продюсер, ты бы согласилась помочь мне найти его, верно? — она улыбается, и я не знаю, стоит ли мне перекреститься. Ладно, Харпер, ты уже попадала в подобные ситуации раньше. Расслабься. Все в порядке. — Как твой продюсер, — я подчеркиваю эти три слова. — Я сделаю это. Почему бы нам не назначить время на завтра, когда мы сможем поработать над сюжетом? — Или, — возражает она, затем встает с кресла и присаживается на краешек моего стола. — Мы могли бы обсудить его прямо сейчас. Моя карьера очень важна для меня. Я сделаю все, чтобы помочь в ее развитии. Я чувствую, как по спине стекает капелька пота. С того места, где я сижу, я чувствую запах ее духов и встряхиваю головой, чтобы избавиться от него. — Уже поздно. Сегодня вечером мы уже ничего не сможем сделать, чтобы помочь твоей карьере. — Я бы так не сказала. Мы два очень творческих человека. Бьюсь об заклад, мы могли бы придумать что угодно. Я отодвигаю свое кресло и встаю за ним. Я чувствую необходимость в еще одном предмете мебели между нами. — Бренда, нам нужно кое-что прояснить. Я жената, и я не трахаюсь по углам. Так что, если твое тонкое предложение относится к предложениям такого рода, мне придется отказаться. Если ты хочешь поговорить о работе, я с удовольствием это сделаю. Но завтра. Уже поздно. Она смеется надо мной. — О, ну же, Харпер. Ты здесь в этот поздний час. Я здесь в этот поздний час. Твоя жена дома. То, чего она не знает, ей не повредит, — она пожимает плечами. — Я знаю все о твоей репутации в этом бизнесе. Не будь такой скромняшкой. Кроме того, сейчас только начало девятого. Ты все еще можешь быть дома со своей маленькой женщиной в половине десятого или в десять. — Не имеет значения, узнает ли Келс, Бренда. Я буду знать. И этого более чем достаточно. — Ты хочешь сказать, что я непривлекательна? — она соскальзывает со стола и подходит ко мне. Я сдвигаюсь, поворачивая кресло так, чтобы оно оставалось между нами. Я закатываю глаза. — Бренда, ты знаешь, что ты привлекательна. Иначе тебя бы не показывали по телевизору. Но позволь мне повторить, я не трахаюсь по углам. Считай это официальным отказом. — Харпер! — в ее голосе слышится раздражение. — Я обещаю тебе приключение, от которого у тебя перехватит дыхание и захочется большего, — она снова пытается продвинуться вперед, хватаясь за кресло, чтобы я не смогла его сдвинуть. — Твои губы говорят «нет», но твои глаза говорят совсем другое. И эта маленькая струйка пота, стекающая по твоей щеке, говорит сама за себя. Здесь жарко. Вот что она говорит. Она также говорит «убирайся к чертовой матери из моего кабинета». Я быстро подхожу к своей двери и широко распахиваю ее. — Тебе пора идти, Бренда. Я довольна своим побегом от нее, почти восемь метров открытого пространства между нами, и все было бы хорошо… если бы не зазвонил мой телефон. Я готова проигнорировать его, но Бренда тянется к нему, чтобы ответить вместо меня. Черт возьми, нет! Я бросаюсь обратно к своему столу и хватаю трубку. — Кингсли. — Привет, красавица. Твоя дочь только что пнула меня в бок, потому что тебя еще нет дома. Я решила позвонить, чтобы узнать, когда нам тебя ждать. Конечно же, это моя жена. В любой другой момент моей жизни я была бы в восторге от возможности поговорить с Келс. Но не сейчас. Не тогда, когда Бренда бросает на меня взгляд, говорящий, что она хочет изгадить мою счастливую семейную жизнь. — Привет, chér. Прямо сейчас, разговаривая с тобой, я собираю вещи. Я буду дома меньше, чем через полчаса. Тебе нужно, чтобы я что-нибудь купила по дороге? — Нет, просто доставь потрясающую себя домой. Мы скучаем по нашей подушке. Бренда засовывает палец в рот, имитируя, что затыкает себе рот кляпом. Конечно, она делает это достаточно громко, чтобы даже люди на расстоянии трех кварталов отсюда могли это услышать. Твою мать, черт. — Я тоже скучаю по вам троим, — ладно, лучшая защита — это продуманное нападение. — Бренда только что заглянула ко мне в офис с парой вопросов, но мы уже закончили. — Ах, мисс Лоусон, да… — о, моя девочка в бешенстве. — Харпер, переключи меня на громкую связь, — я повинуюсь. Кажется, так будет лучше. — Бренда? — Да, Келси? — Бренда раздевает меня глазами. Я почти чувствую сквозняк из-за отсутствия на себе одежды в ее воображении. — Я надеюсь, Харпер дала тебе все, что тебе было нужно этим вечером. — Ну… — Потому что, если это не так, то я буду очень рада приехать и помочь тебе. Вот это было бы зрелище. Однако я бы предпочла, чтобы мне больше не приходилось вытаскивать свою жену из тюрьмы под залог. — В этом нет необходимости, милая. Я уже выдвигаюсь домой. Сейчас. — Давай, Таблоид. Увидимся через несколько минут, — щелчок. Ну вот тебе и радостное возвращение домой, о котором я так мечтала. Спасибо тебе, Бренда. Я свирепо смотрю на своего юного репортера. — Ты добилась того, ради чего пришла сюда. А теперь выметайся. Она почесывает уголок рта. — Нет, — вздыхает она. — Если бы я добилась того, ради чего пришла сюда, у тебя дома не было бы проблем, — она протягивает руку и поправляет мой воротник, жест, по моему мнению, слишком интимный. Я разворачиваюсь к столу, беру свой Palm Vx, сотовый телефон и портфель. Если она не уйдет, это сделаю я. — Пора уходить, — повторяю я, придерживая дверь открытой. Я бы просто ушла, если бы не тот факт, что я не хочу, чтобы она оставалась одна в моем кабинете. Одному богу известно, что бы она сделала. Она неохотно выходит. И теперь я возвращаюсь домой, чтобы встретиться лицом к лицу с гормонально неустойчивой беременной женщиной. * * * Я стою в коридоре, накинув футболку на скрещенные руки. Я наблюдаю, как медленно, очень медленно открывается дверь. Это женщина, пытающаяся проникнуть внутрь. Очень смешно. Она практически на цыпочках прокрадывается в прихожую и очень тихо закрывает дверь. — Привет, Жеребчик! Она почти подпрыгивает на одном месте. — Не подкрадывайся ко мне так незаметно. Хочешь довести меня до сердечного приступа? Я не могу удержаться от смеха, когда делаю шаг вперед и начинаю расстегивать ее рубашку. — Это ты тут прокрадывалась в дом. Для этого есть какая-то причина? Она обнимает меня. — Заключенные не бегут на расстрел, моя дорогая. Итак, какого масштаба неприятности меня ждут? Я заканчиваю расстегивать ее рубашку и неторопливо снимаю ее с плеч. Я целую Харпер в ключицу и пару раз быстро покусываю, прежде чем отстраняюсь, вручаю ей футболку и направляюсь на кухню. — Почему у тебя должны быть неприятности? Она идет за мной, натягивая футболку через голову. — Потому что я поздно вернулась домой. — Если бы у тебя были неприятности каждый раз, когда ты поздно возвращаешься домой, этого брака никогда бы не было. И сейчас тебя не ждут неприятности, Таблоид, — я беру очищающее средство и маленькую щеточку и пытаюсь оттереть помаду. — Любительница, — ворчу я на эту тщетную попытку устроить Харпер проблемы. — Вот сучка! — Харпер, вероятно, заметила, что именно я оттираю. — Я убью ее завтра к чертовой матери! Келс, милая… — ооо, я думаю, моя дорогая супруга догадалась, что это была подстава. — Харпер, подойди сюда и пожелай спокойной ночи своим детям, чтобы они успокоились, а потом мы поговорим об этом. Она почесала губу ногтем или потерла ее пальцем? Она на мгновение задумывается. — Почесала. В тот момент я даже не обратила на это внимания. Черт! — она кладет пару баксов в банку и одаривает меня очаровательной улыбкой. — Думаешь, Бреннан и Коллин будут со мной разговаривать? — Не вижу причин, почему нет. Я не рассказала им о слабой попытке этой шлюхи подставить тебя. Господи, сразу видно, что она не так давно в этом бизнесе, — я заканчиваю чистить рубашку. — Ну, этого достаточно, пока мы не отправим ее в химчистку, — положив рубашку, я поворачиваюсь и даю ей доступ. — Давай, пожелай спокойной ночи. Я устала и хочу пойти присесть. — Почему бы нам не пойти на диван, и я поговорю с ними там? — предлагает Харпер. — Ах, вот она, женщина с хорошо продуманным планом, — я протягиваю ей руку, и мы направляемся в гостиную. * * * Я очень рада, что мы поместили Келс под домашний арест. Я вижу, что она устала, и у нее слегка отекли лодыжки. Сегодня вечером я поговорю с Брайаном. Мне нужно убедиться, что мы оба знаем, чего Келс сейчас не следует делать. Я наклоняюсь и утыкаюсь носом в живот Келс. — Привет, мои сладкие малыши. Пора спать и дать отдохнуть вашей Мамочке. Вы можете сделать это для меня? — в ответ я получаю удар по носу, но Келс компенсирует это, почесывая мне голову. Если бы я была кошкой, я бы замурлыкала. — Я так сильно люблю вас обоих. Мы с нетерпением ждем скорой встречи с вами. Келс вздыхает. — Аминь. Я подтягиваюсь вверх вдоль ее тела и ложусь рядом с ней на диван. — Знаешь, я скучаю по тебе на работе, — я провожу пальцами по ее подбородку, отмечая, какая у нее нежная кожа. Целую уголок ее рта. — Как ты узнала, что нужно встретить меня с футболкой? — внезапно до меня доходит, что сделала Келс. — Потому что было совершенно очевидно, что тебя собираются подставить. Я не знала, будет ли это губная помада или духи, но я знала, что явно будет один из этих вариантов. — Спасибо за это, милая, — я целую ее под подбородком. — Что мне с ней делать? Я хотела надрать ее тощую задницу, но мне нужны хорошие рабочие отношения с ней. Есть предложения? — Игнорируй ее. Когда она поймет, что не может встать между нами, она потеряет к тебе интерес. Я приподнимаюсь и бросаю на нее притворно возмущенный взгляд. — Потеряет ко мне интерес? Как будто это возможно! Келс начинает смеяться и слегка толкает меня в плечи. — Тебе лучше надеяться, ради твоей жены, детей и брака, что так и будет. В противном случае, я отправлюсь в тюрьму сразу после рождения детей, потому что я приду туда и убью эту девку. Учитывая досрочное освобождение за хорошее поведение, я выйду на свободу к тому времени, когда близнецам исполнится пять. Я присоединяюсь к ее смеху. — Чтобы тебя выпустили досрочно за хорошее поведение? Ну ты придумала. — Хорошо. Как насчет того, что беременная жена отправит свою многострадальную супругу за мороженым в три часа ночи? В последнее время мне это очень нравится. Правда. — Да, я знаю. Я подумываю о том, чтобы купить небольшую морозилку и запастись продуктами. Но Каму очень нравятся ночные прогулки, я бы не хотела лишать его этого, — я целую ее в нос, а затем в подбородок. — Хочешь подурачиться? — Хочу ли я? Да. Хватит ли у меня сил? Нет. Извини, Таблоид, сегодня тебе придется довольствоваться обнимашками. — Довольствоваться? Вряд ли. Ты лучшая обнимашка, которую я знаю, — я понимаю, что только что сказала. — Разумеется, ты единственная обнимашка, которую я знаю, — я поднимаюсь с дивана и протягиваю ей руку. — Давай укутаем тебя. Я вернусь через минуту. — Что ты собираешься делать? — Проверю наши запасы мороженого. * * * Я поднимаюсь по лестнице, и меня непроизвольно тянет в детскую. Она так идеальна, так готова для наших детей. Я не знаю, как смогу вынести, что они будут здесь, наверху, а я буду так далеко. Сейчас они всего лишь на расстоянии слоя кожи, но даже это невыносимо далеко от меня. Как я могу быть так влюблена в двух маленьких человечков, которых я даже никогда не видела? — Вы обе отлично поработали над этой комнатой, — говорит Брайан у меня за спиной. — Не могу дождаться, когда они уже будут здесь. — Да, я тоже с нетерпением жду этого, — он складывает руки на груди и прислоняется к дверному косяку. — Быть с тобой и Келс — это как быть с семьей. Я так рад, — он наклоняется ко мне. — Кроме того, у нас тут два маленьких человечка на подходе, которых можно научить ходить по магазинам. Я издаю обреченный стон. Наши бедные кредитные карточки. — Ты… — мне приходится заставлять себя произнести правильное обозначение: — Ты их дядя Брайан. Тебе придется многому их научить. Тем более, Garanimals вроде уже не продают. (Garanimals — бренд детской одежды, прим. пер.) Брайан смеется. — Да. Поскольку Келс полностью занята тем, чтобы координировать твой внешний вид, я думаю, что смогу заняться детьми с раннего возраста. Я сурово хмурюсь, пытаясь немного запугать его. — У меня все скоординировано. Черное сочетается с черным. Он дергает меня за мою черную футболку. — Ты совсем ничего не знаешь о разных оттенках черного, да? Тебе следовало родиться мужчиной-натуралом. Иногда ты просто безнадежна, Жеребчик. — Может я и безнадежна, но я заполучила лучшую девочку в мире, — выкуси, приятель. — С этим уж не поспоришь. Если бы она была натуралкой, я бы всерьез задумался о смене команды. Моя девочка действительно вдохновляет на поступки, меняющие жизнь. — Почему она была такой уставшей сегодня, Брайан? Случилось что-нибудь, о чем мне следует знать? — Нет. Просто кажется, что в последние дни она устает гораздо быстрее. Она плохо спит по ночам. У нее снова была бессонница. Я думаю, хорошо, что она сейчас остается дома. — Да, я тоже. Дай мне знать, если что-то случится, Брайан. Я доверяю тебе свою жизнь, понимаешь? — Понимаю. Будь уверена, я хорошо забочусь о них. Я даже заставил ее лечь и немного вздремнуть сегодня, — он дружески кладет руку мне на плечо. — Не волнуйся. Я прослежу, чтобы все было в порядке, пока вы, ребята, не отправитесь в Новый Орлеан. — О, ты поедешь с нами, Брайан. У тебя есть персональное приглашение от Мамы. — Ооо, я люблю твою Маму. Как получилось, что ты не унаследовала ее хороший вкус в одежде? Она божественна! Если вы с Келс хотите, чтобы я был там, я буду там. Но когда появятся дети, настанет время для вашей семьи. Так что я могу потусоваться здесь… устроить пару безумных вечеринок… Я знаю, что он шутит, но у меня реально повышается давление. — Слушай, Брайан, я знаю, что иногда дразню и подкалываю тебя, — он бросает на меня взгляд. — Ладно, часто. Но дело в том, что Келс и я, мы считаем тебя семьей. Мы хотим, чтобы ты был с нами. Келс была бы очень разочарована, если бы тебя не было в Новом Орлеане. К тому же, не дай Бог, я приведу детей домой в неподходящей одежде. — Мы не можем такого допустить, да? — он переходит на более серьезный тон. — Спасибо, Харпер. Это много значит для меня. Я люблю вас, ребята. К тому же, Мама говорила что-то о Заговоре, и я умираю от желания узнать про него поподробней. Кстати, что это такое? — Что-то, куда меня не пускают. Ну, моя девочка ждет меня. Увидимся завтра. Приятных снов, — я спускаюсь вниз. Поверить не могу, что Мама рассказала ему о Кухонном Заговоре. * * * Я просыпаюсь посреди ночи от холода. Я тянусь за своей кроватной грелкой и нащупываю только пустое место там, где она должна быть. Мое сердце совершает сальто от нахлынувших воспоминаний о моем предыдущем кошмаре, но я быстро отгоняю их. Дверь в семейную комнату приоткрыта, и я вижу, как оттуда пробивается свет. Должно быть, она снова не может заснуть. Я скатываюсь с кровати, хватаю подушку и выхожу. Келс поднимает взгляд от своей книги. — Ты чего не спишь, Жеребчик? Я не открываю глаза полностью, чтобы не ослепнуть. — Я вроде просила тебя, чтобы ты всегда читала в постели. — Милая, — она протягивает мне руку. — Я не хочу тебя беспокоить. Ты слишком много работаешь и тебе нужен отдых. — Если я не могу быть с тобой днем, я хочу быть с тобой всю ночь. Мне все равно, включишь ли ты свет или танцевальную музыку, или будешь есть крекеры в постели. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, — я подхожу к дивану и жестом прошу ее освободить для меня место. Она делает это, и я проскальзываю за ее спину, плотно прижимаю к себе, и натягиваю на нас наше свадебное одеяло. Теперь я могу спокойно спать. * * * Посмотрим, смогу ли я сделать это, не разбудив ее. Она такая милашка. Она надувает губы во сне, выпячивая нижнюю, и выглядит точь-в-точь как Кристиан. Интересно, унаследует ли кто-нибудь из наших малышей эту черту. Я достаю стетоскоп из коробки и сначала надеваю его на себя, прислушиваясь, чтобы убедиться, что прикладываю его к нужному месту. Так, нашла. Теперь давайте проведем эксперимент. Я беру наушники и надеваю их на нее, а затем кладу диск себе на живот. Она вертит головой, пытаясь избавиться от раздражающего вмешательства в ее сон, но недостаточно сильно. Давай, Таблоид, ты знаешь, что это за звук. Да, вот так, проснись и послушай их. Я улыбаюсь, когда ее веки трепещут, и она слегка ерзает, пока до нее не доходит, что она слышит. Затем она просто улыбается. Я так люблю эту улыбку. Она лежит с закрытыми глазами и продолжает слушать. Это вид чистого и полного умиротворения. Это счастливая, счастливая женщина. Это не та женщина, которая всего чуть больше года назад практически занималась сексом на улице с почти незнакомой девушкой, прямо напротив своего будущего места работы. Нет, это женщина, которой нравится приходить домой вечером, разводить огонь в камине, прижиматься ко мне и играть в пятнашки с нашими малышами. Это женщина, которая так любит этих детей, что бормочет их имена во сне чаще, чем мое. Это не та женщина, которая думает, что для того, чтобы быть сексуальной, нужно быть полной засранкой с хамскими манерами. У этой женщины начинается сердечная аритмия, если я слишком сильно чихаю. Она боится, что они родятся раньше, чем мы думаем. Это женщина, которая попросила своего брата отправить ей по факсу карту от нашего дома в Новом Орлеане до больницы, где я собираюсь рожать, чтобы она могла запомнить дорогу. Она знает все пути на этой планете, по которым сможет отвезти меня в больницу, когда у меня начнутся роды. Я думаю, что некоторые из них нарушают большинство правил дорожного движения в городе Новый Орлеан, но я буду доставлена вовремя. И на ее лице будет самая широкая, глупо-счастливая улыбка, которую я когда-либо видела. — Весело тебе, Таблоид? — шепчу я. Она кивает, не открывая глаза. Так, а вот это уже было невежливо. Я беру диск стетоскопа и хорошенько щелкаю по нему ногтем. Стук в ее ушах привлекает ее внимание. — Хей! — она вытаскивает наушники и хмуро смотрит на меня. — Так обращаются к лошадям, Таблоид. Ты меня вообще помнишь? Или я теперь просто оболочка для твоих любимых людей? — Родная, я никогда не смогла бы забыть тебя. Просто так случилось, что ты пока единственная, кто держит их. — Хороший ответ, — я снова надеваю на нее наушники и прижимаю диск к своему животу. Это потрясающая улыбка. * * * Субботнее утро, и мы впятером завтракаем. Моя младшая сестра устроила полный беспорядок и все, что ей следовало бы есть, сейчас находится на ней. Тем не менее, она выглядит удивительно счастливой, а Аманда абсолютно невозмутимой. С другой стороны, мой отец, кажется, все еще немного озадачен тем, каким хаосом может быть детство. Клэр тянется к его аккуратно выглаженной рубашке поло. Он смеется и ловит ее ручку салфеткой. — Так, так, так… я все вижу, юная леди! — Дети, — усмехается Харпер. Она поглаживает мой живот. Ей не терпится получить в свои руки наших. — Это напомнило мне, Харпер, — говорит мой отец слишком дружелюбным тоном, чтобы то, что он хочет сказать, было чем-то хорошим. — Я достал пару фотографий, которые, как я полагаю, тебе следует добавить в детский альбом близнецов. — Папа, — предупреждаю я. Аманда качает головой. — Ты уже не остановишь это, Келс. Он весь вчерашний день провел в своем кабинете, пытаясь найти эти фотографии. Мой отец подходит к стойке, берет конверт и протягивает его моей супруге. Она уворачивается от моей довольно неудачной попытки перехватить его. Внутри конверта то, чего я боялся больше всего: мои детские фотографии, голенькой на медвежьей шкуре. Я не поступлю так с Бреннан и Коллином. Харпер смеется так сильно, что ее лицо краснеет. Я пинаю ее под столом. Поделом ей. Она поворачивает фотографию ко мне и указывает на мою попку. — Чем больше все меняется, тем больше остается неизменным. Я сурово смотрю на нее. — У тебя больше никогда не будет возможности сравнить. — О, дорогая, тебе не нужно так поступать. — Как поступать? — наступаю я. Она собирается ответить, но передумывает. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. — На этот раз тебе это не поможет, Таблоид. Папа снова наполняет свою кружку и возвращается к столу. Предатель. Я еще разберусь с ним позже. — Ну, поскольку ты, очевидно, уже все равно спишь в комнате для гостей, — поддразнивает он Харпер. — Я хочу рассказать тебе историю. О боже, только не историю. — Папа. Он подмигивает мне. — Келси всегда была не по годам развитой. Харпер хихикает и берет меня за руку. — Расскажи мне об этом. — Это случилось, когда ей было пять лет и она посещала «Маленький красный школьный домик», частную школу на Манхэттене. У них была программа, по которой второклассники раз в неделю приходили в класс детского сада, чтобы вместе выполнить задание. Младшие дети рисовали картинку и описывали ее ученику постарше. Второклассник записывал историю, которая сопровождала картинку. — Папа, — снова пытаюсь я остановить это. — Тише, — отвечает он. — Итак, Келс нарисовала интересную картинку. Харпер целует тыльную сторону моей ладони. — Рассказывай. — На этом рисунке я бью ее мать веником, Келс съежилась у ее ног, а наша кухарка и няня прячутся за дверью и наблюдают. Аманда бросает шокированный взгляд на меня, а затем на своего мужа. — Почему она это нарисовала? — Ну я же еще не дорассказал, — отвечает он. — Итак, естественно, когда учительница смотрит на картинку и читает сопроводительную историю, в которой говорится что-то о том, как я прихожу домой злой и бью их всех, она относит это директору. Мне звонят на работу и просят немедленно приехать в школу. — Ну еще бы, — соглашается Харпер, которая, бьюсь об заклад, наслаждается каждым словом в этой истории. — Мы сидим на диване в кабинете директора, пока она вводит нас в курс дела, когда учительница приводит Келс. Она улыбается и подходит к нам, садится между своей матерью и мной, и кладет руку мне на колено. Директор очень внимательно наблюдает за нами, пытаясь уловить, происходит ли у нас дома что-то плохое. Директор задает Келси пару вопросов о школе, чтобы она расслабилась и разговорилась. Затем она спрашивает Келси, почему она нарисовала ту картинку. — Это должно быть шикарно, — бормочет Харпер. Папа нежно улыбается мне. — Келс глубоко вздохнула и пожала своими крошечными плечиками. «Потому что, — сказала она, — мне так надоело рисовать радугу». Я закрываю глаза и пытаюсь не обращать внимания на взрыв смеха, исходящий от Харпер и Аманды. Моя любимая снова смеется так сильно, что по ее лицу текут слезы. Я перевожу взгляд на Клэр, которая в замешательстве смотрит на нас, взрослых. — Однажды настанет твоя очередь, сестренка. * * * Я почти засыпаю на диване. Почти. Учитывая то, что я могу полностью расслабиться здесь, у папы, и тот факт, что прошлой ночью я спала всего около трех часов, мне вполне комфортно и я готова вздремнуть. Но потом это снова начинается, и я вынуждена перевернуться на бок, чтобы понаблюдать за ними. — Только посмотри на себя! — Харпер улыбается Клэр со своего места на полу. Моя младшая сестра сидит в центре ковра, играя со своей новой игрушкой: моей женой. Кажется, они даже на пять минут не расставались с тех пор, как мы приехали. Няня Клэр не знает, чем занять себя в эти выходные, а мой папа даже немного раздосадован тем, что уже долгое время не имеет доступа к своей дочери. Аманду все это просто забавляет. Я наблюдаю, как Клэр одаривает Харпер одной из своих очаровательных детских улыбок, хлопает в ладоши и тянется к ней. В конце концов она качается вперед и, смеясь, дотягивается до Харпер. Моя супруга, разумеется, более чем счастлива растянуться на полу, чтобы позволить малышке ползать по ней, что, по мнению Клэр, просто прекрасно. Теперь она может трогать и жевать свою новую игрушку. Да, мы, женщины Стэнтон, сразу распознаем что-то хорошее, когда видим это. Харпер просто на седьмом небе. Сегодня утром она снова обыграла моего отца в гольф, и теперь Клэр с ней на полу в полном ее распоряжении. Эта женщина будет замечательной мамой. Я чувствую, как Бреннан и Коллин ворочаются у меня в животе. Я уже знаю, что эти малыши привязаны к Харпер, интересно, ревнуют ли они. Среди смеха и визга, доносящихся из центра комнаты, я думаю, они слышат ее голос и завидуют. Ооо, берегись, Таблоид выглядит так, будто они унаследовали кое-что от меня. Бреннан выдает мне хороший сильный пинок, который совсем не доставляет мне удовольствия, и я стону. — Келс? — Харпер поднимает Клэр на руки, и они присаживаются на край дивана. — Твоя дочь ревнует, — шепчу я, беря маленькую ручку Клэр и целуя ее. Харпер наклоняется и задирает мою блузку, затем прижимается губами к моему животу. — Я тренируюсь, малышка. Твоя тетя Клэр всего лишь помогает мне. Клэр протягивает руку, и Харпер кладет ее ладошку мне на живот, где малыши наиболее активны. Она визжит и кладет голову Харпер на плечо, чтобы пожевать его. Она будет потрясающей мамой. <гаснет свет>