Под Прицелом / Exposure (Сезон 3)

Я смотрю на шахматную доску. Кто знал, что Брайан так хорошо играет? Думаю, мне следовало этого ожидать. Я имею в виду, он должен быть хорош в любой игре с королевой, верно? Я поднимаю взгляд на своего достойного противника, который потягивает воду из бутылки и с удовольствием наблюдает, как я обдумываю свой следующий ход. Я делаю ход конем, а затем смотрю на Келс. Она заснула на диване, читая книгу. Боже, боже, как все изменилось в том, что касается полетов, для моей дорогой супруги. В том, чтобы иметь собственный самолет, есть свои преимущества. Я рада, что этот перелет не создает ей дополнительный стресс. Я не уверена, что мы смогли бы полететь домой, если бы нам пришлось пользоваться общественным рейсом. Я встаю, подхожу к ней, осторожно убираю с ее груди книгу и натягиваю одеяло повыше, чтобы она не простудилась. Я замечаю, что температура в салоне немного прохладнее, чем ей нравится. Наклонившись, я целую ее в лоб, затем возвращаю на место ее челку. Мы возвращаемся домой. Домой, где она будет рожать. Боже мой, это действительно произойдет, и очень скоро. Внезапно я чувствую легкое головокружение. Я возвращаюсь на свое место, не отводя взгляда от Келс. — Харпер? — Брайан тянется через стол и дергает меня за рукав рубашки. — Ты в порядке? Я перевожу взгляд на него. — Я стану мамой. — Я надеюсь, что таким и был план, потому что если это не так, тебе нужно сказать Келс, что она совершила огромную ошибку, заказав все эти детские вещи, — дразнит он. Я поворачиваюсь к нему лицом и облизываю губы. — Нет, я имею в виду, что я стану Мамой. У меня будут эти два невероятных маленьких человечка, которые будут ожидать, что я буду рядом, буду заботиться о них, и решать все проблемы, которые они решить не смогут… О боже! — я провожу рукой по волосам. Брайан встает и идет к холодильнику, доставая бутылку воды для меня. — Ты точно в порядке, Жеребчик? — Да, да, — я откручиваю крышку и делаю большой глоток. — Я в порядке. * * * Как же хорошо быть дома. Я смотрю на наш красивый дом и думаю о том, что меньше года назад, Даниэль настучала на нас за то, что мы впервые по-настоящему поцеловались на заднем крыльце дома Мамы и Папы. Боже, как все может измениться за год. Я поглаживаю свой живот и говорю детям: — Мы дома, малыши. Осталось совсем немного. Харпер открывает заднюю дверь нашей арендованной машины, и Кам выскакивает наружу, сразу же забегая во двор, чтобы все осмотреть. За ним так забавно наблюдать. Кажется, он относится ко всему почти так же серьезно, как Харпер. Брайан жестом показывает Харпер, что он сам выгрузит багаж, и что она может быть свободна, чтобы помочь мне. — Итак, — Харпер подходит и целует меня, — как тут у всех дела? — Я в порядке. Бреннан в порядке. Коллин икает. Она смеется и одаривает меня слегка скептическим взглядом. — Откуда ты знаешь? Я беру ее за руку и кладу туда, где наш сын периодически легонько вздрагивает. — Чувствуешь? — Ага. — Подожди секунду, — очень скоро следует еще один спазм. — Думаешь, мне стоит его напугать? — воодушевленно улыбается она. Я целую ее в подбородок. — Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала. Я могу смириться с его икотой. Но если ты напугаешь его, он пнет меня в какое-нибудь неприятное место. — Это будет нехорошо. Бедный малыш. Я не могу удержаться от смеха, пока она под руку ведет меня к дому. — Действительно, бедный малыш. Просто лежит там в тепле. Ни о чем на свете не беспокоится. Весь такой в безопасности и счастливый. Пока мамочка делает всю работу. Я так сочувствую ему, Таблоид. Она целует меня в макушку, когда мы поднимаемся по ступенькам. — Ты отлично справляешься, chér. Я с нетерпением жду возможности помочь тебе в ближайшем будущем и дать тебе небольшой перерыв. — Хорошо, потому что я собираюсь на Багамы, — поддразниваю я, когда Харпер открывает дверь. — Вернусь, ну, скажем, в августе. Следующие девять месяцев они все твои. Она смеется надо моей шуткой, распахивая дверь. — Я принесу два маленьких кухонных полотенца и двойняшек, и мы втроем будем валяться с тобой на пляже. Ты можешь убежать, Келси Диана, но тебе не спрятаться. Мы заходим внутрь. Наш дом прекрасен, даже несмотря на то, что нам нужно сделать серьезную перестановку доставленной мебели. Со стороны семьи было очень заботливо позаботиться о том, чтобы все это попало сюда в целости и сохранности. Я обнимаю Харпер за талию. — Нам еще предстоит много работы здесь. — Для этого и существуют братья. Уж я-то знаю. У меня их четверо. — И я уверена, что их можно подкупить, если мы предложим приготовить для них еду. Харпер одаривает меня очень самодовольной ухмылкой. — Я уже договорилась с Мамой, чтобы она приехала к нам и разобралась с этим. Я киваю. — Ясно. И что именно должна делать я, пока все остальные готовят и убирают в моем доме? — Разговаривать с этим чертовым Заговором. Я уверена, что они все тоже придут. Кроме того, тебе нужно руководить работой. Я улыбаюсь. Это я уже запомнила. «Руководить работой» — на языке Кингсли означает «сидеть на попе ровно и указывать всем остальным, что делать». * * * За последние несколько дней наш дом по-настоящему преобразился. Постоянно приходили и уходили работники, как нанятые, так и добровольные. Каждый из братьев Харпер приезжал и помогал. Трава на заднем дворе была подстрижена и расчищена граблями. Построен открытый кондоминиум для Кама. Обустроена игровая площадка для двойняшек с песочницей. Я пыталась объяснить, что они, возможно, немного молоды для этого, но Харпер не стала слушать. Несмотря на то, что в этом доме есть несколько дополнительных спален, мы оборудовали детскую для детей в одной комнате. После девяти месяцев совместной жизни, нет необходимости сразу разделять их. У них достаточно времени, чтобы вырасти вместе. Я вздыхаю. Мои дети вырастут на моих глазах. Полагаю, я должна принять этот факт. Даже до того, как они появятся здесь. Пока мы в городе, мы взяли напрокат машину, Lexus LS 430. Должна признаться, она мне нравится. Учитывая мой рост, сесть в нее намного легче, чем в наш Range Rover. Причина, по которой Харпер захотела именно эту машину, заключается в том, что в ней есть функция голосового управления навигацией. Эта женщина выросла в Новом Орлеане, знает каждый переулок, и она все равно беспокоится, что может заблудиться, везя меня в больницу. Конечно, мой больничный чемодан уютно устроился в багажнике. А также одеяла для двойняшек, смена одежды для Харпер и несколько игрушек. Я думаю, что моя супруга немного стрессует. Это невероятно очаровательно. Теперь я просто жду. Мне не разрешается даже пошевелить пальцем или поднимать что-либо, тяжелее буханки хлеба. Мне скучно. Раздается звонок в дверь. Спасибо! Хоть чем-то можно заняться. Я поднимаюсь с дивана и ковыляю — боюсь, другого слова для этого не подберешь — к входной двери, опережая Харпер. — Chér, — говорит она и тянется к дверной ручке. — Ты должна хотя бы иногда позволять мне двигаться, Харпер, — мы обе тянем на себя дверь и обнаруживаем Роби, Рене, Кларка и Кристиана с другой стороны. — Я так рада вас видеть! — восклицаю я. На Рене почти столько же ограничений, сколько и на мне. Очевидно, в семье Кингсли активно практикуется чрезмерная опека. Теперь, наконец, мне есть с кем посидеть. — Тетя Келс! — Кристиан прижимается к моей ноге. Я взъерошиваю его волосы. — Привет, Кристиан. Харпер тут же забирает Кларка из рук своего брата. — А вот и мой приятель! — мы отходим назад и позволяем им войти. — С каких это пор ты стал звонить в дверь моего дома, Роби? — С тех пор, как ты женилась и обзавелась домом, вместо того чтобы бездельничать у Мамы с Папой, когда возвращаешься сюда, — отвечает он, целуя в щеку меня вместо своей сестры. Мы все переходим в гостиную, Харпер плюхается на пол рядом с двумя мальчиками. У нас уже есть уголок, отведенный под игрушки, включая ассортимент, специально подобранный для наших двух маленьких гостей. Судя по всему, они довольны. — Как прошел прием у врача, Рен? — спрашиваю я, зная, что вчера она была у нашего акушера. Роби и Рене обмениваются взглядами. Он жестом просит ее ответить. — Вообще-то, все прошло отлично. — Что случилось? — тут что-то не так. — Мы узнали, кто у нас тут такой. Харпер отрывает взгляд от игры с Кристианом. — Инопланетянин? Роби наклоняется и щелкает ее по голове. — Засранка! Когда моя супруга смотрит на меня в поисках поддержки, я просто с улыбкой грожу ей пальцем. — Веди себя хорошо. Продолжай, Рене. Скажи нам, это мальчик или девочка? — у меня, конечно, есть собственное предположение. — Девочка! — Поздравляю! — втайне я испытываю облегчение. Я действительно хотела, чтобы у Бреннан была двоюродная сестра ее возраста. Коллин отлично подойдет Кристиану и Кларку, а также Жоффрею, младшему сыну Жана. Все складывается идеально. — У тебя будет младшая сестренка, да? — спрашивает Харпер у Кристиана. Он поднимает голову и смотрит на нее своими голубыми глазами. — Маленькая сестренка. Боже, это начинается в семье Кингсли с малолетства. — Однако, у нас есть к вам вопрос. Голос Роби звучит очень серьезно, сразу привлекая мое внимание. — Какой? — Мы, — подхватывает его запрос Рене, — просматривали имена для девочек и нашли то, которое нам нравится. Мы хотим знать, одобрите ли вы. — Конечно, — это было самым лучшим временем, и, в общем-то, довольно простым, когда мы выбирали имена для Бреннан и Коллина. — Мы думали о «Келси». Мне кажется, у меня просто перехватило дыхание. Харпер оглядывается на меня, ее лицо сияет. — Я думаю, это прекрасное имя. — А как насчет тебя, Келс? — мягко спрашивает Рене. Если бы я могла думать, я бы ответила. Я, определенно, не могу говорить. Но я могу плакать. Слезы текут по моим щекам, и я абсолютно не в силах остановить их. Кристиан оглядывается и сразу же расстраивается из-за моих слез. — Тетя Келс! — он подбегает и кладет обе ладошки мне на щеки, обхватывая мое лицо. — Не плачь! Я разрываюсь между плачем и смехом от его выражения лица. — Я в порядке, Кристиан. Спасибо, — он целует меня в нос, а затем возвращается к своим игрушкам. Очевидно, моего заверения ему достаточно. Харпер гладит его по голове, а затем присоединяется ко мне на диване, беря мою руку в свои. — Я польщена, но… — Но что? — спрашивает Роби. — Я… я… а мы не будем путаться? Из-за наличия двух Келси в семье? Рене самодовольно улыбается мне. — Мы решили, что в кругу семьи будем звать ее Келли. — Хотя мне трудно поверить, что какое-то время нам будет сложно перепутать, к кому мы обращаемся, — Роби берет меня за руку. — Так ты не против поделиться своим именем? — Нет. Нисколько. Для меня это большая честь, — я смахиваю еще больше слез. — Я люблю вас всех, даже несмотря на то, что вы чокнутые. * * * Мы готовы выезжать. Наши с Роби байки уже на подъездной дорожке, вымытые и готовые пожирать асфальт. Каждый из нас упаковал небольшую спортивную сумку с предметами первой необходимости — моя супруга настояла, чтобы чистое нижнее белье и зубная щетка были в их числе — и они пристегнуты ремнями к спинкам наших сидений. Мы оба облачены в байкерское снаряжение. На Роби его любимые джинсы, черная футболка, сапоги для езды на мотоцикле и кожаная куртка. Я выбрала все кожаное. Коровы сейчас должны меня боятся. Ну, за исключением моей белой футболки с V-образным вырезом. Боже, как приятно снова надеть все это. Я смотрю на свою девочку. Если бы она не была беременна прямо сейчас, мы с Роби начали бы эту небольшую прогулку немного позже. Я хитро смотрю на нее и с наслаждением наблюдаю, как румянец заливает ее лицо. Роби замечает, что я делаю, и хлопает меня по руке. — Завязывай с этим! Я сдерживаюсь, чтобы не показать ему средний палец. Я не знаю, что Келс предъявит мне за это нарушение. — Иди попрощайся со своей девочкой, и поехали, — отдав инструкции, я развязной походкой подхожу к Келс. — Ты уверена в этом? Келс улыбается и проводит ладонями по моим рукам. Ее прикосновение обжигает мою кожу, несмотря на то, что между нами кожаная куртка. — Это всего на одну ночь. Вы с Роби вернетесь завтра к ужину. — Что, слишком мало времени, чтобы успеть соскучиться по мне, м? — должна признаться, я немного разочарована. Келс наклоняет голову. — Я этого не говорила. Я уже скучаю по тебе. Но вам с братом нужно немного времени, чтобы побыть только вдвоем. Мы с Рене присмотрим друг за другом, пока вы не вернетесь. — У меня с собой сотовый и пейджер. — Я знаю. Но я поговорила с Бреннан и Коллином, и они согласились, что в эти выходные еще побудут внутри. Так что езжай спокойно и ни о чем не переживай. Поначалу это казалось такой хорошей идеей, но я уже скучаю по своей семье. Я также в ужасе от того, что, несмотря на договоренность моей жены с нашими детьми, они могут передумать. — Я всегда переживаю. Это моя работа. — Я знаю. А теперь иди. Так ты быстрее вернешься. Я наклоняюсь и целую Келс поцелуем, предназначенным для того, чтобы она не забывала обо мне, пока я не вернусь. Ее рука скользит под мою куртку и задирает футболку, добираясь до моей кожи. Я чувствую, как слабеют мои колени. Зачем я вообще куда-то уезжаю? Так много вариантов сделать так, чтобы у нее перехватило дыхание. * * * Мы останавливаемся пообедать в Пьер-Парте в замечательном старом каджунском ресторане под названием Barry D's kitchen. Мы находимся в глубине Байю-Ла-Фурш, путешествуя по шоссе LA1. Я скучаю по Байю, когда живу в Нью-Йорке. По его первобытной, пульсирующей энергии. Абсолютной уверенности в том, что выживут только сильные. Красота и опасность сосуществуют здесь, где аллигаторы, белые цапли и испанский мох соперничают за пространство. И на фоне всего этого, есть спокойствие, которое накладывается на битву за выживание. Тишина в протоке не похожа на безмолвие. Скорее, это отсутствие постороннего шума. Я думаю, что даже двигатели наших мотоциклов здесь работают тише из уважения к окружающей обстановке. Мой Fat Boy и BMW R 1200 Роби припаркованы у ресторана и выглядят неуместно рядом с тремя полуразвалившимися пикапами, принадлежащими другим посетителям. Сезон раков наконец-то вернулся. Мы наслаждаемся одной из первых поданных порций. Между нами стоят две тарелки — на одной около двух килограмм раков, ожидающих, когда их съедят, на другой — панцири их ранее съеденных собратьев. У нас есть по миске соуса и по бутылке пива на каждого. Жизнь прекрасна. Роби откручивает голову раку и высасывает из нее мясо и сок. — Как ты держишься, Харпер? Готова стать родителем? — Да, конечно. Я смотрю на тебя для вдохновения, — я делаю паузу, когда он улыбается и собирается сказать что-то приятное. — Я имею в виду, черт возьми, если даже у тебя получается… — за мое высказывание в меня швыряют головой рака. Мы оба делаем по глотку пива. Роби снова пытается завязать приятную беседу. — Это довольно круто, что ты получила награду. Я пожимаю плечами и пытаюсь показать, что это не имеет большого значения. Несколько недель назад мы получили известие о том, что Тулейн хочет поблагодарить меня за работу, которую я выполняю в своей области. Очевидно, они устраивают шикарный ужин в честь своих молодых выпускников, которые вносят значительный вклад в развитие своих специальностей. Я одна из пяти человек, получивших признание. Жизнь налаживается. — Да, я очень рада этому. Он толкает меня локтем в ребра. — Рада? Да ты ж в восторге. Уж я-то тебя знаю. Я вытаскиваю мясо из хвоста рака и макаю его в соус, изо всех сил стараясь по-прежнему выглядеть безразличной. — Ты думаешь, что знаешь все, — я долго пережевываю кусочек. — Ну конечно, я в восторге. Я с трудом могу молчать об этом. — Кто будет сидеть там и хлопать в ладоши, как тюлени, когда ты и твое раздутое эго получите эту награду? — Келси. Мама и Папа, разумеется. И, если вы с Рен сможете это выдержать, у меня есть для вас билеты. Он чокается своей бутылкой пива с моей. — Мы там будем. Я провожу рукой по волосам. Я оглядываю зал, рассматривая других посетителей. — Клянусь, я живу как во сне, Роби. Я продолжаю задаваться вопросом, когда же я проснусь. Я имею в виду, что год назад я была абсолютной раздолбайкой. А сейчас? Влюблена. Жената. Скоро стану мамой. С процветающей карьерой. Дома. Машины. Собака, — мой большой палец потирает обручальное кольцо. — У меня есть все, о чем я даже и подумать не могла, что у меня когда-нибудь будет. Я все жду, когда же появится дьявол и потребует мою душу. — Ты ведь понимаешь, что дьявол на самом деле не похож на Элизабет Херли, да? Роби всегда поможет мне не впадать в сентиментальность. — Черт. Что ж, тогда я надеюсь, что он не появится. — Круто видеть тебя такой счастливой, Харпер. Я не могу передать, как сильно мне нравится Келси. Она тебе подходит. — Да, подходит. Сейчас я даже представить себе не могу жизнь без нее. На самом деле, иногда мне трудно вспомнить, как все было до нее. Разве это не странно? Мой брат нежно улыбается мне. — Нет. Я чувствовал то же самое после моего первого свидания с Рене. Мне казалось, что я только начал по-настоящему жить в те годы, и, в то же время, я не мог вспомнить ни минуты без нее. Подожди, пока не возьмешь своих детей на руки в первый раз. — Мощное чувство? — Когда родился Кристиан, и я держал его на руках в родильной палате, это было самое близкое к религиозному переживанию, какое у меня когда-либо было. Я наконец понял, о чем все время говорит Мама. — Ты уверен, что это было не из-за недосыпа? — моя очередь не дать нам расплакаться в наше пиво. Он смеется. — Может и так. Но, позволь мне дать тебе небольшой бесплатный совет, Харпер Ли. Не пытайся даже вздремнуть, пока твоя жена рожает. Она это плохо воспримет. Нет. Я не представляю, что Келс воспримет это спокойно. * * * Я снова проверяю свой пейджер. Ничего. Быстрый взгляд на экран моего мобильного телефона Motorola StarTAC подтверждает отсутствие звонков. Это означает, что Келс и двойняшки в порядке. Они дома. Отдыхают. Ждут. Меня. И, ну, родов. Я смеюсь над собственной самонадеянностью. Да, Харпер, все вращается вокруг тебя. Бреннан и Коллин просто ждут, когда ты дашь добро, чтобы они могли родиться. Мне нужно признаться в этом себе. Я хочу домой. Это было весело. Ехать на своем Fat Boy. Дышать свежим воздухом. Рассматривать красивые пейзажи. Наслаждаться отличным времяпровождением с Роби. Но каждая клеточка моего тела хочет быть в нашем доме, с моей женой, и ждать вместе с ней. Я не хочу спать в каком-нибудь домике на колесах и слушать храп Роби. Я хочу свернуться калачиком рядом с Келс, прижаться ухом к ее животу и слушать своих детей. Мы сейчас слишком близко к их рождению, чтобы я могла спокойно спать вдали от своей семьи. Я никогда не откажусь от открытой дороги. Просто я поняла одну вещь… все дороги ведут домой. * * * Роби только слегка ворчит на меня за то, что я настаиваю на том, чтобы мы вернулись. Хотя он меня понимает. Тем не менее, меня ждет расплата во время нашей следующей игры в покер. Я принесу много пива. Ничего страшного. Мы подъезжаем к своим подъездным дорожкам чуть позже двух ночи. Мы с Робби обмениваемся пожеланиями спокойной ночи и сонно бредем внутрь. Меня встречают почти сорок килограмм меха и мускулов. Кам сначала рычит, но затем узнает меня. — Привет, Кам, — я опускаюсь на одно колено и ерошу его шерсть. — Это всего лишь я. Все в порядке. Но ты очень хорошая сторожевая собака. Да, это так, — он облизывает мое лицо. — У вас тут все хорошо? — еще одно касание его шершавого языка. — Я приму это за согласие. Я снимаю куртку и вешаю ее возле двери. Затем стягиваю ботинки и ставлю их у подножия лестницы. Очень тихо я поднимаюсь в нашу спальню, но решаю намеренно немного пошуметь, когда буду близко. Я ведь не хочу ее напугать внезапным появлением. Зайдя в нашу ванную, я включаю свет и начинаю сбрасывать остальную одежду. Быстрое обнюхивание убеждает меня, что душ тоже не помешал бы. Годы, проведенные в разъездах, научили меня искусству приводить себя в порядок менее, чем за две минуты. Приняв душ и вытершись полотенцем, я натягиваю футболку и боксеры. Приподнимая одеяло, я забираюсь в постель позади Келс. — Привет, милая, я дома, — шепчу я. Келс берет меня за руку и кладет ее туда, где Бреннан непрерывно толкается. — И мы очень рады, что ты здесь, — она зевает. — Теперь, может быть, они дадут мне поспать. Я провожу рукой по ее животу, поражаясь количеству активности там. — Давайте, малыши, пора отдохнуть. Мама дома. И Мамочка устала, — я целую Келс за ушком. — Все остальное в порядке? Келс глубоко вздыхает и еще крепче прижимается ко мне. — Сейчас — да. Это то, что я хотела услышать. — Что-нибудь случилось? — Хм… Нет, я не думаю, что за те шестнадцать часов, что тебя не было, произошло что-то особенное. Нам удалось сохранить дом и Новый Орлеан в целости и сохранности. Я прикусываю мочку ее уха. Нежно. — Умничает она тут. — Итак, — Келс переворачивается в моих объятиях лицом ко мне. — Почему ты дома? Моя рука неосознанно начинает прокладывать дорожку от ее груди к округлости живота. — Было слишком неловко находиться там с Роби на его иностранном мотоцикле. Она смеется, легко разгадывая мою ложь. — О, ну конечно же, было что-то важное, что вернуло тебя обратно. Разумеется, это не было вызвано тем, что ты скучала по нам или что-то вроде этого. — Только с каждым вздохом, — я вдруг вспоминаю, что еще не поцеловала свою жену, и я делаю это, медленно и с наслаждением. — Это, определенно, было тем, чего ты добивалась своим сладким, милым, целомудренным поцелуем на прощание сегодня утром. Выражение полной невинности, с которым встречают мое обвинение, бесценно. Боже, я надеюсь, что наши дети не унаследуют эту способность своей мамочки. — Я? Ты пытаешься сказать, что это я виновата? Я просто лежу здесь, вся такая сама невинность. Это ты прокрадываешься в спальню в два часа ночи. Я ничего не сделала, — у нее даже хватает наглости хлопать ресницами, глядя мне в глаза. — Да, конечно. Ты ничего не делала. Кто-нибудь раньше покупался на твои невинные штучки? Рука Келс пробирается под мою футболку. Зачем я вообще надела эту чертову штуку? — Раз или два. Ты хочешь сказать, что ты — нет? — Ни разу, Крошка Ру. — Хм, ладно, — о, нет. Я за это поплачусь, это понятно по ее тону. — Я просто должна доказать, какой хорошей я могу быть, — с этими словами она убирает руку, переворачивается на другой бок и устраивается поудобнее под одеялом. — Я уверена, ты устала. Я набрасываюсь на нее. Я уверена, что на самом деле, мне не следует так набрасываться на беременную женщину, но я ничего не могу с собой поделать. Я сажусь верхом на ее бедра и наклоняюсь над ней. — Ты дразнилка! — обвиняю я, смеясь, зная, что это не так. Она присоединяется к смеху. — Я? Нет. Я просто веду себя хорошо. — Хочешь побыть плохими вместе? — давай, детка, скажи «да». — Ну, как тебе сказать, — Келс мягко толкает меня обратно на мое место и переворачивается на спину. — Ты готова рискнуть, даже если это может вызвать роды? — О да. Видишь ли, в последнее время у меня такая череда разнообразных побед, что эти двое ни за что не помешают нам. — Это было так давно, — вздыхает Келс. — Думаю, что сегодня вечером меня можно склонить на путь искушения. Черт возьми и аллилуйя. Или что-то в этом роде. Я чувствую, как мое либидо зашкаливает просто от ее согласия. — Что ж, chér, тогда приготовься быть совращенной. * * * Удобно устроившись на своем месте за столом, я вынуждена наблюдать, как готовится обед для Папы, Харпер и Роби. Они весь день раскапывали праздничные украшения, сортировали, мыли и готовили их к тому, чтобы развесить на следующие несколько недель. Остальная часть семейства прибудет вечером на ужин, чтобы поприветствовать двух новых членов семьи Кингсли. Люк и Рейчел собираются усыновить двух мальчиков, о которых они нам рассказывали. Сегодня первый день, когда они живут у них на постоянной основе. Я еще не встречалась с ними, но слышала, что Люк ничуть не лучше Харпер, показывая всем фотографии своих мальчиков. Брайан компенсирует нашу с Рене бесполезность на кухне. Мама даже сделала его почетным членом Кухонного Заговора. Он получил свое персональное место на кухне у стойки. Я могу только улыбнуться и покачать головой. Совершенно очевидно, что только официальные участники получают место за столом, но, несмотря ни на что, он счастлив. Они с Мамой вместе — настоящие бунтари. Я думаю, он хочет быть ею, когда вырастет. Двойняшки суетятся и толкаются, очевидно, разбуженные чудесным ароматом обеда. Я рада, что сегодня они не просят какое-нибудь ужасное сочетание продуктов. Я стала скучать по Маминой стряпне почти так же сильно, как Харпер, когда мы долго не приезжаем домой. Мама дала мне большинство своих рецептов, но я никогда не смогу приготовить их так, как она. Мама приносит суп нам с Рене, затем поочередно целует нас обеих с лоб. — Осталось совсем немного. К Новому году у меня будет трое новых внуков. И то, что Люсьен и Рейчел взяли этих двух замечательных маленьких мальчиков, для меня настоящее благословение. — Сколько внуков получается в сумме, Мама? — спрашивает Брайан, промывая овощи. — Шестнадцать, — Мама счастливо улыбается, возвращаясь к плите. — Шестнадцать! Господь Всемогущий! Рождество в этом году обойдется тебе в целое состояние. Брайан такой подлиза. Рене смотрит на меня и качает головой. — Ты, наверное, отреклась бы от меня, если бы мы с Роби попытались его нанять, да? — Есть некоторые вещи, которые нельзя простить, и это было бы одной из них, — я дую на свой суп. — Кроме того, я бы не отдала его без боя. Брайан подает голос. — Я начну торги с пяти сотен… — он смеется, даже когда подходит к столу и наливает нам по стакану свежего сока. — Пожалуйста, дамы, дайте мне знать, если захотите осмотреть товар. Я даже надену один из этих чиппендейловских костюмов, если пожелаете. — Только представь, — Рене тянется за корзинкой с булочками. — Я наконец-то нашла мужчину, который готов раздеться почти до гола и убирать в моем доме, и мой муж возбуждает его больше, чем я. — Ну, говорят, все хорошие люди либо геи, либо женаты, — вставляет Мама со своего места у плиты. — Или, — я тянусь за булочками, добавляя со смешком, — в моем случае и то, и другое. * * * С нашим ранним ужином покончено, и Кухонный Заговор в полном сборе. Харпер и мальчики отправились развлекаться со старшими детьми на улице. Младшие дети играют в игровой комнате рядом с кухней. Но сегодня у Заговора двое гостей — Джейк и Стиви, мальчики Люка и Рейчел. Они братья, и уже два года находятся в системе усыновления. Работники Агентства по делам детей изо всех сил старались, чтобы мальчиков не разлучили, и, конечно же, это отпугнуло всех потенциальных родителей. А теперь, когда Джейку уже исполнилось пять, а Стиви четыре, шансы на то, что их усыновят, становились все меньше и меньше. Они оба тоже маленькие сгустки энергии. Они отлично впишутся в клан Кингсли. Сейчас они сблизились с Люком и Рэйчел и не хотят расставаться с ними ни на минуту. Стиви держится за Рэйчел всем, что у него есть. Брайан, наконец, уговорил Джейка поиграть с ним в нескольких метрах от новой мамы. Наблюдение за тем, как он успокаивает страхи Джейка и помогает ему расслабиться, воодушевляет меня. Он будет отличной няней. Бреннан, однако, ведет себя крайне беспокойно — она брыкается и пинается, как одержимая. Я знаю, в чем ее проблема. — Брайан, не мог бы ты позвать сюда Харпер, пожалуйста? — все мои сестры смотрят на меня так, как будто у меня выросла вторая голова. — Что? — протестую я. — Ты приглашаешь врага на нашу территорию? — поддразнивает Рейчел. — Да, поскольку враг сделал меня беременной, я приглашаю ее сюда, чтобы она выполнила свои материнские обязанности. — Ооо, ты поменяешь свое мнение, когда у тебя начнутся схватки, — хихикает Кэтрин, вставая, чтобы налить себе еще кофе. — Ты будешь хотеть убить ее. — О, у меня и за время беременности бывали моменты, когда мне хотелось убить ее. Харпер просовывает голову в дверь. — Я слышала голос моей госпожи? — Видишь, какая она милая и послушная? — поддразниваю я, жестом приглашая Харпер войти. Она подходит и дарит мне нежный, очень целомудренный поцелуй. Я знаю, это только потому, что в комнате Мама. — Пожалуйста, поговори со своей дочерью. У нее тут какой-то припадок. Она немедленно падает на колени, и Заговор разражается истерическим смехом. Я бросаю на них настолько злобный взгляд, насколько могу по отношению к этой банде. Харпер задирает мою блузку, кладет руку мне на живот, нежно поглаживая то место, где ворочается Бреннан. — Привет, малышка, Мама здесь. Ты сводишь свою Мамочку с ума? Бреннан почти моментально успокаивается. Не то чтобы я могла винить ее. Я провожу руками по волосам Харпер и вынуждена сдерживаться, чтобы не начать прикасаться к ней везде, где только достану. — Спасибо, родная. — Ты серьезно думаешь, что мы поверим, что малышка успокоилась, просто услышав голос Харпер? — Элейн скрещивает руки на груди, глядя на нас из-за барной стойки. — Абсолютно, — Харпер целует Бреннан, затем встает и целует меня. — Мои девочки любят меня. В отличие от моих сестер, — я смеюсь, когда Харпер и ее великое негодование покидают кухню. Все разражаются смехом, как только она выходит за дверь. Такая мученица. Я слышу, как вслед ей играют скрипки. * * * — Эй, Харпер! — зовет Жан с другой стороны крыльца. Он сидит на качелях, где мы с Келс впервые поцеловались. Рядом с ним сидит Чарльз, его восьмилетний старший сын. Они оба насыпают арахис в бутылки из-под кока-колы. Я подхожу и тоже беру горсть орехов, бросая их в горлышко бутылки, которую держу в руках. Делай это в Нью-Йорке, и люди подумают, что ты сумасшедший. Дома это нормально. Ну, по крайней мере, для Папиной банды, Мамина думает, что мы сумасшедшие. Я делаю глоток. Прекрасно. — Да? — Нам просто было интересно… — о боже. Никогда не жди ничего хорошего, когда кто-то из моих братьев начинает задумываться. Я делаю еще глоток и жду, когда он выкатит свою мысль. — Как так получилось, что твой мужчина-няня участвует в Кухонном Заговоре, а ты здесь, с нами? Я пожимаю плечами и засовываю большой палец за пояс джинсов. — Он няня. Его работа — быть с детьми. Чарльз начинает смеяться, чуть не подавившись одним из орешков. Жан хлопает его по спине и говорит: — Ты действительно думаешь, что мы в это поверим? Взгляни фактам в лицо, Харпер Ли, тебя никогда не допустят к Заговору. — С чего ты взял, что я этого хочу? — я понимаю, как неубедительно это прозвучало, но я должна была возразить. — А ты когда-нибудь задумывался, что, возможно, я их шпион среди вас? Что поздно ночью я рассказываю Келс обо всех ужасных вещах, которые вы, мальчики, делаете — рыгаете, пукаете, ругаетесь, — зная, что она сообщит обо всем этом в следующий раз, когда они соберутся за столом? Чарльз выглядит испуганным. Да, бьюсь об заклад, Элейн хотела бы знать пару вещей, например, как именно у него был выбит зуб в прошлом году. Возможно, мне придется раскрыть несколько секретов Келс. Если мне повезет, это будет сделка «услуга за услугу». Ооо, это звучит непристойно, но, к сожалению, это не так. Хотя, на самом деле, это может стать таковым. Я теряюсь в этих счастливых мыслях, когда Энтони, второй сын Жана, подходит и тянет меня за штанину джинс. — Tante Харпер? Я опускаюсь на одно колено и встречаюсь с ним взглядом. — Oui, petit fille, что случилось? — Ты можешь мне помочь? — Mais oui, что тебе нужно? Он указывает на своих более крупных кузенов, Джозефа и Лорана, которые гоняют футбольный мяч взад-вперед, и спрашивает: — Ты будешь в моей команде? — Я была бы рада. Мы спросим твоего папу, не хочет ли он присоединиться к нам? Энтони долго смотрит на своего отца, склонив голову набок. — Он слишком старый. Я улыбаюсь. Обожаю детей. Я бросаю взгляд на Жана, который изо всех сил старается не реагировать. — Ты прав. И посмотри, каким большим он стал в последнее время. Как ты думаешь, твоя мама слишком много его кормит? Он хихикает, понимая, что мы дразним его папу. — Да, слишком много, — Энтони мгновение очень серьезно изучает меня. — Ты тоже слишком много кормишь тетю Келси? Я смеюсь и зажимаю ему рот рукой, оглядываясь на кухонную дверь. — Шшш… не позволяй тете Келси услышать, как ты это говоришь, — я убираю руку, когда он облизывает мою ладонь. Разумеется, это я научила его этому трюку. — Она просто беременна. Она очень скоро придет в норму, и у тебя будут еще кузен и кузина, с которыми ты сможешь поиграть. Он похлопывает меня по плоскому животу. — А она тебя не кормит, Tante Харпер? Я поднимаю его и выношу во двор. — Позволь мне рассказать тебе, как обстоят дела с женами, Энтони… * * * Единственный недостаток нашего собственного дома в том, что я не могу прокрасться вниз поздно вечером и поесть того, что осталось от Маминой стряпни. Мне нужно сходить и собрать что-нибудь с собой перед нашим уходом. Я оставляю Келс спать на диване. Она вырубилась час назад или около того, несмотря на то, что Заговорщики сидели на кухне вместе с ней и болтали так, словно больше не увидятся. Я не знаю, о чем они все время там говорят. Половину времени, что я провожу со своими братьями, мы просто тусуемся, и, на самом деле, ни о чем не разговариваем. Ну, не совсем так. Обычно мы играем в игры или развлекаем детей. У нас, разумеется, не бывает четырехчасовых разговоров по душам. Нам повезет, если наши продлятся пять минут. Женщины. Мама следует за мной на кухню и начинает раскладывать для меня все на столе. — Как у тебя дела, mon Coeur? — Я в порядке, Мама. Нервничаю, взволнована, тревожусь, но в порядке. Она гладит меня по руке. — Это случится уже совсем скоро. Поверь мне. — Надеюсь, не слишком скоро. Я сказала Келс, чтобы она придержала их до последней минуты. Мне не терпится заполучить их в свои руки, но я хочу, чтобы они были здоровыми. — Я помню ночь перед твоим рождением, — Мама отрезает по кусочку шоколадно-орехового пирога для нас обеих, а затем подходит к столу. — Давай посчитаем, Жерару было десять, значит, Жану восемь, Люсьену пять, а Роби два. Это было в то время года… Я откусываю кусочек пирога и мычу от удовольствия. — За день до Дня благодарения. Папа всегда говорит, что в том году из-за меня у тебя подгорели пироги. Мама смеется, вспоминая. — Да, так и было. Я, конечно, знала, что происходит. У меня уже было четверо детей, так что я знала, как начинаются роды. Я знала, что не буду есть ужин на День благодарения дома, но я хотела, чтобы у мальчиков было что поесть, пока я несколько дней пробуду в больнице. Я качаю головой. — Значит, ты начала готовить все на день раньше? — Я подумала, что они ведь могут все разогреть. А Джонатан мог бы поджарить индейку без моей помощи. По мере того, как роды прогрессировали, я продолжала готовить, пока, наконец, у меня не отошли воды, — Мама указывает на пол перед раковиной. — Прямо там. Я почувствовала это и посмотрела вниз, и тут входит Люк. Вот это я хотела бы увидеть. — И что он сделал? — Он подумал, что я пролила яблочный сок, — Мама улыбается при воспоминании. — Я сказала ему, что так и есть, и попросила позвать Джонатана, чтобы он помог мне прибраться. — Дай угадаю, ты вытерла все до прихода Папы. — У него очень раздражительный желудок по отношению к подобным вещам. Мне повезло, что он вообще зашел со мной в родильную палату. — Правда? — это меня удивляет. Мой отец — самый преданный муж и папа, которого я когда-либо встречала. — Дело не в том, что он не хотел там быть, просто весь процесс был для него слишком грязным. — Да! — восклицаю я, размахивая вилкой. — Точно! Именно так я и думаю! А я-то думала, откуда я это взяла. Сначала, до того, как мы узнали, что у нас будут двойняшки, Келс хотела рожать дома, — я содрогаюсь. — Мне пришлось бы сжечь матрас. Мама просто смеется надо мной. — По крайней мере, на этот раз тебе не нужно беспокоиться об этом. — На этот раз? — я оглядываюсь через плечо в направлении гостиной. — Что бы ты ни делала, не позволяй Келси услышать это. — Разве вы не хотите больше детей? — Мама! Хватит! Дай нам сначала разобраться с этими детьми, прежде чем ты начнешь выступать за расширение нашей семьи, — я доедаю свой пирог и едва сдерживаюсь, чтобы не облизать тарелку. — Кроме того, ты не знаешь, буду ли я хорошей мамой для этих двоих. Хмм. Я сама удивлена, что это вырвалось. Мама, кажется, тоже удивлена. — Что ты такое говоришь, Харпер Ли? Я пожимаю плечами. — Я имею в виду, откуда ты можешь знать, что у меня получится? Мама тянется через стол и берет меня за руку. — Потому что я знаю тебя, mon Coeur. Ты любишь Келси? — Ты же знаешь, что люблю. — И этих детей — ты их любишь? Я киваю. — Разумеется. — Тогда у тебя все будет хорошо. Харпер. Ты совершишь тысячу ошибок. Видит Бог, мы с твоим папой не были идеальными родителями. Часто мы сидели ночью в постели и пытались понять, что нам нужно делать. И молились, что найдем правильный ответ. — Вы всегда казались такими уверенными в себе. Мама тычет в меня пальцем, и я наклоняюсь. — Милая, это один из секретов. Просто веди себя так, будто знаешь, что делаешь. Твои дети не заметят разницы, это уж точно. Пока ты любишь Келси в первую очередь, а потом Бреннан и Коллина… у тебя все будет хорошо. Но, Харпер, я полностью в тебе уверена. — Правда? — Я наблюдала, как ты взрослеешь, превращаясь в потрясающую женщину. Я так горжусь тобой, потому что ты наконец-то нашла свой путь. — Кстати об этом, я лучше пойду заберу свой свет в конце туннеля домой и уложу ее в постель, где ей будет удобно. * * * Доктор Макстон протягивает Харпер фотографии Бреннан и Коллина. Она смотрит на них, а затем на ее лице появляется широченная улыбка. — Смотри, родная, Бреннан сосет свой большой палец, — она тычет в меня фотографией и указывает в нужное место. И это женщина, которая даже не смогла разглядеть их на ранних УЗИ и назвала снимки тестами на чернильные пятна. Она стрессует. Доктор Макстон помогает мне сесть и заглядывает в мою карту. — Ну что ж, мисс Келси, — он одаривает меня отеческой улыбкой. — Мы почти готовы. Теперь осталось недолго. Я слышу, судорожное сглатывание. — Когда?! — пищит Харпер. — Тише, Харпер, — пытается он успокоить ее. Это работает. — Это может произойти в любое время, но я думаю, у нас еще есть неделя или две. — В любое время? Но они еще не готовы. Они еще не дозрели. Им нужно еще повариться… О, да, у нее стресс. — Харпер, милая, — я беру ее за руку. — Расслабься. Сделай глубокий вдох. И постарайся помнить, что я не духовка для выпекания, — когда она немного расслабляется, я обращаюсь к своему врачу. — Если они решат родиться прямо сейчас, чего нам следует ожидать? — Что ж, я думаю, нам нужно было бы подержать их здесь немного подольше, чтобы стимулировать активную реакцию, такую как мышечный рефлекс и развитие легких, но, я думаю, с ними все будет в порядке. Келси, ты очень хорошо заботилась о себе. Ты делала именно то, что тебе было сказано. Ты не курила, не пила алкоголь и не принимала наркотики, пока была беременна, и придерживались здорового питания… — По большей части, — поддразнивает Харпер. — Ты уже была отличной матерью, и я уверен, что очень скоро у нас родятся два здоровых ребенка, чтобы доказать это, — он делает пару пометок в моей карте. — Вы знаете, что они будут меньше, чем если бы у вас был один ребенок, поэтому пусть вас не пугает их меньший вес при рождении. Это не значит, что они нездоровы. — Но, технически, у нас еще есть пара недель? — спрашиваю я, и теперь моя очередь делать глубокий вдох. — Да, но так же я вижу признаки хороших, сильных ложных схваток по Брэкстон Хиксу. Ты ведь их чувствуешь, не так ли? — Ага. Они у меня уже несколько недель. — Хорошо. Это означает, что твое тело хорошо реагирует. Поверь мне, все это облегчит настоящие роды. — Я даже не собираюсь обманывать себя, полагая, что это будет легко, — я качаю головой. Он слегка посмеивается надо мной. — Ты умная женщина. Ты ведь в курсе, что кесарево сечение сегодня не редкость, верно? — Верно. Для одного или обоих, — отвечаю я, надеясь, что мне не придется идти этим путем. — Значит, ты к этому готова. Если я увижу какую-то проблему… Я перебиваю. — Если вы увидите проблему, вы сделаете все, что в ваших силах, чтобы спасти жизни моих детей. Харпер знает, как я отношусь к этому вопросу. Это не обсуждается. Я чувствую, как она крепче сжимает мою руку. Я возвращаю жест, но это лишь для того, чтобы успокоить ее. Я улыбаюсь ей. Я точно знаю, что она не довольна моим решением. Она была в бешенстве, когда я заставила ее дать это обещание. Но что еще я должна была сделать? Наши дети на первом месте. — Все из вас пройдут через это просто замечательно, — доктор Макстон поглаживает наши соединенные руки. — Хотя я могу гарантировать тебе, Харпер, что у тебя неделю будут синяки на ладонях. — Меня это устраивает, при условии, что моя семья вернется домой в полном составе. — Так и будет, — он чешет шею и снова рассматривает мою карту. — Хорошо, Келси, если начнутся схватки, я хочу, чтобы ты приехала в больницу, как только они будут с интервалом примерно в восемь минут. — Эй, как насчет того, чтобы сразу же, как начнутся? — вмешивается Харпер. — Харпер, — вздыхает доктор, проявляя бесконечное терпение к еще одному встревоженному партнеру. — Келси может провести часы в родах на первой стадии. Как только она окажется в больнице, я тут же прикажу уложить ее в постель. Поверь мне, ты не захочешь провести так много времени с женщиной, у которой начались схватки, и которой не разрешают двигаться. Природный инстинкт Келси сработает, и она поймет, когда придет время приехать. — Но… Он поднимает руку, останавливая дальнейший спор по этому поводу. — Мне жаль, Харпер, но в этом вопросе тебе придется довериться беременной женщине и врачу. Я сдерживаю улыбку. Доктор Макстон знает, как остановить знаменитую тираду Харпер Кингсли на полуслове. Моей супруге это не нравится, но она это принимает. Мы заканчиваем составлять план, когда доктор Макстон звонит в больницу, чтобы перепроверить, есть ли я в его списке активных пациентов. Он кивает нам, благодарит того, с кем разговаривает, и вешает трубку. — Что ж, у нас все готово. Сейчас мы ждем только тебя и малышей, Келси. Я назначу тебе еще одну встречу на следующей неделе, на случай, если они решат подождать еще немного. Харпер бормочет что-то по-французски, чего я не могу разобрать, и крестится. Она такая милая, когда напугана до потери сознания. <гаснет свет>