Под Прицелом / Exposure (Сезон 3)

Я обнаружила, что теперь просыпаюсь автоматически, как правило, примерно в то же время, что и Коллин. Это дает мне время стряхнуть сон и выскользнуть из постели. Коллин почти никогда не спит полноценными промежутками по четыре часа, как его сестра. Я думаю, это потому, что он еще немного меньше и у него было более тяжелое появление на свет. Или, может быть, мой сын просто будет маменькиным сынком. Что меня вполне устраивает. Я включаю маленькую лампу рядом с люльками и смотрю на них обоих. Бреннан все еще спит, и мое правило заключается в том, что если она спит спокойно, то не надо ей мешать. Но Коллин не спит и ищет меня. Он редко плачет, когда просыпается по ночам. Он знает, что я приду. — Доброе утро, Пушистик, — хихикаю я, вынимая его из люльки. У него слишком много волос. Я снова приглаживаю их, баюкая его на руках, и направляюсь к нашему креслу-качалке. После того, как мы устраиваемся, я начинаю его кормить. Кажется, это у него уже тоже получается лучше. Он уже не такой жесткий со мной, как в те первые несколько дней. Думаю, мы оба учимся. Взглянув на кровать, я вижу, как Харпер ерзает и переворачивается на другой бок. Она научилась не просыпаться, когда ее сын перекусывает посреди ночи. Это хорошо, потому что она лучше отдохнет, чтобы утром встать первой и взять на себя очень капризную Бреннан. Еще одна черта, которую наша дочь унаследовала от Харпер. Бреннан, похоже, все равно, откуда берется ее еда, главное, чтобы она ее получала. Коллин, с другой стороны, неохотно берет бутылочку. Он возьмет, но сначала его нужно долго уговаривать. Так что я счастлива и довольна тем, что сейчас нахожусь рядом с ним. Я хочу, чтобы дети принимали и грудь, и бутылочку на случай, если по какой-то причине я не смогу их покормить. Пока с этим все в порядке. Это, безусловно, полезный опыт. Я также обнаружила, что, по крайней мере для меня, книжки про воспитание младенцев — полнейшая ерунда. Что-то из того, что написано в этих книгах, просто глупо. — Стоп, стоп. Пока не засыпай. Я знаю, ты еще не закончил, — я глажу его по щеке, чтобы он еще немного пососал. Он часто так делает. Он бы заснул прямо здесь, если бы я ему позволила. Он протягивает руку, находит мой палец и убирает его от своей щеки. Я мешаю тебе, Пушистик? Уголки моих губ приподнимаются в улыбке. Я до сих пор поражаюсь, какие они оба крошечные, но какие идеальные. И как далеко я продвинулась за год. Боже, я до сих пор помню, как Харпер впервые дала мне Кларка на руки. Я была в ужасе, что как-то наврежу ему. Но сейчас, держать на руках моих собственных детей, так естественно и так легко. Наблюдая за своим сыном, я уже могу с уверенностью сказать, что он больше не голоден. Он хочет спать. Я осторожно поправляю его и укачиваю. Он издает несколько тихих сосущих звуков и явно показывает, что он доволен. Он все еще держит меня за палец, и я знаю, что должна уложить его обратно и вернуться в постель, но я не могу заставить себя сделать это. Осознание того, насколько близко мы были к тому, чтобы потерять его, все еще очень свежо в моей памяти и в памяти Харпер. Я знаю, это глупо теперь, когда он здесь, счастливый и здоровый, но я ничего не могу с собой поделать. Тот факт, что доктор Макстон сказал мне больше не заводить детей, также заставил меня очень бережно относиться к своим малышам. Я была бы потеряна без них. Наблюдать за этим милым маленьким мальчиком, который так доверяет мне заботу о себе, дремлющим у меня на руках, — величайшее счастье в мире. Это помогает компенсировать чувства, которые я испытала, когда врач сказал, что я не переживу еще одну беременность, даже с одним ребенком. Я хотела большую семью. Став частью семьи Харпер, как я могла этого не хотеть? Харпер прекрасно справилась с этой новостью. В первую очередь она беспокоится обо мне и моем здоровье. Как только врач заверил нас, что со мной на данный момент все в порядке, она успокоилась. Тем не менее, я думаю, она немного разочарована. Но, как я ей сказала, и она с готовностью согласилась, когда мы будем готовы увеличить нашу семью, найдется много детей, ожидающих усыновления. Джейк и Стиви — прекрасные примеры. Мой сын вздыхает, и я понимаю, что пора уложить его обратно и самой вернуться в постель. Я целую его, затем проверяю Бреннан и целую ее. Когда я снова устраиваюсь рядом с Харпер, она переворачивается и обнимает меня за талию. — Он наелся? — бормочет она. Я поворачиваюсь к ней лицом. — Ты такая притворщица! — я шлепаю ее по руке. Она открывает один глаз и смотрит на меня. — Знаешь, это самое прекрасное зрелище. — Что? — Видеть как ты вот так взаимодействуешь с ними. Признаться, я немного завидую тому, насколько сильно они нуждаются в тебе. — Не завидуй, Жеребчик. Они любят тебя и нуждаются в тебе так же, как и во мне. * * * Мы с Брайаном смотрим друг на друга поверх крыши «Лексуса». — Итак, запомни. Никто, кроме нас, не может брать двойняшек на руки. Если кто-нибудь рядом с нами чихнет или кашлянет, мы немедленно уходим. Регулярно проверяй подгузники, потому что для них обоих сейчас самое подходящее время испачкать их. Бутылочки в пакетах с подогревом, и они нам понадобятся в течение следующего часа. Мы можем покормить их на фуд-корте. Брайан кивает и зевает. — Понял, Жеребчик. Нам нужно сверить часы? — он поднимает руку и указывает на свои часы на запястье. — Нет. Потому что мы не будем разделяться. Мы пробудем здесь всего час, а потом поедем к Маме. Мы делаем это только для того, чтобы дать Келс небольшую передышку. Только для этого, — я бросаю на Брайана очень пристальный взгляд, призванный передать мою серьезность в этом вопросе. — Тогда все понятно, — он дергает ручку задней двери, чтобы забрать Бреннан. Она не открывается. — Э-э, Жеребчик? — Что? Он одаривает меня широченной улыбкой и указывает на дверцу машины. — Ты закрыла двойняшек внутри. Твою мать! Я немедленно дергаю дверь и обнаруживаю, что это правда. Дерьмо! Я хлопаю по джинсам и испытываю огромное облегчение, обнаружив ключи в кармане, а не в замке зажигания, как я опасалась. Я немедленно открываю водительскую дверь и нажимаю кнопку блокировки двери. Когда мы с Брайаном забираем двойняшек, я предупреждаю: — Ни слова. * * * Торговый центр переполнен, что напоминает мне, почему я ненавижу праздничные покупки. Мы с Брайаном пользуемся кенгуру-переносками для детей. Я не хотела пробираться с двойной коляской через эту толпу. Прежде чем мы вышли из машины, я дважды проверила кенгурятник Брайана. В конце концов, он несет мою маленькую девочку. Как только я убедилась в ее безопасности, мы вчетвером направились в здание. Несмотря на всю эту суету, двойняшки притягивают к себе внимание измученных покупателей. — О, смотрите! Как мило! — восклицает одна женщина, увидев нас. — Близнецы? Я вздыхаю. Ну, началось. — Двойняшки. Разнояйцевые, — это должно быть очевидно, учитывая пушистые черные волосы Коллина и почти прозрачные светлые волосы Бреннан, но я заметила, что люди не очень сообразительны. — Как мило, — женщина отстраняется и мгновение смотрит на меня. — Вы очень хорошо выглядите. Мне потребовались месяцы, чтобы сбросить вес после моего первого ребенка. Я понимаю, что она думает, что мы с Брайаном родители. Я собираюсь опровергнуть это, когда Брайан обнимает меня за плечи. — Удивительно, правда? Но вот такая она, моя маленькая конфетка. С тех пор, как в начале девяностых она боролась с лишним весом, она теперь очень следит за своей фигурой. Я не знаю, ударить его или рассмеяться. Ой, да какого черта? — Все правильно, мой сладкий пальчик. Женщина смотрит на нас двоих и явно решает, что у нее есть дела поважнее. — Что ж, счастливых праздников и поздравляю! Когда она оказывается вне пределов слышимости, Брайан начинает хохотать. — Боже, я люблю луизианцев. Или как вы там себя называете. Луизиппийцы? Луизитеры? Прежде чем я успеваю возразить, Бреннан дает понять, что недовольна тем, что ее сон прервали. Я сурово смотрю на нашу няню. — Ты. Веди себя прилично. Он торжественно кивает. — Да, Жеребечик, — он начинает мягко покачивать и ворковать с моей дочерью. Я наклоняюсь и смотрю на нее. — Родная, все в порядке. Тетя Брайан извиняется за то, что напугал тебя, — она икает. Боже, она прекрасна. О да. У меня возникает потрясающая идея. — Идем, Брайан. У меня есть план. * * * Мы заходим в магазин поделок и быстро находим то, что я ищу. Маленькие шапочки с оленьими рогами. Можно их немного изменить, и они подойдут двойняшкам. Затем я веду Брайана в ту часть торгового центра, где Санта развлекает списками желаний нескольких детей. Пока мы стоим в очереди, женщина позади нас тоже проявляет интерес к двойняшкам. — Ооо, их первое Рождество, да? Нет, второе. Они просто маленькие. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. — Они появились как раз вовремя для подарков, — отвечаю я. Будь вежлива, Харпер. Она пытается быть милой. — Они были нашими вкусняшками на День благодарения. — Как мило! Брайан снова подключается к дискуссии. — У них, похоже, есть какой-то особый интерес к фаршированной индейке. Я убью его позже. Когда мы подходим к началу очереди, маленький эльф направляет нас к Санте. — Вообще-то, я не хочу, чтобы они с ним фотографировались. Эльфийка вопросительно смотрит на меня. — Вы же понимаете, что это очередь к Санте, верно? — Я просто хочу сфотографировать их в его кресле. — В его кресле? — повторяет она. Я киваю. — Ага, — Келс убила бы меня, если бы я познакомила их с Сантой без нее. Но она же не может возражать против шапочек с оленьими рогами на большом красном кресле, не так ли? * * * Я вытираю пот с лица и шеи толстым полотенцем и направляюсь на кухню за бутылкой воды. Я регулярно занималась до того, как забеременела, и продолжала заниматься столько, сколько могла, пока была беременна, но это была моя первая настоящая тренировка с тех пор, как родились дети. Конечно, под «настоящей» я подразумеваю медленную ходьбу по беговой дорожке. Я слиняла. Я посмеиваюсь над своей немощностью, зная, что вернусь к этому через день или около того. Не то чтобы я выглядела слишком плохо для женщины, родившей двойню, но где-то здесь у меня было тело, и я хотела бы его вернуть. Сегодня в доме очень тихо. Пока Харпер, Брайан и двойняшки ходят по магазинам, я могу немного побыть в тишине. Конечно, я не знаю, чем себя занять, оставшись одна. Забавно, как ты можешь привыкнуть к тому, что маленькие, крошечные люди получают контроль над твоей жизнью, и чувствовать себя такой потерянной, когда их нет рядом, чтобы продолжать делать это. По Харпер я тоже скучаю. Я смотрю на свою левую руку. По крайней мере, мое обручальное кольцо снова подходит. Я смотрю на часы и понимаю, что они вернутся только через несколько часов. Навестить Маму и Папу будет необходимо. Просто потому что. Мама будет ворковать во своими внучатами, а Харпер и Брайан будут есть. Я хватаю телефон со стены и открываю крышку на своей бутылке с водой. Я набираю номер и жду, пока Харпер ответит. В последнее время это занимает немного больше времени. Сначала ей приходится пожонглировать, чтобы пристроить ребенка. — Привет, chér, — говорит она, увидев мой номер на определителе. — Привет, Жеребчик. Слушай, ты ведь собираешься заехать к Маме? — Ну разумеется. В противном случае, Мама будет очень разочарована. — Представляю. Так значит, ты совершишь набег на холодильник? — Ну разумеется. В противном случае, Мама будет очень разочарована. А что? Что я могу принести тебе оттуда, дорогая? — Что-нибудь вкусненькое, — я опускаю голову, понимая, что лучше уточнить это прямо сейчас. — Продукт питания от моей свекрови, которая меня очень любит. Желательно что-нибудь шоколадное, если у нее есть. — Шоколадное? Я точно говорю с Келси Стентон? — я слышу, как она стучит пальцем по телефону. Умничает она тут. — Кингсли, попрошу не путать. И — да. Что-нибудь шоколадное. — Лаааааадно. И, Келси Кингсли, я очень тобой горжусь. Ты выдержала почти час, прежде чем позвонить и проверить нас. — Я не проверяю вас. Она смеется. — Хорошо. Мы привезем тебе что-нибудь шоколадное от Мамы. — Спасибо. И клянусь, я не проверяю тебя. Я проверяю своих детей. Ты уже достаточно большая, чтобы позаботиться о себе. Как у них дела? Когда она отвечает мне, раздается звонок в дверь, и я направляюсь в холл. Я закатываю глаза, когда смех Харпер усиливается. — У них все отлично. Мы только что покормили их, и теперь Бреннан крепко спит. Коллин срыгивает. Они скучают по тебе, но с ними все в порядке. Я открываю дверь и вижу своего отца и Аманду. — Подожди секунду, Таблоид, — я прикрываю телефон и машу отцу и его жене, чтобы они заходили. Как только они оказываются внутри, я снова говорю с Харпер. — Ооо, теперь ты попала, Жеребчик. Только что к нам из Нью-Йорка прибыли дедушка в бабушкой, — я передаю отцу телефон. — Харпер? — говорит он, немного смущенный, но готовый подыграть. Я помогаю Аманде, сразу же освобождая ее от Клэр. — Спасибо, — говорит мой отец, улыбаясь мне, когда я целую свою младшую сестру в лоб. Я веду их на кухню, чтобы мы могли включить громкую связь с Харпер. — Так почему у тебя неприятности? — спрашивает он мою лучшую половину. — Насколько я знаю, для этого нет абсолютно никаких причин, сэр. Спроси свою дочь. — Келс, почему у Харпер неприятности? — Во-первых, она надо мной смеялась. Во-вторых, она забрала твоих внуков с собой. Он кивает. — Понял. Харпер, ты признаешь свою вину? — Да. — Я бы хотел увидеть своих внуков. Мы разберемся с тем фактом, что ты смеялась над моей дочерью, когда вы приедете сюда. — Да, сэр. Твоя дочь все еще хочет шоколад? — Да, все еще хочу, Харпер Ли. — Возможно, тебе стоит убедиться, что это твоя дочь, Мэтью. Хорошо, мы заедем к Маме и вернемся чуть меньше чем через час. — Отлично. Тогда скоро увидимся. * * * Я устраиваю папу и Аманду в комнате для гостей. Пока Аманда распаковывает их сумки, мы с папой относим Клэр в детскую, чтобы уложить ее в одну из кроваток. Бреннан и Коллин явно не будут пользоваться ею в ближайшее время. — У вас здесь прекрасный дом, Келси, — он укрывает Клэр одеялом, на мгновение поглаживая ее по голове, чтобы она снова заснула. — Спасибо. Я не могу дождаться дня, когда мы с Харпер сможем переехать домой насовсем. Он поднимает на меня взгляд. — Вы собираете переехать из Нью-Йорка? Мы берем с собой радио-няню, оставляя Клэр в кроватке, и спускаемся вниз. — Не сразу, но со временем, да. Я так думаю. Будет приятно быть поближе к семье Харпер, когда двойняшки подрастут. — О, я понимаю, — я улавливаю почти разочарованные нотки в голосе моего отца. Я веду его на кухню и жестом приглашаю присесть. Я готовлю нам что-нибудь попить и присоединяюсь к нему за столом. — Не пойми меня неправильно. Я рада, что мы с тобой преодолели наши проблемы и что ты вернулся в мою жизнь. Я рада, что ты женат и счастлив, и что у меня есть младшая сестра. Но Харпер и ее семья, — я делаю паузу, я не хочу ранить его чувства, но он заслуживает правды. — Ну, они дали мне семью. Они приняли меня. Они дали меня понять, какой может быть семья. — Полагаю, с этим я конкретно облажался, да? — Папа, ты сделал то, что должен был сделать. Я не понимала этого и долгое время злилась на тебя за это. Я думала, ты ненавидишь меня так же сильно, как и она. Я думала, вы оба ненавидели меня. Было тяжело взрослеть с такими мыслями. Чувствовать себя нежеланной и нелюбимой. Я наблюдаю, как слеза скатывается по его щеке. — Прости, Келси. Я не знал. Я протягиваю руку и вытираю слезу. — Я знаю. Мы с тобой прошли долгий путь. Во многом это благодаря любви и поддержке, которые я нашла здесь. Я хочу, чтобы у моих детей было все это, и никогда не было никаких сомнений по этому поводу. Он снова кивает. — Я это понимаю. Но вы ведь будете приезжать в гости, да? — Даже не сомневайся. Время, проведенное летом с ма и па, было одним из самых счастливых в моей жизни. Бреннан и Коллин должны ощущать то же самое вместе с тобой и Амандой. И, разумеется, вам здесь рады в любое время. — Мы воспользуемся этим, милая. Я обещаю. — Рада это слышать. * * * Мы подъезжаем к Маминому дому, и сразу же видим ее в дверях, встречающую нас. Она вышла не для того, чтобы побыстрее увидеться со мной. Она здесь, чтобы забрать своих внучат. Я всего лишь та, кто их перевозит. Она явно растеряна, когда стоит у машины. Какого из них ей следует выбрать? Решения, решения. Я сама большую часть времени сталкиваюсь с такой же проблемой. В конце концов она останавливает свой выбор на Бреннан, поскольку та находится ближе к ней. Мама наклоняется к машине и вынимает малышку из автокресла, осыпая поцелуями мою старшую дочь. — Привет, Мама! — щебечет Брайан. — Bon jour, Брайан, — она целует его в щеку. Затем поворачивается ко мне. — Bon jour, mon Coeur. А где ma petite? Я прижимаю Коллина к груди и пытаюсь пригладить его волосы. Они невероятно очаровательные. Я так сильно люблю этого маленького мальчика. Мое сердце сжимается, когда я вспоминаю его рождение. Я прижимаюсь губами к его волосам. — Ты мой мальчик на веки вечные, Коллин, — шепчу я. Я улыбаюсь Маме. — Она дома. Мы дали ей небольшой перерыв. — Очень хорошо, Харпер, — Мама гордится мной. — Она отправила нас сюда за шоколадом. — Тсс, — упрекает меня Мама. — Твоя девочка не ест шоколад. Если ты сама его хочешь, так и скажи. Не сваливай все на нее. Я начинаю протестовать, но останавливаюсь. Это не принесет мне никакой пользы. Никто в это не поверит. Черт возьми, даже я до сих пор не верю. Интересно, в чем дело? — Oui, мама, — Мама идет в дом, рассказывая по дороге моей дочери о важности говорить правду. Брайан следует за ней, смеясь надо мной. — Ты-то ведь любишь меня, правда, Коллин? Оказавшись внутри, мы рассаживаемся вокруг кухонного стола. — Они уже становятся такими большими, — Мама укладывает Бреннан в детское кресло, которое всегда держит под рукой для посещения внуков. Устроив ее поудобней, она освобождает меня от Коллина. — Эти волосы! — восклицает она, приглаживая их. — У кого-нибудь из нас были такие в детстве? Она смеется. — У всех мальчишек. Он просто часть семьи. Вот и повод для моей новости. — Кстати, о семье. Я не могу здесь долго оставаться, Мама. Отец Келси приехал из Нью-Йорка несколько минут назад. Мне нужно отвезти эти два драгоценных комочка радости домой, чтобы он мог с ними познакомиться. — Мэттью здесь? Я киваю. — И Аманда с Клэр. — Джонатан! — Мама выходит из кухни. Я слушаю, как она ходит по дому, пока не находит Папу. Я не могу разобрать, о чем они говорят, но я слышу, как их голоса приближаются. — А вот и моя внучка! — гремит он, входя на кухню с Коллином в обнимку. — А вот и твоя сестра, Коллин. Она такая хорошенькая, не правда ли? Мама берет телефон и набирает номер. — Ma petite! — приветствует она в трубку. Хммм… Интересно, зачем она ей звонит. — Нет, я не ошиблась номером. Здесь твоя Харпер и мои малыши, и у нас к тебе вопрос, — я жду, когда Мама задаст вопрос, но вместо этого она начинает смеяться. Когда она переводит дыхание, она говорит: — Замечательно! Решено! Тогда мы скоро увидимся со всеми вами здесь за ужином. Я качаю головой и вздыхаю. Мама всегда получает то, чего хочет. — Mais oui, приезжайте прямо сейчас. Мы все вас ждем, — она передает мне трубку. — Вот, возьми, Келс хочет поговорить с тобой. — Chér? — Да, дорогая. Не давай детям еще одну бутылочку. Мне нужно покормить их. Я научилась не спорить с этим указанием. — Без проблем. Сейчас они вполне всем довольны. Я надеюсь, твой папа не возражает. Ты знаешь, как здесь обстоят дела, — за это Мама бросает на меня сердитый взгляд. — Нет, я уверена он будет очень счастлив снова увидеть Маму и Папу. — Тогда скоро увидимся, — мы прощаемся, и я бросаю взгляд на своих родителей. — Они едут к нам. Похоже, у нас намечается большое семейное воссоединение. * * * Папа похлопывает Коллина по спине. Он забрал у меня моего мальчика в середине ужина, чтобы я могла поесть. У Мэтью Бреннан, а у Мамы Клэр. Это был веселый ужин, Папа и Мэтью общались друг с другом без умолку. Это, конечно, превратилось в «кто может сильнее смутить своего ребенка», когда Папа и Мэтт начали рассказывать истории, за которые мы с Келс убьем их чуть позже. Надо любить свою семью. — Я не знаю, как тебе это удается, Мэтт. Я не могу представить, что в моем возрасте у меня была бы такая малышка, как Клэр. Мэтью кладет руку на спинку стула Аманды. — У меня есть отличный стимул. Кроме того, Джонатан, у тебя есть куча внуков, которые помогут тебе всегда оставаться молодым. Сколько их сейчас? Прежде чем Папа успевает ответить, его опережает Мама. — Пятнадцать. И еще один появится к Рождеству. Аманда улыбается Маме. — Дом битком. Я едва справляюсь с одной. Не могу представить, каково это — воспитывать пятерых. Да еще и если они все такие неугомонные, как Харпер… Отлично, теперь и Аманда в деле. Я швыряю кусочком хлеба в свою тещу. Которая моложе моей жены. Боже, у судьбы реально забавное чувство юмора. — Эй, поосторожней там со словами. Келс похлопывает меня по ноге. — Тише, Таблоид. Бреннан выбирает этот момент, чтобы заявить о своих потребностях. Мэтью целует ее в макушку и передает ее Мамочке. — Я думаю, она хочет к тебе, Келс. — Определенно. Самое время. Уж я-то знаю, — она обнимает Бреннан, прижимая ее к себе, и я наклоняюсь ближе, чтобы стать частью этого момента. Я потираюсь носом о Бреннан, а затем о Келс, целуя ее за ухом. — Давай я отнесу ее в гостиную. — Устала? Она кивает. — Немного. Я встаю, отодвигаю для нее стул и следую за ними в другую комнату, чтобы убедиться, что им обеим удобно, прежде чем вернуться к столу. — Наслаждаешься материнством, Харпер? — спрашивает Мэттью, хотя, я предполагаю, он уже знает ответ. Брайан начинает хохотать так сильно, что я боюсь, как бы кусочек креветки не застрял у него в легких. Нет, я не боюсь. Я полна надежды. — Ты шутишь? Наслаждается? Я не знаю, зачем им няня. Мне редко разрешают что-либо делать для двойняшек. — Зачем я тогда тебе плачу? — Затем, что твоя жена обожает меня. Ну, с этим я не могу поспорить. — Кто-нибудь хочет десерт? — Мама встает из-за стола и оглядывается в ожидании заказов. Никто не глуп настолько, чтобы отклонить Мамино предложение. — Я помогу тебе, Мама, — предлагает Брайан. Вот ведь подлиза. Раздается звонок в дверь. В эту игру могут играть двое. — Я открою, — я иду к входной двери, украдкой взглянув на своих девочек. С ними обеими, кажется, все в порядке. Уж я-то знаю, потому что каждый раз, оказываясь на месте Бреннан, я точно знаю, что в моем мире все чертовски правильно. Приди в себя, Харпер. Я открываю дверь. И с трудом удерживаюсь, чтобы немедленно не захлопнуть ее обратно. Мамаша Стэнтон. Как, черт возьми, она нас нашла? — Кэтрин, — приветствую я, заставляя себя быть вежливой. — Какая неожиданность. Она снимает перчатки и засовывает их в карман куртки. Проходя мимо меня в холл, она говорит: — Уверена, что так и есть. Я пришла повидать своих внуков. Мне приходится прикусить язык, чтобы не ответить так, как мне хотелось бы. — Я и не знала, что тебе есть до них дело. — Могу я увидеть свою дочь, пожалуйста? — ее взгляд блуждает по входу в основную часть нашего семейного дома. Очевидно, что она впечатлена. Мы ведем себя цивилизованно. Я вполне горжусь нами. Хотя я не настолько глупа, чтобы надеяться, что это продлится долго. — Минутку, пожалуйста. Позволь мне узнать, свободна ли она. Я оставляю ее в холле и иду в гостиную. Мне не хочется портить этот прекрасный момент. Прости меня, Келс. — Chér, твоя мама в холле, — приукрасить это невозможно, поэтому я даже не пытаюсь. Келс смотрит на меня с пустым выражением лица. Бреннан, с другой стороны, сосет грудь, счастливая и довольная. — Моя мать? Моя мать? Почему моя мать здесь? У меня нет ответа на этот вопрос. Когда появляется дьявол, это, как правило, плохой знак. — Она говорит, что хочет увидеть своих внуков, — я готовлюсь к реакции, которую ожидаю от своей жены. — Да хре… хмм, — она останавливает себя, прежде чем задолжать денег в банку. Теперь, когда дети здесь, Келс повысила штраф до двух долларов за ругательство. Гарвард, скоро они будут у тебя. Она осторожно отрывает Бреннан от своей груди, застегивает рубашку и готовится к битве. Наша дочь недовольна таким поворотом событий. Она причмокивает губами, испачканными в молоке, и возмущенно смотрит на мать. — Ты возьми ее, а я беру на себя ведьму. Я избавлюсь от нее, — Келс передает мне нашу дочь, которая начинает плакать. — Ты уверена дорогая? Я сама с радостью покажу ей, где выход. — О, я уверена. Дашь ей бутылочку? Я молча киваю. Это означает, что я отнесу Бреннан к остальным членам семьи. Время собирать войска. — Конечно. Кричи, если я тебе понадоблюсь, — я беру Бреннан и иду с Келс в холл. Нас там уже встречает мамаша Стэнтон. — Келси, — почти пропевает Кэтрин, ее внимание приковано к младенцу у меня на руках. Я прижимаю Бреннан ближе к себе и начинаю нежно поглаживать ее по спине. — Это один из детей? Я не останавливаюсь и быстро прохожу в столовую, сразу передавая Бреннан Маме. — Можешь дать ей бутылочку? — Что случилось, Харпер Ли? Кто пришел? — спрашивает Папа. — Кэтрин Стентон. Мне нужно вернуться к Келси. Мэтью вскакивает, со скрипом отодвигая свой стул и бросая салфетку на стол. — Я с ней разберусь. Я кладу руку ему на плечо. Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем позволить ему разорвать ее на части. Но моя девочка заслуживает возможности сделать это своими руками. Со мной рядом для поддержки. — Дай нам минутку, Мэтт. Если нам понадобится кавалерия, мы позовем. Обещаю. Я спешу обратно в холл. Останавливаюсь немного позади, вне поля зрения Келс, но явно в поле зрения Кэтрин. Я скрещиваю руки на груди и наблюдаю. Одно неверное движение, леди, и мне будет плевать на то, что вы ее мать. Ваша задница будет моей. — Келси, — говорит мамаша Стэнтон. — Я приехала сюда, чтобы увидеть своих внуков. Ты не потрудилась сообщить мне, что они родились. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это позволить мне увидеть их. — Самое меньшее, что я могу сделать? — Келс горько смеется. — Они не твои внуки, мама. Помнишь? Ты отреклась от меня. Они имеют к тебе не больше отношения, чем я. — Ты же не хочешь снова поднимать этот вопрос. Просто дай мне их увидеть и я пойду своей дорогой. — А иначе что? Мне тоже интересен ответ на этот вопрос. Я слышу, как кровь стучит у меня в ушах, и все мое тело готово к бою. — Я прекрасно осведомлена о том, что твоя так называемая «жена», и твой отец пытались сделать, чтобы испортить мне жизнь. Некоторые из этих вещей были довольно забавными. Поверь мне, моя дорогая, я могу сделать твою жизнь гораздо более несчастной, чем ты можешь сделать мою. У меня ведь нет никаких секретов, которые нужно скрывать от обожающей меня публики, не так ли? Если я убью ее здесь, в Новом Орлеане, никто не узнает. У меня есть брат-судья и еще трое братьев-юристов. Черт возьми, в конце концов, мне за это могут даже поставить памятник. Келси наклоняется вперед. Я вижу, как дрожат ее плечи. Моя девочка горячая штучка. — Никогда не смей угрожать мне или моим близким. Ты еще не знаешь и малой части того, что я могу сделать. Я уверена, что отец и Харпер отнеслись к тебе слишком снисходительно. А теперь убирайся. — Что ж, я вижу, что вовлеченность во все это и в такой образ жизни, очевидно, изменила тебя. Все, о чем я просила — это увидеть моих внуков. Если ты считаешь что не должна позволить мне эту маленькую уступку, тогда я приму другие меры, чтобы это произошло. Гребаная сука! Я взбешена этой явной угрозой нашей новой семье. Больше не беспокоясь о том, что Келси увидит меня в холле, я подхожу к своей девочке сзади и кладу руки ей на плечи. Мы в этом вместе, родная. Я собираюсь предложить взять тайм-аут, когда слышу голос Мэтью у себя за спиной. — Кэтрин, какая неожиданность. — Так, так, Мэтью, — его появление, похоже, выбило ее из колеи. С несколькими целями ее яд менее действенен. — Как я понимаю, тебя приняли в это маленькое сообщество. Ты одобряешь это? — Одобряю что? — Мэтью подходит к нам. Его массивность сейчас приветствуется. Я чувствую, что Мама и Папа тоже рядом. Мамин каджунский гнев закипает. Я полагаю, Брайан и Аманда присматривают за детьми. Я глажу Келс по плечам, пытаясь снять с нее напряжение. — Все в порядке, chér. Давай пригласим Кэтрин в гостиную, и мы сможем сесть обсудить это наедине. Прежде чем моя девочка успевает ответить на мое предложение, ее мать снова открывает рот. — Эти… отношения, в которые вляпалась твоя дочь. Тот факт, что она еще и втянула невинных детей во что-то настолько отвратительное и неестественное… — Хватит! — говорит Мама, вступая в бой. — Вы не посмеете приходить в мой дом и говорить такие вещи. Вы не посмеете приходить в мой дом и предъявлять какие-то требования. В этом доме, в нашем доме, Келси принята с уважением и любовью. И в этом доме брак моей дочери с Келси является священным и достойным уважения, — Мама делает паузу и хлопает себя по груди, очевидно, пытаясь подавить свой гнев, прежде чем скажет что-то, о чем может пожалеть. — Если у вас есть просьба, озвучьте ее. Но не смейте разбрасываться здесь угрозами. Мы все ждем ее ответа. — Все о чем я прошу, это увидеть своих внуков. Мама смотрит на нас двоих, и я чувствую себя провинившимся школьником. — Джонатан, пожалуйста, проводи маму Келси в гостиную, как и предложила Харпер. Дайте нам несколько минут, чтобы обсудить это всей семьей, миссис Стэнтон. Очко в пользу Мамы. Даже когда она ведет себя дипломатично, она может слегка куснуть. Папа выполняет ее просьбу, и я поворачиваю Келс к себе лицом, обнимая ее. — Харпер, я не хочу, чтобы она даже рядом с нашими детьми была. Я крепче прижимаю ее к себе и целую ее волосы. Она дрожит в моих объятиях. — Шшш, все будет хорошо. Обещаю, дорогая, — пожалуйста, сделай так, Боже. Не заставляй меня лгать моей девочке. Мама прикасается к нам обеим. — Давайте пойдем в столовую и обсудим это. Мы все медленно идем туда. Оказавшись в столовой, Келс отрывается от меня и подходит к нашим малышам, несколько раз целуя их обоих. — Что думаешь, Мэтт? — Я думаю, мне следует нанять… — он делает глубокий вдох. — Прямо сейчас, до тех пор, пока я не смогу позвонить своим адвокатам, возможно, будет лучше позволить ей встретиться с ними. — Нет! — резко отвечает Келс, пугая Бреннан, которая продолжает есть из своей бутылочки. Здесь слишком много людей, слишком многое происходит. Я наклоняюсь рядом с Келс и беру ее за руку. — Пойдем со мной на минутку, chér. Давай поговорим, только ты и я, и решим, как мы хотим поступить. * * * Вот что я получаю за то, что не взяла с собой деревянные колья и святую воду. Меня подташнивает. Я не могу поверить, что она приперлась за нами сюда. Харпер усаживает меня за кухонный стол и наливает стакан воды, прежде чем присоединиться ко мне. Она берет меня за одну руку, оставляя другую свободной, чтобы я могла сделать глоток. — Я не хочу, чтобы она была даже рядом с ними, Харпер. — Я знаю, chér. Я все понимаю, поверь мне. — Отлично. Тогда все решено. Мы скажем ей проваливать. Она мягко смеется, качая головой. — Нет, chér. Мы так не сделаем. Ладно, теперь я злюсь. — Не смейся надо мной, Харпер Ли. И если ты согласна со мной, то почему ты не пойдешь туда и не вышвырнешь эту жалкую сучку из этого дома? — Я не смеюсь над тобой, Келс. И нет ничего, что я хотела бы сделать больше, чем то, что ты предлагаешь. Но, — она протягивает руку и гладит меня по щеке, глядя на меня своими голубыми глазами. — Нам нужно думать о долгосрочной перспективе, а не о краткосрочной. Мы дадим ей несколько минут побыть с ними, в присутствии меня и Мамы, затем показываем ей на дверь. Потом мы разговариваем с нашими адвокатами. Я опасаюсь того, что она может попытаться провернуть. Чем сильнее мы ее разозлим, тем больше вероятность того, что это произойдет. — Я не хочу, чтобы она думала, что у нее есть какие-то права на наших детей. Если позволить ей увидеть их, это только ободрит ее. — Может быть. Или это могло бы успокоить ее. Ты хочешь рискнуть? Давай позволим хладнокровию одержать здесь верх, дорогая. Тогда мы прибьем ее никчемную шкуру к стене. Я обещаю. Я откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди. — Ты хочешь сказать, что я сейчас веду себя неразумно, так? Она улыбается мне. — Нет. Я хочу сказать, что ты замечательная мама. Я так счастлива, что ты будешь с Бреннан и Коллином в их жизни. — А-ага, — я не верю ей ни на минуту. — Хорошо. Отлично. Похоже, я здесь в меньшинстве. Вы с Мамой можете показать ей их. Я останусь здесь и позвоню Бет. — Я люблю тебя, Келс. Сердцем и душой. Клянусь, я никогда не допущу, чтобы что-то случилось с нашими детьми. — Я тоже, Таблоид. Даже если мне придется собственноручно убить эту суку, — я чувствую, как гнев поднимается в моей груди, как и в прошлый раз. — Я сделала это однажды, я могу сделать это снова. И чтобы защитить своих детей, я точно сделаю это. Клянусь, сделаю. Она протягивает мне руку, и я наклоняюсь вперед и беру ее. — Я знаю. Это еще одна причина, по которой я люблю тебя. Позволь мне покончить с этим, а ты позвони Бет. Хорошо? — Хорошо. * * * Вид моей жены в таком состоянии приводит меня в ярость. Я целую ее в макушку и выхожу из кухни. Встревоженные лица смотрят на меня из-за обеденного стола. — Мама, мы с тобой посидим с Кэтрин пятнадцать минут, с Бреннан и Коллином. После этого она уйдет. Мама кивает. Она берет Бреннан на руки, поправляя ее одежду. Бреннан громко рыгает, и мы все смеемся, радуясь возможности отвлечься. Я забираю Коллина у Аманды, и мы направляемся в гостиную. К ее чести, Кэтрин сидит тихо и не обшаривает комнату, как я ожидала. Она поднимает глаза и улыбается, когда видит, что у нас на руках малыши. — Это Коллин Кингсли, а это Бреннан Кингсли, — мы с Мамой садимся на диван и поворачиваем двойняшек так, чтобы она могла их видеть. — Они прекрасны. Бреннан выглядит точно так же, как выглядела Келси, когда родилась. Я улыбаюсь своей маленькой девочке. Она прелесть. Неудивительно, что я люблю ее. — Она великолепна. У нее здоровый аппетит, и она дает нам время поспать. — Келси была тихим ребенком. Она спала всю ночь уже через несколько недель, — она делает глубокий вдох, как будто раздумывая, что делать. — Можно мне? О Боже. Я бы хотела, чтобы она не спрашивала. Мама смотрит на меня, спрашивая разрешения. Я неохотно киваю. — Привет, малышка. Ты так похожа на свою маму. Она тоже была красивым ребенком, — она поднимает взгляд на меня. — У Келси были какие-нибудь проблемы? Я не знаю, как много Келс хотела бы, чтобы я ей рассказала. — Ничего страшного. С Коллином пришлось делать кесарево сечение, но в остальном все прошло хорошо, — я целую пушистую головку моего мальчика. — У нее долго были схватки? — Нет, роды дались ей довольно легко, всего около тринадцати часов, — я посмеиваюсь над своим заявлением. — Конечно, мне легко это говорить. Келс выполняла всю тяжелую работу, я просто подбадривала. Кэтрин, кажется, понимает, что ее время здесь подходит к концу. Она осторожно возвращает Бреннан Маме и встает надо мной, чтобы получше разглядеть Коллина. — Мне пора идти. Мама передает мне Бреннан, и мои руки внезапно оказываются полными младенцев. — Я вас провожу. * * * Я чувствую себя немного лучше после разговора с Бет. Нет ничего лучше, чем разозленный адвокат, который на твоей стороне. Бет принимает это оскорбление близко к сердцу, она давно знает мою мать. У них отношения на уровне взаимной ненависти. Нет такого подлого адвокатского трюка, который она не использовала бы против моей матери. Боже, я люблю Бет. Я делаю большой глоток холодной воды, радуясь тому, что мои руки больше не дрожат. Ненавижу, когда я злюсь, меня трясет и хочется плакать. Я плачу только потому, что знаю, что не могу убить человека, который выводит меня из себя. К сожалению, тот человек этого не знает. Я выхожу в холл и направляюсь в гостиную. Я хочу убедиться, что эта сука не мучает двойняшек, не обрызгивает козлиной кровью или чем-то в этом роде. Я более чем удивлена, когда вижу в гостиной Харпер, которая в полном одиночестве воркует с нашими детьми. Я иду к входной двери, я вижу, как Мама и мамаша Стэнтон разговаривают у входа. Не смотри ей в глаза, Мама. Ты превратишься в камень. Заинтригованная, я решаю подслушать. Скажешь Маме что-нибудь не то, и я отправлюсь в тюрьму сегодня вечером. Прямиком в тюрьму. — Спасибо, что убедили Келси позволить мне увидеть их. — Я не имею к этому никакого отношения. Это было решение Харпер и Келси. Могу я задать вам вопрос, Кэтрин? И я просто был в меньшинстве, старая ты летучая мышь, иначе этого никогда бы не произошло. — Конечно. — Вы казались очень нежной с Бреннан и с теплотой вспоминали Келси в детстве, что пошло не так? С тех пор, как Харпер привезла ее к нам домой, Келси покорила сердца всей моей семьи. Мы все влюбились в нее. Меня поражает, что ее собственная мать не испытывает к ней таких чувств. Она что? Как она вспоминала? Я качаю головой. Вероятно, я неправильно расслышала. У нас с этой женщиной не было ни одного цивилизованного разговора с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Именно тогда я поняла, что больше не должна этого терпеть. — Многое произошло между мной и Келси с тех пор, как она достигла совершеннолетия. Много такого, что, по-видимому, не позволяет нам быть вежливыми друг с другом. Она решила, что я — воплощение зла, — твое лицо на плакатах «Разыскивается» в церквях, леди, на них ты изображена с рогами и хвостом. Мать трясется от гнева. Вот тут-то я и понимаю. — Я никому не позволю плохо с собой обращаться. Включая моего собственного ребенка. С тобой плохо обращались? Как насчет меня? Как насчет того, как со мной обращались? Ты получаешь столько же хорошего, сколько отдаешь, мама. Мама кивает, принимая это. — В семьях всякое случается. Вот почему всегда нужна дополнительная любовь. Видит Бог, не все мои пятеро детей выросли именно такими, как я ожидала, и я не согласна со всем, что они делают. Но кровь сильнее обстоятельств. И если у вас так много проблем с Келси, то почему вы спрашивали о ее схватках и родах? Почему вы приехали сюда, чтобы увидеть ее детей? Почему вы потратили столько времени и усилий, которые, должно быть, потребовались, чтобы узнать, что она родила и находится здесь, в Новом Орлеане? Да, придумай хороший ответ, почему ты решила вылезти из своего гроба и приехать сюда. Держу пари, ты путешествуешь с ним. Должно быть, это стоит тебе целое состояние. — Честно говоря, я не знаю. Я помню время в своей жизни, когда я была счастлива. Это было сразу после рождения Келси. Наверное, я хотела посмотреть, счастлива ли она тоже. Она хотела посмотреть, счастлива ли я? Зачем? Почему мое счастье имеет значение сейчас? Раньше ведь не имело. — Она счастлива. Мне не хотелось бы, чтобы что-то это изменило. — Мне тоже. Доброго вечера, миссис Кингсли. Я отшатываюсь назад, когда она произносит это последнее замечание. Она казалась такой искренней, но мой разум кричит мне не доверять ей. Она никогда не говорит то, что у нее на самом деле на уме, и у нее всегда есть план. — Доброго вечера, миссис Стэнтон. Моя мать уходит, направляясь к своей арендованной машине, припаркованной на обочине улицы. Мама оборачивается и видит меня, стоящую в дверях. — Comment ca va, ma petite? Как я? Как я? Хотела бы я знать. Сбита с толку. Эти слова эхом отдаются в моей голове, когда я провожу руками по волосам. — Знаешь, как раз в тот момент, когда я действительно уверена, что ненавижу ее больше всего на свете, она делает что-то почти приличное. Она что, пытается свести меня с ума? Мама пожимает плечами. — Трудно впустить в сердце того, кто много лет скрывал свое. Я думаю, ты права, что не доверяешь ей. Но ты не должна ненавидеть ее. В конце концов, это только принижает тебя. А ты, ma petite, слишком драгоценна, чтобы терять даже малую толику себя. Именно такой мамой я хочу быть. Я обхватываю Маму руками и крепко прижимаю ее к себе. — Спасибо. * * * Теперь я не могу уснуть. Я знаю, что ведьма что-то замышляет. Я это чувствую. Я в гостиной, свернулась калачиком на диване с чашкой горячего чая, книгой и нашим свадебным одеялом. Двойняшки мирно спят в паре метров от нас, а Кам лежит прямо между их люльками. Он был таким забавным, когда мы вернулись домой сегодня вечером. Он почувствовал, что что-то не так, и что я расстроена из-за малышей. Поэтому ему сначала нужно было увидеть детей. Он сидел совершенно неподвижно возле люлек, наблюдая, как мы их укладываем, прежде чем он был удовлетворен. Только после того, как он убедился, что Бреннан и Коллин целы и невредимы, он потребовал, чтобы его вывели на прогулку. Харпер сказала, что он вышел, быстро прошелся по двору, сделал свои дела, а затем сразу захотел вернуться. Оказавшись в доме, он лег между нашими детьми и с тех пор находится там. Он пытается защитить их ради меня. Ты хороший песик, Кам, но если кто-то и собирается ее укусить, так это я. Я смотрю на другой конец дивана, где крепко спит Харпер. Я улыбаюсь и качаю головой. Она наотрез отказалась ложиться спать без нас и теперь лежит здесь на животе, одна рука свисает с дивана, другая спрятана под подушкой, ступни прижаты к моей ноге. Она просто вырубилась и тихо похрапывает. Я протягиваю руку и провожу пальцем по ее ступне, обтянутой носком, точно так же, как она делает это с Коллином, и она отдергивает ногу от меня, невнятно ворча. У моей жены и моих детей много общих черт. Без сомнения, наши дети — стопроцентные Кингсли. Слава Богу. В нескольких метрах от себя я краем глаза улавливаю движение маленькой ножки. Это Коллин. Это просто совпадение. Я смотрю на его Маму и снова на люльку нашего сына. Все равно это странно, как ни крути. Недовольство Коллина быстро переходит в звуковую форму, и он начинает плакать. Громко. О, моему сыну нужно сменить подгузник. Единственная ситуация, когда он действительно впадает в истерику, это когда его нужно переодеть. Прежде чем я успеваю подняться на ноги, просыпаются все в комнате. Гнев Коллина разбудил его сестру, Маму и собаку. Он почти так же хорош в этом, как и я. Харпер проводит рукой по лицу, прогоняя сон. На прошлой неделе я обнаружила, что это еще одна характерная черта Кингсли. Я была у Роби и Рене, помогала Рене кое с чем, когда Роби спустился на кухню. Он чесал свое лицо на всем пути, направляясь прямиком к кофейнику. Должно быть, это заложено в генах. Единственные два отличия, которые не дают людям полностью перепутать их, это то, что у Харпер длинные волосы, а у Роби нет груди. Харпер стоит над люльками, пытаясь решить, кому помочь в первую очередь. Она быстро моргает и трясет головой, пытаясь избавиться от мук выбора. Я поднимаю Бреннан и передаю ей нашу дочь. — Я думаю, она просто злится на своего брата. Возьми ее и ложись. Держу пари, вы обе снова быстро заснете. Харпер берет нашу дочь и возвращается к дивану. Она ложится, прижимая Бреннан к груди и поглаживая ее по спине. Я поднимаю Коллина из люльки. Он брыкается, кричит и закатывает полномасштабную истерику, очень достойную на мой взгляд. Да тут у нас будущая знаменитость, уж я-то их повидала. — Все в порядке, Пушистик, я здесь, чтобы заняться твоей проблемой. Клянусь, так и есть. Мы сейчас тебя вымоем и высушим. Ты что-нибудь сломаешь, если будешь продолжать в том же духе. Он, наконец, начинает успокаиваться, когда понимает, что находится в моих объятиях. Мне не требуется много времени, чтобы исправить то, что было неправильно в его мире. Когда он обсох и снова был уложен в люльку чистым и свежим, мы проводим несколько минут, играя. Он держит указательные пальцы каждой из моих рук, и я слегка целую его в щеки. Его крошечное тельце дергается, и он издает тихие мяукающие звуки, причмокивая губами. Сейчас он захочет получить свой полуночный перекус. Я беру его на руки и направляюсь на кухню. — Знаешь что, Могучий рот. Мамочке нужно немного отдохнуть. Так что сейчас ты получишь бутылочку, — он пинается, всем телом вытягиваясь на сгибе моей руки. — Да, что ж, это сурово. Но поверь мне, Пушистик, это не конец света. — Самый настоящий, — нараспев произносит Харпер, входя на кухню прямо за нами. — Приготовь бутылочки для двоих, пожалуйста, — она целует Бреннан в макушку. — Я поняла, что что-то не так, когда меня укусили. Я усмехаюсь и беру вторую бутылочку. Когда мы удобно устраиваемся на диване, двойняшки без колебаний берут бутылочки. Кам удовлетворен тем, что мы выполнили свою родительскую работу, и снова засыпает. Харпер зевает, а мои мысли все еще заняты тем, что припрятано в рукаве у моей матери. Но, прямо сейчас, все счастливы, в тепле и безопасности. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы так оно и оставалось. <гаснет свет>