Челлендж «100 Тем»

      Рёзо прекрасно знает о всех слабых местах Шохеку. Более того, ей мало просто знать. По-настоящему ей нравится со всей силой давить на них и наблюдать, как Танбо, бессильный перед её хитрыми глазёнками и кошачьей улыбкой, кусает до крови свои на вид мягкие, сухие губы. И молчит, отводя в сторону взгляд.       Шохеку ничего не знает о слабых местах Рёзо, а порой ему кажется, что у неё их и вовсе нет. Каждый раз, смотря на неё, он удивляется, вздыхает так тихо и незаметно. Удивляется тому, насколько жестоко было со стороны всевышних сил, в которые он не верит, сделать так, что ту самую единственную он разглядел именно в ней и в том общении, что их соединяет. Он понимает. Понимает, что ей проще всего срывать свой стресс, свои отрицательные эмоции на нем. Его можно обидеть, унизить, причём столько раз, сколько она сама этого пожелает. Он будет молчать, ведь неописуемы те чувства, что он испытывает каждый раз, отводя от неё взгляд, каждый раз, когда хочется спросить «за что?». Боль, разливающаяся в груди, со временем утихает, и ему становится приятно. Приятно, что он ей хоть немного нужен.       По прозрачным оконным стёклам в холле пробежалось своими шаловливыми лучиками февральское солнце. Шохеку, как всегда, в своем привычном поведении, пришел задолго до начала уроков, когда коридоры академии были тихи и пусты, что на секунду могло показаться даже, что сегодня выходной, а он опять, дурак такой, потерял счет времени. Ему нравилось вслушиваться в утреннюю тишину, так приятно ласкающую уши, ведь как бы он не старался, но по-прежнему ничего не слышал. В такой обстановке он не боялся даже задуматься о чем-то своем, возможно сокровенном, очень близком, что было бы невозможно, скажем, на перемене; Ему всегда казалось, что его мысли может кто-то услышать. О чем же думает Танбо, когда никого нет рядом? — Комори-сан. — Он произносит про себя это имя, а в груди становится так спокойно и тепло, что хочется плакать. И если бы не обстоятельства, то он бы многое ещё смог сам собой обдумать, в тысячный раз прокрутить в голове, спросить сам себя, почему же она так жестока? Но увы, и прямо над ухом проносится так тихо и безмятежно, несвойственно самому себе, женский голос, что мог одновременно и ранить, и исцелить. — Шо-чан? Приветик. — Звучит всё также привычно хитрó, но не хватает этому голосу чего-то… Амбициозного, наглого, такого, каким он бывает обычно. Танбо аж передёрнуло, а девушка просто села рядом с ним на мягкий диван.       Шохеку осмелился посмотреть на неё; И вот она, Рёзо Комори, сидит рядом с ним, как всегда невероятно, божественно красивая. У него захватывает дух, а воздух отказывается поступать в лёгкие; Настолько его каждый раз поражало то, что он видит. Девушка повернулась к нему, заглянув прямо в глаза, укуталась в чёрный плед, что был накинут на её плечи. Танбо удивлённо поднял брови. Раньше она никогда прежде не носила что-то поверх школьной формы, если не считать фирменного рэгби. — Наверное, спросишь, почему я так рано пришла? И ещё, почему села рядом с тобой? — Поинтересовалась Комори. Но в ответ лишь тишина. Она лишь слабо улыбнулась явно напуганному Танбо. — М-м-м, не хочешь говорить, значит. Я тебя понимаю, Шо. Если честно, будь я на твоём месте, то тоже не захотела бы разговаривать. Но я и не прошу. Просто выслушай, ладно? Парень неуверенно кивнул в ответ. — Мои родители были профессиональными героями. И как-то раз, им поручили задание по охране одного бизнесмена. Бизнесмена они защитили, но увы, не защитили себя. Верно, в тот день они погибли на задании, а я осталась одна. Тогда господин Шунрёку-сама, директор южных, удочерил меня. Если бы не он и не его доброта, я бы, наверное, как минимум не смогла бы справиться с причудой. Понимаешь, как бы, она совсем не предназначена для моего тела… Так бывает, иногда. Но благодаря господину я, хех, обрела семью и счастливую жизнь. Повисло молчание. — Они погибли в этот день. ‐ Добавила Рёзо, смолкнув окончательно и переведя взгляд на пол. И вот, между ними снова стало настолько тихо, что можно было услышать, как бьётся в грудной клетке мужское сердце. — Рёзо-чан. — Он осторожно, боязливо положил свою ладонь на её руку. — Спасибо, что рассказала мне.       Увидев слабую улыбку на его губах, девушке стало стыдно. Стыдно, ведь человек столь хороший и добрый, столь на самом деле нужный ей, так долго находился с ней рядом. А она и не замечала того действительно хорошего, что в нем скрывается за образом молчаливого задрота, который будто так и намекает задирам вроде Рёзо, что он лучшая цель для насмешек. Развернувшись к нему в пол оборота, Комори коснулась кончиками тёплых пальцев его щеки. — А тебе спасибо, что выслушал, Шо-чан. Их разговор был окончен улыбками, адрессованными друг другу. Знаменующими, что дальше всё будет хорошо.