«А этот? – Вэй Усянь с улыбкой указал на себя».
«Мой».
Вспыхнув, Лань Ванцзи чуть не отбросил от себя книгу. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он поискал глазами, чем можно её заложить, нашёл какой-то листок бумаги, сунул меж страниц и аккуратно положил книгу рядом со спящим Вэй Ином. Едва поборол искушение чуть приподнять его и переложить в более удобное положение, тот наверняка проснётся с болью в шее… Но лучше будет не касаться его лишний раз, тем более, сейчас, когда он практически раздет в этой нелепой местной одежде, слишком открытой и облегающей, чтобы говорить о приличиях. «Надо будет всё-таки каким-нибудь образом обменять серебро и купить более подобающую одежду, − размышлял Лань Ванцзи, сворачивая спальник и садясь на ковёр в позу для медитации. – Хоть немного более… закрытую». Тряхнув головой, сердясь на себя самого, Лань Ванцзи сделал себе в голове пометку никогда не прикасаться к алкоголю и сосредоточился на медитации. Судя по его мыслям, его разум требовалось привести в порядок, и как можно скорее. Спустя час он почувствовал себя значительно спокойнее, хотя при взгляде на Вэй Ина, который продолжал спать, уже перекатившись на бок и чуть не падая при этом с кровати, снова ощутил волнение. Поднявшись, Лань Ванцзи напомнил себе о правилах о сдержанности и надлежащем поведении, после чего, набросив на Вэй Ина одеяло, он осторожно, не касаясь обнажённой кожи, переместил его дальше от края. Затаил дыхание, ожидая пробуждения и очередной порции бесстыжей болтовни. Но Вэй Ин всё так же крепко спал, и Лань Ванцзи, выдохнув, нашёл свою – выданную ему – рубашку, захватил свой экземпляр книги и вышел из комнаты. Снизу доносился шум: Чжао Юэту уже встала, пока он медитировал. Видимо, некоторые жители здешнего Гусу тоже соблюдали положенный режим. Лань Ванцзи сходил в ванную, умылся, причесался, повязал лобную ленту и спустился вниз. Юэту порхала между плитой и холодильником, пряча зевки в локте, и спотыкалась о кошку, которая сновала у неё под ногами и очень громко мяукала. − Доброе утро! – приветствовала его Юэту. – Ты, наверное, в пять проснулся? − Доброе утро. В книге написано и это? – безрадостно спросил Лань Ванцзи, убирая из-под ног кошку. − Конечно. Подъём в пять, отход ко сну в девять. А он вот очень поздно, наверное, уснул, − Юэту мотнула головой наверх, в сторону чердака. − Вэй Ин постоянно жалуется на режим в Облачных глубинах, − кивнул Лань Ванцзи. – Я подозреваю, он приходит на занятия вовремя лишь потому, что его из кровати вытаскивает его шиди. − Скорее, то, что его опять посадят переписывать ваши правила, − рассмеялась Юэту. – Кстати, тебе очень идёт эта рубашка! Лань Ванцзи досталась голубая рубашка в сине-белую клетку, но, хоть она и была длинной и более закрытой, если застегнуть её на все пуговицы, всё равно это не шло ни в какое сравнение с многослойными ханьфу с летящими широкими рукавами, в которых можно было прятать вещи, с длинными полами халатов и нижними юбками, скрывающими ноги, обтянутые нижними штанами. Вэй Ину точно было привычнее, юньмэнские фасоны были более вольными, Лань Ванцзи понял это сразу, когда увидел, как тот с ворчанием пытается подобрать длинный рукав ученического ханьфу, выданного ему в Облачных глубинах. − Я благодарен за то, что ты смогла найти нам одежду, подходящую для здешних мест, − вежливо сказал Лань Ванцзи. − Но…? – улыбнулась девушка. – Она тебе всё равно не нравится? − …Нет, − Лань Ванцзи потупился: он не любил произносить вслух неприятную правду, предпочитая смолчать. – Она слишком… открытая. Будет ли возможность обменять здесь серебро? Я бы предпочёл купить что-то более традиционное, если это будет выглядеть уместно. − Не знаю, насколько это возможно, но в любом случае, с серебром пока придётся подождать. Вы тот ещё переполох устроили вчера в банке, половина утренних новостей только об этом, − заметила Юэту. − Откуда ты знаешь? Ты ведь ещё не выходила из дома. − Интернет. Я потом объясню. Знаешь, что странно? Ни одна камера в банке почему-то не записала ваши лица, только смутные силуэты, а дальше сплошные помехи. Может, какой-нибудь побочный эффект от ваших духовных сил или того, что вы не принадлежите этому миру, − вслух рассуждала Юэту. − То, что нас не записали… камеры, это хорошо? – поинтересовался Лань Ванцзи. − Для вас – да. Иначе вам бы нельзя было выходить из дома, первая же камера на ближайшем перекрёстке распознала бы ваши лица, и всё, вас бы поймали. Ну, или попытались бы, − уточнила девушка. – А так вас будут искать по описанию. Высокие, красивые, с длинными волосами и в традиционных белых одеждах. И с мечами. Кстати, вот их-то лучше из дома не выносить. − Да, ты говорила вчера, что оружие разрешено только для стражей порядка. − И причёски. Вэй Усяню проще, у него хвост, здесь многие так ходят, только мало у кого волосы настолько длинные, у парней-то уж точно нет. А вот у тебя слишком традиционная причёска. Ты умеешь плести косы? – полюбопытствовала Юэту. − Нет. Не было нужды учиться, − сказал Лань Ванцзи. − Тогда я тебя научу. Возьми стул и сядь спиной к большому зеркалу в прихожей, − распорядилась Юэту и, выключив плиту, принялась что-то искать. – Сними ленту, пожалуйста? Я знаю, что она значит в вашем клане, и не хотела бы её коснуться случайно. Почувствовав жар на кончиках ушей, Лань Ванцзи торопливо снял лобную ленту. Да кто же эта писательница, в конце концов, такая, раз сумела разузнать даже о значении лент? − Теперь возьми второе зеркало и держи его под таким углом, чтобы тебе был виден свой затылок. Так ты сможешь видеть, что я делаю. − Погоди, − Лань Ванцзи, наконец, сообразил, что она собирается сделать. – Ты будешь касаться моих волос? − Э-э-э, ну, да? Представь, что я… м-м-м… цирюльник! Я знаю, что ваш клан очень консервативный, и девушки живут и обучаются отдельно от юношей, но мы ведь не в Облачных глубинах, я не из твоего клана, даже не из твоего мира, и в этом не будет ничего предосудительного. Просто ты лучше запомнишь, как надо плести, если будешь не только видеть, но и чувствовать, что я делаю. Ну как, договорились? Сдаваясь, Лань Ванцзи нервно кивнул. Он не любил чужих прикосновений, но, в конце концов, когда-то даже наставники могли касаться его рук, корректируя хват меча и стойки, ведь и у него не всегда всё получалось с первого раза. Это же обучение и ничего больше. И Лань Ванцзи сосредоточился на своём отражении, на том, как именно чужие пальцы укладывают его длинные пряди. Юэту действовала неспешно, аккуратно, стараясь не допускать прикосновений к коже, понимая, что ему это не нравится. Было нечто удивительное в том, что его так хорошо знал почти незнакомый человек; странное и пугающее ощущение, но, с другой стороны, от такого понимания было чуточку легче. Когда девушка закончила, Лань Ванцзи повернулся к большому зеркалу. Собственное отражение показалось ему незнакомым. Это всё ещё было его лицо, но, кроме этого, ничего прежнего не осталось, ни одежды, ни причёски, его нефритовая заколка была здесь не нужна, и он растерянно вертел её в руках вместе с лентой, касаясь пальцем то вышивки на шёлке, то искусной резьбы на камне. Вздохнув, он отложил заколку и снова повязал ленту, как положено, хотя теперь она смотрелась странно и даже нелепо, а её концы, обычно терявшиеся в распущенных волосах, теперь свободно болтались поверх толстой длинной косы. − Ого, − раздался потрясённый голос на лестнице. Лань Ванцзи повернулся и увидел на нижней ступеньке заспанного Вэй Усяня, босого, в съехавшей немного футболке и ужасно растрёпанного; на его плечах восседала Юэмао. Его сонное лицо с отпечатавшейся красным уголком на щеке складкой от подушки было слегка опухшим со сна, но всё равно красивым. Рот Вэй Усяня был удивлённо приоткрыт. − Ого, − повторил он, звуча медленнее обычного. – Тебе так идёт коса, Лань Чжань. − Вздор, − машинально ответил Лань Ванцзи, отводя взгляд. – Это просто… маскировка. Моя обычная причёска слишком старомодная и приметная для здешних мест. − Какая разница, если всё равно красиво? – фыркнул Вэй Усянь. – Кстати, если что, я умею плести разные косы, сестрица научила нас с Цзян Чэном ещё в детстве. Так что в следующий раз я могу тебя заплести. − Нет! – категорично отрезал Лань Ванцзи. Ловкие пальцы Вэй Ина на его голове, быстро перебирающие пряди, наверняка не ограничивающиеся прикосновениями к самим волосам, касающиеся кожи, горящих ушей, чуть тянущие на себя, чтобы подразнить… И ворох бесстыжих комментариев в процессе. Да Лань Ванцзи либо сгорит со стыда, либо непременно выдаст себя! Вэй Усянь бесшумно подкрался к нему со спины, наклонился, придерживая кошку, чтобы она не свалилась с его плеч и не вцепилась в них, и очень проникновенно сообщил: − У тебя уши красные-красные, ты знаешь? Ну, это уже слишком! Лань Ванцзи вскочил, чудом не уронив при этом стул, и не сдержал возмущённого: «Вэй Ин!!!», на что Вэй Усянь только расхохотался на весь коридор и прошагал в кухню. Пытаясь унять дрожь в теле, Лань Ванцзи сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего спросил уже спокойнее: − Что ты здесь делаешь? Ты же не встаёшь раньше девяти, а сейчас нет и семи. − Меня разбудило это пушистое чудовище! – пожаловался Вэй Усянь, сгружая кошку на стул. – Я оценил твою месть, Лань Чжань, когда она проникла через дверь, которую ты не закрыл, встала передними лапами на кровать и начала мяукать мне прямо в ухо! Я чуть не вознёсся спросонья! Юэту, ты что, моришь её голодом? Почему она так орёт? − У неё полная миска специального корма, просто утром перед школой я даю ей пакетик мяса, вот она и донимает всех, чтобы поскорее его получить, − ответила Чжао Юэту. − Невероятная наглость, − буркнул Вэй Усянь, плюхаясь на свободный стул. Потом почесал кошку за ухом и со вздохом признал: − И это всё ещё лучше, чем собака. − Если ты боишься собак, то лучше не ходи налево по деревне, − посоветовала Юэту. – У соседа через дом живёт огромный пёс. Овчарка, кажется. − И никого я не боюсь! – немедленно вскинулся Вэй Усянь, однако его скулы чуть порозовели при этом заявлении. − Я видел, как ты убегал от собаки, которую привёл Цзинь Цзысюань, − мстительно сказал Лань Ванцзи. Это было мелочно, и он никогда бы в другой ситуации не позволил себе упомянуть об этом, но он всё ещё был возмущён – и напуган тем, что теперь из-за убранных волос его собственное смущение постоянно будет заметно всем. Ах, Лань Ванцзи бы очень хотел иметь самообладание, которое бы не позволило даже тени эмоций проскользнуть за пределы его брони! Ему следует уделять больше времени и внимания правилам и медитациям. − Конечно! Что можно доброго ожидать от этого павлина? – воскликнул уязвлённый Вэй Усянь. – С него станется натравить на меня пса и сделать вид, будто он тут ни при чём… И вообще, ты откуда знаешь, там никого не было, ты что, следишь за мной? − Разумеется, слежу, ведь ты постоянно нарушаешь правила, − холодно ответил Лань Ванцзи. Позже он обязательно накажет себя за эту маленькую ложь. Конечно же, на самом деле он следил за Вэй Ином по совершенно иным причинам. Подобно тому, как сам Вэй Ин частенько искал его общества, чтобы подразнить, смутить, повеселиться, Лань Ванцзи искал его тоже, только чаще оставаясь в тени, чтобы иметь возможность понаблюдать подольше. − Должно быть, ты здорово посмеялся в тот день, когда эта дурацкая псина загнала меня на дерево, − буркнул Вэй Усянь. – Поздравляю, у тебя теперь появилась отличная возможность вернуть все мои шутки в тысячекратном размере. − Я вовсе не веселился, − возразил Лань Ванцзи. − Ах, точно, я и забыл, в твоём клане ведь запрещено веселиться, − язвительно ответил Вэй Усянь. Кажется, он сильно разозлился из-за того, что кто-то узнал о его «детском» страхе. Но Лань Ванцзи и сам был немало раздосадован тем, что Вэй Ин так о нём думает – будто он станет издеваться над тем, что он боится собак. В тот день, пока собаку не увели, Лань Ванцзи нарочно стоял под тем деревом, чтобы к нему никто не подошёл и не обнаружил перепуганного Вэй Ина, вцепившегося в ствол, точно панда. Вот тогда-то над Вэй Ином точно бы стали издеваться, особенно Цзинь Цзысюань, с которым они не ладили. Но Лань Ванцзи не ждал благодарности и не собирался об этом рассказывать, поэтому он просто сцепил зубы и промолчал, что ему следовало сделать с самого начала. − Мальчики, не ссорьтесь, − протянула Чжао Юэту. – Давайте лучше завтракать, а потом мне надо идти на занятия в школу. − Школа – это же там, где учатся? – уточнил Вэй Усянь, моментально забывая о своей обиде. − Ага. − Вас учат сражаться со злом, стрелять из лука и всё такое? – тут же заинтересовался Вэй Усянь. − Нет, конечно. Из лука никто не стреляет, ну, только если в качестве развлечения. Чтобы бороться с преступниками, учатся уже после школы, в армии, например. Сейчас даже каллиграфии особо внимания не уделяют, как раньше. Вот иероглифам – да, их ведь очень много, больше, чем у вас. А также математике, биологии, рисованию, пению, информатике, иностранным языкам и многому другому… Занятия спортом, разумеется, тоже есть, ведь нужно быть здоровыми и сильными. − Даже не знаю, звучит это дико скучно или, наоборот, очень интересно, − задумчиво отозвался Вэй Усянь. – Что такое информатика? − Обучение работе на компьютере. − Всё равно не понял, − фыркнул Вэй Усянь. – А если мы твои ровесники, мы тоже должны ходить в школу? − Должны. Только вас туда так просто не примут, да и вам будет очень тяжело. Вы ведь многого не знаете о здешнем мире, − объяснила Чжао Юэту, раскладывая по тарелкам омлет и разогретые маньтоу. – Надо будет многое выучить и сдать тесты. − А что, нельзя просто заплатить? – невинно захлопал глазами Вэй Усянь. – А там разбираться уже в процессе. − Коррупция запрещена, − мгновенно вставил Лань Ванцзи. − Зато, смотри, у них не запрещено петь и бегать, − закатил глаза Вэй Усянь. – Мне уже это нравится больше, чем ваши три тысячи правил. Да-цзэ, а смеяться можно? − Можно. Но не на уроке, − фыркнула Юэту. − Видишь, Лань Чжань? Даже в таком адском месте не запрещено смеяться. Поучился бы, а то вырастешь монахом, и на тебе никто не женится, − назидательно сказал Вэй Усянь. − И я этому рад, − отрезал Лань Ванцзи, зная, что позже ему придётся наказать себя за очередную ложь. − Вы опять ругаетесь? И это – будущие супруги, совершившие три поклона в книге! – весело попеняла им Чжао Юэту, вгоняя их обоих в краску и заставляя пристыженно замолчать. – Боги, вы такие забавные. Ешьте же! Я не хочу опаздывать. − Во сколько начинаются занятия в твоей школе? – поинтересовался Лань Ванцзи, прежде чем начать есть. − В восемь. И заканчиваются в четыре часа дня. − Я только что передумал там учиться, − пробурчал Вэй Усянь. – Поем и лягу спать обратно. Да-цзе, а ты дашь нам остальные книги? Я за ночь прочитал почти весь первый том. На таком интересном моменте остановился, − на его лице появилась пакостная улыбка. – Лань Чжань выпил вина и захмелел лишь с одной чашки. И стал вести себя совсем как ребёнок. − Я хотя бы не веду себя так всё время, − возразил Лань Ванцзи, моментально сердясь. Нет, ему точно теперь нельзя пробовать алкоголь! В Облачных глубинах он был запрещён, да и сам Лань Ванцзи никогда не стремился пить, но из-за этого он понятия не имел, как его переносит. Что, если он и правда может захмелеть с пары глотков и начать вести себя странно? Когда они вернутся домой, надо будет обязательно спросить у брата, есть ли способы нейтрализовать действие хмельных напитков при помощи духовных сил на случай, если кто-то их опоит. Пытаясь скрыть своё замешательство, Лань Ванцзи заставил себя успокоиться и сказал: − Впрочем, я не удивлён. Твои родители были мудры, выбирая твоё молочное имя. Чжао Юэту прыснула со своего конца стола и прикрыла свой смех куском хлеба. Однако Вэй Усянь, вспомнив про книгу, уже нашёл там слишком много способов посмеяться над Лань Ванцзи, и язвительная шутка прошла впустую. − Смейся сколько угодно, Лань Чжань. Кстати, куда ты дел кроликов, которых я тебе принёс недавно? – продолжая ухмыляться, поинтересовался Вэй Усянь. – Отнёс обратно в лес? Продал в Цайи? Или оставил себе, м-м-м? Лань Ванцзи закаменел, внутренне дрожа. Он боялся этого вопроса, ведь он не мог, просто не мог сказать, что оставил себе подарок Вэй Ина, нарушив правило о запрете на питомцев и скрывая это от дяди! Он даже не мог просить о наказании, потому что тогда ему пришлось бы избавиться от зверьков! Проклятье, неужели в этой книге и это написано?! − Разговоры за едой запрещены, − отрезал он. − Лань Чжань, мы, хоть и всё ещё в Гусу, но не в вашем, и твои правила тут на меня не действуют, − Вэй Усянь ухмыльнулся ещё шире. – Я знаю, куда книжный Лань Чжань дел кроликов. А ещё я заметил, что ты всегда молчишь или прикрываешься правилами, когда не хочешь говорить правду. Признайся, Лань Чжань, ты оставил кроликов? Лань Ванцзи испытал сильнейшее желание подняться и уйти, оставшись без завтрака, и его сдержало только воспитание: было бы невежливо уходить и отказываться от еды, которую им приготовила хозяйка. Поэтому он постарался уйти в привычное игнорирование, повторяя про себя правила о выдержке и самообладании. Интересно, есть ли в городе подобие холодного источника из Облачных глубин? Или ему придётся обходиться медитациями, стойкой на руках и холодным душем? Нет, первые два варианта годятся только тогда, когда Вэй Ин будет спать, иначе он обязательно начнёт приставать и выведет его из себя. В душе хотя бы больше вероятность, что туда Вэй Ин постыдится вламываться. Это всё-таки не исцеляющий тело источник, который можно посещать нескольким адептам при условии уважения к чужим границам и соблюдении приличий… − Лань Чжа-а-ань, я от тебя не отстану! – протянул Вэй Усянь ужасно надоедливым тоном. – Признайся, что оставил кроликов! − Перестань его доставать и ешь, − голос Чжао Юэту был звонким, будто она вовсю веселилась и изо всех сил сдерживала смех. – Еда остынет. А ты хотел пойти спать. − Но мне же так интересно! – жалобно заныл Вэй Усянь. – Вы такие жестокие! Твоя кошка разбудила меня в такую рань, а ты, Лань Чжань, даже не желаешь удовлетворить моё любопытство! − Прекрати это ребячество, − сквозь зубы процедил Лань Ванцзи. – Эта девушка даёт тебе кров, одежду и еду, будь благодарен. И уж не она виновата, что ты так поздно лёг. − Ты так злишься на простые шутки, потому что я уличил тебя, − надулся Вэй Усянь, но всё-таки замолчал и принялся поедать свой завтрак. Лань Ванцзи тоже, наконец-таки, смог начать есть, не отвлекаясь, но мысли его были невесёлыми. С появлением Вэй Ина в Облачных глубинах его размеренное и спокойное существование было нарушено и, по-видимому, не восстановится уже никогда. Он словно пробудился от многолетнего сна и чувствовал слишком много разных чувств, больше, чем мог вынести. Он хотел, чтобы Вэй Ин улыбался ему солнечно и ярко, но тот улыбался ему лишь тогда, когда шутил над ним или выводил из себя. Лань Ванцзи мог бы стерпеть любые шутки, даже самые обидные, но не мог стерпеть, когда Вэй Ин нарушал установленные правила, вынуждая Лань Ванцзи наказывать его, или когда Вэй Ин подлавливал его, заставляя его самого нарушать правила, тем самым вынуждая постоянно его одёргивать, затыкать, отталкивать. Лань Ванцзи не хотел обижать Вэй Ина, но ему приходилось это делать, чтобы не выдать себя. Ведь иначе Вэй Ин больше к нему не приблизится. Как быстро правила его клана, которым Лань Ванцзи следовал неукоснительно, из привычных и естественных стали сковывающими, связывающими его по рукам и ногам, причиняющие боль человеку, в которого он влюбился, − и ему самому. После завтрака Чжао Юэту выдала им остальные книги их истории, посоветовав быть осторожнее при прочтении последнего тома и сборника экстр, особенно Лань Ванцзи, так как в этих книгах присутствуют весьма смущающие вещи. Вэй Усянь, кажется, загорелся ещё большим любопытством, но он всё ещё хотел спать, поэтому, когда они проводили девушку, он отправился наверх. − Только не думай, Лань Чжань, что я так легко сдамся, − предупредил Вэй Усянь, удерживая одной рукой книги. – Ты обязательно скажешь мне, где кролики. − Иди спать, − отрезал Лань Ванцзи и отвернулся. Оставшись в одиночестве, Лань Ванцзи положил книги на стол и решил сперва помыть посуду, чтобы не оставаться совсем неблагодарным гостем. Он никогда не делал этого прежде, так как в Облачных глубинах все бытовые заботы лежали на плечах слуг, поэтому Лань Ванцзи не умел ни готовить, ни стирать, ни штопать одежду. Его пределом была уборка, и то в основном из-за того, что он не любил пускать в цзинши посторонних людей, а также проводил много времени в библиотеке за чтением и уборкой книг. Но почему бы не научиться чему-нибудь сейчас? Именитые кланы считали обучение бытовым премудростям недостойным, но кто знает, куда ещё заведёт его судьба? Они ведь будут ходить на ночные охоты, и может статься так, что в округе не будет ни одной таверны или деревни, и придётся всё делать самостоятельно. И Лань Ванцзи, осмотрев раковину, взял ёмкость, подписанную как «средство для мытья посуды», внимательно прочитал инструкцию и, разобравшись, довольно быстро справился с грязными тарелками и приборами. В этом занятии определённо было что-то медитативное, потому что он совершенно успокоился, и все утренние споры стали казаться несущественными и глупыми. В конце концов, ну, признает он, что оставил себе кроликов, что это изменит? Главное, чтобы о них не узнал дядя: Лань Ванцзи не боялся наказания, но не хотел, чтобы его вынудили избавиться от кроликов. А Вэй Усянь уж точно не побежит к Лань Цижэню с этим, потому что, во-первых, его тоже накажут за то, что он этих кроликов принёс, а во-вторых, он не походил на человека, который станет ябедничать. Закончив, Лань Ванцзи сел на диван и заставил себя открыть книгу. Он читал неспешно и вдумчиво, стараясь не пропустить ни одной детали, и вчера остановился на своём возвращении в Облачные глубины с юными адептами Гусу Лань и переродившимся Вэй Усянем, который чуть было не выдал себя на горе Дафань. Вэй Усянь из книги категорически не желал возвращаться в Гусу, ища отговорки о правилах, которые за время его отсутствия пополнились более чем на тысячу, хотя истинной причиной было то, что его могли раскусить, и что он видел в Лань Ванцзи угрозу. И настоящий Лань Ванцзи задался вопросом: что могло такого произойти между ними, что Вэй Усянь уверился в том, что Лань Ванцзи может быть ему врагом? Не может ведь быть, что всё дело в их нынешних препирательствах, попытках Лань Ванцзи держать дистанцию и не выдать своих постыдных чувств и желаний, и в том, что он был вынужден наказывать Вэй Ина за нарушение правил? Наверное, это из-за тёмного заклинательства книжного Вэй Усяня, ведь клан Лань считался самым праведным и нетерпимым к адептам иного пути. Но, с другой стороны, Лань Ванцзи не мог поверить, что Вэй Усянь мог прибегнуть к нему, будь у него другой выход. И он продолжил чтение. После безумно смущающих его сцен с омовением в холодном источнике (шрамы, откуда у него могли появиться такие шрамы, да ещё и от дисциплинарного кнута, что он, второй нефрит клана Лань, во имя всех богов, мог такого сотворить?!) и отходом ко сну в одной постели с шокированным Вэй Усянем начались воспоминания последнего о юности. Да, это было их нынешнее обучение в Облачных глубинах, описанное практически один в один, за исключением некоторых деталей и пропущенных сцен. К примеру, Лань Ванцзи вовсе не прекращал посещать совместные занятия, хотя дядя и настаивал на этом ещё после совместного с Вэй Ином наказания, желая уберечь горячо любимого племянника от дурного влияния первого ученика клана Юньмэн Цзян. Лань Ванцзи сказал ему тогда, что, напротив, посещение занятий должно научить его взаимодействию с разными типами людей и большей выдержке, ведь, если он научится держаться в присутствии таких бесцеремонных молодых господ, как Вэй Ин, то ничто иное не сможет поколебать его самообладание. Дядя нехотя согласился, а Лань Ванцзи позже наказал себя сам за ложь, ведь на самом деле он просто желал находиться в обществе Вэй Ина, даже если это стоило его выдержки и создавало риск выдать себя, хоть и случалось так, что он уходил, будучи более не в состоянии его выносить. После воспоминаний повествование вернулось к основному сюжету, где Вэй Усянь, пробудившись в одиночестве, нашёл поляну с кроликами. Лань Ванцзи был смятён: во-первых, как кролики сумели так расплодиться, если Вэй Ин подарил ему двух самцов? А во-вторых, то, что о них заботились даже младшие адепты, означало, что все обитатели Облачных глубин в курсе, кому эти кролики принадлежат. Следом за этим Вэй Усянь ворвался в минши, охваченную тёмной энергией озлобленной руки из деревни Мо. Вэй Усянь, опасавшийся разоблачения и не выносивший жизнь в Облачных глубинах, отправился на подмогу Лань Ванцзи и другим старшим адептам, вместо того, чтобы воспользоваться суматохой, выкрасть у кого-нибудь нефритовый жетон и сбежать, прихватив осла. Он даже не задумался ни на секунду, помощь другим выходила для него так же естественно, как дышать, и у Лань Ванцзи болезненно задрожало сердце. Как можно было считать этого человека злодеем, разве мог он привести к почти полному уничтожению свой клан, а потом хладнокровно убить своими руками тысячи добрых и невинных заклинателей? Читая об их совместном походе по следу руки, Лань Ванцзи всё так же не мог соотнести в своей голове Вэй Ина, которого он знал, Вэй Усяня, от лица которого шло повествование, со Старейшиной Илина, которого ненавидел весь заклинательский мир. Потом он добрался до сцены, на которой остановился Вэй Ин. Вино. И Лань Ванцзи не мог даже себе сказать, благословение это или же проклятие – то, что Вэй Усянь не догадался, что хмельной Лань Ванцзи говорит о нём, о том, что правила нарушал он из-за него, о том, что влюблён – в него. «Мой»… Чувствуя жаркий стыд, Лань Ванцзи посмотрел в сторону лестницы. Его Вэй Ин. Это звучало так притягательно и волнительно… Вот только Вэй Ин не был влюблён в Лань Ванцзи, и Лань Ванцзи не смел говорить ему о своих чувствах. К моменту, когда книжные герои вступили в зловещий туман города И, с лестницы донёсся топот и скрип ступеней. Лань Ванцзи отложил книгу и посмотрел на Вэй Усяня, всё ещё растрёпанного со сна, но одетого в чуть свободные ему джинсы, серую футболку и рубашку в чёрно-красную клетку. Здешняя одежда шла ему необычайно и смотрелась на нём куда гармоничнее, чем на Лань Ванцзи. − Лань Чжань. Ты чего так смотришь? – с подозрением поинтересовался Вэй Усянь и тут же широко зевнул. − Ты хорошо вписываешься в этот мир, − сказал Лань Ванцзи почти честно, умолчав о второй своей мысли. − Не знаю, мне всё ещё кажется, что я одет просто нелепо, − пробурчал Вэй Усянь. – Хотя очень удобно, спору нет. Ещё не закончил первый том? − Нет. Следы ведут в город И, − ответил Лань Ванцзи. − Боги, впервые слышу о таком городе, − вздохнул Вэй Усянь и прошлёпал на кухне. – Как же я хочу есть. Здесь есть что-нибудь, что не нужно готовить? Не то чтобы я не умел, но я совершенно не представляю, как эта штуковина работает, − он с сожалением посмотрел на плиту. – Да и Юэту просила не пользоваться плитой в её отсутствие. − Ты умеешь готовить? – удивился Лань Ванцзи. – Ты ведь первый ученик Юньмэн Цзян, разве готовка – не обязанность слуг? − Ну, а я – сын слуги, как некоторые мне любят напоминать, − пожал плечами Вэй Усянь, открывая холодильник и внимательно изучая его содержимое. Лань Ванцзи смутился: уж он-то точно не хотел об этом напоминать. – Да и не в этом дело. Просто у нас не считается зазорным уметь что-то такое, мало ли, где пригодится. Это только госпожа Юй любит попенять моей шицзе, когда она меня кормит, но, на самом деле, мы не зовём слуг по каждому поводу, как какие-нибудь Цзини, например. Моя шицзе потрясающе готовит, эх, попробовал бы ты её суп с корнем лотоса на свиных рёбрышках!.. Ах, да, ты же не ешь мясо. Ну, многое теряешь, я так тебе скажу. Так вот, я тоже могу себя прокормить, но меня на кухню не пускают, потому что я иногда рассеянный и могу натворить дел. Прожечь кастрюлю или положить столько специй, что никто это, кроме меня, не сможет съесть. Так что я, пожалуй, и впрямь не буду рисковать, мы всё-таки в гостях. Болтая, он выудил из холодильника сыр, помидоры и чесночный соус. Он действительно легко управлялся с небольшим кухонным ножом и довольно скоро соорудил себе еды, тут же предложил её Лань Ванцзи, но тот отказался: он не был голоден. − А ты, Лань Чжань, конечно же, не умеешь готовить? – с набитым ртом поинтересовался Вэй Усянь. − Нет, − помотал головой Лань Ванцзи. – Хотя я хотел бы научиться, так как, ты прав, это действительно может пригодиться. Но у нас это не принято. − Столько правил, а толку-то от них, − хмыкнул Вэй Усянь и плюхнулся на диван, поглядывая на книгу. – Лань Чжань, я вспомнил, ты так и не ответил мне, куда дел кроликов. − … − Лань Ванцзи отвёл взгляд, всё-таки говорить об этом было неловко. – Я оставил их. В доме моей матери. − Ого! – Вэй Усянь аж подпрыгнул, живо вытаращившись на него. – Второй молодой господин Лань, я не ослышался? Ты нарушил запрет на питомцев в Облачных глубинах? Что же скажет твой дядя, а? − Он будет мной недоволен. Но он ещё не знает, − чуть тише от стыда сказал Лань Ванцзи. − Ты ещё и от дяди скрываешь, ничего себе! Но почему, Лань Чжань? Я был уверен, ты отнёс их в лес тем же вечером! − Они мне понравились, − шёпотом ответил Лань Ванцзи. «И потому что их принёс ты», − добавил Лань Ванцзи про себя. Не сказать часть правды – это ведь нельзя назвать ложью, верно? − Значит, тебе и правда нравятся кролики? – ликующе уточнил Вэй Усянь. − Нравятся, − Лань Ванцзи поднял голову и посмотрел прямо. В конце концов, что в этом такого? Разве то, что в Облачных глубинах нельзя держать питомцев, запрещает любить маленьких пушистых зверьков? Разве Лань Ванцзи, который всем кажется холодным и отстранённым, не могут нравиться кролики? Вэй Усянь, не в силах сидеть смирно от переполняющих его эмоций, вскочил с дивана, сияя, как пресловутое солнце, но быстро успокоился и с улыбкой вздохнул: − Что ж, я рад, что хоть в чём-то тебе угодил, второй молодой господин Лань. Он словно дразнился, и Лань Ванцзи с радостью сказал бы ему, что угодил он вовсе не только этим, но не мог, просто не мог. Он хотел вернуться к книге, но Вэй Усянь отобрал её. − Пойдём, потренируемся? − Нет, − моментально отказался Лань Ванцзи. − Ну, Лань Чжань! – заныл Вэй Усянь. – Ты постоянно мне отказываешь, во всём! Разве тебе не понравилось сражаться со мной тогда, на крыше? Разве это было не здорово? Разумеется, Лань Ванцзи понравилось. Та ночь, та встреча, тот бой казались Лань Ванцзи поворотным событием, подобно тому, как если бы его столкнули со скалы в бурлящее штормовое море. Прежде он никогда не испытывал такой несдержанности, такого яркого гнева, но этот юноша в не слишком удачно подобранных ученических одеждах, слишком широких в талии, с кувшинами вина и широкой улыбкой, озарявшей его лицо, словно ночь вдруг отступила, и на тёмном небе появилось солнце… Лань Ванцзи и сам не мог себе объяснить, почему он не смог тогда сдержаться. Ведь он мог бы – оставить попытки схватить наглеца, а утром доложить старшим адептам и самостоятельно назначить наказание, ведь он был ответственным за дисциплину. Он мог бы – приказать переписывать правила, как позже в библиотеке, или велеть адептам держать его во время наказания ферулами. Совсем необязательно было прыгать по крышам, пытаясь его схватить и образумить. Но Лань Ванцзи сорвался, бросался вперёд снова и снова, пока Вэй Ин, смеясь, ускользал от его рук, парировал выпады его меча, и это было подобно боевому танцу, в котором ни один из противников не ставит себе цели убить или серьёзно ранить, скорее узнать, на что ещё тот способен, и на что способен он сам. Лань Ванцзи прежде ни разу не тренировался с заклинателем, не уступающим ему по силе и мастерству, не считая наставников и брата, которые всё равно сражались не в полную силу, стремясь научить, а не подраться. Вэй Ина же не сдерживало ничего, и он очень не хотел, чтобы его поймали прямо в тот момент, когда он ещё даже не испил своё вино. Позже Лань Ванцзи, изо всех сил пытаясь успокоить свой разум, думал, что совсем не против повторить этот бой. Не против был бы и сейчас, но… Сейчас всё было иначе. Сейчас он чувствовал не только возмущение от чужого нахальства и такого вопиющего пренебрежения правилами его дома. Сейчас он знал, что влюблён, и боялся, что может сделать с ним и его выдержкой такой будоражащий кровь бой. − Как ты себе это представляешь? – стараясь ничем не выдать истинных причин своего отказа, спросил Лань Ванцзи. – Мы не в Облачных глубинах. Если мы выйдем с мечами на улицу и начнём сражаться и прыгать по крышам, это вызовет вопросы у здешних жителей и случайных прохожих. Глупо надеяться, что во всей деревне и парке рядом не будет никого, кто услышит звон стали и увидит двух вчерашних нарушителей в банке. − Но мы же переоделись… Да, про мечи-то я не подумал, − признал Вэй Усянь. – Как же жаль. Хм… О, я знаю! Значит, мы должны провести тренировку без мечей, только и всего! Обычный спарринг на руках, например, и следить за тем, чтобы не прыгать на несколько метров, раз уж мы должны изображать простых смертных, которые на такое не способны. − Нет! – Лань Ванцзи едва не задохнулся: это было ещё хуже! Мечи, по крайней мере, могли обеспечить дистанцию, но спарринг на руках, эта опасная близость, нет, ни за что! − Опять отказываешь! Лань Чжань, ты же делаешь это не потому, что ты не умеешь драться на руках? – прищурился Вэй Усянь. − Нет. Просто в этом нет нужды. И нам не во что будет переодеться, если мы испачкаем одежду, которую нам дали, − попытался найти отговорку Лань Ванцзи. Сколько ещё лжи он вынужден будет произнести из-за Вэй Ина? − А я тебе скажу, что в этом есть нужда. Кто знает, сколько мы тут ещё проторчим? – воскликнул Вэй Усянь. – Так легко все навыки потерять. Потом вернёмся, пойдём на ночную охоту, и нас завалит любой гуль. − Вздор. Навыки так легко не теряются, особенно если ты достаточно упражнялся до этого. И ты, что, собираешься драться с гулями на кулаках? − Всякое бывает. Я даже ловил водных гулей голыми руками в воде, так что навыки рукопашного боя мне очень помогли. Мы не можем упражняться на мечах, потому что здесь это не принято, и нас могут заметить. Надо практиковаться хоть в чём-то! Лань Чжань, ты не можешь быть против таких аргументов! Или ты просто понимаешь, что в драке на руках тебе меня точно не одолеть? – начал его подначивать Вэй Усянь. − Глупости, − отрезал Лань Ванцзи. Он, конечно, и в самом деле не был уверен, что одержит верх в такой схватке: он был сильнее, а Вэй Ин был ловчее и вдобавок наверняка не гнушался использовать не совсем честные приёмчики. Но ему не было за это стыдно, каждый клан имел свои собственные уникальные техники и стиль боя, а уж про индивидуальность отдельных адептов и говорить нечего, каждый мог что-то, чего не могли другие. Нет, он не хотел драться с Вэй Ином по совершенно иным причинам. Он помнил, как горячила кровь первая схватка с Вэй Ином, и помнил, как он был близок к провалу совсем недавно, когда Вэй Ин уронил их обоих со стены, вцепившись в него руками и ногами. − Ах, что бы сказали другие адепты, если бы узнали об этом. Второй молодой господин Лань так боится проиграть какому-то там Вэй Усяню, что не желает с ним даже потренироваться немного, − ядовито протянул Вэй Усянь, откровенно провоцируя. – Ох, или ты, Лань Чжань, считаешь это ниже своего достоинства – драться с таким, как я, с сыном слуги, который только и делает, что нарушает правила да высказывает крамольные мысли учителю? − Ты первый ученик клана Юньмэн Цзян и не уступаешь мне в схватке на мечах, − Лань Ванцзи сжал губы в тонкую линию. – Как я могу считать тебя ниже себя? − Кому какое дело до того, что я умею? Всем за пределами моего клана есть дело только до моего происхождения, − фыркнул Вэй Усянь. − Мне нет до него дела, − сказал Лань Ванцзи. – Я сужу о людях только по их поступкам и умениям. − Тогда, будь любезен, окажи этому недостойному честь и потренируйся с ним, − Вэй Усянь улыбнулся и швырнул ему белые ленты, которыми они обматывали рукава нижних одежд. Свои он уже принялся наматывать на кулаки, чтобы смягчать удары и не сбивать костяшки так сильно. Лань Ванцзи взял ленты и отвернулся. Воистину, переспорить Вэй Ина было просто невозможно, он любые слова, сказанные оппонентом, умудрялся переворачивать с ног на голову. Вот и сейчас, отказать ему значило либо то, что Лань Ванцзи опасается показаться слабым и проиграть ему в спарринге, либо то, что он проявляет к нему неуважение. Согласиться же – испытывать свою выдержку, потакая своим желаниям. Может быть, пойти? В конце концов, они здесь одни, а Вэй Ин что в книге, что в реальности не слишком проницателен насчёт истинных мыслей Лань Ванцзи. Он досчитал про себя до десяти и стал заматывать кулаки. Вэй Ин издал невнятный ликующий возглас, скатился с дивана и помчался во двор. Лань Ванцзи обмотал концами лобной ленты свою косу и со вздохом вышел за ним, подумал и нехотя снял рубашку, оставшись в футболке и джинсах: если он испачкает их, хотя бы рубашка останется чистой. Вэй Ин последовал его примеру, обнажая жилистые руки и усмехаясь. − Ах, Лань Чжань, заметь, из нас двоих ты первым начал раздеваться! – протянул он весело. Лань Ванцзи вспыхнул, но постарался сохранить лицо и сказал максимально спокойно: − Если ты не прекратишь нести бредни, никакого спарринга не будет. Я закроюсь наверху, уйду в глубокую медитацию, и даже ты до меня не достучишься, пока я этого не захочу. − Ай-я, как жестоко! – возмутился Вэй Усянь. – Ладно-ладно, я замолкаю! И он без предупреждения сделал резкий выпад. Лань Ванцзи едва успел уклониться и сразу контратаковал, но Вэй Усянь был слишком быстр и легко увернулся. Они отскочили друг от друга, кружа по небольшой площадке и примеряясь, выискивая нужный момент. Лань Ванцзи старался не смотреть на лицо Вэй Ина, чья яркая улыбка отвлекала его, куда правильнее было следить за руками, ногами и корпусом. Вэй Усянь же, напротив, постоянно пытался поймать его взгляд, чтобы подловить на этом. Они обменялись ещё парой пробных выпадов и лёгких разогревающих ударов, снова отскакивая, изучая друг друга и вырабатывая тактику. Было непривычно. В лёгких нижних одеждах Лань Ванцзи прежде проводил только спокойные физические тренировки, вроде стойки на руках, и лишь наедине с братом, но на боевые тренировки выходил только в полном ученическом ханьфу. Это было неизменным правилом: ведь сражаться вне дома они также будут в нескольких слоях одежды и потому должны уметь двигаться в обилии разлетающейся ткани. И потому Лань Ванцзи совершенно не привык драться без длинных рукавов и разлетающихся пол ханьфу, без копны волос и концов ленты. Они двигались, почти не атакуя и больше изучая друг друга, и Лань Ванцзи очень старался не отвлекаться на ставшую более очевидной фигуру Вэй Ина, почти не скрытую тканью. Шаг, выпад, уворот, выпад, уклонение, ещё шаг, выпад, парирование, резкий разрыв дистанции. Это походило больше на танец, чем бой, танец, в котором партнёры почти не касаются друг друга, будто знакомясь. Они могли бы кружить так по двору ещё долго, если бы в какой-то момент весёлость и сосредоточенность Вэй Усяня не сменилась опасной игривостью. Он сказал с ухмылкой: − Знаешь, мне очень нравятся эти одежды. Они совсем ничего не скрывают, − Лань Ванцзи почувствовал, как кровь приливает к ушам, но Вэй Усянь не имел в виду ничего подобного. – И я могу видеть каждую ошибку, которую ты допускаешь. С этими словами он ринулся вперёд. Лань Ванцзи сделал шаг в сторону, но Вэй Усянь словно того и ждал, оказавшись именно там, его нога зацепила ногу Лань Ванцзи, и он чуть было не потерял равновесие: его спасли только многолетние тренировки на устойчивость и собственный вес, благодаря чему его было не так-то просто свалить на землю случайной подсечкой. Лань Ванцзи развернулся и почти схватил Вэй Усяня за руку, тот увернулся в последний момент, и его пальцы лишь скользнули по коже, не скрытой широким рукавом. Они снова отскочили друг от друга, когда атака обоих провалилась. Вэй Усянь улыбался широко и самодовольно. Лань Ванцзи ответил ему максимально холодным взглядом. Он не был уязвлён тем, что двигался не так хорошо, как казалось всем в Облачных глубинах, в конце концов, даже при нынешнем высоком уровне самосовершенствования он всё ещё юнец, ему всего шестнадцать, глупо было считать, что он какой-то бессмертный без единого изъяна. Лань Ванцзи куда больше волновал тот факт, насколько легко Вэй Ину удаётся вывести его из себя, вызвать в нём эмоции и воспользоваться этим в бою в том числе, а не только ради шуток. Контроль – один из столпов его клана, а эмоции в реальной схватке неуместны и могут только навредить. Ему следовало учиться самоконтролю ещё усерднее, чтобы подобных ситуаций не возникало, чтобы он оставался собранным и сосредоточенным в любой ситуации. И, даже если пожирающие его изнутри чувства подавить не удастся, нельзя допускать, чтобы они влияли на его действия. Поэтому Лань Ванцзи заставил себя не реагировать на улыбку Вэй Ина и его явно провоцирующий вид, снова возвращаясь к изучению. В обычное время Вэй Усянь напоминал ураган, не видящий препятствий и сносящий всё на своём пути, но в бою было видно, насколько выверены его движения, какое идеальное у него чувство равновесия. Пожалуй, это было неудивительно, учитывая, что жил он среди озёр и рек, на пристани, закованной в узкие каменные мосты и деревянные пирсы на сваях, да ещё и превосходно плавал. А уж учитывая неугомонный характер Вэй Усяня, тот, наверное, облазил каждую крышу в Юньмэне. Добавить к этому страх перед собаками, обеспечивающий ему ловкость и скорость в попытках от них спастись… Кажется, Лань Ванцзи слишком сосредоточился на физических способностях и совсем позабыл обо всём прочем, потому что Вэй Усянь, кружа, сделал обманный выпад, на который Лань Ванцзи позорно повёлся, неожиданно сделал подсечку, одновременно толкая. На этот раз Лань Ванцзи не удалось устоять, он упал, в последний момент успев сгруппироваться, перекатился и тут же вскочил, парируя новую быструю атаку. У него получилось перехватить руку Вэй Усяня, но тот вывернулся быстрее, чем Лань Ванцзи удалось её заломить: Вэй Усянь был ненамного слабее, и, чтобы обратить свою силу против него, Лань Ванцзи пришлось бы навалиться всем весом, а он не желал такого близкого контакта. Кровь забурлила от азарта: ему действительно надо было атаковать сильнее! − Лань Чжань, − Вэй Усянь дышал часто, его щёки начали краснеть, а глаза весело блестели. – Ты как-то слабовато пытаешься меня схватить. Забыл, как отчаянно пытался меня поймать в ночь нашего знакомства? Тебя тогда так подстегнуло желание меня наказать? Или мои голые руки не дают тебе покоя? − Вздор! – выдохнул Лань Ванцзи и на этот раз атаковал первым. Вэй Усянь снова увернулся, ткнул его кулаком в бок и со смехом несильно дёрнул за косу, чудом не задев концы лобной ленты. Если бы он это сделал, Лань Ванцзи бы этого не вынес и сбежал бы в ту же секунду! − Ах да, я забыл, ты же не касаешься посторонних людей! – фыркнул Вэй Усянь. – А я-то думал, мы хотя бы теперь подружились, столько пережив. Совместная ловля гулей, совместное наказание, совместное исцеление! Тебе даже понравились мои кролики! Лань Чжань, ну разве я не могу назвать тебя другом? − Мы не друзья! Лань Ванцзи отразил очередной выпад, − Вэй Усянь, болтая, не забывал атаковать, − схватил его за запястье и резко заломил правую руку за спину. Вэй Усянь вскрикнул и попытался выкрутиться, держать его так было неудобно, поэтому Лань Ванцзи выпустил запястье, сделав подсечку, уронил Вэй Усяня на землю. Тот рухнул, не успев толком выставить руки, ударился подбородком и плечом, хотел откатиться, но поздно: Лань Ванцзи снова заломил ему руку, придавливая к земле всем своим весом. Несмотря на это, Вэй Усянь продолжал вопить и вырываться, хоть у него и не получалось. − Доволен, наконец? – приводя дыхание в порядок, осведомился Лань Ванцзи. − Отпусти! – крикнул Вэй Усянь, пытаясь стукнуть его какой-нибудь свободной конечностью, хоть пяткой, хоть левой рукой. – Ай! Лань Чжань, больно! − Ты сам напросился, − напомнил ему Лань Ванцзи. – Хотел спарринг на руках – пожалуйста. − Но не так же!.. Теперь я понимаю, откуда вырос взрослый Лань Ванцзи в книжке, − пропыхтел Вэй Усянь, продолжая бессильно барахтаться. – Ты с самого первого дня мечтал меня завалить, да, Лань Чжань? Лицо Лань Ванцзи словно кипятком ошпарило, и ему потребовалась вся его выдержка, чтобы от такого бесстыдства не выпустить из руки чужое запястье и не сбежать. «Он всего лишь провоцирует тебя», − напомнил себе Лань Ванцзи, но в голове всё равно вспыхивали непрошенные картинки, и то, как он придавливал Вэй Ина к земле, ситуацию не облегчало. И Лань Ванцзи солгал бы сам себе, если бы сказал, что подобный расклад ему так уж не нравится, – и от этого ему становилось ещё более стыдно и страшно. Вместо ответа он усилил хватку на запястье и завёл руку ещё выше, до самых лопаток. − А-а! Лань Чжань, ну больно же! – заныл Вэй Усянь, не переставая выворачиваться. Лицо его было ярко-алым от усилий, спина под рукой тяжело вздымалась. − Больно, потому что дёргаешься, − спокойно отозвался Лань Ванцзи. − Ладно! Ладно! Ты победил! – крикнул Вэй Усянь очень жалобно. – Отпусти, пожалуйста, и просто продолжим, договорились? − Хм, − Лань Ванцзи сощурился, но всё-таки выпустил его руку из захвата и перестал давить на спину и бёдра. В следующую секунду Вэй Усянь извернулся ужом, обхватил его ногами и повалил на себя. Лань Ванцзи попытался перевернуться и угодил в ловушку: их ноги были переплетены, а его шея оказалась в захвате чужого локтя. Лань Ванцзи вцепился в его руки и дёрнулся пару раз на пробу: нет, так не выйдет, Вэй Ин держал его крепко и цепко, как обезьяна. Положение выводило его из себя, он оказался в клетке рук и ног, разгорячённый боем Вэй Ин казался горячим, как печка, голая кожа его руки соприкасалась с голой кожей шеи Лань Ванцзи, и, Лань Ванцзи мог в этом поклясться, на этот раз Вэй Ин точно касался его ленты, кажется, подбородком. − Ну что, Лань Чжань, ты сдаёшься? – прерывистое дыхание Вэй Усяня опалило и без того пылающее ухо Лань Ванцзи. – Ты такой жалостливый. Я вот тебя не отпущу, даже если притворишься, что заплачешь. Он засмеялся громко и довольно. Лань Ванцзи промолчал, он не собирался плакать и уж тем более сдаваться, ему всего-то надо было успокоиться и подавить все неуместные мысли о том, что лежать вот так в объятиях Вэй Ина, чувствуя его тепло сквозь тонкую ткань футболки и давление сильной руки на горло, очень даже приятно. Вырваться он не мог, поэтому следовало действовать иначе. Качнувшись в одну сторону для увеличения инерции, Лань Ванцзи с силой дёрнул их обоих в другую, перекатываясь на колени. Отсюда было намного легче подняться на ноги, и Вэй Ин только издал удивлённый возглас, когда понял, что теперь висит на спине Лань Ванцзи, продолжая за него цепляться. Однако сдаваться Вэй Усянь тоже не собирался. Он опустил ноги, согнутым коленом упёрся в спину Лань Ванцзи, пытаясь заставить его прогнуться и своим весом снова уронить на себя, но он был слишком лёгкий. Лань Ванцзи схватил его за ногу, чтобы у того не осталось опоры, наклонился чуть вперёд и, оказавшись у ограды, впечатал Вэй Усяня в неё – не так сильно, как мог бы, если бы они дрались всерьёз, а больше чтобы обозначить свои намерения. Вэй Усянь зашипел, когда его приложили плечом и лопаткой, но рук по-прежнему не расцеплял, ещё и сдавил коленями талию, по-видимому, намереваясь висеть на Лань Ванцзи, пока он не признает поражение. − Я тебя не отпущу, Лань Чжань, даже не надейся, − пропыхтел он прямо в ухо. – Как тебе это понравится, такому холодному недотроге, который даже за руку меня брать не хотел, когда вытаскивал из озера? Похоже, тот случай задел его сильнее, чем можно было подумать, но Лань Ванцзи в этот момент, такой же слишком взбудораженный их схваткой, не собирался потакать его обидам. Вместо этого он сделал то, чего не сделал бы никогда в иной ситуации. Он резко присел и оттолкнулся руками от земли, совершая кувырок вместе со своей ношей. Вэй Усянь закричал и в попытке сгруппироваться отпустил, наконец, его шею, обрушиваясь спиной на землю, попытался перекатиться на живот и встать, но не успел. Лань Ванцзи, избавившись от него, немедленно перевернулся и, не давая тому времени опомниться, схватил за обе руки и заломил их за спину, снова придавливая к земле, только на этот раз уселся ему чуть ниже поясницы. − Лань Чжань! Это нечестно! А если бы ты мне шею свернул? – заорал Вэй Усянь, немедленно и бессильно забившись в стальной хватке. − Сказал тот, кто пытался меня придушить, − парировал Лань Ванцзи. − Я не пытался… ай! – Вэй Усянь захныкал по-детски, намереваясь опять начать давить на жалость. − Если ты будешь слишком громко кричать и привлекать внимание жителей деревни, я наложу на тебя заклинание молчания, − предупредил Лань Ванцзи. − Почему ты так жесток? – заныл Вэй Усянь, извиваясь под ним. Лань Ванцзи сел поудобнее, чтобы поза вышла не слишком смущающей. – Ударил об стену, заламываешь меня так сильно, да ещё и запрещаешь мне говорить об этом! И подбородок мне разбил! Лань Чжань! Я вот старался не навредить твоему прекрасному лицу, ты слишком хорошенький, чтобы ходить с синяками. А я что? Я недостаточно красив, раз ты позволяешь себе такое? Он был красив невероятно, даже такой, сердитый, с растрепавшимся хвостом, с ссадиной на подбородке, перепачканный в пыли и с застрявшими в волосах сухими прошлогодними травинками. Его щёки пылали, как распустившиеся алые пионы, благоухающие жарким июньским днём, а по шее стекали капельки пота. Вэй Ин был прекрасен, но, увы, это не отменяло того, что он сейчас сказал бы что угодно, чтобы его отпустили. − Прекрати выдумывать эти глупости, − строго сказал Лань Ванцзи. – Ты ударился сам, потому что не успел правильно выставить руки при падении. Если бы я хотел навредить тебе и твоему лицу, я бы ударил. Заехал бы затылком в нос, пока ты меня держал. Или взял сейчас за волосы и приложил лбом к земле, чтобы ты, наконец, перестал дёргаться. − Неужели ты поступил бы так со мной, Лань Чжань?! – поразился Вэй Усянь, и в его голосе зазвенели, несомненно, фальшивые слёзы. – Ты что, совсем меня не любишь? «Люблю», − чуть было не сказал Лань Ванцзи автоматически и от ужаса, что чуть было не выдал себя таким нелепейшим образом, прикусил язык так сильно, что почувствовал солёный вкус крови. − Как видишь, я этого не делаю, − ровным голосом ответил Лань Ванцзи. − Почему? Потому что всё-таки любишь меня, или потому что я тоже хорошенький? – полюбопытствовал Вэй Усянь, пытаясь извернуться и посмотреть на него. − Потому что у нас тренировочный бой, и в подобном нет нужды, − раздражённо напомнил Лань Ванцзи. Ему срочно требовалась успокаивающая дыхательная практика, потому что Вэй Ин продолжал нести вздор и вместе с тем вырываться. Лань Ванцзи было стыдно признавать, что происходящее ему нравится. Нравится тренироваться с Вэй Ином, особенно, когда тот прекращает вставлять свои бесстыжие комментарии, отдаваясь бою, нравится, когда тому удаётся одолеть его, пусть и ненадолго, нравится самому одерживать верх. Нравится вот так подминать его, сжимая запястья, достаточно тонкие для его больших ладоней и длинных пальцев, и Вэй Ин, непокорно ёрзающий под ним, отнюдь не делал ситуацию легче. − Лань Чжань! – Вэй Усянь дёрнулся ещё несколько раз и устало затих. – Лань Чжань! Ты не собираешься меня отпускать? Только не говори мне, что ты в подобном положении ещё и медитировать можешь! − По-моему, ты ещё недостаточно успокоился, − заметил Лань Ванцзи. − Я спокоен только во сне. Лань Чжань, мне больно и неудобно! – снова заныл Вэй Усянь. – Ты слишком сильный, у меня уже руки затекли и скоро отвалятся. И земля твёрдая и холодная! − В прошлый раз ты тоже жаловался и обманул меня, − напомнил Лань Ванцзи. – Я усвоил урок и больше не поддамся. − На этот раз я не шучу! – Вэй Усянь яростно забился с новой силой. – Я не хочу больше тренироваться, довольно, ты победил, уложив меня дважды, отпусти же! Наученный горьким опытом, Лань Ванцзи встал и, дёрнув за запястья, заставил Вэй Усяня вскочить, потом несильно оттолкнул от себя, чтобы тот не воспользовался маленьким расстоянием между ними и не попытался уронить его снова. Но Вэй Усянь, кажется, действительно больше не собирался нападать, только потягивался, потирал запястья, на которых остались красные следы, и разминал руки, проверяя, не вывернули ли их ему слишком сильно. − Жестокий Лань Чжань, − пробурчал Вэй Усянь, встряхивая кистями рук и разгоняя кровь. – Эй, я тут подумал, может быть, нам поискать какие-нибудь длинные палки в качестве тренировочных мечей или шестов? Это не должно привлекать столько внимания и вызывать вопросы, как настоящие духовные мечи. Подумав, Лань Ванцзи кивнул, идея была приемлемой, да и будет всё-таки лучше не рисковать так больше и держать дистанцию. Какой бы хорошей ни вышла сегодняшняя тренировка, повторять подобное ещё раз он не хотел. Слишком близко, слишком неконтролируемо. В его клане было не принято сражаться врукопашную, хоть им и давали соответствующие навыки, всё-таки лучше уделять больше внимания фехтованию. Вернувшись в дом, Лань Ванцзи сразу отправился в душ, чтобы смыть с себя пыль и немного успокоиться. Он критически оглядел себя в зеркале. Причёска почти не пострадала, потому что он не стремился вырваться из хватки, лента, к счастью, осталась безупречно белой и чистой, а вот руки, джинсы и особенно футболка были слегка испачканы, и это ещё повезло, что земля и трава были сухими. Сняв джинсы, Лань Ванцзи оттряхнул их, а футболку и ленты, которыми он заматывал руки, пришлось положить в корзину с грязным бельём, где уже лежали их с Вэй Ином белые ханьфу. Очень неудобно перед хозяйкой… Лань Ванцзи подумал, что, как только им удастся разменять серебро, им обязательно надо будет раздобыть ещё одежды, и отдельно – для тренировок. И научиться стирать самостоятельно, Юэту ведь им не служанка и не владелица постоялого двора. Вздохнув, Лань Ванцзи принял прохладный душ, застегнул рубашку на все пуговицы и спустился уже в более подобающем виде. Вэй Ин тут же умчался в ванную, проторчал там час и вернулся тоже в рубашке: он извозился сильнее, на его подбородке красовалась небольшая промытая ссадина, в волосах виднелась пропущенная им травинка. Лань Ванцзи хотел вытащить её, но устыдился, он и так сегодня касался Вэй Ина слишком много, поэтому просто сказал об этом. Вэй Усянь встряхнул волосами, пропустил хвост меж пальцев, но это не помогло. − Где? Никак не найду, − сказал он. Лань Ванцзи подавил очередной вздох и достал треклятую травинку. Вэй Усянь тут же засмеялся: − Спасибо, Лань Чжань. − Не за что, − прохладно отозвался Лань Ванцзи и вернулся к чтению. Пока Вэй Ин мылся, он успел уже дочитать первый том и начать второй, где Вэй Усянь использовал технику «Сопереживания», чтобы увидеть воспоминания призрака слепой девушки. Ещё раз встряхнув волосами на всякий случай, Вэй Ин плюхнулся рядом и тоже стал читать. Читал он не так внимательно, но немного быстрее, поначалу на удивление молча – наверное, потому что книга была о нём, − но иногда всё-таки не удерживался от комментариев. Сюэ Ян его весьма заинтересовал, удостоившись восхищённого: «Ну и сволочной же тип! Только представь, каким сильным заклинателем он мог бы стать, если бы не пошёл по такому пути!». − У тебя такие занятные ученики, Лань Чжань, − ненадолго отложив книгу, сказал Вэй Усянь. – Они ведут себя так, словно их обучал твой брат, а тебя я представлял учителем вроде твоего дядюшки, но тут написано, что это ты их обучал. Как у такого строгого зануды, как ты, могли получиться такие очаровательные ученики? − Я вовсе не такой, как мой дядя, − пробормотал Лань Ванцзи с досадой. – И я не тот Лань Ванцзи, что в книге. Пожалуйста, воздержись от подобных суждений. − Пф! Да уж, точно, ты не книжный Лань Чжань и навряд ли вырастешь таким, как он, − протянул Вэй Усянь. – Ты так ко мне несправедлив. − Так пойди и найди себе книжного, − сердито отозвался Лань Ванцзи. − Лань Чжань, ты что, ревнуешь меня к книжному Лань Чжаню? – рассмеялся Вэй Усянь. Лань Ванцзи резко захлопнул книгу и вышел из дома в сад, не в силах больше это слушать, уж лучше было посидеть на ветру. Всего, что произошло сегодня с момента пробуждения, и так уже более чем хватило. Глубоко вдохнув, он снова открыл книгу. Он не стал себе лгать: ему было обидно. Тот Лань Ванцзи, взрослый, проживший в мире, где Вэй Ина не было долгих тринадцать лет, выглядел невероятным, терпеливым и спокойным, и лишь незначительные мелочи, незаметные большинству людей, могли выдать то, что творилось у него на душе. По мере прочтения он казался юному Лань Ванцзи недостижимым идеалом, но его собственное сердце сжималось: неужели для обретения подобного самообладания нужно пережить самое страшное, столько боли и горя, чтобы всё прочее, что сейчас выводит из себя, стало казаться незначительным, что можно с лёгкостью терпеть? Увы, Лань Ванцзи был всего лишь безнадёжно влюблённым юнцом, внутренний мир которого другой юнец совершенно не нарочно и играючи поверг в совершеннейший хаос. И Лань Ванцзи совершенно не знал, что с этим делать.