Глава 3
4 ноября 2022 г. в 02:57
Книга, врученная Льюисом, действительно оказалась очень полезна и многое прояснила. Оказалось, что альфы – это своеобразные самцы-осеменители с такой интересной деталью на половом органе, как узел, способный привести к сцепке во время спаривания секса, а в период течки омеги – и существа с дурной башкой. Они имеют более крупное тело, если сравнивать с омегами, которые в большинстве своём – хрупкие цветочки.
Омеги, как уже успел догадаться ранее Тилиан, – это способные к деторождению мужчины. У них есть необходимые органы, которые дают возможность сформировать ребёнка. Из их заднего прохода выделяется смазка при возбуждении, а ещё, пусть и не очень часто, примерно раз в полгода (хотя всё индивидуально) они впадают в течное состояние, характеризующееся крайней, чуть ли не сводящей с ума, степенью возбуждения, побороть которое можно разве что "естественным образом", взобравшись на какого-нибудь альфу. Если верить написанному, именно в этот период высок риск забеременеть. К счастью, современными учёными были разработаны специальные средства для подавления течки, но насколько они безопасны, ещё стоит разобраться, поэтому омеги сами принимают решение на свой страх и риск, стоит ли им употреблять нечто подобное. Кто-то кричит о том, что теперь не может забеременеть, другие же говорят, что с ними всё хорошо и в своё время препарат помог им, а всё, что болтают – это враньё, ибо те омеги, что орали в первых рядах о том, что не могут родить, либо утратили эту способность по собственной глупости, либо на самом деле были папами, просто им заплатили нужные люди, чтобы они заявили обратное. Препарат был дорогостоящим, поэтому и малодоступным для простого народа. Альтернативой ему служил разве что травяной отвар, ослабляющий симптомы течки, но не убирающий их, скорее лишающий болей тех, для кого это состояние сопровождается болями.
Самое интересное было про запахи: каждый человек имеет свой индивидуальный и может привлечь им партнёра. Даже писаный красавец может быть отвергнут представителем противоположного пола только потому, что пахнет для него неприятно. По личному аромату же можно определить своего идеального партнёра – истинную пару. Хоть далеко не каждый встречает такого, они есть, и отвертеться от этой связи нет никакой возможности: обоих тянет друг к другу со страшной силой. Собственно, таким партнёром и был Трэвис для бывшего владельца тела. Сейчас же либо свершился тот самый случай, когда физиология одного истинного отвергла другого из-за утраты доверия, либо аромат изменился из-за попаданчества, и Толян своим появлением в мире внёс некоторые изменения. Блондин счёл верными оба варианта, так как не могло его появление не отразиться на теле, и его отвращение к рыбе и дарам моря тоже не могло оказаться беспочвенным.
Аромат другого человека, как стало известно, имеет несколько уровней, поэтому все его оттенки дано уловить не каждому – это ещё один показатель истинности. Например, в книге было рассказано, что один альфа пах для своего партнёра мёдом и берёзой, и только найдя того самого, он узнал, что есть в нём и примесь перца, который его благоверный сразу почувствовал и с непривычки начал чихать. К счастью, этот эффект вскоре прошёл.
Тилиан действительно хорошо чувствовал запахи, намного лучше, чем раньше, вот только... то были обычные запахи, а не индивидуальные, которыми должны обладать все альфы и омеги. Тех, особенных, он не ощущал и пока не мог себе ответить на вопрос, почему так происходит. Предполагал, конечно, что это из-за отсутствия
истинного для него, так как он иномирец, а ещё думал, что, возможно, просто пока не адаптировался до конца к новой реальности, но думать можно всё, что угодно, а правда была не ясна.
Кроме альф и омег, в мире существовали и такие, как Льюис – беты. У них меньшие габариты тела, чем у альф, но большие, чем у омег. По меркам Земли – люди среднего роста и среднего телосложения. Они не имеют способности к размножению вообще и поэтому индивидуальных запахов тоже не чувствуют и пар не имеют. Хотя насчёт последнего тоже не всё точно, ведь если не чувствуешь пару своим обонянием, это не значит, что её нет. Некоторые беты утверждали, что встречали своих истинных и жили с ними в любви и согласии на протяжении многих лет, но в мире, где отношениями правит нюх, это сочли выдумкой. Есть, конечно, те, кто и сейчас верит в связь бет, однако большинство смотрит на подобное со скепсисом.
Порадовало то, что в мире есть женщины. Огорчило – что это большая редкость и постепенно они вырождаются. Они никогда не бывают альфами или омегами – только бетами, хотя раньше и могли рожать детей, без всяких там течек и вязок, и в момент написания книги их число в этой стране, Хумардилии, составляло девятнадцать человек, в мире же по собранным данным – шестьдесят два.
Особенно увлекла Тилиана глава о происхождении видов. Животные метки-укусы, которыми альфы могли пометить своих омег, связь однажды и навсегда, предполагаемая истинностью, развитый нюх (кроме индивидуальных ароматов, беты хорошо улавливают запахи), течки, вязка – всё это имеет отношение к волкам, которых некоторые считают предками современных людей. Однако здесь существует одна проблема: если воспринимать происхождение от волков как факт, становится очевидным близкое родство и с оборотнями, для которых ипостась зверя является лучшим подтверждением их связи с хищниками.
Да, что удивительно, люди – это не единственные разумные жители нового мира. Здесь были ещё и оборотни, эльфы, гномы, вампиры и так называемые демоны. Также Тилиан узнал о возможном единстве происхождения эльфов и гномов, вампиров и демонов, но каждый из народов это отвергал, хотя в чём-то сходство было огромным и почти неоспоримым.
Из других книг библиотеки омега почерпнул информацию о внешних границах государств. Всего было три материка примерно одного размера. Люди занимали больше половины своего, называемого просто Светлым, и делили его с эльфами. Пятую часть второго, Горного, занимали гномы, ещё одна часть считалась нейтральной из-за непроходимых гор, собственно и давших материку такое название, а всё остальное принадлежало оборотням. И на третьем материке, Тёмном, обосновались вампиры и демоны, примерно в равном соотношении, но на севере также имелось небольшое поселение оборотней, названное Фриланией, размером как четыре или даже пять владений фон Флипперов и по большей части занятое лесным массивом. По легенде там некогда селились беженцы из своей страны, главы чьих семей пошли против правителя. Поднявший восстание был близким другом правителей вампиров и демонов, поэтому его "людям" в своё время выделили здесь земли и разрешили остаться. Эти оборотни считались предателями страны Вулфии, но и в состав государства кого-то из тёмных не вошли. Им было позволено жить на выделенной территории без вмешательства извне при условии, что, когда по той или иной причине они будут пересекать границу, то и закон чужой страны нарушать не станут.
Ещё одной интересной новостью, повергшей иномирца в шок, стало наличие магии. Ей владели далеко не все, а более сильной – и того меньше, и раса при этом не имела особого значения. В основном людей с магическим потенциалом обучали в специальных школах своих стран контролю сил и простым действиям вроде наполнения артефакта способностью к нагреванию предметов и веществ, очищению одежды или запоминанию речи. В дальнейшем такие маги могли легко зарабатывать себе на жизнь на подобных штуках. Более сильных ожидала Академия магии – межрасовое учебное заведение, расположенное где-то на островах на нейтральной территории и скрытое от глаз. Поговаривают, что открыли её драконы, самая магически одарённая раса, некогда тоже присутствовавшая в этом мире и проживавшая на четвёртом материке, ныне обращённом в эти самые острова, попасть на которые без определённой силы невозможно, хотя правители разных стран много раз отправляли своих "людей" на поиски заветного входа в святая святых, обещали неслыханные богатства за помощь короне, но положительных результатов так и не достигли. Есть версия также, что драконы по сей день живы и проживают всё там же, теперь ведя затворническую жизнь и принимая у себя только настоящих магов.
Тилиан изучал книги библиотеки в течение трёх дней, прерываясь на поспать, покушать, погулять в саду, поделать лёгкие физические упражнения, на которые только и был способен, и провести время с Льюисом и Милли. По отдельности. Брат, с которым они виделись по вечерам, делился с ним всяким, рассказывал, как прошёл день, вспоминал интересные случаи. Пару раз, смущаясь, заводил разговор о Милли, интересуясь глубиной их взаимоотношений с омегой.
Что касается Милли... он был тем самым веснушчатым рыжим слугой-бетой, сопроводившим Тилиана в столовую в первый день. Ему оказалось больше шестнадцати лет – девятнадцать, и он уже давно (где-то пару лет точно) тайно водил дружбу с Тилем и сводил с ума его братца Льюиса своей красотой. С Милли Тилиан решил не терять налаженное ещё до него общение, – юноша рассказывал ему всякие небылицы, легенды, сказки, знакомил с местным фольклором и мировыми новостями, – ибо свой человек среди прислуги – это очень удобно, к тому же, он не выглядел плохим человеком, меркантильной дрянью, ничего не требовал и тоже заглядывался на Льюиса, грустно вздыхая ему вслед. Тилю хотелось верить, что однажды они смогут быть вместе, невзирая на разницу в положении. Из них вышла бы замечательная пара.
Да, Тилиан не отрицал любви между мужчинами и нет, он не переобулся вдруг, попав в другое тело – он всегда так думал. Геем никогда не был, но к гомосексуальным связям других людей относился спокойно. Несколько раз даже заставал ребят из своего взвода за интимным процессом и вовсе не испытал отвращения, скорее был недоволен тем, что теперь придётся искать другой туалет, если тот, в который он шёл, уже занят. Те двое не вели себя похотливо: они целовались, нежно притирались друг к другу, обнявшись. Они выглядели, как самые настоящие влюблённые и, может быть, поэтому не вызвали в душе случайного свидетеля стереотипного и неприязненного "фу". Как-то за рюмкой чая Толян даже зачем-то рассказал об увиденном Терехову, так как это всё действительно стало неожиданностью, но тот как-то напрягся после услышанного, и мужчина решил, что друг, может, и не гомофоб, однако явно предпочитает не касаться подобных тем.
Милли будил Тилиана по утрам, помогал с выбором одежды (в ходе этого оба оставались недовольны), часто шутил и молол чепуху, а также сообщал ему различные новости от "представляешь, конюх спит с садовником" до "папенька выслал за портным, потому что ему не нравится, как ты стал одеваться" (к слову, портной-таки пришёл и даже не стал делать замеры, так как эта информация уже у него была, просто притащил кучу уже пошитой одежды и заставил омегу её примерять под придирчивым взглядом папы-омеги). И так получилось, что именно Милли первым оповестил Тилиана о том, что завтра днём он вместе с отцами и Льюисом отправляется в путь (у Терриала намечалась течка, поэтому они с Дорианом не стали принимать в этом участие), чтобы добраться до дворца правителя вовремя, а если удастся, и заблаговременно, тогда как брат узнал обо всём только за ужином:
– Как же так? Уже завтра? – удивился он.
– Если для тебя это неудобно, то можешь не ехать, – предложил папа.
– Просто у меня завтра должен был быть ещё один экзамен, я обещал присутствовать, но... не проблема, я вышлю им письмо, что планы изменились. Всё нормально, я еду, – кивнул Льюис.
– Ну раз всё разрешилось, то теперь о тебе, Тилиан, – вздохнул отец. – Если помнишь, это не плановый визит и даже не попытка сблизиться с королевской семьёй – мы едем туда с определённой целью. Как уже было сказано, принуждать тебя никто не будет, но ты должен попытаться наладить контакт с альфами. Вести себя подобающе, мило улыбаться и не шарахаться от предложения потанцевать, потому что устал или нет настроения. Настроение должно быть в любом случае. Постарайся, сын. Мы друг друга поняли?
– Да, отец, – что уж тут непонятного.
С одной стороны Тилиан понимал свою новоприобретённую семью: им не хотелось потерять то, что они имеют, и жить в позоре, а с другой... Толян – он и в другом мире Толян, и ни о каких "попробуй добровольно сесть на член" и речи быть не может. Но также ещё есть ответственность за семью и омежье тело, у которого есть беременность, а в дальнейшем будут и течки, пусть думать об этом и не хотелось. Единственное, что пообещал себе блондин – не шарахаться от знакомств и сделать вид, что пытается, дабы не разочаровать домочадцев, а последствия... Как-нибудь справится. Не могут же их всех земель лишить и сослать в ледники за внебрачную беременность. Не может быть всё настолько плохо! Как настоящий мужчина, попаданец решил все возможные удары принять на себя, чтобы никого не подставлять. Лишь бы только под мужика не подложили, чесслово.
Собираться начали тем же вечером. В качестве личного помощника можно было взять себе кого-то из слуг, и это место блондин отдал, конечно же, Милли. Куда без него? Парень помог своему "господину" сложить необходимые вещи, настояв на том, чтобы были взяты также косметика и украшения, а потом попросился к себе, чтобы самому подготовиться к дороге. Льюис же не захотел брать сопровождение, скорее сам воспринимал себя как сопровождение собственного брата, который может влипнуть в историю, и именно поэтому напросился в поездку.
Утром подготовка пошла активнее: коней отбирали, кареты проверяли и закладывали, кто-то вечно что-то забывал и просил слуг найти и принести (и особенно это касалось папы).
К обеду все были готовы выдвигаться в путь, и впереди ждала дорога продолжительностью три дня, которые Тилиан должен был провести в одном экипаже с двумя симпатизирующими друг другу людьми, между которыми так и летали искры – Льюисом и Милли. Оба говорили с Тилианом (Милли так вообще подчёркнуто вежливо), спрашивали, отвечали, но, обращаясь к нему, на самом деле интересовались мнениями и реакциями друг друга. Омега быстро всё понял и начал проговаривать все их недосказанности и переадресовывал вопросы, чтобы всё упростить (Толян по жизни стремился делать всё вокруг себя простым и ясным), поэтому общение троицы выглядело примерно так:
– Тилиан, как Вы думаете, мне, как бете, стоит украшать себя по-альфьи или по-омежьи, когда мы отправимся на приём? Ведь я должен буду соответствовать слугам королевского дворца, – Милли смотрел на Льюиса, пока говорил.
– Я не достаточно компетентен, чтобы давать ответ. Почему бы нам не узнать мнение беты? Льюис, а что думаешь ты?
– Я считаю, что это исключительно вопрос личного расположения, ближе к какой грани Милли себя ощущает и в чём он будет чувствовать себя комфортно, в то он и должен быть облачён, – ответил Льюис, не отрывая взгляд от покрасневшего Милли. – А как ты считаешь, Тили, бета может рассчитывать на расположение другого беты, если оба они наряжаются по одному типу?
– Наверное, на этот вопрос лучше тебе ответит другой бета. Правда, Милли? Ты бы пресёк ухаживания беты подобного типажа?
– Нет, что вы, Тилиан! – помотал головой Милли.– Предпочтения в одежде не являются для меня определяющими в вопросе личной жизни.
– Это похвально, Милли. И здесь я полностью с тобой согласен, – улыбнулся омега. – А что думает мой братец по этому поводу?
– Твой братец, кхем-кхем, – прокашлялся вышеназванный. – Полностью с тобой солидарен. Вопрос ношения той или иной одежды или того или иного украшения не должен влиять на чувства двух людей, – и так далее, так далее, так далее...
Как он смог выдерживать такое напряжение всё это время, омега и сам не знал. Хватило же терпения! Иногда казалось, что легче было бы провести неделю в окопе в ожидании опасности, чем быть свидетелем тому, как двое щебечущих влюблённых, между которыми всё слишком очевидно, но которые всё время обходят те углы и повороты, отделяющие их от личного счастья, откровенно трусят и пытаются казаться равнодушным или хотя бы не настолько заинтересованными в общении. Вот военные из взвода Толяна времени зря не теряли и не боялись быть кем-то застигнутыми или обруганными, потому что время – это очень ценный ресурс, а мнение кого-то извне – очень непостоянное и часто необусловленное ничем, кроме сиюминутного впечатления и краткосрочных эмоций, доверия которым нет. В любой момент бах – и ранение, бах – и отставка, бах – и перевод. Хотелось надеяться, что в благородных семьях насильно не выдают замуж хотя бы бет, а там, может быть, однажды у них и срастётся.
Под конец поездки беты уже говорили без посредника, но очень осторожно и на самом деле чаще молчали, но всё равно это был прогресс. Кроме общения и перекусов, у Тилиана не было особо развлечений. Он мог разве что только спать и размышлять о том, что его ждёт впереди. Хотелось бы, конечно, чтобы только лучшее, только вот он не голубой вагон, пусть и качается, а вернее – плавно покачивается при движении транспорта. К слову, транспорт этот не был маленькой кареткой из фильмов об аристократии. Это было самое настоящее купе, размером как два купе, только без верхних полок и с более низким потолком, здесь также была комнатка для уединения, так что до дворца ехали без остановок и уложились даже меньше, чем в три дня.
Приехали действительно на третий, но рано утром, пока хозяева ещё спали. Да и не стали бы королевские особы встречать простых маркизов, заявившихся с рассветом: у них есть более важные дела, такие, как крепкий и здоровый сон и наслаждение тишиной и покоем своих стен в преддверии бурного многолюдного празднества.
Огромный дворец встретил их без промедления открывшимися воротами и всем своим видом создавал ощущение сказки. Внушительный, красивый, он производил более чем приятное впечатление. "Дисней бы обзавидовался", – подумал Тилиан и, восхищённо выдохнув, впервые за долгое время вышел из кареты.