Глава 8
20 ноября 2022 г. в 20:03
Они ехали в карете и уже подъезжали к порту, когда Рэгланд прохрипел:
– Тилиан, Тили…
–Да-да, я здесь, не волнуйся, – поднялся тот с сидения напротив, уже привычно пристраиваясь рядом и кладя голову мужчины себе на колени. – Сейчас всё будет, сейчас, - и припал к его губам, нежно лаская их сначала обе, а потом и каждую по отдельности. Медленно и тягуче. В то же время его пальцы перебирали волосы на затылке альфы, постанывающего от наслаждения (а от него ли?).
Это не было сном или выхлопом больной фантазии. Всё происходящее было реальным и уже казалось Тилиану таким привычным и правильным, что невозможно было отрицать факт обоюдного удовольствия от тесного контакта тел, пусть и обусловленного простой необходимостью. Ещё неделю назад новоиспечённый омега был готов плеваться от мысли, что его могут подложить под мужчину и заставить вступить в брак, а теперь и сам тянулся к одному из них, искренне радуясь возможности касаться его и целовать столь манящий рот. Так как же он дошёл до этого? Что сподвигло его сделать решительный шаг к сближению?
А началось всё с того дня, когда Тилиан очнулся от сна, длящегося двое суток, за которые много чего успело произойти (в том числе и нападение на Рэгланда). В этот же день обнаружился и похититель альфы, что, защищаясь, нанёс тому удар в плечо.
Два дня назад
Рэгланд напоминал копию самого себя: вроде тот же, но будто прозрачнее и тоньше. Он лежал на кровати в тех покоях, в которые привёл омегу Кроу. Рука была перевязана какой-то тканью выше локтя, а весь вид мужчины кричал о болезни.
Рядом стояли двое: принц Лирий и Валиант. Все трое обсуждали что-то, когда дверь распахнулась, впуская врачевателя вместе с Тилианом.
– Ты пришёл, – улыбнулся омеге Рэгданд, приподнявшись, но тут же мучительно сморщился и лёг обратно на подушки.
– Не делайте резких движений, а не то яд быстрее распространится, – отчитал его Кроу, – а нам этого не нужно.
– Да уж, – хмыкнул тот, прикрыв глаза.
– Яд?! – ужаснулся Тилиан.
– К сожалению, – выдохнул Кроу и, отвечая на вопрос о том, как это вышло, пояснил: – На господина де Вишлина напали, – на что Валиант понуро кивнул, подтверждая, – господин Рэгланд среагировал быстрее. Как видите, он сумел отразить атаку, нападавший был схвачен, вот только... клинок порезал руку, а рана теперь не заживает, хотя должна была, ведь...
– Я оборотень, Тилиан, – признался альфа, прерывая вречевателя. Его голос был таким же тусклым, как и его глаза. – По идее, рана должна была уже затянуться, но... кха-кххах-хакх, закашлялся он.
Кроу тут же подлетел к Рэгланду, чтобы приложить тэктин к его сердцу, после чего тяжело вздохнул и налил альфе стакан воды с примесью чего-то ещё. Теперь слово взял Валиант:
– Клинок был отравлен, и в итоге в кровь Рэгданда попал довольно-таки редкий яд, называемый Волчьей Смертью. И носит он такое название не просто так – противоядия нет, – сглотнул он и добавил тише: – А ведь такую участь эти твари готовили мне.
Тилиан стоял ни жив ни мёртв. Как же так? Смерть? Из-за какой-то дурацкой царапины? Нет, он отказывался в это верить! Наверняка есть какое-то решение, ведь Кроу зачем-то притащил его сюда!
– Но что-то же можно сделать! Должен же быть какой-то выход! – он шагнул вперёд, приблизившись к кровати и обеспокоенно глядя в блёклые глаза напротив, ранее горевшие ярким пламенем жизни. От этого на миг сдавило сердце.
– Надежда маленькая, но есть, – неожиданно заговорил принц, ранее выглядевший безучастным, и повернулся к Тилиану. – Есть у оборотней священное дерево, в своё время истреблённое на Горном материке, а ныне обращённое в легенду. Если верить ей, то это дерево способно свести оборотня с ума, убить или вылечить. В древние времена его считали воплощением бога – судьёй Воющих В Ночи.
– Да, всё так, – кивнул Валиант, – и мало какому оборотню удавалось в своей жизни узреть священный лик Яро и ощутить его аромат.
– Однако наш дорогой друг утверждает, что однажды ему повезло повстречать его на Тёмном континенте и даже вкусить его сок, – продолжил Лирий, положив руку на плечо Тилиана и с надеждой заглянув в его глаза, – Более того, Рэгданд поведал, что пахнете вы точно так же и вкус ваших губ подобен этому соку.
– Чушь, – фыркнул Валиант. – Всё это просто поэтический образ. Яро священно, им не может пахнуть какой-то там омега. Это невозможно.
– Рррр, – раздалось со стороны кровати, и болезненно хрипящий голос сказал, – я знаю, о чём говорю. И Тилиан не просто какой-то омега. Тилиан – моя судьба.
Несмотря на общую обстановку, от этих слов у блондина потеплело в груди: он важен, он ценен, а быть может, даже любим.
Лирий взмахнул рукой, призывая прекратить бесполезный спор:
– Мы собираемся перевезти Рэгланда домой. Его брату сообщили о случившемся. Лучшие охотники и следопыты Фриландии уже отправились на поиски Яро, но даже если дерево будет найдено в срок и позволит Рэгланду приблизиться к себе, нет уверенности в том, что он доживёт до того, как это случится. Врачеватель Кроу опасается, что яд уничтожит альфу быстрее.
Сердце ёкнуло. Повисла гнетущая тишина. Показалось даже, что время застыло, а безысходность разлилась в воздухе, желая напоить собой всех и каждого, но тут в разговор вновь вступил Кроу, наконец решивший ответить на вопрос о том, зачем притащил омегу к умирающему:
– Я считаю, что вы, Тилиан, можете помочь. Если то, что вы обладаете ароматом Яро – правда, возможно, вы можете иметь и некоторые его свойства.
– Что? – удивлённо вытаращился на него Тилиан. – Какое из меня, блин, дерево? Тем более лечебное? Вы что же, предлагаете отдать ему мою кровь? – в ответ на эту реплику Рэгланд скривился, вероятно, представив себе этот процесс.
– Ну Рэгланд же не вампир, – мягко улыбнулся Лирий, вернув ладонь на плечо омеги и легонько сжав. – Только поцелуй, Тилиан. Пока большего от вас не требуется. Это не так уж много для сохранения его жизни, правда?
– Ну, я... – блондин вмиг покраснел, осознавая, чего от него ждут.
– А господин врачеватель отследит реакцию и возможные изменения в состоянии нашего друга.
– Да, всё так, – кивнул Кроу, сжимая в руках свой артефакт. Руки его слегка дрожали.
Действительно, чего это он? Тилиан сделал решительный шаг к Рэгланду и замер. Поцеловать его? Здесь и сейчас? При всех? Нет, Тилиан конечно, думал о том, что когда-нибудь сдастся этому мужчине, но чтобы так... По-другому он себе это представлял. И что же? Никакой осады и сдачи крепости, которые он уже себе нафантазировал? Всё должно было произойти в других условиях! Но чего теперь роптать на судьбу? Всё же поцелуй у них уже был, прекрасный, сочный, при свете звёзд, да и всё это такая мелочь по сравнению с тем, что ставший за короткий срок по-настоящему дорогим мужчина может умереть.
– Пожалуйста, – одними губами произнёс альфа, и все размышления ушли куда-то на задний план, отодвинутые пониманием того, что нужно сделать.
Блондин склонился над постелью Рэгланда и поставил руку рядом с его головой. Мужчина ободряюще улыбнулся и кивнул, нежно глядя в глаза напротив. И Тилиан отпустил себя, окунаясь в этот омут с головой.
Страсти не было и в помине – между ними струились нежность и доверие, губы касались губ и это было как причащение. Не Богу или священному воплощению оного, какое бы он ни носил имя в мире, а собственным чувствам, здесь и сейчас соединившим их жизни в одну. Ничего подобного Тилиан не ощущал никогда: он искренне всем сердцем желал мужчине перед собой жить и требовал с него и со всего мира разом обещание не забирать самое ценное, что только что обрёл, а ценнее альфы он не видел никого и ничего и всё это вкладывал в их поцелуй.
Сколько это длилось, трудно сказать. По ощущениям, как вечность и как мгновение в едином порыве. Но в какой-то момент послышалось удивлённое "ах" откуда-то извне, и Тилиан вынырнул в реальность, открывая глаза.
Лицо Рэгланда потеряло былую бледность. Он определённо казался более живым, чем раньше, и смотрел на омегу с такой любовью, от которой всё подпрыгивало внутри в желании воспарить.
– Получилось! Получилось! – чуть ли не порхал от радости Кроу. – Мы замедлили влияние яда, то есть... Вы замедлили влияние яда! Он словно замер в ваших жилах! Это большой успех!
Все наперебой стали поздравлять альфу. Теперь у него появилась реальная надежда добраться до Тёмного континента, чтобы побороться за жизнь. И всё благодаря Тилиану, что и впрямь оказался носителем уникального аромата вкупе с уникальными же силами, ценность которых трудно не оценить.
– Спасибо, – улыбнулся ему Рэгланд, стараясь незаметно стереть скользнувшую по щеке слезинку, но Тилиан заметил её, и холодная дрожь прошлась по его телу от понимания, что ни на какой шанс для себя альфа и не надеялся, воспринимая их поцелуй, как прощальный. И как хорошо, что он всё-таки ошибся!
В тот же день начались сборы. Стало ясным, что присутствие рядом Тилиана необходимо для жизни Рэгланда и поэтому омега не смог бы отказать ему в совместной поездке на Тёмный континент, даже если бы захотел. Но, во-первых, он не хотел, а во-вторых, и самому омеге был необходим альфа для поддержания энергетического фона ребёнка, а энергия Рэгланда явно пришлась тому по вкусу. Альфе же это никак не вредило, так что они оба вместе с Тилианом составили некий симбиоз, идеально дополнив друг друга.
На следующие сутки их поселили в одну комнату. Их готовили к поездке без их участия, и было принято решение, чтобы на утро они уже покинули дворец. У Рэгланда была широкая кровать, так что совместный сон не был проблемой (не насилия же, право слово, ожидать от ослабевшего альфы ). Проблемой было другое: их, совсем как в детской дразнилке "тили-тили-тесто" (вот такой вот каламбур, связанный с его новым именем), окрестили женихом и... ещё одним женихом, ведь как иначе селить вместе двух незамужних мужчин? Тилиан бы ответил, что очень просто, только вот в этом мире и в этом окружении были свои сложности. Впрочем, где-то в глубине души он был рад, что Рэгланда в некотором роде "застолбили" за ним.
Родители же отнеслись серьёзно к потенциальному браку сына и даже начали планировать свадебную церемонию, чего "Тили-тесто" не стерпел и заявил непосвящённым во все тонкости родителям (с Тилиана взяли слово, что он будет держать язык за зубами), что вскоре отбывает на родину будущего мужа и тем, кто захочет присутствовать на бракосочетании, придётся пересечь море, дабы посетить Тёмный континент. Папа схватился за сердце, испугавшись за сыночка, что собрался выпорхнуть из-под его крыла так скоро и так далеко, но был успокоен мужем, что напомнил о благородстве и заботливости будущего зятя, который ни за что не даст в обиду их великовозрастное беременное дитя.
Льюис тоже порадовался за брата, равно как и Милли, и даже его отплытие на Тёмный континент ими обоими было воспринято с воодушевлением, ибо приключения – это здорово. Оказалось, что старый Тилиан всегда хотел отправиться в путешествие. Что ж... новый ему в этом нисколечко не уступал.
Что касается Валианта... накануне отъезда он пришёл к Тилиану и извинился за своё прежнее поведение, вызванное, как он сам полагает, отуплением от влияния скрытого аромата Яро, но альфа признал, что это всё равно его никак не оправдывает. Омега попытался вернуть ему подаренную ранее брошь, но тот отказался её принять, потому что подарки на то и подарки, что их не возвращают, а этот ещё и отметку королевского ювелира имеет, так что само наличие такого украшения, даже если Тилиан не станет его носить, уже говорит о приближённости омеги ко двору в Вулфии. Это значит, что в случае чего сам фон Флиппер и его семья смогут рассчитывать на королевскую поддержку. К тому же, теперь он считается женихом Рэгланда, спасшего Валианту жизнь, поэтому брошь – "ну прям подарок на помолвку" (блондин чуть не стукнул его снова за такую издёвку).
А если серьёзно, де Вишлин и впрямь был очень благодарен своему спасителю и спасителю своего спасителя тем более (если бы альфа умер, совесть бы де Вишлина загрызла). Что первое покушение, что второе – любое из них могло принести ему смерть. Несвершившимся убийцей оказался наёмник, отказавшийся выдавать своего нанимателя даже под страхом смерти, ибо сам не знал его имени (артефакт определения правды подтвердил это), но мотив проклёвывался явный – недовольство тем, что Валиант займёт престол, тогда как у него есть и другие братья. Теперь наследному принцу предстояло разобраться в этой ситуации и лучше обезопасить себя, чтобы избежать подобных происшествий. Преступника обещали передать вулфианцам, чтобы судить по законам их страны.
Валиант же рассказал о том, почему изначально Рэгланд попал под удар: внешность принца была неизвестна наёмнику, и из прибывших знатных особ он единственный должен был быть оборотнем, к тому же, противнику донесли, что вулфианец заинтересовался омегой фон Флипперов, а в тот день, когда объявился Трэвис, именно Рэгланд нёс Тилиана на руках от покоев де Вишлина до лазарета. В итоге альф перепутали, мешок накинули не на того, а обнаружив ошибку, не посмели обречь на смерть случайную жертву. Второй же раз нападающий попытал шанс в коридоре на подходе к покоям де Вишлина, однако Рэгланд к тому времени уже успел вернуться во дворец, рассказать о своём похищении страже, Лирию и, соответственно, Валианту. После этого они договорились обсудить всё тет-а-тет, как дети одного народа, но планы были нарушены, а Рэгланд отравлен. Так всё и случилось.
С того поцелуя, оказавшего лечебное воздействие, Тилиан и Рэгланд, кроме уже упомянутых встреч с Валиантом и родичами, почти всё время были вместе: вместе ели, вместе спали, разве что в туалет ходили по отдельности и, что удивительно, такое положение вещей не вызывало отторжения. Хотя чему удивляться? Возможно, альфа оказался прав, и они и в самом деле были истинными (Тилиан всё ещё не различал индивидуальные запахи, поэтому точно сказать не мог).
Они общались, насколько Рэгланду позволяли силы, но в основном говорил Тилиан, беря на себя роль рассказчика, и рассказывал он истории из своего мира (как оказалось, мужчина любит слушать), все что приходили в голову: про Русалочку, Золушку, Алладина (в диснеевской обработке, конечно же), даже о Колобке поведал, хотя история о живом куске хлеба и показалась слушателю несуразной и даже страшной, в отличие от Красной Шапочки, похожей в его понимании на классическую ситуацию беготни оборотня за понравившимся мальчиком (да, все женские персонажи были адаптированы под существующую реальность), без поедания дедушки, конечно же, и самого Шапочки (эту часть истории он принял за какую-то сомнительную цензуру).
В общем, альфа и омега уверенными шагами шли на сближение, и единственным, что мешало им двигаться в своём темпе, была болезнь Рэгланда, от которой Тилиан пытался его отвлекать, а ещё, как следствие, и частые поцелуи, безусловно приятные для обоих, но ставшие необходимостью и оттого для обоих же непонятные, порождающие вопросы из разряда: "Это сейчас потому, что он хочет поцелуя, или потому, что надо?". Однако всё перечисленное не мешало им наслаждаться обществом друг друга, не переступая при этом определённую черту.
Настоящее время
Сейчас они подъезжали к порту, где их уже ожидало обещанное судно, чтобы перевезти на другую сторону моря. Рэгланду, конечно, не стало лучше за последние дни, но и совсем сдавшим он не выглядел. Тилиан взял на себя заботу о мужчине и внимательно следил за его состоянием, теперь без ужимок лобызая тогда, когда было нужно. А тот и рад.
– Вот тебе и "Портовый день", – усмехнулся Тилиан, вспоминая первую встречу с альфой и помогая тому выбраться из кареты.
– Главное, чтобы никто в воду не шлёпнулся, – кивнули в ответ.
– Ну ты уж постарайся держать себя в руках, искупаться и дома успеешь.
– Да уж, конечно, постараюсь, – улыбнулся Рэгланд. – Хотя ты и сам замечательно с этим справляешься. И я рад, что ты уже называешь то место, куда мы направляемся, домом. Ты ведь его будущий хозяин.
Тилиан покраснел от такого замечания, ведь настрой Рэгланда на совместное будущее был приятен и грел его всё ещё мечущуюся душу, но смолчать он всё равно не мог:
– Я ещё не сказал "да", – гордо вздёрнул нос омега, принимая помощь матроса в сопровождении альфы на борт.
Их опять поселили вместе, в чём не следовало сомневаться. Еда, сон, покачивание на волнах и, конечно же, разговоры, перемежаемые поцелуями. Омега не отказывал больному, когда тот сам тянулся к нему губами, и, не задумываясь, тянулся своими в ответ. В такие моменты в области живота у него приятно покалывало, возвещая об удовлетворённости ребёнка подпиткой. Да и сам Тилиан чувствовал себя окрылённым, пусть и продолжал опасаться за мужчину.
Эти поцелуи они не обсуждали, как и избегали темы отношений в целом и потенциального брака, о котором сплетники стали судачить ещё во дворце, когда Тилиан переехал к альфе. Попытка разговора, предпринятая Рэгландом по прибытии в порт, явно провалилась, и пока что они негласно отложили этот вопрос в долгий ящик. Сейчас скорого решения требовало другое.
Корабль шёл недолго – всего двое суток (капитан похвастался, что раньше путь занимал все четверо, однако новое судно, разработанное гением своего дела Дорианом фон Флиппером, позволило улучшить результат), и на третий день они уже причалили к землям Тёмного континента.
За время путешествия Рэгланд успел поведать немного о своей жизни во Фриландии, о семье и порядках родной страны, которые могли показаться странными уроженцу Светлого материка, но по большей части были восприняты легко, а где-то даже восторженно уроженцем Земли.
Во-первых, у фриландийцев не было титулов, кроме вождя. Были только наименования по сфере деятельности (охотник, воин, лекарь, повар и так далее) и перечень важных достижений (тот, кто спас от зимы сирот; тот, кто добыл зерно в период засухи). По этой же причине Рэгланд не имел фамилии, указывающей на происхождение: некогда покинувшие Вулфию предки отреклись от лишней и бесполезной информации, дав шанс занять выгодное положение в стране каждому и исключительно своими заслугами. Сам Рэгланд был тем, кто установил торговые отношения со Светлыми и официально завершил вражду с Вулфией (по его инициативе была организована встреча на государственном уровне, на которой правитель с Горного континента признал Фриландию отдельной страной со своими законами, тем самым исключив её из списка врагов Вулфии, потому как врагами её были выходцы из восставших родов, ныне прекративших своё существование).
Во-вторых, общество было организовано таким образом, что потребовать смены вождя мог каждый, но демократичным образом всё решало большинство. Нет, тайных голосований здесь не придумали, и большая часть вопросов решалась вождём и его советом, но, выдвинув претензию для смены предводителя или его совета, любой мог призвать народное собрание для всеобщего обсуждения, участвовать в котором по желанию могли хоть все жители сразу. Пока Тилиан не совсем разобрался, как это работает в реальности, но альфа заверил, что прецеденты были, снимался один вождь и ставился другой (хотя чаще избавлялись именно от членов совета), и всё это без первобытного кровопролития, а очень даже цивилизованно, ведь, если у них не такое большое государство, как, например, Вулфия, это ещё не значит, что они вернулись в древность и одичали.
В-третьих, любая пара здесь считалась священной, а в личную жизнь позволено было вмешиваться, только чтобы помочь, если вдруг случится акт насилия или поступит серьёзная угроза от одного партнёра другому, о чём и говорится в Законе, однако оборотни, имеющие возможность выбирать себе пару самостоятельно, без вмешательства извне, как правило, вступают в связь по любви и щепетильно относятся к своим избранникам, так что эта часть в своё время была прописана на крайний случай. Разводы возможны, браки двух альф, бет или омег – тоже, а папочки-одиночки имеют не меньше уважения, чем те, у которых есть муж, потому что каждый член общества ценен, а дети – это его будущее, и к их жизни и воспитанию относятся со всей ответственностью.
Что же касается самой семьи Рэгланда, родителей его уже давно нет в живых, и остались у мужчины только братья: старший – альфа Рэймонд, нынешний вождь фриландийев, и младший – омега Ройбен, неприкаянный восемнадцатилетний волчонок, не имеющий постоянного дела, то помогающий в пекарне, то занимающийся собирательством, то отправляющийся на рыбалку или даже охоту, где наравне с альфами, пусть и затрачивая больше усилий, добывает мелкую дичь. Но по сути своей он, как и покойный папа, художник, хотя, в отличие от него, ещё и неплохо орудует словом и даже прославился в народе как неплохой стихотворец. Он обладает великолепным воображением и, как и Рэгланд, обожает интересные истории, так что у альфы и сомнений не возникло, что Тилиана в их доме примут хорошо. Впрочем, вскоре тот смог в этом убедиться.
Сойдя на берег, оба были встречены целой делегацией неравнодушных оборотней во главе с тем самым Ройбеном, что было кинулся затискать братца, но тут же был остановлен оградившим того Тилианом, поддерживающим альфу под локоть.
– Здравствуй, Рой. Прости, но я не в состоянии, – пояснил поведение блондина Рэгланд.– Мне бы сесть, не могу долго стоять на ногах, – и пошатнулся, тут же оказываясь захваченным в объятья своим омегой.
– Да, конечно, Рэг, прости. Повозка уже ждёт. Тебе, – обратился он уже к омеге, – помочь его довести?
– Да, если не трудно, поддержи его с другой стороны, – улыбнулся Тилиан и, не долго думая, повернул альфу за подбородок к себе, на пару секунд впиваясь в его губы, чтобы придать немного сил на этот путь.
Ройбен явно удивился такому отношению незнакомца к брату, но выводы сделал быстро, как и все свидетели этой очевидной демонстрации. Высказываться по этому поводу он, само собой, не стал, и помог блондину довести альфу до повозки.
– Ройбен, – кивнул он в знак приветствия, пока они шли.
– Тилиан, – представился в ответ блондин, отзеркалив этот жест.
Ехали они вместе: Рэгланд и Тилиан с одной стороны (для удобства альфы омега уложил его на лавку, пристроив головой на своих коленях, как делал это по дороге от дворца в порт), а Ройбен – с другой, прямо напротив, что давало обоим омегам прекрасную возможность подробнейшим образом рассмотреть друг друга. Новый знакомый был высок и крепок телом, но не достаточно, чтобы сравниться с альфами. В общем-то, он оказался похож на Рэгланда (цвет волос, глаз, форма головы), но имел по-омежьи плавные черты лица, длинные ресницы, аккуратные небольшие ручки и длинные мягкие волосы до плеч, завивающиеся на концах. В мочке уха у него сверкала серёжка с изображением волчьей морды в миниатюре, той же, что Тилиан видел раньше на галстуке Рэгланда в тот вечер, когда произошло их свидание в Сияющем саду, из чего и сделал вывод, что это какая-то семейная заморочка.
– Давно вы встречаетесь? – после затянувшегося молчания, сопровождаемого стуком колёс, подал голос Ройбен.
– Не то чтобы, – Тилиан убрал прядку со лба Рэгланда, уже успевшего задремать.
– Но при этом ты позволил себе прилюдно поцеловать брата нашего правителя, – недоумённо выгнул бровь брюнет. – Разве так воспитывают знатных особ на Светлом континенте?
– Во-первых, вождя, а не правителя, – поправил его омега, – а во-вторых, поверь, я знаю, что делаю, и поцеловал бы его снова, пусть наблюдала бы за нами хоть сотня таких вождей. И королей тоже.
– Хах, – хлопнул в ладоши Ройбен, расплывшись в улыбке, – а ты мне определённо нравишься. Напомни-ка, откуда ты?
– А разве это имеет какое-то значение?
– А ты дерзкий. Смотрю, уже осведомлён, – хмыкнули в ответ. – Ты прав, здесь это неважно. Нас определяют наши поступки, но тебя как омегу Того, Кто Завершил Вражду, примут и так. Только береги его.
– Не знаю, сколько тебе известно, но я уже его берегу.
Вскоре граница была пересечена, и повозка покатилась по землям Фриландии. Дыхание леса, шорох листьев на ветру... Упоительный аромат. Во сне и Рэгланд стал дышать глубже, почуяв близость родного дома. Растерявший настороженность Ройбен теперь с теплом стал смотреть на их пару.
Ещё немного – и показалась высокая стена, ограждающая город. Впереди Тилиана ожидала встреча с вожаком, прямиком к которому они и направлялись.