***
Дома они были уже в полночь (раз Рэгланд уже в порядке, было предложено возвращаться в обличье волка, ибо так быстрее, так что тройка оборотней перекинулись, а Тилиан занял место на спине своего новообретённого мужа, со статусом которого, конечно, пока ещё не успел смириться). У самого леса их встретил радостный Рэймонд, заслышавший клич братьев за километр и поспешивший навстречу. Он тут же кинулся обнимать излечившегося Рэгланда и зацеловывать его щёки. Теперь уже пришла очередь для деструктивной ревности со стороны Джары: — А меня не хочешь поцеловать? —сложил он руки перед собой. — Джара, — возмущённо цокнул вожак. — Ты как всегда в своём репертуаре. — Ну так что же? — А ты был полезен? — на что все путники активно закивали, наперебой подтверждая его значимость в этом путешествии. — Что ж, — задумчиво почесал подбородок Рэймонд, — тогда, думаю, ты достоин награды, — и смял его губы, придвинув альфу за затылок к себе. Свидетели представления захлопали, заулюлюкали и засвистели, радуясь тому, что, наконец, вернулись домой, и всё закончилось хорошо.Глава 10
26 ноября 2022 г. в 21:25
Напрасно Тилиан думал, что его ожидает затяжное путешествие с кучей препятствий, как во всех этих приключенческих историях, о которых он смотрел аниме и фильмы. В их случае всё получилось быстро: до места, где Джара ранее обнаружил то самое дерево, они добрались в сжатые сроки (минуло где-то полдня пути), и его догадка о том, что это именно Яро, подтвердилась. Джара не смог пробраться сквозь густые заросли кустов и деревьев, как и Ройбен, но, стоило подойти Рэгланду с Тилианом, держащим его за пояс, как преграда пришла в движение, и растения принялись смещаться и изгибаться, чтобы в итоге образовать небольшой тоннель. Альфа и омега, переглянувшись, на пару забрались внутрь и друг за другом поползли к цели. Перед их проводником же проход закрылся, не пропуская его дальше. Ройбен тоже остался не у дел.
Перед ними предстало действительно просто дерево, как и говорил Рэгланд (широкий тёмный ствол, ветви, листья на них), но все чувства рядом с ним обострились, а в душе при взгляде на него заплескался восторг.
Отправляясь в путешествие на Тёмный континент, Тилиан предполагал, что влипнет во что-то необычное, и уже заходя во фриландийский лес, ожидал столкнуться с неизбежными сложностям, вроде того, что Джара забудет то место, куда их вёл, или на них нападут агрессивные мертвяки, о которых рассказывал ночью Рэгланд, однако, ко всеобщей удаче, обошлось: альфа подошёл к Яро, испросил позволения испить живительный сок и тут же получил положительный ответ в виде потянувшейся из ствола ниточки ароматной массы, наконец давшей возможность излечиться. Рана затянулась прямо на глазах.
— Спасибо, — благодарно погладил Рэгланд ствол могучего Яро, — Не знаю, почему ты благосклонно ко мне, но спасибо тебе, — и, отступив на шаг, повернулся к Тилиану, — и тебе спасибо. За то, что поехал со мной в такое далёкое путешествие, преодолевая расстояние, за то, что сохранил меня до этого момента, что был рядом со мной в трудный период. За это время я понял, насколько ты важен для меня, насколько дорог и…
— Ты будто прощаешься.
— Я просто боюсь, что наше путешествие подошло к концу, и теперь ты покинешь меня, а мне бы не хотелось расставаться с тобой. Я привязался к тебе так, как не привязвался ни к кому, и теперь не хочу тебя терять, — добавил он чуть слышно и, мученически скривившись, взял ладонь Тилиана в свою, — Больше всего на свете желаю быть принятым тобой, потому что осознал одну важную вещь: я люблю тебя, — ласково улыбнулся он, — люблю так сильно, что готов хоть к светлым перебраться, хоть рухнуть в бездну, моля оттуда о взаимности, — и Тилиан, проникнувшись моментом и сам от себя того не ожидая, поддался чувствам, все эти дни разраставшимся внутри него (это ведь и есть тот самый шаг навстречу, что он ждал от мужчины, разве нет?), плюнул на все эти рамки и ограничения, что выстроил внутри себя, дабы не сорваться, и бросился вперёд, яростно впиваясь в губы альфы и увлекая его в одуряюще горячий поцелуй. Такого у них не было с вечера их первого свидания.
Желанное признание сделало своё дело, позволив омеге отпустить себя, а вкус губ, изменённый под воздействием силы Яро, окончательно сорвал ему крышу. Возможно, то действительно было вызвано влиянием священного дерева, но Тилиану уже были не важны никакие причины. Он просто хотел выплеснуть на альфу свои чувства, желал его, желал всецело им обладать. И плевать, что обладать, скорее всего, будут им. Дело ведь не в позиции.
Тилиан вылизывал рот своего любимого, пахнущего для него лучше всех духов мира и всех ранее слышанных ароматов. Он оплёл мужчину руками, а потом и ногами и кинулся в омут с головой, заваливая того, как добычу, спиной на землю и придавливая книзу своим не особо тяжёлым телом. И какая разница, что там происходит в его родном мире и что о нём подумал бы кто-то из знавших его людей? Всё это неважно. Он в другом мире, и почему его должны волновать какие-то там условности, тогда как здесь, прямо в его объятьях, стонет в преддверии экстаза любящий и желающий его всей душой человек (ну, или оборотень)? Важно то, что происходит здесь и сейчас, а всё остальное… Да пошли они все нахрен, ведь от этих манящих губ нереально оторваться, а этим шикарным альфой невозможно пресытиться. Однако Тилиан всё же приложит усилия… и свои лапы к так долго искушавшему его торсу.
Притёршись низом живота к бедру альфы, Тилиан зашарил руками по его роскошным изгибам и, в конце концов, остановился на уровне паха, сжав восставший орган загребущей рукой.
— Тилиан, — простонал Рэгланд, и тут же был заткнут новым вторжением языка.
— Думаю, я тоже, тоже люблю тебя, ах, — оторвался на несколько секунд от его рта омега, чтобы потом впиться в беззащитно выставленную шею, — Хочу тебя, — прошептал он мужчине на ухо, вызывая несдержанный рык у мигом уложившего его на лопатки Рэгланда.
— Смотри, я тебя за язык не тянул, — приложился брюнет лбом к его лбу, — Теперь не отвертишься.
— Не очень-то и хотелось, — провокационно качнули бёдрами в ответ, — лучше потяни за что-нибудь другое, — после таких слов ни один бог любого мира не смог бы спасти его от расплаты.
Альфа выцеловывал его ключицы, срывая одежду и шаря по распалённому страстью телу своими большими руками, наводящими омегу на мысли о том, что ещё такого большого и интересного сможет предложить ему партнёр (и это не пугало). Они сминали плечи, бока, ягодицы, проходились по промежности, сквозь одежду захватывая миниатюрные член и яички в плен и вырывая из уст любовника возбуждённый выдох. Его губы выцеловывали соски, выставленные на обозрение распахнутой рубахой, спускались ниже, позволяя языку вылизывать местечко под пупком. И как же хотелось, чтобы этот горячий рот, испускающий дыхание на уровне паха, вобрал жаждующее ласки естество в себя, но… Рэгланд поступил иначе, вдруг срывая штаны со своего омеги и, задрав его ноги над головой, ввинчиваясь в неожиданно текущую дырочку языком.
— Твою блять… Ах! — было ему ответом.
Под возмущённое «что за нахуй!» и «блять, прекрати!», он вылизывал несопротивляющегося блондина, пошло хлюпая вытекающей смазкой, вкус которой заставлял его кайфовать не меньше от получаемого наслаждения. Он приспустил свои штаны и стал водить рукой по собственному члену, двигаясь в такт с движением языка.
— Рэгланд, Рэгги, Рэггиии, — полурыча, полускуля, насаживался Тилиан на ходящий внутри него орган… пока ещё не тот, что был способен напугать величиной, но весьма резвый, юркий и посылающий вибрации.
— Ты такой горячий… такой жаркий… мой… ррр, — сходил с ума Рэгланд, балдея от открывшегося вида и рывками вдалбливаясь внутрь, при каждом вторжении одаривая Тилиана очередным словечком, что распаляло того ещё больше: — желанный... льнущий... такой открытый... узкий... жадный... текущий... малыш... да... теки для меня, — и в конце концов эти умелые действия довели до того, что пылающий от стыда омега не сдержался, и из его разбухшего до предела члена фонтаном выплеснулось семя, орошая не только живот, но и шею. Рэгланд, опустив ножки Тилиана, вылизал все запачканные места и, улёгшись между ними, быстро водя по своему напряжённому стояку рукой, довёл и себя до финала, терзая при этом губы ещё не отошедшено от оргазма любовника.
— Охрененно, — отдышавшись, прохрипел распластанный под альфой Тилиан, — Кто бы знал, что это такой кайф. Если это и значит быть любимым, то я готов быть с тобой вечно.
— Принято, — чмокнул его в висок Рэгланд, сияющий, как начищенный таз, и для того, чтобы приступить к исполнению обещанного, им оставалось только встать и выйти наружу, покинув скрывающие их от посторонних глаз заросли, что само по себе было не так уж мало (кому бы захотелось покинуть этот райский уголок уединения?). Но нужно было вставать, ведь там, на другой стороне тоннеля, их всё ещё ждали пребывающие в неведении Джара и Ройбен, а дома — обеспокоенный Рэймонд. Хотя, по мнению обоих, лучше бы они остались и продолжили, но ни место, ни время были неподходящими.
— Нам пора, — вздохнул Рэгланд. — Хорошо, что все испытания пройдены. Дальше только счастливый финал, как и в большинстве твоих историй
— А краса... вчик обычно остаётся с главным героем в конце, — как бы между прочим добавил блондин.
— Значит, ты останешься со мной? — с надеждой посмотрел на него альфа, нависнув сверху.
— Скорее да, чем нет. Но посмотрим на твоё поведение, — ехидно улыбнулся Тилиан, и тут же был затискан распираемым от радости брюнетом, что за всем сказанным услышал самое главное — подразумеваемое "да".
Встретившие их Ройбен и Джара сразу же кинулись осматривать Рэгланда и остались удовлетворены увиденным, вот только...
— Это ещё что? — вытянулся лицом Ройбен. — Брачная печать? Серьёзно? Ещё и отмеченная благословением?
Тилиан проследил взглядом за указующим пальцем омеги и узрел у себя на запястье какое-то странное клеймо в виде волчьей морды, вписанной в витиеватый рисунок. У Рэгланда был такой же, а сам он шокированно смотрел на отметину, чуть ли не разинув рот
— Когда вы успели-то? — залившись краской, продолжил вопрошать Ройбен, очевидно, и так понимая, когда.
— Ха-ха, ну вы даёте! — развеселился Джара. — Вот вам и спасительное паломничество к Яро. Что, дома потрахаться было никак? А этот вот стоял, переживал, чего это вы так долго! Ха-ха, ой не могу, — схватился он за живот, продолжив смеяться.
По дороге к городу Тилиану объяснили, что печать эта не просто так названа брачной, и появляется она у тех, кто магически скрепляет брачный союз, хотя сейчас это и редкое явление, ибо магов, способных провести церемонию, днём с огнём не сыщешь, а те, что находятся, не желают тратить свои силы на такое дело. К тому же, подобные обряды накладывают некоторые ограничения на стороны контракта (например, невозможность измены, так как при этом виновник будет испытывать боль), и связывают супругов нерушимой связью. После магической клятвы женихи подтверждают союз интимной близостью, чаще всего заканчивающейся беременностью (но омега и так беременен, так что тут можно было не беспокоиться), а на их телах образуются одинаковые узоры. Если же их союз является определённым свыше (та самая истинная связь), то узор будет как минимум двусложным, то есть состоять больше, чем из одного элемента. Такие узоры называют отмеченными благословением.
— Так мы, получается, истинные? — удивился Тилиан. Нет, он, конечно, предполагал что-то такое, ведь даже изменившись физиологически, не мог вдруг воспылать чувствами к какому-то мужчине.
— Ты разве не чувствуешь? — выгнул бровь Ройбен. — Один только запах уже мог многое тебе сказать.
— У меня, так скажем, проблемы с определением запахов.
— Чушь. Запах истинного, — ткнул он пальцем в идущего рядом Рэгданда, — ты не можешь не почувствовать. Попробуй ещё раз. Принюхайся, — и Тилиан подчинился, втягивая в себя воздух и не веря, что это сработает, но вдруг осознал, что и впрямь что-то чувствует.
Блондин вдохнул полной грудью, и словно плотину прорвало — его захлестнула такая волна ароматов, что он чуть не свалился, потеряв ориентацию в пространстве: в голову тут же ударили сразу все любимые запахи в одном букете, что нашли отклик в его душе и слились с ней в единую песню. Петь действительно захотелось, но чтобы вовне это звучало ангельски, нужен был настоящий ангел, а такового рядом не имелось, так что омега сдержал свой порыв и вынырнул из оглушившего его океана, впиваясь в обеспокоенное лицо Рэгланда, что тряс его за плечи:
— Тилиан! Тили! — оказывается, он завис и не двигался где-то минуту, никак не реагируя на то, что было в реальности, чем очень напугал мужчину.
— О, так мы поменялись местами, — усмехнулся Тилиан, узнав об этом.
— Не смешно, — надулся Рэгланд, — я ведь волновался, — и не упустил возможности узнать о результате его попытки: — Как успехи?
— Я в шоке, но, полагаю, мы и правда истинные: такое море приятных ощущений, аж не верится, — признался он. — Я уж думал, что никогда личных запахов не почувствую. Только в книжках о них читал.
— А других тебе и не надо, — вклинился Джара, — тебе ведь есть теперь, кого нюхать, — он поиграл бровями, как бы намекая на очевидное, и следом за этим сделал своё коронное движение грудью, за что чуть не огрёб от вновь взревновавшего Рэгланда, заметившего, как его омега задумчиво разглядывает сие представление.