His beautiful fashion model

      Начало сентября значило для Камиллы две вещи. Первое: природа начнет постепенно преобразовываться — листва на деревьях приобретет золотистые, оранжевые и ярко-красные оттенки, трава потеряет свое сочное зеленое обличие, ветра станут холоднее обычного, а ночь будет длиться несколькими часами дольше, чем летом; солнце медленно, но верно перестанет дарить большое количества тепла, и настанет пора курточек и сапог. Второе: начало нового учебного года, в течении которого рыжеволосая будет разрываться между уроками и домашними делами. Ей придется присматривать за младшими, попутно готовя скромный ужин и читая учебники. Тяжело? Тяжело, но девушка уже несколько раз проходила подобное. Она прекрасно понимала, что родители, трудясь в поте лица за смехотворные деньги, приходят домой не за тем, чтоб окунуться в бытовуху, а за тем, чтоб хотя бы немного отдохнуть, и поэтому Камилла почти никогда не злилась на то, что ей приходиться за кратчайшее время успевать и постирать, и навести порядок, и похозяйничать на кухне.       Так же сентябрь радовал рыжую прекрасными пейзажами, когда та гуляла в полном одиночестве в каком-нибудь немноголюдном парке или сквере, собирая незамысловатый букет из опавших листьев и сухоцветов. Это занятие немного отвлекало и от школы, и от дома. Почему бы и не насладиться последними теплыми деньками, когда на это пока что есть время?       На данный момент Камилла стояла у своего школьного шкафчика и аккуратно складывала на его полочки нужные для учебы вещи — ручки с синей и красной пастами, общие тетради, дешевые текстовыделители и несколько справочников по биологии и химии. На ней была надета черная прямая юбка до колен и бежевая блузка с перламутровыми пуговицами. Эти две вещи юная особа сшила сама, потратив на это пару бессонных ночей. Она, конечно, хотела надеть костюм из бордового габардина, который все-таки умудрилась доделать, но не стала, ибо он показался ей слишком праздничным даже для первого учебного дня — вводного и короткого. Поэтому девушка решила пойти в школу в юбке и блузке. — О, Камилла! Что, возишься со шкафчиком?       Данные слова принадлежали однокласснице рыжеволосой — Кэтрин. Это была горделивая и опасная блондинка, обожающая до неприличия шумные клубы, мятные сигареты, крепкий алкоголь, травку и драки с местной шпаной, из которых она обычно выходила победителем. На ее, хрупких предплечьях красовался бинт, а на тыльной стороне ладоней находились пластыри, скрывающие под собой разбитые до крови костяшки пальцев — результат многочисленных стычек с различными ублюдками, некоторые из которых были намного старше самой девушки.       Отца боевой Кэтрин увела одна из тех, что считаются вульгарными и невоспитанными. Эта темноволосая женщина с восточными чертами лица очень быстро завлекла мужчину, а потом больше не отпустила — ни для того, чтоб забрать личные вещи из дома уже бывшей жены, ни для прощальной встречи с единственным ребенком. Из-за этого события мать блондинки стала совсем по-другому смотреть на жизнь, вбивая дочери то, что все особи мужского пола — подонки, и на них никогда нельзя рассчитывать. Поэтому Кэт, пока родительница торговала тряпьем в каком-то магазинчике, постепенно училась драться, чтобы в будущем уметь постоять за себя, а так же баловалась дешевым коньяком, игнорируя мысль о том, что крепкий алкоголь пьют только мужчины.       Блондинка и рыжая не были и не друзьями, и не врагами. Летом они иногда пересекались на небольшом овощном рынке, а в течении учебного года перекидывались парой-тройкой словечек. Их объединяло одно — бедная и тяжелая жизнь. Может, поэтому эти две девушки предпочитали сидеть за одной партой, изредка помогая друг другу с уроками. — Привет. Да, раскладываю школьные принадлежности. — Как прошли каникулы? Полагаю, ты возилась с младшими? — Угадала. А ты? — Как всегда: тусовки, драки и зарабатывание мелких грошей на сигареты. — Мать знает? — Знает. Она, конечно, не одобряет мое пристрастие к курению, но и не запрещает затягиваться, причем прямо на кухне, потому что сама так делает. Кстати, слышала новость? — Какую? Поменялся учительский состав или что? — В конце сентября состоится конкурс. Он достаточно необычный: создаешь наряд и дефилируешь по сцене, а потом жюри выбирает победителя. Главный приз — участие в показе, в штатном доме Моды, представляешь? А еще будет вечеринка, но я, наверное, не стану ее посещать. Предрекаю: она получится скучной.       Камилла задумалась. Стоит ли принять участие или же лучше остаться в тени, дабы ненароком не опозориться? Она, конечно, умеет шить и все такое, но что, если ее навыков не хватит для победы? Наверное, придется просидеть весь вечер в стенах дома, пока в школе проходит конкурс. Какая сцена этой тощей и шаркающей ногами девушке? Да она же обязательно споткнется или запутается в пышном подоле своего наряда! — Соберутся со всех школ, у нас — в древнем и стремном здании! Я в шоке… — Не знаешь, сколько участников будет? — Не-а, но точно могу сказать, что от нашего учебного заведения уже утвердили двоих. Теперь вот ищут третьего. — Третьего… Хм… — Камилла… Только не обижайся, ладно? В общем… Тебе не стоит участвовать в этом конкурсе. — Почему это? — Ты, конечно, хорошо шьешь, но из дешевых и простых тканей… — Кэтрин заломила пальцы. — Пойми, это мероприятие для более обеспеченных. Для тех, кто может позволить себе приличные материалы и аксессуары. — Разве цена важнее того, каким получиться изделие? — Ты меня услышала. Все, я побежала на занятия. И не держи на меня зла.       Кэт удалилась, а рыжеволосая, прижавшись лбом к прохладной металлической дверце, изнутри украшенной засушенными бутонами полевых цветов, поникла. Насколько правдивы слова этой блондинки? Не завидует ли она Камилле, потому что сама ничего толком не умеет, даже пуговицу нормально пришить?       Девушка горько вздохнула, а потом решила для себя, что постарается забыть об этом модном конкурсе. Лучше уж как следует заняться начинающейся учебой, чем сидеть и прокручивать в голове обидные слова Кэтрин. Тем более, как она будет дефилировать, если и ходить-то нормально не умеет? На самом деле, только выставит себя посмешищем. А ей это надо? Вот именно, что нет.

***

      Рыжая думала о конкурсе целую неделю, а потом, взвесив все за и против, решила принять участие. Плевать, что говорит соседка по парте! У Камиллы есть право выбора, которое никто не отменял. Тем более, надо же хоть как-то развлечься, на немного выбравшись из тяжелой рутины. И девушка знала, кто, возможно, поможет ей за определенную сумму. Да, кое-какие деньги имелись, ранее отложенные на всякие непредвиденные обстоятельства вроде тяжелого заболевания кого-то из родителей.       Теперь, стоя у витрины магазина, что принадлежит Трендеру, Камилла любовалась осенней коллекцией, прежде чем зайти в само здание. Она с восхищением разглядывала алое пальто с отделкой из кожи, свитера пастельных оттенков, теплые серые юбки нестандартного кроя, прямые брюки со стрелками, белоснежные кружевные рубашки, однотонные шарфики и длинные перчатки. Так же юная особа обратила внимание на обувь: лакированные ботфорты дерзкого розового цвета, строгие туфли на толстом и высоком каблуке, изысканные полусапожки и топсайдеры, украшенные серебряной вышивкой в виде полумесяца. Одним словом, шик и блеск. Рыжеволосая даже не представляла, куда это все можно надеть. В ближайший магазин за хлебом и крупами? Или на прогулку вокруг дома?       Немного потоптавшись на месте, Камилла все-таки зашла в магазин. Ее голубые глаза тут же стали выискивать молодого модельера. Однако его нигде не было видно. Может, он дома или где-нибудь еще? — Здравствуйте! Чем могу помочь? — Амандина вышла из-за стойки оплаты. — Добрый день. Скажите, пожалуйста, а где мистер Трендер? — Он в мастерской. Сообщить ему о вас? — Да, будьте добры. — Хорошо. Подождите некоторое время, мисс.       Она, стуча невысокими каблучками, ушла. Камилла осталась одна среди манекенов, полок, вешалок и, конечно же, одежды и обуви. Решив пока что изучить предметы гардероба, она приблизилась к одной из напольных стоек и, разглядывая на той изысканные теплые платья, задумалась.       Что, если ей не хватит денег на пошив хотя бы самого простого, но зато дизайнерского платья? Или вдруг по какой-то причине Трендер откажется сотрудничать? Что тогда? Рыжей не хотелось отказываться от конкурса, но и шить из своего мнущегося габардина она не могла.       Юная особа отогнала от себя нехорошие мысли и стала рассматривать коллекцию зонтов, что висели на специальной крутящейся вешалке в виде цилиндра. Они, в основном, были темно-оранжевыми, бледно-желтыми, серо-зелеными и красными, но иногда попадались и синие, и бежевые. Камилла хотела бы приобрести какой-нибудь из этих однотонных и качественных, ибо ее старый зонт представлял собой груду поломанных спиц и плотной черной ткани на них. — Здравствуйте, леди. — Здравствуйте, — рыжеволосая повернулась к пришедшему модельеру. — О, я узнаю вас. Камилла, верно? — Да. — Что привело вас сюда? Вы, наверное, подумали над моим предложением? — Насчет модели? — Да. — Нет, я пришла к вам по другому делу. — Какому же? — Понимаете… Мне бы хотелось узнать цены на ваши услуги.       Она выговорила это с неким волнением, будто бы обсуждалось что-то запрещенное или постыдное. Наверное, девушку просто смутил пристальный, но по-доброму смотрящий взгляд красивых зеленых глаз; так же заставило волноваться то, что никогда прежде ей не приходилось общаться с состоятельными и неприлично обаятельными людьми. Красавчики из школы — не в счет. — Цена зависит от того, что вы хотите получить. Например, простое платье для прогулок обойдется вам примерно в шестьдесят долларов, а теплое пальто для поздней осени — в двести долларов. Если вы хотите что-то для праздничного вечера, то цена начинается от четырехстах.       Камилла расстроенно опустила голову. Ее идея заказать наряд у Трендера с треском провалилась. У юной особы попросту не было таких больших денег. Она-то, наивная, думала, что цены будут приемлемые! Куда там! На озвученные суммы можно купить несколько десятков метров габардина или ситца. Что выгоднее — одна вещица или куча недорогого материала? — Если для вас это дорого, то могу предложить еще один вариант: продать ткань. — Ткань? У вас здесь есть ткани? — Да, в кладовке, что перед мастерской. — Получается, вы шьете прямо в магазине? — Получается, что да. Ну, будете смотреть? — Да, конечно. — Тогда пройдемте со мной.       Он вежливо открыл дверь, ведущую в подсобное помещение, и пропустил юную особу вперед, попутно любуясь на ее густые рыжие волосы, забранные в низкий хвост. Трендер очень редко встречал девушек с таким вот теплым оттенком на голове. — Куда теперь? — Налево.       Они прошли до самого конца узкого коридорчика и остановились у темно-коричневой двери, запертой на замок. Открыв ее, молодой модельер включил свет и только потом позволил Камилле пройти в маленькую комнатку, в которой было четыре многоярусных стеллажа, на широких полках которых лежали различные виды ткани, свернутые в рулоны. — Смотрите, юная леди, здесь есть батист, бархат, вельвет, вуаль, гипюр, маркизет, муслин, сатин, шотландка, ратин, твид, шевиот, габардин и атлас. Что желаете? — Можно мне посмотреть атлас? — Не вопрос!       Трендер подвел рыжеволосую ко второму стеллажу. Ткани, которую попросила показать девушка, было много. Она имела широкий цветовой ассортимент: алая, золотая, темно-зеленая, розовая, голубая, черная, фиолетовая, серебряная, темно-синяя и белоснежная — всякая. — Пожалуй, мне понадобится вот это, — Камилла указала на темно-синий рулон. — Как думаете, мне пойдет? — Вы сомневаетесь в своем выборе? Конечно же пойдет! Более того, это ваш выигрышный цвет. Могу я задать вам, юная леди, вопрос? — Да. — Зачем вам этот атлас? — Понимаете… В школе будет модный конкурс. Я решила принять в нем участие… — Вы молодец, Камилла. Правильно делаете. С вашим талантом надо продвигаться выше. — Благодарю вас. Вы правда так считаете? — Можете не сомневаться в правдивости моих слов.       Трендер тепло посмотрел на девушку. Та смутилась и отвела взгляд, пытаясь сосредоточиться на темно-синем материале. Модельер, как назло, стоял близко, что заставило Камиллу немного покраснеть. Ну зачем, зачем он улыбается ей своей белоснежной улыбкой? — Что именно будете создавать? Костюм? Платье? — Думаю, второе. Но я еще не могу сказать, каким именно оно получится. У меня и эскиза-то пока что нет. — Уверен, вы придумаете что-то восхитительное. У вас же превосходные навыки! В первую нашу встречу я подумал, что на вас «Диор», а потом оказалось, что данная вещь сделана вашими умелыми руками. Вы должны гордиться этим. — Спасибо вам за такие слова, но, пожалуйста, не хвалите меня… — Как же без этого, Камилла? Вы заслуживаете этого. Кстати, хочу спросить: сколько метров вам отмерить?       Девушка задумалась. Действительно, сколько же ей понадобится? Два или три метра? А, может, всего лишь полтора? Она не могла прикинуть, потому что толком не знала, какой фасон будет у платья. Длинное или короткое? Свободное или облегающее? — Давайте… Три! Отмерьте, пожалуйста, три метра. — О, планируете что-то длинное? — М… Да.       Трендер взял рулон и разложил его на специальной столешнице, что выдвигалась из середины стеллажа. Затем, вытащив из кармана брюк метражную ленту, стал отмерять. Дойдя до нужной отметки, смотал своеобразную «линейку» и аккуратно начал отрезать кусок материала от общего количества. — Готово. С вас, юная леди, сорок пять долларов.       Девушка отдала названную сумму, про себя поражаясь недорогой цене, казалось бы, хорошего атласа. Может, модельер сделал какую-то скидку? Или он отрезал уцененный материал? Хотя, как бы то не было, рыжая осталась довольна — и сэкономила, и ухватила побольше. Можно сказать, повезло.       Когда Трендер вывел Камиллу из подсобного помещения, то отдал ей бумажный пакет, в котором находился сложенный темно-синий атлас. Юная особа, с благодарностью в глазах, забрала покупку. Она была счастлива, ведь молодой мужчина не только не отказал в помощи, но и предложил менее затратный вариант. — Прежде чем вы покинете этот магазин, не постесняюсь спросить: какой адрес у вашего учебного заведения? — Центральная улица, здание номер пять. А зачем это вам? — Просто поинтересовался. — О, ну… хорошо.       Девушка смяла верхушку бумажного пакета. Она не знала, как правильно закончить разговор с этим молодым модельером. Что сказать? Простое «ладно, я пошла»? Или же «спасибо за все, до свидания»? Как себя вести, чтобы случайно не ляпнуть что-нибудь некрасивое? — Что ж, пожелаю вам терпения и удачи. Одержите победу в конкурсе, юная леди. И помните: ваш талант обязательно должны увидеть. — Ох, мистер… Спасибо! — До свидания, Камилла, — он слегка поклонился рыжеволосой. — Всего доброго. Спасибо вам, за все.       Она вышла на улицу, улыбаясь той улыбкой, что была самой настоящей и искренней на свете. Крепко прижав к себе бумажный пакет с тканью внутри, юная особа бодро зашагала в нужную ей сторону. И совсем нисколько не омрачало то, что девушке в скором времени предстоит заняться скучной домашней работой. Подумать только, она общается с модельером, наверняка известным в особых кругах. Интересно, почему вдруг этого мужчину заинтересовал адрес ее школы?       Завернув за кое-какое кирпичное здание, Камилла перестала размышлять о Трендере, сменив тему своих мыслей. Теперь ее волновало другое — конкурсное платье. Каким же все-таки его сшить? Чем украсить? Наверное, надо было попросить модельера помочь в составлении эскиза. Хотя, скорее всего, это бы имело свою цену. Кто станет предоставлять свои услуги бесплатно?       Она слабо улыбнулась, вспомнив то, как Трендер расхваливал ее талант. Может, не так уж она и безнадежна? Может, рыжеволосая действительно в состоянии создать что-то прекрасное и надолго запоминающееся? О, этот элегантно одетый молодой мужчина с помощью своих слов подарил Камилле чуточку вдохновения и уверенности, а так же сделал ее счастливее обычного. Ничего такого, вроде бы, не сделал, а настроение у девушки заметно улучшилось. — Я справлюсь, — прошептала Камилла, шаркая ногами по опавшей листве.

***

      Как только юная особа ступила за порог своего дома, то к ней тут же вышла мать, держащая на руках плачущего Боба. Кажется, у малыша что-то болело, или он просто был голоден. — Как первый учебный день прошел? — Нормально. — Уроки задали? — Немного. Надо прочитать пару параграфов и срисовать кое-какую таблицу в тетрадь. — Потом займешься этим. Мне нужна твоя помощь по дому. — Что на этот раз? — Вымой посуду, подшей отцовы рабочие штаны и постирай детское белье. Я бы и сама это все сделала, но, как видишь, не могу. Боб капризничает и ни в какую не хочет успокаиваться. — Вижу… Я сейчас переоденусь и сразу же займусь делами.       Камилла прошла мимо матери и громко кричащего брата. Родительница, увидев бумажный пакет в руках, нахмурилась. Она поняла, что дочь очередной раз потратилась на ткань. — Тебе не стыдно? — Что? О чем ты? — Я ломаю себе спину, почти каждый день моя эти чертовы полы! Отец горбится на заводе, тоже рискуя своим здоровьем! А ты… Ты покупаешь материалы для своих модных прихотей! — Но я долго копила… — Лучше бы приобрела что-нибудь для Боба!       Рыжая закатила глаза, прекрасно зная, что сейчас состоится грандиозный скандал из-за куска темно-синего атласа. Хорошее настроение тут же стало улетучиваться, и никакие воспоминания о Трендере и его нарядах не помогли отвлечься от недовольного ворчания матери. Ну как она не понимает, что шитье — это то, чем живет Камилла? — Когда станешь еще старше, то вспомнишь мои слова, трудясь на нелюбимой работе за сущие копейки, на которые потом надо будет как-то прокормить семью. Посмотрим, будешь ли ты тогда покупать свои дурацкие ткани. Ты — не дизайнер и не модельер. Не выпендривайся тем, чего не имеешь. — Мама! Зачем ты так? — Все, иди уже, переодевайся! И не забудь подшить штаны. Я обещала твоему отцу, что ты сделаешь это к его следующей рабочей смене.       Юная особа, злобно вцепившись в бумажный пакет, прошла к себе в комнату. Там она спрятала купленный атлас, переоделась в выцветшую тунику когда-то ярко-желтого цвета и подошла к окну, чтобы, глядя на постепенно желтеющую листву растущих перед домом деревьев, немного успокоиться после жестоких и, возможно, правдивых слов матери.       Когда от взора на клены, яркое солнце и чистое голубое небо Камилла вернула себе менее расстроенное состояние, то спустилась вниз, на кухню, и начала неспешно мыть большую гору посуды, на которой виднелись давно засохшие разводы от кетчупа, каши, картофельного пюре и желтоватого майонеза. Похоже, родительнице некогда было привести в порядок хотя бы часть тарелок и ложек. Что поделать, когда на руках новорожденный?       Моя красивую чашку мягкой губкой, рыжеволосая постепенно возрождала в мыслях эскиз будущего платья для конкурса. Облегающее, с небольшим декольте. Возможно, еще с каким-нибудь декором, и… Все. Пока что больше ничего не приходило на ум Камиллы, но она была рада, что хоть основу придумала. Теперь дело остается за малым — перенести мысль на лист бумаги и доработать некоторые детали. Но это, конечно, потом. Сейчас девушке надо сделать кучу дел и постараться не попасть под горячую руку матери. Иначе та снова начнет громко причитать и сулить дочери убогое и бесцветное будущее.       Из раздумий девушку вывел звук разбивающейся об пол чашки, покрытой густым слоем пены. Камилла присела, чтобы собрать осколки и выкинуть их в мусорное ведро. Она наивно полагала, что родительница ничего не слышала, иначе бы сразу примчалась и стала отчитывать.       Как в воду глядела — к кухне быстро приближались, громко топая по деревянному полу, щели которого были прикрыты разноцветным и длинным паласом. Кажется, рыжеволосой лучше бы закрыть уши, дабы не услышать плохого в свой адрес. — Тебя ни о чем попросить нельзя! Ну, что ты там разбила? — Чашку… Голубую… — Опять в облаках витала? — женщина тяжело вздохнула. — Ну сколько раз говорить тебе, а? Сколько? Забудь ты о своей ерунде и живи, как живут все! — Не все. Некоторым не приходится… — Не перечь! Я, наверное, знаю, что говорю! Поверь моему опыту, деточка. — Мама… Я не хочу жить так, как сейчас. Может, мне удастся что-то изменить? — Ты ничего не изменишь, Камилла. Ничего. Я в твои годы тоже думала об этом, а в итоге… Сама видишь. Так что постепенно готовься к тому, что тебе придется постоянно крутиться, как белка в колесе, лишь бы успеть все вовремя сделать: и детей накормить, и убраться в доме, и мужу время уделить. Такова наша горькая женская доля. И такова жизнь.       Женщина удалилась, а рыжеволосая, представив услышанное, шепотом поклялась себе никогда не опускать руки, дабы не утонуть в бесконечной домашней рутине, как многие семьи их небольшого городка, которые, кроме работы, капризных детей и редких посиделок у кого-нибудь в гостях толком ничего и не видят — ни нормального отдыха, ни достойного заработка, ни счастья в целом. Еще юная особа не хотела бы скандального, ревнивого и пьющего мужа, не позволяющего лишний раз выйти за пределы дома или ближайшего продуктового магазина. Камилле остается только верить в себя и свои силы, чтобы предотвратить появление того, чего ей совсем не хочется видеть и чувствовать.