Изолиния

— Тебе не следует это есть, — сморщившись сказал Кевин. Эндрю поднял бровь, запихивая в рот гигантскую ложку мороженого. — Игра окончена, Кев. Ты должен быть счастлив, что я так добросовестен по отношению к своим планам. — Я был бы намного счастливее, если бы не знал, что ты съел то же самое вчера вечером, — проворчал Кевин, но оставил Эндрю сидеть на столешнице, а сам сгорбился на диване, добираясь до пульта. Эндрю торжествующе усмехнулся и отколупнул немного печенья из своего мороженного. Кевин стрельнул в него взглядом. Он был ворчлив с тех пор, как игра закончилась несколько часов назад. В сезоне у них оставалась всего одна игра, а сегодняшняя победа подняла их на третье место в округе. Можно было бы подумать, что Кевин этому обрадуется, но увы. Кевин включил телевизор и стал пролистывать спортивные каналы, пока не нашел репортаж об экси на ESPN. Эндрю постукивал ложкой по краю контейнера для мороженого, гудя от нерастраченной энергии. Доза после игры была необходима, но из-за этого было трудно заснуть. — Пошли, — сказал Ники, выходя из спальни с растрепанными после недавнего душа волосами. — Сегодня вечер пятницы. Выключи экси хоть раз. — Это важно, — сказал Кевин. — Нам нужно знать, как обстоят дела у других команд. Ники закатил глаза и бросился на одно из кресел-мешков. — Нам буквально придется проиграть тридцать очков в следующей игре, чтобы нас выкинули из чемпионата, — сказал он. — Восемнадцать очков, — сухо сказал Кевин. — Предположим, что Шакалы выиграют свою игру и… Ники издал громкий звук рвоты, и Кевин скорчился на диване. — Смотри, — сказал Ники. — Если ты хочешь посмотреть Экси, ты можешь сделать это на своем ноутбуке. У нас вечер фильмов ужасов. Кевин пнул кофейный столик. — Отлично, — сплюнул он, бросив пульт в Ники. Он отскочил от ковра, батарейки выскочили и закатились под диван. — Ты все же сделал это, — проворчал Ники, переворачиваясь и пытаясь дотянуться до батареек, не вставая с кресла-мешка. — Не за что, — пробормотал Кевин. Теперь, когда Эндрю подумал об этом, он всю неделю был в плохом настроении. Трудно было сказать, так как хорошее настроение Кевина раздражало почти так же, как и плохое. — Понятно, — сказал Ники, снова усаживаясь в кресле-мешке. — Так что же мы будем… Он замолчал. Скриншот с Нилом заполнил фон, когда на экране телевизора появились три комментатора Экси. — Вороны отказались делать какие-либо официальные заявления о ныне печально известной тираде Джостена на YouTube, но она по-прежнему будоражит мир Экси, — сказал первый, не особо заметный мужчина с бесцветными волосами. — Честно говоря, Джим, это все еще кажется мне сенсацией. На что пытается намекнуть парень? Что Вороны подкупают юридических чиновников? Это смешно, — сказал блеклый диктор номер два. — Я не знаю, — сказал третий. Двое других повернулись и уставились на него, а он поднял руки. — Я не говорю, что я купился на это. Но это не совсем беспрецедентно, не так ли? Есть много видов спорта, в которых талантливые спортсмены выходят из игры. — Выключи, — сказал Аарон с порога. Ники подскочил, нащупывая пульт. Экран потемнел, и в комнате воцарилась тишина. Эндрю забарабанил каблуками по шкафу, не обращая внимания на пристальный взгляд, который послал ему Ники. Конечно, все они уже видели интервью Нила. Оно вышло уже больше недели назад. Каждое слово было впечатано в мозг Эндрю, как и длинный желтый след поперек лица Нила. Его было трудно разглядеть при странном освещении видео, но Эндрю сомневался, что это был несчастный случай. — Я просто не понимаю, зачем он все это сказал, — тихо сказал Ники. — После… после всего того, что он наговорил Кевину на банкете… — Он лицемер, — сказал Эндрю, улыбка на его губах превратилась во что-то жесткое и холодное. — Он назвал Кевина трусом, но, по крайней мере, у него хватило смелости покинуть Гнездо. Кевин прочистил горло. Эндрю вскинул голову. — Что? Не можешь принять это за комплимент? Кевин выглядел неуверенно. — Было бы… не совсем правильным говорить, что Нил никогда не покидал Гнездо. Эндрю не шевелился, ложка все еще копалась в мороженном. Стенки контейнера запотели от конденсата на его пальцах. Ники приподнялся на локтях и уставился на Кевина. — Что ты хочешь сказать? — Он сбегал почти дюжину раз, — сказал Кевин, пожимая плечами. Теперь, когда Эндрю подумал об этом, ему не составило труда проследить плохое настроение Кевина вплоть до того дня, когда они впервые посмотрели интервью Нила в прямом эфире. Сам он был немного поглощен собой, так что его можно было простить за невнимательность. — В конце концов они всегда его ловят. Желудок Эндрю странно скрутило после ужина, состоявшего из пива и мороженого. Его собственный голос насмехался над ним, повторяя его слова, сказанные в ночь игры. Все еще убегаешь от всех своих проблем. Он не думал, что это было буквально так. Эндрю предполагал, что если бы Нил убежал, он бы позвонил. — Ты же сбежал, — заметил Аарон. — Это другое дело, — сказал Кевин. — Я не мог играть. Пока Нил может играть, его контракт делает его собственностью Мориямы. Они не позволят ему уйти далеко, и у него нет ни денег, ни возможности, чтобы бежать дальше. — Это неправда, — сказал Ники. — Он мог прийти к… — Хватит болтать, — рявкнул Эндрю. Ники вздрогнул, проглотив свои слова. В выражении его лица было что-то виноватое, и инстинкты Эндрю обострились. — О, Ники, — промурлыкал он. — Что ты наделал? Глаза Ники расширились от страха, фактически признавая свою вину. — Ничего, — быстро сказал он. — Я. — Врунишка, врунишка, в огне твои штанишки, — сказал Эндрю. — Скажи мне, Ники. Что за истории ты рассказывал, пока я спал? Ники сглотнул, сжимая кулаки в свитере. — Я рассказал старшеклассникам о Ниле, хорошо? О Ниле и о нас, тогда, в Колумбии. Эндрю наклонился вперед, ставя мороженое на столешницу. — О, Ники, — сказал он. — У нас была договоренность. Мы не говорим об этом. Ники побледнел еще больше, насколько только это было возможно. — Им нужно было знать, Эндрю. В противном случае они могли бы… Что они могли сделать, Эндрю так и не узнал, потому что в этот момент зазвонил телефон Кевина. Он вытащил его из кармана и замер, долго глядя на определитель номера, прежде чем поднести телефон к уху. — Жан? ________________________________________ Вороны всегда праздновали свои победы, но в тот вечер в воздухе общей гостиной витало что-то безумное и опасное. Вороны пили так, словно это была гонка до дна бутылки. Жан ускользнул почти сразу, но Нил не последовал за ним. Он еще не устал, несмотря на игру, в которую они играли несколько часов назад, и ему не хотелось встречаться с обвиняющим взглядом Жана, сколько бы времени ему не потребовалось, чтобы заснуть. Вместо этого он спрятался в комнате отдыха стадиона около двух часов назад, положив ноги на подлокотник дивана, чтобы дать поту стечь с бедер. Его тело все еще болело после игры, плечи и ноги горели. Паранойя будила его рывком каждый раз, когда он рисковал заснуть. Если бы Кевин все еще был здесь, он бы выпустил Нила на корт, чтобы выплеснуть немного энергии. Но Кевина здесь не было, а у Нила не было ключей от шкафчиков со снаряжением. Он подумал, что мог бы побегать по лестнице стадиона. Не то же самое, но это может утомить его настолько, что он уснет. Его ноги опустились на пол в тот же момент, когда дверь с грохотом распахнулась. Нил замер, упершись руками в подушки. — Нил, — сказал Рико, широко улыбаясь. — Я везде тебя искал. — Я в курсе, — пробормотал Нил. Он поднялся на ноги, чтобы Рико не нависал над ним. — Я иду на пробежку. Рико фыркнул. — Нет, не идешь. Нил сделал два шага, прежде чем Рико улыбнулся еще шире, вытаскивая руку из-за спины. Нил перестал дышать. Свет мерцал на краю тесака. Лезвие блестело, недавно заточенное. Рико ухмыльнулся, небрежно перекладывая его из руки в руку. — Тебе нравится? — спросил он. — Я заказал его специально. Только для тебя. Нил заставил себя оторвать взгляд от лезвия и встретиться взглядом с Рико. Воспоминания рвались в уголках его сознания, как голодные волки. Он подавил их. — Тесаки обычно используются для рубки, — сказал Нил. — Я не принесу много пользы вашему двору, если ты отрубишь мне руки. Рико засмеялся, идя вперед, и Нил инстинктивно отшатнулся назад. Рико схватил его за рубашку, впечатав спиной в стену. Край тесака вонзился в горло Нила, раздирая кожу. Дыхание Нила рвалось из груди, его сердцебиение взлетело до небес. Его мысли понеслись по спирали назад. Комната вокруг него замерцала, и на секунду он оказался в подвале дома своего детства, кровь стекала по наклонному полу. Рико рассмеялся. — Видишь ли, я наконец-то тебя раскусил, — сказал он, наклоняясь ближе. — Я могу разрезать тебя на куски этим, — пробормотал он. — Я заставлю каждый дюйм твоей кожи истекать кровью. Ты будешь молить меня о пощаде. Ты не сможешь остановиться. Руки Нила вцепились в стену позади него. Он не мог дышать. Он не мог… Рико расслабился, ослабив лезвие против трахеи Нила. — Но мы уже играли в эту игру раньше, — сказал он. — Урок не усвоился. Прежде чем Нил успел сделать вдох, рука Рико захлопнула его открытый рот. Таблетки упали ему на язык. Нил отдернул голову, но Рико прижал его обратно к стене, его рука зажала Нилу рот. Меловая текстура таблеток покрывала рот Нила, когда они растворялись, даже когда он изо всех сил пытался их выплюнуть. Из уголков его рта сочилась слюна. Он схватил Рико за запястье, чтобы оттащить его, но Рико отвел тесак от шеи и прижал его к ладони Нила. Лезвие впилось в его нежную кожу, обещая боль. — Глотай, — сказал Рико. Нил подавился, борясь с тем, чтобы быстро распадающийся порошок не попал ему в горло. Рико пожал плечами, выжидая. Нил дернулся, пытаясь вырваться. — Ты знаешь, чем это кончится, Натаниэль, — сказал Рико. — В конце концов ты это проглотишь. Нил не смог сдержать стон, который пронзил его грудь. Рико рассмеялся, подождав еще несколько секунд, прежде чем отстраниться. Нил согнулся пополам, сплевывая на ковер. Он не мог сказать, все ли вышло. Его слюна была белой и пенистой, пузырилась на черно-красных витках ковра. Рико зарылся рукой в его волосы, заставляя его поднять голову, прежде чем Нил смог попытаться вызвать у себя рвоту. Он посмотрел Нилу в глаза, все еще улыбаясь. — Этого должно быть достаточно, — сказал Рико. — Много не нужно. — Что, блядь, это было? — Нил зарычал. Его голос был хриплым от страха. Рико снова фыркнул. — Как тебе не стыдно, Натаниэль. Ты же знаешь, что это не так работает. Он покопался в кармане пальто, вытаскивая пару наручников. Нил попытался сопротивляться, но Рико просто снова прижал тесак к его горлу, и он затих, послушный, как ягненок. Нил задыхался, пока Рико пристегивал наручниками одну из его рук к ножке чемпионского шкафа. Нил дернулся, но шкаф был из цельного дерева; он был таким тяжелым, что он едва мог его сдвинуть. У него закружилась голова, но Нил не мог сказать, было ли это из-за того, что было в тех таблетках, или просто из-за недостатка кислорода. Рико присел перед ним на корточки, вертя в руках тесак. Нил наблюдал за этим, не в силах отвести взгляд и ненавидя себя за это. Рико подставил край под подбородок Нила, подняв его голову так, чтобы они оказались лицом к лицу. — Видишь ли, теперь я понимаю, где я ошибся, — сказал он. — Ты не такой, как Жан. Наказание тебе не поможет. Тебе нравится играть роль мученика. Так что я не собираюсь причинять тебе боль сегодня, Натаниэль. Нил не смог сдержать вздрагивания. Рико постукивал тесаком по щеке, садясь на корточки. — Я думал, что, возможно, убийство нападающего заставит тебя образумиться, но это тоже было глупо. Он никогда не имел для тебя значения. Не то что твой маленький вратарь. — Не прикасайся к нему, мать твою, — прорычал Нил, прежде чем он смог вспомнить, что ему должно было быть все равно, что он не должен был признавать, что знает Эндрю… Рико рассмеялся. — О, мне и не придется, — сказал он. — У него почти столько же демонов, сколько и у тебя, не так ли? И их так легко найти, если знать, где искать. Копы привели меня прямо к ним. Он когда-нибудь рассказывал тебе о своем приемном брате? Дрейк… Спир, кажется? — Иди к черту, — выплюнул Нил. Он дернул шкаф, но ему удалось проскрести по полу лишь четверть дюйма. Голова поплыла, когда он попытался подняться на ноги, звякнув наручником, сковывающем запястье. Становилось трудно сосредоточиться на Рико, самодовольно сидевшем вне досягаемости, как кошка, играющая с дохлой мышью. Его язык распух во рту. Нил крепко зажмурил глаза, пытаясь прочистить их. — Он был очень любезен, когда я связался с ним. Еще одна ночь с его дорогим младшим братом? Как он мог устоять? — Иди на хуй, — сказал Нил. Ухмылка Рико стала шире. — О, я не собираюсь быть тем, кого трахают, — сказал он. Тело Нила похолодело. — Нет, — сказал он. — Он не участвует в этом. Ты не можешь… — Я могу делать все, что я хочу. Оказывается, адвокаты Окленда стоят дешево. Даже если Эндрю решит возбудить уголовное дело, он проиграет, — сказал Рико, постукивая пальцем по носу. — Но я готов договориться. — Все, что угодно, — сказал Нил. — Что угодно. Только не делай ему больно. Ухмылка Рико стала шире. Он полез в карман, вытащил телефон и разблокировал его, протянув его Нилу. Его глаза были затуманены, поэтому он не сразу понял, что видит. Там была кожа, и тела, и звук, похожий на… Он отпрянул назад, ударившись головой о край шкафа. Рико сунул телефон обратно в карман, все еще улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь. Язык Нила не слушался его должным образом. — Что? — он успел сформулировать. — Что…? — Восемнадцатилетие Жана, — сказал Рико. — Это была отличная вечеринка. Однако я не уверен, что Жан это оценил. Нил покачал головой. — Нет, — сказал он. — Нет… — Это простой выбор, Натаниэль, — сказал Рико, еще больше наклоняясь вперед, и в его глазах загорелось что-то жестокое и жаждущее. — Жан или Эндрю. Тебе решать. — Да пошел ты, — прорычал Нил, делая выпад вперед. Он ударился о конец своих наручников и попятился назад, его кулак рассек воздух в дюйме от лица Рико. Наручник врезался в его запястье, вызывая стреляющую боль в большом пальце. — Я убью тебя, — сказал Нил, беспечно дергая шкаф. Он едва сдвинулся с места. — Я… Рико рассмеялся от чистого, мстительного счастья, от которого у Нила похолодела кровь. — Я так и думал, что тебе будет больно, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Значит, так оно и есть. — Нет, — сказал Нил, когда Рико повернулся, чтобы уйти. — Нет! — Спи спокойно, — сказал Рико, выключая свет. Дверь захлопнулась за ним, погрузив Нила в темноту. — НЕТ! — взревел Нил. Он схватился за наручник, пытаясь снять его с ножки шкафа. Его пальцы соскользнули, толстые и неуклюжие, как сосиски. Нет, это было неправильно, его руки были в порядке, они не опухли… Он хватал ртом воздух. Цвета плясали в черноте, колеблясь вне досягаемости его цепких рук. Нил уперся плечом в шкаф, но его ноги подкосились, его развернуло вбок и повалило на землю. Нужно вставать. Он прижал ладонь к ковру. Звезды замигали, закружившись по его коже. Земля покачнулась, его пальцы вонзились в ковер, толстый и мягкий, как шерсть. Он перекатывался под его телом, как вода под кораблем. — Жан, — выдохнул Нил. Он должен был встать. В голове у него зазвенело, он покачнулся, когда выпрямился. Его рука нащупала край шкафа, неумело толкнула его. Нил был таким тяжелым. Казалось, что он пытался сдвинуть гору. Его лоб ударился о дубовую обшивку. Прохладное дерево успокоило его вспотевший лоб, и он прислонился к нему головой. Нужно двигаться. Нужно идти. Ему было трудно вспомнить, почему. Жан. Он должен добраться до Жана… — Эндрю, — прохрипел он. Из его горла вырвался жалкий крик. Его голова соскользнула со шкафа и покатилась вперед, пока Нил не поймал ее на ладонь. Он опустился на пол, прижавшись лицом к ковру. Его ноги онемели. Он не мог вспомнить, были ли у него ноги. Нил застонал — низкий, бесформенный звук, похожий на скрип досок. Темнота вокруг него клубилась, сжимаясь и сдавливая его — он не мог дышать. ________________________________________ Нил просыпался постепенно. Во-первых, запах рвоты. Едкий, гниющий. Затем липкость. Его руки, его щека. Тьма не уходила. Она пропитала его тело, маслянистая и густая, как смола. Его голова запульсировала, когда он переместился из лужи наполовину высохшей блевотины. Она натягивала его кожу, медленно отслаиваясь дюйм за дюймом. Нил рухнул обратно на ковер в нескольких дюймах от места, где проснулся, задыхаясь. Жан. Его глаза распахнулись, и копье боли пронзило его череп. Он заскулил, свернувшись калачиком. Все его тело словно плыло в тумане, тяжелое и нереальное одновременно. Наконец, ему удалось сдвинуться с места, перекатываясь дюйм за дюймом, пока он не смог найти свое запястье в наручнике свободной рукой. Нил проследовал по холодным металлическим звеньям к другой петле, обернутой вокруг ножки шкафа. Если бы он смог приподнять его хотя бы на полдюйма, то смог бы снять наручник с конца. Он двигался медленно, как будто пробирался сквозь воду. Каждый мускул в его теле болел. Нил просунул плечо под край шкафа и вдохнул. Ему просто нужно было подняться. Всего на дюйм. Его глаза закрылись, но это не имело значения. Было так темно. Он так устал… Нет. Нил подтянул одну ногу под себя и оттолкнулся, наваливаясь всем телом. Шкаф не сдвинулся с места. Нил рухнул вниз, задыхаясь. Он был таким тяжелым. Ему нужно было поспать, всего несколько минут, чтобы восстановить силы… Он прикусил внутреннюю сторону щеки. Боль вспыхнула, заставив его очнуться. Нил сделал глубокий вдох и оттолкнулся вверх. В голове у него стучало, тело дрожало. Он напрягся, уперся одной рукой в пол и потянул петлю наручника в сторону. Она соскользнула, попав под край ножки, и он зарычал, изо всех сил толкаясь вверх. Наручник выскочил, и Нил опрокинулся, ударившись головой о край дивана. Секунду он лежал так, скорчившись, прежде чем заставил себя подтянуть под себя ноги. Нил, спотыкаясь, брел по коридорам, одной рукой опираясь о стену. Несмотря на это, ему приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Он остановился перед дверью своей спальни, напрягая все силы. Что бы он там ни увидел, это не имело значения. Нил должен был защитить Жана. Он многим ему обязан. Что он собирался делать, когда его тело было хрупким, как мокрая папиросная бумага, Нил не знал, но он должен был что-то сделать. Он распахнул дверь, готовый ко всему. Жан поднял голову. Его лицо было без синяков и пустым, глаза темными тенями лежали на черепе. Нил осмотрел комнату, но здесь никого не было. Он успел вовремя… Он посмотрел на Жана снова. Его волосы были влажными, словно только что вымытыми. В углу комнаты была свалена стопка простыней; он уже постелил на кровать новые простыни, красные и чистые, как свежепролитая кровь. — Нет, — сказал Нил. Он ввалился внутрь, дверь за ним захлопнулась. — Я… — Не надо, — сказал Жан. Нил немедленно остановился, все его тело замерзло. — Ты сделал это, — сказал Жан. — Ты не можешь пытаться изображать из себя героя. Нил пошатнулся. Ужас пронзил его тело, скручиваясь кольцами вокруг легких. Глаза Жана стали жесткими, полными ненависти. — Я предупреждал тебя, — сказал Жан. — Я сказал тебе остановиться. Ты ведь не стал слушать. Ты никогда не слушал. — Он должен был причинить боль мне, а не тебе, — сказал Нил онемевшими губами. — Это то, что ты сказал себе, когда умер Сет Гордон? — прорычал Жан — Так ты это принял? Ты никогда не думал обо мне. Ты никогда не думал ни о ком, кроме себя. Нил уставился на него. Чувство вины потрясло его, как удар под дых. Его рот открылся, но он не произнес ни слова. Он не мог защитить себя. Если бы он держал рот на замке, ничего этого бы не случилось. — Мне очень жаль, — сказал Нил. — Мне не нужны твои извинения, — сказал Жан, отворачиваясь. Его голос был низким. — Я бы хотел, чтобы ты умер еще до того, как пришел сюда. Нил ничего не сказал. У него болело в груди, но он подавил эту боль — он не должен был страдать сейчас, не тогда, когда Жан страдал гораздо больше. Не тогда, когда это была его вина. Жан пересек комнату к своему столу, его ноги были напряжены и скованы. Нил отвернулся. Это казалось неправильным, как будто он смотрел на что-то очень личное. Его взгляд упал на телефон Жана. Он лежал на прикроватной тумбочке между двумя их кроватями, подключенный к розетке. Нил пересек комнату и снял его с зарядки. Наручник все еще свисал с его запястья, стукнувшись о стол, когда он убрал телефон в карман. Жан поднял голову, чтобы посмотреть на него. — Убегаешь? — с горечью спросил он. — Нет, — сказал Нил и выскользнул из комнаты. Его ноги все еще казались тяжелыми и неуклюжими, и ему потребовалось в два раза больше времени, чем следовало бы, чтобы добраться до корта. Когда он это сделал, то прошел прямо через двери на стадион. Горело несколько огней, освещая небольшие участки трибун, но по большей части гигантское пространство было в тени; только Нил и пустой воздух. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь обрести покой, который всегда чувствовал на корте. Его не было. Нил открыл глаза, качая головой. Он взбирался на трибуны, все выше и выше, пока не оказался над плексигласовой крышей корта. Когда его ноги задрожали слишком сильно, чтобы продолжать, Нил сел на одно из сидений и уперся головой в колени. Телефон в его кармане казался тяжелее, чем должен был быть. Наручник свисал с его запястья, как браслет, поблескивая в тени. Нил заставил себя выпрямиться, вытащил телефон и набрал код Жана. Он пролистал список контактов, пока не нашел имя Кевина. Дрейк Спир. Эндрю никогда не называл ему этого имени, но было нетрудно собрать все воедино. Приемная мать, которая была почти идеальна; приемный брат, который видел в Эндрю игрушку. Руки Эндрю были покрыты шрамами от воспоминаний о том, что он сделал. Нил не мог допустить, чтобы это повторилось. Он набрал Кевина. Телефон звонил несколько раз, пока он не убедился, что трубку не снимут. — Жан? — Это Нил. — Нил? Почему у тебя телефон Жана? — Мне нужно, чтобы ты передал сообщение, — сказал Нил. — Секундочку, — сказал Кевин. Он слышал шарканье на заднем плане, будто кто-то двигался. Нил не мог позволить себе ждать и смотреть, что произойдет. — Кевин, — сказал он. — Да? — сказал Кевин, и что бы он ни услышал в голосе Нила, в нем звучал страх. Нил закрыл глаза. Он мог только надеяться, что Эндрю простит его за то, что он сказал это вслух. — Скажи Эндрю, что Рико знает о Дрейке, — сказал Нил и повесил трубку. Телефон начал звонить почти сразу, поэтому он отключил его. Его грудь болела, как будто он получил шаром для боулинга в грудину, но Нил не издал ни звука. Стадион простирался под ним, пластик поблескивал в полутьме. Нил опустил голову, закрыв глаза. Он проиграл.