Изолиния

Бет бездумно копалась в своем телефоне, пролистывая кучу сообщений в Facebook, которые ей не хватало сил прочитать. Ничто не удерживало ее внимание. Она застонала, бросила телефон обратно на кровать и уткнулась лицом в подушку. Мама постучала в дверь, заставив ее подпрыгнуть. — Бет? Ужин. — Не голодна, — ответила она. Последовала долгая пауза, во время которой Бет поняла, что ее мать раздумывает, стоит ли вообще вступать с ней в разговор. Она была вялой и необщительной в течение четырех дней, которые она провела дома после окончания семестра. — Я поставлю тарелку в холодильник, — сказала мама в конце концов. — Я смотрю телевизор, если хочешь, присоединяйся. — Спасибо, — пробормотала Бет. Мамины шаги удалились от двери. Бет снова зарылась лицом в подушку, вдыхая знакомый запах атласной наволочки. После бедственного банкета она несколько дней надеялась, что Нил оставил какое-то закодированное сообщение на ее телефоне. Бет часами листала фотографии и просматривала приложения, которыми уже почти не пользовалась, в поисках малейшей зацепки. Она ничего не нашла. Бет видела его интервью. Он явно ненавидел Воронов. Его нежелание покинуть их было как минимум озадачивающим, а как максимум — откровенно жутким. Она ничего не понимала, и это сводило ее с ума. Ее телефон пискнул от уведомления. Бет бросилась к нему, слишком волнуясь, чтобы переживать из-за своего поведения. Кори: привет Она издала вздох, в котором смешались разочарование и облегчение. Кори был очень милым парнем, и она была уверена, что он был милым именно для нее, но было трудно уделять ему должное внимание, когда происходило все остальное. Не помогало и то, что Бет совсем не умела ходить на свидания. Они с Теей дружили много лет, прежде чем сошлись, и этот путь сам по себе был непростым, учитывая, что отец Теи был ярым гомофобом. Они были вместе, в разной степени секретности, почти два года. У нее не было опыта обычных свиданий. Узнавать кого-то с нуля… иногда было отстойно. Даже если Кори был чертовски симпатичным. К тому же, он играл в баскетбол, так что его руки были почти такими же красивыми, как у Теи. Она заставила себя открыть сообщение и послать смайлик в ответ. Сейчас ей не помешало бы отвлечься. Может, поболтаем? — отправила она. Конечно ;) Бет с подозрением уставилась на подмигивающее лицо. Лучше бы он не надеялся на секс. Она вздохнула и набрала номер. Бет всегда могла повесить трубку, если он будет вести себя странно. Она очень надеялась, что он этого не сделает. Он взял трубку на первом же звонке. — Привет, — сказал Кори. — Привет, — ответила она. Бет перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Что ты делаешь? — Смотрю игру, — ответил он. — Сегодня Филадельфия против Детройта. — Я думала, что на рождественские каникулы высшая лига отдыхает. — Баскетбол, Бет, — сказал Кори, забавляясь. — Не все связано с экси. Бет криво усмехнулась и провела рукой по глазам. — Мне даже не нравится экси, — скорбно сказала она. — Ты такая странная, — сказал он, хотя это не прозвучало как оскорбление. В любом случае, она полагала, что это было оправдано. Они познакомились, потому что Бет вступила в жаркий спор с одним из их общих одноклассников о системе распределения карточек NCAA Exy, и он, вероятно, продолжался бы гораздо дольше, если бы Кори не вмешался, показывая другому парню статью на своем телефоне под названием «Смертельные матчи Exy для болванов». — Кстати, как прошел банкет? Точно, банкет. Банкет, который, как она всем говорила, был школьным, а не NCAA Exy. Этот банкет. — Скучно, в основном, — сказала Бет, потому что она не могла сказать, что я встретила Дэн Уайлдс, и она сделала комплимент моей прическе — она была невероятной. — Встретила друга из старшей школы, но он рано ушел. — Отстой, — сказал он. — Мои сестры все вернулись домой вчера. С тех пор здесь просто безумие. — Привилегия единственного ребенка, прямо здесь. — Ага, — сказал он. — Пруд в центре города замерз, так что я, наверное, завтра пойду поиграю с ребятами в хоккей. — Хм. Вчера здесь было десять градусов. — Южане, — фыркнул Кори. Она представила, как он качает головой с язвительной улыбкой, его светлые волосы элегантно падают на глаза. — Вы слабаки. — Хотела бы я посмотреть, как ты переживешь лето в Южной Каролине, мистер янки, сэр. Он фыркнул от смеха. Телефон Бет зажужжал, и она отодвинула его от уха, чтобы увидеть уведомление от приложения ESPN. — Секундочку, — сказала она. — Я собираюсь включить громкую связь. — Тогда, наверное, я буду вести себя осторожно, — сказал Кори, его голос исказился на полуслове, когда телефон переключил динамики. — Ты будешь вести разговор в режиме реального времени, потому что ты ханжа, — ответила Бет, нажимая на уведомление. — О. — Я не ханжа, — сказал Кори. — Что такое «о»? Бет пролистала первые несколько абзацев статьи, ошеломленная. — Бет? — Прости! — сказала она. — Кто-то сделал… кое-что о Воронах… — Эдгар Алан? Я думал, ты их ненавидишь. — Да, эм, подожди секунду, я пришлю тебе. Она скопировала ссылку и отправила ее ему, затем прокрутила страницу вверх и начала читать с самого начала. Статья называлась «Внутри гнезда» и открывалась несколько мрачным рассказом безымянного выпускника Ворона о травле. Далее приводилось несколько других интервью, в которых каждый из собеседников решил остаться анонимным. Бет задалась вопросом, каких последствий опасаются игроки, которые не называют своих имен, несмотря на то, что большинство из них утверждают, что уже закончили школу и покинули Воронов. Известно, что Вороны тщательно скрывают свою схему тренировок, но не все знают, что члены команды даже не живут в общежитиях для спортсменов. Вместо этого игроков заселяют в Гнездо — набор комнат, которые изначально были построены для размещения приезжих команд. В дополнение к этой социальной изоляции, игроки должны проходить одну и ту же программу обучения, которую они выполняют в группах. Уберите из описания слово «спорт», и вы начнете видеть нечто, что соответствует квалификации культа, данной экспертом Элизой Асухарой. «В основе любого культа лежит контроль… — Черт, — сказал Кори, поразив ее. Она почти забыла, что он здесь. — Это не может быть законным, верно? Половина этого дерьма звучит прямо-таки незаконно. Даже если это правда, все должно быть сильно преувеличено. Бет нахмурилась. — Я не… Она прокрутила страницу до самого верха. Между заголовком и изображением логотипа Воронов было втиснуто имя авторши. Стефани Уокер. — Уокер, — произнесла Бет, постукивая ногтями по боковой поверхности телефона. — Где я… Это поразило ее, настолько ослепительно очевидное, что она не знала, почему не заметила этого сразу. Бет провела почти три часа с Рене на банкете, плюс несколько часов общалась с ней и некоторыми другими членами команды в автобусе по дороге туда и обратно. Фамилия Уокер не была совсем уж редкой, но Бет почему-то сомневалась, что это совпадение. Она снова скопировала ссылку и перешла к своим сообщениям, открыв скудный разговор, который состоялся у нее с Рене на прошлой неделе перед банкетом, когда они улаживали свои истории. Бет отправила ссылку вместе со сторокой вопросительных знаков. — Бет? — спросил Кори. — Ты в порядке? Бет вздрогнула. — Да, — сказала она. — Я просто. Эм… Она размышляла о том, стоит ли лгать. Эндрю взял с нее обещание держать в тайне ее прошлую связь с Нилом. Однако средняя школа Нила была общеизвестна. Бет сократила правду до минимума и сказала: — Один из парней в Воронах учился в моей школе. — Ни фига себе, — сказал Кори. — Узнаешь его? — Джостен? Номер четыре? — Охххх, — сказал он. — Черт. Разве в вашей школе не было еще нескольких детей-стипендиатов? — Эндрю Миньярд, — сказала она. — Плюс его близнец и двоюродный брат. — Миньярд — это тот сумасшедший, да? Типа, чуть не лишился стипендии из-за безумной жестокости. — Это он, — сказала Бет. — Он также не платил за свои кексы на распродаже выпечки. Кори задохнулся от ужаса. — Вот монстр! Бет полуулыбнулась, в ее голове все еще крутились мысли о статье. — С ним всё в порядке, — сказала она. — Я имею в виду, страшный до ужаса, но на самом деле только один раз пытался меня зарезать. — Подожди, на самом деле? Какого хрена? — Да, — подтвердила Бет. — До сих пор не совсем понимаю, что это было. Она была уверена, что ее грех заключался в том, что она «использовала его очевидную слабость к Нилу», но она все еще не знала, что он имел против Амилы. Ее первые отношения с Аароном были столько скучными, сколько и недолговечными. — Но это было всего один раз, — недоверчиво сказал Кори. — Это нормально. Это абсолютно нормально. Бет, ты слышишь себя? — Это сложно, ясно? — Парень пытался пырнуть тебя ножом. Либо ты гораздо более воинственная, чем я думал, либо этот парень безумно горяч. — О, Боже, нет, — сказала Бет. Эндрю хорошо выглядел, но его характер был слишком отталкивающим, чтобы даже представить себе это. К тому же, была еще ситуация с Нилом. — Тогда я остаюсь при своем мнении. Какого черта? Бет сделала паузу, затем криво улыбнулась. — Я не выйду из этого спора в выгодном свете, не так ли? — Неа, — сказал Кори. — Я категорически против поножовщины. Бет фыркнула. — Наша школа была такой же, — сказала она. — Я когда-нибудь рассказывала тебе о парне, который сжег раздевалки в одиннадцатом классе? — Я повышаю свой статус со слегка обеспокоенного до умеренно обеспокоенного. — Мило, — сказала она, и ее телефон зажужжал в руке. Она вздрогнула и нажала на уведомление. Рене: Это написала моя мама Рене: Эдгар Аллан начинает внутреннее расследование в отношении Воронов Бет уставилась на сообщение. Это должны были быть хорошие новости, верно? Если у Нила были серьезные проблемы, расследование это выяснит. Однако тошнота в желудке не утихала. — Думаю, мне нужно пообедать, — сказала она. — Я не ела с самого утра. — Хорошо, — сказал Кори. — Счастливого Рождества. — Счастливого Рождества, — сказала Бет и повесила трубку. Вероятно, это было хорошо. Эндрю почти наверняка знал об этом, и она доверяла ему в том, что он следует в интересах Нила. Тем не менее, поведение Нила на банкете было достаточным доказательством того, что Эндрю не знал, как Нил отреагирует. Она почти закрыла телефон, но ее внимание привлекло следующее сообщение. Это было сообщение от Теи, хотя милые эмодзи, которые когда-то украшали имя контакта, отсутствовали. Сообщение, которое она написала четыре дня назад, все еще было сохранено и не отправлено. Бет щелкнула по нему и на мгновение замерла. Это было селфи из автобуса, она и девушки Лис столпились вокруг и ухмылялись в камеру. Они все еще были в своей повседневной одежде, и фотография была немного размытой из-за движения автобуса, но все равно это была самая любимая фотография Бет за весь вечер. В тот момент им все еще было весело. Надпись была короткой и дерзкой. Уже ревнуешь? ;) Ее палец на мгновение завис над кнопкой отправки, после чего она вздохнула и удалила сообщение. Бет сказала себе, что это из-за ее обещания Эндрю, но это было не очень убедительное оправдание. Беспомощность сжала ее горло. Она сделала пару медленных, успокаивающих вдохов, пока тревога не улеглась. Бет быстро отправила сообщение Рене — напиши мне, если я могу чем-то помочь, — а затем поднялась с кровати и отправилась на поиски ужина. Сейчас ей точно нужно было отвлечься.

—

Стадион стучал под ногами Нила. Его подошвы болели от ударов о бетонные ступени, но он не останавливался. Его ноги дрожали и онемели под весом его тела. Единственная причина, по которой он мог сказать, что его ноги все еще приземляются на ступеньки, заключалась в том, что Нил видел их перед собой. Он достиг верхнего кольца и направился между пустыми тележками с едой к следующей лестнице. Спускаться вниз было почти так же больно, каждая ступенька отдавалась болью в его костях, идя прямиком к черепу. Остальные Вороны удалились в комнату отдыха на редкие свободные часы. Рождественские каникулы означали для них только увеличение тренировочной нагрузки, хотя Тэцудзи выкроил немного времени, чтобы они могли позвонить родителям и поиграть в нормальность. Нил не нуждался и не хотел такого свободного времени. Его ноги отказали, прежде чем он успел сделать второй круг по лестнице стадиона. Нил споткнулся и упал, зацепившись ботинками за ступеньку другой лестницы. Он упал в контролируемой позе, его дыхание стало тяжелым и неподвижным в груди. Твердые края ступенек впились в мышцы, но это не могло скрыть дрожь в ногах. Он вдохнул. Прижался лбом к коленям. Дышал. Нил не знал, сколько времени прошло, прежде чем он почувствовал себя достаточно сильным, чтобы снова поднять голову. Он поднялся на ноги и поморщился. Нил пожалеет об этом завтра утром на тренировке. Пот струйками стекал по его рубашке, жаля открытые раны, которые Рико нанес ему две ночи назад. Выписка Кенго из больницы сегодня утром не могла произойти достаточно быстро. Нил, прихрамывая, спустился по лестнице и сделал один мучительно медленный круг по корту, прежде чем ему пришлось отказаться от здравого охлаждения. В таком состоянии ему повезло бы вернуться в свою комнату. Дверь обратно в Гнездо была прохладной на ощупь. Нил оглянулся на открытое пространство корта и сделал глубокий вдох, который показался ему таким, словно его легкие были наполнены жидкостью. Для равновесия он провел одной рукой по стене. Все в Гнезде было темным, но рука Нила была бледной на фоне черной краски. Он не мог вспомнить, когда в последний раз проводил под солнцем больше времени, чем несколько минут, необходимых для того, чтобы переходить от одного занятия к другому. Отсутствие окон заставило бы обессилить любого, не говоря уже о том, кто, как Нил, стремился к побегу. Он не искал побега, напомнил Нил себе. Уже нет. Прогулка до общежития казалась бесконечной. Он остановился на развилке между Черным и Красным корпусами. Что-то было не так. Нил слышал повышенные голоса, что было не редкостью, но… Он скользнул вдоль стены и вошел в свою спальню. Жан поднял голову от учебников и напрягся. Нил мгновение изучал его. — Что случилось? — спросил он. В эти дни было спорно, станет ли Жан отвечать на его вопрос, но в руках Жана появилась дрожь, от которой Нил заскрипел зубами. Жан поработал челюстью, его неприязнь к Нилу воевала с любыми новостями, которые у него были. — Внутреннее расследование, — выплюнул Жан. — Правда? — спросил Нил, оглянувшись назад, и ему сразу стало любопытно. На самом деле он не думал, что это может что-то изменить — ни для него и Жана, ни в более чем в краткосрочной перспективе. Морияма были слишком крупными игроками, чтобы на них могло повлиять мимолетное расследование. Однако любые неудобства для Рико, по его мнению, были полезны. Он уже собирался вернуться к расспросам, но обвиняющий взгляд Жана пригвоздил его к месту. — Это твоя вина, — прошипел Жан. — Ты продолжал раздувать ситуацию в прессе… — Это место было неблагополучным задолго до моего прихода, — сказал Нил, хромая к своему столу и доставая спортивный напиток. Он выпил четверть бутылки, пока Жан хмурился на него. — Не надо, — сказал Нил, направив бутылку на Жана с ровным взглядом. — Не пытайся повесить это на меня. Рико принес это на свою голову. — Правда? — сказал Жан. Он покопался под учебником и швырнул журнал в голову Нила. Журнал потерял скорость и упал на землю в нескольких футах от Нила. Он присел, чтобы поднять его, и пролистал, пока не нашел очевидный источник плохого настроения Жана: «Внутри гнезда»; эксклюзивное разоблачение Воронов. — Проверь автора, — сказал Жан, его голос был надломлен. — Стефани Уокер… — Нил нахмурился. — Мать Рене Уокер, — сказал Жан. — Все еще думаешь, что это не имеет к тебе никакого отношения? — Я не одобрял этого, — сказал Нил, пролистывая статью с нарастающим напряжением. — Я сказал им держаться подальше от этого. — Очевидно, ты был не очень убедителен. — Я серьезно, Жан, — сказал Нил, набирая обороты. — Я не просил об этом. Он не рассказал Жану о предложении Эндрю на банкете. Он и не собирался; это было бы нечестно по отношению к Жану. Тем не менее, бывали моменты, когда ему хотелось бросить это Жану в лицо. Например, вчера вечером, когда Жан промывал раны Нила спиртом. Я мог бы уйти, хотел огрызнуться он. Я не обязан быть здесь сейчас. Это даже не было полной правдой, поэтому Нил держал это в себе. Пока его отец жив, он никогда не будет свободен. — Тебя вообще волнует, что с нами будет? — огрызнулся Жан, поднимаясь на ноги. Он возвышался над Нилом, в кои-то веки вытянувшись во весь свой почти шестифутовый рост. Он толкнул Нила в грудь, заставив его отступить на шаг. — Рико убьет нас. — Как, черт возьми, ты думал, все это закончится? — потребовал Нил, отталкиваясь. — Как долго ты собираешься продолжать это, Жан? Мы закончим учебу, и Рико запишет нас в ближайшую профессиональную команду. Мы все еще будем здесь. Корт тренируется здесь. Сколько еще ты будешь это терпеть? Думаешь, он остановится, когда ты станешь Кортом? Когда ты попадешь на Олимпиаду? Жан качнулся вперед, на его лице появилась редкая ярость. Нил почувствовал странное возбуждение от того, что вызвал настоящий гнев Жана. — Я бы предпочел быть живым, чтобы узнать это, — прорычал он. — Как будто тебя это волнует, — насмехался Нил. — Единственная причина, по которой ты все еще здесь, заключается в том, что ты слишком труслив, чтобы сделать это самому. Нил пожалел об этих словах в ту же секунду, как они сорвались с его губ. Жан дернулся, как будто ему дали пощечину. Нил напрягся, ожидая драки, но Жан сдулся, его кратковременный прилив сил угас так же быстро, как и появился. Нил уставился на ковер. Извинения были бессмысленны, Жан все равно их не примет. — Я подыграю, — сказал Нил, голос его был напряжен. — Я буду держать себя в руках. Но если ты думаешь, что весь остальной мир будет так делать, то тебя ждет совсем другое. Через Гнездо проходит слишком много людей, чтобы никто никогда не заметил, что происходит. Рот Жана искривился. — Иди в душ, — огрызнулся он, проталкиваясь мимо Нила и направляясь к выходу из комнаты. — Я не понесу тебя завтра на тренировку, если ты опять переборщил. — Я от тебя этого и не ожидал, — пробормотал Нил. — Хозяин созвал собрание команды на девять вечера. К тому времени чужаки должны уйти. Нил согласился и потащил свое ноющее тело в ванную. Он провел рукой по холодной плитке возле зеркала в ванной, избегая смотреть на себя. С каждым годом его сходство с отцом только увеличивалось. Его последняя стрижка была короткой и практичной, совсем не похожей на распущенные, слегка заросшие волосы, которые он носил в бегах, чтобы спрятаться. Нил провел рукой по своему покрытому соляной коркой лицу. Это расследование вряд ли станет сокрушительным ударом по Гнезду, как надеялся Эндрю; Хозяин умел поддерживать чистоту своего имиджа. Однако, возможно, это даст Нилу и Жану пару недель, чтобы оправиться от последствий госпитализации Кенго. У Рико не будет другого выбора, кроме как отступить, пока они находятся под таким пристальным вниманием. Однако внимание общественности было недолговечным. Через несколько недель, через месяц, произойдут какие-то номинальные изменения, а потом Гнездо вернется к привычной жизни. Он включил душ и вошел под воду, пока она еще не нагрелась. Холодные струи успокоили его перегретую кожу. Нил прижал ладонь к стене и оперся на нее, позволяя медленно нагревающейся воде омыть его лицо. Во что ты играешь, Эндрю? Он был уверен, хотя в статье стояло имя Уокер, что за этим стоит Эндрю. Нил порылся в телефоне Бет, спрятавшись в ванной на банкете, и это подтвердило его подозрения: они поддерживали связь с самого начала. История их разговоров включала множество телефонных звонков и череду текстовых сообщений, в которых открыто или косвенно говорилось о Ниле. Бет была объяснима. Она была нормальной, не такой, как он или Эндрю. Ее чувство справедливости было бы направлено против предполагаемых страданий Нила. С другой стороны, Эндрю… Вначале он был достаточно уравновешен; он предупредил Бет, чтобы она не вмешивалась, ограничившись лишь тем, что объяснил, что примерно происходит. Но его тон резко изменился после того, как Нил позвонил и предупредил его о Дрейке; внезапно его перестал волновать риск для Бет. Похоже, его даже не волновала угроза для него самого. Это была полная противоположность тому, как, по мнению Нила, Эндрю должен был отреагировать. Нил не мог взять в толк. Возможно, у Кевина наконец-то случился кризис совести, и он вынуждает Эндрю действовать, но Нил не стал бы на это ставить. Его пронзило чувство тревоги, будто что-то идет не так. Он отогнал это чувство и выпрямился, потянувшись за шампунем. Нельзя было опаздывать на собрание команды. В конце концов, Нил обещал Жану. Подражать. Не высовываться. Будь кем угодно, только не собой, — шептала его мать, и он похоронил ее голос вместе с остальными воспоминаниями, чтобы не слышать ее обвинений. Я умерла за тебя, — шипела она, ее голос затихал. На короткое мгновение ему показалось, что он чувствует запах дыма, и Нил проверил под ногтями кровь. Там не было ничего, кроме мыла. Он смыл последний шампунь с волос и выключил воду. Его часы показывали 8:49. Времени достаточно.