Изолиния

Кулак Рене врезался в горло Эндрю, и он попятился назад. Она не отступала, преследуя его, как ротвейлер. Рене ударила его боковой стороной стопы в бедро, и он закряхтел, нога подкосилась под ним. Эндрю обнажил зубы в злобном оскале и упал на землю. Он выставил вперед ногу и подставил ей подножку, но она не упала. Той доли секунды, которая понадобилась ей, чтобы восстановить равновесие, хватило ему, чтобы встать на ноги и отступить от того места, где Рене почти загнала его в угол. Нога Эндрю в том месте, куда она пнула его, дрожала под его весом. Рене опустила подбородок, ее глаза были холодными и быстро анализировали его позицию. Он знал, что она может прочитать в нем слабость, и не стал ждать. Эндрю рванулся вперед, схватил ее за запястье и попытался вывернуть его у нее за спиной. Рене дернула его вперед и вырвала свою руку из его захвата, когда он потерял равновесие, и его ушибленная нога почти отказала. Рене зацепилась лодыжкой за его больную ногу и вывернула ее из-под него. Он сильно ударился о землю, заскрипев зубами. Когда зрение прояснилось, Эндрю сделал глубокий вдох и, моргнув, обнаружил, что Рене прижала его к себе, упершись одним коленом ему в грудь. Он тяжело вздохнул и в отчаянии ударился головой о землю. В помещении подвала воняло запахом их тел. Перед тем, как начать спарринг, они перетащили все стулья и столы в соседнюю комнату, но места все равно было мало. Рене подождала еще немного, прежде чем позволить Эндрю подняться и пройти к месту, где они оставили воду. Она протянула ему бутылку, и он открутил крышку, расплескав воду на лицо. Вода намочила его волосы и стекала по подбородку на рубашку. Рене открыла свою бутылку воды и сделала пару глотков, после чего передернула плечами и начала потягиваться. Эндрю подражал ей, но только потому, что по опыту знал, что она будет приставать к нему, если он этого не сделает. — Я всегда забываю, какой ты быстрый, — облегченно сказала Рене, упираясь икрами в стену. — Я не думала, что ты сможешь снова подняться после того, как я повалила тебя в первый раз. Ты бы схватил меня, если бы не сделал захват запястья. Эндрю забавно фыркнул. Вот в чем была проблема — научиться бороться только с одним человеком. Нил умел избегать наручных замков, но не очень хорошо выходил из них, когда его ловили; стиль Рене предполагал большее перенаправление, поэтому она часто позволяла ему захватывать ее. Использование техник, которым Эндрю научился против Нила, приводило к тому, что он оказывался на полу почти так же часто, как и то, что они действительно работали. Он прижал ступни друг к другу и опустил колени вниз, наслаждаясь болью в бедрах. Улыбка искривила его лицо, как это часто бывало, но на этот раз в ней было и настоящее удовлетворение. Его лекарства были наверху в общежитии, и Эндрю чувствовал, как внутри него нарастает зуд. Он не долго протянет, прежде чем у него не останется выбора, кроме как подняться наверх и найти их. — Я слышал, ты и другие зануды собираетесь в Нью-Йорк на каникулы, — сказал он, барабаня большими пальцами по внутренним поверхностям своих стоп. — Угу, — сказала Рене. — Моя мама считает, что мне небезопасно возвращаться домой. Она получает много ответных действий. Дом уже дважды подвергался вандализму. — Теперь жалеешь, что ввязалась в это, не так ли? Рене посмотрела на него ровным взглядом. Она и ее мать приняли риск, и они не обиделись на Эндрю за то, что он подвергнул их ему; это была настолько необычная реакция, что он не мог не фыркнуть, покачав головой. — Было бы полезно, если бы Кевин высказался в поддержку расследования, — сказала Рене, прислонившись к стене. — Его молчание сторонники Воронов интерпретируют как пренебрежение выдвинутыми обвинениями. — Если ты сможешь помочь Кевину отрастить хребет, будь добра, — сказал Эндрю. Кевин переживал кризис почти ежедневно по мере того, как новости о предполагаемом расследовании набирали обороты в основных средствах массовой информации. Это становилось утомительным. Рене вздохнула. — Думаю, учитывая то, что он рассказал нам о Мориямах, я вряд ли могу его винить. — Его винить могу я, — сказал Эндрю. — Я виню его все время. Видишь, вот здесь? — он указал на свое лицо. — Это я его обвиняю. — У всех нас есть свои демоны, Эндрю, — произнесла Рене. — У Кевина не было столько времени, сколько у тебя или у меня, чтобы научиться бороться с ними. — О, это мило, — протянул Эндрю. — Я попрошу тебя запомнить это до следующей тренировки, когда он будет закатывать истерику по поводу твоей работы ног. В глазах Рене мелькнуло недоверие, но она отмахнулась от него. — Моя мама подает заявку на возможность самой посетить Гнездо. Она не надеется, что ее кандидатура будет одобрена, поэтому планирует поднять шум и посмотреть, сможет ли она протащить туда кого-нибудь из своих коллег. Эдгар Аллан пока пытается держать расследование в тайне, но им придется немного расколоться. — У твоей матери действительно много друзей, — сказал Эндрю. Рене улыбнулась. — Ага. — Это был не комплимент, — сказал Эндрю и широко зевнул. Изнеможение, которое мучило его всякий раз, когда он не принимал лекарства, начинало давить на него. Его пальцы подергивались, и он поднялся на ноги, чтобы замаскировать это движение. — До свидания, Рене. — Хорошего отдыха, — сказала Рене, выражение ее лица было серьезным. — Не делай ничего необдуманного. — Когда это я совершал необдуманные поступки, о Святая Рене? — беззаботно сказал Эндрю. — Больше беспокойся о своей собственной стае. — Конечно, — мягко сказала она. — Я беспокоюсь о них все время. — Я уверен, что это приносит им много пользы. — Я серьезно, Эндрю. Будь осторожен, — Рене посмотрела ему в глаза, и на ее губах заиграла улыбка. — Я буду скучать по тебе, если с тобой что-нибудь случится. — Ты это переживешь, — ответил Эндрю и, толкнув дверь, направился наверх. Общежитие собирались закрыть на зимние каникулы, а это означало, что им всем нужно было уехать не позднее завтрашнего дня. Кевин хотел остановиться у Эбби, чтобы иметь легкий доступ к площадке; Аарон и Ники хотели поехать в Колумбию, где у них был легкий доступ к Райским сумеркам. Было спорно, к кому в итоге Эндрю решит присоединиться. Ему нужно было принять душ, но он пропустил ванную и вошел в спальню. Две двухъярусные кровати выглядели голыми и пустыми без привычного набора грязного белья, развешанного на них. Вещи Кевина были аккуратно уложены, вещи Ники и Аарона — почти так же; только Эндрю еще не продвинулся. Его чемодан лежал открытым на земле, пара рубашек была брошена в него в развернутом виде. Опираясь на комод больными руками, он толкнул окно и распахнул его. Когда Эндрю высунулся в окно, его покачнуло, не так сильно, как на крыше, но в горле все равно запершило, когда земля потянулась от него прочь, встречный воздух искривился, как зеркало в комнате смеха. Он отступил назад и достал из верхнего ящика свои таблетки. Крошечная таблетка на вкус была как мел и гравий. Эндрю бросил остальные обратно и похлопал себя по джинсам, пока не нашел сигарету, чтобы выветрить вкус. — Эндрю? — Нет, — сказал Эндрю, просто чтобы возразить. Запах дыма наполнил комнату, когда он прикурил свою сигарету, несмотря на открытое окно. Воздух снаружи был застойным, как пруд со смолой. Ники сдулся, его телефон был зажат в одной руке. Эндрю поднял бровь, указывая на землю перед собой в безмолвном повелении. Ники неохотно подкрался и остановился перед комодом, как ребенок, вызванный в кабинет директора. Ники глубоко вздохнул, набираясь сил. — Звонила моя мама. — Так мило, — сказал Эндрю. — Чем этот год отличается от всех остальных? Только не говори мне, что ты наконец-то раскаялся. Собираешься бросить университет и стать хорошим, богобоязненным натуралом? — Нет, — сказал Ники. — Она не… Я имею в виду… — Выкладывай, Ники, — приказал Эндрю, которому уже надоел этот разговор. Мария Хеммик звонила сыну каждый год на Рождество, чтобы узнать, не увидел ли он ошибочность своего пути, и каждый год Ники впадал в депрессию. После трех лет Эндрю находил это и предсказуемым, и утомительным. — Она пригласила меня домой на Рождество, — наконец произнес Ники. Эндрю рассмеялся. — О, все будет хорошо. Дай мне знать, как все пройдет. Как ты думаешь, дорогой дядя Лютер доберется до десерта, прежде чем начнет разжигать огонь, или он вообще продержится до конца блюд? — Эндрю… — Я не понимаю, как это касается меня, — сказал Эндрю, высунув сигарету в открытое окно. — Это не все, — сказал Ники. — Она хочет, чтобы мы все приехали. Ты, я и Аарон. — Ну, это решено, — сказал Эндрю, ухмыляясь. — Мы не пойдем. — Это всего лишь ужин, — умолял Ники. — Нам нужно продержаться всего пару часов, а после мы могли бы пойти в Райские сумерки. Они не пускали меня обратно в дом с тех пор, как я рассказал им об Эрике. Это хороший знак, верно? Эндрю сделал вид, что на секунду задумался. — Нет, — резко сказал он. — Да ладно, Эндрю. Я знаю, что ты их ненавидишь, но они мои родители. Они хотят, чтобы мы снова стали семьей. Я просто хочу вернуть маму, Эндрю. Я скучаю по маме. — О, Ники, — протянул Эндрю. — Бедный, жалкий Ники. Тебя никогда не будет достаточно для них, ты знаешь. — В этот раз все по-другому, — сказал Ники с отчаянием в голосе. — Они никогда раньше не просили меня вернуться. Может быть, в этот раз… — Ты им не нужен, — сказал Эндрю, наклонившись вперед так, что кончик его сигареты горел всего в нескольких дюймах от кожи Ники. Ники застыл на месте, широко раскрыв глаза. Слабый красный отблеск отражался от бисеринок пота на его верхней губе, но он не отступил. Эндрю со смехом оттолкнул лицо Ники. — Если бы ты действительно был им нужен, они бы не продавали свою любовь за большую семейную встречу. Убеди их принять тебя обратно самостоятельно, или откажись от них. Я не буду в этом участвовать. — Эндрю, пожалуйста… — Ты же знаешь, мне не нравится это слово, — сказал Эндрю, откинувшись на спинку кресла и затушив конец сигареты о подоконник. Серия маленьких круглых ожогов на дереве указывала на то место, где он делал это много раз до этого. — Тебе ничего не нравится, — сказал Ники, усталость сквозила в каждом слоге. — Кроме Нила, наверное. Эндрю не шевелился. — Да, да, — сказал Ники. — Я не должен говорить об этом, — он отвернулся, плечи сгорбились, как будто несли тяжелую ношу. Он остановился в дверном проеме, все еще не глядя в сторону Эндрю. — Иногда я думаю, была ли Эллисон права насчет вас двоих, — сказал он. — Она считает, что вы с Нилом встречались. — А что ты думаешь, дорогой кузен? — спросил Эндрю, ядовитая улыбка украсила его слова. Ники оглянулся через плечо. — Я больше ни в чем не уверен. Может быть. — Нил для меня никто, — отрезал Эндрю. — Убирайся. Его улыбка не сходила с лица, когда Ники закрыл за собой дверь. Он провел большим пальцем по изгибу рта, криво усмехаясь. Эндрю вспомнил, как Нил улыбался, в тех редких случаях, когда это случалось, и как он впивался ногтями в свой рот, словно хотел содрать это выражение со своего лица. В то время Эндрю не понимал этого порыва. Теперь он понял, когда его лицо искривилось, словно под рукой незнакомца. «До окончания срока наказания оставалось менее шести месяцев», — напомнила ему Бетси на их последней встрече перед окончанием семестра. Возможно, это была вечность для него. Он спрыгнул с комода, выбросив сигарету в открытое окно. Взял сменную одежду и направился в ванную. Эндрю успел принять душ и частично собраться, прежде чем следующая доза подействовала на него в полной мере, и его энергия взлетела до небес. Он пинком закрыл чемодан и вышел в гостиную, где Кевин смотрел повторы профессиональных игр экси. Несколько минут Эндрю развлекался, споря с Кевином о том, что им стоит посмотреть вместо этого, пока их не прервал стук в дверь. Они с Кевином устроили короткий поединок взглядов, который Эндрю проиграл, поэтому он подошел к двери и открыл ее, широко ухмыляясь. Рене стояла там, ее чемодан был у нее за спиной. — Мы уезжаем через минуту, — сказала она, протягивая листок бумаги. — Я просто подумала, что ты захочешь это увидеть. Ваймак прислал Дэн предварительное расписание на январь. Оно еще может быть изменено, но тебе это может показаться интересным. — У тебя есть расписание игр? — требовательно спросил Кевин, огибая диван. Эндрю взял протянутый лист бумаги и успел взглянуть на него лишь на секунду, прежде чем Кевин вырвал его у него из рук. — Рене? — раздался голос Дэн в коридоре. Рене оглянулась через плечо и улыбнулась. — Я буду через секунду, — ответила она. — Девятнадцатое января? — потребовал Кевин. — Мы встречаемся с Воронами через месяц? Рене кивнула. — Похоже, что так. В этом году у нас равные шансы. — Мы никак не можем быть готовы к встрече с Воронами через месяц, — сказал Кевин. — Они разгромили нас осенью, а мы не сделали почти ничего. Дэн появилась за плечом Рене, выглядя раздраженной. — Что здесь происходит? Кевин потряс листом бумаги перед ее лицом. — Ты это видела? Дэн отпихнула его в сторону. — Да, придурок, тренер прислал это мне. — И? — И мы сделаем все, что сможем, — сказала она с выжатым равнодушием. — Мы не можем изменить расписание, так что нам придется смириться. — Тебе не следует уезжать, — с жаром произнес Кевин. — Нам нужно, чтобы все были на площадке прямо сейчас… — Никакие тренировки не сделают нас достаточно хорошими, чтобы победить Воронов, Кевин! — вспыхнула Дэн. Наступило тягостное молчание, когда оба уставились друг на друга. Эндрю гоготнул. — Какое проявление командной сплоченности, капитан. Я так вдохновлен. — Я не это имела в виду, — сказала она, расстроившись. — Она права, — сказал Кевин. — Мы недостаточно хороши. Это не меняет того факта, что Вороны будут тренироваться весь перерыв, а ты вернешься, ничего не сделав… — Мы не собираемся сидеть на заднице и пить все время, пока нас не будет, — огрызнулась Дэн. — Тебе придется научиться доверять нам. Пойдем, Рене. Пойдем отсюда. Рене сделала паузу, посмотрела между ними, а затем в коридор, где, несомненно, ждали остальные старшеклассники. — Хороших каникул, — сказала она Эндрю. — Увидимся в январе. Эндрю махнул ей рукой и вернулся в их комнату. Дверь захлопнулась секундой позже. Кевин ввалился на кухню, роясь в кастрюлях и сковородках с большей силой, чем это было необходимо. Ники и Аарона нигде не было видно. Эндрю представил, что Аарон утешает Ники, или что-то типа того; раздражающая блондинка вчера уехала на зимние каникулы, так что хотя бы на этот раз Аарон не будет обнюхивать ее юбки, как бродячая собака. Эндрю бросился на диван и достал игровой контроллер, но пока не стал включать консоль. Он постукивал большими пальцами по кнопкам, отбивая неровный ритм. Мысли о Ники заставили его вернуться к расписанию игр, которое показала ему Рене. Он успел взглянуть на него лишь на мгновение, но этого было достаточно. Эндрю мог ясно представить себе первые несколько игр. Между ними и Воронами стоял только UT, но это была сильная команда с грозной линией обороны. Не имело значения, сможет ли Эндрю контролировать счет сзади, если нападающие не забьют. — Мы остаемся в Пальметто на каникулы, — сказал он через плечо. — Мы? — спросил Кевин, уронив что-то на плиту от удивления. — Значит ли это, что ты собираешься тренироваться со мной? Эндрю засмеялся. — В твоих мечтах, — сказал он и включил Xbox.