***
— Скажи мне, — сказал Холланд, помогая товарищу, хромая, выйти из лазарета, — сколько нужно тренироваться, чтобы так влипать в неприятности из-за лишней бравады? Или у германцев это от природы? — Только у самых отборных! — Мейнхардт, не слишком хорошо воспринявший своё поражение, тем не менее сумел выдавить из себя натянутую улыбку и болезненный смешок: — Давненько меня так сильно не били. Холланд не ответил — это было правдой, рыжий считался в академии непобедимым, он даже порой доставлял неприятности инструкторам в учебных боях. И каким-то образом он вышел невредимым из Ньюкасла! Похоже, его удача была воистину непрошибаемой — что могло бы объяснить, почему он порой так тупил. Ричард остановился как вкопанный. — Хэй! — Мейнхардт вскрикнул, поспешно присаживаясь, чтобы не давить слишком сильно на своё повреждённое колено, которое лейтенант подбил в начале их дуэли, пожертвовав очком, чтобы лишить парня подвижности. — Что ещё? Они остановились на тропинке, которая вела от лазарета обратно к казармам, где размещалась Четвёртая. Низкая каменная стена, идущая параллельно тропинке, была всем, что отделяло их от гребня утесов, а затем ничего — на протяжении долгого, долгого пути вниз, к морю. Четвёртая эскадрилья, ранее престижное подразделение, всё ещё укомплектованное большим количеством опытных ветеранов, была размещена примерно на полпути между Лондиниумом и Ньюкаслом, где они могли сосредоточиться на восстановлении своих сил после столь тяжелых потерь от рук фейри. Как часть общего приказа — после Йорка наблюдательные посты были возведены через каждую лигу вдоль утёсов восточного побережья, прочные башни с пристроенными к ним домиками для гарнизонов простолюдинов, едва ли более нескольких человек на каждую, чтобы нести постоянную вахту и запускать сигнальные ракеты вдоль линии, если будет замечено что-то необычное. Но кавалерии требовалось больше, чем могли обеспечить минимальные сторожевые посты. Во-первых, конюшни для содержания драконов и загоны для их корма, который проще всего содержать живым[1]. Казармы и склады на двадцать рыцарей и сорок с чем-то обслуги, врачей и ремесленников, которые поддерживали их в боевой готовности. И штаб-квартира, из которой можно было бы рассылать патрули и управлять ими, а также передавать сообщения на сторожевые посты, находящиеся под их юрисдикцией. Эскадрилья нашла такое место в виде руин заброшенного замка, прилепившегося к обрыву, с которого открывался вид на небо и относительно редколесные земли, простиравшиеся во всех направлениях, кроме края летучего континента. Холланд не знал, для какой войны он был построен или в какой разрушен. Внешние стены были сметены либо магией, либо концентрированными пушечными залпами, годы непогоды сделали невозможным определить, чем именно, но, несмотря на повреждённые укрепления, донжон, здания штаба и казармы всё ещё были в исправном состоянии, за исключением их сильно прогнивших крыш и повреждений от пожара, который произошёл либо в бою, либо в последующие годы. Впрочем, об этом уже позаботился инженерный взвод. Судя по всему, это была довольно тихая станция, а каменные стены имели тенденцию становиться ужасно холодными по ночам, но казармы замка, построенные для размещения роты солдат полного состава, были почти роскошно просторными, — ну, по крайней мере, так казалось молодым энсинам, которым раньше приходилось ютиться в тесных кубриках гардемаринов на борту фрегатов, да и питались они здесь лучше, покупая еду в близлежащих деревнях. Он почти мог закрыть глаза и забыть, что вообще была война. — Извини. Просто кое о чём подумал. — Не возражаешь поделиться этим с непосвящённым? — Мейнхардт поднял на него глаза. — Ну просто… Как мы вообще сюда попали? — Холланд задумался, правильно ли это звучит. — Ну, если предположить, что ты спрашиваешь не теологически… — товарищ закатил глаза. — Я бы сказал, что наши родители воспитали нас для службы в армии, а затем отправили в учебные заведения, где мы томились последние четыре года. Затем началась война, и армии понадобились все руки, наши семьи встали на сторону лорда Кромвеля, и мы последовали за ними. Я почти уверен, что в какой-то момент нас вроде бы приняли в Четвёртую эскадрилью… Ричард покачал головой: — Сарказм… Тебе это не идёт. Он тяжело вздохнул, и это действие заставило брови Мейнхарда поползти вверх: — Простите, это тот самый сэр Ричард Холланд, который обычно потчевал нас историями о службе своей семьи барону Аделине? Сэр Холланд, который четыре несчастных года страдал с этой жуткой драконихой только для того, чтобы доказать, что он умеет ездить верхом? — На самом деле она была не так уж плоха. — Он вспомнил свою старую Марию — её полупрожаренное тело, наверно, уже давно разделали на реагенты на том самом месте, где она пробила кратер в почве. — Я бы сказал, что ужасно скучаю по ней. — Это потому, что она не пыталась ежедневно откусить тебе что-нибудь нужное, как тот ветряной до неё, — прокомментировал Мейнхардт с невесёлой ухмылкой. — Тебе надо было избавиться от него сразу и перейти на огненных. Они более снисходительны, как правило. Холланд нахмурился. Проблема была не в драконах. Хорус был примерно так же хорошо воспитан, как и Мария, — и он тоже не питал тёплых чувств к Ричарду. — Итак, сэр Холланд, что же заставило вас выглядеть таким пораженцем? Да будет вам известно, что во время войны это тяжкое преступление! Мейнхардт выдерживал строгую физиономию до тех пор, пока Ричард, не в силах больше сдерживаться, не рассмеяться, только тогда позволив своему лицу вновь расплыться в улыбке. — Ничего подобного. Это не пораженчество! По крайней мере он надеялся, что это не так. Несмотря на неудачи и слухи, общее настроение, которое Холланд уловил среди старших рыцарей, всё ещё было осторожно уверенным, и их мнения неизбежно повлияли и на него. С помощью удачи и нового могущественного союзника Тристейну удалось причинить Альбиону больше вреда, чем любому врагу за немалое время, — но это ещё не означало, что это пойдёт им на пользу. В худшем случае, чтобы победить, Тристейну и его союзникам придётся вторгнуться — и всё, что нужно было сделать защитникам Альбиона, это удержать Остров, пока захватчики не выдохнутся. Сложность первого только ещё больше усугубляла лёгкость второго. — Я просто думал о том, что лейтенант сказал о Восьмой. Двадцать драконьих рыцарей, от которых за полчаса осталась половина. От него не ускользнуло и то, что основная тяжесть потерь пришлась на новобранцев. Когда до Холланда дошло — он несколько дней не мог унять дрожь. И он был одним из счастливчиков. Восьмая эскадрилья была временным подразделением, собранным в сжатые сроки и почти не слётанным. У Ричарда едва хватило времени познакомиться со своим лётным командиром, не говоря уже о том, чтобы узнать о сослуживцах больше, чем имена. Он всё ещё недоумевал, как получилось, что он всё ещё жив, когда их уже не было. — Как ты думаешь, почему лейтенант выбрал именно нас? Мейнхардт стал необычайно тихим, скрестив руки на груди в раздумье. — Полагаю, по той же причине, по которой он выбрал остальных. — И почему же? Полугерманец тихо усмехнулся: — Поверь мне, хотел бы я знать. Может быть, мы просто настолько хороши, — Холланд сомневался в этом. Это Мейнхардт может ещё позволить себе самоуверенность, но не он. — Или, может быть, он судит, основываясь на опыте. Мудрость важнее молодости и всё такое. — Понравилось, как он вколотил в тебя свою мудрость? — Ну… Что-то в этом есть, — пробурчал товарищ себе под нос. — Если… Крики драконов заглушили всё, что тот собирался сказать дальше. Патруль, вылетевший на юг два часа назад, возвращался, воспользовавшись термиком[2], который, как правило, возникал примерно через час после полудня, чтобы легко перевалить через край и приземлиться в полях, окружающих конюшни. Два огненных дракона тяжело плюхнулись один за другим, подпрыгнув, а затем остановились. Всадники плавно спешились движением, которое, казалось продолжением движения, начатого их драконами, соскользнув по поводьям, свободно зажатым в их свободных руках. Холланд прищурился, восхищаясь тем, как они полностью контролировали своих зверей. Что напомнило ему об… Он оглянулся на Мейнхардта. Рыцарь постарше покачал головой. — Двигай давай, нам не нужен третий наказанный за день, верно? — Ты уверен? — Я смогу дотащиться сам, ты же знаешь. Я не калека. — Мейнхардт фыркнул, хлопнув себя по правой ноге. — Хотя не скажу, что он к этому не стремился. И о чём он думал, назначая меня на ночное дежурство с этим буйным? — Вероятно, надеялся, что Блэр закончит работу, пока ты будешь внизу, — подумал вслух Холланд, игнорируя невежливый жест, который он получил в ответ. Это был не первый раз, когда Мейнхардт наживал себе врагов. Если бы он ещё с той же лёгкостью превращал врагов в друзей… То у него мог быть более чем один друг. Хотя то, что он был полной задницей, не мешало ему быть правым большую часть времени, и правда заключалась в том, что их окружали люди с гораздо большим опытом в бою, чем у них двоих, вместе взятых. Это вызывало у Ричарда зуд, и единственное, что могло унять этот зуд, — это почесать, что чешется. Вот так, совершенно сознательно, сэр Холланд неторопливо направился к конюшням — скоплению каменных и черепичных хижин, где драконы обитали между вылетами, по четверо в загоне, когда они не вылезали наружу, чтобы сонно погреться на солнышке. Драконы тоже были членами эскадрильи и, несмотря на старательных врачей и конюхов, ответственность за их здоровье и ухоженность в первую очередь возлагалась на назначенного им наездника. Ну а как иначе — ведь в небесах от этого будет зависеть его жизнь. Вблизи появился характерный запах — не приятный, но и не особенно отвратительный, скорее сильный, похожий на запах горелого камня, смешанный с нотками сена и отчётливым «ароматом» помёта и отрыжки. К счастью, запах ослаб, когда он приблизился к выгородке с большой белой цифрой «4» на дверце, что, как он надеялся, означало, что он не найдёт «сюрпризов» в своей собственной конюшне. Драконы и так были достаточно раздражительны рядом с ним. Внутри конюшни было темно, а воздух был тяжёлым от дыхания гигантских рептилий. Его прибытие не прошло незамеченным, пара укротителей — магов, но не обученных рыцарей, слегка кивнули ему, осматривая крылья молодой самки на предмет признаков паразитов, цепляющихся за чешую. Остальные трое в клетке были самцами, и тоже принадлежали к огненной породе. Все они наблюдали за его приближением, подозрительно покачивая гребнями и неодобрительно кудахча. Хорус, новый зверь Холланда, особенно крупный и мягкий по характеру представитель породы, был впереди, властно поднимая голову, пока не задел потолок. Ричард был уверен, что если бы они были снаружи, дракон заодно расправил бы крылья, чтобы выглядеть как можно более крупным и грозным. Холланд поморщился — так было всегда, и он потерял надежду, что когда-нибудь будет по-другому. Инструкторы настаивали на том, что у него плохой темперамент, хотя его манера езды была технически правильной, и он заботился о своём «скакуне» так же хорошо, как и все остальные. По словам коллег, он был недостаточно напористым. Но самоутверждаться перед лицом огромной огнедышащей смерти… Это было просто чересчур. Да, дракон ещё никогда не кусал руку, которая его кормила, и это было правдой, даже в его случае, но в остальном зверям всегда было не по себе рядом с ним. Правда в этот раз Хорус как-то быстро прекратил взволнованно кудахтать и теперь опускал голову вниз, пока вершина гребня не оказалась почти на уровне глаз. Тихий, сдержанный «курррууун» вырвался из глубины его горла. — Тихо, малыш, тихо, ну что ты… — пробормотал голос с мягким северным акцентом. Это требовало расследования, во-первых, потому что это означало, что кто-то был в конюшне его дракона без его разрешения, а во-вторых — потому, что этому «кому-то» удалось успокоить Хоруса. Холланд сделал шаг вперёд, увидев, что два других дракона покачали гребнями, но больше не пытались его напугать, увидев, что он двигается вовсе не к ним. — Тихо, малыш, приляг. Хороший мальчик. Никто тебя не обидит… — Прошу прощения! — Холланд вгляделся в тёмное и внезапно притихшее пространство. — Прошу прощения, хм… Прошу прощения. Кто там внутри? Он сделал ещё один шаг, и Хорус, слегка зашипев, приподнял голову. Холланд съёжился — он просто знал, что в один прекрасный день станет исключением, подтверждающим правило. Но голос снова зазвучал, и вскоре дракон сонно прикрыл глаза. Когда в следующий раз он открыл пасть — то лишь для зевка, после чего вообще свернулся калачиком. Ричард увидел источник утешения своего дракона, крепко прижавший обе руки к основанию шеи Хоруса, массируя и почёсывая. Худощавый парнишка с волосами цвета воронова крыла, который затеял драку с Мейнхардтом, за что и был наказан. — Энсин Трейв… — Ш-ш-ш, — энсин поднёс палец к губам, одновременно успокаивая огромную встрепенувшуюся ящерицу, и вышло это у него на изумление легко. — Хороший мальчик. Хоро-оший мальчик. — Он нежно поглаживал шкуру, пока дракон не испустил могучий вздох и снова не свернулся калачиком. Только после того, как зверь расслабился, мальчишка отреагировал на присутствие: — Сэр Холланд, сэр, — он медленно, явно стараясь не делать резких движений, отдал честь: — Приношу свои извинения за то, что не ответил быстрее, сэр. Это просто настоящая заноза в заднице — торчать в конюшне с взволнованным драконом, — сказал Блэр, наклоняясь, чтобы поднять вилы, упавшие в сено у его ног. — Сначала нужно было успокоить этого большого парня. — Ага… Никаких проблем вообще… — ответил Ричард. — Просто… Что ты здесь делаешь? — Уборка конюшни, сэр, — ответил Блэр. Судя по его виду — изгвазданным штанинам и промокшей от пота рубахе — довольно много уборки. — По приказу лейтенанта я должен помогать ухаживать за конюшнями в свободное время, сэр. Тут надо было поменять подстилку. — Я вижу… очень хорошо. И, хм, тебе действительно не нужно обращаться ко мне «сэр». Мы оба тут новобранцы. — Ну… да. — Блэр медленно кивнул. — Но вы — полноправный рыцарь, а я всего лишь стажёр из вспомогательных войск. И… Дело не только в ранге. Вы сражались с… эм, фейри, — я имею в виду, что слышал это, когда выпрашивал всё, что вообще мог об этом. — «Сражался»? Я бы не назвал это «сражением», — нервно возразил Холланд. Это больше было похоже на «выжил», чем на «сражался», может быть даже «выжил, когда его прихлопнули не глядя». — Но да, я был в Ньюкасле. — Он нахмурился: — Кстати, как и Мейнхардт. Если это и имело значение, то не отразилось на самообладании Блэра, мальчик приоткрыл рот, но успел проглотить любое богохульство, прежде чем оно успело слететь с его губ. Не то чтобы Холланд винил его. — Тогда я не забуду поздравить его сегодня вечером, пока мы будем мёрзнуть на скалах. И на следующую ночь, и на следующую ночь после этого… — Он остановился, вздохнув, напряжение покинуло его тело, как вода. — Глупо было позволить ему вывести меня из себя, вот и всё… Холланд нахмурился: — Простите, что говорю это, энсин, но сейчас вы выглядите гораздо спокойнее. — О? — Блэр склонил голову набок, а затем пожал плечами. — Я отлично лажу с драконами, они, зачастую, лучше… лучше, чем люди. — Как будто подчёркивая сказанное, Блэр продолжал гладить бок рептилии. — С драконами легко, особенно с таким большим красавцем, как Хорус. Правда, малыш? Огненный ящер фыркнул и подвинулся, чтобы улечься поудобней. Это было просто нелепо, смотрелось, как маленький ребёнок, играющий с одной из этих огромных немецких собак, и Холланд был уверен, что он бы рассмеялся… Вот только это работало. Он внезапно понял, что ещё никогда не подходил так близко к Хорусу, не вызвав раздражённого шипения. — Интересно, что так нас напугало, а большой парень? Неужели маленькая мышка? — Блэр всё нянчился с сильнейшим хищником небес. Он заметил ошарашенный взгляд Холланда и ухмыльнулся: — Прошу прощения, но это работает, как вы видите. По крайней мере на драконах. — Мы не смогли бы сражаться без них, — Холланд попытался представить мир, в котором кавалерия не правила бы небом — и потерпел поражение. Невозможно, это как размышлять о мире без магии. Драконы были просто необходимы. Вот почему он был удивлён ответом Блэра: — Не в этом смысле… Вот так думают многие — когда люди видят драконов, они думают, что это просто большие звери. Но как только вы узнаете их поближе, вы поймёте, что они на самом деле очень чуткие создания. — «Чуткие»? — Ричард как-то этого не замечал. Драконов выращивали и обучали как живое оружие с того самого дня, как они вылупились. Так и должно было быть — в их птичьих мозгах не было места ни для чего другого. Энсин обошёл вокруг, чтобы проверить привязь, остановился, чтобы поднести руку к морде ящера, в его руке блеснуло что-то белое. Ноздри дракона раздулись, Холланд хотел предостерегающе вскрикнуть — но не успел. Хорус раскрыл клюв, и длинный влажный язык слизнул с человеческой ладони кусочек мела. Блэр улыбнулся и похлопал зверя по морде. — Мы ведём себя так, как будто они большие звери, которые убьют и сожрут всё, что угодно, и мы действительно научились использовать их, чтобы сражаться. Но на самом деле они очень уязвимые, и они тоже это знают. — Энсин нахмурил брови. — Они уязвимы на земле, особенно если их застать врасплох, поэтому они ищут пещеры или возвышенности для защиты. И из-за этого они спариваются в раннем возрасте, сначала со своими самками из кладки, а затем, когда находят себе пару, остаются с ней даже после спаривания, чтобы они могли защищать друг друга, когда охотятся и кормятся. Они преданны и ценят семью. Это вдвойне относится к их всадникам. — П-прошу прощения? — Холланд почувствовал, как его лицо запылало. — Вы должны доверять своему зверю, доверять его послушанию. Но это означает, что и дракон должен доверять вам, доверять тому, что вы защитите его уязвимую спину. Мы так долго ездили на них верхом, разводили их как верховых животных, что они, я думаю, научились немного понимать нас… Как собаки. — Холланд слушал, как Блэр говорил всё быстрее и уверенней, его голос на самом деле был довольно приятно мелодичным, когда он говорил быстро — его дурацкий акцент практически пропал. — Если всадник нервничает — дракон тоже нервничает и… — Он запнулся, как будто сказал что-то, чего не должен был. — Ну, я имею в виду… — Блэр помялся: — Они чувствуют запах страха. Это заставляет их думать, что есть что-то, чего они должны бояться. — Его рука убралась с морды Хоруса, дракон слегка раздражённо фыркнул, но в остальном, казалось, был доволен, просто наблюдая за ними обоими. — Ох… Извините за это, сэр, я слишком много болтаю. Эм… Простите, вы не могли бы не говорить лейтенанту про то, что мне нравится возиться здесь? — Подросток смотрел умоляюще, ему было не больше шестнадцати или семнадцати, лицо всё ещё сохраняло детскую — или девичью — мягкость. Он во многом напоминал собственного брата Ричарда, когда тот был ещё ребёнком. — Мало того, что засмеют, — мне страшно даже подумать, что придумает он для меня, если узнает, что мне нравятся конюшни… Обычно работа в стойлах считалась наказанием — тяжёлая возня в жаре и влажности, Ричард даже удивился, что мальчишка не скинул и рубаху. — Твой секрет в безопасности, — сказал Холланд, сочувственно улыбаясь. В конце концов — это всё ещё была тяжёлая работа, а он был всего лишь младшим членом эскадрильи, и не ему определять наказания. — Только при одном условии. Выражение облегчения на лице Блэра застыло. — Этот трюк… Которым ты его успокоил… — рыцарь махнул рукой. — Как ты думаешь, ты мог бы научить меня этому? — Да, это было бы совсем не трудно, но… но… — Блэр запнулся, глядя через плечо Холланда. Тот обернулся: — Сэр! Оба всадника вытянулись по стойке смирно при появлении сэра Уильяма Вэллса и второго лейтенанта сэра Лоуренса Секорда. — Вольно, энсины, — произнёс сэр Вэллс, оглядывая конюшню. — Это ваш зверь, энсин Холланд? — Сэр! Да, сэр! — чётко подтвердил Холланд. — Прекрасный экземпляр, — пробормотал Вэллс, а затем фыркнул: — У нас больше хороших драконов, чем рыцарей… — Сэр? — осторожно спросил Блэр. — Мне сказали, что сэр Мейнхардт не так сильно пострадал, чтобы не летать, — сказал сэр Вэллс. — А также то, что вы неплохо умеете сдерживать своего товарища, сэр Холланд. Я полагаю, в прошлом вы летали вместе. На данный момент я решил собрать вас в лётную пару. Энсин Блэр! Лейтенант окинул нарушителя спокойствия оценивающим взглядом. — Сэр! — твёрдо ответил Блэр. — Я хочу, чтобы вы были в паре с сэром Секордом. Энсины, будьте готовы к вылету через двадцать минут. Нас просят помочь усилить патрулирование вокруг Кингсфорда-на-Халле. — Да, сэр! — ответил Холланд, недоумевая, что происходит. Когда он посмотрел мимо лейтенанта, то увидел ещё больше рыцарей, спешащих к другим конюшням, и гладконосого ветряного дракона северно-альбионской породы, которого уговаривали выйти из тени. — Какие-то проблемы, сэр? Сэр Вэллс медленно кивнул. — Вполне может быть, энсин. Или может быть, что нет. Всё, что мы знаем, — это то, что прошлой ночью на подходе в порт взорвался грузовой корабль с порохом. Вероятно, это был несчастный случай. Но, учитывая печальную тенденцию пороха взрываться всякий раз, когда приближаются фейри… Командир гарнизона решил подстраховаться. Вы получили приказ — приготовьтесь и соберитесь перед штабом через двадцать минут. Холланд облизнул губы. Фейри! Они бежали с Белого Острова вместе с роялистами, а теперь вполне могут вернуться. Блэр опередил его с ответом, с мальчишеским блеском в глазах: — С удовольствием, сэр! ______________________________________________________ [1] С одной стороны — средневековье, холодильников для туш нет. С другой стороны — магия же. С третьей — мага Воды нужной силы ещё надо найти… [2] Термик (термический поток) — масса поднимающегося воздуха, которая может перемешиваться с окружающим воздухом. Планеристы назвали термиками потоки тёплого воздуха от нагретого солнцем грунта, в которых они могли парить.Глава 3, часть 2.
7 августа 2022 г. в 16:31
Величайшей защитой Альбиона был вовсе не его непобедимый флот, укомплектованный лучшими экипажами, которых когда-либо знал континент, и не хорошо организованная королевская армия, финансируемая за счёт огромных богатств, накопленных правящим домом Тюдоров. В первую очередь это была географическая неприступность.
Высота была главным преимуществом — а Белый Остров был выше всех.
И хотя фейри Альфхейма немало постарались, чтобы заставить некоторых людей усомниться в этом, положение Альбиона, как небесной крепости, пока оставалось неоспоримым.
Но каждой крепости нужен гарнизон, и роль первой линии оного по праву принадлежала драконьим всадникам, — на них лежала обязанность патрулировать скалы и выходить в море облаков, чтобы следить за пиратами и контрабандистами и поднимать тревогу в случае надвигающегося нападения.
Катастрофа в Йорке и прорыв блокады Ньюкасла только подстегнули армию и флот, теперь уже под новым руководством, ещё больше усилить патрулирование и надзор за побережьем.
Были спешно установлены и укомплектованы наблюдательные посты по всему периметру утёсов от Ньюкасла на севере до Лондиниума на юге и лишь немного реже вдоль более отдалённых подходов к острову. Это также означало, что эскадрильи драконьих рыцарей и вспомогательные силы драгун были направлены на поддержание усиленных патрулей, одновременно продолжая тренироваться и переукомплектовываться после тяжких потерь, понесённых в Ньюкасле и Йорке от рук Тристейна и его новых «демонических» союзников.
«Демонические» — так описывали фейри все офицеры в военном госпитале.
Сэр Ричард Холланд помнил это со времён, когда он выздоравливал после того, как его стащили с совершенно мёртвого дракона ветра простолюдины из обслуги полевой батареи. Целители сказали, что ему повезло, — если бы те не доставили его в полевой госпиталь, он наверняка бы скончался от ран.
Как бы то ни было, его левая рука всё ещё не вернула себе ни былой силы, ни ловкости, и рана время от времени ещё воспалялась и ныла. В основном же его тело было в целости, хотя, судя по болезненным ощущениям в разных местах, оно было с этим и не согласно. Но он был более или менее невредим, и ему повезло, что он пережил свою встречу с Прекрасным Народом.
Прошло две недели, прежде чем он смог ходить, месяц, прежде чем его признали условно годным, и за всё это время ему почти нечего было делать, кроме как слушать Мейнхардта, сплетни, которые он приносил, и новости, которые обычно были неотличимы от сплетен.
Генералы и адмиралы, старики, которые, за редким исключением, никогда не руководили реальными сражениями, посоветовавшись с «высококвалифицированными» специалистами (друг с другом), вынесли своё «экспертное» мнение относительно фейри.
«Демоническое отродье, вызванное из самых глубин Ада», или, может быть, «ужасные мерзости, вызванные к жизни тёмной магией Воды». Они носили красивые маски, чтобы смущать глупцов, — но это было не более чем чарами, которые скрывали их истинные и отвратительные формы, как это было показано, когда их Королева-Ворон явила свой настоящий облик в битве при Йорке.
И, без сомнения, то же самое было верно и в отношении того демона, который прорвался через осаду Ньюкасла, убив при этом полдюжины рыцарей Дракона, чтобы доставить падшего принца Уэльса Тюдора в безопасное место. Говорили, что этот монстр умер от ран, нанесённых храбрыми воинами Реконкисты, и сгорел, когда поддерживающая его магия была разрушена, что стало ещё одним доказательством его тёмной и неестественной природы.
«Фейри были родичами демонов» — так сказали лидеры Альбиона, все, кроме лорда Кромвеля, который благоразумно придержал язык по этому вопросу.
Холланд не поверил ни единому их слову. Он скривился, когда рука снова заныла, — как это было всегда, когда он думал о тех последних мгновениях, когда он встретился с ошалелыми зелёными глазами фейрийки-рыцаря, что чуть не оборвала его жизнь.
Как кто-то настолько красивый, с таким испуганным взглядом, может быть дьяволом?
Но тогда… Кем же были фейри?
Он достаточно хорошо помнил те старые сказки, что рассказывали ему на ночь, — но даже они не совпадали. В некоторых утверждалось, что они были Перворождёнными, как эльфы, но, в отличие от тех, сочувствовали бедственному положению слуг Основателя, — хотя и были себе на уме.
В других они показывались завистливыми, мелочными духами, которые обитали в том же царстве, что и люди, будучи в равной степени порождениями магии. Опасные, если их обидеть, и непредсказуемые даже в лучшие времена, способные равно убить или помочь — но несущие зла не больше, чем метели или грозы.
И, конечно, в большинстве случаев их описывали как дальних родственников ангелов или младших братьев Старых Богов, всё ещё почитаемых простыми людьми, по большей части к тихому и терпеливому неодобрению Церкви.
Последнее казалось сомнительным. Если бы фейри обладали божественной силой… Ну что ж… Помимо того, что было ересью даже думать о таких вещах, но если бы они вправду были божествами — эта война уже была бы закончена не в пользу людей.
Очень похоже на схватку, которую Холланд наблюдал сейчас, стоя на краю площадки, занимавшей добрую четверть внутреннего двора полуразрушенного маленького замка, ставшего его домом после перевода в Четвёртую эскадрилью.
Дерево тренировочных клинков с треском столкнулось, дуэлянты давили друг на друга. Они расцепились, отступив назад и меряя друг-друга взглядами.
Холланд слегка кивнул. Фаворит в поединке был очевиден — он знал Мейнхардта с их первого дня в тренировочных казармах, высокого, красивого, с рождения обучавшегося в семье с целью пойти по следу своего отца. Их инструкторы поговаривали, что единственное, что могло сравниться с его талантом — это его заносчивость.
С тех пор огненноволосый полугерманец стал только лучше и в том, и в другом.
Он не мог не превосходить противника — настолько мелким и тощим тот выглядел, новобранец, прикомандированный из учебных подразделений драгун, с волосами настолько же чёрными, насколько бледной была его кожа. Парень… Нет, Мейнхардт был «парнем», его противник был всего лишь подростком, и если здоровяк хоть чуть-чуть и давал ему поблажку — со стороны это было незаметно.
Он сильно давил на пацана, практически не давая ему шанса, несмотря на этот странный стиль владения двумя мечами, который в начале схватки несколько сбил Мейнхардта с толку. Это даже принесло юному драгуну первое очко в поединке, когда он отразил выпад соперника и достал его вторым мечом слишком быстро, чтобы рыцарь смог блокировать удар.
Но теперь, когда тот освоился со своим противником, — он методично загонял его в угол. Он всегда был таким, когда речь шла о соревновании в мастерстве, весь его огонь и бравада угасали, сменяясь хладнокровной расчётливой жестокостью.
Выставлять против него мальчишку было явно несправедливо — но, с другой стороны, война вообще несправедливая штука.
— Ха-ха! В чём дело? Всего минуту назад в тебе было полно задора! — Мейнхардт картинно взмахнул деревянным мечом.
Послышалось фырканье и бормотание со стороны наблюдающих рыцарей — смеси ветеранов с суровыми взглядами и молодых рекрутов, таких, как сам Холланд, которых никогда бы не направили в это некогда престижное подразделение, если бы не тяжёлые потери, понесённые в последние месяцы.
Он наблюдал за ветеранами — на лицах некоторых было неодобрение, другие задумчиво кивали. Ричард постарался это запомнить — в конце-концов, им теперь придётся служить вместе, и лучше знать, кто как относится к новобранцам.
Но драгун вовсе не потерял боевого духа, решил Холланд, наблюдая, как тот пружинисто покачивается на носках. Просто теперь он стал более осторожным. Энсин Блэр Трейвор перехватил рукояти тренировочных мечей и выставил ведущее оружие, как это было в начале дуэли.
— Энсин Мейнхардт! — рявкнул со своего места лейтенант Вэллс, суровый блондин, наблюдавший за дуэлью. — Здесь проводится оценка вашего мастерства, не стоит провоцировать противника!
— О сэр! — противник Мейнхардта заговорил с сильным северным акцентом, отражая дерзкую ухмылку полноправного рыцаря. — Если это всё, что у него есть, — ему не удастся меня спровоцировать!
— И вы, энсин Трейвор, также воздержитесь от высказываний.
Из всех присутствующих мнение сэра Уильяма Вэллса в данный момент было превыше всего, так как он исполнял обязанности лётного командира и руководителя эскадрильи. Новобранцы ещё даже не познакомились со своим капитаном — официальные дела завели сэра Терренса Данвелла в столицу, и он не вернётся ещё несколько дней. Когда же он вернётся — несомненно, на его мнение изрядно повлияют доклады его старших помощников, — лейтенанта и…
Холланд украдкой взглянул на женщину, составлявшую компанию лейтенанту, но так же быстро отвернул голову, когда она удостоила его взглядом. Каким-то образом она, казалось, всегда знала, когда кто-то наблюдал за ней. Хотя можно было с уверенностью сказать, что в любой момент кто-то за ней да наблюдал.
Когда он впервые увидел мисс Латтс в компании лейтенанта — он был совершенно уверен, что она из высшего дворянства, никто другой не обладал такой непринуждённой, захватывающей дух красотой… Или магией, чтобы обеспечить её, если уж на то пошло. Такие женщины, как ему говорили, были продуктом поколений неустанной селекции, фанатичного ухода и, довольно часто, некоторых очень специальных алхимических улучшений, подобно призовым кустам роз.
Холланд ни разу до сего дня не видел подобных женщин… Как и призовые кусты роз, впрочем.
Итак, он подозревал, что она должна была принадлежать к высшей знати, волосы определённо намекали, что её кровь пересеклась с галлийской королевской семьей в какой-то момент в не столь отдалённом прошлом. Бастард или потомок бастарда, скорее всего, раз уж она служила секретарём альбионского капитана. Не то чтобы он осмелился сказать об этом вслух, даже наедине.
Она была вторым человеком, на которого им нужно было произвести впечатление, и, в отличие от сэра Вэллса, который открыто выражал свое недовольство, мисс Латтс носила своё лицо как красивую маску.
— Собрались, вы оба, — распорядился лейтенант Вэллс. — Продолжайте.
Что бы там ни говорил Трейвор о том, чтобы не поддаваться на провокации, — похоже, это было сразу забыто, драгун почти сразу же пришел в движение, намереваясь нанести удар первым.
Мейнхардт, не особенно торопясь, дождался первого взмаха клинка, затем нанёс встречный удар двумя руками, отбрасывая первый меч и отбивая второй. Уйдя с пути своего противника, когда Блэр потерял равновесие, он закончил почти небрежным ударом сбоку.
— Удар у сэра Мейнхардта, — громко и чётко произнесла мисс Латтс.
На этот раз рыцарю удалось удержать рот на замке — не то чтобы его глупая ухмылка могла заставить черноволосого юношу чувствовать себя лучше.
Он потерял самообладание, понял Холланд, и теперь, когда его кровь закипела, потерял любой шанс использовать особенности своего экзотического стиля. Ричард считал себя всего лишь новичком в фехтовании, и если он мог видеть это, то, вероятно, это было понятно всем.
— Продолжайте, — снова скомандовал сэр Вэллс.
Блэр больше не бросался вперёд, на этот раз даже отступив на полшага в попытке втянуть Мейнхардта. Рыцарь на это не купился — годы тренировок не прошли даром, не позволив попасться на простейший финт.
Удар сердца, затем ещё один, губы германца-полукровки дёрнулись, он перенёс вес с задней ноги, а затем задержался на вдохе слишком долго на передней. Блэр тоже это увидел, когда Мейнхардт быстро шагнул вперед, начав свой выпад, — драгун не мог не воспользоваться моментом.
Холланд никогда раньше не видел стиль двух мечей лично, хотя он знал, что подобное существует, или, по крайней мере, он слышал истории о таком из третьих рук от торговцев, которые работали с купцами Руб ал’Кхали. Он видел, что этот стиль, теоретически, должен был иметь свои сильные стороны, особенно сейчас, когда Блэр нанёс удар одним клинком, держа второй в защитной позиции.
Проблема была в том, что это всё ещё был одноручный стиль, выполняемый против кого-то, использующего меч с достаточно длинной рукоятью, чтобы за неё можно было взяться обеими руками, — и Мейнхардт знал, как воспользоваться своей силой.
Финт Мейнхардта был очевиден — по крайней мере, очевиден для любого, кто дрался с ним на дуэли в прошлом, и, как и предсказывал Холланд, следующим шагом здоровяка было схватиться за свой меч второй рукой, не отступая, а встречая удар жёстким блоком.
Короткий клинок с треском отлетел в сторону.
Блэр попытался ударить вторым мечом — безуспешно, ни у одного из дуэлянтов не было много места для размаха, но Мейнхардт снова воспользовался своим преимуществом и неустойчивой позой Блэра после первого отклонённого удара, чтобы парировать и атаковать самому.
— Удар у сэра Мейнхардта, — твердо и почти разочарованно заявила мисс Латтс. Несколько комментариев, которые едва достигли ушей Холланда, казалось, наводили на мысль, что некоторые из рыцарей ожидали большего от поединка.
— Схватка завершена. Сэр Мейнхардт — пять очков, энсин Трейвор — одно очко, победитель — сэр Мейнхардт.
Хотя это было сказано без особой интонации, Холланд не мог не заметить полный презрения взгляд секретаря капитана.
— Яркая демонстрация чистого владения мечом… — начал сэр Вэллс.
— Сэр! — заговорил энсин Трейвор. — Позвольте обратиться, сэр!
Лейтенант бросил взгляд на Блэра, а затем на мисс Латтс.
— Говорите, энсин.
— Какой смысл так ограничивать себя, сэр? — драгун говорил между тяжёлыми вдохами. — В бою надо использовать всё! Мы не собираемся вызывать наших врагов на красивую официальную дуэль, сэр!
Он предлагал магический поединок? Холланд оживился. Это было безумие, колдовские дуэли были запрещены в армии не просто так. Упражнения с живой магией всегда были опасны и всегда жёстко контролировались во время тренировок, было слишком легко для кого-то совершить ошибку, которая могла убить другого стажера или даже, не дай Основатель, инструктора.
— Ваши магические способности будут оценены отдельно позже, как вы хорошо знаете, — резко ответил сэр Вэллс. — Если это всё, энсин…
Драгун открыл рот, чтобы что-то резко возразить, но благоразумно сбавил тон:
— При всём уважении, сэр…
— При всём уважении, энсин, — сэр Вэллс прервал его, — когда я говорю «Если это всё» — это значит, что «это всё». Если служба во вспомогательных войсках не произвела на вас впечатления, энсин, то сейчас мы на войне и вряд ли можем позволить себе небоевые потери по столь мелкому поводу. Это ясно?
Стоя на краю площадки, Холланд видел, как на челюсти Блэра заиграли желваки.
— Да, сэр.
На этом всё и должно было закончиться. Холланд вздохнул с облегчением… Ну да, конечно. Мейнхардт же. Как же иначе?!
— Если это тебя утешит — твой маленький салонный трюк тоже не спас бы тебя в бою с заклинаниями, если ты об этом подумал.
Драгун взорвался как фейерверк, тренировочные мечи метнулись в паре хорошо рассчитанных ударов — которые были отражены ожидавшим этого ухмыляющимся рыцарем. Парни столкнулись — и так же быстро разлетелись, как будто их раскидало порывом ветра… А не, это и вправду был ветер.
— Хватит!
В поднятой руке сэра Вэллса возник жезл. Даже до Мейнхардта начало доходить, что он, возможно, зашёл слишком далеко. Достаточно далеко, чтобы лейтенант соизволил спуститься по ступеням крепостной стены в сопровождении мисс Латтс.
— Но, сэр! — начал Блэр.
— Это тренировка, энсин. — Вэллс подошёл и навис над мальчишкой, свирепо глядя на него сверху вниз, крепко сжав челюсти. — Здесь от вас ожидают, что вы будете учиться на своих ошибках. Я вижу в тебе потенциал — и именно поэтому ты здесь, но если ты не сможешь сдержать свой гнев даже против кого-то из своих — я без колебаний вышвырну тебя. Итак, ещё раз: я ясно выражаюсь?
Блэр мрачно посмотрел на него.
— Да, сэр.
— Очень хорошо. — Вэллс медленно кивнул. — Итак, за нападение на сослуживца ты лишаешься отгулов до дальнейшего уведомления, в свободное время ты будешь присматривать за конюшнями. Кроме того, — ночная вахта до конца следующей недели. Я надеюсь, что это поможет тебе запомнить.
— Да, сэр.
Это было явно нелегко, но Блэру удалось НЕ процедить это сквозь стиснутые зубы.
Вэллс сделал долгий, низкий выдох.
— Очень хорошо. Возвращайся на свое место.
Отступив от лейтенанта, драгун отсалютовал деревяшкой:
— Сэр!
Развернувшись на каблуках, он промаршировал обратно к краю круга.
— Что касается вас… — спокойно продолжил Уэллс, не удостоив Мейнхарда взглядом.
— Сэр! — Молодой Рыцарь вытянулся по стойке смирно, не совсем сумев скрыть довольный блеск в глазах. Да уж, насколько Холланд знал своего товарища — наказание тут не поможет, даже порка. Лейтенанту пришлось бы проявить исключительную жестокость, если бы он хотел добиться дисциплины от этого хулигана
Вот почему было странно, когда старшие рыцари эскадрильи начали посмеиваться.
— Вы очень хорошо проявили себя против энсина Трейвора, великолепно справившись с незнакомым противником, — спокойно сказал лейтенант.
— Э-э-э… Спасибо, сэр. — Мейнхардт впервые растерялся.
— И вот так подначивая его… Что же, похоже, что я вас недооценивал, — сухо продолжил сэр Вэллс. — Репутация этой эскадрильи основана на её превосходстве в бою, которое строится на превосходстве в обучении. Каждый здесь должен помогать другому полностью раскрыть свой потенциал. Вы, кажется, уже хорошо разбираетесь в этом. Это чудесное одолжение, которое вы оказали, выведя энсина из себя… Я более чем уверен, что он будет благодарен вам за этот урок.
С края ринга Блэр сверкнул глазами.
Холланд был сбит с толку. Что вообще делал лейтенант? А потом он увидел мисс Латтс — она впервые улыбнулась. Это было не к добру.
— Как скажете, сэр. — Мейнхардт неловко заёрзал, как зверь, почуявший надвигающуюся беду. Он нахмурился: — Сэр?
— Как я уже сказал, — произнёс сэр Вэллс, снимая куртку и забирая у мисс Латтс свой собственный тренировочный меч. — Мы, члены этой эскадрильи, всегда должны стремиться помогать друг другу.
Губы лейтенанта были сжаты в тонкую недовольную линию.
Похоже, что бравада Мейнхардта наконец дала трещину. Все старшие рыцари смотрели на это лишь с лёгким предвкушением, как будто подобное случалось не в первый раз.
Сэр Вэллс принял стойку, спокойно подняв меч.
— И я бы хотел оказать вам услугу, энсин.
Из всех дуэлей с участием Мейнхардта, которые Холланд видел, это действительно была самая грандиозная взбучка.