***
Следующие томительные несколько часов прошли в участке. Туда же для Рустема была вызвана медицинская помощь, так как его лицо достаточно пострадало от рук Ибрагима. Полицейские долго и муторно допрашивали каждого, кто присутствовал в доме, заводили протоколы допросов, провели обыск. К сожалению, запись разговора на телефоне Хюррем не сохранилась, однако бдительность Рустема обернулась против него самого. Практически по всему особняку были обнаружены видеокамеры,на которых оказались полностью запечатлены события накануне. И ко всему прочему всё на чистоту выдала Шуле, полагая, что этот порыв смягчит возможный итог. Таким образом, отпустили их только тогда, когда на Стамбул опустилась ночь. Рустем и Шуле, как главные фигуранты, ещё остались в участке, а вот Сулейман, Хатидже, Ибрагим и Хюррем медленно выбрели на волю, наконец спокойно выдохнув. Благо брюнетка уже пришла в себя, и былое состояние выдавала лишь бледность кожи и припухшие глаза. Посмотрев на наручные часы, Сулейман обратился к сестре: — Хатидже, может останешься у нас с Махидевран? Утром я отвезу тебя в аэропорт, как и договаривались. Ибрагим сразу же оживился и вклинился в разговор: — Аэропорт? Хатидже слабо улыбнулась и как-то мечтательно подняла взгляд на небо, где мерцали миллиарды ярких звёзд. Обхватила себя руками. — Даа... Я решила переехать в Амстердам. Там мне предложили работу в крупной оранжереи, — после секундной паузы продолжила. — Ты наверняка помнишь, как я люблю ухаживать за цветами. Заметив крем глаза, что Хюррем немного поникла, ощущая себя лишней, мужчина приобнял ее за плечо и придвинул ближе к себе. — Конечно, помню. Тогда я серьезно думал, что заблужусь в этих бесконечных цветочных горшках. По округе пронеслись короткие смешки и уже даже рыжеволосая не чувствовала себя неловко. — Но, а как же Рустем? — решил поинтересоваться Ибрагим. Хатидже тяжело вздохнула, помедлив с ответом. — С ним мы разошлись ещё несколько дней назад. Он не тот человек, с которым бы я хотела быть. Вернее в целом было ошибкой связываться с ним. Тогда я действовала в порыве эмоций. А сегодня, — сердце ёкнуло пока перед глазами встала картинка в доме. — Я пришла забрать некоторые вещи. И застала вас... Повисла тишина. С ней четвёрка добрела до машины Сулеймана, слушая шаги друг друга, улетев мыслями в события утром, и остановилась попрощаться. — Ибрагим, может вас довезти? — спросил Сулейман. Мужчина посмотрел на Хюррем и, казалось, между ними произошел мнимый диалог, что понятен лишь им. — Нет, спасибо. Я оставил машину у дома Рустема. Мы пройдёмся. Друг пожал плечами. — Как знаешь, — затем обратил внимание на сестру. — Тогда мы поедем. Хатидже кивнула и взглянула на Ибрагима с такой нежностью, что даже стало немного не по себе. — Прощай, Ибрагим. Пусть у тебя всё будет хорошо, — затем брюнетка перевела взгляд на Хюррем и та выпрямилась, ожидая дальнейших слов. — Хюррем. Если сможешь, то прости меня за всё мною сказанное. Тогда я... Но рыжеволосая перебила, добродушно улыбнувшись. — Я не держу зла. В обидах нет смысла. Пусть на всём твоём пути, Хатидже, тебя бережет Аллах. Хатидже облегчённо выдохнула, будто сбросив с себя невидимый, но такой тяжёлый груз. — Аминь. Спасибо тебе. Я рада, что мы расходимся на позитивной ноте. Теперь, брат, нам точно пора. Проследив за тем, как мужчина и девушка сели в машину, Хюррем и Ибрагим ещё некоторое время смотрели им вслед. Когда автомобиль скрылся из виду, они медленно побрели по пустующим улицам Стамбула.***
После насыщенного событиями дня, было приятно наконец ощутить полное умиротворение, вернувшись в домашний уют. Первым делом Ибрагим сменил грязную одежду, а так же смыл под душем все следы крови на себе, пока Хюррем покормила Шэй и решила сделать им по чашке чая. Ощутив резкий запах ментола, рыжеволосая обернулась и приметила вошедшего мужчину, что активно вытирал мокрые волосы полотенцем. Размешав сахар, Хюррем двинулась с чашками к дивану, на который как раз уселся Ибрагим и принялся что-то искать в коробке на столе. — Что делаешь? — спросила девушка и села рядом. Как раз в этот момент мужчина вытащил нужный тюбик и ответил: — Да вот мазь искал. Иначе утром всё будет слишком плохо. Затем Ибрагим открутил крышку и выдавил консистенцию себе на припухшие костяшки, начав растирать. — А я вот нам чай сделала. Отвлечёмся от сегодняшнего кошмара. Делая круговые движения по коже, мужчина на мгновение задумался, смотря невидящим взглядом на узоры фарфоровых чашек. — Даа... Рустему теперь не отвертеться. Уверен все его дела вскроются, — протянул он и перевел взгляд на Хюррем, внимательно осмотрев. — Как себя чувствуешь? Держалась стойко. И пистолетом уверено владела. Я чего-то о тебе не знаю? Конечно Ибрагим спрашивал не в серьёз, однако Хюррем напряглась и глоток чая стал комом. В голову полезли воспоминания, которые она упрямо откинула, не желая вновь погружаться в то время, когда ей приходилось иметь дело с оружием. — Д-да... Просто ситуация такая. Нужно было действовать несмотря ни на что, — Хюррем сделала новый глоток и мельком глянула на Ибрагима. Он как раз закончил втирать мазь, вернув тюбик на место и потянулся за своей чашкой. Рыжеволосая решила перевести тему, заодно разузнать один волнующий вопрос. — Ибрагим, так что же случилось между тобой и Рустемом? Почему из друзей вы превратились во врагов? На долю секунды мужчина замер, но после спокойно вернул чай на место, облизнув губы. Сцепил на коленях пальцы в замок. Некоторое время напряжённо молчал, собираясь с мыслями и только потом начал рассказ. — Я, он, Сулейман дружили с самого раннего детства. Мы граничили с бедным районом, который все в шутку называли трущобами. Там в основном жилы наркоманы, алкаши, бандюки, ну в общем асоциальный контингент. Зачастую, ничего и никого не боясь, мы и ещё несколько ребят бегали туда, сдружившись с местными детьми. Конечно, они тоже захаживали к нам, но их прогоняли соседи. Так и подружились с Рустемом. Его родители пили, били, употребляли, однако, несмотря на эту тяжкую долю, к нашему удивлению, от него всегда исходил оптимизм. Он не ходил в школу. Познавал всё сам. Мы таскали ему нормальную еду, одежду, которую уже не носили сами, пока не было родителей тайком приводили к себе и не подозревали, что каждого из нас он обворовывал, — Ибрагим отпил чаю, чтобы прочистить горло. — В один момент наши матери заметили пропажу некоторых своих украшений. Конечно все подозрения пали на нас и отхватили по первое число. Рустем сознался. Оказывается отдавал украденное своему отцу и тот шел и продавал за бутылку или дозу. И, если у Сулеймана хватило мозгов отгородиться от него, то я по детской наивности простил его, продолжив дружбу. Неосознанно Хюррем придвинулась ближе и Ибрагим приобнял ее за плечо. Вместе они откинулись на спинку дивана. Мужчина продолжил. — Больше, конечно, на пороге моего дома он не появлялся. Жили, росли дальше. Рустем всё фанатичнее тянулся к материальному, строя невероятные планы. Он мечтал о своем бизнесе. Стремился к нему. И видел рядом с собой меня. Я лишь посмеивался, не принимал его воздыхания серьезно, ведь знал, что мой путь - это после перенять на себя дело отца, к чему он меня и готовил. Так и случилось. После смерти наших с Сулейманом отцов мы вступили на их места. Рустем тогда уговаривал меня продать акции и на вырученное открыть совместный бизнес. Я отказал. Это значило, что я бы предал волю отца, его детище, которое он растил все эти годы, Сулеймана... На этой почве мы сильно рассорились. Несколько лет от Рустема не было ни слуху ни духу. И в один момент он вернулся уже совсем другим. Как и желал, создал свою компанию, но ему всегда всего было мало. Он хотел большего. Не терпел, когда затмевали его. «Золотой век» прочно укрепился на рынке. Мы росли, расширялись. Это Рустему было невыгодно. Наш холдинг, мешался на его пути. Поначалу он действовал лояльно. Предлагал сотрудничество, в котором мы не были заинтересованы. Пытался переманить сотрудников. Видимо, поняв, что этим ничего не добьется, решил играть по-крупному. У меня дома хранятся все важные бумаги, касаемые холдинга и вот однажды этот плут подослал человека украсть их. Спугнул, конечно. Лица не видел, схватить тоже не успел, но, когда вор лез через забор, то поранил руку. После на одном из помощников Рустема я заметил рану. Сложить два плюс два не составило труда. Да и паренёк странно сторонился меня, — последовала пауза. Хюррем приподняла голову и заметила, как у Ибрагима заходили желваки. Поджались губы. Напряглись мышцы. — Следующим его шагом стал Сулейман... Рустем заказал покушение на него. Только чудо спасло моего друга... Потребовалось несколько секунд, чтобы Хюррем переварила услышанное и только после она спросила: — Но почему вы не обратились в полицию? — Обратились. Но Рустем либо хорошо замёл следы, либо кого-то подкупил. Дело закрыли только через год, так ничего не выяснив. — Значит он может выкрутиться сейчас... Ибрагим помотал головой. — Не думаю. В этот раз уйма доказательств, показаний и я знаю следователя, что взял на себя это дело. Однажды приходилось с ним сотрудничать... Хюррем с любопытством вытянулась. — Правда? И по какому вопросу? Мужчина ухмыльнулся и оставил на губах девушки лёгкий поцелуй, проведя мимолётно пальцем по носику. — Всё то тебе нужно знать. После чего мягко отстранился и хлопнул себя по коленям, пока рыжеволосая состроила обиженную гримасу. — А вообще я есть хочу. Закажем пиццу?