***
С церемонией бракосочетания затягивать было нельзя, как и с подготовкой к будущему сражению, тем более, как минимум два из шести основных ритуальных действий, связанные с обручением, они благополучно миновали. Да и по неимению живых родителей с обеих сторон пропадала надобность ещё в нескольких принятых церемониалах. Очень кстати пришлись все привезённые с собой щедрые дары, которые прекрасно сошли за свадебные подношения. Так что Сяо Чжань отправил гонца как можно быстрее сообщить министрам о своих решениях. Во двор пригласили предсказателя выбрать наиболее счастливую дату для заключения брака. Было решено, что восемнадцатый день третьего месяца по лунному календарю обязательно принесёт новобрачным процветание и долгую совместную жизнь, так что на подготовку оставалось меньше недели. Им предстояло переделать множество дел: от распоряжений по убранству праздничного зала до уведомления о предстоящем событии как можно большего количества вельмож, так что время пролетело в мгновение ока. В день свадьбы было решено закатить огромный пир в обоих государствах, чтобы молва о размахе празднества выходила далеко за пределы границ, да и простой народ не оставался в стороне от такого значимого действа. Столицу Наньцзюнь было не узнать. Такое чувство, что вместе с будущим мужем их правителя к ним пришёл озорной дух соседнего государства. Все улицы были заполнены цветами, с каждого угла звучала жизнерадостная музыка, а с многочисленных лавок уличных торговцев доносился божественный запах всевозможных лакомств. Люди искренне ликовали, ведь так неожиданно сложившаяся пара двух столь прекрасных господ не могла не вызывать восторг. Бесчисленное количество песен и сказаний достались потомках о том великом дне, когда сами Небеса благословили союз двух могущественных правителей. Сяо Чжань так погряз в планировании предстоящих событий, что вплоть до самого прибытия в Храм Истины, где было решено провести ритуал бракосочетания, находился в таком оживлённом состоянии, что даже не успел начать волноваться. Когда же его нога ступила на землю из богато украшенного паланкина и перед глазами раскинулся ряд знамен «двойное счастье», символизирующий долгий счастливый брак, он словно протрезвел. Как-то внезапно его постигло осознание, что это не просто постановка для того, чтобы повергнуть в шок всех врагов в Поднебесной, а настоящий переломный момент в его собственной жизни, о которой он на какое-то время успел позабыть, погрузившись в бурный поток идей государственной важности. Вся атмосфера вокруг буквально кричала о сакральности происходящего. Громкий гонг, отгоняющий злых духов, костёр, через который нужно было перешагнуть омеге, чтобы показать чистоту и непорочность, с которой он вступает в супружескую жизнь. Ярко светило солнце, вокруг благоухали цветы и звучали звуки свадебных песен, а сам повелитель Сяо выглядел словно вышел прямо из страницы легенды о человеке, чья красота была способна ослеплять своим сиянием. Расшитый золотыми нитями красный ханьфу подчёркивал белоснежность его кожи. Казалось, что он не просто идёт по усланной лепестками земле, а парит над всем земным миром. Совершенно оправданно округлились глаза молодого альфы, когда перед его взором предстал будущий муж, гордо шагающий к нему через порог Храма Истины, чьим стенам досталась великая честь - быть свидетелями столь величественной картины. Стоит отметить, что и сам Ван Ибо представлял собой зрелище, не менее захватывающее дух, пусть и старался даже в красном свадебном одеянии сохранить осанку воина. Как бы ни старался Сяо Чжань оставаться невозмутимым, но стоило их глазам встретиться, как он не выдержал и отвёл взгляд. Внутри что-то переворачивалось и от неземной красоты альфы, и от всей окружающей обстановки. Поклоны Небу и Земле, предкам и друг другу прошли словно в каком-то сне. Никак не верилось, что поездка в королевство Ван могла закончиться так и что всё это происходит наяву. Наяву звучат произнесённые вслух клятвы, наяву его губы касаются бокала, связанного красной нитью с бокалом в руках мужчины напротив, которому наяву суждено было стать ему мужем.***
Когда все необходимые церемонии были выполнены, Сяо Чжаня провели в покои, где его ожидали две служанки, чтобы помочь с омовением. Все громогласные пиршества и приёмы гостей были запланированы на завтра и последующую неделю, а сегодняшний день должна была традиционно завершить первая брачная ночь. Соблюдая все надлежащие обычаи, после ухода слуг в комнату запросили наставительницу. Обычно их роль заключалась в помощи юным омегам, только что вступившим в брак, советом перед их первой связью с альфой. Женщина небольшого роста достаточно почтительных лет суровым взглядом окинула стоявшего перед ней в лёгких запахнутых набок нижних одеждах Сяо Чжаня. - Я надеюсь, вы ещё детородны, господин, - выдала она, совершенно не пытаясь скрыть пренебрежительного тона. Сказать, что правитель Сяо опешил от подобного заявления, ничего не сказать. Его щёки тотчас залились краской и единственным желанием было выпроводить вон наглую госпожу, считавшую очевидно недопустимым, чтобы омега был на целых шесть лет старше альфы и вообще недостойной кандидатурой для своего господина. Женщину же отнюдь не смутил его возмущённый вид. Она властно усадила его за стол и взялась заново расчёсывать волосы, словно его собственные слуги были не в силах справиться с подобной задачей. - Самое главное - смирение. Омега обязан дать альфе всё, что тот пожелает, - начала было она свои наставления, и Сяо Чжаню показалось, словно он вернулся назад в те времена, когда ему с четырнадцати лет твердили об ублажении альфы, а отец пытался сосватать за первого встречного, чтобы побыстрее обзавестись нужным, по мнению общественности, наследником за неимением родного. Уж так получилось, что небеса не были благосклонны к предыдущему правителю государства Сяо и подарили ему лишь дочь бету да сына омегу, ни коим образом непригодных взойти на престол и продолжить его славу. Противясь воле отца, Сяо Чжань непоколебимо отвергал всех потенциальных женихов, заявив, что выйдет замуж лишь за того, кто превзойдёт его в семи классических дисциплинах, включающих в себя науку владения мечом и Четверокнижье, которыми принято было заниматься сугубо альфам, так что никто не ожидал от него никаких особенных успехов. Не учуяв никакой угрозы, отец с радостью принял подобное соглашение. Вот только во всей стране так и не нашлось альфы, способного одолеть упорного омегу, взять в мужья и отобрать трон. На восемнадцатый день рождения сына правитель Сяо вынужден был сдаться и признать, что более достойного наследника ему не сыскать во всей Поднебесной. Сяо Чжань же не бросил путь совершенствования и после. В свои двадцать лет он впервые привёл к победе отцовское войско, а в двадцать один склонил отца к открытию первой во всём мире военной академии для омег, проложив своим примером путь не только себе, но и сотням других талантливых юношей. Да-да, пусть сейчас свободомыслящая политика государства Сяо уже воспринималась как должное, но все великие перемены произошли даже на этих землях вовсе не так уж давно. Последнее, чего Сяо Чжань ожидал, что, казалось бы, достигнув сколького своим упорным трудом и стойкостью, годы спустя вновь окажется в шкуре самого обычного омеги, чьей участью было любой ценой удовлетворить совершенно чужого человека. Он чувствовал, как снова представляет собой лишь кусок плоти, с которой можно делать всё, что вздумается. Казалось, словно все его старые раны вскрылись от этого осознания, и он не мог перечить даже ничего из себя не представляющей мерзкой женщине, продолжающей разглагольствовать об устройстве природы и потребностях альф. Стиснув зубы, он терпел её противный высокий голос и неприятные касания по волосам. Перед глазами резко появился образ сестры, которой сейчас не было рядом, когда она так была нужна. Вот кто-кто, а его Лу-Лу смогла бы утешить его сейчас больше всех. Именно она была тем лучиком света в его жестоких буднях. Любила его без условий. Поддерживала во всех начинаниях. Защищала перед родителями. Мысли о сестре навеяли воспоминания о доме, и на душе стало ещё тоскливей от ощущения одиночества и беспомощности. В одном мерзкая наставительница была очевидно права, что здесь, на чужой стороне, не было ни одной души, способной заступиться за него. И какова ни была бы воля альфы, которому он теперь всецело принадлежал по местным традициям, ему останется лишь подчиниться. Что бы ни произошло этой ночью, как бы над ним ни надругались, об этом не узнает ни одна живая душа, ведь больше всего Сяо Чжань боялся не боли, а унижения. Он не вынесет вновь пренебрежения, не покажет слабость, чего бы это ему ни стоило. Он выйдет завтра в тронный зал с гордо поднятой головой встречать послов всевозможных округов и не потерпит к себе презрения, в которое его прямо сейчас пытались снова окунуть с головой. - Если ваш супруг того пожелает, вам будет нужно ублажить его ртом, - всё так же непосредственно продолжала свои речи наставительница, всячески игнорируя гневный вид своего подопечного. - Вы мне просто говорите, что я обязан сделать всё, чего бы он ни попросил? – не выдержал наконец Сяо Чжань. - А кто сказал, что он будет вас просить? – холодно отрезала женщина. – Вам нужно завтра присутствовать на церемонии принятия свадебных даров. Вы обязаны сделать так, чтобы у вас это получилось без затруднений. Почему это должно было быть его заботой, а не альфы, Сяо Чжань никак не мог понять. Как и принять как данность звериные инстинкты, коими оправдывались подобные кощунства. У него в душе всё кипело от гнева и стыда, вбитого в его голову с малых лет за то, что он родился омегой - не таким сильным, не таким умным, не таким достойным, по словам окружающих. Ему казалось, что он уже давно преодолел это чувство, позабыл, оставил где-то там в своём отрочестве, как и этот омежий страх перед альфой, тянущий где-то под ложечкой, сковывающий дыхание. - У вас есть одна палочка благовоний на подготовку, - безжалостно проговорила наставительница и поставила перед ним баночку с ароматическим маслом. - Сомневаюсь, что вы нуждаетесь в объяснениях, как этим пользоваться, - добавила она с явным намёком на сомнения в его целомудрии. Правитель Сяо был настолько возмущён подобным заявлением, что даже не стал что-то отвечать, считая ниже своего достоинства попытки в чём-то оправдаться перед этой гнусной женщиной. Единственное, что радовало, что она наконец закончила свою отвратительную речь и поспешно удалилась, оставив омегу наедине со своими гнетущими мыслями. Когда двери закрылись, Сяо Чжань тяжело вздохнул, пытаясь вернуть в норму своё душевное состояние. Управившись кое-как с не самым приятным процессом, сел на край кровати в сторону двери, закрыл глаза и стал повторять про себя сутры, проклиная палочку для благовоний, которая, казалось, горела уже целое столетие. Когда он почти дошёл до конца первого учения, сбившись около двадцати раз, дверь осторожно открылась и в покои прошёл его муж. Было невероятно странно произносить про себя это слово, а ещё страннее смотреть на застывшего в нерешительности у двери Ван Ибо. На нём были такие же лёгкие красные нижние одеяния, запахнутые на талии, вероятно, на голое тело. Щёки Сяо Чжаня начали предательски гореть, и он попытался выпрямить спину, чтобы придать себе хотя бы немного строгий вид. На самом деле, альфа выглядел не менее растерянным. Он оставался стоять всё на том же месте, на самом что ни на есть целомудренном расстоянии, что к Сяо Чжаню даже начала потихоньку возвращаться былая уверенность. Он уже более свободно расположился на кровати и даже боязливо не отводил от супруга глаз. - Знаю, что это я предложил этот брак, - наконец, откашлявшись, промолвил правитель Ван. - Я не настаиваю… Мы не обязаны этого делать. Сяо Чжань ухмыльнулся и отчеканил, уставившись прямо на альфу дерзким взглядом: - Мы знакомы меньше недели. Почему я должен тебе так просто доверять? Как мне быть уверенным, что завтра ты не заявишь, что наш брак недействителен, потому что не был консумирован. Ван Ибо, по всей видимости, не ожидал такого ответа. Он смотрел на сидящего перед ним омегу с замешательством, явно не до конца понимая, как ему в таком случае поступить. Правитель Сяо сглотнул, выдохнул, стараясь контролировать усиливающуюся с появлением запаха альфы в помещении дрожь, слегка расставил ноги и уверенным движением подтянул вверх полы своих одеяний, оголяя белоснежную нежную кожу. - Если ты испытываешь ко мне хоть капельку уважения, просто сделай это быстро, - проговорил он, всё-таки слегка отвернувшись, не в состоянии всё время выносить прямой зрительный контакт. Поведение альфы вселило ему толику уверенности. Кажется, он сможет справиться с этим. Ведь это не должно было занять много времени. Нужно только немного потерпеть близость едва знакомого человека. Правитель Ван торопливо преодолел расстояние между ними, словно ему тоже довелось собраться с духом, чтобы сделать эти несколько шагов, но, к превеликому удивлению Сяо Чжаня, он не повалил его на кровать, или что там предполагалось сделать в этом случае, а опустился перед ним на колени и, коснувшись рукой колена, припал губами к внутренней стороне бедра. По всему телу прошла дрожь, а места касаний, казалось, были готовы запылать. Он совершенно этого не ожидал, а ещё меньше он ожидал, что альфа сильнее задерёт его одежды и бесцеремонно возьмёт в рот его член. Его настолько парализовало от изумления и волны хлынувших чувств, что он даже не шелохнулся, а просто наблюдал, с какой завидной скоростью твердеет в горячем рту его плоть. Альфа становился очевидно уверенней в своих движениях, вероятно, удовлетворённый такой реакцией и тем шлейфом феромонов, стремительно заполняющим комнату. Перестав справляться с размером, он помогал себе рукой, сконцентрировавшись на головке, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы омега за каких-то несколько минут излился ему в рот. Не позволив себе издать ни единого звука, правитель Сяо тщетно пытался восстановить дыхание и обуздать свои чувства. Несмотря на то, что именно альфа стоял на коленях, расположившись между его ног, и смотрел на него сейчас снизу вверх, почему-то складывалось ощущение, что это он, Сяо Чжань, повинуется его воле. И это ощущение оказалось пугающе приятным. Не дожидаясь, пока разморенный от неожиданного удовольствия омега соберёт воедино частицы своего рассудка, Ван Ибо поднялся и уложил его на кровать, осторожно укладываясь сверху. Он словно пытался дать им привыкнуть друг к другу, не наваливаясь на него всем телом, а удерживая себя слегка навесу, опираясь на руки. - Я… - пытался собраться с мыслями Ван Ибо. - Я просто хочу, чтобы ты знал, что все эти свадебные обряды не пустой звук для меня… - практически прошептал он, не осмеливаясь взглянуть новоявленному мужу в глаза. Сяо Чжань слушал его, затаив дыхание, невольно обращая внимание, как одинаково быстро колотятся их сердца. - И… я предполагаю, что ты вряд ли подпустил бы к себе альфу раньше… Но и для меня это тоже первый раз… На этих словах правитель Сяо резко повернул голову, чтобы взглянуть тому в лицо. - Разве не у каждого альфы государства Ван существует целый гарем омег? Я слышал, что наследники здесь даже получают наложника в качестве подарка на совершеннолетие. Ван Ибо заметно смутился. - К сожалению, не могу этого отрицать, но у меня нет ни наложника, ни собственного гарема. И в пресловутых публичных домах я не бывал. В глазах Сяо Чжаня читался немой вопрос «Почему?», но его взгляд стал заметно мягче. Он привык с юных лет считать альф даже собственного королевства теми самыми хищниками, о которых толковала тут наставительница. Но он быстро принял факт, что смёл всех под одну гребёнку, не имея даже какой-то явной возможности обсудить этот вопрос с кем-то из представителей противоположного гендера, ведь держал их на закономерно большом расстоянии от себя в силу защитного инстинкта. Ван Ибо оказался совсем не тем альфой из его шаблонных представлений, а обычным человеком, разделявшим сейчас его волнение и неловкость. - Меня просто… никогда не прельщала мысль о насилии… - попытался как-то объясниться молодой правитель. «Не то чтобы не нашлось доброй сотни омег любых полов, возрастов и положений, которые сделали бы это с тобой добровольно», - подумал было Сяо Чжань про себя, чувствуя, как у него крутится голова от дурманящего аромата супруга. Он сглотнул, с интересом ожидая, что тот предпримет дальше, с облегчением отметив, что сжимающий в тиски внутренности страх отступил, а на смену пришло только смущение и тягучее чувство предвкушения внизу живота, где он невольно чувствовал прижатый к нему очевидно твёрдый половой орган альфы. - Я подумал… - всё ещё пытался донести свою мысль Ван Ибо. Сяо Чжань искренне изумлялся его желанию объясниться в такой момент. Он понимающе молчал, не мешая тому формулировать свою речь. Откровения с едва знакомым человеком в подобной интимной обстановке не могли даваться априори легко, но альфа был твёрдо настроен разрешить возможные недоразумения между ними. - Хм… Дело в том, что договорной брак в любом случае - это лишение себя права на свободный выбор спутника жизни… Сяо Чжань не мог бы сказать, что он полностью согласен с этим сентиментальным изречением, ведь он давно смирился с уготованным ему одиночеством и никогда не стремился кого-либо себе выбирать. Но откровенные слова альфы умиляли его до желания улыбнуться, которое он усердно сдерживал, чтобы ненароком того не обидеть. - Просто несмотря на то, что всё это делается во благо наших государства и народов, разве мы заслуживаем лишения себя такой… значимой для жизни человека части? Правитель Сяо тяжело вздохнул. Дело было в том, что он уже давно перестал воспринимать себя в обычном человеческом ключе, чтобы задумываться о подобных аспектах. Как этот юноша умудрялся так ловко доставать из него те запрятанные глубоко внутри души струны? Даже его шёпот на ухо почему-то казался умиротворяющим, несмотря на всю волнительность происходящего. - Я пытаюсь сказать… что мы можем попробовать. Если ты мне позволишь… стать чем-то большим… Сяо Чжань не был готов отвечать сейчас на такие громкие слова, но, чтобы безмолвно показать своё согласие, возможно, дать им какой-то мизерный шанс, который ещё неделю назад не мог и в мыслях допустить ни с одним человеком на этой Земле, он доверительно раздвинул ноги, добровольно подпуская альфу ближе. Ван Ибо никуда не спешил, несмотря на явное возбуждение. Он осторожно скользнул одной рукой по бедру омеги, очерчивая рукой округлые ягодицы, давая привыкнуть к касаниям. Потом осторожно приподнял его, протянув руку под спину, чтобы убрать в сторону волосы, дабы не потянуть ненароком. Глаза Сяо Чжаня удивлённо расширились, а сердце застучало ещё быстрее от такого заботливого жеста. Только убедившись, что ничего не мешает омеге хотя бы относительно расслабиться, альфа привстал и протянул руку к ложбинке между его ягодиц. Чужое касание ощущалось совершенно иначе. По всему телу прошла дрожь от вторжения другого человека в столь интимные места. Ван Ибо осторожно прошёлся пальцем по влажному от масла входу и поднял вверх испуганные глаза. Тут уже Сяо Чжань не смог сдержать лёгкий смешок. В невинности альфы больше можно не сомневаться, судя по его ошарашенному виду, он явно сомневался в своих способностях улавливать запахи омег. - У меня нет течки, - смущённо проговорил Сяо Чжань, пытаясь одновременно не рассмеяться от всей нелепости ситуации, — это просто масло. Ван Ибо сначала облегчённо вздохнул, но резко напрягся вновь. - Ты боялся, что я причиню тебе боль? – прямолинейно выпалил он, и омега не нашёлся, что на это ответить, только сглотнул, и улыбка сошла с лица. Альфа не стал настаивать на объяснениях. - А где оно… масло? – спросил он. Сяо Чжань показал на флакончик на столике у зеркала. Ван Ибо встал и направился в указанном направлении, вызвав у омеги лёгкий выдох разочарования. Было так странно признавать, что стоило альфе оторваться от него, как ему стало недоставать его тепла и приятного запаха сандала. Он постарался заглушить в себе эту внезапную потребность, о существовании которой ему было суждено узнать на двадцать девятом году своей жизни. Сжал в руках простыни, чтобы слегка вернуть в норму растрёпанные чувства. Альфа не заставил его долго ждать. Вернувшись, снова погладил его аккуратно по внутренней части бёдер, словно боялся, что тот успел отвыкнуть от касаний за каких-то несколько секунд, и только тогда, макнув палец во флакончик, осторожно ввёл его внутрь. Сяо Чжань инстинктивно напрягся, хотя никаких неприятных ощущений и не последовало. Его руки всё так же сжимали ткань постельного белья. Щёки горели. Он всячески старался успокоиться, но довериться вот так вот сразу было не самой простой задачей. Казалось, что в душе борется целый ураган противоречивых чувств, в котором смешался стыд от необходимости позволять кому-либо касаться себя, теплота и благодарность альфе за бережливое отношение и совершенно новое для него необузданное желание, которое он так старательно глушил в себе годами. Тем временем его супруг добавил ещё один палец и не спеша скользил ими туда-обратно, задевая какие-то потаённые места, о существовании которых Сяо Чжань даже не догадывался. Чем дольше его растягивали, тем насыщенней казался запах сидящего рядом альфы и сильнее становилось влечение. Омега настолько не мог совладать с новыми для себя ощущениями, что не мог понять, нравится ему это или, наоборот, хочется быстрее прекратить, потому что попросту страшно, как ещё может отреагировать его тело. До какой степени может разрастись это несвойственное ему желание отдаться альфе, оказаться прижатым его весом, чувствовать, как вместо трёх пальцев в нём пульсирует его член… - Ты можешь… - еле слышно прошептал Сяо Чжань, будучи больше не в состоянии терпеть это чувство незавершённости, предвкушения большего, боязни перед неизведанным. Ван Ибо понял его моментально. Бережно вытащил пальцы и слегка дрожащими руками развязал собственную одежду, обнажая перед омегой свой упругий подкачанный торс и большой влажный член. Сяо Чжань закусил губу, чтобы не выдать никакого порочного звука, но никак не мог заставить себя отвести от него голодный взгляд, несмотря на поднимающуюся внутри волну стыдливости. Ему пришлось проявить усилие, чтобы сохранить целомудренность, а не протянуть руку и не потрогать внушительный орган. Альфа осторожно сильнее раскрыл его одеяния и, прижав большую головку к старательно растянутому входу, толкнулся внутрь и начал неспешно двигаться. Сяо Чжаня ждало ещё одно невероятное открытие. Член альфы так беспрепятственно проникал в его тело, несмотря на свои размеры. Это казалось таким совершенно естественным, словно он и правда был создан для того, чтобы вот так принимать его. Словно каждая его клеточка жаждала соития. Почему раньше он думал, что омега способен получать какое-либо удовольствие от деления ложа с альфой только во время течки? Войдя до основания, Ван Ибо всё так же медленно двигался назад, чтобы снова осторожно войти внутрь. То, с каким усилием он старался контролировать скорость своих движений, было понятно по чрезмерно сильно сжатым рукам на бёдрах омеги, но Сяо Чжань этого даже не замечал. Всё его внимание было приковано к ощущению наполненности внутри него. Сделав ещё несколько аккуратных толчков, альфа чуть выдвинулся наружу, чтобы беспрепятственно наклониться всем телом вперёд и невзначай не сделать омеге больно, войдя слишком глубоко. Он медленно приблизился губами к уху мужа и издал тихий стон. - Здесь только мы… Не сдерживайся, — еле слышно прошептал Ван Ибо, и Сяо Чжань послушно разжал плотно стиснутые зубы и приглушённо застонал. С каждым новым вырвавшимся из его глотки звуком он словно отпускал себя. Ещё несколько движений, и он неуверенно разжал пальцы, всё ещё отчаянно сжимающие простыни, и робко положил их альфе на спину, а сам потянулся вверх, чтобы коснуться губами его губ. Они оба задрожали от трепетности прикосновения. Поцелуй получился таким непорочным, словно они уже не были соединены в самых откровенных местах. Ван Ибо положил ладонь на лицо омеги и сначала нежно коснулся устами родинки под его губой, а затем прихватил нижнюю губу и скользнул языком в податливый рот. Второй рукой он обхватил его под спиной и сильнее прижал к себе, не оставляя между ними никакого пространства. Всё больше отдаваясь воле чувств, омега уже гораздо уверенней обвился мускулистыми ногами за талию мужа, помогая тому со стабильностью движений. Отбросив последние предубеждения, они стонали друг другу в уста, сливаясь телами в одном неистовом ритме, пока Сяо Чжань не вскрикнул, чувствуя, как его окатывают волны безграничного наслаждения. Позволив себе ускориться, Ван Ибо излился в него всего несколько толчков спустя. Стоит отдать должное тому, как долго он сдерживал этот порыв вбиваться сильнее, глубже, ради собственного удовлетворения. Они полежали так ещё несколько минут, обменявшись дрожащими поцелуями, и альфа бережно медленно вышел, оставляя за собой разящую пустоту. Сяо Чжань не смог сдержать лёгкого вздоха разочарования, когда больше не почувствовал на себе тёплой тяжести тела мужа. Ван Ибо непорочно прикрыл его раскрытые одежды, скрывая наготу тела. Больше всего сейчас хотелось отбросить прочь все предрассудки и вернуться в объятия альфы, зарыться носом в его шею и остаться лежать так, пока по телу продолжает разливаться приятное удовлетворение. Но он никак не мог пошевелиться и решиться на подобный шаг. Его тело словно сковывало от нежелания показать слабость, наивность, доверчивость в ответ на всего несколько ласковых слов и любовных утех. Поборов в себе порыв нежности, он встал и прошёл в купальню за ширмой, а вернувшись, обнаружил супруга в кровати с прикрытыми глазами. Сяо Чжань вернулся в постель с другой стороны и, с неким чувством неоправданной обиды, отвернулся с намерением побыстрее уснуть. Неужели он и правда теперь ожидал чего-то от альфы, с которым ещё несколько часов назад не хотел иметь ничего общего? Так и не разобравшись в собственных чувствах, он уснул под звуки колотящегося о рёбра сердца.