Утро следующего дня началось с неловких взглядов. Молодые генералы прятали в пол глаза, а постарше, укоризненно покачивали головой. Ван Ибо всё время ходил с красными ушами, что страшно забавляло его супруга, находившегося в приподнятом настроении.
Направляясь к заново сооруженному стрельбищу для лучников, Сяо Чжань наткнулся на Ван Чжочэна, который смотрел на него с неприкрытым осуждением.
- Какой хороший способ показать, что вы с правителем Ваном поладили. Учитывая расстояние расположения палаток всего руководства, мало у кого остались сомнения. Вот уж воистину великий стратег Сяо Чжань! Не зря я тобой восхищаюсь! - ехидненько отметил генерал.
- Заткнись, - коротко ответил правитель Сяо.
- Я всегда знал, что ты бессовестный, но чтобы настолько! Знаешь, сколько воинов прибыли сюда без своих вторых половинок и были вынуждены быть свидетелями вашей громкой любви?
- Мой диди, я уже дождаться не могу, когда смогу ответить тебе теми же подтруниваниями. Прошу, влюбись в кого-то ради меня.
- Нет уж, нам явно хватит одного сходящего с ума омеги, - генерал Ван не выглядел так, словно шутил, и у Сяо Чжаня моментально сжалась челюсть. – У нас тут война, если ты не заметил, а ты ещё не натрахался?
От подобного он и вовсе почти начал было задыхаться от возмущения. Они стреляли друг в друга такими злобными взглядами, что общий сбор, объявленный генералом Чжу, показался спасением. Правитель Сяо моментально развернулся и демонстративно ушёл, всё ещё пылая от гнева. Хорошее настроение как рукой сняло.
К сожалению, не только у него. Воодушевление от победы было яркой вспышкой, которой суждено было быстро начать угасать, стоило на горизонте нарисоваться первым проблемам. Один из кораблей с провиантом неожиданно промок, а это значило, что резко встал вопрос с тем, как прокормить войско, если им предстоит ещё много битв. Все были раздражены тем фактом, что несмотря на такую длительную подготовку, всё равно всё шло не по намеченному плану, и таким оплошностям вообще было место быть.
- Нужно разгрузить судно, рис в любом случае будет пригодным к употреблению, если его просушить, - произнёс Сяо Чжань весьма разумную, по его мнению, вещь, но толпа полководцев смотрела на него с пренебрежением. Ну или ему так показалось из-за общего состояния.
Правитель Ван поспешил поддержать его идею и тотчас распорядился заняться просушкой, пока погода этому способствовала.
- Никто не знает, когда пойдёт дождь. В это время условия совсем непредсказуемы, - не унимался генерал Чжу. – Если мы сейчас разложим все запасы, то можем потерять всё в один момент.
Сяо Чжань еле сдерживался, чтобы не закатить глаза.
- А если мы немедленно не начнём эти запасы сушить, то они сгниют до того, как дождь успеет пойти, - проговорил он категорически, не понимая, как люди могут не понимать банальных вещей. – Главное не сеять панику, - добавил он.
Но зерно паники всё равно зародилось. От битвы прошло всего несколько дней, но воины стремительно начали терять дисциплину. Возможно, дело было в том, что их армия всё ещё состояла из отдельных единиц, и если сплотить их во время серьёзного сражения задачей было посильной, то заставить понимать друг к друга в относительно спокойное время оказалось гораздо сложнее. Уже на этапе отпевания павших воинов, начали происходить небольшие ссоры. А хуже всего становилось, когда сяовцы и ванцы начинали спорить, чьих усилий было больше в состоявшейся схватке. Случаи рукоприкладства участились, и, в первую очередь, командующие запретили воинам употреблять алкоголь. Генерал Ван настаивал на более усиленных тренировках, в то время как старшее руководство утверждало, что людям всё ещё нужно восстановить силы. Недопонимание росло с каждым днём, как снежный ком в Гималайских горах.
Даже в палатке двух правителей стало как-то зябко по ночам. Уставшие за день, они молча укладывались спать в подавленном состоянии, хотя, конечно, временами и пытались друг друга подбодрить, но всеобщая картина всё ещё выглядела угнетающей. Сяо Чжаню чуть ли не начало казаться, что враг применяет против них какие-то колдовские чары, ведь столькие разногласия было просто решить, если бы люди были готовы проявлять друг к другу какое-то снисхождение. Он улёгся головой мужу на грудь в попытках найти какое-то успокоение. Последним временем он реагировал резко буквально на всё, не в силах сдерживать свои порывы, и, хотя бы под покровом ночи, хотелось спрятаться от всего окружающего мира.
На очередном Совете, посвящённом военной тактике, речь, наконец, зашла о том, что необходимо побыстрее идти в наступление. Многие генералы, правда, страшились переменчивых погодных условий, которые напрямую влияли на продвижение флота. Но медлить было нельзя. Ванцы предложили устроить некоего рода засаду, чтобы не выводить корабли в открытые воды, где ветер мог бы стать им не меньшим врагом, чем противник, стоит только удаче развернуться к ним спиной. На что Сяо Чжань, не выдержав, в сердцах воскликнул, что это глупость, но в ответ встретил лишь разящую тишину. Он откровенно начинал терять терпение, ведь любому должно было быть понятно, что южане сильны именно в наступлении, которое предполагает большей свободы пространства для манёвренности. Боясь попасть в теоретическую бурю, они сами загоняли себя в ловушку.
- Это ведь не море, - пытаясь держать себя в руках, проговорил правитель Сяо, - наши корабли достаточно крепкие, чтобы выстоять, мы даже добились большей водонепроницаемости корпуса.
- Это риск для жизни наших воинов, - ответил командующий Лю. – В этом году гораздо больше талых вод сошло с гор, и уровень реки значительно выше того, на который мы рассчитывали изначально.
Сяо Чжань чувствовал, как у него ходят желваки от попыток сдержаться. Он смотрел на мужа, который последним временем слишком много молчал, и давал выпендриваться этим невежам. На генерала Вана, который тоже был слишком спокойным. «Как вообще можно себя так вести в такой критической ситуации?» - думал он, не переставая удивляться происходящему.
- Думаю, в словах правителя Сяо есть логика, - отозвался молоденький ванский командующий, в котором правитель Сяо узнал племянника наставительницы Чо. Он редко подавал голос на подобных заседаниях, потому что отвечал больше за вопросы снабжения, чем за военные действия. Старые генералы только лишь фыркнули, но решение вопроса пришлось отложить, так как противоречий становилось всё больше.
После полудня они с Ван Ибо наконец-то остались наедине, между прочим, впервые за долгое время. Теперь им удавалось разве что поспать ночью несколько часов, обнявшись, а на протяжении дня они разделялись и бегали каждый между своим войском, ведь стоило проверить один отряд, как что-то происходило в другом. Казалось, это бесконечный круг, и чем больше воины стояли в бездействии, тем более расхлябанными становились. Не то чтобы кому-то из правителей было это неизвестно из самых простых книг по военной практике, но они явно не были готовы к тому, что вывод войска будет зависеть от общего решения такого количества человек, ведь будь здесь армия только под одним руководством, всё было бы гораздо проще. Теперь их было много, они были готовы тянуть в разные стороны, разбредаясь, как стая муравьёв, в чей муравейник ненароком влез неосторожный охотник.
Сяо Чжань вздохнул от усталости и разочарования, и присел рядом с мужем, который опять строил на земле какую-то новую карту, надеясь изобрести чудесный путь, который бы угодил всем. Его упорство совершить невозможное в любых обстоятельствах всё так же вызывало у правителя Сяо восхищение. Постаравшись выдавить из себя улыбку, он пододвинулся к супругу и потянулся было к нему с поцелуем, но тот впервые в жизни увернулся от его ласки. Сяо Чжань почувствовал, словно на него опрокинули ведро с ледяной водой. Сердце ухнуло вниз, и из уст вырвался лишь сдавленный смешок. «Вот как, значит», - подумал он, нервно перебирая сжатые пальцы.
Правитель Ван тут же опомнился и бросился в его сторону, но омеге это уже было не нужно. Он чувствовал, как его душу заполняет ощущение горечи.
- Прости, - проговорил Ван Ибо в попытках поймать уворачивающегося от него мужа. – Я просто расстроен нашим положением. Я не специально, момент получился не подходящий, - оправдывался он, на что правитель Сяо лишь громко хмыкнул.
Его нервы уверенно достигали последней точки, до которой он ещё был готов терпеть. Он был близок к тому, чтобы выплеснуть накопившееся чувства от преследовавшей его последним временем несправедливости. У него складывалось ощущение, что его никто не хотел и даже не пытался понять. Когда испуганный альфа очутился перед ним, обнимая его колени в попытках заглянуть в лицо, его окончательно прорвало и под прерывистый вздох по щекам потекло два ручейка слёз.
Он не хотел плакать. Не хотел проявлять эту слабость, за которую его бы ткнули и сказали: «О, ну естественно, на что ещё способен омега?». Но его губы дрожали, а дыхание сбилось. Он попытался поднять вверх голову к низкому потолку шатра, но это не помогало. Ещё меньше помогали жалобные «Чжань-гэ» от Ибо.
Сяо Чжань давно не позволял себе жить неконтролируемыми эмоциями, но все его нервы оголились с появлением в его жизни новых сильных чувств, и он безудержно терял над собой контроль, несмотря на все попытки держать себя в руках. Он не мог остановить поднимающегося в груди гнева, который тотчас считывали союзники на совещаниях, не мог перестать огрызаться Чжочэну, то и дело вставляющему свои советы в его картину жизни, и не мог удержать этих слёз обиды, катящихся по лицу.
- Не надо, не плачь, - продолжал твердить Ван Ибо, размазывая новый солёный потёк по его скулам нежной ладонью. – Всё хорошо, мы справимся.
Нет, Сяо Чжань откровенно не справлялся. И он даже не мог понять с чем – с ролью военного стратега, правителя, супруга, друга? Почему в один момент этого всего стало так много? Он же привык к жизненному давлению. Он выиграл не одну войну, как с физическими противниками, так и с самим собой. Почему сегодня его глаза застилала эта пелена слёз от обиды за самого себя? Он должен быть сильным, подавать пример, держать тот самый авторитет, о котором талдычит Чжочэн, одержать победу в бою, прогнать врага и спасти свой народ. Чем же он занимается, жалея себя на глазах у другого человека? В горле стоял комок, который не получалось проглотить, чтобы вытолкать из себя хотя бы пару слов.
Альфа, похоже, смирился, что ему необходимо выплеснуть эту прорвавшую плотину, и смиренно ждал, уткнувшись лицом в его колени, не отпуская его ноги, осторожно их поглаживая.
- Я пройдусь к ручью, - проговорил Сяо Чжань, всхлипнув в последний раз, и сам вытер себе рукавом лицо. Глаза Ибо расширились ещё больше. Он смотрел на него взглядом побитой собаки. Сяо Чжаню было только ещё более тошно, что тот чувствует себя виноватым, но и сил сейчас его успокаивать у него не было.
- Я не хотел…
- Я знаю, - не дал он договорить мужу. Тот громко сглотнул.
- Давай поговорим, - не унимался Ван Ибо, - тебя так сильно расстроил Совет? Я могу…
- Не надо сейчас, - закрыл глаза омега. Ему правда не хотелось ничего обсуждать, а больше всего слушать о том, как альфа вынужден за него заступаться. – Всё нормально, я просто прогуляюсь, возьму себя в руки, и мы поговорим, - повторил он, и начал пытаться встать.
Ибо всё равно крепко держал его за ноги.
- Чжань-гэ, ты же знаешь, что тебе не надо сдерживать свои эмоции рядом со мной? Или прятаться от меня? – он пытался заглянуть ему в глаза, но Сяо Чжаню было так необъяснимо тяжело даже от этого взгляда. Ему просто не хотелось ничего сейчас разъяснять. Никаких чувств, никаких реакций, никаких последствий.
Он всё-таки пересилил себя и встал, но прежде, чем уйти, приобнял мужа, положив голову ему на плечо. Тот так приятно пах, несмотря на тревогу. Сяо Чжань глубоко вдохнул его запах.
- Я просто чуть-чуть побуду один, соберусь с мыслями, - проговорил он, насколько мог мягко.
Ибо, очевидно, не хотел его отпускать. Он стоял с таким видом, словно покинь сейчас его муж эту палатку, как случится что-то страшное и неминуемое. Но при этом всё равно кивнул. Омега благодарно улыбнулся и, выйдя на свежий воздух, как и сказал, быстрым шагом направился к ручью. Почему-то казалось, что вода способна смыть с него всю эту тяжесть мыслей и чувств.
Присев на берегу, он смотрел, как солнечные лучи играют с небольшими круговоротами стремительного горного ручья, и пытался просто прийти в хоть какую-то относительную гармонию с собой. Совершенно внезапно для самого себя именно в этот момент, когда впервые между ним и его супругом пробежал этот пронизывающий до костей холодок, он почувствовал, что больше не уверен в исходе этой войны. Не уверен в лояльности генералов и верности воинов, надёжности оружия и достаточном количестве провианта. В данный момент он уже ни в чём не был уверен. Даже если бы небо внезапно затянуло тучами, и посреди лета пошёл снег, он был готов принять это как данность. Возможно, он просто устал бороться. Это чувство бесконечности борьбы, которую ему приходилось вести, истощало его. Тяжело вздохнув, он прилёг на землю и прикрыл глаза.
Он даже не понял, сколько времени так пролежал в некоем забытье, пока его не окликнул чей-то голос.
- Правитель Сяо, вы не против, если я здесь присяду?
Открыв глаза, Сяо Чжань увидел рядом Чо Сынёна, того самого вступившегося за него командующего. Как бы ему ни хотелось в эту секунду прогнать прочь любого, потревожившего его покой, но обидеть единственного союзника среди стаи волков решением было бы опрометчивым, кроме того, парнишка излучал какой-то необыкновенный свет. Его яркая улыбка, казалось, была способна достать своим теплом до самого сердца.
- М, - ответил правитель Сяо, растерявшись.
Командующий Чо посидел рядом безмолвно буквально мгновенье, и тут же произнёс, не переставая улыбаться:
- Если вы мне позволите, я хотел бы с вами немножко поговорить.
Говорить Сяо Чжаню вовсе не хотелось. Пусть бы этот солнечный мальчик просто продолжал сидеть рядом, раз уж ему так было надобно и даже улыбался или смеялся, но не пытался с ним разговаривать. Однако правителю Сяо почему-то казалось, что даже если он откажется, это не помешает тому продолжить. Какая-то удивительная решительность была в том, чтобы вот так вот просто подойти к правителю чужого государства в самый неподходящий момент. Маловероятно, что он так просто сдастся, пока не скажет, что хотел.
- О чём? – смирившись со своей участью, тяжело вздохнув, проговорил омега, привставая.
- Я могу обращаться к вам неформально?
Неужто этот парень решил, что может с ним брататься из-за одного единственного совпадения мнений? Сяо Чжань опешил от такой наглости, но, ухмыльнувшись, кивнул. По крайней мере, это было необычно, а значит уже заслуживало его внимания.
- Я думаю, что царящее в командующих кругах напряжение тебе заметно, - начал он те самые неприятные темы, от которых правитель Сяо и сбежал к блаженным прохладным водам Сяоси, - но, мне кажется, кое-что ускользает из поля твоего внимания.
Он ещё и критиковать его вздумал? Сказать, что Сяо Чжань был удивлён, это ничего не сказать, однако, он всё-таки решил выслушать, что же такого желает ему донести этот смелый юноша.
- Дело в том, что есть кое-что, чего он тебе никогда не скажет, боясь оскорбить или ранить, - пусть командующий и не называл имени, правитель Сяо немедленно понял, что речь о его муже, и его сердце почему-то непроизвольно застучало быстрее. – Я тоже не думаю того, что собираюсь сказать. Это лишь та картина, которая может сложиться со стороны, если видеть ситуацию поверхностно, - продолжил он максимально аккуратно.
Сяо Чжань молчал. Теперь ему было интересно.
- Просто… ты не бываешь на ванских собраниях и не слышишь того, что приходится выслушивать Ибо… правителю Вану.
- Они считают, что я ничего не знаю, ни в чём не разбираюсь и совершенно незаслуженно нахожусь на руководящей должности? – на этих словах правитель Сяо повернулся к парню. Тот всё ещё умиротворяюще улыбался, словно рассказывал о каких-то сущих пустяках, но в глубине его глаз читалась серьёзность, уловив которую Сяо Чжань непроизвольно сглотнул.
- Дело не в том, что они думают о тебе, я хочу обратить твоё внимание на то, что они думают о нём.
Сяо Чжань не до конца понимал, к чему тот клонит.
- Я… неплохо знаю Ван Ибо… то есть правителя Вана, - осторожно заметил Чо Сынён. – Он не тот человек, который просто так открылся бы недостойному человеку. Он скорее будет держаться в стороне от чужака, чем позволит влезть к себе в доверие. Я, в первую очередь, уважаю ваши взаимоотношения.
- Они думают, что я им манипулирую? – внезапно осознал правитель Сяо, на что ему тактично намекает ванец. – Скажи мне всё, что ты слышал, - сказал он взволнованно.
Командующий Чо примирительно поднял вверх руки.
- Я всё ещё не хочу, чтобы ты понял меня превратно, я не разделяю подобной точки зрения.
Перед Сяо Чжанем словно открывалась другая сторона горы, сокрытая в тени. Казалось, что солнце, всё это время застывшее в своём зените, внезапно начало двигаться, открывая его взору то, что было во мраке. Сердце стремительно билось о рёбра от осознания собственного эгоизма. Почему всё это время его волновали только его задетые чувства, и он совершенно позабыл о том, через что приходится проходить его альфе? Он снова на секунду прикрыл глаза и качнул вверх подбородком, веля собеседнику продолжить.
Чо Сынён заговорил уже уверенней, видимо, перестав бояться, что его просто сбросят вниз в реку, не дав выговориться.
- Генералы судачат за вашими спинами о том, что наш правитель оказался слишком молодым и не устоял перед прекрасным телом сяовского правителя, желающего соблазнить его лишь с одной целью, чтобы крутить им как хочется для своей выгоды и выгоды своего государства.
Сяо Чжань был готов задохнуться от возмущения, несмотря на то, что что-то подобное он уже предполагал услышать.
- Некоторые даже смеют поговаривать, что правитель Сяо обладает приворотными чарами… - омега хмыкнул, заставив рассказчика на мгновенье остановиться. – И дело даже не в том, правда это или нет, а в последствиях…
- Я это понимаю, - перебил его Сяо Чжань, но тут же осёкся, ведь это именно он тут ничего не ведающий идиот, который столько времени не замечал очевидного. – Прости, продолжай… Я всё выслушаю, - добавил он горько.
- Я не собираюсь передавать тебе все гнусные сплетни, просто Ван Ибо не позволяет им произнести дурное слово в твой адрес, и это выливается в ещё большие протесты. И я знаю, что он не отступится от тебя, что бы они ему ни говорили и чего бы ни требовали, а ещё, что он скорее отрубит себе язык, чем передаст тебе хотя бы одно оскорбление…
- Ну и дурак! – обиженно воскликнул Сяо Чжань не то на мужа, не то на себя. Его щёки тут же поалели от осознания, какие привольности он позволяет себе с едва знакомым человеком. Но Чо Сынён звонко засмеялся.
- Он самый верный упёртый дурак в этом мире, да, - проговорил он с такой любовью, что не будь он альфой, правитель Сяо уже был готов начать ревновать. – Может казаться таким отчуждённым, но самый нежный с человеком, который ему небезразличен. Он никогда не будет делать что-то только для вида, - сказал доверительно командующий, и, заметив вопросительный взгляд Сяо Чжаня, добавил. – Просто… мы были близкими друзьями когда-то. Вместе начинали наш путь воинов. Можно сказать, что в какой-то мере выросли вместе, словно братья.
- И почему перестали общаться? – спросил омега, пусть это и было весьма очевидно.
- Когда мы стали старше, Ибо начали готовить к престолу. Ему было больше не пригоже общаться с людьми ниже него по статусу. Наши дороги пошли в разные стороны, - несмотря на улыбку, слова его звучали с большой грустью. – В любом случае, я рад, что нашёлся человек, способный открыть его сердце, и мне больше не нужно наблюдать, как ему одиноко на вершине одному.
Сяо Чжань ощутил, как от такого одобрения у него алеют щёки. В его душе боролась целая буря смешанных чувств. Было печально осознавать всю глубину одиночества, через которую пришлось пройти его супругу, оказавшись разлучённым коварной судьбой даже с близким другом. И это он, Сяо Чжань, ещё смеет извечно жалеть себя! А у него-то всегда была заботливая сестра, Сижэнь, генерал Ван…
Сейчас он не чувствовал себя достойным такого признания после того, как сам не заметил, насколько тяжело его мужу самому безропотно выносить нападки. Хотелось немедленно бежать к нему и всё исправить. А ещё желательно втоптать парочку этих генералов, а заодно и самому провалиться под землю. Как он мог слепо думать только о своём самолюбии, собственными руками подрывая авторитет мужа ради своей гордыни? В какой момент ему начало казаться, что его положение неоспоримо и всем понятно, почему им восхищается такое количество людей? Откуда взялось это необузданное высокомерие и самоуверенность?
Он так было забылся, что не соблюдал никаких приличий и позволял себе обращаться к мужу по имени при других, публично флиртовать, а ещё перечить всем подряд и выходить из себя, когда что-то происходило не в угоду его желанием. И при этом супруг его не сказал ему ни одного кривого слова. Сяо Чжаню было стыдно. Особенно, потому что он прекрасно всё понимал, но всё равно делал, посчитав себя всесильным, а заслуги свои великими. Теперь он понимал, насколько ошибся, сидя на берегу реки и от волнения разрывая рукой согретую землю. Сколько возможностей для предотвращения конфликтов на этой почве уже были утеряны. В его горле стоял ком.
- Он наверняка переживает, куда ты пропал, иди к нему, - мягко проговорил Сынён. – Известный своей мудростью правитель Сяо точно найдёт выход, - ободряюще добавил он.
Сяо Чжань отрицательно помахал головой, не будучи больше согласным со своими пресловутыми титулами, но всё равно встал, ощущая острую потребность объясниться с альфой. Что бы там о нём ни думали генералы хоть Ванского, хоть Сяовского королевства, в первую очередь сейчас ему стало страшно, в каком состоянии он оставил мужа и ушёл.
Бегло попрощавшись с новым знакомым, он развернулся и поспешно пошёл в сторону лагеря. Он старался просто быстро идти, чтобы не показать окружающим обуздавшей его тревоги, но иногда всё равно срывался на бег. Потом брал себя в руки и замедлялся, а потом опять бежал, чтобы побыстрее увидеть супруга. Вот только добравшись к их палатке, он встал было перед ней как вкопанный, находясь в замешательстве, что ему теперь делать. Не мог же он просто ворваться и в отчаянии броситься на пол с криками «Прости, что я слепой идиот, спасибо, что всегда защищаешь своего глупого омегу». Он сделал глубокий вдох и, пройдя внутрь, вздохнул с неприкрытым облегчением, что Ибо всё ещё тут. Затем просто присел на пол в позе самого прилежного ученика и жалобно смотрел в сторону застывшего на месте мужа, потеряв способность говорить. В его голове роилась целая туча мыслей, но они все напрочь отказывались складываться в человеческую речь.
- Прости… - выдавил он из себя, и альфа тут же отбросил своё занятие и переместился к нему.
- За что? – в его глазах читалось искреннее недопонимание, и от доброты этого всепонимающего человека хотелось опять разреветься, но он сдержался, чувствуя, что не заслуживает, чтобы его жалели.
- За то, что я выхожу из себя и срываюсь, и… - его голос дрожал.
Ван Ибо протянул к нему руки, обхватил и прижал к своей груди.
- Всё будет хорошо, - проговорил он, поглаживая его волосы. Приходилось приложить все усилия, чтобы сдержать предательские слёзы.
- Небеса, и за что тебе достался такой вредный омега? За что ты вообще меня любишь? – проговорил Сяо Чжань в сердцах, уткнувшись в родной запах.
Правитель Ван, кажется, хихикнул:
- За всё. За то, что ты есть. Мы справимся со всем. Вот увидишь, - проговорил он, а затем добавил совсем тихо. – Только… никогда… от меня больше не убегай. Это… больно. Злись, кричи, ругайся, но не уходи от меня, пожалуйста…
Сяо Чжань быстро-быстро замахал головой. Он чувствовал себя так, словно это были не слова, а иглы, пронзающие его сердце.
- Ни за что… не брошу тебя, - сказал он, начиная захлёбываться слезами, которые всё-таки хлынули из его глаз одним неконтролируемым потоком. Он боялся поднять голову, но чувствовал, как вздрагивают плечи Ибо. Кажется, тот тоже плакал, сильнее и сильнее сжимая руки вокруг его плеч, заставляя почти задыхаться в этих отчаянных объятьях. – Прошу… говори мне, когда я неправ.
- Чжань-гэ всегда прав, - тихо прошептал альфа, и Сяо Чжань начал мелкими ударами бить его в груди.
- Твой Чжань-гэ очень часто неправ. Чжань-гэ невыносимый дурак. Не надо меня всё время просто так терпеть.
Ибо взял в руки его лицо и повернул к себе. Только удостоверившись, что он его хорошо видит, поджал губы и быстро замотал головой.
- Чжань-гэ идеален, - бессовестно повторил он. – Я не принимаю больше никаких других аргументов.
- Тогда это ты дурак, - Сяо Чжань ещё раз толкнул его в грудь, горько улыбаясь. – Ты не должен выносить всё один. Запомни это, прошу тебя…
- М-м, - протянул Ибо. – Ты переживаешь из-за Совета? – настойчиво повторил он таким же голосом, как когда пытался добиться от мужа, съел ли он на обед достаточно риса, пока его не было.
Правитель Сяо уже и сам не знал, о чём он переживает больше всего. Он лишь тяжело вздохнул.
- Хм, об этом тоже, - ответил он слегка отрешённо, отчасти раздумывая, как же всё-таки поступить с грядущей битвой, отчасти, как поговорить с мужем о ванских собраниях, при этом не раскрыв своего неожиданного помощника.
- Чжань-гэ, я знаю, что ты настаиваешь на открытом наступлении и понимаю почему, но и с погодными условиями бороться тяжело. Думаю, нужно заняться продумыванием правильного построения…
Внезапно у Сяо Чжаня мелькнула мысль, и он заметно оживился под удивлённый взгляд мужа. Резко привстав, он, слегка отстранившись, выпрямился.
- У меня есть одна идея, но мне нужна твоя помощь, - выпалил он энергично, схватив мужа за плечи. Тот смотрел на него с подозрением.
- Почему мне кажется, что это опасно?
Сяо Чжань хихикнул.
- Всё, что мы делаем с нашей первой встречи, опасно.
Ван Ибо вздохнул, вопросительно подняв вверх бровь.
- М-м, - правитель Сяо колебался, как лучше донести до супруга свою идею так, чтобы тот не начал его сразу переубеждать. – Нам нужно показать больше слаженности. Во-первых… давай, идея с открытым наступлением будет твоей на следующем Совете.
- А? – хмыкнул Ибо. – Всё равно, кто из нас будет предлагать, они всё равно не сойдутся на том, что в нынешних условиях это разумно.
- В нынешних да… - задумчиво ответил Сяо Чжань, - но у меня есть план, как их убедить. Ты можешь мне довериться и действовать со мной сообща? – его голос слегка дрогнул от ощущения, что некий запас доверия он уже мог исчерпать, но Ибо кивнул, громко сглотнув. Сяо Чжань выдохнул и, мягко улыбнувшись, провёл рукой по его щеке. Им уже давно стоило обговорить свои действия до обсуждения с остальными, но почему-то каждый из них предпочёл действовать так, как считал правильным сам.
- Если идея скорейшего наступления, несмотря на все риски, изначально поступит от тебя, то у нас будет определённо больше шансов, - продолжил правитель Сяо.
- Я могу тебя поддержать, но ты правда уверен, что это лучшее решение?
Сяо Чжань кивнул, хотя у него внутри переворачивались все органы от страха, что он может очень сильно просчитаться.
- Я знаю, как поймать момент, когда вероятность нашей победы будет наиболее высокой. Кроме того… войска Цао Цао не привыкли к сражениям на воде. У них будет гораздо больше трудностей.
- И нам нужно действовать как можно быстрее, иначе может быть слишком поздно, если они сделают ход и загонят нас в ловушку, - продолжил его мысль Ибо, на что Сяо Чжань уверенно кивнул, - хорошо давай попробуем.
Бремя ответственности, смешавшись с личными переживаниями, тяжёлым грузом лежало на их плечах, но иного выхода, кроме как изо всех сил стараться выйти из уготованного судьбой тупика, чтобы встретиться, наконец, лицом к лицу со своими страхами, не было. Даже тогда, когда казалось, что жизнь продолжает идти вперёд, принося свои маленькие радости или печали, война, которую они вели, всё ещё оставалась тут. И исход её не был решён.
***
Очередного Совета долго ждать не пришлось. Этим же вечером главнокомандующие и правители обеих сторон собрались вновь в самом большом на территории лагеря шатре, чтобы в очередной раз обсудить дальнейшую стратегию.
Стиснув зубы, Сяо Чжань сдержанно молчал, пока этот проклятый генерал Чжу в очередной раз перечислял список утерянного провианта. Кажется, он то и делал, что ходил считать мешки с рисом после их каждого собрания. Нет-нет, это было безусловно важно, но тот факт, что ни один вариант решения проблемы генерала каждый раз не устраивал, раздражало до скрежета зубов.
Ван Ибо так же беззвучно выслушал все доклады, и только потом решительно проговорил с самым беспристрастным выражением лица, на которое только был способен:
- Выход один – немедленно наступать.
Толпа недовольно загудела. Было даже удивительно, как этих людей казалось много, когда дело доходило до возмущений, хотя на самом деле людей тут была всего лишь дюжина. Сяо Чжань обвёл их взглядом и про себя хмыкнул. Как же быстро они меняли своё мнение! Ещё недавно они боялись выступить против него в открытую, побаиваясь его славы и реакции своего правителя. А теперь, когда, казалось бы, он уже достаточно продемонстрировал свои умения ведения боя, почему-то эти же люди обесценивали его достижения.
- Мы можем использовать огонь, - уверенно добавил Сяо Чжань к словам мужа. – Судя по сведениям от лазутчиков, враг планирует сковать корабли для большей устойчивости и ударности. Если постараться зажечь их флот, то при таком построении он сгорит в щепки за считанные часы…
Несколько полководцев начали смеяться ещё до того, как он закончил говорить. Пришлось собрать в кулак всё своё самообладание, чтобы держаться достойно. Даже генерал Ван уже взялся было за рукоять меча, переходя в боевую готовность защищать своего правителя.
- Какой ещё огонь да в эту пору года? – хлопнул в ладоши генерал Лю. – Неужели великому правителю Сяо не известна такая простая вещь, как то, что ветер сейчас преимущественно северный. Неужто вы решили за раз лишить нас всего флота на потеху врагу?
- Я изменю направление ветра, - непоколебимо заявил Сяо Чжань, заставив замолчать всех одним махом. На него вытаращились двенадцать шокированных пар глаз. Генерал Лю прокашлялся, потирая одной рукой бородку. Чжочэн пытался подать какой-то знак, но правитель Сяо упорно не смотрел в его сторону. Даже Чо Сынён и Янь Сюйцзя выглядели обеспокоенно. – Многие из вас наслышаны о моих способностях. Я совершу ритуал жертвоприношения, способный управлять силой ветра.
Кто-то ехидно хмыкнул, но тут же снова отозвался правитель Ван:
- Если мой муж уверен, что он справится, то мы обязаны дать ему возможность привлечь на нашу сторону сами Небеса, - проговорил он так, словно вечность знал о сверхъестественных способностях супруга и его необычном плане.
***
- Ты безумец! – шипел Чжочэн, схватив Сяо Чжаня за локоть и оттащив подальше от чужих ушей. – Какой ещё призыв ветра? Ты что, окончательно из ума выжил?
Правитель Сяо силой убрал руку друга, всё ещё сжимающего его предплечье.
- Вы с Ван Ибо оба сумасшедшие! – не унимался взволнованный генерал Ван. – Он плохо на тебя влияет. Теперь и ты веришь в невозможное! Ты никакой не шаман, да и где, когда о таком ритуале вообще видано было?
- Я знаю-знаю, - спокойно проговорил Сяо Чжань, - я понимаю, что это невозможно, - добавил он как можно тише, поспешно осмотревшись по сторонам.
- Тогда какого чёрта, гэгэ?!
- То, что я не могу изменить ветер не значит, что я не могу предвидеть день, когда он изменится, - решительно молвил правитель Сяо.
Было сложно рассмотреть выражение лица Ван Чжочэна, так как уже сгорела добрая палочка благовоний с того момента, когда на их лагерь опустилась глубокая тёмная ночь, но, скорее всего, оно не выражало ничего хорошо.
- И что будет, если ты ошибёшься? – озвучил он сурово свои опасения.
- Зато, если я окажусь прав, у нас будет существенное преимущество в битве… и все командующие будут дрожать передо мной в страхе и уважении, поверив, что я обладаю магией…
- Я тебя спросил, что будет, если ты ошибёшься? – настойчиво продолжал генерал Ван.
- А то ты не знаешь, что будет? – вздохнул Сяо Чжань. – Они захотят меня наказать или даже попытаются от меня избавиться, уличив во вранье. Все их подозрения, что я кручу их правителем как хочу и он потакает моим прихотям, сбудутся, а если прибегнуть к силам нашего войска, то можно начать внутренний конфликт, а пока мы будем биться друг с другом Цао Цао захватит наши земли одним щелчком пальца.
- То, что ты это понимаешь, уже радует. Но всё-таки, и при этом всём ты собираешься понадеяться лишь на свои знания природы и удачу в таком жизненно важном вопросе?
- Чжочэн! Если ничего не делать, мы точно проиграем эту войну! Если у меня есть шанс исправить обстановку, пусть даже рискнув собой, я это сделаю.
- А что по этому поводу думает твой муж?
- Он в меня верит, - спокойно ответил Сяо Чжань. – Не ты ли твердил мне, что государственные интересы важнее наших чувств? Если нам уготовано быть вместе, то я не ошибусь, - проговорил он с долей горечи в голосе.
- Я… никогда не имел в виду, что ты должен приносить себя в жертву, - растерянно проговорил Чжочэн.
- Я этого и не делаю, - правитель Сяо снова вздохнул.
- Я, наоборот, призывал тебя к осторожности, а не чтобы ты лез на рожон! Вы два чёртовы фаталиста!
- Если бы я боялся рисковать, мы оба с тобой не стояли бы здесь сейчас, - гордо проговорил Сяо Чжань.
- По крайней мере, я узнаю своего хладнокровного правителя, способного вселять трепет в сердца людей, - успокоившись всё ещё безрадостно проговорил генерал Ван.
Сяо Чжань стоял, скрестив руки на груди в непроизвольной защитной позе. Он прекрасно понимал, почему злится его друг, как и мог оценить риски своей затеи, но бездействовать дальше и наблюдать, как достижения всех окружающих могут пойти прахом из-за нежелания найти общее решение, он больше тоже был не в силах.
- И когда… ты собрался проводить этот свой ритуал? – вздохнул Чжочэн, похоже, смирившись, что к голосу разума его правителя взывать уже бесполезно.
- Завтра, - тихо ответил Сяо Чжань, опустив взгляд вниз туда, где он ногой вырыл небольшую ямку в затвердевшей глинистой земле. – Завтра мне нужно всё подготовить, чтобы выглядеть эффектно.
- М-м, - отозвался генерал Ван, - тогда иди к нему. Вряд ли ты хочешь провести эту ночь собачась тут со мной.
Сяо Чжань хмыкнул.
- Мы не собачимся, просто диди любит и переживает за меня.
- О, нет, - закатил глаза Чжочэн, - только не это, оставь это своему мужу.
- Пожалуйста, верь в меня, мне и так неспокойно на душе.
- М-м, - вздохнул генерал, - словно ты оставил мне выбор. Конечно, я верю в тебя, упрямый ты ослина. Нет, чтобы посоветоваться и придумать решение, где я хотя бы могу разделить с ним весь позор, так он себе все почести отбирает.
Сяо Чжань, наконец, рассмеялся. Хоть что-то в его жизни оставалось стабильным – извечно нудящий генерал Ван.
- Вали уже давай к своему альфе! – добавил тот возмущённо. – А то вероятность, что я сам тебя прибью, ещё не миновала.
Правитель Сяо снова залился смехом, послушно двигаясь в сторону своей палатки. На прощание он ещё отвесил другу размашистый поклон с преувеличенной учтивостью, получил вслед несколько проклятий и всё-таки ушёл, нырнув в ряды густо расставленных ночлежек.
