***
Джонатан стоял возле школы с цветами в руках. Купил ромашки, какие любила Нэнси. Он понял это ещё с того года и просто хотел сделать ей приятно. Надо признаться, что чувства к Уилер начал испытывать, когда спас её из логова лабораторной твари. Вспомнил, как девушка звала его в лесу, а сам Байер бегал из стороны в сторону с фонарём в руках, лишь бы поскорее помочь ей. Остановился возле треклятого дуба и схватился за руку, вытягивающуюся из дупла. Потянул на себя и прижался всем телом, ощущая её дрожь. И ему стало всё равно на то, что она была вся в слизи, пыли и грязи. Просто хотел её спасти. Понял, что влюбился, когда увидел её слишком близко к себе. Увидел бездонные глаза, услышал милый смех и заострил внимание на том, как Нэнси морщит нос. Заботливо укрыл её тогда одеялом, а сам остался спать лишь в верхней одежде. Не мог уйти в ту ночь не потому, что не хотел. А потому что этого не хотела она. Готов был ждать и уже чувствовал, что вот вот настанет самый подходящий момент признаться Уилер. Но произошло фиаско. Стив и Нэнси продолжили свои отношения, прежде взяв паузу. И в этот злосчастный момент с ней был Джонатан. Спас её тоже он. И помогал ей тоже он. Но как всегда, непостижимая награда в лице Уилер достанется самому лучшему игроку — Харрингтону. И сейчас, когда услышал новость о том, что они расстались без каких-либо пауз, то решил, что нужно действовать. Не пошёл на уроки, чтобы забежать в ларёк с цветами и по пути зайти в магазин за шоколадом, который покоится у него в кармане. С нетерпением переступал с ноги на ногу, чувствуя подступающее волнение. Улыбнулся, увидев, как из дверей вышла Нэнси. Готов был помахать рукой и пойти к ней навстречу, но вместо этого лишь пошатнулся. Отступил назад, чувствуя, как его ударили в грудь. Дали отрезвляющую пощёчину в лице Стива, который мгновенно взял Уилер за руку, переплетая пальцы. С нежностью посмотрел на неё и поцеловал. Очередное фиаско. Джонатан посмотрел на землю, а потом ещё раз на счастливую, вновь образованную пару. Почувствовал, как внутри обрывается что-то. Кивнул головой, развернулся и пошёл к своей машине. Взглянул на ромашки, сильнее сжимая стебли. А потом и вовсе выкинул цветы в урну, стоящую возле столба. И снова понял, что его поезд ушёл.***
— Нам обязательно было приходить? — Жалобно спросила Хейли, опустив руки в карманы. Девушка нахмурилась, почувствовав что-то мягкое и шуршащее. Осторожно достала вещь и улыбнулась уголком губ, поняв, что это батончик, который она успела отобрать у Билли пару дней назад. Синтия укоризненно посмотрела на дочь, пока поправляла Лукасу галстук. От резкого движения, глаза парня расширились. — Обязательно. Мы должны предстать, как хорошие соседи и отличная семья, так что. — Мама ещё сильнее затянула «удавку» Лукаса, заставляя того начать бить по её рукам. — Да что такое? «Ослабь» — прохрипел он, начиная дышать ртом. Синтия виновато улыбнулась и тут же распустила узел. Юноша поставил руки на бока, начиная глубоко вдыхать воздух. — Дорогая, я тоже не люблю подобное, но отказываться и вправду было невежливо. — Отец кашлянул в кулак и поправил очки, спавшие на нос. Они стояли уже на крыльце дома несколько минут. Хейли осмотрела место и поняла, что всё осталось точно таким же. Встала прямо напротив двери, чувствуя подступившее из ниоткуда волнение. Эрика недовольно сидела на скамейке возле огромного цветочного горшка и наблюдала за всем зрелищем. Ей было дотошно ходить по гостям, но, конечно же, если это не касалось её подруг. Неужели с Билли Харгроувом она будет обсуждать серию маленьких пони? И он, естественно, расскажет ей, чем же закончился последний выпуск сезона. А с Макс Мэйфилд Эрика обязательно поиграет в куклы. Хотя нет, точно не куклы. В игру «Отдай мне свой скейтборд или все узнают, что ты втрескалась в моего брата». Маленькая Синклер поняла это ещё тогда, когда Лукас забрал у неё два билета в Игровой центр в обмен на велосипед. — Ведите себя примерно. — Отозвалась мама, погладив сына по плечам, будто что-то смахивала, а затем подошла к Эрике и поправила шапку. — Мам. — Недовольно протянула та, помотав головой. Синтия цокнула и расширила глаза. Маленькая Синклер насупила нос, но всё же позволила натянуть головной убор прямо до ушей, так ещё и подвязать снизу чёрствыми, раздражающими кожу, верёвками. Роб тяжело вздохнул, сожалея уже о том, что согласился на ужин. Он бы с лёгкостью смог остаться дома и включить любимую передачу «Полный дом». Сидел бы на диване вместе со всей семьёй, ел пиццу и наслаждался прекрасно проведённым вечером. Но нет. Сейчас Роб Синклер стоит на крыльце абсолютно чужого для него дома, пошатывается из стороны в сторону, чувствуя, как уже кончик носа начинает замерзать. Смотрит на обеспокоенную жену, которая хочет предстать перед хозяевами торжества во всей красе. Нервно поправляет каждого ребёнка, а затем подходит и к нему самому. — Дорогая, всё будет хорошо. — Произнёс Роб, перехватывая её руки, которые застёгивали молнию на его куртке. Женщина качнула головой и выдохнула, посмотрев в пол. Хейли обернулась и обвела взглядом теперь счастливую супружескую пару. Как же трудно было поверить в то, что сейчас в их семье нет глобальных ссор, и царит благополучие. Трепещущим звоном в голове отзывался тот самый день, когда по кухне летали тарелки, а маленькая девочка сидела в комнате на втором этаже и зажимала уши руками. Кричала сама, чтобы заглушить надоедливый, сводящий с ума ор. Рыдала, ощущая, как глаза горят, и все игрушки сплываются в одно пятно. И этой маленькой девочкой была Хейли. Никто не заметил, что она спустилась на первый этаж, осторожно подошла к главной двери и натянула на ноги старые колоши. Задрожала всем телом от страха, стоило услышать глухой удар и крик отца. Его болезненный крик. Подошла к тумбе, потому что захотела выглянуть из-за неё. Но не осмелилась. Внимание привлекла открытая сумка матери, в которой лежала начатая пачка сигарет. Хейли взяла одну и спички, после чего выбежала на улицу. Но об этом никто не знает. Никто, кроме Харгроува. — Не буду я это носить. — Возмущённо крикнула Эрика, пытаясь развязать тугой узел. Но с каждой её попыткой он становился всё крепче. Синтия буркнула под нос и подошла к дочери, буквально разрывая верёвку. В этот момент дверь открылась и взору показалась светловолосая женщина, вытирающая руки полотенцем. Она удивлённо посмотрела на замеревшую семью, словно та стала восковыми фигурами. — Здравствуйте. Меня зовут Сьюзан. Просто Сьюзан. — Произнесла та, протягивая руку. Синтия выпрямилась, придвинула к себе недовольную Эрику и сама представилась, сделав ответное движение. — Вы проходите. Я сейчас пойду быстренько расправлюсь с едой. Минутку… Билли, прояви гостеприимство! Сьюзан шире открыла дверь, позволяя каждому зайти внутрь. Сама поспешно убежала, стуча маленьким каблуком лодочек. Ступеньки лестницы заскрипели от тяжёлого шага Харгроува. Парень, непривычно для самого себя, улыбался. Первой подошёл к Синтии, помогая снять ей куртку. Женщина одарила его кротким «Спасибо» и погладила по плечу. Сама подошла к Эрике, чтобы попытаться развязать проблемную шапку. Отец пошёл в зал самым первым. Послышался второй мужской голос, принадлежавший отцу Билли. Хейли закрыла за собой дверь и стоило ей развернуться, как рядом появился парень. — Что? — Спросила Синклер, расстёгивая пуговицы пальто. — Я сама справлюсь. Харгроув тяжело вздохнул и встал сбоку. Взял её за плечи и одним движением развернул к себе спиной. С губ сорвалось возмущение. Схватился за пальто и потянул на себя. — Ты у меня дома, Синклер. Будь добра следовать здешним правилам. — Прошептал на ухо он, одёргивая вещь. Верхняя одежда спала вниз, повисая в руках Билли. Хейли посмотрела на него через плечо, выпрямила спину и молча направилась в соседнюю комнату. Харгроув повесил пальто на крючок. Повернул голову, увидев боковым зрением протянутые к соседнему месту руки. Лукас тяжело сглотнул, осторожно глянув на парня. Быстро нацепил на крючок куртку и пошёл следом за старшей сестрой, спиной чувствуя взор пристальных глаз. Замер у самого дивана, увидев Максин. Такую прекрасную в его представлениях. Она поправила выбившуюся прядь из пучка, положила ногу на ногу, сверкая красными лодочками, одёрнула оранжевое платье. Синклер выдохнул и подошёл прямо к ней. — Рипивет. — С улыбкой сказал он, а потом захлопнул рот рукой. Макс рассмеялась, услышав слово наподобие «привет». Лукас убрал руку и улыбнулся. Сделал вновь глубокий вдох, расправив плечи. — Привет. — Более медленно произнёс он и потянулся к карману. Уже через секунду к Макс протянулась пачка клубничных леденцов. Мэйфилд посмотрела на неё, а затем на парня. Сказав «спасибо», забрала любимую сладость, чувствуя, как к щекам подливает румянец. Только что стянувшая с себя шапку, Эрика появилась на пороге комнаты. Её причёска окончательно испортилась: кучерявые волосы стали дыбом из-за грубого трения о верхний убор. Про себя гневила маму за то, что та решила заставить её надеть радужный позор. Но как только Синклер младшая увидела у Макс свою помеченную наклейкой единорога пачку, то она открыла рот и широко разинула глаза, чувствуя, как зрачки начинают сужаться. Она обязательно спустит все запасы брата в унитаз, когда они придут домой. — То-есть, вы хотите сказать, что футбол некогда был лучше, чем сейчас? — Спросил Нил Харгроув, потирая свой подбородок. — Сами посмотрите на результаты сборных. Это же чистейший срам Америки! Даже в Испании нашлись игроки лучше наших, а всё потому, что не того тренера выбрали. — Ответил Роб Синклер, сняв очки. Он возмущённо взмахнул руками и покачал головой. Наконец-то заинтересовался чем-то ещё помимо комедийного сериала, ведь нашёлся человек с похожими интересами. Хейли присела на стул и положила локти на стол, сидя в ожидании. В любой группе она была лишней: два отца неплохо поладили между собой, зацикливаясь на теме спорта; Макс и Лукас болтали о своём. — Сьюзен, знаешь, как можно быстро приготовить вкуснейшую кесадилью? — Спросила Синтия, помогая приносить блюда. Мама Макс поставила в центр форму прямо из духовки. Над едой поднялся пар, разнося ароматный запах запеканки и заставляя живот урчать. Сьюзен приподняла одну бровь в знак вопроса, и стоило им вернуться обратно на кухню, как женщины продолжили разговор. Эрика плюхнулась на стул рядом и скрестила руки на груди. — Эй, что такое? — Спросила Хейли, пытаясь сдержать смех из-за новой причёски сестры. Та лишь покачала головой и промычала, что явно дало понять «Не хочу сейчас говорить на эту тему». Синклер старшая пожала плечами и отвернулась обратно. Прямо напротив сел Билли, начиная таким же скучающим взглядом обводить комнату. Ему не нравилась эта лишняя, совершенно ненужная праздность. Всегда задавался вопросом, для чего приглашать незнакомых людей к себе, а тем более семью Синклеров. Но, видимо, ему этого не дано понять. Остановился на Максин и Лукасе, мило беседующих между собой. Хмыкнул, отворачиваясь. Девушка осмотрела его. Отметила хорошо сидящую клетчатую рубашку с коротким рукавом и расстёгнутым воротником. Кудрявые волосы также спадали на плечи, и даже с такого расстояния разило парфюмом. — Ну что, давайте уже ужинать, а то всё остынет. — Произнесла Сьюзен, вынося последнюю миску салата.***
Темы разговоров за столом менялись так быстро, что Хейли не успевала улавливать общую суть. Эрика давно перестала пытаться хоть что-то понять, поэтому молча ела овощное рагу и запеканку. Искоса поглядывала на Лукаса, готовя план мести. И, о нет, она не будет смывать всё в унитаз. Она сделает то, после чего весь Хоукинс услышит его крик, а земля содрогнется под ногами. — Представляете, совсем недавно нам предложили завести собаку. Такую хорошую. Померанский шпиц. — Произнесла мать Мэйфилд, отламывая кусочек хлеба. — Но за ними нужен такой уход. Билли скучающе водил вилкой по тарелке, катая горошины. Он совершенно не хотел есть. Ждал, пока часы пробьют десять, и гости поскорее покинут дом. Только тогда сможет насладиться тишиной в своей комнате и покурить. — Да. — Весело отозвалась Синтия, подкладывая мужу ещё салата. — Мы и сами хотели бы завести собаку, но Робу нельзя. У него аллергия. Билли замер, услышав эти слова. Ещё раз прокрутил их в голове, а потом посмотрел на Хейли. Та в этот же момент неспешно подняла на него взгляд. Вилка в её руке крепче сжалась. Он всё понял. Понял, что соврала ему тогда на озере. — Простите, где у вас туалет? — Спросила Синклер старшая, обращаясь то ли к Нилу, то ли к Сьюзен. — Последняя дверь по прямой. — Ответила вместо них Макс, кивая в сторону второго этажа. Хейли вытерла губы салфеткой и встала с места. Посмотрела мимолётом на Билли, который положил столовый прибор возле тарелки и скрепил руки в замке перед собой. Чувствовала, как упорно смотрел ей в спину, пока она поднималась по лестнице. Тёмный коридор освещался только луной, которая отбрасывала свои лучи через единственное окно. Дошла до конца, нажала на выключатель и взялась за ручку двери. Синклер остановилась напротив умывальника и включила воду. От сильного напора во все стороны полетели брызги. Едва ли попали на тёмно-синее платье. Хейли смочила руки и дотронулась до лба, оставляя холодные капли на нём. Протёрла всё лицо и посмотрела вниз на собственные туфли. Она задавалась себе вопросом, для чего вообще нужно было говорить про папину аллергию. Испортила всё вновь. Прямо как в школе, когда ненароком сболтнула лишнего про кукол. Девушка выключила кран и пошла на выход. В груди затаилось неприятно предчувствие. Открыла дверь и вышла наружу. Но тут же оказалась прижата к стене. Ненароком задела выключатель, полностью отключив тем самым свет. Билли находился прямо напротив. Вновь поставил руки по обе стороны от её головы, отчего появилось дежавю. — Собака умерла. Бедная. — Спокойно проговорил Харгроув, наклоняясь чуть ближе. — Тяжело справиться со смертью питомца, которого никогда не существовало. Про остальные байки тоже соврала, Синклер? — Я не врала тебе. — Ответила она, вжимаясь лопатками в стену. Лунный свет отбрасывал их собственные тени на пол. Харгроув хмыкнул, наклоняя голову набок. Короткая прядь упала ему прямо на лоб. — Ты из меня идиота хочешь сделать?! — Уже агрессивнее спросил он. — Я поверил тебе, Синклер. Доверил то, о чём мне следовало молчать. А ты растоптала это своими гнусными историями о Харрингтоне и об озере, о семейных проблемах. Быстрее застучало сердце, грудь нервно вздымалась вверх. Она поджала губы и сделала шаг вперёд, сокращая расстояние. Сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. Прямо туда, где остались следы от многочисленных повторений. Билли не сдвинулся, продолжая смотреть на неё, но теперь с упрёком. Словно Хейли в миг превратилась во врага целого народа, который продал собственную семью. В его собственного врага. — Я соврала тебе только на счёт поганой собаки, которой и в правду никогда не было. — Быстро прощебетала девушка, борясь с желанием не закричать. — Что я должна была сказать? Например, «О, да третью я закурила из-за тебя» или «А помнишь, на доме у Клэр, ты меня прижал к стене и наорал. Вот тогда и выкурила целую сигарету». Ни одна мышца не дрогнула на его лице. Смотрел и слушал, не перебивая. — А знаешь, почему я это сделала? М? Ну давай, предположи, о Великий-И-Всемогущий Билли Харгроув, гроза целой Старшей Школы. — Шёпотом проговорила она, делая ещё крохотный шаг вперёд. Больше не ступит назад. — Потому что я тогда действительно испугалась тебя. Оказалась настолько слаба, что сбежала даже без куртки. Прорыдала в машине неизвестно сколько, а всё из-за тебя. И ты оказался прав, а мне стыдно было это признать. Но в остальном я была честна с тобой, Билли. Клянусь. — Мне не нужны твои клятвы, Хейли. — Впервые по имени Харгроув обратился к ней, заставляя ту опустить плечи. — Я итак знаю, что я мразь, кретин, идиот и все прочие слова, которыми меня отчаянно любят величать. Знаю, что веду себя как последний мудак по отношению ко всем. И мне не нужны лицемерные мнения остальных о том, какой я Прекрасный-И-Величественный, ведь это не так. Лучше знать правду, чем верить в ложь. Даже в настолько тупую, как смерть вымышленной собаки. «Прости» — слишком тихо сорвалось с губ Хейли, но Билли её услышал. Увидел тонкую стеклянную пелену в карих глазах. Синклер оттолкнула его и быстрыми шагами пошла прочь. Не смотрела себе под ноги, понимая, что всё равно ничего не увидит. Быстро сбежала по лестнице и завернула в гостиную. — Вот, а мы тогда решили построить первый участок… — Нил кашлянул в кулак и отпил сока из стакана. — Ну, знаете, для продвижения бизнеса это было крайне необходимо. Никто не заметил перепуганного и в тот же момент грустного выражения лица Хейли. Она медленно подошла к своему месту и присела обратно на стул. Взяла вилку и крепко сжала её; пальцы второй руки вцепились в тарелку. Думала о том, почему всё всегда идёт не так, когда рядом находится Харгроув. Разговоры с ним — это эмоциональные качели. За пару минут можно ощутить ярость, стыд, страх и… И что-то, что сама девушка не могла себе объяснить. Странные моменты, когда Билли казался ей приятным человеком и совсем не тем, коим он сам себя мог описывать. Парень каким-то образом умудрился выйти с кухни с тарелкой фруктов. Громко поставил их на стол, заставив тем самым вздрогнуть Синклер старшую. Родители переглянулись, но не стали придавать этому значения, предпочтя продолжить свой разговор. — Билли, ты чего? — Спросила Макс шёпотом, посмотрев на брата. — Ешь молча. — В привычной манере отозвался он, делая глоток сока. Мэйфилд выдохнула и поджала губы. Она уже давно перестала обижаться на него из-за подобных ответов, ведь осознавала, что без этого он был бы не собой. Что-то заставило её ненароком посмотреть на Хейли. Вилка в её руке тряслась; сама вперила взгляд в посуду перед собой. — У тебя и Хейли что-то случилось? — Ещё раз попыталась Максин, чуть придвинувшись к брату. Харгроув раздражённо прикрыл глаза и поджал губы. — Ешь. молча. — Отчеканил твёрдо каждое слово, не желая вести беседу с ней, тем более на такую тему. Посмотрел на часы и заметил, что до ухода гостей остался час. Потерпеть ещё один час. И за это время он ни разу не посмотрит на Синклер.***
Хейли первая выскочила из дома, а он был этому только рад. Сгрёб посуду и отнёс на кухню, пока в коридоре слышались слова надежды на скорую встречу. «Теперь вы придёте к нам в следующий раз. Роб прекрасно готовит чили кон карне» — донеслось до его ушей, и тарелки с грохотом упали в раковину. Дверной хлопок и только после него облегчённый выдох. — Почаще бы проводить такие весёлые вечера. — Произнесла Сьюзен, зайдя в гостиную. Следовавший за ней Нил кивнул головой и сел на кресло. Открыл свежий выпуск газеты, начиная перелистывать страницы. — Билли, иди к себе. Я сама приберусь. — Устало улыбнувшись, сказала женщина, остановившись у дверного косяка на кухне. Харгроув кивнул головой и пошёл на второй этаж. Столкнулся на лестнице с Макс, но ничего ей не сказал. И ничего не хотел слышать от неё сейчас. Переступил черту, отделяющую его собственную комнату от ненавистного теперь коридора, и подошёл к окну. Тут же достал из тумбы сигарету и зажёг её, чувствуя как изнутри разрывает злость. Синклер разозлила его, заставила испытывать жгучее чувство, про которое он уже давно забыл: чувство «Вины». Прикрыл глаза, затягиваясь слишком долго. До такой степени, пока горло не начало резать. Только сейчас вспомнил её лицо в ту ночь. Как скатились слёзы по её щекам, и как она дрожала. Действительно боялась его, а он лишь питался этим страхом, чувствуя собственное превосходство. Почувствовал отвращение, презрение. Но только не к заплаканной Синклер, а к самому себе. Сел на кровать и затянулся ещё раз. Чувствовал привычный, горечью отдававшийся, вкус. Поставил локоть на середину бедра и начал смотреть в одну точку: в зеркало шкафа напротив себя. Видел одинокий силуэт скрывавшийся среди дыма и ночной темноты. Глубоко вдохнул, переведя взгляд на пол. Это она ему соврала, она виновата, но почему то именно он ощутил себя тем самым самовлюблённым кретином. Сам признался ей час назад, что является таким и даже хуже. И самое ужасное, что какая-то невидимая нить натянулась тонкой струной в его груди после кротко произнесённого «Прости».***
Машина не спеша ехала домой. Был бы за рулём отец, то тогда бы они добрались до дома значительно быстрее. Но Синтия успела первой занять водительское сидение. Ровно как и Эрика соседнее пассажирское. Поэтому на заднем ряду теснились втроём Лукас, Роб и Хейли. Она глядела в окно, наблюдая за мелькавшими мимо домами, за хорошо освещаемыми фонарями дорожками и за редко проходящими людьми. Синклер переминала пальцы, пытаясь успокоиться. Из головы не вылетал разговор на втором этаже. «Я поверил тебе, Синклер. Доверил то, о чём мне следовало молчать. А ты растоптала это своими гнусными историями.» — трезвоном отдавались его слова. Мысль о том, что Билли Харгроув кому-то рассказывал свои секреты или хоть что-то о своём прошлом, заставила бы кого-угодно рассмеяться. Но только не Хейли, ведь его слушателем стала она сама. За свою маленькую ложь вновь воздвигла барьер, неприступную стену. И почувствовала острый стыд за это. Она закрыла глаза, понимая, что начинает беспокоиться об этом. Осознала, что ей были даже приятны те разговоры и, возможно, будет даже скучать по ним. Билли Харгроув совсем не тот, за кого она раньше его принимала. Такой же, как и остальные, только скрывается под маской силы и жестокости. На пару раз он снял её. И только на пару раз.