Лето без надзора

      Олег выносит поднос, полный коробочек с соком, едва не врезавшись в спину Игоря, который старательно выкладывает на столах мандарины. Вид у него непривычно сосредоточенный, и Гром даже не замечает Волкова, крутящегося рядом. А может, просто делает вид.       Олегу плевать. Он должен сходить и узнать о состоянии ребёнка, как закончит. И, как бы не хотелось признавать, должен нормально отблагодарить Грома.        — Спасибо тебе. Как там Ваня? — он спрашивает громко, стоя через несколько столов от трудящегося Грома.        — Нормально, с ним Вадик сидел. Он у Елены Сергеевны сейчас, наверно. Рассказывает, как так. Врачиха сказала, что всё с ним хорошо, — заверяет Игорь, — Вовремя принесли.       Олег вздыхает с облегчением, чувствуя, что с плеч сошла гора. В конце концов, на Вадима можно положиться. Мало того, что он у начальства на хорошем счету, он ещё и договариваться умеет. У него вообще был дар убалтывать людей, так что все были уверены в его правоте. Олег так никогда не умел. Ему вообще тяжело давалось общение с кем-то, кроме детей.       Он снова переводит взгляд на Игоря, жонглирующего сразу тремя мандаринами. Он ловко подхватывает их, оставляя на столах. И по взгляду видно, что занят своими мыслями.        — Надо унести ему сок, — говорит Олег, отвлекая Грома от этого импровизированного цирка на одного, — Жалко парня.        — Ну, да, она его там до завтра точно закрыла, — отвечает Игорь совсем без привычного подначивания или превосходства. Как с приятелем говорит.        — Я как-то ветрянку в лагере подцепил, — делится Олег, продолжая тему, надеясь всё же наладить отношения с соперником, — Тогда весь отряд слёг, кроме Серого, — упоминание парня заставляет Олега осторожно взглянуть на реакцию Грома, — Он тогда уже переболел.       Игорь усмехается, подбросив последний ярко-оранжевый фрукт, вспыхнувший на солнечных лучах из окна, и спрятал за пазуху своей спортивной куртки. Олег цокает и качает головой, но без видимого осуждения. После того, что Гром сделал, корить его за украденную мандаринку было бы кощунством. Игорь широко улыбается, подмигивая.        — Эта лишняя просто, — Игорь делает несколько шагов к арке, ведущей к столам раздачи, манящим запахом выпечки, — Ну, что ты так смотришь, лишняя, правда.        — Да лишняя, лишняя… Кто спорит. Принеси ещё мандаринов на мои столы, — ероша волосы, просит Олег, ожидая очередной шуточки.        — Так точно, волчонок, — отсалютовал парень.       На удивление, дежурить с Игорем оказалось не наказанием с постоянным надзором, чтоб тот не лоботрясничал, а вполне сносным заданием. Они быстро справились со своими столами. У остальных дежурных так слаженно не вышло.       Они уже собираются заканчивать — осталась пицца, разложенная по тарелкам, и можно будет расходиться по делам. Игорь таскает с кухни тарелки, стараясь принести за раз как можно больше. Олег расставляет их по столам, быстро продвигаясь вдоль них.       Он поднимает взгляд лишь на секунду, и сердце делает кульбит в груди при виде знакомого рыжего всполоха. Серёжа радостный, лёгкий, с очаровательной широкой улыбкой. Здоровается с другими дежурными девчонками, обнимаясь, принимая от них дружеские поцелуи в веснушчатые щеки.        — Игорь Константинович! — сердце Волкова горестно замирает от разочарования, когда он обращается не к нему, — Нам с Вами стенгазету рисовать!        — О, Олег, там один стол остался всего, — парень складывает ладони, умоляя его помочь. А Олег старается только держать лицо, сдерживая всё, что мечется внутри.       Его задело. И задело сильно, когда красивый, улыбчивый и светящийся от счастья Серёжа впорхнул сюда и без приветствия, будто Олега здесь и нет вовсе, подошёл к Игорю. Да и эта глупая стенгазета выглядит, как предлог для… Олег не хочет думать, для чего. Он знает только, что их нужно было приготовить только после экватора.       Но Серёжа безжалостно смотрит прямо на него, стоя совсем рядом с Громом.        — Ватман и фломастеры готовы, — Серёжа в воздухе очерчивает прямоугольник, и Олег буквально чувствует, что Серый делает это заигрывая.        — Не знал, что стенгазеты уже нужны, — пытаясь подавить ком неприятных мыслей, говорит Олег, ладонью опираясь на спинку стула рядом.        — Да просто Лера занята, ей не до этого будет, — отвечает Игорь, совсем не дружеским жестом закидывая руку на плечи Серёжи и придвигая его к себе, — А я им только чёрный квадрат нарисую.        — Правда, только чёрный квадрат? — со смешком уточняет Серёжа.        — Ну ещё чёрный треугольник. В общем, Серый вот согласился помочь, пока свободен.       Серëжа бросает на Игоря короткий взгляд из-под ресниц. Олег видит это со всей ясностью, картинка ещё стоит перед глазами, а земля уходит из-под ног. Вот так и теряют своих любимых.        — Пойдём, пока у меня никого нет, я всё приготовил, — Серёжа вылазит из-под руки Грома, задерживая свои пальцы на его запястье. Олег уже не пытается вежливо улыбаться.        — Увидимся на дискотеке вечером, получается, — зачем-то говорит парень, надеясь таким образом скрыть свои настоящие эмоции, — Ты же пойдёшь?        — Лера пойдёт с нашими, — он неосознанно выдыхает от облегчения. Грома он видеть не хочет, — Я сегодня буду в футбол вечером гонять со старшими, — Гром самодовольно усмехается.       Сережа расстроенно мычит, тяня Грома за собой.

***

      Олег ловит периодически скучающий взгляд Серëжи, сидящего рядом с Алтаном за пультом. Разумовский смотрит на танцпол, усеянный макушками, отсутствующим взглядом. Задумался о чём-то, и блики разноцветным прожекторов искрятся в его тёмных глазах.       Юма приближается совсем незаметно из-за музыки и в свете красных софитов выглядит, как образцовая злодейка из кино. Фотограф постукивает по массивной камере на шее своими наманикюренными ногтями. Парня всегда поражала их длина и острота. Холодное оружие во плоти. Удивительно, как она до сих пор не выбила кому-нибудь глаз.        — Сфотографируйся со своими, — она кивает на толпу девчонок, которые встали в круг, подпевая любимой песне из тик тока и неловко пританцовывая. Смешные и нарядные, с косичками, которые заплетал Олег, — У них первая дискотека.        — Пойдём, — он послушно идёт следом, бросая аккуратный взгляд на Серёжу, заманчиво подсвеченного фиолетовым прожектором. Теперь занят — ищет что-то в рабочем ноутбуке.       Девочки радуются предложению Юмы — окружают Олега со всех сторон, обнимая и широко улыбаясь, а Алиса вообще просится на руки. Олег, конечно, ей не отказывает, позволяя обнять себя за шею. Юма чуть отходит, делая несколько снимков.       Она не успевает даже отойти, как вдруг музыка меняется. Вызывающие яркие софиты меняются на скользящие белые светлые пятнышки. Олег медленно ставит Алису на пол, пока остальные девочки неосознанно робко жмутся к вожатому, смущённо хихикая друг другу на ухо. Про медленные танцы они только слышали.        — Иди, позови мальчика. Не бойся.        — Потанцуешь со мной, Волк? — Юля появляется, чуть покачиваясь в такт мелодии, — Или тренера не играют? — Юля быстро берёт за руку, не давая отказаться, — Кажется, девочка хотела танцевать с тобой… Противная тëтка забрала её кавалера.       Олег смущённо пожимает плечом, обнимая еë за тонкую талию и выводя в самый центр зала, под узор из белых софитов. Волков всегда нравился девочкам. И из старших отрядов, которые следили за ним, мешая уединиться с Серёжей. и из младших, которые делали ему очаровательные подарки — открытки, букетики, игрушки.       Он, отпустив любые мысли, качается с Юлей в медленном танце, не замечая умиленных взглядов окружающих. Еë руки плотнее обнимают за шею. Он в ответ теснее прижимает девушку к себе, зарываясь носом в её крашеные волосы. И не испытывает при этом ничего особенного.        — Спасибо, я… — музыка только начинает стихать, рассеивая магию момента, когда Олег вдруг замечает, прикрывающуюся огромную створку двери.        — А где Разумовский? Только что был за столом, — он заполошно оглядывается.        — Вышел во время песни, а что случилось? Олег!       Но Волков уже не слышит её, не видит удивлённых взглядов в свою спину, он бежит, забыв про всё на свете, бежит в тёмный и мрачный холл. Серёжа стоит рядом — только руку протяни. Но пальцы Олега смыкаются на воздухе. Снова ускользнул.       Серëжа выбегает на улицу, без сил хватаясь за перила и падая на бетонные ступени, мокрые от давно моросящего дождя.        — Серёж, что случилось? — ласково спрашивает Олег, спускаясь вниз, чтобы видеть лицо Серёжи, которое тот прячет в ладонях, — Ты простынешь, если будешь сидеть под дождём. Пошли внутрь.        — Ничего не случилось, — заторможенно отвечает Разумовский, завесив лицо мокрыми прядями и всхлипнув. Волков бы не догадался, что он плачет, если бы не услышал. Дождь умывает Серёжино покрасневшее лицо, когда парень вскидывает голову, чтобы посмотреть на него.       Острый подбородок предательски дрожит до стучащих зубов, и глаза у него красные. Этого дождь скрыть не сможет. Капли медленно сползают по лицу Серёжи, собираясь на подбородке и капая с него.       Олег присаживается на корточки, чувствуя, как за ворот пробирается тёплый дождь, сползая по позвоночнику, собирается взять его холодные дрожащие ладони в свои, чтобы согреть. Но Серёжа не даёт. Он вырывает свои руки, отсаживаясь на ступень выше, только бы подальше от Олега.        — Ты так из-за медляка расстроился, что ли? — спрашивает Олег, не показывая, как его задел этот пренебрежительный жест, — Ревнуешь к Юле? — он удивлённо распахивает глаза, — Серьёзно блин? Она же девушка.        — Не знаю…        — А я вот ревную тебя. Мне башню сносит.        — Я это понял, — Серёжа говорит слогами, потому что иначе точно зарыдает. Олег его слишком хорошо знает.        Серёжа поднимает на него мутные от слез глаза. У Олега в груди снова заныло.        — Что у вас с Громом происходит? — серьёзно спрашивает он, впервые чувствуя себя готовым для спокойного и откровенного разговора, — Просто скажи мне.        — Тебя не касается, — неожиданно жëстко говорит Серёжа, но жёсткость ломается об очередной судорожный всхлип, перерастающий в надрывные рыдания, — Уходи. Что стоишь? Я хочу побыть один, — от слез парень начинает икать.        — Я волнуюсь… — честно признается Волков, придвигаясь ближе к скулящему в колени Сереже и не решаясь погладить любимого, — Ты так сильно плакал последний раз в восьмом классе, когда мы впервые поцеловались. Помнишь?        Парень кивает и глушит новый приступ рыданий, вцепившись зубами себе в ребро ладони, раскачиваясь, будто ему очень больно. Олег падает на колени на ступень перед ним, забирая руку. Он нежно целует покрасневшее место укуса, чувствуя вкус дождевой влаги на коже.        — Серый, если ты хочешь, мы можем попробовать ещё раз. Я готов.        — Да я, блять, запутался, — кричит Серёжа, и его голос эхом разносится по опустевшему лагерю, теряясь в шуме дождя, — Я не знаю, чего хочу.        — Я подожду любого твоего ответа, но сейчас…       Сперва Серёжа даёт себя целовать. Он обнимает Олега за шею, тянет к себе, едва не падая вместе с ним на ступени, даёт почувствовать своё тело под прилипшей к телу промокшей футболкой. Но стоит Олегу углубить жадный поцелуй, как вдруг Серёжа начинает отталкиать его, пихать в грудь, пинать ногами. Он вскакивает со ступеней, пьяной походкой уходя внутрь.       А Олег так и сидит на ступенях под дождём, чувствуя, как горят давно нецелованные губы.