Лето без надзора

      Олег на дискотеках никогда не танцевал свыше необходимости. Только если это была не дискотека 90-х. Они с ребятами почти всегда планировали одну такую на смену, больше для себя самих, конечно, чем для детей, которым эти песни ни о чём не говорили и никак не отзывались. В такие вечера Олег вообще забивал на всё на свете.       На танцполе, естественно, куча вожатых. Даже вечно отстранённый от приземлённого и бренного Алтан что-то вытанцовывает, причём интересно и профессионально. Волков бросает мимолётный взгляд за спину Дагбаева.        — Где же, Фаина, — доносится из колонки прямо под его ухом, пока он изо всех сил старается делать вид, что ничего не видел, что не заметил широких плеч, обтянутых тканью и выразительного профиля, возвышающегося над остальными, — Твой серебристый смех?        — Че пялишься? — спрашивает без наезда бесцеремонно растолкавший толпу Игорь, закрывая парню свет всех софитов под потолком. Он приготовился, пришёл в цветастой рубашке, будто прямиком из лихого десятилетия.       Олег отворачивается, делая вид, что не слышит и не замечает его. Девчонки-вожатые неподалёку выстраиваются в ряд, чтобы плясать макарену, объясняя своим детям движения. Игорь пританцовывает ещё ближе. На нём заманчиво поблëскивают очки с жёлтыми стёклами. Олег их сразу узнал. Серëжины.       Олег снова пытается отойти на другой конец танцпола, но Игорь не даёт, вытанцовывая вокруг него круги.        — Ты попутал? — огрызается Олег, но едва не врезавшись в плечо Игоря, он моментально теряет желание дерзить. Что-то сбило Волкова с толку, — От тебя слишком заметно пахнет Серёжей. Это как-то даже некультурно, — Игорь начинает смеяться, но быстро смолкает, передумав.        — Надеюсь, это не задевает твои чувства.       Олегу становится совсем не по себе. Мало ли, как далеко у этих двоих всё зашло. Демонстративно вырвав локоть у раздражающего Игоря, он уходит сквозь толпу как можно дальше. Было мерзко от того, как себя вёл Гром. Но едва ли Олег на его месте поступал как-то иначе. Он бы тоже издевался, прекрасно понимая, как плохо проигравшему оппоненту.        Оказавшись в месте поспокойнее, Олег упирается бëдрами в подоконник, стараясь перевести дух. Олег осторожно, с надеждой поднимает почерневшие глаза наверх. Серёжа, погружённый в работу, водит ползунки на музыкальном пульте, одними губами подпевая песне Булановой. Очаровательно увлечённый.        — Обидел тебя? — раздаётся жарко, прямо над ухом, вызывая по рукам и спине волны непрошенных мурашек, — Извини, волчонок, не хотел. У меня к тебе ничего плохого.        — Отвянь, а? — сглотнув бросает Волков через плечо, но сам слышит, что голос подводит и звучит вообще не грозно, — Иначе точно в глаз получишь, — Олег тычет Игорю в грудь с такой силой, будто хочет переломить кость, — Будешь с фонарём ходить. Разумовский на тебя не посмотрит. Я предупредил.       Но он продолжает нахально улыбаться, заглядывая Волкову в лицо.       Ситуацию не спасает даже весёлая забугорная попса того времени. Оба парня будто готовы вцепиться друг в друга прямо сейчас. Парень недвусмысленно потирает костяшки, хмуря брови.        — Выйдем? — примирительным тоном говорит он.        — Пошли.        — Не страшно? — спрашивает Игорь, медленно поднимая очки с носа на макушку. Олег только хмыкает в ответ, будто не желая рассмеяться ему в лицо.       На самом деле драться с Игорем он не собирается. Давно уже не импульсивный малолетка. Но и разговаривать тоже. Олег вообще пока не решил, чего хочет от Грома. Скорее всего, никогда больше его не видеть и ничего о нём не слышать. Или прямо сейчас сказать пару ласковых и пнуть под зад, чтоб глаза не мозолил своей улыбкой.       Игорь же, как специально, обгоняет его, напевая «Лондон гудбай» и открывает для Олега одну из створок дверей. Волков решает никак на это не реагировать. Игорю реакция и нужна. Когда они оказываются в тесном холле музыка не затмевает мыслей. Олега накрывает конкретика мыслей в голове.        — Ну, что, — спрашивает вышедший на улицу Игорь, вдыхая полной грудью, — Сейчас будем с тобой драться? — он подмигивает, кивая вопросительно Олегу.       Олег только фыркает презрительно, отходя на безопасную дистанцию. Олег останавливается внизу, у степеней в корпус, оценивающе оглядывая как всегда беспечного Грома. Гром продолжает приторно улыбаться, раздражая этим Волкова ещё больше. Бесит, что он терзается постоянно из-за этого парня, а этот пидорас ещё и стоит тут довольный. Страж порядка, блять.       Он хмурится сильнее и отворачивается. Игорь его обскакал во всём, а теперь ещё и хватает наглости издеваться. И это всё при том, что они правда могли бы стать неплохими друзьями, то немногочисленное время, что они провели в перемирии Олегу правда понравилось, Игорь был лёгким на подъём, весёлым, компанейским, его было интересно слушать. Он, в конце концов, не тупил. Олег такое ценит. Но только не в компании с этой ухмылочкой, от которой всякий раз становится тошно. А ведь в какой-то момент Олегу реально нравилось общаться с Громом.        — Я с тобой драться не собираюсь, поверь, — категорично заявляет Олег, немедленно уходя как можно дальше от здания, из высоких окон которого льётся сияющий свет фиолетовых и розовых прожекторов, — Мы могли хорошо общаться, но характер у тебя мерзкий.        Игорь засмеялся и тут же побежал следом, перенимая скорость Олега, ровняясь с ним и идя нога в ногу, почти прогуливается. На закате их чуть обдувает приятный ветерок, закрепляющий на лбах пот после тесного танцпола, в подбирающейся темноте стрекочут кузнечики и кричат играющие дети. Волков втягивает носом запах летнего вечера.       Рука Грома вдруг ложится ему на напряжённые плечи, притискивая ближе.        — Руку убрал.        — Зачем?        У разгневанного парня сразу засвербило, чтобы нахальному выскочке дать между голубых глаз, чтобы не трогал больше его как свою собственность. От мыслей, что он вчера где-то так же Серёжу жал стало ещё противнее. Сразу злость появилась и на Игоря, за то, что как будто не ценит Серёжу и чуть ли не изменяет ему тут и на себя, за то, что не убирает руку и, получается… Позволяет с собой изменять. Олег сразу начинает чувствовать себя как-то глупо.       Они и дальше медленно идут вот так, в обнимку по пустующему, но не затихшему лагерю. Закатное нежное небо над густым лесом, плотным кольцом окружающем почти всю территорию, становится сиреневым и чуть мутным из-за полупрозрачных, молочных облаков. Ночь будет тёмная, безлунная. Они идут только вперёд, без цели и это понемногу начинает напрягать взведённого Олега.        — Можешь просто уйти? — замечает Олег, только сейчас останавливаясь и наконец сбрасывая с себя руку Игоря, — Не хочу, чтобы кто-нибудь нас тут увидел вместе.        — А я, откровенно говоря, не хочу уходить обратно. У меня вот полное ощущение, что ваши с Серёжей отношения, держатся на мне. Я, кстати, не в восторге, получается нездорово немного, да? — за такое он не раздумывая о последствиях с размаху чётко бьёт Грома прямо в нос с красноречивой горбинкой от аналогичного удара, но Гром без проблем перехватывает его запястье у своего лица.        — Тише, там Айса отряд ведёт. Давай сюда.        Парень не успевает отойти от такого количества информации в минуту и едва ли не летит следом за Игорем в ровные ряды кустарника вдоль асфальтированной дорожки. Вглубь они удаляются ломая ветки, шустро, но всё же стараясь не шуметь лишний раз. Айса проводит уже подуставших под вечер детей мимо, не замечая их.        Олег уже хочет уходить, но Игорь снова не даёт ему, прижавшись со спины. Вообще, это можно назвать объятиями, но какими-то совсем недружескими. Олег сперва замирает, как привык при опасности, совсем растерявшись и пытаясь среди своих сумбурных мыслей выцепить хоть одну адекватную в данной ситуации. Все остальные перекрикивает мыль об отсутствии времени даже на дрочку. Последний раз, когда они с Серым целовались в мастерской всё было до тошноты прилично, не считая нескольких засосов.        — Если ты против — то скажи. Только скажи, чтобы это не подходило под статью об изнасиловании.        Но Олег почему-то молчит, проклиная себя за слабость. Железная выдержка, которой Олег гордился всю жизнь просто сказала ему: «Пока! У этого парня слишком сексуальные руки и ты уже думал об этом раньше!» От решения промолчать он чувствует себя очень слабым. Но шёпот неожиданно ласкового Грома на ухо ощущается остро и чертовски сексуально. Равно как и быстрые, отчего-то торопливые поцелуи в шею, как пальцы Грома, забирающиеся под бельё и классное, подгоняющее изнутри чувство, что их могут спалить здесь.        Первый неясный всхлип, почти что стон у него вырывается от первых движений парня. Его рука скользит дразняще, очень осторожно, но невероятно, до дрожащих коленей приятно из-за обилия смазки, которой Олег истекал, как будто в первый раз.

***

      Конечно, Олег проклинал Игоря всё время свечки и отбоя, где его потребовал видеть Вадим и проклинал ещё когда рылся в вещах Вада в поисках дубликата ключей от душевых. Они так часто бывали в этом лагере, что запасной ключ стал просто необходимостью. Для вспотевшего и дважды кончившего Волкова — жизненной необходимостью.       Он пробирается через вымерший ночью лагерь, боясь быть обнаруженным. Парень бредёт к мрачному хозяйственному блоку словно осторожная тень на стенах зданий. От мыслей о произошедшем, которые нет-нет, да наведывались в и без того переполненную переживаниями буйную голову, несчастного рвало на части от противоречивости ощущений. Вроде прикольный, приятный опыт с неплохим парнем, но… И все эти «но» можно перечислять до бесконечности.        — Кто это, блять, умный такой… — бубнит под нос напряжённый Олег услышав шум воды из душевых и завидев краем глаза тонкую полоску жёлтого света под дверью.       Это явно кто-то из вожатых решил нарушить планы Олега. Наверное, тоже сделали себе дубликаты в соседнем посёлке. Или это кто-то туповатый и он просто не вернул настоящий ключ на место ко времени. За такие приколы обычно приходилось объясняться утром, когда пропажу обнаружат.       Олег заходит в раздевалку, где нет никаких вещей.        — Да ты издеваешься надо мной, — рассерженно стонет Олег, пройдя в помещение с душевыми и тут же поняв, кто решил нарушить его покой. От таких совпадений и правда захотелось лезть на стену.        — А чё, нельзя? Тут нигде не написано, что это твоя собственность, — Гром выглядывает из-за створки, убирая от лица намыленные вихры и стоит Гром при этом, абсолютно обнажённый, как и положено в душе, но Волкова всё равно дёргает внутри от этого, — Мне Валик ключ дал. Мойся быстрее и закроем.       Парень пропускает это, начиная агрессивно стаскивать с себя одежду. В голову на секунду заползает немного липкое: вы тут вдвоём… Будет ли что-то ещё? Но Олег тут же трясёт головой, будто физически выгоняя из себя такие мыслишки. Он срывает через голову футболку, следом на лавку летят шорты с бельём. Он с сожалением отмечает, что слишком торопился, чтобы взять сменное. Усилиями Грома всю его одежду сейчас нужно стирать.       Олег, перешагнув через гордость, моется одолженным у Грома шампунем, пока владелец сидит на лавке рядом с перегородками душевых. За шумом воды измотанный этим днём Олег успешно скрывает все свои кричащие эмоции по поводу произошедшего беспредела. Хотя присутствие непривычно молчаливого Грома где-то в непосредственной близости и накаляет обстановку.        — Так и хочется накатать на тебя заяву, — наконец не выдерживает Олег, подставляя чёрную намыленную макушку под тёплую воду, — Извращенец в погонах. В этом твоё задание состоит? Перетрахать всех вожатых?        — Слушай, ты же понял тогда, что я соврал Серому? Никакой я не мент… Так, курсант ещё, — устало выдыхает где-то он.        — Чего? — Волков резким движением выключает воду, думая, что ослышался, — Ты курсант? И что же ты тогда тут забыл? Давай подробнее.