Мое черное сердце тянется к тебе

      — Проходи, Мью, присаживайся.              Это предложение у него вызывает только раздраженный вздох, который он тщательно скрывает: не положено, все-таки субординацию никто не отменял. Поэтому Мью садится перед ректором, предварительно его приветствуя.              — Ты, наверное, догадываешься, по какому вопросу я тебя вызвал.              Кивает.       Да, тут не нужно быть семи пядей во лбу.              — Что ты знаешь об этой истории с твоим соседом?              — На самом деле мало что: ко мне ночью прибежал его фамильяр и позвал на помощь. А уже на месте я понял, что кто-то наложил на Галфа заклинание, вытягивающее силы, и подпитал его своей энергией.              — Да, это я тоже уже знаю — весьма благородно с твоей стороны по отношению к ведьме.              Мью еле удерживается, чтобы не скривиться, потому что даже из уст ректора звучит плохо скрытое превосходство магов над остальными магическими сущностями:              — Я бы сделал это для любого, — он повторяет то, что говорил своему соседу, и почти сам в это верит.              — Ну конечно! Только есть одна проблема: нам нужно найти тех, кто это сделал.              Снова кивает.       Тут он целиком и полностью согласен: преступники должны быть наказаны, потому что покушение на жизнь, пусть даже ведьмы — это преступление, особенно в рамках университета, когда их постоянно учат контролировать собственные силы и никогда их не применять во вред своих товарищей.              — И чем я могу вам помочь?              — Нюанс состоит в том, что после твоего воздействия затерлись все следы предыдущего заклинания, поэтому мы не можем найти тех, что это сделал.              Мью нервно прикусывает губу: о таком он не подумал. Но, если честно, той ночью вообще не было времени на размышления, потому что все, что он хотел — это спасти Галфа, а с остальным можно было разобраться и потом.              И вот теперь это “потом” наступило, и у него нет ни одной идеи, как найти и наказать тех, кто это сделал.              — Может ты успел что-то уловить?              — Помню только, что связь с создателем заклинания была тщательно скрыта, когда я пытался ее нащупать, — он устало трет руками глаза — все-таки все еще быстро устает от малейшей деятельности.              — Жаль, потому что твой сосед наотрез отказывается выдвигать кому-то претензии. А мне кажется, что он в курсе, кто это сделал.              Ярость разгорается внутри ярким пламенем: быстро, почти мгновенно. Даже ректор испуганно отшатывается:              — Мью, что с тобой?              Он закрывает глаза на несколько секунд, чтобы силой воли пригасить пламя, которые в них, он уверен, полыхает, чтобы затем выдохнуть сквозь сжатые зубы:              — Отказывается, значит.              — Ну да, поэтому я подумал, что ты можешь быть в курсе.              О, Мью в курсе тех несчастных, что пытались пакостить на кухне Галфу, но те вроде бы поняли и услышали его угрозы: Галфа не трогать, если не хотят с ним связываться. Но неужели нашлись еще другие особо одаренные среди слаборазвитых? Которые не знают, что ведьмочка находится под его личной протекцией.              О том, что вообще эта “личная протекция” означает, он подумает как-нибудь потом, потому что сейчас злость так и плещется в нем, прося выход наружу. Поэтому Мью отрицательно качает головой:              — Нет, я не знаю, кто бы желал Галфу зла.              “Но обязательно разберусь, уж будьте уверены.”              — Что же, ладно… Тогда можешь идти.              Он почтительно кланяется, прощаясь с ректором, выслушивая заверения, что он может всегда обратиться за помощью. Но свои проблемы Мью привык решать сам без чьей-то протекции.       Поэтому…              Наверное, он еще никогда так быстро не добирался до своей комнаты в общежитии, но цель его совсем другая. Поэтому рука замирает на мгновение прежде чем постучать.              В ответ — тишина, и только мяуканье Азара выдает чье-то присутствие за дверью.              — Галф! — он не сдается.              Какой-то шорох оповещает о том, что ему все-таки откроют дверь. Но вид парня ему совсем не нравится: какой-то бледный, уставший.              — А, это ты… Привет.              — Ну привет, сосед, — Мью и не пытается скрывать сарказм в голосе. — Как поживаешь?              — Эмм… Нормально?              Вопросительная интонация в голосе не скрылась от него, поэтому он почти оскаливается:              — Правда? А я только от ректора. И одна птичка мне начирикала, что ты знаешь, кто на тебя наложил заклинание, но почему-то их покрываешь.              Галф становится еще белее, если это вообще возможно, но при этом лицо парня остается странно спокойным:              — Нет, не знаю.              — Да неужели? — Мью подходит ближе, заставляя того сделать несколько шагов назад, пятясь. — Тогда почему так долго открывал дверь?              — Я… Я был занят.              А врать кто-то плохо умеет, зато это дает еще один импульс его ярости, заставляя ту разгореться еще сильнее:              — Какого хрена ты их защищаешь, Галф? Они тебя чуть не убили! — он срывается почти на крик, пытаясь достучаться до этого упрямца.              — Но не убили же! — парень с отчаянием почти шепчет.              — Я не понимаю, правда не понимаю! — Мью бессильно опускает руки, которые до этого были сжаты в кулаки. — Ты же ведьма! Ты можешь их проклясть так, что им мало не покажется. Я читал — ведьмы это могут!              — И покалечить жизнь дуракам, которые заигрались в могущественных колдунов? — тот с вызовом смотрит ему прямо в глаза. — Чтобы они заплатили за свою глупость?              Он не чувствует ни капли сочувствия к этим “магам”:              — Око за око так сказать. Они знали, на что шли.              — Да что они знали! Малолетние недоучки, которые не рассчитали силы и перегнули палку, когда посчитали, что писем с угрозами недостаточно! Ой.              Вот именно: ой.              Тьма клубится внутри, когда Мью вкрадчиво переспрашивает:              — Письма с угрозами, значит? И ты молчал?              — А смысл кому-то что-то говорить? — Галф отворачивается и пожимает плечами. — Все знают, что маги недолюбливают ведьм, с этим ничего не сделаешь. А я тут явно лишний, сам знаешь.              Знает.       И прекрасно понимает, что корни этой проблемы так легко не вытравить из сокурсников, но просто ждать он точно не собирается.              — Ты мог обратиться в свой деканат, к ректору. Ко мне в конце концов!              — Мы с тобой не так близко общаемся для этого.              Слова бьют его наотмашь — не хуже, чем рука. Мью отшатывается, когда понимает, что и правда перегнул со своей заботой и тревогой: он никто Галфу и звать его никак. И попытки в дружбу заранее провальные, потому что они слишком разные, будто из разных миров: наивный и добрый парень куда лучше его самого.              Поэтому он делает несколько шагов назад, опуская голову:              — Да, ты прав. Извини, что побеспокоил.              — Мью, я не хотел…              Но уже нет смысла слушать то, что ему хотел сказать сосед: Мью быстрым шагом выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.              Что же, он дождется своего часа обязательно.       И никто не сможет ему говорить, что делать.              Время приходит быстро, слишком быстро: уже на следующую ночь его будит тихий перелив нитей, которые задели заклинанием. Мью тут же открывает глаза и вслушивается в собственные ощущения. Так и не включая свет, он встает с постели и делает несколько шагов к балкону, чтобы привычно перебраться к соседу и войти в комнату, где мечется испуганный Азар и громко мяукает.              Мью хищно оскаливается.              Что же, мошка попалась в его паутину.       Теперь пощады никому не будет.