Мое черное сердце тянется к тебе

      Наверное это сон.              Как тот, когда ему снился настойчивый и страстный Галф, а потом он проснулся с еле переносимым возбуждением. Да, именно! Это просто прекрасный нежный сон, который лежит сейчас в его объятиях, потому что скромный и вечно смущающийся до красных ушей парень уж точно не будет спать с ним рядом обнаженным.              Мью улыбается и тянется рукой, чтобы коснуться мягкой кожи щеки: так приятно… И просыпаться совсем не хочется.              Темные ресницы трепещут, приподнимаясь, а хриплый голос выдает такое волнующее:              — Мью…              — Да, мой хороший, — он почти мурлычет от удовольствия.              Потому что теперь не нужно сдерживаться или чего-то бояться: вот Галф в его руках, такой сладкий и расслабленный, что невозможно устоять.              — Что ты делаешь?              — А ты как думаешь? — пальцы словно помимо его воли скользят к приоткрытым полным губам, чтобы ощутить их нежность.              Ответить Галф уже не успевает, потому что Мью не справляется с искушением: касается уже не пальцами, а губами. Этот поцелуй отдает горькой терпкостью каких-то трав, но от этого не становится менее пьянящим. А когда язык толкается внутрь и встречает там ответ, то в голове не остается ничего кроме дурманящего тумана.              Ладони сначала обхватывают голову, чтобы не дать ускользнуть этому чудному видению, но оно даже и не пытается. Руки цепляются за его плечи, а стон дает понять: его ведьмочка тоже наслаждается поцелуем. Поэтому теперь руки могут скользнуть ниже: огладить шею, провести пальцами по искушающим углублениям ключиц, чтобы затем коснуться плотных горошин сосков, вызывая стон у его партнера.              В этом есть что-то невыразимо эстетически прекрасное: видеть, как Галф изнывает, извивается в его руках, но при этом не делает ни одной попытки освободиться, только что-то жалобно скулит и притягивает к себе ближе.              Мью наклоняется, чтобы коснуться языком тех частей тела, что до этого удерживали его ладони, но Галф почему-то отрывает его голову от себя:              — Не надо!              — Что такое? Ты меня стесняешься?              — Я… грязный! — парень краснеет и не смотрит на него. — Тебе будет неприятно.              Даже во сне тот остается самим собой: робким и неуверенным, а у Мью от этого рвет крышу, но остановиться он не в силах:              — Как мне может быть неприятно? Ведь это же ты.              А затем застывает, когда видит слезы в этих прекрасных глазах:              — Что такое? Тебе плохо? — и обеспокоенно тянется к нему.              Но Галф отчаянно мотает головой:              — Нет, просто я думал… — и замолкает.              — Что? — он мягко гладит по щеке, вытирая непрошенную влагу.              — Что тебе нравится кто-то другой.              Мью от удивления даже останавливается, а затем понимающая улыбка расцветает на его лице:              — Это из-за приворота? Когда я тебя расспрашивал?              — Ага, — его ведьмочка шмыгает носом. — Я подумал, что тебе кто-то нравится, поэтому ты хочешь его приворожить…              Сон идет совсем не по тому сценарию, как Мью бы хотелось, но не может же он оставить плачущего Галфа наедине с его страданием, поэтому притягивает в объятия дрожащее тело, успокаивая:              — Прости, прости меня…              — За что? — Галф поднимает на него глаза.              — За то, что не доверял тебе.              Парень утыкается лицом ему в грудь и тихо всхлипывает, а Мью не перестает гладить эту буйную головушку, перебирая темные пряди и пропуская их между пальцами.              — Но теперь?              — Теперь все изменилось, — легкий поцелуй в кончик носа должен заставить в этом убедиться. — А теперь давай проведем оставшуюся часть сна более приятно.              — Сна? Но Мью…              А он уже не слышит возражения, потому что целовать это заплаканное чудо — слишком упоительно, как и трогать нежное тело дрожащими руками. Галф перестает сопротивляться и отвечает ему со сводящим с ума пылом, а об обоюдном желании свидетельствует возбуждение, что упирается ему в бедро.              И совсем не противно дотронуться до члена другого парня, хотя Мью как-то раньше не представлял, что данная часть тела будет представлять для него интерес. Зато он не может насмотреться на искаженное от удовольствия лицо Галфа, который то зажмуривается, то прикусывает и так распухшие от поцелуев губы, то извивается в его руках.              — Тебе приятно? Мне продолжать? — он на мгновение замирает, чтобы убедиться, что Галф не против.              Тот раскрывает свои светящиеся от страсти глаза и тихо шепчет:              — Да-а-а…              Теперь Мью смелеет, настолько, чтобы исследовать дальше это чувствительное к его прикосновениям тело. Большой палец потирает сочащуюся влагой головку, а остальные — охватывают ствол, аккуратно сжимая и двигаясь вверх-вниз.              — Вот так? Тебе нравится?              Ему жизненно важно слышать подтверждение, что парню хорошо с ним, что он все делает правильно, поэтому музыкой для его ушей звучат сладкие стоны и просьбы “еще!”. Руки, что впиваются в его плечи, только добавляют возбуждения, потому что это лестно: знать, что Галф настолько себя не контролирует рядом с ним.              Шелковистая упругая плоть под его ладонью кажется невероятно красивой и желанной, поэтому ему в голову приходит еще одна мысль: а что, если… Но спрашивать о таком Мью почему-то стесняется, поэтому он сразу наклоняет голову и проходится языком по самому кончику члена.              Чуть солоноватый, чуть горький.       Ничего неприятного.              — Мью! — Галф почти взвизгивает от неожиданности.              Ему приходится свободной рукой прижать бедра, чтобы те не дергались.              — Тебе не понравилось?              — Нет! В смысле да! То есть…              — Я тебя понял, — Мью усмехается и наклоняется вновь. — Тогда тебе придется немного потерпеть…              Он не умеет ничего делать, поэтому учится сразу на практике: проводит языком вдоль члена, облизывает пунцовую головку, очерчивает венки, а потом уже пробует взять целиком в рот. Конечно, у него ничего не получается: Мью закашливается, слезы так и брызжут из глаз. Но восторг на лице Галфа заставляет его забыть о собственном дискомфорте и вернуться к своему занятию.              Теперь он не старается заглотить как можно глубже, но подключает язык и губы: облизывает, посасывает, целует — делает все, что может понравиться его мальчику. И, что самое невероятное, возбуждается сам невероятно сильно — только от того факта, что Галфу хорошо, и он — источник наслаждения этой ведьмочки.              — Мью… — руки, что уже давно впились ему в волосы, пытаются удержать его голову на месте.              — Мммм? — он старается не отвлекаться от столь возбуждающих их обоих ласк.              — Хватит! Я сейчас…              — Что?              — Ты знаешь! — Галф красный как помидор.              Но Мью почему-то хочется услышать из этих истерзанных уст признание, поэтому дразнит:              — Не знаю! Скажи!              Парень закрывает лицо ладонями и сквозь них шепчет:              — Я сейчас кончу…              Он довольно улыбается:              — Мне кажется, что мы тут все к этому стремимся. Давай, мой хороший.              И опускает рот на возбужденную плоть, усиливая свои ласки. Руки вновь впиваются в его шевелюру, но Мью не чувствует боли, зато его собственный член даже болит от желания. Но сейчас самое важное — это Галф.              В последний момент он отстраняется и с восторгом смотрит, как белое семя заливает дрожащий от напряжения живот, а тихий стон дает понять, что Галфу сейчас очень хорошо. Мью не может насмотреться на эту разнеженную после оргазма красоту, но он все еще жаждет экспериментов, поэтому кончиком пальца цепляет каплю с нежного живота и направляет ее в рот.              — Мью, ты что делаешь?! — Галф, кажется, в ужасе.              — Просто пробую тебя. Мне все интересно.              Нельзя сказать, что вкус спермы его приятно порадовал, но это того стоило, чтобы увидеть смущенное лицо ведьмочки.              Он уже готовится завалиться рядом, довольный и уставший, как рука скользит по его бедру и ложится на член. Мью вскидывает голову:              — Галф! Что ты…              — Теперь моя очередь пробовать.              Ох, боги…