Мое черное сердце тянется к тебе

      Мысли в его голове смешались в какую-то жуткую кучу, но он старается, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул, когда открывает дверь:              — Эй, мы тут!              Количество людей, отправленных на поиски, впечатляет, но все, что его заботит сейчас — это неприкрытый ужас в глазах Галфа, когда Мью откашливается и сообщает:              — Я в порядке, но мы попали под дождь, и Галф заболел. Его пришлось раздеть, так как запасной одежды у него не было.              Вот так будет правильно.       Никому не стоит знать, что происходило между ними на магическом и физическом уровне.              Он видит, как пришедшие на поиски направляются к Галфу, но неожиданно для самого себя он не дает им его коснуться:              — Я сам.              Удивленное лицо парня — это малая плата за то, как комфортно ощущается дрожащее тело на его руках. Галф смущен и утыкается лицом в его шею, закутываясь в жалкое подобие одеяла:              — Мью, ну зачем…              — Тссс, ты болен и сам ходить не сможешь. Я отнесу тебя.              — Куда?              И правда, куда?              Он поворачивает голову в сторону “спасателей”:              — Вы на машине?              — Да, она тут неподалеку, ближе подъехать мы не смогли из-за густого леса.              — Ведите.              Мью делает вид, что не замечает настороженные взгляды сопровождающих, зато успокаивающе шикает на Галфа, когда тот начинает бурчать о том, что тяжелый:              — Уж справлюсь как-нибудь, — и совсем еле слышно добавляет. — Ты же меня как-то дотащил.              Парень испуганно округляет глаза и смотрит на остальных, но никто не услышал это уточнение, поэтому успокаивается и даже немного расслабляется. Мью это ощущает по телу, которое словно обмякает в его руках.              Нести Галфа — несложно, Мью даже хмыкает на пришедшую в голову мысль, что своя ноша не тянет, но потом снова становится серьезным: им надо выбраться из леса, а потом уже решать проблемы между ними.              До университета они добираются за несколько часов, все это время парень дремлет у него на плече, истощенный настолько, что даже не реагирует на кочки, на которых охают все пассажиры в их автобусе. Мью даже думает, что стоит даже подпитать Галфа своей силой, но вовремя останавливает себя: вдруг кто-то заметит обмен энергией. И тогда возникнут совсем ненужные вопросы. На них и так косятся с подозрением: где это видано, чтобы маг с ведьмой…              Мью глубоко фиолетово на окружающих и их “очень ценное” мнение, но он все-таки передает Галфа в руки работника медпункта, чтобы потом самому отчитаться: ничего не случилось, просто заблудились и попали под дождь, а его напарник простыл.              Да, все так и было.       Да, ничего необычного.       И вообще: он устал и хочет отдохнуть.              В комнате его встречает пустота, которую, кажется, ничем не заполнить. Но Мью отмахивается от этого ощущения: сейчас не время рефлексировать, нужно как-то не спалиться перед руководством университета, чтобы не подставить Галфа.              А к ректору его вызывают почти сразу — ведь тому надо отчитаться перед его отцом. Он недовольно морщится, потому что такая гиперопека раздражает, но все равно идет “на ковер”, чтобы вновь и вновь повторять заученное:              “Не пострадал.”       “Ничего не произошло.”       “Просто заблудились, а телефон не ловил.”              Да, будь он на выпускном курсе, то так просто бы не отбрехался, потому что за старшекурсниками особый контроль. А так можно сказать, что его пронесло — осталось еще, чтобы Галф не проговорился, но это точно не в интересах парня. Мью жалеет, что они не успели согласовать “показания”, но надеется, что “больного” студента пока особо трогать не будут — не звери же тут в университете, ведьме надо восстановиться.              По возвращении в комнату он замирает и прислушивается, но за стенкой ни звука. Видимо, парня еще не отпустили с осмотра, поэтому можно принять душ и завалиться подремать: благо, что их обоих освободили от занятий на два дня.              Просыпается Мью уже глубокой ночью от знакомого “нюх-нюх” прямо в лицо:              — Азар, мальчик мой!              Руки с наслаждением зарываются в теплую серебристую шерстку, а глухое мурчание говорит о том, что кот его тоже рад видеть. Но Мью недолго нежит этого котяру:              — А твой хозяин уже вернулся?              — Мурр!              Ага.       Ответ утвердительный, поэтому можно попробовать…              — Так, пойдем-ка к нашей ведьмочке, — он опускает Азара на пол и потягивается, прежде чем встать с постели.              Несколько шагов до балкона, несколько ловких движений по перилам — и вот Мью уже в знакомой комнате, где калачиком на постели свернулся Галф.              Он оборачивается: Азар хвостиком следует за ним и подходит к своему хозяину, а потом вопросительно смотрит на мага, мол, чего ждешь — помогай.              Мью улыбается такой кошачьей наглости, но вообще не против, потому что за этим и пришел. Он аккуратно ложится рядом с парнем и приобнимает его, ощущая, как дрожит тело в его руках.              Глаза напротив приоткрываются:              — Мью…              — Как ты? — он тоже шепчет, словно боится еще больше потревожить.              — Сил совсем нет. И очень холодно.              Ну конечно!       В медпункте же не додумались проверить ведьму на наличие внутренней энергии — только маги же обладают таким свойством организма, а Галф явно истощен.              Поэтому Мью практически баюкает того в своих объятиях:              — Сейчас станет легче.              Сила уже привычным потоком тянется от него к ведьмочке, и Галф словно расцветает у него на глазах: на щеках появляется румянец, а глаза уже не тусклые и уставшие.              — Ну что, уже лучше? — он невольно улыбается, когда видит это сам.              — Угу, — парень тоже смущенно улыбается в ответ и прижимается еще сильнее. — Мне уже не так холодно.              Рука начинает гладить спутанные темные волосы, пока ведьмочка дремлет рядом с ним под боком, принимая его жизненные силы. Но потом Галф резко вздрагивает и отстраняется.              — Что такое? — Мью поднимает на него глаза.              — Ты отдаешь слишком много энергии! Хватит!              Он прислушивается к себе и отмечает, что парень прав: его уже начинает потряхивать от слабости, поэтому согласно кивает и прерывает поток. Но Галф продолжает бурчать:              — Вот и что ты делаешь? Меня лечишь, а себя калечишь.              — Эй, все нормально же! Я остановился вовремя.              — Ага, “вовремя”! А если бы я не опомнился, то валялся бы рядом в обмороке, как тогда в лесу!              — Кстати об этом, — Мью внимательно смотрит на ведьму. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?              И снова страх в этих темных красивых глазах:              — Они все знают, да?              Он сразу понимает, о чем речь, поэтому тут же поспешно качает головой:              — Нет, я сказал, что мы заблудились и промокли под дождем, а ты простыл.              Мью видит, как облегчение разливается по лицу напротив, но тут же его разбавляет сомнение:              — И ты не рассказал о том, что сделал при помощи своих заклинаний? Это же просто офигенно сложно для третьекурсника! Ты бы экзамен автоматом сдал после такого.              Он на мгновение задумывается об этом: и правда, раньше бы и не раздумывал ни о чем таком, потому что учеба и достижения в магии были превыше всего. Но сейчас в его руках, во всех смыслах этого выражения, жизнь одной хорошенькой ведьмочки, а это значит, что и приоритеты теперь совсем другие. Поэтому Мью просто пожимает плечами:              — Если я сделал это один раз, то потом повторить не составит труда. А вот объяснять, почему у меня после этого полный ресурс сил — уже куда сложнее. Только если меня кто-то добрый “подкормил”. А кроме тебя кандидатов особо нет, как понимаешь.              И снова это затравленное выражение лица, от которого странной болью сжимается сердце, поэтому Мью спешит успокоить свою ведьму:              — Говорю же, никто не знает, если только ты что-то им не рассказал.              Галф тут же отчаянно мотает головой:              — Я почти все время проспал, они меня не расспрашивали.              — Вот и отлично! — он удовлетворенно кивает. — Тогда официальная версия — та, которую я озвучил. Никаких чудовищ не было, как не было и боевых заклинаний. Мы просто заблудились и попали под дождь в лесу.              Парень с облегчением всхлипывает и цепляется за майку на его груди руками:              — Спасибо тебе, спасибо!              — Эй, — Мью даже теряется от такой реакции и успокаивающе поглаживает по голове. — Чего ты…              — Мне было так страшно, что все раскроется.              Он замирает, чтобы не спугнуть:              — Что — все?              — Что я ведьма лишь наполовину.              Оп, вот тут теперь ему надо передышать такую информацию. Мью делает несколько глубоких вдохов и выдохов, не переставая перебирать волосы на голове, и осторожно уточняет:              — Расскажешь мне?              Галф несколько минут молчит, словно собирается с силами, а потом начинает:              — Ты же знаешь, что смешение видов запрещено.              Он морщится, но не может не уточнить:              — Не запрещено, но…              — … порицается.              — Да, — устало вздыхает.              — Но моя мама полюбила темного мага, и это было взаимно. А потом, когда узнала, что беременна, отец погиб — вот и вся грустная история.              Теперь больше нет вопроса, почему Галф шифруется: плод такой запретной любви — это стопроцентный объект травли всегда и везде. Парень это точно понимает и вздыхает:              — Так как силы у меня есть, то я поступил в университет как ведьма, чтобы параллельно еще учиться их контролировать.              Осознание бьет словно обухом по голове: там, где Мью как потомственный темный маг мог спокойно получать знания за шоколадки, Галфу приходилось исподтишка и урывками собирать по крохам информацию. От такой несправедливости горечь разливается в груди:              — Тебе не нужно прятаться, по крайней мере от меня. Я научу тебя всему, что сам знаю.              И ему сейчас все равно, что фактически своими руками вырастит себе конкурента, что будет делиться знаниями, которые считал неприкосновенными для других и сакральными. Потому что на него сейчас смотрят сияющие радостью глаза, свету которых невозможно сопротивляться.