bambi

— Эй, хён, может… Съездим куда-нибудь? Он решает пойти на отчаянный шаг и провести в моём доме все выходные. Естественно, сперва я сопротивлялся этому, но с каждым мгновением, что он был рядом, моя раздражительность превращалась в кроткое смирение. Это не в моём стиле, и потому я до сих пор думаю, что Ю Канмин владеет чёрной магией и таким образом заставил меня насильно наслаждаться всем, что происходит. — Куда ты хочешь? — На Чеджу! Скоро как раз каникулы. Нет, Ю Канмин — самый обыкновенный, и никакой магией он не владеет. Это просто мне безумно трудно осознать и принять, что я привык к нему, и отталкивать его или избегать не хочется. Он не сделал ничего плохого, чтобы я относился к нему так несправедливо. Оставаться равнодушным не получится, ведь теперь он практически каждый день рядом. Навязчивой маленькой тенью Канмин следует за мной всюду, куда бы я не пошёл, и когда я это понимаю, то встречаюсь с наигранно виноватой улыбкой. Сейчас мой новый друг предпочитает проводить всё своё свободное время в гостиной. Он целыми днями смотрит какие-то сериалы по телевизору со скучающим, крайне несчастным видом, пока я сижу на кухне за ноутбуком и работаю. Ночью он наконец садится за уроки, но, судя по всему, учёба ему быстро надоедает, и он приходит ко мне в спальню и заваливается рядом на кровать. Пытается обнять, потрогать моё лицо, но для меня это слишком. Пока что. Я хочу, чтобы Ю Канмин дал мне ещё времени не только для того, чтобы привыкнуть, ну и чтобы ему больше не пришлось ходить и оборачиваться. Я стараюсь не тянуть с этим, но сейчас просто наблюдаю. На мой телефон постоянно приходят сообщения от Ёнгама, и я уже не обращаю на это особого внимания. Только не забываю отвечать иногда, потому что так велел Канмин. На моё недоумение он лишь ответил, что иначе будет хуже. В последний раз, когда мы выходили куда-то вместе, за нами следили, и Ёнгам считает меня конченным идиотом, если думает, что я ничего не замечаю вокруг. Кроме Ю Канмина, конечно. Из-за которого нас и не оставляли в покое весь вечер — он настолько был увлечён мной, что в упор игнорировал бесконечный поток уже не только сообщений, но и звонков с неизвестных номеров. Всё усугубилось, когда мы пришли в район моего дома. Я видел его так близко, это испугало и заставило немедленно взять Канмина за локоть, прижать его к себе. Тогда я пытался придумать хоть что-нибудь, чтобы он потерял к нам интерес. — Ты… Хочешь меня поцеловать? Как же он раздражал в тот момент. Но, с другой стороны, если Ёнгам следит за нами, то ему нужно знать, какие у нас отношения. С этой мыслью я сглотнул, посмотрел на красивые губы Канмина и улыбнулся. — А ты? Разве не хочешь? Он словно загипнотизирован, и моё тело из-за этого сходило с ума. Я наклонился и небрежно поцеловал его, хотел уже было отдалиться, но Канмин не дал. Он простонал, вцепившись мне в плечо, а когда всё-таки позволил отойти, то отвернулся. Клянусь, в то мгновение он был прекраснее всех на свете — его глаза сверкали, сам он как будто стал ещё нежнее и уязвимее. Похожим на цветок. — Боже, хён, ты… Ты хочешь сделать это прямо здесь? — Эй, тише, нас могут услышать. — Ты поцеловал меня! Зачем так резко?! — Захотелось. Пожалуйста, пойдём домой. Наверное, я зря так поступил, зато у Канмина теперь появились причины докапываться до меня каждую минуту. После того, как эта сцена закончилась, Ёнгама по близости уже не было. Однако, оказывается, Канмин ошибался, когда называл мой дом надёжной крепостью, или как там… В любом случае, нас всё равно нашли, и больше нет смысла играть в прятки. Через две недели мы поедем на Чеджу. Как же будет обидно, если нам и там испортят весь отдых. Я не должен допустить этого, потому, когда Ёнгам отправляет очередное сообщение с вопросом, чем мы с Канмином вместе занимаемся, мне наконец удаётся взломать все его личные данные. Пароли, банковские счета (коих довольно много), и самое главное — мне раскрывается всё его прошлое. Гнилое, не предвещающее ничего хорошего и полное жестокости с его же стороны — в прочем, ничем не отличающееся от настоящего. Он по-прежнему связан с людьми, торгующими наркотиками, хотя подобных сетей в Сеуле не так много. Быть может, в одной из них как раз и есть Карен. У него на побегушках — его же одноклассники, и он вряд ли помнит их настоящие имена. Они настолько долго служат ему, что от их человеческого образа остались только прозвища — Жаба, Хван, Чанни и Часовщик. Идиотизм, а не прозвища. Даже спустя столько лет он так легко забавляется их жизнями и заставляет за символическую плату мучить людей и приводить к нему девушек на продажу. Прозвучит жутко, но неудивительно — Ёнгам отлично зарабатывает и справляется без помощи родителей. Ему не нужно становиться наследником фармацевтической компании господина Пак Ёнчоля, ведь собственный бизнес приносит горы денег. «Там не только девушки, хён» «У тебя есть все шансы разоблачить очередного подпольщика» «Я серьёзно, хён, ты только подумай» На второй телефон приходит уйма сообщений от Ёнхо, и я в который раз отрываю беглый взгляд от экрана ноутбука, раздражённо вздыхая. Господи, этому правдорубу бы только разоблачить кого-нибудь, аж бесит. «Ты забыл, что я должен сделать? Могу напомнить» «Зачем? Если ты о Канмине, то приглядись внимательнее» «О чём ты» «Ты уже его спас, не тупи» В ту же секунду из ванной выходит Канмин. Он заставляет меня вздрогнуть, и я ещё раз перечитываю сообщение Ёнхо. Чёрт возьми, что это значит? Канмин проходит на кухню, включает чайник. Он буквально у меня за спиной — весь такой домашний и сонный, потому что ему зачем-то понадобилось проснуться в двенадцать ночи, в одних только растянутых штанах. Его тело покрыто мелкими капельками воды, я боюсь, что он простынет или ещё чего, но не говорю ни слова и даже не поворачиваюсь к нему. — Ты хочешь есть? Это единственное, о чём я могу волноваться вслух. Канмин ставит на стол кружку, кидает в неё чайный пакетик и садится напротив меня. Цвет его волос вымылся в красивый персиковый. Они по-прежнему влажные, и я качаю головой, ведь он снова о себе не заботится. Полотенце на его плечах скрывает выпирающие ключицы, я привстаю и кидаю его ему на голову. — В чём дело? — Ты простынешь. Он обворожительно улыбается и вытирает волосы. — Волнуешься за меня, да? — Да. Но больше за то, что ты так легко и безрассудно ко всему относишься. — Не хочу ничего слышать от того, кто спит со школьницей и даже не скрывает этого. — Что ты сказал? Вода в чайнике вскипает, слышится щелчок. Я сажусь на место и закрываю ноутбук. В общем-то, он прав, но возникает только один вопрос — откуда ему об этом известно? Сперва внутри у меня что-то обрушивается, становится даже прохладно на секунду, но я быстро прихожу в себя, подпираю подбородок рукой и прищуриваюсь. Канмин слегка смущается, но чай себе заваривать идти не торопится. — Ревнуешь? Представляешь себя на её месте? Он краснеет. Он медленно начинает паниковать и, в конце концов, надрывается с места, вновь оказываясь у меня за спиной. Его дыхание шумное, это до ужаса забавит, ведь я как будто был прав. Я жду, пока Канмин скажет в своё оправдание хоть что-нибудь, но он в замешательстве и просто упорно старается игнорировать моё присутствие. — Да, я ревную. А ещё мне жаль её. — Мне тоже. — Брось, хён. Ты не способен на подобные эмоции. — Если правда так думаешь, то можешь идти. Я не держу тебя. Настаёт напряжённая тишина. Канмин вновь появляется передо мной, садится на своё (уже, видать, законное) место и прожигает меня нечитаемым взглядом. Если он что-то специально, хоть ещё раз произнесёт полушёпотом, я не выдержу и что-нибудь с ним сделаю. Сложно оставаться в здравом уме, когда с тобой общаются в таком тоне. Словно Канмин вообще не понимает, в какой ситуации сейчас и воспринимает происходящее, как детскую забаву. Это неимоверно злит. Я наконец встаю и медленно подхожу к нему. Он внимательно следит за мной, за каждым действием, даже когда я беру его за подбородок, провожу большим пальцем по мягким, влажноватым губам. Что ж, почему-то в таком положении он способен лишь умоляюще глазеть на меня. Я киваю на кружку чая перед ним, из которой валил горячий пар. — Не обожгись. И в следующий раз не лезь не в своё дело. Это невозможно выдержать. Он сожалел, я это видел и потому хотел дать заднюю, но не смел. Пришлось уйти, напоследок сказав о том, чтобы он не засиживался допоздна и всё-таки лёг спать. *** Наверное, в отместку он ушёл, не предупредив и ничего не написав. Канмин не разбудил меня, как это бывало, и потому я чуть не опоздал на утреннюю смену — глупо было надеяться, что такой будильник прослужит мне долго. Главная по смене, приятная и довольно сговорчивая женщина, огладывает меня с некоторым недоумением, когда я впопыхах заскакиваю в кафе и приветственно ей улыбаюсь. Она не упрекает, не даёт в тык и только говорит, чтобы я поскорее принялся за работу. Посетителей в это утро почему-то больше, чем обычно, и я, не до конца проснувшийся растяпа, даже путаю пару заказов. Моя коллега, Шин Хэджин, походу, этому даже не удивляется и быстро берёт всё в свои руки, отправляя меня делать кофе. На её приятном лице не отразилось разочарования или раздражения, что необыкновенно польстило и немного застыдило — все так полюбили меня за эти полгода, что даже голоса не повышают. Возможно, просто терпят, но всё же… — Не выспался? Её голос заставляет очнуться окончательно, и я напоследок кидаю в двойной американо кубики льда перед тем, как Хэджин выхватила стакан из моих почему-то дрожащих рук. Я оборачиваюсь к ней и поджимаю губы, наблюдая, как она любезничает с какой-то парочкой, отдавая им заказы. Она вновь замечает моё присутствие, когда парочка уходит, и я киваю. — Так вышло. Засиделся из-за учёбы. — Понимаю. Но, оппа, ты же знаешь, как в нашей работе важна внимательность… Порой мне приходится вспоминать, за что я так не люблю Шин Хэджин. Её рвение услужить всем и вся превращается в яд, которым она с такой радостью отравляет. Я бы понял это, будь у меня тоже было вагон и маленькая тележка свободного времени, а ещё не приходилось бы заботиться об учёбе и увлечениях, зашедших слишком далеко. Хэджин крутится вокруг в мою смену на постоянной основе, она нигде не учится и живёт с родителями. Временами она с огнём в глазах рассказывает о том, что мечтает открыть с семьёй ресторанчик в Чоннаме, ведь «то, как мама готовит сиряги тямури, не готовит никто». Я конечно, в свою очередь, только и могу поддержать её и допустить мысль о том, что однажды я действительно побываю у них в ресторанчике. Следующие пару часов она практически со мной не разговаривает. Я уже полностью пришёл в себя и дальше обслуживаю посетителей, так что болтливая Хэджин не отвлекается на то, чтобы рассказать о всех десертах, что у нас есть в меню, и стоит на кассе. Дверь открывается, тонким переливом звенит колокольчик, и Хэджин выдаёт дежурное приветствие. Я отворачиваюсь от кофе-машины и уже хочу тоже приветствовать нового клиента, но невольно цепенею при его виде. Привлекательный молодой человек в дорогой брендовой одежде, кажется, даже ни о чём не подозревает, и я успеваю этим воспользоваться и собрать волю в кулак. В конце концов, почему-то такого страха, когда я целовал при нём Ю Канмина, не было. Так в чём же сейчас дело? Пак Ёнгам для меня — не угроза и не соперник тем более. Должно быть, он узнал, кто я такой. Именно поэтому, когда наши взгляды встречаются, он над чем-то раздумывает и обращается к Хэджин. — Нет, знаете, мне лучше… Я попью кофе здесь. Хэджин в лёгком замешательстве ему только кивает, пока Ёнгам продолжает прожигать во мне дыру. Я давно занимаюсь своими делами, но всё чувствую, и потому вскоре возникает непреодолимое желание нагрубить. Успокаивает лишь понимание того, что он не достоин. — У вас тут уютно. — Ах, вы правда так думаете? Что ж, тогда вам стоит заходить к нам почаще. — Обязательно. Боже, эта идиотка…