Хроники изгоев

Каждый значимый в этом мире человек, особенно благородного происхождения, имеет под собой ту или иную предысторию, которая легла в фундамент его личности. Пока одни аристократы пляшут на захватывающих балах, утопают в прекрасной роскоши и наслаждаются зрелищными играми, другие, не выдерживая скуки и пребывая в поиске все новых и новых эмоций, подобно богине удовольствия Ургатоа, без устали разят тварей и людей на дороге приключений, не забывая органично сочетать в себе молодость, талант и азарт. Один из таких людей сидел в притягательном мраке комнаты за небольшим столиком перед другим человеком, тоже значительно отличившимся, но уже другими заслугами и особенностями. Вместе они, периодически попивая вино, расслабленно что-то обсуждали и не упускали момента порыться в головах друг друга. Их, а вернее, нас, связывало нечто большее, чем просто мимолетное знакомство, как можно было подумать на первый взгляд. Это могла быть очередная встреча из тех, в которой какой-нибудь идиот, думая, что это хорошая идея, дарит мне букет цветов, камелий, чье название при рождении стало моим именем. Но, к счастью, этот человек, являющийся командором пятого крестового похода, имел куда больше интеллекта, чем путающаяся под ногами чернь, годная лишь на то, чтобы красиво разлетаться на части. - Расскажи мне о совершенных тобой ритуальных убийствах, - тихо и спокойно произносит мужчина, чье лицо едва заметно в свете свечей канделябра. На его лице не читается ни страх, ни смущение, словно речь идет о чем-то рутинном и распространенном. - Я делаю это ради того, чтобы узнать волю духов земли, - слегка улыбаюсь уголками губ и начинаю смотреть командору прямо в глаза, - Саркорис был истерзан демонами, кровь многих тысяч живых существ отравляла эти земли в течении долгих лет. Мировая язва становится все больше и больше… Неудивительно, что духи этих мест сошли с ума, и уже не могут остановиться, требуя все новую и новую кровь. Только напившись ее, они могут хотя бы временно вернуть себе трезвость рассудка. Однако я соврала бы, если бы сказала, что мне не нравится то, что я делаю, - делаю на последнем слове акцент и смотрю, невольно облизав пересохшие губы, за все той же безразличной реакцией. Командор, не перебивая и продолжая слушать, тянется рукой к темной бутылке, стоящей на столе, и наливает новую порцию алкоголя нам в бокалы. Он отпивает немного и чуть прикрывает глаза. - Я помню их всех, - продолжаю, - Каждый последний вздох, вопль, всхлип. Каждый смертельный укол. Каждую каплю крови, что стекает по лезвию, которое я достала из сердца жертвы. Помню и вкус этой капли на моем языке. Я люблю смотреть, как она растекается под охладевающим телом. Кстати, ты же знаешь, что кровь вытекает только пока работает сердце? Для меня в свое время это было открытием! Я вскрыла жертву и следила, как затухает биение ее сердца. Тук. Тук. Тук… И затем тишина… Мое дыхание становится частым и тяжелым, с хрипом вырывается из груди. Не на долго я ухожу в завороженность и замолкаю. Обычно в такие моменты, как говорили люди, у меня расширены зрачки, а глаза смотрят куда-то в пустоту, будто бы сквозь все преграды. Я поправляю упавшую на лицо прядь своих черных, как ночь, волос и ловлю теперь уже заинтересованный взгляд мужчины. - Моя связь с духами старого Саркориса слишком сильна… - Ты прямо преображаешься, когда говоришь о убийствах, - он делает еще глоток. - Всегда мечтала поговорить об этом хоть с кем-нибудь кроме папы. Как хорошо, что мы стали друзьями! - теперь за бокал берется и моя рука. Я помню тот день, произошедший много лет назад. Это был один из самых захватывающих и теплых моментов моего детства. Точнее, подросткового возраста. В этот ясный летний день, наполненном жарким солнцем и красивой игрой магической арфы, я осталась в особняке одна. Обычно отец, Хоргус, закрывал меня в особняке, чтобы мне не удалось выбраться на улицы города, где, как он думал, я непременно захочу повеселиться с кем-то в темном подворотне и тем самым подпорчу репутацию рода Гвермов. Однако в этот день веселье само пришло в мои руки, в прямом смысле. Это был вор, который, никого не заметив в окнах, решил проникнуть через крышу в здание, чтобы поживиться ценностями. Тупой и жалкий бездарь даже не представлял, что его будет ждать. Традиция отрубать таким их загребущие руки из некоторых племен ему показалась бы невинностью по сравнению с тем, что он ощутит в молодых и нежных руках, от которых так и пахнет ванилью. Я сидела в своей спальне на кровати и смотрела в маленькое овальное зеркальце, то немногое, что осталось от матери Ирис, когда услышала шум, доносящийся из гостиной. - Мое дорогое зеркало… Пока ты отражаешь это прекрасное лицо, хоть что-то в жизни мне будет улыбаться, - я не сразу обратила внимание на непривычные звуки и, оставив предмет на одеяле, вышла в коридор в льняном халате, наброшенном поверх нижнего белья, - Отец, это ты? Вопреки ожиданиям, шум доносился не с лестницы, а со стороны камина. На секунду в голове промелькнула мысль, а не разжечь ли в нем огонь, чтобы подпалить задницу очередного воришки, но она тут же сменилась другой, куда более интересной. Взяв с кухни нож, мое тело бесшумно, чтобы не спугнуть добычу, вернулось назад, дабы застать молодого эльфа за попыткой отыскать в шкафах, по всей видимости, золотишко. Он был так похож на одну служанку, позабывшую свое место в этом доме. Мне не хотелось разбивать тарелку о ее уродливое личико, не хотелось сжимать руками нежную лебединую шею и уж тем более не хотелось срезать жирные складки кожи - просто так получилось. Из нее получилась неплохая игрушка, а вот какая получится из этого плебея? Я спрятала нож за спиной, сложив там в замок руки и осторожно, не забывая о безопасном расстоянии, начала подходить к эльфу. - Мистер, что вы здесь делаете? Кто вы? - будто бы жалобным и испуганным голосом произнесла ничего не значащие фразы, целью которых было лишь притупить внимание, - Вас пригласил барон, да? - Ммм… Да, барон, да, прислал письмо, - нервно, с раздражением, произнес он, оборачиваясь назад. Буквально через мгновение его голос именился и стал куда мягче, - О, девочка… Не ожидал тебя тут увидеть. Ты тут одна? Барон ничего не говорил о тебе. Я давний помощник его делового партнера, - неумелая ложь слетала с его языка с поразительной скоростью. - Прошу прощения за свой внешний вид, я не знала об вашем визите. Может быть, вы хотите попить кофе, пока будете ждать барона? Или предпочитаете что-то покрепче? Интересно, если бы я сказала про какого-нибудь купца или дипломата, он также бы плохо пытался строить речь на основе моих слов? - Эм… Нет, я… Мне велели знать меру и не пользоваться вашей гостеприимностью... - Может тогда я провожу вас в кабинет барона и вы подождете его там? - Да, конечно, - по его вспыхнувшим глазам можно было понять, что он совсем не знал, куда пришел и что где находится. Он, возбужденный жаждой наживы, клюнул на удочку и ослеп, стал похож на маленького безглазого щеночка. - Тогда пройдемте за мной, - я направилась к двери в кабинет Хоргуса, которую легким движением руки открыла, - Входите. Повернувшись ко мне спиной, парень сделал последнюю свою ошибку и, дойдя до дверного проема, поплатился за это долгожданным тычком ножа в спину. - Аааа, блядь! - закричал вор и упал на пол, - Сука! Дрянь! Он перевернуться с живота на спину и попытался достать из ножен кинжал, но мой стремительный удар в живот, а затем еще один и еще, быстро охладили его пыл. В нос ударил будоражащий «металлический» запах крови. Я высвободила потеплевшее лезвие от мягкой агонизирующей плоти и внимательно посмотрела в глаза, полные прекрасных страданий. Их хозяин больше не мог сыпать оскорблениями и сопротивляться, лишь жалобно скулить и трястись. - Что случилось? Вы поранились, сер? Какая… жалость... Моя извивающаяся на полу жертва так сильно напрашивалась на эту очаровательную роль, дабы в океане безумия порадовать мое сердечко. Кстати о нем... Интересно, как оно выглядит у человека? А как бьется под действием мощного адреналина и сладкой боли? Я срезала тонким лезвием с костей упругую кожу и хилые мышцы, устранила преграды маленькой пилой по дереву, выполняющую роль импровизированной хирургической пилы. Мои руки, измазанные в вязкой темно-красной жидкости, пробирались все глубже и глубже, пока наконец-то не добрались до ЭТОГО. Тук… Тук… Тук... Перикард огибает желудочки, из которых выходят предсердия... Слева, митральный клапан, а сразу за ним идут легочные вены и аорта... С другой стороны, правой, полые вены и где-то там, внутри, трехстворчатый клапан… Тогда я еще плохо знала анатомию и мне все было интересно… Тук… Тук… Тук…