Несчастная любовь — это как... боль в горле. Вполне совместимая с жизнью, просто неприятно, но и не думать о ней невозможно. Помогает ненадолго чай с лимоном и медом, а ещё — время и молчание. Когда говоришь только больнее становится — даже дыхание перехватывает.
***
Зайдя к себе, я захлопнула и стала спиной к двери. В руках всё так же держала цветок, взглянув на него, я положила его на стол. Невероятное чувство на душе поднимало настроение. Хотелось бегать и скакать, смеяться и радоваться. Честно, я не понимала, что со мной. Но мне это нравилось, такое я чувствовала впервые. Собравшись с мыслями, я отправилась к покоям повелителя. Там ждали и другие служанки шехзаде и султанш. Видимо, они еще не вышли, мне повезло. Только я подошла, как большие двери открылись, и из него стали выходить по одному все дети Султана. — С отцом что-то не так, — вдруг тихо начал Осман. — Я тоже заметил это: когда мы пришли, он был в хорошем настроении, а спустя двадцать минут стал тихим и напряжённым. А после и вовсе сказал, что ему нужно работать, — согласился Орхан. Говорили они тихо, чтобы младшие не услышали. Я шла сзади детей, но впереди старших, потому и слышала мельком их разговор. Чертов хренов! Я забыла про Ясемин! Это же она травит Султана или уже перестала? Не помню, в любом случае нужно придумать, как рассказать Кёсем правду. Но только как?***
— Госпожа, я услышала кое-что безумно важное! — сказала я после того как поклонилась. Кёсем как и обычно сидела у себя на тахте, на коленях лежала книга. Она полностью обратила на меня своё внимание и приказала продолжать. — Вчера днём, когда Хюмашах Султан приезжала, я услышала её разговор с Бюльбюлем агой. Госпожа сказала, что Ясемин не должна с вами много контактировать. Ибо рано или поздно вы узнаете, что… — Не заставляй меня ждать, Хатун! — Ясемин Хатун — ваша родная сестра, госпожа… Кёсем поднялась со своего места. Хаджи ага, что стоял рядом с ней, тоже нахмурился. — Хатун, у тебя есть доказательства? — Доказательств, увы, у меня нет. Можете верить, а можете нет. Но если хотите узнать правду, то подстройте смерть Ясемин, а после идите к Сафие Султан. Богом клянусь, тогда вам откроется правда. — Ты свободна, никому не разглашай это. Ты же знаешь, если ты обманула саму Госпожу, тебе в этой жизни нет места, — на одном дыхании проговорил мужчина. Поклонившись, я вышла из покоев. Пф, не стоило вообще к ним идти. Вот узнают правду, ценить станут. Я в этой жизни хочу хоть чего-то добиться. Хочу, чтобы меня уважали и ценили. Большего мне не надо. Если меня в особняке Паши не обманули, то тут, если хорошо выполнять свои обязанности, а то есть быть преданной собачкой Кесем и докладывать все, то неплохо благодарят. От мешочка золотых до хорошей должности. Возвращаясь в покои к детям, заметила старших Шехзаде, которые, по всей видимости, решили провести время со своими братьями и сестрами. Что ж, пойду постою, может и отпустят. Перед двумя Шехзаде мне было очень неловко. Как смотреть в глаза Осману после того, как он подарил мне цветок? А об Орхане молчу: я грубила ему, а он Шехзаде, оказывается. Хотя сам виноват, нехрен злым быть. Интересно, чей он сын? Надо потом расспросить девушек в гареме. — Шехзаде, Султанши, уже поздно. Пора ложится баиньки, — подала я голос. — О-ой, Араминта! Ну ты как всегда! — сопротивлялся Касым. — Мой Шехзаде, если вы не будете ложится рано спать, то завтра вы будете весь день чувствовать себя усталым и невыспавшимся. — А ты расскажешь нам сказку? — спросил Мурад. — Мои сказки грустные, Шехзаде. Давайте в другой раз, когда я прочту весёлые, — меня уже начало всё раздражать. Почему они не могут просто послушно лечь спать? — А ну все ложитесь, — строго сказал Орхан. Дети послушно легли на огромную кровать. Она была больших размеров, мягкая и красивая. Туда влезали практически все. Айше и Фатьма решили остаться у себя, а другие захотели спать вместе. Старшие Шехзаде сидели на тахте и, улыбаясь, смотрели на этих непослушных голубок. Поднявшись с ними на кровать, расположилась подле их ног. Посмотрела на каждого и думала, что бы им рассказать. — В одном лесу жили были мама-медведь и медвежонок. Дело было осенью, мама давно впала в спячку, а вот медвежонку ещё не хотелось. Он вышел из дома и решил прогуляться по красивому лесу. Осенью деревья переодевались в золотые наряды, таким медвежонок лес еще не видел. Долго он бродил, а когда похолодало, решил вернуться к маме. Да только он не помнил, куда идти. Бродил туда, бродил сюда, но найти дом так и не мог. Он звал маму, лез на дерево и искал глазами её. Медвежонок испугался, он не хотел быть один, он боялся оставаться самому в большом лесу. Он от страха не слезал с дерева и горько плакал там. Услышали плач и всхлипы маленькие птички и прилетели к звуку. «Ты чего плачешь, медвежонок?» — спросил первый воробушек. «Я не плачу, я пою», — ответил медведь. Он отвернулся в другую сторону и закрыл глаза. Не хотел никого ни видеть, ни слышать, кроме мамы. «Почему ты один, медвежонок?» — спросил второй воробей. «Захотел», — хмуро ответил тот. «Давай поиграем», — предложил третий. «Не хочу», — ответил бурый медвежонок. Тогда птички стали играть между собой. Радовались и смеялись, прыгали и летали. Долго за ними наблюдал медвежонок, не хотел он слезать с дерева, не хотел он играть без мамы. Он с грустью посмотрел на небо и стал вспоминать былые времена вместе с мамой. Потом взглянув на птичек, подумал, а не стоит ли ему попробовать что-то сделать без мамы? Она бы обрадовалась, что ее сын обрёл друзей и стал самостоятельным. Спустившись к птичкам, он стал играть вместе с ними. Порой стоит отпускать былые привычки. Нужно пробовать новое, чтобы не зависеть лишь от чего-либо одного. Дети уснули, один Баязид не закрывал глазки и о чём-то думал. — Шехзаде Баязид, почему вы не спите? — прошептала я. — Я очень люблю маму, не хочу её потерять, — ответил он. — Но и братьев и сестер не хочу оставлять, как мне быть, Араминта? — Мой милый Шехзаде, вы можете выбрать оба варианта. Любить маму и сестер с братьями. А теперь ложитесь спать. Сладких снов. Спустившись с кровати, я увидела на тахте двух старших Шехзаде. Осман сладко спал, сопя носом, один Орхан сидел молча. Коротко поклонившись, я отправилась к себе. Интересно, почему он хмур и задумчив?***
На следующий день после обеда меня пригласили в покои Хасеки. Я уже предполагала, для чего, но все равно пугает, вдруг не получилось? Поклонившись Госпоже, стала ждать, когда та начнет. — Ясемин моя сестра, оказывается, ты была права, — начала Кёсем. Но почему же она не рада? Она выглядит мрачной и задумчивой. — Проси, чего желаешь. — Мне ничего не надо, Госпожа. Я всем довольна, все есть, — мне бы кровать мягкую, мяса есть, и валятся в постели днями напролет. — Ты, хатун, хорошо справляешься со своими обязанностями. Я рада, что во дворце у меня есть такие верные люди. Если что-то понадобится, не стесняйся, проси, что надо. А теперь отправляйся к детям, — преданный ага подошёл ко мне и протянул мешочек. Я, не понимая, посмотрела на него, а он бровь поднял. В мешке было достаточно много монет, что ж, думаю, я заслужила. Поблагодарила, поклонилась, вышла из покоев и направилась на кухню. Идя через гарем, я встретила Ясемин. Девушка выглядела слегка растерянной, но в то же время с поднятым настроением. Увидев меня, она подошла. — Ты же служанка Кёсем, верно? — Да, няня, — немного недовольно ответила я. — Ты не знаешь, где Повелитель? Я приходила к нему в покои, но мне сказали, его нет у себя… — Я няня султанских детей, не самого Султана, — как она может ещё думать о нем? Капец какой-то. Она гордо подняла голову и просто промолчала. Долго стоять так не пришлось, она почти сразу куда-то ушла.***
Идя на кухню, сворачивая по поворотам, как в лабиринте, шла к Алёнке, которая в последнее время какая-то странная. Задумчивая, молчаливая. Сворачивая, я наткнулась на двух голубушек: глазам своим не верю, Мехмед! Шехзаде Мехмед! Они о чём-то шептались, и вдруг Алёнушка смущённо улыбнулась, щёчки порозовели, ай да овца! Вот почему странная в последнее время, шуры муры у неё, и хоть бы что-то подружке своей рассказать! Молчала! Досадно даже как-то стало, хотя мы не настолько близки, чтобы делиться секретами. Вспомнив, что я прячусь, вновь взглянула из-за угла и заметила, что Мехмед ушёл в другую сторону, а девушка пошла в мою. Я притаила дыхание, когда она завернула за поворот, резко, но мягко прижала к стене, она вскрикнула. — Тихо! Ты что орёшь так, не буду я тебя убивать, — с ухмылкой сказала я. — О Всевышний! Араминта, ты меня напугала! — она расслабилась, но потом вновь напряглась. — Что ты здесь делаешь? — она с широко распахнутыми глазами посмотрела на меня. — Да вот, представляешь, шла на кухню поесть! А что, нельзя уже? Она снова расслабилась, а я продолжила: — Представляешь, иду я, значит, на кухню поесть, и вижу тебя с Шехзаде Мехмедом! Хихикающих в углу! Не смотри на меня так, я сама в шоке. Выражение её лица было бесценно, она покраснела от смущения, была испугана, ещё и зла. — Признавайся! О чём говорили? — Ну мы. Он. Я… У меня… А… Э… Спросил, не видела ли я Мелексиму! Точно! Мелексиму, он искал её! И спросил у меня, не видела ли я, где она! — Ага, и улыбалась ты тоже из-за этого? И краснела тоже из-за Мелексимы? — да, моя улыбка была до ушей, а может и шире. — Ладно, — с печалью проговорила она. — Да, мы разговаривали не о Мелексиме! А совсем о другом. — И о чём же? — меня распирало от интереса, будто какой-то сериал смотрю, а за это время в гареме ничего интересного не было. — Араминта! Это слишком личное! — Эх, ладно, — с досадой сказала я. Я продолжила путь на кухню, так как позже нужно было идти в библиотеку за сказкой. Сегодня надо рассказать детям сказку на ночь, а я совсем никаких не знаю. А так не хочется таскаться в библиотеку за книгой. Библиотека была очень большой. С каждой стороны здания на нижнем уровне расположены по одному, а на верхнем уровне по два окна, а на стороне напротив входа на нижнем и верхнем уровнях находятся по три окна. Они освещают всё пространство внутри. Над окнами установлены спицы с прямоугольными косяками. Косяки, которые расположены на внешней стороне, сделаны из известняка, а внутренние — из мрамора. Внутренняя поверхность купола и пандантивы украшены надписями и узорами. Среди узоров коричневого, черного и красного цвета внимание привлекают C — и S-образные формы. Книг было там куча, настолько много, что за тридцать лет не сумеешь все прочесть. Пройдя вглубь, я стала искать хоть что-то детское, но ничего на глаза не попадалось. Казалось, здесь есть все, от наук до поэзии, но нет ничего для детей. Расстроившись, я собиралась уходить, но столкнулась с Шехзаде Османом. В руках он держал тяжёлую книгу в кожаной обёртке. Он с интересом смотрел на меня, тем самым смущая сильнее. — Араминта, что ищешь? — спросил парень. — Книгу с детскими сказками найти не могу. Тут есть такие книжки? — Вроде должны быть… — он обратил внимание на другую полку и стал пальцами блуждать по книгам. — Так, вот. Тут интересные сказки. — Благодарю, Шехзаде! Доброго вечера вам, мне пора на ужин! — улыбаясь, я пролистала несколько страниц и заметила, что сказки действительно есть, короткие и длинные. Поклонившись, я поспешила удалиться. — Подожди, Араминта! — вдруг остановил он, мое сердце замерло. — Скажи, свободна ли ты сегодня в полночь? — Да, Шехзаде. А что такое? — Приходи ровно в полночь в сад у маленького фонтана. Рядом есть беседка, буду ждать тебя там. Засмущавшись, я сумела только кивнуть и тут же убежать прочь. Неужто такое бывает? Сам Осман позвал ТЕБЯ на свидание! Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди!***
Плотно набив живот невероятной пищей богов — пловом, я отправилась на мучения к энергичным детям. С ними мы решили сходить в сад. На улице уже заметно похолодало, теплых солнечных дней мы не видели больше недели. Пожелтевшие листья шуршали под ногами, деревья готовились к зимнему сну и постепенно меняли цвет своих листьев. Весь пейзаж сиял золотом с отблеском красного пламени. Земля более не желала впитывать влагу, и даже маленький дождь образовывал грязь. Бывало, что стаи птиц в небе загораживали свет солнца. Желание проводить время на улице постепенно уменьшалось, вечера становились все холоднее, ветер продувал насквозь, и часто лил дождь. Солнце уже не палило, как летом, но дарило нежные ласковые лучи, небо чистое и лазурное, дул легкий прохладный ветерок. Лишь в воздухе чувствовалась сырость. Сад Ирем соответствовал своему названию: «Райский сад неописуемой красоты», все здесь было сказочным, чем-то восхитительным. Он радовал и глаз, и душу, тут было действительно уютно. Большие и маленькие кусты: розы, камелии и азалии. Прекрасные клумбы тюльпанов и хризантем, деревья олеандров, мимоз и сирени. Каждый был одет в тёплую одежду: султанши выбрали платья из более плотного материала, а также накидки, шехзаде же надели тёплые костюмы и тюрбаны, а маленькие Ибрагим и Атике были в тёплых комбинезонах и чепчиках такие милые булочки, правда, они милые до того момента, как заплачут. Дети кидались сухими листьями и играли в догонялки. Наигравшись вдоволь, они голодными вернулись во дворец. Я же осталась ненадолго. Несмотря на погоду, мне было хорошо и спокойно. Казалось, время остановилось, весь мир остановился. Хотелось лечь на землю и просто лежать. Не думать ни о чем, ни о ком. Не беспокоиться о мелочах, о будущем. Все эти мысли меня тяготили, я чувствовала себя в клетке из-за этого. Ведь что в той, что в этой, я имела так мало свободы. Возвращаясь к детям, я увидела впереди высокого парня. Он был одет бедно и непримечательно. Я бы не обратила на него внимание, но то, как он, оглядываясь во все стороны, куда-то торопился, меня немного напрягло. Аккуратно проследив, я вышла вслед к коридору. Одним глазом следя за стеной, заметила, что капюшон мужчины падает. Когда я узнала в нем Шехзаде Орхана, мои глаза расширились. Он остановился у стены, но недолго. Как только я отвернулась, что-то с грохотом открылось, глазком посмотрев на источник звука, я знатно офигела. Стена открылась и следом за парнем закрылась. Отходя от шока и любопытства, я подошла к той заветной стене. Пощупав ее, потрогав все углы, не смогла открыть. Я отошла немного подальше и просто стояла, смотря вперед. Глазами отчертив проход, который открывался, я стала нажимать и дергать каждый угол. В итоге так ничего и не получилось открыть. Постояв недолго, я решила пойти к детям, не то они, небось, ищут меня. Султанские дети занимались своими делами. О причине моей задержки они расспрашивать не стали, просто предложили поиграть с ними. Недолго думая, я начала размышлять, как бы мне уйти, чтобы и вопросов не было, и звездюлей не получить от мамаш. Я расположилась между люльками Ибрагима и Атике. Детки смирно спали, сопя своими носиками. Укрыв их пледом, стала у себя в голове составлять сценарии ухода. Меня окликнул голос Гевхерхан: — Араминта, можешь мне заплести волосы? Мы останемся у мамы до вечера, хочу, чтобы она удивилась моему наряду. — Конечно, госпожа. Причёсывая маленькую госпожу, которая нравилась мне больше всего из-за спокойного характера, я задумалась о том, какую причёску ей заплести. Остановив свой выбор на собранном пучке из косичек, я заплела две длинные передние пряди. Мягкие шелковистые каштановые волосы, работать с ними было очень приятно. Я собрала косички и оставшиеся волосы в тугой низкий пучок, беря тиару с жёлтыми камушками, примерила на голову Гевхерхан. — Нет, это не подходит. У вас есть ободки, Госпожа? — Да, в шкафу, и там в больших шкатулках украшения для волос. Открыв шкаф и взяв шкатулку, начала выбирать свисающие на лоб украшения, подобные часто носили Хатидже и Нурбану, если не ошибаюсь. Взяв тонкую цепь со свисающим зелёным камнем, я надела на причёску. Это выглядело великолепно, я сама не ожидала, что получится так красиво. — Араминта, да ты волшебница! Теперь ты лично будешь заплетать меня! — Скорее ведьма, — шёпотом отозвалась одна из служанок, однако госпожа услышала. — Как ты смеешь, Хатун? Оскорблять при мне мою няню и няню моих братьев и сестер? Это то же самое, что мне лично нанести оскорбление! — возмущённо и гневно, но не повышая тона, произнесла маленькая госпожа. — Разве тебя не учили дисциплине? В этот раз я накажу тебя легко, но в следующий раз будет хуже. Стража! — в покои вошли аги, не поднимая глаз, а я стояла, мягко говоря, в шоке. — Я приказываю наказать рабыню, как, пусть решает Джаннет калфа! Слуги взяли под руки служанку, которая пыталась вырываться. Я была в шоке и, поклонившись, произнесла: — Спасибо, госпожа, но не стоило из-за мелочей так наказывать. — Стоило, я давно замечала за хатун неподобающее поведение. Вспомнив про проход, я стала дальше думать, как можно скорее свалить. Потерев виски специально рядом с Гевхерхан, сделала тяжелый вздох. — Араминта, что с тобой? Не выспалась? — Да, моя Госпожа. Голова ужасно болит, видимо, в саду простудилась. — В таком случае отправляйся к себе. Выздоравливай скорее. — Благодарю, Госпожа, — поклонившись, вышла из покоев. Забежала в свою комнату рядом с покоями детей. Спеша, подняла матрас своей кровати и забрала мешочек. Пересчитала свои богатства: ещё при получении я обнаружила там триста акче и уже поделила на нужды, двести акче я оставлю, а сто потрачу на свой костюм. Быстро прибежав в ту стену, я стала нажимать на все камни. Но проход не поддавался мне. Я продолжала давить на булыжники, пока не увидела, что один из камней стоит криво. Одна сторона забита внутрь к остальным, а другая немного высовывается наружу. Она была высоко, достать не получалось. Я сделала два шага назад и со всех сил побежала и прыгнула наверх, тем самым нажала на тот камень. Со стеной ничего не происходило, но через две секунды она начала издавать странные звуки, а потом и вовсе стала немного открываться. Обрадовавшись, зашла в тайный проход и закрыла за собой. *** Я благодарила богов за то, что была в недорогих нарядах, а также за то, что мелкие будут у Кёсем. Витая у себя в голове, споткнулась о подол и, чуть не упав, я подумала: «Как же бесят эти платья, несколько лет пытаюсь привыкнуть, но безуспешно». Передо мной открылся длинный коридор, у начала которого стоял зажжённый факел; взяв его в руку, я быстрым шагом помчалась вперёд. Коридор был длинный, но явно не заброшенный. Видимо, этот Орхан постоянно сюда ходит, надо бы узнать, зачем. Спустя двадцать минут хождения я столкнулась с дверью. Открыв её без усилий, зажмурила глаза от солнца, оно не сильно светило из-за пасмурной погоды. По моим меркам было где-то три часа дня, так что, времени было много если что, Алёнушка меня прикроет. С самого выхода до леса видна тропинка. Пошла по ней, дорога была недолгая, составила около тридцати минут. Наконец дошла к месту назначения, это оказался огромный рынок, жизнь там так и бушевала, каждый торговался, покупая или продавая что-то. Дойдя до рынка, я прикрыла лицо платком и пошла рассматривать того, кто может мне помочь. Я подходила к продавцам тканей и расспрашивала, не знают ли кто портного или чужестранцев. Один продавец направил к некой Акджан Хатун, пройдя по маршруту, любезно нарисованному мне на листе, я увидела небольшой домик. После стука мне открыла женщина пятидесяти лет. Она была одета скорее как мужчина, нежели женщина. — Здравствуй, дочка, чем могу помочь? — Здравствуйте, это вы портная Акджан Хатун? — Да, это я, — с добродушной улыбкой ответила она. — Так ты хочешь сделать заказ? — она оглядела меня. — Я догадываюсь, зачем ты пришла, я ждала тебя, уже всё готово. Проходи же, не стой. Я в шоке взглянула, но последовала за ней. Небольшое помещение, уютно, мило. Увидев очень много: тканей, иголок, нитей и всякой приблуды для шитья, восторженно рассматривая и ощупывая приятные на ощупь ткани, я отвлеклась на голос. — Откуда ты, дочка? И какие тебе нужны шаровары? — Я гречанка из Греции. Мне б, чтобы никто их не заметил. И чтоб они были немного короче, натерпелась от длинных… — Я поняла. Пройдя к столу, она открыла ящик и достала альбом, листая страницы с эскизами, где присутствовали только штаны. — Вот. Она долистала до нужного эскиза, где была нарисована рубашка со слегка пышными рукавами. Штаны были широкими, со множеством складок, с внутренней стороны пришита дополнительная ткань по цвету кафтана, все это имитировало платье. Я восторженно посмотрела, да, это то, что мне нужно. — Нравится? — Очень, — но быстро опомнившись, я поняла, что цена будет немалая, плюс ещё ткани здесь только качественные. — Не бойся, больше шестидесяти с тебя не возьму! Я удивлённо уставилась на неё: за такое?! Так мало?! — Я вижу, душа у тебя добрая, если захочешь, ещё могу что-то сшить. — Я могу нарисовать эскиз? — Конечно, девочка. Я, быстро нарисовав выкройку носков, отдала ей. — Интересно, я сделаю это. Подожди часок, я свяжу. — Хорошо, сколько это будет стоить? — Десять акче. Я подождала около сорока минут, и она отдала мне одну пару носков из тёплой ткани. — Спасибо вам большое! Когда костюм будет готов? — Я же сказала, всё готово. Я застыла в шоке, а она открыла шкаф и достала стопку вещей. Расправила один наряд, и это оказался кафтан молочного цвета и такие же штаны, а кафтан был светлее. Она подозвала меня. — Вот, потрогай ткань, должна подойти. Я потрогала; на ощупь было всё так, как я представляла, а размер вроде тоже был мой. — Так ты берёшь? — Да, конечно. Она завернула мне стопку одежды и носки в коричневую ткань и вручила прямо в руки. Я достала девяносто акче из кармана и отдала ей. — Ты дала на десять больше. — Оставьте себе, Акджан Хатун! Вы очень меня выручили, это как личная благодарность. — Спасибо тебе, дочка! Я уже думала уходить, как опомнилась. — Как вы узнали, что я приду, и сшили заранее? — Я гадаю на песке, он сказал мне, что ты придёшь, а теперь поторопись, вернуться у тебя мало времени! — Спасибо большое. Выйдя, я поняла, что уже правда скоро начнёт темнеть, поэтому быстро отправилась во дворец. Пока я дошла, уже почти стемнело. Я вспомнила об Орхане: «Надеюсь, он уже вернулся». Открыв деревянную дверь, я взяла зажжённый факел и тихо пошла по длинному коридору, неспешно освещая путь, и только сейчас заметила небольшие зазоры меж стеной и крышей, из которых падал свет. Пройдя к коридору, мне показалось, что за мной кто-то шёл, я остановилась. Прислушалась. — Кто зд… Не успела я договорить, как у меня вытолкнули факел из правой руки, а кулёк с одеждой я выронила от испуга. Одной рукой меня прижали к стене, а второй закрыли рот. Факел почему-то погас, а я была до смерти испугана. — Что ты здесь делаешь, Хатун? — шёпотом прозвучал мужской голос. Я узнала этот голос, это был Орхан. Он был в непозволительной близости, я почувствовала дыхание возле своей щеки, сердце бешено заколотилось, а дыхание участилось. На лбу выступили капли пота, его лицо уже освещал еле горящий факел. Когда захотела ответить, вспомнила, у меня же был заткнут рот. Чёрт возьми! Придумав гениальный план, я перешла к его выполнению: выпихнув язык между губ, я облизала его ладонь, она была солёной. Он резко отдёрнул руку и брезгливо обтер об себя, но не отпустил. — Так что ты здесь делаешь? — холодно спросил он. — Разве рабыням не запрещено выходить из дворца? — Я. Ну… Это не твоё дело! И я не рабыня! — возмущённо ответила я. — Не зли меня, Хатун! Как ты смеешь обращаться ко мне в таком тоне? — я задрожала от подобного обращения. — Не скажешь, я разрежу твой пакет и тебя, а после выброшу в Босфор! — Я ходила на рынок за покупакми, — призналась я. — Я тебе не верю, чем докажешь, что не следила за мной? — Я… Ну. Я не знаю, мне нечем доказать. Посмотри мешок, там правда одежда, — он открыл, одним взглядом посмотрел и сразу закрыл. — Ладно, поверю тебе, но будь осторожна, проболтаешься обо мне — без головы останешься, — он взглянул на моё лицо и отвернулся. — А я, так уж и быть, не расскажу никому, что ты шастала по рынку, и даже тебя прикрою если что, и это будет нашим с тобой секретом, ты согласна? «Будто у меня есть выбор». — Да, я согласна. *** Уложив детей спать, я побежала в хамам. Хочу выглядеть перед Османом потрясающе, чтобы он уж точно был со мной. Надела свой новый наряд, распустила волосы, накрасилась, чем есть. Набила живот, чтобы потом желудок не тревожил и не позорил меня. За все это время придумала столько сценариев в голове: как мы встретимся, как будем смотреть на луну, поговорим обо всем на свете. Заранее придумала всякие умные ответы, дабы не выглядеть безграмотной. Тайно выйдя в сад, спешно побежала в сторону маленького фонтана. Он говорил, что там недалеко есть беседка, но его я почему-то не видела. Неподалёку услышала чьи-то голоса, сперва подумала, что это садовники или стражники бродят. Спрятавшись за кустом, стала ждать, когда голоса прекратятся, но они не замолкали. В какой-то момент послышался и женский голос. Внимательно прислушавшись, поняла, откуда они идут. Тихо подойдя к молодым деревьям, увидела беседку. Осман ее имел в виду? Видимо, да, она ведь находится рядом с маленьким фонтаном. Я хотела было побежать к Шехзаде, но меня остановил женский голос. Кто-то вышел из тени дерева на лунный свет, тогда лицо девушки осветило. Присмотревшись, увидела, что это Мелексима, счастливая, улыбающаяся. Стоит, приклеившись к Осману. Внезапно настроение упало, блеск в глазах пропал. Мое сердце замерло, а комок стал внезапно поступать в горло. — Шехзаде, вы очень смелый! — восклицала девушка. — Я не мог стоять в стороне. Думаю, каждый бы так поступил. — Неправда, мой Шехзаде. Один вы заслуживаете славу и успех! — Я рад, что ты у меня есть, Мелексима, — смотря в глаза наложницы, произнес он. «Я рад, что ты у меня есть, Мелексима», — пронеслось у меня в голове. Значит, вот так? Почему же мне никогда ни в чем не везет? Я что, совершила тяжкий грех в прошлой жизни? Взглянув на Османа, увидела его счастливые сверкающие глаза. Он смотрел на Мелексиму не так, как на меня. Видимо, им суждено быть вместе… Возвращаясь к себе в комнату, решила зайти в музыкальное помещение. Подошла к арфе и провела руками по ней. Сев на стульчик рядом, стала думать, что бы поиграть, лишь бы облегчить себе обиду. Тяжело вздохнув, поднесла руки к арфе. Сыграть решила кельтскую музыку. Она больше всех мне нравится, играя ее, чувствую себя в сказочном мире, где все прекрасно и хорошо. Этой мелодии меня научила учительница, долго я упрашивала ее об этом. Добившись своего, часто трезвонила именно эту музыку. ( https://youtu.be/AJjZj3ll-sk ) - Игра на арфе. Спустя полчаса игры я чувствовала легкость. Мое настроение немного поднялось, и словно груз с души упал. Однако у меня было какое-то тревожное чувство, не могла все никак понять, из-за чего же? Боковым зрением увидела движения около двери. Смотреть туда не осмеливалась, а просто продумывало, как можно избежать страшных последствий. Побежит или попробует нанести вред, я возьму стоящую рядом вазу и херакну по голове. Если он будет вооружен, то попробую убежать. Медленно повернув голову в сторону движения, совсем не ожидала увидеть этого человека. Резко остановившись, хотела встать и поклониться. Он подошел ближе, осмотрел сначала меня, потом инструмент. — Долго играешь на арфе? — тихо спросил он. — Два года, мой Господин. — У тебя хорошо получается, сыграй мне ту, что играла минуту назад, — он встал по левую сторону от меня и просто ждал. Взяв себя в руки, я продолжила мелодию. Он стоял почти неподвижно, хоть я и не видела, казалось, он внимательно слушал музыку. Спустя еще полчаса закончила играть. — Моя покойная Хасеки тоже играла на арфе, — вдруг начал он. — Она не была идеальной, не была ангелом, но с ней мне было хорошо. Она была мне близким человеком. — Почему была? — встряла я. — Она умерла во время родов. Семнадцать лет прошло уже… Какая еще Хасеки? У него, помимо Кесем и Махфирузе, еще кто-то был? Ничего себе, в сериале, да и в интернете не видела ничего подобного. — Получается, у вас от нее остался только ребёнок? — Получается, да. Их двое, Абиде и Орхан. Думаю, ты слышала о них? Такого услышать я не ожидала совсем. Мало того, что я удивлена тем, что есть еще некая Абиде. Так самое важное то, что Орхан — сын той умершей Хасеки! Доброе утро! Это я так перевернула весь сериальный мир? Очень надеюсь, что нет. — Да, Повелитель. Интересно, как звали эту неизвестную девушку?