Самое жестокое одиночество — это одиночество сердца Пьер Буаст.
***
Я лежала у себя в постели и просто смотрела в потолок. Я размышляла обо всем на свете, всем, что произошло со мной. Как-то быстро проходит время с того момента, как проснулась в этом мире. Много что случилось за эти три года, даже не верится, стала нянькой королевских кровей. Хотя недавно только стояла, жалко моля о капле воды, на рынке. Стоило мне вспомнить, что скоро я уеду, приплыло множество мыслей, разных-разных. Если Орхан едет в санджак, нет, то есть существует в этом мире, поменяются ли события, что должны произойти? Глупая, они уже меняются… Они идут, но плюсом создаются новые, что и напрягает. Отбросив все дурацкие мысли, я стала собираться на завтрак. Надела новый лиловый наряд, что отдали только вчера. После зарплаты я сразу же отправилась к портнихе. Старые привычки дают о себе знать. В прошлой жизни ни разу после двух-трех раз одну и ту же одежду не пялила. Платье было легкое, простое. Посередине красивые узорные кружева, декольте совсем не открытое. Накидка того же цвета, больше ничего лишнего. Из украшений решила ничего не надевать, хотя практически и нечего. Бродя по коридорам, я случайно вспомнила о Сафие, Халиме. Остановившись, я поняла, что они как-то совсем подозрительно замолкли. Редко их встретишь в стенах дворца. За время, что я здесь, видела их от силы раз пять. Надо быть всегда настороже.***
— Араминта, возьми Ибрагима, а Эдже Атике. Мы идем к Повелителю, нужно навестить его и попросить разрешение по делу Орхана. Подняв на руки мальчика, я удобно его расположила для себя и для него у груди. Плетясь сзади Госпожи вместе с калфой, весело прибыли к главным покоям Топ-Капы. Руки адски устали держать уже достаточно крупного Шехзаде. Единственной радостью было то, что он всю дорогу молча лежал и смотрел на меня. После разрешения мы вошли в покои. Просто сказать «роскошные покои», это еще мягко. Апартаменты Султана были огромны. Внутри было много чего дорогого, все здесь было золотое, богатое, изящное и великолепное. Даже притронуться кончиком пальца посчитала бы грехом. В глаза сразу бросилась огромная кровать с бордовым балдахином. Зеркало в раме в полный рост, а это здесь могут позволить лишь богачи. Много подсвечников, от которых веяло приятным ароматом. Большой балкон, с которого было видно Босфор и город. Это было заметно из открытых дверей, которые расположились около рабочего стола Султана. Стоял книжный шкаф, небольшой, но вместительный. Сам Повелитель же сидел на диване, который стоял по правую сторону, сразу как войдешь в покои. Мужчина был молодым, красивым и статным. Высокий, среднего телосложения, брюнет. В ту ночь я плохо рассмотрела его. Повелитель держал в руках лист пергамента, который он отложил сразу, как заметил нас. Главная Хасеки села рядом со своим мужем и спросила о его самочувствии. Госпожа выглядела обеспокоенной, она правда переживала за него. Султан, как увидел её, засиял, она действительно путеводная звезда для него. Повелитель положил её руку в свою и подарил возлюбленной улыбку. После он посмотрел на своих младших детей, и тогда его руки сразу потянулись к ним. Атике расположили у матери, а Ибрагима на правой ноге отца. Если забыть про дворец, гарем, политику, войну, интриги, а точнее забыть весь мир, то можно подумать, что они обычная любящая семья, которае ни в чем не нуждается, ни о чем не волнуется, не думает от завтрашнем дне. Мечта каждого живущего во дворце человека. — Повелитель, вы приняли лекарства, что принесли утром? — поинтересовалась Кёсем. — Да, выпил, — не отвлекаясь от игр с детьми, ответил он. — Позже принесут еще, Ахмед. Принимай все через дегустатора, которого я приставила тебе, он же ходит за тобой весь день? — Да, Кёсем, давай сейчас не будем об этом? — Повелитель, я понимаю, вы устали, однако нужно быть внимательным ко всему. Даже если Я отправляю лекарства, принимай их только после дегустатора, — она говорила правду: по дороге может произойти что угодно. — Кёсем, дорогая, я буду выполнять твои приказы, только прошу, давай закроем эту тему, — строя кошачьи глазки, проговорил Султан. Хасеки убрала руки от Повелителя и села в более серьезную позу. Видимо, намечалась следующая важная тема. Ахмед почуяв это и настороженно посмотрел на свою Госпожу. — Орхан. Он уже вырос, многое в жизни понимает. Шехзаде умен, хорош в стрельбе, силён в боях на мечах и не только. Милостив, но справедлив. Считаю, его уже пора отправлять в санджак. Что ты думаешь по этому поводу? Кёсем так убедительно говорила, что не то что мы, слуги поверили, думаю, Султан не устоит и даст согласие. Ахмед отвел глаза и посмотрел в сторону балкона. Он задумался, он анализировал. Минуты три стояла гробовая тишина, пока ее не нарушило предательское урчание моего живота. Все уставились на меня, мне оставалось стоять с краснеющим лицом. — Выйдите все, мы с Хасеки побеседуем на балконе, — отрезал Повелитель***
За поворотом в другую сторону я увидела Османа, он шёл ко мне навстречу. Сперва подумала, ну и пусть, но с каждым шагом вперёд появлялось странное чувство внутри. Казалось, сердце стало чаще биться, а живот начал бурчать. Ноги стали путаться в подоле платья, потому поспешила сбавить скорость. — Шехзаде, — я поклонилась. Он все шёл, даже не смотря на меня. Когда между нами оставалось два шага, Осман резко остановился. Мы встретились взглядами, но лишь на секунду. Я опустила глаза, и они устремились на его руки. На ладонях он держал серебряную заколку, украшенную сиреневыми цветами. — Араминта Хатун, как мои младшие сестры и братья, в хорошем настроении? Сегодня я к ним не заходил… — последнее он произнес так глухо, словно говорил это себе. — Да, Шехзаде, — хотелось сказать еще что-нибудь, чтобы разговор затянулся ещё на немного. — Слава Аллаху… Я пойду, — он ушёл, быстро и не оглядываясь. Я стояла на этом же месте, и идти куда-либо совсем не хотелось. Не понимаю, чего я ожидала? Что он будет с распростёртыми руками меня встречать? Но все же он оказывал знаки внимания, на свидание пригласил, а потом так быстро все забыл? Ловелас хренов.***
Мирно обходя извилистые, словно лабиринт, коридоры, я начала замечать, что задумалась о том, что лабиринт больше в моей голове. Каждый раз пытаясь найти ответ, как избавиться от ненавистных мне кошмаров, я заходила в тупик. Ложась ночью на кровать, мне до ужаса хотелось уснуть и проспать весь год, а то и больше. Кошмары мучили меня изо дня в день, и иногда единственное, о чём я мечтала, это чтобы всё закончилось. Точнее нет, не всё, жизнь при дворе меня устраивала: как бы я ни уставала, мне здесь нравится. Пусть иногда и страшно из-за того, что по углам таятся смерти девушек, в эти моменты у меня мелькала мысль, что в один прекрасный (а может, и нет) день на их месте могу оказаться я, но смысл ускользнет быстро, незаметно, но тонкий липкий слой страха на душе останется, словно осадок некачественного пакетика чая, заваренный кипятком. Кошмары — это то, о чём мне хотелось забыть и больше не вспоминать. Я помню тот день, когда я наконец выспалась, в тот день мне было хорошо, как никогда. А направлялась я на ужин очень уставшая, силы на исходе, но поесть необходимо. Сегодня последнее, что я хочу, это ужинать в главном зале. Весь день прошёл мутно и скучно, учитывая то, что в последние три дня меня не сильно нагружали, как я поняла по приказу Кёсем, дабы перед поездкой я отдохнула. Ехать мне совсем не хотелось, но у меня нет выбора: властолюбивая Султанша, у которой на данный момент ещё горячее и светлое сердце, решила ещё задолго до разрешения Повелителя отправить старшего Шехзаде в санджак Сарухан. И вот меня вызвала, точнее не вызвала, а вызвали Кёсем Султан и сам Могучий Властелин, Повелитель Османских земель. Я прекрасно знаю почему, откуда я знаю? Да потому, что иду рядом со своим будущим грёбаным начальником! Которая начнёт меня шмонать туда-сюда за поручениями очень скоро. Пока мы спускались по деревянной лестнице гарема, на меня и Джайлен Хатун бросались удивлённые взгляды. Что я думаю об этих взглядах? Мне абсолютно плевать. Зайдя в роскошные главные покои Топкапы, я спешно склонила голову, как и Джайлен Хатун, и лишь через минуту, когда Джайлен Хатун толкнула меня в бок, что было весьма больно, я произнесла короткое тихое «Ой!» Подняв взгляд, конечно же, я знала, знала, что сейчас нас известят о том, что Шехзаде Орхан поедет в Манису, а мы будем его верными служанками, а почему же я это знала? Конечно же, не из-за того, что я умная (хотя я и вправду умная), а потому что присутствовала на их разговоре о приказе повелителя отправить Наследного Шехзаде в Главный Санджак всего день назад, на что он подготовил личный приказ, который гласит что, что Шехзаде будет-таки отправлен в Манису, да, именно в Манису, но это пока. Я наконец узрела Повелителя. Я решила не задумываться, дабы опять не произошло постыдных ситуаций. — Джайлен Хатун, Араминта Хатун, — с кивком! Кивком головы! Мать вашу! Произнесла Кёсем! Сама Кёсем султан! Сегодня что, конец света? — Джайлен Хатун, — также совсем чуть склонил голову Повелитель, что было совсем не по статусу, скорее он сделал это в дань уважения. — Могу спросить, как ты? Я так же, как и он, рад тебя видеть, надеюсь, ты в добром здравии? Какие были планы на жизнь? Как жила всё это время? — Я здорова, счастлива, что снова смогу увидеться с Шехзаде, оставшуюся жизнь хочу посвятить исключительно ему, благодаря вам жила я просто отлично, спасибо вам, повелитель, — учтиво ответила женщина. — Я был очень удивлён, когда Кёсем Султан сообщила мне о том, что замуж ты не вышла: помнится мне, сотни беев, пашей и визирей стояли в очереди, чтобы получить твоё сердце. Неужели ни один кандидат не пришёлся тебе по нраву? — Что вы, Повелитель, — смущённо сказала женщина. — Вы мне льстите, да и когда это было, замуж я никогда особо не хотела, после того как я нянчила Шехзаде Орхана, да хранит его Аллах, детей мне тоже не хотелось, мне хватало его, — с добродушной улыбкой произнесла Джайлен. — Неужели он так сбил твоё желание завести и своё счастье? Настолько был капризен? — со смешком сказал Султан. — Что вы, Шехзаде Орхан с детства всегда был спокоен, почти и не плакал никогда, всегда был спокойным и рассудительным, во дворце я пока с ним лично не виделась, догадываюсь, что он и не знает о моём приезде, но наблюдала за ним несколько раз, могу сказать, что на вид он всё такой же спокойный, вырос, стал красив, возмужал, — поясняла Хатун. — Но почему же ты разбила тысячи сердец, отказав им, и так и не завела детей? — с явным интересом спросил Повелитель. — Дело в том, что я выбрала путешествия по миру, Повелитель: за эти годы я побывала во многих местах, а когда вспомнила о семье и замужестве, было уже поздно, да и не задело меня это, я отдала свои знание и воспитание Шехзаде. — Я рад слышать, что эти годы ты была счастлива, пусть и своеобразно, а также спасибо тебе за воспитание моего сына, он действительно вырос достойным Шехзаде, думаю, это явная часть твоего вклада. Ты заменила ему мать, — с ноткой грусти на последних словах произнёс Султан. — Благодарю вас повелитель, я старалась, чтобы Шехзаде не травмировался, но мать ему никто не заменит, также благодарю вас за то, что вы сделали немалое подношение мне после моего ухода. Надеюсь, Шехзаде не сердится и будет рад меня видеть. — Уверен, он не держит на тебя зла, да и будет рад тебя видеть, — выдержав короткую паузу, он также добавил: — Ты наверняка уже знаешь обо всём и уже согласилась, судя по твоим прежним словам. Я благодарен, что ты согласилась на мою просьбу и просьбу Кёсем Султан. — Что вы, Повелитель, мне совсем не трудно. Весь их диалог я просто внимательно слушала их, обо мне даже не вспоминали за это время до этого момента. — А вот насчёт Араминты Хатун — он обратил взгляд на меня, чего не делал всё это время, а я же в свою очередь наконец обратила внимание на него. — Знаешь ли ты, Хатун, для чего я тебя позвал? «Надеюсь, не для хальвета, хотя тюрьма это просто комната, а учитывая то, что у них такого нет, я бы крупно влипла. Так, Араминта, нужно строить дурочку, а ты это умеешь». — Нет, Повелитель, мне не сообщили. Я получила одобрительные взгляды со стороны Кёсем и Джайлен. — Могу сообщить, что ты отправишься в Санджак вместе с Шехзаде Орханом и Джайлен Хатун, а там станешь правой рукой Джайлен Хатун. Эта огромная честь выпала тебе не случайно: всё это время ты служила верой и правдой Кёсем Султан, и это твоя награда. Ты должна будешь выполнять все поручения Джайлен, а также преданно служить мне и Шехзаде. Ты готова взять эту ношу? — серьёзно проговорил Султан. «Что за риторический вопрос, я же не дура, прекрасно понимаю, что у меня нет выбора». — Это великая честь для меня, Повелитель. Пусть я солгала, но это во благо, по крайней мере, мне. Нервно теребя юбку, я задумалась: а что мне делать в знак благодарности? Подошла, села на колени, поцеловала подол, накидки, получила похвальные взгляды, всё, теперь можно и яду отпить. — Внимание! Шехзаде Орхан! — голос стражника, защищающего Султанские покои, донёсся до меня смутно, но чётко, выводя из апатичного состояния. Зашёл Орхан, ну всё, недолго песенка играла. Как всегда выглядит непоколебимым, спокойным, взгляд цепкий, думает, его здесь ждут палачи? Тут взгляд коснулся Джайлен Хатун, от чего глаза блеснули радостью, а после его глаза устремились ко мне, но что в них, было мне неведомо, так как меня пихнули в бок, от чего я опять же вспомнила о поклоне. — Отец, — донёсся до меня уважительный голос. — Кёсем Султан. — Орхан, — добродушным голосом сказал Султан. — Я рад тебя видеть, как ты? Здоровье? Учёба? Искендер хвалит тебя, говорит, что ещё немного, и станешь лучше него и меня в твоём возрасте. На лице Султана была мягкая улыбка, а в глазах чётко проявлялись гордость и капля грусти. — Всё хорошо, Повелитель, молюсь о вашем здоровье. Да, стрелять из лука мне пришлось по душе ещё в детстве, вы и сами это знаете, с остальным тоже всё хорошо. — Раз тебе всё еще нравится стрелять, в скором времени съездим на охоту, посмотрим, насколько хорошо ты стреляешь. Взгляд Орхана был переведён на Кёсем, которая всё это время так же смотрела на него с мягкой улыбкой. — Кёсем Султан, — всё так же уважительно произнёс Орхан. — Вы как? — Хвала Аллаху, всё хорошо, Шехзаде. — Отец, — Орхан выдержал небольшую паузу. — Зачем вы меня позвали? — Ты уже понял, что я позвал тебя не просто так. Я бескрайне доверяю тебе, знаю также, что ты трудолюбив, смел, силён, умён, я рад, что ты вырос таким… Хорошим человеком, Орхан, твоя мать бы тобою гордилась, — серьёзно говорил Султан. — Ты взрослый, тебе уже семнадцать лет. Я хочу сообщить тебе, что я написал указ, где сообщается всему Стамбулу, что ты отправляешься в санджак Сарухан. К началу весны ты отправишься туда в качестве наместника, дабы обучаться править и развивать качества наследного Шехзаде. Также с тобой отправится Джайлен Хатун, — он указал рукой на тепло улыбающуюся женщину. — В качестве управляющей твоего Гарема, который на днях она будет собирать. Араминта Хатун, — на этот раз рука Султана указала на меня. — Она отправится с тобой в качестве правой руки Джайлен Хатун. С тобой также отправится твой верный друг Эмре, а еще, как и положено, стража, гарем, твоя фаворитка Эмине Хатун, слуги и повара. Можешь поздороваться с Джайлен Хатун, — наконец-то дал дозволение Султан, от чего Шехзаде буквально подпрыгнул и подошёл к своей молочной матери и… О господь помилуй! Он улыбается! Сегодня точно конец света! — Джайлен Хатун, я очень рад вас видеть, — произнеся это, Орхан сделал то, что совсем ему не по статусу: поцеловал руку женщине и приложил её ко лбу, она же в свою очередь позволила сделать это в знак благословения. Женщина заулыбалась, а глаза засветились ярче всех драгоценных камней в мире, от чего улыбка на моём лице сама поползла вверх. — Орхан, — на восхищённом выдохе произнесла женщина. — Как ты вырос. Изменился, но глаза всё того маленького доброго мальчика… Но остался таким же смелым. Уже совсем большой. Стал ещё больше похож на мать. «Какие к чёрту добрые?! Она слепа, что ли?!» — Зато вы совсем не изменились. К колдуньям ходили, чтобы сохранить вечную молодость? Женщина залилась краской на лестные речи молодого парня. «Тоже мне, ловелас недоделанный! Теперь-то понятно, почему по нему полгарема-то сохнет!» Осознание пришло довольно скоро: временно нужно обходить его стороной, навряд ли он меня по головке погладит за такие новости. — Госпожа, думаю, мне нужно смотреть за детьми, с вашего позволения и позволения Повелителя я пойду? Мне кивнули. Направившись по коридору, я опять погрузилась в размышления. Смышлёность не раз мне спасала жизнь, надеюсь, она будет выручать меня всегда. Надо бы поговорить с Алёной и идти к детям.***
Наконец-то собравшись с силами на серьёзный разговор с Алёной, я шла по извилистым коридорам. Алёну я давно не видела из-за огромного количества дел, которые всячески отвлекали меня от встречи с подружкой. Сказать честно, я правда переживала, так как Алёна совсем не знала о череде событий, произошедших за этот месяц. Я наконец-то призналась самой себе в том, что она — тот человек, которым я дорожу здесь больше всего, и именно она помогла не сойти с ума за все эти три года, что я здесь нахожусь. Я бы хотела посоветовать её как наложницу для Орхана Кёсем или же Джайлен, но я никогда так не поступлю с ней только из-за того, что хочу, чтобы она была рядом, да и любит она совсем другого. Как говорится, «Ценим когда теряем», мой любимый Егор Крид, был бы он здесь Шехзаде, то я бы сразу согласилась быть его наложницей, а там и до Султанши недалеко идти. Думая, где найти более-менее «приватное» место для душевного разговора, по пути в главный зал я заметила небольшую подсобку, а самое интересное, что она заброшенная и в ней ничего нет, надо будет взять на заметку. И, войдя в главный зал, я не заметила ничего необычного, всё так же, как и всегда. Даже скучно немного. Хотя не немного, очень скучно, а сплетни не меняются. И вот на одной подушке восседала моя Принцесса со скучающим взглядом, она повернула голову в бок, чтобы посмотреть причину вспыхнувшего звука, и, разглядев обычные сплетни двух наложниц, отвернула взгляд обратно, утыкаясь в книгу. Я плюхнулась на подушку, располагаясь на небольшом расстоянии от Алёнушки; она же наконец-то подняла свой бесстрастный взгляд, который тут же вспыхнул радостью и счастьем от встречи с вечно пропадающей мной. — Араминта, боже! Где тебя носило?! Я уже думала, что ты мне чудилась всё это время! Я так рада тебя видеть! — тут же навалилась девушка, чуть ли не уронив меня. — Алёна, Господи! Ты, видимо, уже не просто с младшим Шехзаде кокетничаешь, а тренируешься, откуда в тебе столько сил? Ты же меня сейчас убьёшь своими объятиями! — недовольно пробурчала я, все же стискивая подругу в объятьях. — Прости. Я просто рада тебя видеть! — восторженно сказала рыжая. — А то я не поняла! — ухмыльнувшись, ответила я. — Рассказывай, что у тебя нового? Как там старшие Шехзаде, — поиграв плечами, намекнула рыжая девушка, надеясь на то, что у меня за это время произошло хоть что-то интересное. — Давай отойдём кое-куда, там безопаснее. Алёна кивнула, и мы направились в подсобку. Уже усевшись на софу, Алёна повторила свой вопрос. — Ну так что у тебя с Шехзаде? — Смотря о ком ты говоришь, — хмыкнула я. — Об Османе, конечно же! О ком ещё? — уверенность сменилась растерянностью на лице рыжей. — С ним всё кончено. Он оказался не таким, как я думала, — тихо проговорила я, так как если кто-нибудь услышит, то мне отрубят голову. — Как же так?! — слишком громко от удивления воскликнула Алёна. — Ой, прости! Но он же казался таким хорошим. — Он любит Мелексиму, а не меня. Я не буду лезть в чужие отношения, вон пускай уезжает с ним, рожает ему и делает всё, что угодно, мне уже всё равно. — Араминта! Он тебе нравится, у него к тебе симпатия, так не упускай шанс! — сделала и так очевидные выводы моя подруга. — Отказываться от своей любви из-за одного «препятствия» глупо! Когда у тебя такая перспектива! — Тут ты не права, — не согласилась я. — О чём это ты? — непонимающе спросила рыжая. — Ха! За последний месяц столько всего навалилось, что я даже не смогла тебе рассказать. Пока я пересказывала события последнего месяца, Алёна то удивлённо прикрывала рот, то взвизгивала от прилива эмоций, иногда казалось, что она умрёт от шокового состояния, а иногда, что её глаза вылезут из орбит. — Серьёзно?! В санджак?! С Орханом?! — Прости, что так поздно сообщаю, я хотела рассказать раньше, и прости, что бросаю тебя здесь, — я пристыженно отвела взгляд, искренне сожалея о поступке, что изменить мне не под силу. — Ты издеваешься?! — чуть ли не подпрыгнула Алёна от возбуждения. — Да это же такие возможности! Ты можешь стать его Хасеки! Или в худшем случае казначеем гарема! — Кто о чём, а ты об одном, — беспристрастно хмыкнула я. — Ну да! О чём ещё, я хочу жить хорошо, а любовь — это приятное преимущество. Не беспокойся, я не сержусь, ещё увидимся, думаю, ты будешь приезжать. Будешь же? — сначала утвердительно сказала девушка, а потом задала вопрос с бегающими глазками. — Конечно, только ради тебя! У нас ещё есть время до весны! Ладно, мне пора бежать! Ещё увидимся! Мы обнялись на прощание, и я направилась к детям.***
Дети… Как им объяснить, что я уезжаю, когда совсем недавно Баязет и Касым разговаривали обо мне с Кёсем, называя любимой няней? Я тогда так растрогалась, что едва сдерживала слёзы. Решила я пройтись через гарем к детям, пособирать новых слухов как развлечение. Но остановилась от до боли знакомого голоса. — Девушки, у меня для вас важная новость! — красивый, сильный, властный голос эхом пронёсся по гарему. «Опаньки, притормозим-ка». — Моё имя Джайлен Хатун, пока я буду служить в дворце Топ-капы, но скоро уеду во дворец Манисы вместе с наследным Шехзаде! — чётко и коротко. По гарему пошёл шёпот, от чего Джайлен яростно стукнула костылём. — Всем тихо! Шехзаде Орхан весной отправится в санджак Сарухан, за месяц до этого мы отберём девушек в его Гарем! «Ну конечно, как я сразу не догадалась». Я разочарованно вздохнула и дальше поплелась к детям. Тяжёлые резные двери отворились, и я вошла. Лишь пару шагов, и меня уже встретили тёплые объятия от самых маленьких. — Араминта, где ты была?! Тебя вчера целый день не было! — возмущённо, но с нотками радости выпалил Касым. — Шехзаде, я была на больничном, у меня были мигрени, — отмазалась я — Благо я быстро оправилась! И готова снова с вами играть! — Дети сразу же побежали за игрушками, а я спокойно выдохнула, надеясь хоть на пару секунду забыть, что меня скоро ждёт, и думать, что всё как и раньше. Я подошла к Атике и Ибрагиму, которые сидели на кровати, играясь с деревянными погремушками. Я рассердилась: кто в здравом уме будет оставлять маленьких детей одних на кровати?! Я подошла к Мураду, который читал, книгу, намереваясь задать интересующий вопрос. — Шехзаде, — я сделала небольшой поклон. — Могу я поинтересоваться, кто со вчерашнего дня следил за Атике и Ибрагимом? — Айлин Хатун следила за ними во время твоего больничного, — сначала бесстрастно произнёс Шехзаде, а позже поднял взгляд и увидел моё чуть рассерженное лицо. — А что, ты чем-то недовольна? С сестрой и братом что-то не так? — уже обеспокоенно спросил мальчик. — Я немного недовольна, хотела бы поговорить с ней, не знаете, где она сейчас? — Она шла в главный зал, чтобы пообщаться с какой-то Хатун, насколько я знаю. Но ты не можешь уйти сейчас, тебе нужно следить за Атике и Ибрагимом. «Надо же, какой умный, а то я не знала». — Хорошо, поговорю с ней позже, — мило улыбнувшись, я пошла дальше играть с Атике и Ибрагимом. — Шехзаде Орхан, Шехзаде Осман и Шехзаде Мехмед! — громко огласил стражник. «Вот всё бы хорошо, если бы без первых двух». Осман сразу же уселся рядом с Ханзаде и Фатьмой, бурно обсуждая что-то с улыбкой; когда я смотрела на него, сердце кровью обливалось, но я сразу одёрнула себя от этих мыслей. Мехмед сел играть с Касымом и Баязетом, улыбаясь и подавляя смешки от рассуждений маленьких Шехзаде, дабы они не обиделись. Айше сидела и разговаривала с Гевхерхан, как с самой адекватной сестрой, Гевхерхан же в это время сидела и ждала, пока её волосы соберёт одна из нянь. Орхан сидел рядом с Мурадом, обсуждая книгу, что он читал, и делая выводы по ней. Вот почему все улыбаются, а у него как обычно серьёзное лицо, аж вмазать хочется, но несмотря на это, Мурад радовался его компании, видимо, всё же они его любят. — Да, Батур, очевидно, твой любимый герой? — потрепал Орхан Мурада за волосы. — Конечно, Батур! Он сильный, смелый и величественный! — радостно воскликнул Мурад. — Да? Вы очень похожи. — Я всё же заметила поднятый вверх уголок губ. — Хочешь сказать, я величественный? — произнёс Мурад, вздёрнув подбородок и выпрямив спину. — Глупец, что лезет в бой, не разобравшись! — произнёс Орхан, пытаясь подавить смех. В общем-то, у него вот получилось, а у меня нет, и я залилась смехом, пристыженно переводя взгляд на Ибрагима, который взял большой шар от погремушки в рот, что окончательно добило меня, и я заржала в полную силу. Все посмотрели на меня, как на дуру, но, переводя взгляд на Ибрагима, сами начинали ржать, а я-то думала, они покультурнее будут! Приятная какофония звуков постепенно утихала, и все продолжили заниматься своими делами. А я радовалась тому, что истинную причину моего смеха не раскрыли, несмотря на подозрительные приглядывания Орхана. Когда Ибрагима забрали Мехмед, Баязет и Касым, я осталась с Атике. Решив поиграть в самую лёгкую и занятную игру для детей, я закрыла лицо ладонями и, быстро отворив импровизированные шторки, произносила негромкое: — Ку-ку! Атике заулыбалась четырьмя зубами и захлопала в ладошки. Как это мило! А ведь раньше мне не нравились дети, видимо, верно говорят «Стерпится-слюбится». Из-за того, что я сидела в позе лотоса, мои ноги давно затекли как и моя спина. Так как ноги я не чувствовала, достать их было огромной проблемой, да ещё и это платье! Ненавижу их! И вот, проворачивая свой незаметный манёвр, я перевесила назад и упала, ударяясь об изголовье кровати. — Твою ж! Да чтоб ваши кровати водой унесло вместе с платьями! Чёрт их побери! На меня удивлённо уставились, в то время как Атике улыбалась и хлопала в ладоши, думая, что произошло что-то весёлое. Осман встал и подошёл к тахте, посмотрел на лежащую и злую меня и тихо произнёс: — Араминта, всё хорошо? Лекарь не нужен? «Ты ж мой сладкий! Вспомнил, что я существую! Нет, мой хороший, сейчас мне не только врач не нужен, сейчас мне никто не нужен, будьте добры, свалите все отсюда!» — Нет, Шехзаде, спасибо, врач не нужен, лекарь то есть! — сказала я, поднимаясь и садясь обратно. Он отошёл и сел обратно, как ни в чём не бывало продолжил разговор с сёстрами, всем быстро стало всё равно, и они дальше беседовали и игрались. Орхан чуть задержал взгляд и продолжил разговор с Мурадом. Я встала попить воды, и тут: — Араминта, подойди сюда! — Анна! Если не придешь сюда сию минуту, снова будешь наказана! — громкий рассерженный голос матери с первого этажа застал меня врасплох. — Мама, что случилось? — пытаясь подавить испуг, произнесла десятилетняя я. — Кто разбил эту вазу? — Мать пальцем указала на лежащие на полу осколки. — Мама, это не я, у меня целый день репетиторы, водитель привёз меня от репетитора испанского только что! Можете спросить! — непоколибимо ответила я, скрывая страх, что клубился в душе. — Значит, это, возможно, новая горничная. Если я узнаю, что ты солгала, будешь наказана, а сейчас иди в комнату и займись чем-нибудь полезным, — строго сказала мать. — Араминта! — повторный голос Мурада донёсся до меня, в глазах потемнело, и я присела на кровать. — Хатун, с тобой точно всё в порядке? — холодно бросил Орхан. — Да, Шехзаде, просто лёгкое головокружение, — отозвалась я, продолжив путь к кувшину с водой. Я подошла к софе, на которой сидели Мурад и Орхан; заметив меня, Мурад похлопал рядом с собой, усаживая меня по левый бок от своей персоны, справа сидел Орхан. — Араминта, ты хорошо читаешь на турецком? — учтиво спросил Мурад. Он что, намекал на то, что я туповата? — Конечно, Шехзаде, если бы я не умела читать на турецком, то не смогла бы читать вам сказки, — тепло сказала я. — Можешь прочитать этот отрывок и сказать, что о нём думаешь? — Мурад протянул мне какую-то книжку и указал на номер страницы, прося прочитать именно определенный отрывок. «Молодой Батур, не выдержав тоски от потери сестры и потери родины, бросился на врага. Яростно скача на своём пегом коне, он выпустил последнюю ядовитую стрелу в соперника, что погиб с ним в одну секунду, и от той же ядовитой стрелы». — Вот дебил! — сгоряча выпалила я, произнося «дебил» на русском. — Дебил? — ломано сказал Мурад. — Это кто? — Это. Это «молодец», да, молодец, на моём языке. Орхан непонимающе уставился, а Мурад сказал: — Я хорошо учусь, значит, я тоже дебил? Я задержала дыхание и, кажется, вся покраснела, но сдерживать смех еле удавалось, и через частые вздохи я произнесла: — Конечно. — Хатун, ты сказала, с тобой всё хорошо, мне кажется, у тебя аллергия на что-то. «На тебя». — Всё правда в порядке, просто в комнате жарко. И, прикрыв рот рукой, продолжала подавлять смех, пока Мурад непонимающе смотрел на меня. — Как считаешь, Батур поступил правильно? — поинтерсовался у меня Мурад, возвращаясь к изначальной теме. — Пусть и отважный, но это весьма глупый поступок: он защищал родину и честь сестры, но это было сделано сгоряча. Я бы на его месте отступила, собрала армию и лишь тогда напала на врага, а вот так сломя голову нестись в бой очень опрометчивый поступок, — выпалила я, после чего Мурад засмотрелся на стену и задумался о моих словах, что меня порадовало. — Считаешь, идти напролом не выход? — спустя несколько минут молчания Орхан подал голос, а в словах я чувствовала насмешку. — Именно так и считаю, — я язвительно улыбнулась, а Орхан ответил такой же улыбкой. — Sei troppo intelligente, il cranio non ti preme? (¿)— я растерянно захлопала глазами, не понимая, что и на каком языке он сказал. — Так, ладно! — я тряхнула головой, сменив тему. — Нужно уложить спать маленьких Султаншу и Шехзаде! — Tégy egy szívességet, tedd ágyba a belső babádat, (¿)— опять на каком-то непонятном языке сказал Орхан. — Да ты издеваешься, что ли?! — сказала я на русском и хлопнула по ляжкам, чтобы унять злость, а Орхан самодовольно улыбнулся. Няня, что играла с Касымом, Баязетом, Ибрагимом и Мехмедом, параллельно кидая влюблённые взгляды на Орхана, смущённо посмеивалась с последнего сказанного старшим Шехзаде предложения. — ¡Si eres tan inteligente, habla con tus libros y no conmigo! (¿) — яростно выпалила я и ушла к малышам, оставляя Орхана с недовольным выражением лица. Мурад же всё это время смотрел на перепалку и боялся вмешаться, но за ссорой также наблюдал ещё кое-кто. Уложив всех спать и прочитав сказку, я вылетела из покоев и собралась идти на ужин, как за спиной послышались шаги. Если это он пошёл за мной, то и ответить не смогу: вот кто-кто, а он точно страх внушает. Мало ли что надумал этот самонадеянный индюк? Я перешла на быстрый шаг и думала, как бы хорошо было бы сейчас стать невидимой. Но боги не выказали мне своей милости. Плечо отозвалось болью: крепкая рука, схватившая меня, силой приклеила меня к полу. Втянув воздух через зубы и сдержав слёзы, я всё же развернулась, поймав на себе холодный, раздражённый, но не злой взгляд. Цепкие голубые глаза заметили болезненное выражение лица, и рука тут же ослабила хватку. — Вечность планировала убегать от меня, как добыча на охоте? — Для тебя вечность — это пару секунд? — Да? Ты похожа на трусливую лань, что пытается укрыться от стрел охотника. — Отпусти, — я грубо дёрнулась, от чего плечо выскользнуло из цепких рук, отдавая лёгкой болью. «Блин! Теперь синяк же будет!» — Чего хочешь? Я последняя, кого бы Кёсем Султан осведомила о таком решении. Почему думаешь, что смогу ответить тебе? Осознание пришло не сразу, плечо, остывающее пульсирующей болью, затмило разум, я грубо разговариваю с Шехзаде. Это карается казнью. Он же в свою очередь думал, какие слова подобрать. — Хорошо. Только вот всё, что я хотел спросить, это не попросить ли мне, чтобы тебя отстранили от должности? Ты и сама не хочешь уезжать. На этот раз растерянный взгляд был уже у меня. И меня накрыл жуткий стыд. Если бы я знала, что он это скажет. Мне хотелось провалиться под землю прямо сейчас. — Даже если ты попросишь, Кёсем Султан этого не позволит сделать. А ты испортишь с ней отношения, лучше не стоит… — Хорошо. Сделаю, как ты просишь, — он развернулся и пошёл, лишь на секунду остановившись, когда до меня дошло тихое: — Прости за руку. Вот это денёк.***
Решили с детьми выйти в сад. На улице стояла прекрасная теплая погода. Мы думали сыграть в догонялки, но быстро забыли про это. Шехзаде Осман гулял по парку с Мелексимой. В сердце ёкнуло что-то. Все, блять, шоу начинается. Мы подошли к ним, когда они нас заметили. Мелексима сразу как заметила меня, подбежала. С улыбкой до ушей, сияющими глазами хлопала. У меня внутри было такое ощущение, непонятное, совсем непонятное. — Араминта, давно не виделись. Как ваши дни проходят? — Один сплошной стресс вокруг. — О Аллах, что вас беспокоит? — удивленно спросила она. — Да ничего необычного, что ни день, новое узнаю, — заметив взглд Османа, я постаралась на него не смотреть. — Но ведь это прекрасно, — Господи, какая она оптимистка, есть чему поучиться. Тут меня окликнули дети, позвали поскорее вглубь сада. Сосредоточиться на игре не получается никак. Все мысли были о Османе и Мелексиме, никак не могу забыть тот день, тот момент… «Тайно выйдя в сад, спешно побежала в сторону маленького фонтана. Он говорил, что там недалеко есть беседка, но его я почему-то не видела. Неподалёку услышала чьи-то голоса, сперва подумала, что это садовники или стражники бродят. Спрятавшись за кустом, стала ждать, когда голоса прекратятся, но они не замолкали. В какой-то момент послышался и женский голос. Внимательно прислушавшись, поняла, откуда они идут. Тихо подойдя к молодым деревьям, увидела беседку. Осман ее имел в виду? Видимо, да, она ведь находится рядом с маленьким фонтаном. Я хотела было побежать к Шехзаде, но меня остановил женский голос. Кто-то вышел из тени дерева на лунный свет, тогда лицо девушки осветило. Присмотревшись, увидела, что это Мелексима, счастливая, улыбающаяся. Стоит, приклеившись к Осману. Внезапно настроение упало, блеск в глазах пропал. Мое сердце замерло, а комок стал внезапно подступать к горлу. — Шехзаде, вы очень смелый! — восклицала девушка. — Я не мог стоять в стороне. Думаю, каждый бы так поступил. — Неправда, мой Шехзаде. Один вы заслуживаете славу и успех! — Я рад, что ты у меня есть, Мелексима, — смотря в глаза наложницы, произнес он». «Я рад, что ты у меня есть, Мелексима», — пронеслось у меня в голове». Я не хочу быть мелочной и обиженкой, но это правда обидно. То есть он с девушкой там хихикал хохокал, пока ждал меня, а раз я не пришла, то все, капут? Да и я дура, опоздала, еще и сама предложила не иметь никаких отношений. Сейчас стою ною. В боку резко стало больно; оглянувшись вокруг, заметила толпу детишек и Ханзаде, которая меня ущипнула. — Араминта, ты чего заснула? Задумалась о чём? — спросил мальчик. — Прошу прощения, Шехзаде Мурад и остальные. Прошлой ночью плохо спала, вот и мечтаю весь день о теплой кроватке, — глубоко зевнув, прижала ладонью рот. — Тогда ступай к себе, мы останемся с остальными нянями. Позже мы навестим тебя, — поглаживая по ладони, проговорила Гевхерхан. — Ну что вы, Госпожа… Я так не могу. Через три минуты уговаривания я все же ушла к себе. Не хотелось обманывать малышей, но сегодня реально нет настроения делать что-либо. Мне с детства привили, что я не достойна любви. Точнее, мне ее не показывали, никогда не говорили, что любят меня. Мама однажды сказала: «В мире нет любви. Ее не существует. Это всего лишь слова и красивая сказка». Тогда что же я чувствую к Осману? Влечение? Симпатию? Я никогда не была любима и сама не любила, так как же мне понять это? Лишь вопросы, ни одного ответа… Когда я проходила мимо гарема, звонкий голос заставил меня остановиться. Джаннет Калфа стояла посередине ташлыка и, смотря на девушек, начала: — Отныне Алёна будет жить на этаже фавориток. Она наложница Шехзаде Мехмеда впредь. Выбери себе двоих служанок, — сказала она, обведя руками гарем. — Хорошо, Джаннет Калфа. Но есть еще кое-что: я приняла ислам, Шехзаде дал мне новое имя — Назмие.