Труднее всего человеку дается то, что дается не ему. Михаил Жванецкий
***
Собираясь на завтрак, аппетита не было, но ходить как овощ нельзя. Игры с детьми будут выматывать, и мне нужны силы. К слову, меня до сих пор трясёт от новости, услышанной пять дней назад. Почему Алёна не сказала мне? Безусловно, мне было обидно, но я не маленькая, должна понимать, что у нас обоих теперь дел немало. Завтракать я собиралась на кухне: Аслим Ага добрейший повар, готовит мне еду повкуснее и порции у меня больше. Ранее он был лишь помощником, но видимо из-за его шедеврально вкусной еды его повысили. Чему я не очень рада, так как теперь мне вряд ли будет перепадать так много. А ведь он помнит меня более маленькой и глупенькой, как-никак, но за полтора года я немало изменилась. Волосы стали длиннее, тело приобрело женственность, черты лица стали более взрослыми, а голос нежнее, что неудивительно я вообще думала, что от такого количества пропетых мною колыбельных я его лишусь, вот только самое обидное, что рост у меня всё такой же маленький. Мыслить я стала легче, не думаю о мнении других, не боюсь совершить ошибок, выступаю чаще всего в роли наблюдателя. Сегодня на мне было красивое салатовое платье. И что меня немало порадовало, очень удобное. Вообще я думала брать другое платье, но это единственное было по размеру, а одежда на заказ всегда дороже. Выйдя, наконец, на коридор, ведущий в кухню, я наткнулась на очень нежданную персону, сама Халиме Султан со своей верной служанкой Менекше. Оба стояли и о чём-то разговаривали, меня не заметили. Время греть уши. — Мустафе стало хуже, отвары, что я ему варю, не пьет. Так ещё он постоянно твердит о каком-то Пинхане аге. — Тревожно говорила Халиме. «Ну всё, кораблики у него уже поплыли. И его не спасти. Даже жалко его немного». — Госпожа, и что же вы хотите предпринять? — Нужно найти кого попросить отыскать Мустафе лекарство, и мне не важно будет ли оно в пределах Империи, или же нет. Нам нужно больше власти. А я обязана ее найти, чтобы мой сын выжил, а потом сел на престол. — Халиме говорила холодно и уверенно, так, что у меня побежали мурашки. — Дильруба создала мне проблему, совершив тайный Никах с этим Давудом Пашой! Не ожидала от неё такой подлости. — Госпожа пошла на поводу у своих желаний, уже ничего не поделаешь. — Менекше немного помедлила. — И как вы собираетесь найти лекарство для Шехзаде? — настороженно спросила она. — Её желанием должно было быть счастье брата. Здоровье моего сына у меня сейчас в приоритете. — Сделав небольшую паузу, Халиме продолжила. — Сафие Султан недавно отправила мне письмо с просьбой поговорить. — И вы поедете? — Пока не знаю. Позже решу. Сказав это, Халиме направилась дальше по коридору, а я так и осталась стоять, раздумывая, что делать с полученной информацией.***
Недолго думая, а именно после плотного завтрака, я, конечно, пошла к Кёсем. Информация весьма важная, а рассказав об этом я ещё больше укреплю её доверие ко мне. И так, преодолев длинные коридоры, я уже стояла у входа в Покои достопочтенной Госпожи. Войдя, я увидела, конечно же, Кёсем Султан. В покоях, как ни странно, она была одна. — Араминта Хатун, что-то случилось? — Беспристрастный голос Кёсем болью отозвался, в сердце. — Госпожа, у меня есть к вам разговор. — Я произнесла это обеспокоенно, хотя это не было так важно для меня. Кёсем тут же подняла взгляд, который до этого был направлен на роскошный ковёр, высматривая в нём детали. — Не томи, говори. — Дело в том, что, идя по коридору, я наткнулась на Халиме Султан и Менекше Хатун. Они говорили о Шехзаде Мустафе, как я поняла… у него проблемы с головой. — Как это? — Недоуменно спросила Султанша. — Он видит то, чего нет. То есть ему мерещится какой-то Пинхан Ага, а его не существует. — О Аллах! Но этого можно было ожидать. Есть ещё что? — Услышала, что Халиме Султан сказала, что нужно излечить Шехзаде и посадить на престол. — Кёсем недовольно поморщилась, явно уже думая, что с этим делать, я же в свою очередь продолжила рассказывать: — А ещё она сказала, что Дильруба Султан совершила тайный Никах. С. С. Э-э-э. — С кем же? Ну! «Вот чёрт! Как же этого зовут?! На Д, точно на Д, Далим? Дамир? Данил? Нет, точно не Данил. Точно! Дав, Дав, Давид, что ли? Эээ, нет, что-то не так, Давуд! Точно, Давуд.» — Вспомнила! С Давудом Пашой! — С Давудом Пашой? Ты точно ничего не напутала? — Кёсем нахмурила брови. — Нет, Госпожа, точно с ним. — Хорошо, надо будет разобраться. Это всё? — Д… точнее, нет. Халиме Султан сказала, что Сафие Султан прислала ей письмо с просьбой поговорить. Кёсем сильно нахмурилась, смотря в потолок. — Хорошо, молодец, что сообщила. Она встала с софы и подошла к шкафу. Когда она открыла дверцы, я с радостью начала думать о будущих денежках, но не тут то было: открыв шкатулку и покопавшись там пару секунд, Кёсем вынула что-то блестящее. — Вот держи, тебе оно очень подходит. — Она с улыбкой вложила мне в руки небольшое золотое колье, по бокам самой подвески будто взвивались ландыши, из своих листьев стремясь вверх, посередине был цветок, за который ниже цеплялся цветочек больше, подвеска простая, но очаровательная. (https://pin.it/3qMqn8O) — Благодарю, Госпожа.***
В покои постучались. Вошла какая-то девушка и поклонилась. — Араминта Хатун, Джайлен Хатун попросила меня сообщить, что ждёт вас в своих покоях, а также провести к ним. Я посмотрела на Кёсем. — Можешь идти. «Ну спасибо! Мне, видимо, целый день по всему дворцу шататься нужно!» Передо мной распахнулись резные деревянные высокие двери, которые раньше я материла, потому что из-за невнимательности билась о них лбом. Когда я вошла в комнату, меня ослепил яркий свет, что неудивительно, так как комната находится на южно-восточной части дворца, а учитывая, что все эти дни были дожди, я несомненно рада такому освещению. И тут я наконец смогла рассмотреть детали, сказать, что я в шоке, ничего не сказать. Это были прошлые покои, насколько я помню, Хюррем Султан. Джайлен Хатун сидела за столиком и смотрела в окно, переведя взгляд на меня, она сказала: — Проходи, Хатун, не стой, садись. — Хорошо-хорошо. Я присела напротив неё, и она взмахнула рукой в сторону служанки. — Принеси то, что я просила. Она осматривала, меня, я же в свою очередь смотрела на неё. Несмотря на то, что ей было почти сорок, она всё ещё оставалось красивой, мягкие черты лица, на которых морщины всё же были, но не сильно заметные, карие глаза, коричневые волосы с сединой были собраны в низкий пучок, она была слегка полной, но не чересчур. «Зачем же она позвала меня? Орхан нажаловался, что ли? Да не, бред, хотя кто знает, может, обиделся. А может, отравить меня хочет? Или по-другому как-то убить? Я же небось свалилась, как снег на голову. Чёрт, теперь страшно». Я не решалась задать вопрос, зачем я здесь, а она не поясняла мне этого. — Араминта Хатун? Так ведь? — Верно, а вы же точно Джайлен Хатун? Мягкий смех раздался по комнате. — Конечно, я, кто же ещё. — Женщина по-прежнему смотрела на меня, но уже с улыбкой. — Откуда ты родом? — Я из Греции. — Ещё совсем молодая, но уже такая ответственная, сколько тебе? — Пятнадцать, но ответственным нужно быть всегда, несмотря на возраст, следить за детьми не так легко. — Поверь мне, я это знаю, Шехзаде Орхан тоже не был таким, как я рассказываю. — Шехзаде Орхан? — Мои глаза, казалось, выползли из орбит. — Да он же даже иногда будто и не моргает! — Вовсе нет, Шехзаде просто очень хмурый и серьёзный. — Она прогнулась через стол, я подсела ближе к ней, и тут она шёпотом сказала: — Он моргает, я сама видела! Я звонко рассмеялась, она рассмеялась вместе со мной. В покои вошли служанки, и расставили разнообразные угощения, но не слишком сытные, скорее закуски, а также поставили чайники?! С чашками?! Служанки вышли, а я вопросительно посмотрела на Джайлен. — Это всякие травы и ягоды, их заваривают и пьют, они из далёких стран, я даже не знаю, как они называются. Угощайся, — сказав это, она налила мне в кружку немного чая, позже налив и себе. — Благодарю. Я с сомнением посмотрела на чашку, заметив это, Джайлен отпила из своей чашки. Так как чай налили из одного чайника, я с уверенностью пригубила обжигающий напиток. И это оказалось невероятно вкусно! Разные сочетания цветов и ягод переходили в странный сладко-кислый вкус, и это было невероятно. Джайлен взяла ближайшую пахлаву, а я учуяла запах, который я узнаю из тысячи. Посреди стола стоял поднос с различными фруктами и ягодами, и среди них я заметила персики. — Анна! — возмущённый вскрик матери вновь ударил по ушам. Заметив вопросительный взгляд от хозяйки дома Надежды Андреевны, мама тут же засуетилась: — На тебе фамильное платье Достоевских, будь осторожна, не запачкай его, поедая персик, — последние два слова она процедила через зубы. Вдруг Надежда Андреевна подняла новую тему. — Анна Достоевская очень красивое сочетание! Вам очень повезло с фамилией. — Благодарю, но её имя Араминта, вы запамятовали. — Отец сказал это с легкой улыбкой, как и полагает этикет, продолжая диалог, с хозяином дома. Я аккуратно разрезала плод персика на тарелке и спокойно ела, его запах приносил трепет, а сам он был, как и ожидалось, очень спелый. Я замечала пристальный взгляд отца, что уже показал мне свой жест, понимая, что дома ждет наказание, я решила, что уже нечего терять, как же хотелось есть всё, что вздумается! Я уже не та, что раньше, и не там, где раньше. Я решительно потянулась за персиком и схватила сразу два. Те же запах и вкус, да, моя любовь к ним так же крепка и в этой жизни, а то и неудивительно. — Араминта, я позвала тебя для того, чтобы узнать лучше. Нам долгое время работать бок о бок, а ты вовсе не знаешь меня. Если есть вопросы, смело задавай. — Можно узнать, кому вы служили? Как стали нянькой Шехзаде? — Это было очень давно, уже семнадцать лет прошло. Тогда Повелитель только взошёл на престол. Первая его фаворитка, Фатьма Султан, да упокоит Аллах её душу, очень полюбилась Султану и почти сразу понесла от повелителя ребёнка, она родила прелестную девочку, только рано родила. Девочку назвали Абиде Хатидже Султан. Вот тогда я и начала служить Фатьме Султан. Госпожа была очень красивой: волосы платиновые, а глаза голубые, у Шехзаде и Абиде Султан с рождения глаза были такие же. Спустя время Госпожа опять понесла уже двоих мальчиков, рано было, от прошлых родов ещё не оправилась, и тут же снова рожать собралась. Родилось двое Шехзаде, тоже недоношенные, а у Госпожи тело от прошлых родов не отошло, она и скончалась от родов, попросила одного Джихангиром назвать, второй как раз-таки Шехзаде Орхан. Только Джихангир маленький совсем был, слабенький, подхватил болезнь и скончался вслед за матерью, а Шехзаде Орхан крепкий был, выстоял. А я была верной подругой Фатьме Султан, меня оставили, так я и воспитывала Шехзаде, но по сравнению с братьями он всегда спокойнее был. Выслушав длинный рассказ и взяв ещё один персик, я спросила: — А что сейчас с Абиде Султан? Где она? — Госпожа в Египте, живёт с мужем, ей уже восемнадцать лет. — А сколько Шехзаде Орхану было, когда вы уехали? Вы говорили, что давно не виделись. — Шехзаде было девять. — Вы говорили, что путешествовали, в каких странах вы были? Джайлен начала перечислять страны. Добавлять детали. Рассказывать истории, порой смешные, от которых мы смеялись, иногда грустные, а иногда поучительные. Мы узнавали друг друга лучше, выпили три чайника чая и, наконец, разошлись.***
— О Аллах, зачем Искендера силой отправили к Повелителю? — Спрашивала Мелике. — Откуда нам знать? — Раздраженно спросила Ясемин, она играла с малышкой Атике. Я убаюкивала Ибрагима, он сладко засыпал у меня на руках. Думаю, Искендера схватили, из-за того что Кесем рассказала Султану правду о происхождении парня. — Вероятно, его казнят. — Вдруг произнесла Эдже. Сразу после этого открылись дубовые двери, после чего зашла Хасеки, облаченная в роскошное синее платье. — Вы можете идти. — Сказала Кесем, попутно шагая к софе. Я пошла в комнату и положила Шехзаде в люльку, после сходила за Атике. Посижу тихонько в детской и послушаю, надеюсь, меня не выгонят. — Госпожа. — Начала Джаннет, но ее быстро перебили. — Что станет с Искендером, Госпожа? Говорят, его казнят. — Мелике, иди спать. — Приказала Кёсем. — Госпожа, прошу, помогите ему, Повелитель прислушается к вам… Поговорите, пусть его помилуют. Я не смогу уснуть, не зная, будет Искендер жить или нет. Вы ведь можете помочь, у вас… — Ге успела эта дамочка договорить, как послышался грозный голос Хасеки. — Мелике, довольно! Хватит. Мне и без того тошно. Повелитель борется за жизнь, некогда мне с твоими любовными делами разбираться… Через три секунды двери открылись, кто-то вышел. Видимо, Мелике. — Госпожа. — И вы уходите, оставьте меня одну. Двери вновь открылись и закрылись. Я сидела на краю тахты и укачивала маленькую Госпожу, чтобы она скорее уснула. Девочка медленно открывала и закрывала глазки. Через минуту я заметила боковым зрением силуэт. Повернув голову, увидела Кёсем. Мгновенно среагировав, я собралась встать, но та показала жест, что не нужно. — Ибрагим уснул? — Тихо спросила она. — Да, Госпожа, спит. — Уверена, ты все слышала. Хранителя покоев насильно отправили к Султану. Никому об этом не говори, лишние слухи ни к чему. — Конечно, Госпожа. Я могила. — Глупо улыбнулась я. — Что? «Я могила»? — О, это значит, что я буду молчать, как мертвец. — Неловко прояснила я. — Отлично. Женщина подошла к люльке и, поправив одеяло сына, стала медленно качать колыбель. Казалось, она застряла в своих мыслях, никого не замечала. Атике уже почти заснула, а это значит, мне скоро уходить. Странное чувство охватывало меня, я думала о здоровье Ахмеда. Мне хотелось помочь ему, хоть как-то облегчить болезнь. Ведь совсем скоро он умрет, и тогда начнутся те самые «голодные игры». А этого мне совсем не хотелось. — Госпожа, — тихонько начала я. Когда она проснулась от своих дум и обернулась ко мне, продолжила: — Я… я прошу прощения за свое любопытство, а… — Хасеки меня перебила: — Искандера отправили в крепость Румели Хисар. Ты ведь это хотела спросить? — Извините, — виновато вздохнула я. — Малышка уснула, я пойду. Нужно проведать, как там дела у Шехзаде. С вашего позволения. — Положив уже довольно большой комочек в люльку, я поклонилась и тихонько вышла.***
После выхода из покоев Госпожи я направилась к мальчикам. Нужно было проконтролировать, сделали ли домашние задания Шехзаде. В мыслях переваривая сказанные Кёсем слова, я старалась вспомнить, что же произойдет дальше. Ждать можно было все чего угодно. Это мир, где смешаны и сериал, и история, поэтому трудновато ориентироваться в событиях. По канону сериала пока все идет своим чередом. Ясемин была; Мустафа вышел из кафеса; Искендер узнал, что он шехзаде; Дильруба провела никах с Давудом… Если память не изменяет, то ближайшее событие — смерть Искендера? А после Кёсем становится официальной женой Султана Ахмеда. О нет! Ахмед же умирает почти сразу после никаха! Времени для него мало осталось, сомневаюсь, что сейчас ему что-то поможет. Или все же надежда есть? Блин, что же делать! Плывя в своих мыслях, я споткнулась о что-то и стремительно полетела вперед, но устояла на ногах. Что за напасть такая, спотыкаться чуть ли не каждый день? Повернув голову назад, я устремила взгляд в пол. На мраморе лежала деревянная игрушка. Вопросительно на нее посмотрев, я подняла ее. Это была деревянная лошадь. Она была незаконченная, ни глаз, ни рта, ни шерсти. Рассмотрев со всех сторон коня, заметила выгравированное мелким шрифтом слово. Поднеся его ближе к лицу, мне удалось прочитать написаное. «Орион». Видимо, кто-то из детей уронил. Заберу к себе, позже покажу мальчикам. Я направилась в сторону гарема, чтобы навестить детей. Однако, пройдя половину пути, я свернула совершенно в другую сторону. Забрав накидку, вышла в сад, давненько не дышала свежим воздухом.***
Сад Ирем был потрясающим и ночью. Полная луна и миллиарды звезд освещали цветение. Аккуратно присев на землю, положила ладонь на траву, а потом просто уставилась на небо. На улице, на удивление, было тихо. Вдохнув свежий прохладный воздух, закрыла глаза. Я любила выходить ночью одна из дворца, особенно после тяжелого дня. Подул резкий холодный ветер, из-за чего я покрылась новыми мурашками. Помню, здесь рядом находится беседка, любимая Османа. Пойду туда, там ветер меня не достанет. Беседка была не большая, но и не маленькая. По бокам покрыта доской, ее месяц назад поставили, чтобы ветер не доставал. Было уютно и не так холодно. Однако уже не было видно всех звезд, только те, кто смотрит на запад из входа. Через три минуты что-то черное покрыло вход в беседку. Я успела испугаться, паника охватила мое тело. — Кто здесь? — Одновременно спросили мы. — Я Араминта Хатун. — Спустя секундное молчание ответила я. — А, это ты. — Голос был очень знаком. Осман. — Что ты тут забыла в такую позднюю холодную ночь? — Шехзаде. — Немедленно поклонилась. — Решила перед походом в покои девочек прогуляться. Я скоро ухожу. Не беспокойтесь, через несколько минут оставлю Вас одного. — Останься ненадолго рядом. Я на мгновение замерла. Перестала дышать, слышала только свое сердце, которое почему-то стало странно стучать. Сев обратно на тахту, стала молча смотреть на звёзды. Мне было немного неуютно рядом с ним. Обида все ещё горела во мне, а что ещё обиднее, меня все равно притягивало к нему. Прихожу к мальчишкам и сразу осматриваюсь в покоях, нет ли его там. Гуляю по дворцу и представляю, как встречаю его в коридорах. Даже когда вижу Мелексиму, невольно ищу глазами Османа рядом. — Шехзаде… — Вдруг начала я. — Я… э… ну, меня долгое время мучит вопрос один. — Какое же? — Почему вы оказывали мне знаки внимания, дарили цветок, заставляли смущаться. Позвали на свидание, а потом провели вечер с другой? Он молчал. Он молча смотрел на меня. Он даже не двинулся. Сомневаюсь, что его заботят мои обиды. — У меня к тебе не меньше вопросов, Араминта. Ты сказала, что опоздала из-за головных болей, а когда позже пришла, меня не застала. Однако до меня донесли потом, что ты в этот вечер не лежала в постели, а гуляла по дворцу с моим братом Орханом. И к тому же о какой другой ты молвишь? Гуляла с этим сранным наглецом? Что?! И самое важное, раз нас видели вместе, не увидели ли, как мы выходим из потайного выхода? Усмехнувшись, я повернула голову в сторону Шехзаде. Грубые встречные вопросы так и лезли. Была не была. — Ну, во-первых, если голова болела, не обязательно лежать в постели. Я могла быть у лекаря? У детей, несмотря на боли? Если бы было так легко, если у каждого в этом дворце болела голова, разве все лежали бы и отдыхали? Во-вторых, я не гуляла со старшим Шехзаде. Да, мы столкнулись в тот день, помню. Однако гулять? Звучит даже нелепо. И наконец, в-третьих, каюсь, солгала. Но в тот день, когда я пришла, увидела вас не одного. Сперва думала подойти, извиниться. А когда увидела рядом девушку, подумала, стану лишней. Потому я вернулась во дворец. Минуту мы просто смотрели друг на друга. Он снова молчал, не двигался, наверное, и глазом не моргнул. Бесчувственный чурбан! — Теперь я чувствую себя виноватым. — Невесело сказал он. — Прошу прощения за недопонимание. Как мне загладить свою вину? — Шехзаде Османской империи спрашивает меня, как ему загладить вину передо мной? Что за подарки небес? — Саркастично проговорила я. — Я серьёзно. И, кажется, я придумал как. — На веселе сказал он. Я вопросительно посмотрела на него. — Кёсем Султан обещала поговорить с Повелителем, дай Аллах, меня скоро отправят в санджак. Хочешь, я попрошу Кёсем Султан, чтобы тебя выбрали в мой гарем? Лунный свет освещал наши лица. Осман выглядел весёлым, он улыбался. Казалось, он говорил искренне, но почему мне вдруг стало обиднее в два раза? Я не знала, чем объяснить это чувство. Я в принципе не понимала многие свои чувства. С одной стороны, я хотела ответить «да», ведь хотела бы быть рядом. Но с другой, зачем мне мучить себя сильнее? Делить его с кем-то, особенно Мелексимой, которая предначертана ему судьбою? Нет, я не смогу. Чтобы не запустить все это глубже, мне нужно отпустить. По крайней мере, попытаться отдалиться. — Шехзаде Осман, вы видите во мне наивную девчушку, которая готова на всё, чтобы быть подле вас? — Прости, я не это имел в виду. Хотел сказать… — Колеблясь, произнёс он. Не дослушав, я перебила его: — Я с недавних пор принадлежу гарему Шехзаде Орхана. Скоро его отправят в санджак Сарухан, а я буду правой рукой Джайлен Хатун. Встав со своего места, захватила игрушку и убежала во дворец. Парень молча остался внутри.***
— Валиде, у меня к вам важный разговор, — начал Осман. — Вы сказали, что поговорите с Повелителем насчет моей просьбы. Однако мне Мехмед сказал, что вы не собирались даже говорить это отцу. — Это не так, Осман. Я говорила с Султаном, но он сказал, что тебе еще рано. — Спокойно произнесла Кёсем — А Орхану не рано? Матушка, он старше всего на два месяца! — Осман! Орхан не завтра уезжает в сандажак, а к весне. После него и ты отправишься почти сразу. Шехзаде посидел полминуты и молча ушел из апартаментов своей матери.***
Я была разочарована в Османе. Паршивый Осман, наследник с хреном! Какой он умный, придумал он решение, видите ли. Из меня он свою наложницу захотел сделать. Пф. Зла на всех не хватает! Все эти наследники сволочи. Прежде чем зайти в покои девочек, я услышала посторонние голоса внутри. Оказывается, младшие Шехзаде тоже пришли. Но их крики и споры меня явно удивили. Когда открылись тяжелые дубовые двери, дети замолчали. Их взгляды быди устремлены на меня, а мой на них. — Добрый вечер, мои Шехзаде и Султанши. — Строго проговорила я. Все дети вернулись к своим занятиям, кто что делал. Я прошлась глазами по всем присутствующим и остановила взор на Мураде. Он сидел храбро, но глаза его были виновато устремены в пол. — Я спрошу один раз, твой выбор, либо ответишь правду, либо оставишь меня в обманутых. — Дотронулась до его плеча, Шехзаде вздрогнул и тяжело вздохнул. — Что здесь произошло? — Мы играли, ждали тебя, но потом… Ханз… Ханзаде стояла у зеркала, сказала, она самая красивая принцесса. Я оглядел её и сказал… Что она красива, но и сердце у нее должно быть красивым. Сестрёнка говорит, что у нее и сердце красивое, но Касым сказал, что у нее сердца и вовсе не видно. Сестренка обиделась, а остальные сестры начали нас обвинять. Извини, Араминта, мы больше так не будем. Понятно, я уже думала, что серьезное что-то. На ум пришла одна история, которую я прочла в книге из библиотеки в двадцать первом веке. Думаю, было бы неплохо рассказать им ее как сказку. — Я не стану вас ругать, не нужно бояться. Лучше сейчас все-все ложитесь на кровать. — Я всех подтолкнула к постели, кому-то помогла подняться, кому-то снять верхнюю одежду. — Я расскажу вам сказку, а потом уже вы расскажете мне, что значит «идеальное сердце» в этой истории. — В один солнечный день красивый парень стоял на площади посреди города и с гордостью хвастался самым прекрасным сердцем в округе. Он был окружен толпой людей, которые искренне восхищались безупречностью его сердца. Оно было действительно идеально — ни вмятинки, ни царапинки. И каждый в толпе соглашался, что это самое прекрасное сердце, которое они когда-либо видели. Парень был очень этим горд и просто сиял от счастья. Неожиданно из толпы вперед вышел старик и сказал, обращаясь к парню: — Твое сердце по красоте и близко не стояло рядом с моим. Тогда вся толпа взглянула на сердце старика. Оно было помято, все в шрамах, в некоторых местах куски сердца были вынуты, и на их местах были вставлены другие, которые совсем не подходили, некоторые края сердца были рваными. К тому же в некоторых местах в сердце старика явно не хватало кусочков. Толпа уставилась на старика — как он мог сказать, что его сердце красивее? Парень взглянул на сердце старика и засмеялся: — Ты, возможно, шутишь, старик! Сравни свое сердце с моим! Мое идеально! А твое! Твое — мешанина шрамов и слез! — Да, — ответил старик, — твое сердце выглядит идеально, но я бы никогда не согласился обменяться нашими сердцами. Смотри! Каждый шрам на моем сердце — это человек, которому я отдал свою любовь — я вырывал кусок моего сердца и отдавал этому человеку. И он часто взамен отдавал мне свою любовь — свой кусок сердца, которое заполняло пустые пространства в моем. Но поскольку кусочки разных сердец точно не подходят друг к другу, у меня в сердце есть рваные края, которые я берегу, потому что они напоминают мне о любви, которой мы делились. Иногда я отдавал куски моего сердца, но другие люди не возвращали мне свои — поэтому вы можете видеть пустые дыры в сердце — когда ты отдаешь свою любовь, не всегда есть гарантии на взаимность. И хоть эти дыры приносят боль, они мне напоминают о любви, которой я делился, и я надеюсь, что в один прекрасный день эти кусочки сердца ко мне вернутся. Теперь ты видишь, что означает истинная красота? Толпа замерла. Молодой человек молча стоял ошеломленный. Из его глаз стекали слезы. Он подошёл к старику, достал свое сердце и оторвал от него кусок. Дрожащими руками он протянул часть своего сердца старику. Старик взял его подарок и вставил в свое сердце. Потом он в ответ оторвал кусок от своего избитого сердца и вставил его в дыру, образовавшуюся в сердце молодого человека. Кусок подошёл, но не идеально, и некоторые края выступали, а некоторые были рваными. Молодой человек посмотрел на свое сердце, уже не идеальное, но более красивое, чем оно было раньше, пока любовь старика не коснулась его.