***
До Конференции Бессмертного Альянса оставалось полтора года. Так что Сян Цзянь целиком и полностью взялся за обучение тех, кто примет в нем участие. Всего было пятнадцать учеников, включая Шэнь Цзю и Ли Вэя. Как понял Шэнь Цзю, Ли Вэй участвовал не раз и не два в Конференции, а потому и не особо слушал то, что говорил Сян Цзянь о раскладе их тренировок. Главный ученик видел его отношение, но ничего не говорил, только, почему-то нервно, улыбался. Их тренировки начинались рано утром и заканчивались поздно вечером. Часто спускались с горы в различные пещеры, ущелья или просто по лесу бродили, выискивая различных тварей. Сян Цзянь в это время стоял дальше от их группы и наблюдал, никак не вмешиваясь. Он следил за тем, как они сражались и переговаривались, а после давал свои комментарии или советы. Конечно, если бы что-то пошло не так, то Сян Цзянь быстро бы вмешался. Но таких ситуаций не было. Из-за этого репетиторство для Шэнь Цзю проходило достаточно редко, ведь он был уставшим. Однако такие ночи все же были. Сян Цзянь что-то рассказывал или помогал Шэнь Цзю освоить музыкальный инструмент, пока рядом летали серебряные бабочки. Ну… музыкальные инструменты, которые Шэнь Цзю хотел, он уже освоил. Все же на Цин Цзин он уже несколько лет и не тупой. Просто… просто было приятно вот так сидеть рядом с Сян Цзянем в окружении серебряных бабочек. Главный ученик давно это понял и позволял. Улыбался нежно-нежно, ласково гладил волосы или щеки, а когда Шэнь Цзю становился сонливым, то разрешал лечь на свои колени и поспать. Сян Цзянь мог петь колыбельные или играть на флейте, отгоняя кошмары Шэнь Цзю. Ведь он всегда обещает, что посторожит его сон. Его тонкие пальцы перебирают волосы Шэнь Цзю, даря приятную ласку с табуном мурашек… Если так и дальше продолжиться, то совсем скоро Шэнь Цзю и бордели не понадобятся. Не думал он, что вот так будет спокойно спать на коленях мужчины. Позволять к себе прикасаться. Сян Цзянь во время таких вылазок каждому ученику раздавал одинаковое количество лекарств, бинтов и еды. Талисманы они должны были создавать сами. Если у кого-то что-то заканчивалось, они могли попросить у Сян Цзяня, ведь он всегда носил с собой больше. Главный ученик недовольно качал головой, но давал все необходимое. А по возвращению на Цин Цзин этим ученикам, которые не смогли правильно распорядиться своим имуществом, в частности лекарствами, Сян Цзянь наказывал, заставляя пробежать пятьдесят кругов вокруг вершины и переписать трактаты двести раз. Единственные, кто не попадал под раздачу — Шэнь Цзю и Ли Вэй. Ли Вэй делал это не в первый раз, а Шэнь Цзю просто умел включать мозги. Если появлялись несколько царапин, то в отличие от остальных он решал просто потерпеть, а не измазываться лекарствами. Годы жизни раба научили его экономить. У Шэнь Цзю часто оставались не использованные лекарства и бинты, так что вместо того, чтобы возвращать их главному ученику, он их прятал под половицами в своей комнате. Никогда не знаешь, когда понадобятся, так что он решил перестраховаться. А рядом с запасами лекарствами, в льняную ткань были завернуты записки Сян Цзяня. Если Шэнь Цзю все же имел неосторожность засыпать в женских общежитиях, то просыпался он в своей комнате обязательно накрашенный, а на столике была записка от главного ученика. Шэнь Цзю не знает зачем их собирает. Но и выбрасывать как-то… желания нет. Если Сян Цзянь и замечал, что он делал, то никак это не комментировал. Еще с этим Шэнь Юанем… Ань Дин часто доставляет письма на другие вершины, и этот малец вызвался стать почтальоном. Каждый раз, когда Сян Цзяню писали Су Сиянь или тот его таинственный друг, то именно Шэнь Юань их приносил. Смотрел на Сян Цзяня с какой-то непонятной грустью в глазах, точно что-то сказать хотел, но прикусывал язык. Главный ученик тогда вопросительно склонял голову, но с расспросами не лез. Благодарил Шэнь Юаня и, скорее из-за того, что он был похож на Шэнь Цзю, по привычке предлагал конфету. Шэнь Юань ее принимал и возвращался на Ань Дин, опустив голову и выглядя почти траурным. А вот стоило встретить Шэнь Цзю, как Шэнь Юань моментально менялся. В глазах, так похожих на его, разгоралась ненависть. Шэнь Цзю на это презрительно хмыкал. А вот стоило к нему подойти Сян Цзяню и начать ворковать или обнимать, то Шэнь Юань вообще задыхался от возмущения и гнева. Правда, только дергал головой и быстро уходил. Шэнь Цзю не обращал на это внимание. Ему не было дела до какого-то богатого ублюдка. По крайней мере до тех пор, пока он не тревожил его покой. Да и… У него был другой богатый ублюдок, который постоянно лез к нему. И Шэнь Цзю начинает осознавать тот факт, что ему очень приятно. Во время небольшого перерыва, они вдвоем сидели под огромным дубом. Плечом к плечу, читая письмо от Су Сиянь. Она писала, что тоже усиленно готовиться к Конференции, об их тренировках и о парочке забавных случаях с ее младшими. — Их тренировки отличаются от наших, — заметил Шэнь Цзю. — А если это письмо прочтет кто-то из врагов и использует метод Дворца Хуань Хуа? Сян Цзянь сложил письмо и убрал в рукав. — Не волнуйся, — улыбнулся он. — Мы понимаем риск таких переписок, а потому устанавливаем ловушки на письма. Если кто-то другой откроет, то оно тут же сгорит. — Понятно, — кивает Шэнь Цзю. — Было бы хорошо, если бы мэймэй обучалась с нами… — мечтательно проговорил Сян Цзянь и откинулся на ствол дерева, смотря на небо. — Чаще бы проводили время вместе, гуляли, тренировались, выпивали… — Вот особенно последнее, — фыркнул Шэнь Цзю. — Тебе настолько сильно не нравился Дворец Хуань Хуа? — Мне не нравится Старый Хозяин Дворца, — вздохнул Сян Цзянь и покачал головой. — То, как он смотрит на мэймэй… точно не так, как на свою дочь, как он любит утверждать. А верность мэймэй этому человеку меня просто убивает. Как и ее слепота. — Старый Хозяин Дворца настолько плох? — Шэнь Цзю не встречал его лично, а слухи окружавшие этого человека были неоднозначны. — Думаю, стоит один раз увидеть, чем сто раз услышать, — заключил Сян Цзянь. Шэнь Цзю нахмурился. — Ты так уверен, что она верна плохому человеку? Если так, то кому быть верным? Все бы ничего, но… Шэнь Цзю остался на Цин Цзин не только из-за цели стать сильным заклинателем. А также из-за того, что отдал всю свою верность Юэ Ци. Который вполне хорошо жил на Цюн Дине, пока Шэнь Цзю находился в аду. Сян Цзянь стучит пальцем по груди Шэнь Цзю. Последний в замешательстве моргает и смотрит вниз. — Для начала будь верен себе, — с мягкой улыбкой говорит Сян Цзянь и их глаза встречаются, когда Шэнь Цзю поднимает голову. — Верность не тому человеку может погубить. А я не хочу, чтобы ни мэймэй, ни ты допустили такую ошибку, стоящую жизни. Шэнь Цзю замирает. Сян Цзянь склоняет голову набок. А после притягивает Шэнь Цзю в свои объятья. — Какие бы мысли тебя не терзали, ты всегда можешь поговорить со мной, — тихо говорит Сян Цзянь в ухо младшему. — Я всегда тебя выслушаю и помогу. — И почему я должен тебе верить? Что ты не осудишь и не прогонишь? — хмыкает Шэнь Цзю, не расслабляясь. Сян Цзянь нежной ладонью гладит между лопаток. — А ты попробуй и узнаешь, — ласково поет он. Шэнь Цзю немного расслабляется. Утыкается лицом в изгиб чужой шеи, вдыхая полной грудью запах каштана. Отчего-то Шэнь Цзю знает, что все его слова — правда. Так что, может быть, однажды он расскажет об этом.***
Полтора года пролетели в одно мгновенье. Шэнь Цзю даже не заметил как они уже ехали процессией на Конференцию Бессмертного Альянса. Лорды Цан Цюн ехали в повозках, пока ученики были на лошадях. Шэнь Цзю не знает насчет остальных вершин, но вот Сян Цзянь проверил их запасы лекарств. А некоторым и вовсе наказал взять немного больше. Сам Сян Цзянь ехал в повозке вместе с Лордом Цин Цзин. Если мужчина приказывал, то он сразу же наливал ему чай или еще как-нибудь прислуживал. Шэнь Цзю ехал рядом с окном повозки и коротал время поездки за разговорами с главным учеником. — Можешь рассказать, что там будет? Ты ведь несколько раз участвовал, — спрашивает Шэнь Цзю. Не то чтобы он сам не знал о том, что там будет и точно не первый раз там бывает, просто хочется послушать мнение Сян Цзяня. Да и главный ученик Цин Цзин рассказывал правила Конференции им всем. Шэнь Цзю кожей чувствовал взгляд Юэ Ци, но старательно игнорировал. — Конечно, шиди, — улыбается Сян Цзянь и опасно высовывается из окна повозки. Он замечает беспокойство младшего и послушно залезает обратно, только облокачивается о раму. — Вас запустят в массив на несколько дней, где вы будете убивать монстров различного уровня, но с которыми точно сможете справиться, если хорошо тренировались. А мы будем наблюдать через специальный кристалл за вами, чтобы ничего страшного не случилось. Некоторые любят делать ставки на учеников… — Ты будешь на кого-то ставить? — спросил Шэнь Цзю, не обращая внимания на какое-то странное чувство в груди. — Нет, — улыбается Сян Цзянь. Шэнь Цзю чувствует некое разочарование от его ответа. — Что такое? — Все нормально. Шэнь Цзю встряхнулся, а Сян Цзянь так ничего и не понял. — Что еще будет? — спрашивает Шэнь Цзю, пытаясь прогнать бесполезные чувства за разговором. — Ой! Забыл совсем… на монстрах еще будут специальные бусины, которые будут показывать ваши баллы. И если соберешь больше всех, то выиграл. Конечно, отбирать бусины у других участников строго запрещено, как и нападать. В противном случае запретят участвовать в следующей Конференции… — Собирать бусины, как ты? — с ухмылкой поддразнил Шэнь Цзю. — Можешь попробовать! — радостно воскликнул Сян Цзянь. Лорд Цин Цзин резко закашлялся, и Сян Цзяню пришлось ему помогать. Постукивания по спине сильно помогли, и он отослал главного ученика. А тот, довольный, вернулся к окну, чтобы поговорить с Шэнь Цзю. Через несколько дней они остановились в городе, чтобы отдохнуть и набраться сил перед Конференцией. Сняв целый постоялый двор, все расселились по комнатам по несколько человек. Шэнь Цзю не горел желанием спать в помещении еще с кем-то, так что поздно вечером вышел на улицу. Он думал погулять до рассвета, в конце концов, от одной ночи без сна с ним ничего не будет, или сходить в бордель. — Шиди, — пропел знакомый голос. Шэнь Цзю остановился и поднял голову. На краю крыши, болтая ногами, сидел Сян Цзянь и смотрел на него. — Давай ко мне, — предлагает главный ученик и хлопает по месту рядом с собой. Шэнь Цзю показательно фыркает, но в два прыжка оказывается рядом, свесив ноги. — Это вино? — спросил он и кивнул на кувшин и чашу в руке Сян Цзяня. — Верно, — улыбнулся он. — Шиди не предлагаю, — и показательно отставляет кувшин с вином подальше. — Я и не собирался это пить, — как только он вспоминает последствия от одной гребаной чаши, то ему тут же становится дурно, и желание пить сразу пропадает. Сян Цзянь улыбается и устремляет взгляд на небо, делая глоток. Шэнь Цзю смотрит в ту же сторону. Черное небо и большая полная луна. Звезд совсем не было видно из-за огней города. Но даже так, можно было любоваться красивым видом. — Не спится или хотел куда-то уйти? — спрашивает Сян Цзянь через какое-то время и наливает себе еще вина. — Бессонница, — коротко отвечает Шэнь Цзю. — Ммм, волнуешься? — Ничего подобного, — грубо говорит он. — Мне можешь рассказать, — Сян Цзянь смотрит на него с легкой улыбкой. — Некоторые пошли развлекаться в город. Азартные игры или весенний дом. Ну, с одной стороны так было даже лучше, ведь пришлось бы снимать еще одни постоялый двор. Не то чтобы у Цан Цюн было мало денег для этого, но стеснять простых людей как-то не хотелось. Шэнь Цзю припомнил, что и засранца Ли Вэя он не видел на постоялом дворе. Значит, тоже утек. — Я не волнуюсь, — повторяет Шэнь Цзю. Да и он уже участвовал в Конференции Бессмертного Альянса. — Хорошо, — хмыкает Сян Цзянь, — настаивать не буду. Может, переберемся подальше от края? Шэнь Цзю согласился, и они пересели на середину крыши. Было жестковато и некоторые неровности впивались в ноги, но это можно было потерпеть. Сян Цзянь, как ни в чем не бывало, медленно пил вино и смотрел на огни города. На постоялом дворе многие легли спать, может, остались только Лорды, которые решили развлечь себя небылицами или играми. Было достаточно тихо, так что без проблем можно было услышать шум города. Но Шэнь Цзю не обращал на это внимание. Его слух улавливал медленные глотки другого человека и его спокойное дыхание. Шэнь Цзю даже не заметил, как стал смотреть на Сян Цзяня. А вот Сян Цзянь это увидел. — Не смотри так, ничего не дам, — с широкой улыбкой сказал главный ученик. — Если тебе будет плохо, то ты не сможешь участвовать на Конференции. — Не нужен мне твой алкоголь! — почти рявкает Шэнь Цзю. — Просто задумался! Сян Цзянь на это только смеется. — Как скажешь! — Да пошел ты… Сян Цзянь смеется громче, почти расплескав свое вино, но все же успокаивается, пока Шэнь Цзю сидит с очень недовольным лицом. Он бьется своим плечом о плечо младшего и остается в таком положении. Шэнь Цзю улавливает легкий, но все же горький, запах алкоголя. Правда, ничего не показывает на своем лице. — Прекрасная ночь, — тихо шепчет Сян Цзянь. Шэнь Цзю смотрит на небо и не может не согласиться: — Ты прав. В чаше прозрачной жидкости отражается полная луна. * На следующий день они уже прибыли на место. Было много учеников с различных сект. Смотря на их поведение или выражения лиц, можно сказать, были ли они здесь впервые или нет. Все спрашивали у старших, слишком крепко держали свои мечи, постоянно проверяли запасы… Шэнь Цзю только презрительно смотрел на это все. Неужели они не могут сохранить хладнокровность? Прямо как сам Сян Цзянь… — Ты только будь осторожен, — волновался Сян Цзянь, нервно порхая вокруг Шэнь Цзю. — Смотри по сторонам, не используй слишком много ци… — Я не маленький ребенок, — шикает на него Шэнь Цзю. — Успокойся. Сян Цзянь лишь немного успокоился. Он взял лицо Шэнь Цзю в ладони. — Будь осторожен, — просит он. — Не сомневайся во мне, — с ухмылкой отвечает Шэнь Цзю. Сян Цзянь легко улыбается и отпускает его. Желает удачи, а после подходит к каждому другому ученику Цин Цзин, спрашивая о том, ничего ли они не забыли. Ведь на всякий случай Сян Цзянь пополнил свои мешочки лекарствами и бинтами. Шэнь Цзю молча за всем наблюдал, скрестив руки на груди. А вот когда дошла очередь до Ли Вэя… Сян Цзянь оставался с ним дольше, чем с остальными. Что он ему говорил, было не слышно — слишком далеко стоял Шэнь Цзю. Да и желание подслушивать отсутствовало. Было видно, что Сян Цзянь рядом с Ли Веем чувствовал себя несколько неуютно, но продолжал уперто стоять рядом. Наверняка тоже желал удачи и успехов. Тут Ли Вэй резко захотел коснуться ладони Сян Цзяня, но тот дернулся и сделал шаг назад. От глаз Ли Вэя это не скрылось, и его лицо потемнело. Главный ученик занервничал сильнее и, явно прикладывая неимоверные усилия, чтобы придвинуться ближе, погладил чужую щеку. Ли Вэй грубо отпихнул его руку, что-то бросил напоследок, развернулся и ушел. Сян Цзянь вмиг стал донельзя грустным. Опустились плечи, а ладони так крепко сжимали друг друга, что могли сломать пальцы. Чья-то рука опустилась на плечо Шэнь Цзю и тот от неожиданности подпрыгнул. — Чего шугаешься? — удивленно спросила Су Сиянь. Шэнь Цзю обернулся к ней: — А чего подкрадываешься незаметно? — Вообще-то я тебя звала, только ты не отзывался, — фыркнула она и заметила Сян Цзяня: — Гэгэ! Давай к нам! Сян Цзянь медленно обернулся. Натянул на губы улыбку и просто махнул рукой в приветствии. Его окликнул Лорд Цин Цзин, и ему пришлось уйти. В конце концов Конференция Бессмертного Альянса скоро начнется. — Что это с ним? — Су Сиянь нахмурилась. — Скотина Ли Вэй ему что-то сказал, — Шэнь Цзю не стеснялся в выражениях. Су Сиянь на это только хмыкнула. — А, понятно. — Ты знаешь, что у них за отношения? — Шэнь Цзю у Сян Цзяня об этом никогда не спрашивал, так как не думал, что тот ответит. Наверняка, мастерски переведет тему и все. Су Сиянь пожала плечами. — Вообще без понятия. Спросила как-то, а он промолчал, и я больше не настаивала. — Ты встречалась с Ли Вэем? — М, было дело, — Су Сиянь кивнула и взглянула на Шэнь Цзю. — Мы с гэгэ тогда прогуливались по городу, а Ли Вэй из борделя выходил. От него за два ли выпивкой разило, а одежда помятая и вся в следах от помады была. Ли Вэй гэгэ заметил и накинулся на него, кричал, кулаками размахивал, обвинял в чем-то… Честно, я так и не поняла ни слова. Наша прогулка быстро закончилась, так как гэгэ надо было его увести на Цин Цзин. Ударить себя он, конечно, не дал, а только вырубил засранца и извинился передо мной. Су Сиянь вздохнула и провела ладонью по лицу, а Шэнь Цзю задумался. — О, просто похотливое животное, как ни посмотри, — она кивнула в сторону, и Шэнь Цзю повернул голову. — Уже с кем-то флиртует. Хоть Ли Вэй и не был писаным красавцем, однако мог хорошо обдурить любого человека. И ему совершенно не составило труда лишь парой комплиментов и красивыми словами вскружить голову двум ученицам из другой секты. Ну, скорее всего, они были не очень умными. Или думали, что раз Ли Вэй из Цан Цюн, то смогут поднять свой статус. — Не будем о плохом, — махнула рукой Су Сиянь, привлекая внимание Шэнь Цзю. Он и сам хотел избавиться от созерцания этих отвратительных действий. — Шэнь-шиди же впервые участвует, да? — Все так, — легко лжет он. Су Сиянь приметила, что Шэнь Цзю совершенно не волновался. Даже по натуре спокойные и хладнокровные люди все равно бы осматривались по сторонам с легким, пусть даже не заметным, удивлением и интересом. У Шэнь Цзю не было ничего, но она не хотела обвинять его во лжи. Хоть они и переписываются и видятся, чтобы развлечься, это не дало ей право лезть к нему в душу. — Тогда как насчет пари? — хитро спросила она. — Пари? — Если выиграет Дворец Хуань Хуа, то ты мне достанешь то, что я попрошу. Если Цан Цюн, то я тебе. — А если другая секта? — Тогда ничего, — ухмыльнулась она. — Что скажешь? Шэнь Цзю задумался. Ну, это звучит неплохо, ведь Дворец Хуань Хуа любит хвастаться своим богатством. Вот только что попросить? Деньги так-то не особо нужны, после получения духовного оружия Шэнь Цзю мог спокойно брать задания или в одиночку ходить на Ночные охоты, что помогало ему заработать… Значит надо просить то, чего он не мог достать самостоятельно. — Хорошо, — кивает он. — Если выиграет Цан Цюн, то пусть Су-шицзе принесет Чешую Голубого Дракона. Попросил он именно чешую не просто так. Во-первых, она была очень дорогой. Во-вторых, достать ее довольно сложно. И в-третьих, чешуя отлично помогала при бессоннице и прогоняла кошмары. Конечно, если ее правильно приготовить. — Если выиграет Дворец Хуань Хуа, то пусть Шэнь-шиди даст мне пять книг из библиотеки Цин Цзин, — Су Сиянь протянула раскрытую ладонь. — Договорились? — Договорились, — Шэнь Цзю пожал ей руку в ответ. Они заключили пари, и Су Сиянь ушла к своей группе. Шэнь Цзю остался стоять на месте и дожидаться начала Конференции. Он поднял голову и нашел на выступе Сян Цзяня. Тот стоял у самых перил, положил подбородок на ладони и смотрел вниз. Стоило их глазам встретиться, как он улыбнулся и махнул рукой. Шэнь Цзю закатил глаза и отвернулся. Совсем скоро им объяснили правила, и началась Конференция Бессмертного Альянса. * Как ни странно, лидировал Лю Мингуй. Шэнь Цзю не гнался за победой как угорелый, в отличие от некоторых, а спокойно убивал тварей, забирая себе бусины и нанизывая их на нитку на запястье. Он не хотел собирать группу бесполезных людей, которые бы только отвлекали своими разговорами и неуклюжестью. Да и не то чтобы к нему кто-то подходил. Су Сиянь тоже решила действовать в одиночку. Они пару раз за все время встречались, и она спрашивала, не нужно ли ему что-то. Шэнь Цзю знал как экономить свои ресурсы, так что отказывался. Они желали друг другу успехов и расходились. С Ли Вэем они почему-то пересекались чаще, чем хотелось, а за последним неизменно тянулось несколько красивых учениц. А один раз Шэнь Цзю еле сдержался, чтобы не вырвать себе глаза, когда случайно наткнулся на разврат между Ли Вэем и одной ученицей. Шэнь Цзю быстро убежал оттуда. Иначе бы точно стошнило. Ну, по крайней мере, он смог быстро убедиться, что все было по обоюдному согласию. Шэнь Цзю не гнался за победой, ведь понимал, что это будет слишком хлопотно в дальнейшем. Зато этот бешеный Лю Мингуй не жалел ни сил ни энергии, просто ходил и рубил монстров. Так что ничего не было странного в том, что именно Лю Мингуй победил. В конце концов, не зря ему все пророчили звание Бога Войны Бай Чжань. * Выбравшись из массива, к Шэнь Цзю почти сразу подошла Су Сиянь. Тонкие брови нахмурены, губы поджаты — точно недовольна таким исходом. Но с высокой головой приняла поражение. — Ваш будущий Бог Войны удивителен, — с достоинством произнесла она. — Как по мне, то обычная зверюга, — хмыкнул Шэнь Цзю. Конечно, ему стоило гордиться своим боевым братом, который принес победу Цан Цюн, но у него слишком паршивый характер, чтобы так поступать. Да и он все еще помнит, как эта псина распускала и распускает о нем различные слухи. — Мило, — Су Сиянь прищурилась и кивнула. — Ты тоже держался молодцом. Видно, что ты очень старательный. Шэнь Цзю от ее похвалы отвернулся. — Подумаешь, — буркнул он. Не прошло и секунды, как Шэнь Цзю чуть с ног не сбили, обнимая со спины. — Какой ты молодец, шиди! — нахваливал его Сян Цзянь, совершенно не собираясь отпускать. — Ты так хорошо сражался! Этот шисюн неимоверно горд! Сян Цзянь бесстыдно стал его обнимать и тискать, попутно проверяя раны. Шэнь Цзю не был безрассудным дебилом, благодаря этому он заработал минимум травм. Не то чтобы у него вообще не было ран, но их можно спокойно игнорировать. Однако Сян Цзянь все равно их нащупал, даже если Шэнь Цзю активно брыкался и не давался просто так. Су Сиянь наблюдала за всем с нескрываемым интересом, прикрыв рот рукавом. Она никак не вмешивалась и даже улыбалась, а если прислушаться, то можно было различить ее тихое хихиканье. Оно было не сразу, а постепенно. — Я в порядке, так что отцепись от меня! — возмущенно рычал Шэнь Цзю, активно пытаясь выбраться. — Какое «в порядке»? Вот у тебя рана, и тут, а еще тут! — Ну я же не подыхаю! — зло рявкнул Шэнь Цзю. — Прекрати волноваться! Вот когда сдохну, тогда и суетись! Сян Цзянь резко замер. Шэнь Цзю тоже прекратил вырываться. Он медленно повернул голову к Сян Цзяню. Не ожидал Шэнь Цзю встретить улыбку, которая почему-то казалась не просто холодной, а ледяной, еще и этот странный мимолетный блеск в золотых глазах. Руки Сян Цзяня немного расслабились. — Пожалуйста, шиди, — голос тоже странный. Будто и не его, — не говори таких страшных вещей. Даже до Су Сиянь дошел этот жуткий холод. — Гэгэ? Все хорошо? — забеспокоилась она. Моргание и тепло вновь вернулось. — Ах, прошу прощение, — виновато сказал Сян Цзянь. — Вспомнилось просто кое-что… нехорошее. Не стоит переживать. Шэнь Цзю и Су Сиянь переглянулись. Впервые они почувствовали от Сян Цзяня такой жуткий холод. Но он стоял, как и прежде. Такой же улыбчивый и теплый. Шэнь Цзю хотел было насторожиться, но не стал. Что еще можно было ждать от сумасшедшего ублюдка? И его слова… неужели он не хочет видеть Шэнь Цзю мертвым? Или так просто сказал, так как смерть для него больная тема и возвращает какие-то травмирующие воспоминания? — Больше… — горло почему-то пересохло. А Сян Цзянь внимательно слушал, да и смотрел на губы младшего, ловя его слова, — больше не буду так говорить. Прости. Сян Цзянь улыбнулся шире и погладил его щеки. — Хорошо. Больше никаких разговоров о смерти. — Ладно… — Ох, прелестный шиди! — Сян Цзянь полез его тискать. Су Сиянь решила не настаивать на этом. Ей не нравилось, когда лезли к ней в душу — это было очень неприятно, так что она не хотела поступать точно так же, как некоторые бесцеремонные люди. Когда-то давно, Сян Цзянь, будучи под воздействием крепкого алкоголя, очень тихо признался кое в чем. Не будь тогда Су Сиянь намного трезвее или не сиди она совсем близко к нему, то и не услышала бы. «Мэймэй… моя любимая мэймэй… я очень… плохой человек. Очень сильно плохой…» Она бы и не придала этому значение, если бы иногда не чувствовала легкий холодок от Сян Цзяня. Да, такой сильный и жуткий она почувствовала впервые — это было без сомнений. Су Сиянь думала, что Сян Цзянь ей когда-нибудь расскажет правду о себе. Скорее всего, она будет в ужасе, но… но точно не отвернется. В конце концов, Сян Цзянь был ее названным старшим братом. — Раз уж Цан Цюн победил, — произносит Су Сиянь, и двое останавливаются в своих… чем бы это не было. — То я сдержу свое слово. Сян Цзянь наконец отпускает Шэнь Цзю. — Вы о чем-то спорили? — спросил он. — Мы с Су-шицзе решили поспорить какая секта победит, — отвечает Шэнь Цзю и приводит в порядок одежду и прическу. Из-за этого ублюдка они немного испортились. Хотелось помыться… — Ммм. А на что? — Не скажу, — отрезала Су Сиянь. Сян Цзянь тут же полез к ней, жалобно прося: — Ну скажи, мэймэй! Мэймэй, что за секреты от своего гэгэ? Моя любимая мэймэй! — Да угомонись! — и Су Сиянь ему дала достаточно сильный подзатыльник. * Отдохнув на постоялом дворе, они стали отправляться назад. Когда они прощались с Су Сиянь, Шэнь Цзю прекрасно понял неприязнь Сян Цзяня к Старому Хозяину Дворца. Лишь стоило младшему заметить, как этот старый хрыч улыбается Су Сиянь… Действительно, как можно это не замечать? Но они ушли, а Сян Цзянь почти до крови сжимал свои кулаки. Шэнь Цзю решил взять его ладонь в свою и немного успокоить. Тот, хоть и не сразу, переключил внимание на младшего и привычно улыбнулся. А потом, как и всегда, полез обниматься и ворковать. Как они ехали на Конференцию, так и возвращались в Цан Цюн. Шэнь Цзю ехал на лошади рядом с открытым окном повозки, из которого высовывался Сян Цзянь. Главный ученик в награду дал ему пакет конфет, так что младший довольно их ел. Лю Мингуй ехал впереди всех, высоко задрав нос и практически распушив свой павлиний хвост. Шэнь Цзю на это только глаза закатывал. И, как и прежде, игнорировал Юэ Ци. — Тебе понравилось на Конференции? — спросил Сян Цзянь. — Было неплохо, — честно ответил Шэнь Цзю. — Значит, в следующий раз я тебя вновь запишу, — пропел он. — Отлично, — ухмыльнулся Шэнь Цзю и бросил в рот очередную конфету. — Мне начинать беспокоиться о твоих зубах? — Не думаю. * Юэ Ци все поглядывал на Сяо Цзю, который довольно, даже если и незаметно, ухмылялся. Сян Цзянь улыбался ярко и открыто, почти вываливался из окна повозки, чтобы коснуться и погладить Сяо Цзю. А тот недовольно шипел, что-то говорил о том, что вывалится и поранится… Его Сяо Цзю так легко давал касаться себя Сян Цзяню… Если это делает сам Юэ Ци, да даже простой разговор, то он рассерженно шипит и старается уйти как можно быстрее. Бежит к Сян Цзяню и дает себя пообнимать. «Вот бы он умер», — тихо мелькает в голове мысль. А сердце яро поддерживает. Сян Цзянь мягко сжимает руку Шэнь Цзю и улыбается. Смеются с какой-то шутки… «Вот бы его просто не стало…» Юэ Ци очень-очень сильно стыдно за свои мысли. Но и поделать с этим ничего не может. Просто… если Сян Цзяня не станет, то Сяо Цзю вернется к нему?.. Юэ Ци все смотрел на них двоих и не пропустил того момента, когда глаза Сян Цзяня на мгновение метнулись к нему. Это было очень быстро, но он смог это заметить. По спине непроизвольно пробежал холодок.***
По возвращении на Цан Цюн Сян Цзянь всем участникам Конференции дал по пару дней выходных. И если все были ему сильно благодарны, то Шэнь Цзю, как и всегда, уперся рогом и не собирался тратить время на отдых. — Можешь тогда вместо физических тренировок позаниматься в библиотеке? — уступил Сян Цзянь. — Твоему телу все равно нужен отдых, иначе потом будут ужасные последствия. Шэнь Цзю был ужасно недоволен, но согласился: — Так и быть. — Ну, не дуйся, — Сян Цзянь принялся мять его щеки, — всего-то пару дней, а потом хоть до изнеможения мечом размахивай. — Как будто ты мне это позволишь, — буркнул Шэнь Цзю, отведя взгляд. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — заулыбался Сян Цзянь. Шэнь Цзю мог только страдальчески вздохнуть. * Прошло много времени с тех пор, как Сян Цзянь убирался в храме, посвященному безымянному богу. Раз Конференция теперь была позади, и у него появилось немного больше свободного времени, то он решил помыть статую. Придется потратить много времени. Наверняка там скопились пыль, паутина, а, может, даже мох. Сян Цзянь взял все необходимые вещи с собой. Открыв дверь храма, он сделал несколько шагов вперед. Свечи зажигать не надо, так как дневной свет из окон все отлично освещал. Сян Цзянь поднял голову с привычной улыбкой на лице. Все принадлежности упали на пол с громким стуком. Он смотрел на статую широко раскрытыми глазами. — Чего?.. — прозвучал тихий и недоуменный шепот. На месте, где по идее была левая щека, расползлась внушительная трещина. Сян Цзянь глазам не мог поверить. Столько лет эта статуя стояла целой и невредимой, а тут вдруг трещина?! Но и сломать ее никто не мог — кому было дело до нее?! Тут только он сам бывает и ленивые ученики! Сян Цзянь тут же оказался рядом с безликим лицом статуи и провел кончиками пальцем по трещине. Не краска сыпалась, на что он очень сильно надеялся, а действительно треснул сам материал. — Да почему?.. Сян Цзянь на всех парах помчался на Ань Дин и потребовал, чтобы ему как можно быстрее дали чем-нибудь залатать статую. Ученики были удивлены, но ничего дать толком не могли. Статуя была сделана из нефрита, да даже если бы и дали, Сян Цзянь сам не уверен был, что сможет починить. Столько всего узнал за долгую жизнь, а как чинить нефритовую статую — нет! Расстроенный, он вернулся в храм и еще раз пригладил трещину. — Может, и ничего страшного? — прошептал Сян Цзянь, внимательно смотря на трещину. — Она же не расползется, да? Не должна ведь… Ты столько здесь стоял и вдруг ломаешься? Сян Цзянь уткнулся лбом в висок статуи, легко бодаясь. Закрыл глаза и глубоко вдохнул. В нос попала пыль и он закашлялся. Он и сам не может сказать, почему вдруг так сильно забеспокоился. Это же просто чертова статуя безымянного бога… В храм, которого он ходил на протяжении всей своей жизни на Цин Цзин и молился. — Только не ломайся… — просьба даже для него звучала как-то слишком жалобно. Одежда пачкается, но Сян Цзяню абсолютно все равно. В любой момент может постирать. Просидев в мрачном настроении по крайней мере час, он все же слез с нее и принялся убираться. Протирал каждый кусочек статуи. Убрал мох и паутину… Примерно к вечеру только закончил, когда статуя блестела от чистоты. Сян Цзянь довольно вздохнул и вытер потный лоб. Почему-то он сильно устал, а раньше даже и дыхание не сбивалось со спокойного ритма. — … Почесал шею пару раз, задумчиво смотря на статую. Эта трещина просто глаза резала. Нервировала. Еще несколько раз провел ногтями по коже. Сильно нервировала. В принципе можно в городе поспрашивать у торговцев украшениями, чем можно залатать трещину. Или укрепить материал. Да хоть что-нибудь! Сян Цзянь сделал глубокий вдох и собрал свои вещи. — Я закончил, безымянный бог, — спокойно сказал он, когда уже собирался выходить. — Не знаю, когда еще приду, но больше не ломайся. Пожалуйста. Ответом была тишина. Сян Цзянь поклонился и вышел из храма. Стоило двери хлопнуть, пару мгновений, и на тыльной стороне шеи статуи расползлась новая трещина.***
Шэнь Цзю не сразу понял, а когда понял, не мог уложить это в своей голове. Этот ублюдочный сын Шэнь Юань стал следить за ним! И зачем, спрашивается? Прятался за зданиями, деревьями и кустами, а стоило Шэнь Цзю его найти глазами, как убегал. Лорду Ань Дин вот вообще не интересно, чем занимается его младший ученик, или как? Хотя если вспомнить Лорда Цин Цзин, то все вопросы тут же отпадают. Если Шэнь Юаня замечал Сян Цзянь, то весело смеялся. И почему-то придумал, будто малец хочет подружиться с Шэнь Цзю из-за того, что они похожи как две капли воды. Шэнь Цзю было абсолютно плевать. Но если Шэнь Юань подойдет к нему ближе, то точно отлупит. На правах старшего он мог так поступить. Да и шастает по другой вершине, а не занимается учебой! У Шэнь Цзю откуда-то взялось совершенно иное хобби. Слишком непривычное для его характера, но все же… Занимало мозг и приносило удовлетворение. За окном целый день шел дождь, а Шэнь Цзю писал стихи в своей комнате. На следующий день, когда занятия закончились, Шэнь Цзю постелил циновку: трава была ужасно влажной и хлюпала под сапогами, и уселся под деревом, достал лист, приготовил тушь, и продолжил писать. Вдохновение так и пробивало насквозь. Стихи получались разные, но в одном жанре — любовь. Какого черта Шэнь Цзю понять не мог. И ладно он мог бы просто отбросить все это и заниматься совершенствованием, тем более оно улучшилось настолько, что он может переступить следующую ступить без риска для себя: отклонения ци практически не беспокоили. Разврата в стихах не было. Просто чувства, легкие такие и приятные. Он дал себе пометочку, что когда вдохновенье, мешающее сосредоточиться на чем-то другом, закончится, то все сожжет. Не собирался он давать хоть кому-то это увидеть. Позор до конца жизни! Шэнь Цзю так погрузился в написание, что не заметил тени, нависшей над ним. А когда заметил, то крупно вздрогнул и быстро притянул лист к груди, пряча. — Что пишешь? — с улыбкой спрашивает Сян Цзянь. — Не твое дело, — огрызнулся Шэнь Цзю. — Просто бред. Шэнь Цзю уже хотел было спрятать в рукав лист, но его быстро выхватывают из пальцев. — А вот не верю! — Эй! Верни! Сян Цзянь быстро отскочил и стал играючи прыгать от взбешенного Шэнь Цзю. Ему ничего не мешало читать строчки. Да и уворачивался от рук младшего очень умело и легко, будто танцевал. — Отдай, мать твою! — еще немного и он будет очень сильно и громко ругаться! Сян Цзянь даже не дернулся. С каждой прочтенной строчкой его выражение лица все сильнее и сильнее менялось на, блять, восхищенное! Шэнь Цзю уже начинал думать, что его собственное — раскаленное железо! Наконец, видимо дочитав, Сян Цзянь останавливается и, очарованный, поворачивается к Шэнь Цзю. — Шиди! Это просто вели… Шэнь Цзю не дал ему договорить, а бросился к нему, потянувшись за листом с желанием разорвать в клочья. Может, потом и главного ученика за компанию, чтобы не повадно было. Сян Цзянь поднял высоко руку с листом, точно прочитав эмоции младшего, чтобы не позволить уничтожить такой шедевр! Шэнь Цзю тянулся все сильнее и сильнее, шипя под нос ругательства и навалился всем телом на старшего. Влажная трава сделала свое дело. Сян Цзянь поскользнулся, рефлекторно взмахнул руками и ухватился за Шэнь Цзю. Шэнь Цзю такого явно не ожидал и не успел среагировать, как они вместе упали на твердую землю. Главный ученик охнул и тихо зашипел — больно ударился затылком. Да и тело младшего придавило сильно, головой ударив в грудь. Шэнь Цзю очнулся первым и приподнялся на локтях, чтобы поорать на Сян Цзяня, как слова резко исчезли из глотки. Сян Цзянь лежал немного красный от прыжков, волосы растрепались и завились сильнее от влаги. Губы приоткрыты, а золотые глаза широко распахнуты и смотрели прямо на него. Шэнь Цзю мог отчетливо увидеть в них свое отражение. Тоже покрасневшее и немного потрепанное… Шэнь Цзю сглотнул. Что у одного, что у второго — дыхание было учащенным. Даже среди десяти тысяч жестоких и лицемерных богов всегда найдется хотя бы один, который не желает плохого исхода для двух несчастных душ. Другие будут крутить у виска, называть «придурком», «идиотом» и еще как-то, но этому богу все равно. Какое дело другим богам до каких-то грешников? Они же заслужили такой конец их жизней! Ему хватило один раз увидеть конец для этих двоих, чтобы его собственное сердце пронзила стрела, причиняя острую боль. Да и ему никогда не нравились плохие исходы любых историй и сказок. Что в этом интересного и прекрасного? Одна боль и мучения, что для персонажей, что для читателей. Один единственный бог был не согласен с этим концом. Даже если его будут ждать насмешки от остальных богов, а то и вовсе какое-нибудь наказание — ему все равно. Этот бог сможет насладиться счастливым концом двух несчастных душ. Он улыбается, наблюдая за ними. — Шиди… Шэнь Цзю очнулся и поднялся на руках. — Да. Прости, случайно вышло, я сейчас… — и как назло их ноги перепутались и не смогли толком сразу освободиться. Шэнь Цзю вскинул голову, когда почувствовал чей-то взгляд. Среди деревьев он заметил силуэт, а присмотревшись узнал в нем мелкого паршивца Шэнь Юаня. Он тут же разозлился. Сян Цзянь все лежал под ним и терпеливо ждал, когда с него слезут. Рука с листом была вытянута над головой, но пальцы постепенно ослабевали и бумага пропитывалась влагой. Шэнь Цзю хотел уже высвободить свой гнев на мелкого нахала, который решил подглядывать, как его рука скользнула. А Сян Цзянь в это мгновение решил приподняться на локтях, ведь заметил злой взгляд младшего и хотел узнать в чем дело. Их губы соприкоснулись. Сян Цзянь был слишком ошеломлен, как, собственно, и Шэнь Цзю, так что во второй раз упали на траву. Секунда-две. Дыхание остановилось, и с ним, казалось, что и сердца. Они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Шэнь Цзю медленно отодвинулся. Рука Сян Цзяня медленно потянулась к своим губам и коснулась их кончиками пальцев. Шэнь Цзю не мог подобрать слов, а губы горели будто кипятком ошпарили. Взгляды все не отрывались друг от друга. В глубине одной черной и ужасно грешной души, открыл свои красные глаза монстр. Он был уродлив и страшен. Если бы был в мире людей, то у всех бы моментально поседели волосы и случились сердечные приступы. Густая шерсть, перепачканная кровью, хотя здесь, в темноте, этого и не видно. Уродливый рот, полный острых и кривых клыков. Голова, напоминающая не то волка, не то тигра, но морда была вытянутая. Крупное тело и длинный хвост, обнявший огромные лапы с твердыми и острыми когтями. Уродливый монстр поднял голову — пространство вокруг тут же заколыхалось. Хвост ударил по земле три раза. Он открыл пасть и издал приглушенный рык. Если бы здесь находился кто-то рядом, то точно бы потерял сознание от зловония, исходящего из его рта. Будто оказался в месте полном разлагающих трупов. Монстр посмотрел вперед, сквозь прутья своей клетки. Когда-то давно его здесь заперли, посадили на замок и дали уснуть. Но все равно бывали моменты, когда его будили, выпускали и давали развлечься. Он не был против. Мог поспать век-другой, а мог и поиграть. Между прутьями в пространстве находился шарик. Какого он был цвета — неизвестно, ведь тут всегда темно. Да и не важно это было. Монстр мог разглядеть и определить цвет, но не хотел тратить на это свои силы. Но точно не белый. Определенно. Вокруг шарика, размером примерно с человеческую ладонь взрослого, были обмотаны множественные цепи. Вопрос сам рождался, но стоит заметить множественные трещины на нем, как и любопытство умирает. Монстр посмотрел прямо на этот шарик. Тот в ответ заметно задрожал. От такого монстр широко улыбнулся, хотя скорее оскалился, и почувствовал радость. Протянул лапу и кончиком когтя ухватился за цепь, чтобы притянуть ближе. Шарик, если бы не цепи, точно бы уже разбился на осколки и исчез навсегда. О, это было бы нехорошо. Шарик почти бьется в конвульсиях, а монстр довольно мурлычет. Он перекатывает его в пальцах, непроизвольно задевая когтями цепь, но точно не для того чтобы разорвать. Шарик дрожит от страха все сильнее и сильнее, а монстру это приносит просто огромное удовольствие. И ведь выбраться не может, что за прелесть! Монстр отпускает шарик и тот парит в пространстве. Отодвинуться у него сил нет, и это прекрасно. Монстр утыкается концом когтя прямо в шарик. Он замирает и перестает дрожать. Наверняка его единственное желание — удрать отсюда далеко-далеко и где-нибудь спрятаться, чтобы никто не нашел и больше не причинил боли. Монстр улыбается шире, открывая вид на все свои клыки. Коготь погружается все глубже. О, вот и тоненький, почти не слышный писк от шарика. Ах, ему ужасно больно. Монстр протыкает шарик насквозь. Крутит когтем, раздирая внутренности. А после медленно вынимает. В шарике хорошо видна дыра. И она точно не затянется. А из дыры медленно начинает вытекать вязкая субстанция. Цвет? Точно багровый. Капала на пол и все продолжала вытекать. И это теперь навсегда. А шарику точно больно и невыносимо, но монстру все равно. Он разворачивается и устраивается на своем месте удобнее. Кладет голову на лапы и закрывает веки. Пора поспать, а когда он откроет глаза, и его выпустят на волю, шарик так и будет продолжать истекать кровью. Шэнь Цзю всегда гордился своей хладнокровностью и тем, что его ничего не может вывести из себя. Но смотря на Сян Цзяня под собой, пока губы так и продолжали гореть огнем, в голове не было ни единой мысли. Было очень и очень пусто. Да и Сян Цзянь продолжал лежать без движения, широко раскрыв глаза и касаясь пальцами своих губ. Казалось, что он даже не моргал. — Это… — хрипло попробовал Шэнь Цзю. Вот что в таких ситуациях надо было говорить?! А делать что?! Ясно как день, что это случайность, но все же, какого черта, он не мог просто встать и уйти?! Руки просто налились свинцом, а ноги будто к месту пригвоздили. — Ты сам виноват. Дебил! Выпалил, не подумав! К нему постоянно Ли Вэй пристает, а Сян Цзянь его сторонится, хотя и пытается не напрягаться с ним и вежливо отвечать! Теперь и с ним так будет?! Шэнь Цзю не хотел! Сян Цзянь отмер и моргнул. Раз-другой. — Что? — Нет! — слишком громко выкрикнул Шэнь Цзю, даже сам поморщился. — То есть… да и нет. Но скорее нет, чем да… Оба виноваты, да! Черт-черт-черт! Мысли вообще перемешались! — Я не знаю… — обреченно отвечает Шэнь Цзю и опускает глаза. Хотя и нависает над главным учеником, а конечности из-за нервов не слушаются, но смотреть на его лицо совершенно не хотелось… Точнее, было стыдно. Сян Цзянь тоже молчал. Потом Шэнь Цзю услышал мягкий смешок. Он нерешительно поднял глаза и увидел, что Сян Цзянь совершенно не был расстроен и точно не злился. — Впервые вижу тебя такого растерянного, — нежно шепчет Сян Цзянь и касается ладонью чужой щеки. Пальцы щекочут, перебираются на висок, а там — затылок. Мурашки появляются непроизвольно. — Опять назовешь милым? — тихо, с нотками нервозности, сказал Шэнь Цзю. Ладонь на затылке расслабляла. — Именно, — золотые глаза полуприкрыты, а ладонь нежно притягивает ближе. — Ты очень милый. Шэнь Цзю не хочет с ним спорить. — Ты не злишься? — все же уточняет Шэнь Цзю. — По мне видно, что я зол, как стая демонов? — усмехается Сян Цзянь. — А что насчет тебя? — Ты достаточно много раз видел меня злым. Сян Цзянь улыбается шире. Шэнь Цзю поддается вперед. Не только он этого желает, так что все в порядке. Сян Цзянь тихо вздыхает через нос и закрывает глаза. Шэнь Цзю повторяет за ним. Вторая рука главного ученика гладившая предплечье Шэнь Цзю, поднимается выше и обнимает за шею, притягивает еще ближе. Младший практически лежит на нем. Лист со стихами, как и Шэнь Юань, полностью забываются. Да и зачем о чем-то таком помнить именно сейчас? Было так приятно… Так нежно и легко… Шэнь Цзю опустился на локти и сомкнул ладони над макушкой Сян Цзяня. Отодвигаясь от мягких губ, он делал маленькие вдохи и вновь тянулся к главному ученику. Шэнь Цзю иногда лизал и легонько покусывал, а Сян Цзянь тихо, но радостно мычал. Шэнь Цзю думает, что лежать на мокрой траве ужасно неудобно и неприятно, так что он отрывается от нежных губ, обнимает талию главного ученика и они садятся. Соприкасаются коленями. Дыхание у обоих частое и тяжелое. Смотрят друг на друга. Потом медленно поддаются вперед и вновь продолжают. Голова кружится у обоих. Сян Цзянь берет лицо Шэнь Цзю в свои ладони, гладит щеки и шею, щекочет за ушами. А Шэнь Цзю круговыми движениями легко и неспешно ласкает спину и поясницу старшего. Ужасно хорошо. Через долгое, хотя для них практически промчавшееся, время они все же отодвигаются. Опять смотрят друг на друга, тяжело дышат. А потом… — Хмф! — А-ха-ха-ха! Начинают смеяться. И если Шэнь Цзю пытается хоть как-то сдержаться, то Сян Цзянь смеется в голос. И это точно не истеричный смех, а как будто от странной шутки. Вроде и не смешная, а смешно! Сян Цзянь прикрывает рот ладонью и утыкается лбом в плечо Шэнь Цзю, смех вырывается наружу, но он сдерживается, чтобы весь Цин Цзин сюда не созвать. Шэнь Цзю обнимает старшего за плечи, прикусывает внутреннюю сторону щеки и дышит глубоко. — Что же я наделал… — успокоившись, хрипло произносит Сян Цзянь и легко сжимает одежду Шэнь Цзю в районе живота. — Развратил своего чистого шиди… Какой я плохой. — Не смеши меня, — хмыкнул Шэнь Цзю. — Ты ничего не сделал, и я не такой белый и пушистый, как ты думаешь. Наверное, ему стоило вовремя прикусить язык. Сян Цзянь отодвигается, чтобы взглянуть на его лицо. Смотрит долго и внимательно. Шэнь Цзю понимает с опозданием, что он сказал. Черт… легкая атмосфера вмиг исчезла, как перо на ветру. — Шиди, — зовет Сян Цзянь и Шэнь Цзю напрягается. Это не скрылось от золотых глаз. — Ты ведь не богатый молодой господин, верно? Шэнь Цзю влип… — С чего ты взял?.. — попробовал он защититься. Переводить тему в другое русло было просто невозможно. Если только сбежать, но не факт, что далеко убежит. Да и не то, чтобы Шэнь Цзю так уж сильно притворялся богатым господином. Ему было все равно. Но он, черт возьми, был рабом. Сбежавшим рабом, который убил своего хозяина и стал заниматься совершенствованием без разрешения. Это преступление, за которое его могут казнить прямо на месте. Золотые глаза прищурились. — Твои повадки отличаются от благородных господ. За всю свою жизнь я видел их достаточно. Они заносчивые и давно утвердились в своей безнаказанности, строят из себя самого императора… — Сян Цзянь склоняет голову набок, а руки на чужой одежде не разжимаются. — И? Просто характер не очень… — Дело не в характере. Помнишь нашу совместную миссию? Ты приготовил кролика. — И что? Неужели много ума надо? Прекрати уже допытываться! — Не особо. Но те, кому всегда приносят все готовое, одевают в дорогие шелка и короны, не очень любят разделывать тушки животных. А если и разделывают, может из-за какой-то подготовки к секте совершенствования, то точно кривятся. Ты делал все точно, без ошибок, будто часто приходилось потрошить животных. Прокололся. Шэнь Цзю думал отодвинуться, но Сян Цзянь его крепко держал. Все продолжал говорить, будто разгадывал загадку, которая его давно терзала. — Конечно, можно было подумать, что ты нелюбимый сын, которому приходилось трудно, но что-то мне подсказывало, что это не так. Трудно — да. На Цин Цзин ты ухватился за возможность стать заклинателем. Стать сильным, чтобы тебя не могли тронуть, и ты мог дать отпор не только силой и словами, но и статусом. В первые дни ты постоянно шарахался от всего и от меня в том числе, а когда прикасался, то и вовсе глядел волком, укусить хотел или еще что-нибудь, но беспокоился, что будет наказание, верно? Упираться бессмысленно. Шэнь Цзю не собирался показывать свою обреченность или остановить его поток слов. Опустил голову и позволил всему идти своим чередом. Когда спросит напрямую — он подтвердит, и ему голову отрубят. Ну, или свяжут, найдут Цю Хайтан и отдадут ей, чтобы сама решила его судьбу. Почему-то стало горько. Очень горько. Сердце так и сжало в тиски, а дыхание прервалось. От мысли, что Сян Цзянь сейчас его ударит и поведет к Лорду Цин Цзин, чтобы разобраться со сбежавшим рабом становилось больно в груди. Нет, лучше все поскорее закончить, а не тянуть резину. — Да, да! — горько кричит Шэнь Цзю и вскидывает голову. — Да, я сбежавший раб! Доволен?! Убил своего хозяина и сбежал! Бродил с демоническим культиватором несколько месяцев, учился у него, потом и его убил! Шэнь Цзю тяжело дышит и смотрит в глаза напротив. Сян Цзянь не двигается, молча глядит в ответ. — Так что давай: отруби голову или к учителю отведи, чтобы меня под стражу отдать, — сквозь зубы произносит Шэнь Цзю и зло смотрит на главного ученика. Сян Цзянь едва заметно кривится. — Зачем мне это делать? — вопрос донельзя наивный и глупый. — Издеваться решил? — рыкнул Шэнь Цзю и сжал ладони. — Сбежавших рабов, убивших своих хозяев, отдают под стражу или на месте убивают… — Я не издеваюсь, — просто говорит Сян Цзянь. Опять улыбается. — Я спрашиваю: зачем мне это делать? — Потому что таков закон! — Если бы мы отправляли назад или казнили каждого сбежавшего раба, то ряды заклинателей значительно бы уменьшились, — пожимает плечами Сян Цзянь. — Ты не первый и, думаю, не последний сбежавший раб, которого я встречаю и обучаю на Цин Цзин. А на всем Цан Цюн? Одна восьмая так точно. Не каждому дано родиться в богатой и любящей семье, но каждый может прийти на отбор на Цан Цюн и получить силу. Если будет стараться, конечно. Шэнь Цзю недоверчиво уставился на него. — Ты… не собираешься меня отдавать под стражу? — Нет, — ответ твердый и без колебаний. Сян Цзянь пододвинулся ближе, почти нависая над Шэнь Цзю, и взял его лицо в свои ладони. — Прости, что заставил так думать, — виновато произнес он и поцеловал Шэнь Цзю в кончик носа. — Просто хотел убедиться, чтобы потом не было вопросов. — Каких вопросов? — не понял Шэнь Цзю и взял его за запястья, впрочем, не пытаясь убрать с лица. Сян Цзянь грустно вздыхает. — Некоторые хозяева находят своих сбежавших рабов и требуют вернуть. Зная всю ситуацию, я могу помочь и оставить младших на Цин Цзин. А если это неожиданно происходит, то бывают трудности. Не все, к сожалению, хотят огромную сумму за своего раба. — Вот как… — медленно кивает Шэнь Цзю и глядит в его лицо, чтобы различить ложь. — Только для того, чтобы помочь в будущем? Сян Цзянь нежно улыбается. — Ты мой милый шиди, которого я должен защищать. Ты пришел на Цин Цзин и стал членом нашей боевой семьи. Каким человеком я буду, если отрекусь тебя только потому, что тебе не повезло родиться в богатой семье? Не поверить просто невозможно. В глазах защипало. Сян Цзянь спрятал его лицо в своей груди. Гладил по волосам нежно-нежно и шептал на ухо: — Прости, что напугал, мне очень жаль. Все будет хорошо, закончишь обучение, станешь сильным… Да ты уже сильный! И очень храбрый! Умный! И миленький до невозможности! Ты заслуживаешь только самого лучшего и хорошего… Шэнь Цзю ни за что не признается, что шмыгал носом, что цеплялся за Сян Цзяня в поисках дальнейших таких теплых слов, что искал утешения… Плечи дрожали, и вырывались предательские всхлипы… — Все хорошо, все хорошо, шиди, — утешал Сян Цзянь и гладил его волосы. — Можешь поплакать, я не осужу и не буду насмехаться. Тебе станет легче, давай… Поцелуй в макушку. Шэнь Цзю до сих пор не знает, что его сдержало от того, чтобы не разрыдаться в голос. Все закончилось, когда полностью стемнело. Сян Цзянь гладил его щеки большими пальцами, с искренним беспокойством смотрел в глаза. — Ты как? — Нормально… — хрипло произнес Шэнь Цзю и позорно икнул. — Уже лучше… Сян Цзянь поцеловал его в губы. Было ужасно солоно, но они были не против. — Уже поздно, — тихо говорит Сян Цзянь, будто через силу, не желая расставаться. — Давай пойдем спать? Шэнь Цзю ужасно устал: — Давай. Глаза точно покраснели. Главное, чтобы наутро все было в порядке. Шэнь Цзю встал и пошел собирать свою циновку и принадлежности, а Сян Цзянь поднял с травы лист. Хотя он скорее уже напоминал мокрую кашицу с растекшимися чернилами. И слова не разобрать. — Ты прости, — извинился Сян Цзянь, когда Шэнь Цзю подошел к нему и взглянул на свой бывший стих. — Из-за меня он трагично погиб… — Подумаешь, — горло саднило, но можно не обращать внимание. — Еще напишу. — Можно будет почитать? — любезно спросил Сян Цзянь. Шэнь Цзю забрал мокрую кашицу и выбросил ее. — Возможно, если не будешь отбирать. Сян Цзянь тихо посмеялся в кулак и заправил прядку волос за ухо. — В следующий раз попрошу разрешения, — обещает он. — Однако мне понравилось. Так что буду ждать еще твоих стихов. — Посмотрим. Сян Цзянь улыбнулся, Шэнь Цзю усмехнулся. Главный ученик взял его за руку, и они пошли в мужские общежития. Шэнь Цзю больше не будет отбиваться, а только переплетет с ним пальцы. Скулы Сян Цзяня покраснели, даже в темноте это можно было заметить, если постараться. Шэнь Цзю постарался. Они не разговаривали. Незачем было, все было просто прекрасно. То чувство, что Шэнь Цзю стал ощущать после легкой опасности, теперь накрыло его с головой. Пропитало каждый кусочек кожи и добралось до внутренностей. Было очень хорошо и легко. — Я бы хотел… — медленно говорит Сян Цзянь, когда они были уже почти возле входа в общежития, — послушать всю твою историю. Если это возможно. Шэнь Цзю смотрит на его лицо, сощурившись. — Я не настаиваю, просто любопытно. — А когда ты расскажешь? Сян Цзянь замирает, останавливаясь. Шэнь Цзю тоже. Но рук они не размыкают. — Шиди еще… шиди еще не готов, — выдыхает Сян Цзянь, виновато опуская голову. — Прости. — Тогда в будущем у нас будет ночь откровений, — предлагает Шэнь Цзю и хмыкает. — Как идея? Сян Цзянь быстро поднимает голову. Моргает и улыбается. — Звучит отлично. Шэнь Цзю фыркает. Они целуются в последний раз прежде, чем пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись. Шэнь Цзю засыпает очень быстро и легко. А если он еще раз увидит Шэнь Юаня, без дела бродившего по Цин Цзин — поколотит! * Сян Цзянь идет прогулочным шагом. Фонарь он оставил в комнате, а вызывать бабочек как-то не хотелось. Кто бы мог подумать, что этот день так закончится… Рядом с пристройкой, возле бамбукового домика, был колодец. Сян Цзянь не спеша подходит к нему. В груди все просто горит, но он держит себя в руках. Хоть и со скрипом. Бросает ведро в колодец. Вытягивает. Берет за края. Дыхание не сбилось с ритма. Улыбка даже не дрогнула. А хотя… Сян Цзянь быстрым движением опрокидывает ледяную воду на свое тело. Потом бросает ведро в колодец, вытягивает и делает это вновь. Потом еще раз и еще, и еще… Улыбка постепенно менялась, а дыхание участилось. Тело била мелкая дрожь. Но огонь внутри так и не потухал, а потому Сян Цзянь все продолжал обливать себя ледяной водой и продолжал. Уже были мысли или в колодец нырнуть или к реке сходить. Полумесяц затягивают темные облака. Примерно после тридцатого раза огонь внутри наконец-то потух. Сян Цзянь медленно отходит от колодца, шатается и падает на траву спиной. В который раз за вечер? Облака уходят и позволяют лунному свету слабо освещать мир. Ее лучи упали на широкую улыбку человека, полностью мокрого и лежащего на траве. И ведь точно была не счастливой! Так улыбались только безумцы! Лучи, будто испугавшись, спрятались за очередным облаком. Хоть Сян Цзянь и лежал с открытыми глазами, но, казалось, вообще ничего не видел. Огонь утих, но сердце так и продолжало бешено колотиться, а дыхание становилось все тяжелее и тяжелее. Сян Цзянь провел ногтями по щекам, почти до крови. Шэнь Цзю… его милый шиди… Сян Цзянь вовремя закрывает рот ладонями, чтобы не завизжать на весь Цан Цюн. Любит! Любит! Любит! Ох, безымянный бог, как же это хорошо! Странные чувства так и распирают внутри! Тело так и потрясывает и точно не от ледяной воды! Стоять… Сян Цзянь замирает и резко садится, убирая ладони с лица. — Если так все получилось, то я не могу с ним так поступить… — медленно произносит он, смотря в никуда. — С моей стороны это будет жестоко. Очень. Склоняет голову вбок, потом в другой, возвращает и еще раз. — И если так подумать… теперь понятно, почему он не вызвал мое желание… Только из-за этого?.. Ну, имеет смысл… Ах, и что же делать?.. Сян Цзянь склонил голову вниз. Посидел некоторое время так, пребывая в своих раздумьях. Но безумную улыбку не убрал. Потом медленно поднялся и посмотрел на трусливую луну, что еще пряталась за облаками. — Не хочу об этом думать. Пока что есть время… и если он не согласиться, то ничего не поделаешь… Так ведь тоже неплохо? А даже и хорошо… И приятно, и сладко… Сян Цзянь медленно повернул голову к бамбуковому домику. Свет там, на удивление, не горел.