***
По вечерам, когда позади были документация, проверка заданий учеников и рычание на обезьян с Бай Чжань, которые любили устраивать хаос на Цин Цзин, Шэнь Цинцю любил сидеть на веранде бамбукового домика. В теплые времена он свешивал ноги, откидываясь на руки и подставляя лицо солнцу. В холодные постилал себе большое покрывало и укутывался в теплые одежды. Близнецы, когда были еще маленькими, прижимались к нему с двух сторон и любовались пейзажем или спали. А напротив все эти годы рос и цвел каштан. На Цин Цзин в основном был только бамбук, а другие деревья редко встречались, не считая сливы и вишни. Каштана тут никогда не было. Хотя у него были красивые цветы, напоминающие свечку, приятный аромат, а из плодов можно приготовить суп. Каштаны были гладкими на ощупь. Близнецы любили делать из них поделки, а иногда собирали целую кучу и агрессивно бросались друг в друга. Шэнь Цинцю весело было наблюдать за этим, а потом он все равно на них сердито-заботливо ворчал, обрабатывая их ушибы. После того, как Шэнь Цинцю стал Лордом, он купил семена и саженцы и во многих местах Цин Цзин посадил каштаны. А также на месте храма, посвященного безымянному богу. Как оказалось, статуя и храм разрушились, можно сказать, в день их последней миссии. Все знали, что статуя ломалась, а Сян Цзянь все пытался ее восстановить, но безрезультатно. Так что и не удивились, когда в один день все обвалилось. Обломки похоронили со всем уважением. — Учитель, — к нему подходит Бао Юн и садится рядом, держа в руках поднос с глубокой тарелкой, от которой шел приятный аромат. — Я приготовил суп из каштанов. Шэнь Цинцю поворачивает к нему голову, чтобы взглянуть. Пахло и в самом деле вкусно. — Спасибо, — произносит он. Бао Юн почтительно отдает ему миску и выжидающе смотрит. Шэнь Цинцю издает смешок, когда замечает этот пытливый взгляд. Перемешивает ложкой белый суп и ловит кусочек каштана. Подносит ко рту, дует и пробует. Каштан мягкий и практически тает на языке. — Вкусно, — честно хвалит Шэнь Цинцю и зачерпывает еще. Бао Юн широко улыбается и активно кивает. — Этот ученик очень рад! Шэнь Цинцю хмыкает. Бао Юн садится рядом и тоже обращает свои глаза на каштановое дерево. Каждый раз, когда у него появлялись плоды, он готовил Шэнь Цинцю такой суп. И только ему. Близнецы довольствовались поделками или боями. — Скоро наступит зима, — сказал Бао Юн, болтая ногами. — Да, — соглашается Шэнь Цинцю, — ты заказал теплые одежды на Ань Дин? — Конечно, учитель! Они прибудут на следующей неделе. Шэнь Цинцю кивнул. В отличие от остальных, Шан Цинхуа был единственным, кто поставлял Цин Цзин все необходимое, стоило отправить запрос. Другие же решили их изолировать. Лекарства и оружие доставляли с сильной задержкой. Вначале Шэнь Цинцю с ними постоянно ругался, особенно на собраниях, но они только притворялись глухими и слепыми, говоря, что выполняют его заявки, при этом обвиняя его в воровстве ресурсов. Да как они их выполняли, если ему, вместо пятисот бутылок лекарств, приходит только пятьдесят?! И что-то он никогда не видел высококлассного оружия для учеников! Пусть его так называемые братья и сестры его ненавидят и презирают, ладно, он чувствует к ним то же самое, но из-за этих бестолочей страдают его ученики! А когда они умирали на его руках, то спихивали вину только на Шэнь Цинцю! Этот подонок из зависти убивает своих учеников, а некоторым и вовсе вырывает Золотое ядро! Но что ему еще делать, если это единственный способ их спасти?! Юэ Цинъюань закрывал глаза на это, думая, что он и в самом деле так поступает и показывал всем фаворитизм Шэнь Цинцю. После нескольких раз, пока он еще верил в благоразумие своей боевой семьи, ему это сильно надоело. Шэнь Цинцю стал заказывать высококлассное оружие и дорогое лекарство из крупных городов за собственные деньги. Благо, из-за того, что его учитель был ленивым и никуда не выходил, а у Сян Цзяня не было времени на дорогие развлечения, запасы духовных камней были неимоверно огромными. Сначала он думал делать поставки через Ань Дин, но решил, что Шан Цинхуа может вместо Цин Цзин отправлять это на другие Вершины, а потому поручил эти дела некоторым старшим ученикам. Пока что они его не предавали. Суп наполовину съеден. Скоро наступит зима и завалит все снегом, окрасив мир в белый холодный цвет. В одну такую холодную зиму, Шэнь Цинцю встретил близнецов. * Ученики, под строгий и цепкий зеленый взгляд, чистили дорожки от снега, чтобы была возможность спокойно ходить. Конечно, были такие лентяи, которые вместо уборки дурачились, но стоило Шэнь Цинцю на них посмотреть из-за веера, как моментально успокаивались и возвращались к работе. Шэнь Цинцю ходил и следил за ними, а после, пребывая в раздумьях о новых заказах из города, как-то незаметно оказался почти на выходе из Цин Цзин. Он остановился и недоуменно взглянул на это, покачал головой, решив сегодня немного дольше отдохнуть и развернулся, чтобы вернуться. Внезапно замер, почти выронив веер из руки. Чуть дальше, рядом с укрытым снегом бамбуком, летала серебряная бабочка. Если бы это было лето, то он бы и внимания не обратил. Но сейчас зима. А бабочка была знакома. Не веря глазам, Шэнь Цинцю проморгался и протер их, но она все также летала. И как-то нервно, будто кого-то ища, но не зная в какую сторону пойти. Шэнь Цинцю, все еще не до конца поверив, сглотнул и сделал к ней шаг. Скрипнул снег. Бабочка остановилась на месте, махая крыльями, и устремилась к нему. Медленно и плавно. После опустилась к земле и стала кружить вокруг его замершего тела, постепенно поднимаясь выше. А когда оказалась напротив лица, Шэнь Цинцю поднял руку, и она опустилась на покрасневший указательный палец. Бабочка подвигала крыльями и замерла, опустив их. Шэнь Цинцю знал, что есть некоторые виды бабочек, которые предпочитают летать зимой, но здесь их не бывает. Он приблизил ладонь с ней ближе к лицу, чтобы рассмотреть. Малышка приподнялась на лапках и позволила это, иногда хлопая серебряными крылышками. Чем дольше он ее рассматривал, тем больше узнавал. И постепенно сомнения уходили. Шэнь Цинцю знал эту бабочку. — Шисюн?.. — тихо спросил он. Серебряная бабочка взмахнула крыльями и ринулась в сторону. Шэнь Цинцю бросился за ней. Но стоило ему резко остановиться, как и она замерла, кружась на месте. Она хотела его куда-то увести? Или… шисюн хотел что-то показать? Ах, а может, это и была его месть? Правда, Шэнь Цинцю думал, что бабочка позовет своих сестер, и они его изрежут. Не имея выбора, Шэнь Цинцю отправился за ней. Из-за снега ее было плохо видно, казалось, она это прекрасно понимала, а потому и останавливалась, чтобы он ее догнал. Вначале Шэнь Цинцю за ней бежал, но когда они вышли за пределы Цан Цюн, то он вскочил на Сюя. Наверняка потом о нем будут говорить, что он куда-то сорвался как безумец, но какая разница? Холодный ветер с маленьким и твердым снегом практически врезались в лицо. Глаза слезились, и становилось плохо видно, но он не собирался жаловаться. Шэнь Цинцю все ускорялся и ускорялся, ведь бабочка летела быстро. Такие догонялки продолжались долго. Шэнь Цинцю почти пропустил тот момент, когда серебряная бабочка стала снижаться. Белизна слепила глаза. Шэнь Цинцю спустился на землю, убрав Сюя в ножны и быстро побежал. Летать среди множественных деревьев, пока зрение затуманено было очень рискованно. Бабочка чуть замедлилась, чтобы Шэнь Цинцю ее лучше видел. Но даже так он не смог заметить, когда земля внезапно ушла из-под ног. Обрыв, хоть и был небольшим, но очень крутым. Поздно среагировав, Шэнь Цинцю кубарем свалился с него, по пути ставя себе царапины и ушибы. Тело с очень большой вероятностью будет все в синяках. Снег пролез через одежду, холодя кожу. Шэнь Цинцю, морщась и думая, что увидь его кто-нибудь из «горячо любимой» боевой семьи, то точно бы засмеяли и обсуждали целый год, поднялся и думал продолжить бег. Но бабочки нигде не было видно. Он вытер мокрые глаза, чтобы лучше видеть, но это не помогло. Волосы растрепались из короны, одежда местами стала влажной. — Шисюн? — позвал он судорожно. — Шисюн! Глупо было ожидать ответа, но даже так, Шэнь Цинцю сделал несколько шагов вперед, все время осматриваясь, пытаясь разглядеть движение серебряной бабочки. Ничего и никого. А может ему все это показалось? Шэнь Цинцю, бессовестный ты подонок, решил принимать вымысел за реальность, чтобы пожалеть себя? И как не стыдно? Горько усмехнувшись и покачав головой, Шэнь Цинцю начинает приводить свой внешний вид в порядок. Проверив белую ленту в прическе, он облегченно вздохнул. Он не помнит, как она оказалась в его волосах, и даже если Сян Цзянь его возненавидел… то она будет ему напоминать о тех теплых днях, которые были и зимой, в лютые холода. Мелькнула приятно-горькая мысль о том, что это был несколько провальный план Сян Цзяня для того, чтобы переломать Шэнь Цинцю кости. Правда, стоило выбрать намного больше обрыв. И скалистый. Шэнь Цинцю разворачивается и берет рукоять Сюя, чтобы убраться отсюда, как внезапно слышит странный звук. Замерев, он медленно оборачивается, пытаясь понять, откуда тот исходит. Сощурившись, но не убрав ладони с рукояти, он решил проверить. Снег скрипит под сапогами. Шэнь Цинцю уловил, откуда исходит звук и чем ближе подходит, тем отчетливее его слышит. Это напоминало… плач? И он был не один. Выйдя на опушку леса, Шэнь Цинцю удивленно смотрит на них. Двое детей, которым едва ли было пять лет, сидели под деревом и жалились друг к другу в поисках тепла. Мальчик и девочка в грязных тряпках, которые назвать одеждой было бы грехом, тихо плакали под заснеженным деревом. Голые руки и ноги имели синий оттенок. Шэнь Цинцю сделал к ним несколько шагов, и дети его заметили. Прекратили хныкать, уставившись на него своими серыми пронзительными глазами. Слезы текли по грязным щекам. В их взгляде не было ни мольбы о помощи, ни страха. Скорее… они выглядели смиренными перед решением судьбы. Как бы его не называли, Шэнь Цинцю не настолько был подонком, чтобы оставить двоих детей на медленную смерть. — Я помогу вам, — выдыхает он горячий воздух изо рта, подходя к детям и снимая верхнюю накидку с мехом. Может… серебряная бабочка специально привела его сюда, чтобы он им помог? Но какое ей дело до этих детей? В этом жестоком мире нечто похожее происходит каждую минуту. Или просто совпадение? Шэнь Цинцю укрывает их накидкой. Дети, ах, близнецы, переглянулись, шмыгнули носом и потянулись ручками к его груди, крепко цепляясь. Окутав одеждой, он их поднял. Близнецы вцепились в него как обезьяны за дерево, да и уткнулись холодными носами в его теплую шею. Мурашки бегут по коже не только от этого, но и от их судорожного дыхания. Держа одной рукой их под колени, другой он приобнял. — Теперь все хорошо, — говорит он близнецам. Впрочем, сам особо в это не веря. Но, по крайней мере, для них все и вправду так. Шэнь Цинцю привел близнецов на Цин Цзин и приготовил для них бочку с горячей водой. Была мысль отвести их на Цянь Цао, чтобы их осмотрели целители, но… Шэнь Цинцю еще не забыл пренебрежение Му Цинфана. В тот день Нин Гон вернулась с Ночной охоты, где противник был намного сильнее и опаснее, чем ожидалось. Яд проник в меридианы и собирался атаковать кровеносную систему. Так она бы погибла, медленно и мучительно. Хотя бы то, что она добралась до Цин Цзин так быстро, как могла, уже было чудом. Шэнь Цинцю сдерживал яд своими силами, не в силах двигаться и помогать ей одновременно. И если бы он промедлил, то оставалось бы только считать ее последние минуты. Он отправил ученика за Му Цинфаном и послал срочную весть. Время быстро уходило, но никого не было. И с хриплого согласия Нин Гон он уничтожил ее совершенствование, а с ним и яд. Когда Му Цинфан все же соизволил прийти, Шэнь Цинцю с ним ругался так громко, что было слышно на других вершинах. Из всей этой ситуации они вытеснили все остальное и оставили тот факт, что он уничтожил совершенствование своей ученицы. Из зависти. Поэтому да: Шэнь Цинцю больше не будет обращаться к этому чертову целителю. Он и сам смог вылечить близнецов не только от обморожения, но и от вшей. Поначалу Шэнь Цинцю думал, что у них есть проблемы с развитием, так как они не разговаривали и постоянно таскались за ним. Лишь год спустя они заговорили. И первое, что они сказали, — учитель. Как утята бегали вокруг и наперебой кричали «учитель». У Шэнь Цинцю не было сил ударить их или рявкнуть. Сели за учебники, взяли оружие… Ни одного дня, не считая его походов с другими учениками за пределы Цан Цюн, не проходил без них. Когда готовил, когда мылся или собирался спать, тренировался и даже преподавал — всегда таскались за ним хвостиками. А стоило выйти за пределы Цин Цзин по делам на другие вершины или на ежемесячное собрание, то хватались маленькими ручками за подол одежд и крепко держались. Вот только, когда к нему подходили боевые братья и сестры, то близнецы прятались за ним, но все же не отпускали. И как-то… раздраженно смотрели? Был один и единственный случай, когда он их отвлек и спрятался, чтобы понаблюдать за реакцией. Близнецы в тот момент стали озираться по сторонам и выглядели напуганными до смертельного ужаса. Девочка так вообще стала тихонько плакать, а мальчик дрожал от страха. Шэнь Цинцю решил, что пугать детей не очень правильно со стороны взрослого и вышел к ним. Близнецы тут же обрадовались и вцепились в него мертвой хваткой за каждую ногу. Повисли, как обезьяны… Как бы Шэнь Цинцю не пытался их отодрать от себя — ничего не получалось. Даже шипел и легонько бил веером по макушкам, чтобы отцепились. Пришлось несколько часов с ними ходить… * Еще теплый ветер сорвал с каштана несколько пожелтевших листьев. Бао Юн тут же вскочил и стал их ловить, а некоторые, особо красивые, собирал в букетик. Наверное, опять будет засушивать и делать композиции. Шэнь Цинцю отставляет пустую тарелку и наблюдает за ним. Ветви качаются, вынуждая больше листьев выпадать. На губах Бао Юна широкая и радостная улыбка, на щеках появляются ямочки, а волосы выпадают из хвоста. Выглядит как растрепанный птенчик. Бао Юн в одной руке держит букет из желтых листьев, а другой все ловит остальные. Вот он подпрыгивает, чтобы схватить еще один, но нога цепляется за другую и он с криком падает. Листья рассыпаются. Шэнь Цинцю прячет усмешку за рукавом, настроение почему-то немного улучшается. Бао Юн не сильно ушибся, вон уже сел и стал недовольно ворчать, собирая разбросанные листья. Весь такой хмурый, нахохлился, птенчик. — Юн, подойди-ка, — зовет Шэнь Цинцю, когда он все собрал. Бао Юн тут же подбежал к нему, бережно прижимая листья к груди. — Что такое, учитель? — Ты ужасно растрепанный, — щелкает языком Шэнь Цинцю и достает гребень, пододвигаясь ближе к краю, — садись и не порти имидж Цин Цзин. Увидят тебя и подумают, что тут одни неряхи. Бао Юн практически светился от счастья. Повернулся и плюхнулся на землю, нетерпеливо дергаясь. Шэнь Цинцю поумерил его пыл небольшим подзатыльником и развязал синюю ленту. Сначала вытащил все листья, а после уже стал аккуратно расчесывать. Это почему-то казалось знакомым. Перед глазами резко вспыхнул другой образ и иные волосы на пальцах. — Что-то не так? — забеспокоился Бао Юн и повернул к нему голову, когда Шэнь Цинцю вздрогнул. Тот покачал голову и вернул его лицо как было. — Все нормально. Не вертись только. Такие моменты, пусть и необычайно редки, но бывали. Но все это пустяк. По детству Шэнь Цинцю часто их заплетал, пока они не могли сами это делать. Вот только когда он предлагал близнецам, то те очень сильно радовались. Будто не волосы расчесывал, а дарил необычный и редкий подарок. Бао Юн любил, когда волосы были полностью убраны и ничего не мешало. Так что Шэнь Цинцю не оставляет свободных прядок и завязывает хвост. Все аккуратно, ни одного лишнего волоска. Но все же Шэнь Цинцю перегибается через Бао Юна и берет из его букета несколько желтых листьев, чтобы закрепить в ленте. Его ученик спокойно сидит и не возражает. Послушный чертенок. — Все, — произносит Шэнь Цинцю и хлопает его по макушке. Бао Юн поднимается и кончиками пальцев трогает прическу, касаясь листьев. Ярко улыбается. — Спасибо, учитель, — сказал он, смотря на Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю фыркнул и убрал гребень. В следующий момент дверь с силой хлопнула, и они обернулись. В проеме стояла рассерженная Бао Юби. В серых глазах читался гнев, когда она взглянула на своего брата, а на Шэнь Цинцю взгляд изменился на ревность. Но если все объединить, то получалась зависть. Надув красные щеки от негодования, Бао Юби спустилась и прошла дальше. Внезапно упала на спину и стала качаться из стороны в сторону, пачкаясь в земле и траве. Шэнь Цинцю и Бао Юн молча за ней наблюдали. Закончив, Бао Юби встала, осмотрела свое грязное платье и проверила растрепанные волосы. Удовлетворенно кивнув, она села на колени возле Шэнь Цинцю и умоляюще посмотрела. Для большего эффекта положила подбородок на веранду. У Бао Юн дергалась бровь от такого бесстыдства сестры. Шэнь Цинцю же вздохнул и во второй раз достал гребень. — Повернись. Теперь Бао Юби радостно и ярко улыбнулась, быстро разворачиваясь. Как брат все дергалась, пока подзатыльник учителя ее не утихомирил. Бао Юн закатил глаза, но сел рядом с Шэнь Цинцю, перебирая свой букет из листьев. Бао Юби нравился высокий пучок и свободные прядки на лице. Так что ему пришлось сделать именно его. Убрал травинки и грязные листья, расчесал темные волосы и стал их завязывать черной лентой. Спокойно выбрал и букета юноши несколько желтых листьев, ведь знал, что если этого не сделает, то они опять поссорятся. Закончив их закреплять за черной лентой, жестом попросил повернуться, чтобы уложить передние прядки. Бао Юби все это время улыбалась и смотрела в его глаза. — Вот и все, — кивает Шэнь Цинцю и отстраняется. Бао Юби быстро схватила его за лацканы халата и чмокнула в губы. — Спасибо, учитель, — с улыбкой произнесла она. Шэнь Цинцю хотел ей дать сильный щелбан, но в следующий момент на нее набросился Бао Юн, и они уже вдвоем стали качаться на траве, ругаясь и царапаясь. Он мог только издать тяжелый вздох и закрыть лицо ладонью. И с каких это пор он позволял такое своей ученице? Ах, как только она начала так делать, то постоянно ругал, а потом как-то… смирился? Бао Юби была до ужаса упрямая. И Шэнь Цинцю мог сказать, что Бао Юн того же хочет и даже пару раз получал, но смущается слишком сильно. А Шэнь Цинцю иногда любил его так мучать. Бао Юн ничего не делал, но бывали случаи, когда он слишком сильно или сестру избивал, или чрезмерно бесился. — Живо успокоились! — громко рявкает Шэнь Цинцю. Близнецы замерли и упали на колени, утыкаясь лбом в землю. И опять растрепали волосы, но он не хочет во второй раз их причесывать. — Простите, учитель! — взмолилась Бао Юби. — Нам очень жаль! — вторил ее брат. Шэнь Цинцю поднялся на ноги и подошел к ним. — Выпрямились, — приказывает он. Близнецы ровно сели, но не подняли головы. Чувствовали себя виноватыми, но через какое-то время вновь повторят свои ссоры, как это всегда и бывало. И не обязательно причиной этого был Шэнь Цинцю, иногда они ругались просто потому, что им было скучно. Взяв пальцами Бао Юна за подбородок, он прижимается к его губам своими на пару секунд. Выпрямляясь, он прекрасно видит, как у брата быстро краснеет кожа, а глаза становятся все шире и шире. Шэнь Цинцю может поспорить на что угодно, что в этот самый момент у него кипит мозг, а сердце готово пробить вход через ребра. А еще он прекрасно слышит завистливый скрежет зубов Бао Юби. — Сидите неподвижно три часа, потом свободны, — приказывает он и уходит, оставляя одного сгорать от смущения, а вторую от возмущения.***
Ло Бинхэ был самым милым ребенком на свете, если вы спросите мнение Шэнь Юаня. А также самым несчастным. Как бы он хотел, чтобы этот белый лотос обучался рядом с ним… Но у Системы был другой плат. Вспоминая историю ПГБД, что совсем скоро Ло Бинхэ будет проходить буквально ад, а затем вернется мстить… аж дрожь пробирает. Шэнь Юань не хотел умирать. Он был на отборе учеников в Цан Цюн вместе с Шан Цинхуа и почти сразу заметил милого чумазого ребенка, которого выбрала Нин Инъин и привела к Шэнь Цинцю. По его раздраженному выражению лица, тщательно скрываемому от любимой ученицы, можно сказать, что все будет как в оригинале или во второй версии. Ах, Цан Цюн сгорит. Вот только… что-то Шэнь Юань совершенно не помнить близнецов, которые ошиваются рядом с Шэнь Цинцю. Он прекрасно слышал, как одной зимой он привел двух детей, которые почти умерли от обморожения и стал о них заботиться. А он вообще способен на это? Или его понятие заботы — кого-то поколотить? Но смотря на этих близнецов, вообще не складывалось впечатление, что их как-то обижали. В чистой одежде, причесанные, без синяков или ссадин. И словно два маленьких хвостика, вечно таскающихся за Шэнь Цинцю. Шэнь Юань их видел в детстве, когда шел на Цюн Дин, и они тоже туда направлялись. Шэнь Цинцю невозмутимо медленно шел, обмахиваясь веером, пока близнецы быстро перебирали ножками и цеплялись за подол его халата. — Приветствую, шибо, — здоровается Шэнь Юань. Шэнь Цинцю холодно на него взглянул и кивнул, впрочем, не открывая рот. У Шэнь Юаня бровь задергалась от такого. Вот ведь змея! Никакой вежливости! Он глубоко вздохнул про себя, успокаиваясь, и обратил внимание на двух пятнистых детей. — А как вас зовут? — спросил он с дружелюбной улыбкой. Шэнь Цинцю его тоже не особо любил, особенно когда он делал эту раздражающую улыбку, а у них было одно лицо. Близнецы подняли на него серые глаза и на мгновение оторопели. Скорее всего, их поставили в тупик их одинаковые лица. Однако близнецы переглянулись, легонько дернули одежду Шэнь Цинцю, как бы проверяя и убеждаясь, и перестали обращать на Шэнь Юаня внимание. — Они не разговаривают, — безразлично произносит Шэнь Цинцю, заставляя Шэнь Юаня вздрогнуть. — Это болезнь? — с беспокойством спрашивает Шэнь Юань. — Шибо их отводил на Цянь Цао? Резко Шэнь Цинцю останавливается, близнецы, не ожидавшие этого, врезались в его ноги. Шэнь Юань видит злые зеленые глаза и непроизвольно отступает. — Кто ты такой, чтобы мне указывать? — шипит, как настоящая змея, Шэнь Цинцю. — Думаешь, что знаешь лучше меня? — Нет, прошу прощения, шибо, — торопливо кланяется Шэнь Юань, впрочем, не чувствуя раскаяния. Верно, этот ублюдок же был главным злодеем, что от него еще можно ожидать? — Этот ничтожный забыл свое место. — Хорошо, что ты это только сейчас вспомнил, — язвит Шэнь Цинцю и продолжает путь, оставляя Шэнь Юаня позади. — И впредь не забывай, мальчишка. Близнецы не обернулись на него. Шэнь Юань скривился, когда выпрямился. И доставляет ему удовольствие всем грубить. Невоспитанный ублюдок. И из-за него погиб Сян Цзянь… Но, как понял, об истинной сущности Сян Цзяня знал только он, Шан Цинхуа, предыдущий владыка Цин Цзин и Шэнь Цинцю. Может, еще кто-то из предыдущего поколения. Шэнь Юань не знает, кого было бы лучше оставить в живых, но если учесть, что из-за отношения Шэнь Цинцю к Ло Бинхэ Цан Цюн и сгорает, то может Сян Цзянь бы не допустил такую оплошность? В конце концов, он выглядел максимально милым и добрым. И также максимально жестоким… Другие не знали об этом, а потому и стали обвинять Шэнь Цинцю в убийстве Сян Цзяня. А сам Шэнь Цинцю не мог, да и не хотел, предоставлять доказательства другой стороны предыдущего главного ученика. Даже несмотря на то, что прошлое поколение Цан Цюн, толком не объясняя свой выбор, предоставив документ о преемнике Сян Цзяня, выбрали Шэнь Цинцю. Когда Шэнь Юань спросил об этом у своего учителя, тот только головой покачал, поджимая губы. Скорее всего, дело было в том, что до вступления следующего поколения оставалось чуть меньше года. Но раз они не наказали Шэнь Цинцю, поверив в его потерю памяти или убедившись в этом, то… все немного иначе, чем на самом деле? Шэнь Юань не будет отрицать, что маленькая мысль о том, что Шэнь Цинцю на самом деле убил Сян Цзяня, немного… успокаивала. В памяти всплывают горькие моменты, когда он приходил на Цин Цзин, чтобы следить за Шэнь Цзю, а Сян Цзянь нежно ему улыбался и давал конфету. Дрожь пробегает по телу от понимания, что у него могли быть жестокие мысли в эти моменты. Но даже несмотря на все это, главный вопрос остается в силе. Откуда взялись близнецы? Их в двух версиях вообще не было, так что он стал применять психологическое насилие к Шан Цинхуа с требованием рассказать все подчистую. Но и он не знал. — Откуда мне знать это?! — истерично кричал Шан Цинхуа, хватаясь за голову. — Их не было даже в моих черновиках! Если только… — тут он замер и выпрямился, вперив взгляд в Шэнь Юаня, — что-то не произошло между Сян Цзянем и Шэнь Цзю. Шэнь Юань замер. — И это что-то повлияло на весь сюжет. Шэнь Юань ловко уходит не только от темы, но и от Шан Цинхуа. Да и Самолет стал что-то бурчать себе под нос, толком не обратив внимание на уход своего брата-попаданца. Шэнь Юань же, уйдя в тихое место, где его никто не сможет подслушать, открыл окно Системы. Первое сообщение сразу же поставило в тупик. Он сначала хотел поругаться на Систему, но тут же вспомнил, как они с Шан Цинхуа отключили звуки уведомления. И это сыграло с ними плохую шутку… а впрочем, как они могли бы изменить это или повлиять? [Внимание! Открыта новая ветвь сюжета! Загружено 39%] Шэнь Юань не знал, как на это реагировать. Он постучал по интерфейсу, чтобы узнать поподробнее про эту «новую ветвь сюжета», но ему выдавало ошибку со словами, что больше информации поступит при 100%. Как обычно, ничего полезного, замечательно. Шэнь Юань тяжело вздохнул, почесав затылок. Вряд ли он может что-либо сделать. По крайней мере, пока что. Он пытался лично выведать хоть что-то у Шэнь Цинцю, но тот его чуть не заколол Сюя. Вспоминая прошлое… вроде, когда был жив Сян Цзянь, он вел себя поспокойнее. Удивительно даже. Покачав головой, Шэнь Юань направился на Цин Цзин. Благодаря тому, что Шан Цинхуа был Лордом Ань Дин и не имел право хоть как-то указывать или приказывать ему, он мог спокойно разгуливать по Цан Цюн. Старшие, конечно, были не очень довольны таким положением вещей. Однако Шэнь Юань мысленно называл их идиотами, и думал, что он делает благое дело. Если он не умилостивит Ло Бинхэ пока он белая овца, то все они погибнут. Имейте уважение! Он их жизни спасает! На Цин Цзин Шэнь Юань быстро оглядывается по сторонам, чтобы не наткнуться на Шэнь Цинцю и его ледяной-неодобрительный взгляд, и идет дальше. Как только они познакомились с Ло Бинхэ, то сразу договорились встречаться под одним единственным сливовым деревом на этой вершине. И вправду, главный герой ПГБД был там и ждал его. Как только глаза Ло Бинхэ его заметили, то он тут же ринулся к нему. Шэнь Юань улыбнулся и обнял эту пушистую овечку. — Приветствую шисюна! — радостно сказал Ло Бинхэ, сверкая белой улыбкой. Шэнь Юань счастливо потрепал его по пушистым волосам. Не думал он, что когда-нибудь будет прикасаться к главному герою ненавистного гаремника. Ах, Ло Бинхэ все же получился лучше всех! — Рад видеть тебя, Бинхэ! Как дела? Они устраиваются под деревом и начинают рассказывать друг другу о том, что произошло за те несколько дней, которые они провели порознь. Шэнь Юань отчетливо видит его замазанные царапины и синяки, чувствует, как в груди просыпается негодование по отношению к Шэнь Цинцю, но не акцентирует на этом внимание. Просто молча дает Ло Бинхэ заживляющие мази и лекарства, а тот, тихо и скромно поблагодарив, принимает их. О его обучении никто не заботился, даже учитель, так что Шэнь Юань сам стал этим заниматься. Принес руководства и объяснял ему все подробно, проверял стойки и движения. Ло Бинхэ быстро учился, так что ему не составило большого труда выучить. Руководства, правда, были не из Цин Цзин, а, скажем так, совмещение Ань Дин и Бай Чжань. Вот только Бай Чжань руководствовался физической подготовкой, а Ань Дин духовной, но даже так Ло Бинхэ делал успехи в их изучении. Он не мог показать их на тренировках Цин Цзин, так как их стили отличаются и Шэнь Цинцю бы это заметил. А там не избежать и порки, или и того хуже, его бы выгнали с вершины. Хотя Шэнь Юань не думает, что это самый плохой вариант развития событий. Ведь так Ло Бинхэ может поступить на Бай Чжань или на Ань Дин заберут… Шэнь Юаню нравилось так проводить время с Ло Бинхэ. Правда, бывали такие редкие моменты, когда их замечал бродивший по Цин Цзин Шэнь Цинцю. Иногда, когда у него было плохое настроение, то делал выговор и прогонял их. А в другие мгновения Шэнь Юань отчетливо видел его странный взгляд, который пробирал до костей и ощущался смутной тревогой в сердце. Но это не важно. Делать Ло Бинхэ, эту милую и белую овцу, счастливым, пока он находился на Цан Цюн, было его обязанностью. Шэнь Юаню нравилось это выполнять.***
С каждым днем все сильнее приближалась Конференция Бессмертного Альянса. Юэ Цинъюань все чаще отсутствовал в Цан Цюн, чтобы все подготовиться к ней с другими лидерами сект. А в один из таких дней, когда Шэнь Цинцю смог выйти с трехлетнего уединения, потрепанный от небольшой схватки с Лю Цингэ, демоны напали на Цан Цюн. Как раз в тот момент, когда большинство Лордов отсутствовало. Само по себе это выглядело неимоверно подозрительно. Напавшая демоница — Ша Хуалин — предложила три боя, чтобы решить это небольшое недоразумение. Шэнь Цинцю был ослаблен, а потому и не мог ринуться в драку и просто всех прогнать, так что сквозь зубы принял это нелепое предложение. Рядом никого не было из других Лордов, а он был один и ослаблен. Ученики вообще не считались за полноценных бойцов. Конечно, можно было бы послать отпрысков с Бай Чжань, но одного взгляда на них хватило, чтобы понять, как с ними попрощался их учитель. Чертова зверюга. В первом бою выступил Шэнь Цинцю, легко разбираясь с противником. О втором и третьем он не долго думал. С Ша Хуалин сразилась Бао Юби. Его ученице всегда нравилось тяжелое оружие, так что и ее меч был громоздким, двуручным. Такое оружие могло нанести смертельные раны противнику или и вовсе раздробить череп одним ударом, но минус заключался в том, что ловкость и скорость были на не очень высоком уровне. Бао Юби могла сражаться в рукопашную, но против противника с мечом это было несколько бесполезно. Ша Хуалин двигалась быстро и ловко, нанося молниеносные удары. Бао Юби на это только недовольно шипела и скалилась, но тоже не отступала, попадая по демонице тяжелым мечом. В битве между ловкостью и тяжестью победило первое. Бао Юн смеялся над проигрышем сестры и издевался над ней. Еще чуть-чуть и она свое разочарование выплеснет на нем, уже и меч стала поднимать. Спасло его то, что он следующим вступил в бой. Вот его противник был огромен, с одной рукой в которой была булава. Бао Юн же, в отличие от сестры, предпочел дальнее ведение боя. Его духовное оружие отлично соответствовало — лук. Стрелы он изготавливал лично, заряжая чем только можно. А вкупе с тем, что лук был необычным, то и выстрелы были куда разрушительней. В ближнем бою Бао Юн был слаб, но его сестра сильнее. И наоборот. У них было одно лицо, они родились в один день, так, может, это и было задумано – чтобы вместе они были куда сильнее, чем по раздельности. Все прекрасно видели, но иногда не могли уследить, как Бао Юн буквально летал вокруг крупного демона, выпуская стрелы. Он старался держаться от него как можно дальше, ведь у противника были шипы, натертые Неисцелимым. Конечно, в этом бою можно было выдвинуть Ло Бинхэ, раз он наполовину Небесный демон, но Шэнь Цинцю не стал так делать. Ему хотелось посмотреть, как его близнецы выросли за это время. И в победе Бао Юна он даже не сомневался. Юноша был максимально осторожен, легко и плавно двигаясь, при этом спокойно выпуская стрелы. Он ни за что не позволит себя ранить. Демон злится и рычит, чем помогает Бао Юну разглядеть брешь в его защите. Юноша подпрыгивает в воздух и, кружась, обрушивает на врага дождь из стрел. Несколько летят не прямо, а изворачиваются, вонзаясь в спину и ноги. Демон тяжко падает на колени. Бао Юн тихо приземляется, направляя на него лук со стрелой, натягивая тетиву. — Цан Цюн победил, — грозно произносит он. Ученики разразились радостным кличем, в то время как Ша Хуалин яростно скрипит зубами и практически полыхает от гнева. Поверженный демон подползает к ней, и та не сдерживается в оскорбительных выражениях и унизительных ударов. — Земли Цан Цюн достаточно пропитались демонической кровью, так что не проливайте ее еще больше, леди Ша, — с презрением произносит Шэнь Цинцю, похлопывая по волосам довольного Бао Юна. — Будьте благоразумны и наказывайте своих подчиненных на своей земле. — Прошу простить промах Лин-эр, — зло и сквозь зубы цедит Ша Хуалин, впрочем, пытаясь быть вежливой. — В этих поединках победил Цан Цюн, что, впрочем, и не удивительно, — подходя ближе, насмехался Шэнь Цинцю, не прикрываясь веером, чтобы показать во всей красе свое надменное выражение лица и презрительный взгляд. — Покиньте Цан Цюн. Ученики стали вторить его словам, зля и унижая демонов еще сильнее. Но без прямого приказа своей принцессы они ничего не могли сделать. Ша Хуалин скалит зубы и незаметно для всех взмахивает пальцами. Побежденный демон ее понимает и, поднявшись на ноги и закричав, бросился на Шэнь Цинцю, раскинув руки в стороны. Шэнь Цинцю остался стоять на месте, скучающе смотря на эти жалкие потуги. Ему не нужно было открывать рот и издавать приказ, ведь близнецы его должны защитить. Он прекрасно знает, даже не видя, как они берут свое оружие и готовы к атаке. Вот только… — Учитель! Ло Бинхэ резко толкает его в сторону, вставая прямо напротив бегущего демона, чем заставил не только Шэнь Цинцю на мгновение замешкаться, но и близнецов. В голове Шэнь Цинцю пронеслось слишком много мыслей за одну секунду. Можно все оставить как есть, чтобы мальчишку ранило — в конце концов он наполовину Небесный демон, так что яд ему не навредит. Однако в противовес родилась другая мысль о том, что все узнают о его наследии и тогда всем придется несладко. — Чертов мальчишка! — рявкает Шэнь Цинцю и с силой пинает Ло Бинхэ в безопасную сторону. Бао Юби оказывается ближе и быстрее, возникая прямо перед демоном, держа свой меч впереди и останавливая его наступление. Шипы с ядом вонзаются в руки. Бао Юн стреляет своей самой разрушительной стрелой прямо в голову демона. Из-за силы удара противник немного отлетает и падает на спину. Замертво. Это все случилось слишком быстро. Шэнь Цинцю приходит в себя. — Юби! Бао Юби тяжело опускает свой меч, кровь стекает по рукам и он прекрасно видит, как они дрожат. Шэнь Цинцю тут же оказывается рядом и начинает осматривать. Возможно, демоны хотели возобновить наступление, особенно видя, что Лорд Цин Цзин был сильно отвлечен, но в это мгновенье с молнией возник Лю Цингэ. Выглядел он максимально раздраженным и злым, а благодаря врагам он мог хоть немного скинуть все это с себя. — Где, черт возьми, Му Цинфан?! — яростно кричит ученикам Шэнь Цинцю, поддерживая за плечи бледную Бао Юби. — Почему вы его до сих пор не позвали?! Тут он не может обойтись без его помощи! Бао Юн, бледный от страха, берет ладонь своей сестры и начинает ей передавать духовную энергию, чтобы замедлить действие яда. Шэнь Цинцю начинает делать то же самое только с другой рукой. Бао Юби не может стоять, так что они садятся на землю. Она тяжело утыкается лбом в его плечо и судорожно вздыхает. — Учитель… — тихо зовет она, — голова кружится… — Я знаю, знаю, — нервно говорит он, — все будет хорошо, не волнуйся. — Угу… Бао Юн сидел бледнее снега. Еще чуть-чуть и он точно потеряет сознание. Прокусывает губу до крови, чтобы хоть как-то оставаться здесь. Он упадет в обморок позже, а сейчас ему надо позаботиться о сестре. Когда Му Цинфан прибегает на место, Бао Юби потеряла сознание. Шэнь Цинцю позволяет целителю осмотреть свою ученицу, а в груди сжимается сердце от страха. Шэнь Цинцю встает, глубоко и часто дыша, а после поворачивается. Ло Бинхэ смотрит на него широко раскрытыми глазами, а рядом стоял обеспокоенный Шэнь Юань. Этот звереныш тоже был напуган до смерти. — Лучше бы ты вообще не лез, — яростно шипит Шэнь Цинцю, злобно смотря на него. Ло Бинхэ опускает голову, губы дрожат. Пусть он и сын Су Сиянь, пусть! Но Шэнь Цинцю все равно не сможет его простить, если Бао Юби погибнет. * Палаты на Цянь Цао Шэнь Цинцю никогда не нравились. Вспоминая моменты, когда он проникал сюда к Сян Цзяню, чувствуя легкий запах лекарств и крови… становилось тошно и неуютно. А что в них вообще было хорошего? Му Цинфан смог остановить действия яда, но он успел проверить ее меридианы и Золотое ядро. В любое мгновение, пока она использует духовную энергию, ци может застопориться в меридианах. И если в это мгновение будет бой, то она тут же проиграет. И погибнет. Шэнь Цинцю не отходил от нее, пока Бао Юби находилась на Цянь Цао. Цин Цзин заведовал Мин Фань с Бао Юном. К ней приходили другие ученики, кроме Ло Бинхэ. Возможно, это было из-за того, что Шэнь Цинцю был здесь, а потому он и боялся. На него даже смотреть не хотелось. Бао Юби давно пришла в сознание и вела себя так, как раньше. Улыбалась и приставала к нему. Будто ничего не произошло. Будто она не стала инвалидом в совершенствовании. — Неужели тебе не обидно? — спросил Шэнь Цинцю сидя на ее кровати, пока она лежала на кровати и игралась с его пальцами руки. — Почему? — она посмотрела на него. — Ты больше не сможешь свободно пользоваться ци. Бао Юби улыбнулась и вернулась к игре: — Ну и пусть. Пока я могу поднимать меч и защитить вас, остальное для меня не важно. Шэнь Цинцю нахмурился. А после выкрутил ей ухо. — Ай-ай-ай! Больно, учитель! Больно!