Исчезновение

      Несмотря на то, что Мойра ненавидела пробки, хотелось провести в дороге как можно больше времени. Она неторопливо ехала по ночному городу, то и дело останавливаясь перед светофорами и пешеходными переходами. Проезжать через центр города с его яркими огнями и сверкающими вывесками непривычно, а вечером пятницы в ресторанах и кафе собиралось особенно много людей. Она припарковалась неподалёку от маленькой булочной, в которой осталось не так много выпечки, как хотелось бы. Мойра купила несколько ванильных эклеров. Ей подобное лакомство совсем не нравилось, но Ангеле наверняка придётся по вкусу. «Зачем, если я просто должна привезти документы и утолить любопытство?» — вновь спросила она себя, но не смогла отыскать внятное объяснение. Когда дело касалось Ангелы, вопросов всегда находилось куда больше, чем ответов. Поначалу это злило, потом раздражение превратилось в азарт, — желание раскрыть тайну возникновения непривычных ощущений становилось непреодолимым — и, в конце концов, привело к смирению. Правда, смирение не означало исчезновение интереса. «Интерес, — подумала Мойра, сворачивая по самому короткому пути. Судя по навигатору, оставалось совсем недолго. Ангела жила недалеко от центра, в одном из новых многоэтажных домов. Мойре нравились такие, но слишком мешала окружающая суета. Впрочем, в районе, где обосновалась она, со временем стало не намного тише. — Наверное, поэтому я так часто думаю о ней и делаю всё это».       Оставив машину на парковке, Мойра ещё раз прочитала адрес. Если глаза не обманывали, значит, она приехала именно туда, куда нужно. Она остановилась и хотела набрать нужный код, но, к счастью, соседи открыли раньше. Мойра совсем не была уверена в том, что Ангела откроет, но понимала: сомнения бессмысленны. Она пришла не просто так, а по делу и не с пустыми руками. Подниматься оказалось не так долго, как хотелось поначалу — спешить не было никакого желания, но, тем не менее, часы показывали восемь вечера. Нужно поторопиться, несмотря на желание оттянуть момент встречи: приходить позже попросту невежливо. Она уверенно позвонила в дверь, но никто не подошёл, даже шагов не послышалось. «Может, её нет дома? — с подозрением подумала Мойра, прежде чем снова раз нажать на кнопку звонка. По словам начальника, Ангела серьёзно больна, так может, она действительно под наблюдением врачей? Впрочем, в таком случае её наверняка предупредили бы. — Либо она спит. Пожалуй, нужно было поторопиться и никуда не заезжать по пути».       Подождав ещё немного, Мойра шумно выдохнула и собиралась уходить, но вдруг послышался шум. Кто-то громко шаркал по полу, и это даже слегка раздражало, но она не сдвинулась с места. Когда дверь открылась, на пороге показалась Ангела, только выглядела она совсем непривычно. Её кожа, обычно румяная, стала совсем бледной, под глазами виднелись синяки, грязные волосы спутались, а руки слегка подрагивали. Мойра едва не охнула, когда хозяйка квартиры поприветствовала её. — Добрый… вечер, доктор О’Доран, — только и смогла сказать Ангела, но Мойра всё же смогла взять себя в руки. Она видела много поражённых болезнью людей и обычно никак не реагировала, но сейчас, с этой девушкой, всё иначе. — Я привезла бумаги от начальства. Кажется, Вам нужно срочно их получить, — она протянула коллеге плотно запечатанную папку. — Как Вы себя чувствуете? — Я в полном порядке, — губы Ангелы тронула слабая улыбка, но от неё становилось совершенно не по себе. — Просто простуда, ничего более. — Раз простуда, то угощение к чаю должно быть кстати, — следом за документами в руках Ангелы оказалась небольшая коробочка с эклерами.       Они молча смотрели друг другу в глаза, но никто не предпринимал действий. Ангела, совсем растерянная и неуверенная, явно не знала, что делать дальше, а Мойра… Мойра ждала элементарной благодарности и прощания, чтобы просто уйти. Впрочем, если тишина продлится ещё хотя бы немного, она попрощается сама. Возможно, нужно было сделать так сразу, но не хотелось. Ей слишком не хватало Ангелы все прошедшие дни, чтобы так просто расстаться. Мойра слишком отчётливо осознала, что успела по-настоящему соскучиться. Удивительно, но для получения столь очевидного ответа стоило только заговорить с ней спустя несколько недель молчания. «Я соскучилась, — она невесело усмехнулась, рассматривая Ангелу перед явно не скорой следующей встречей. — Это всё объясняет. Только теперь возникает другой вопрос. Почему?» — Если ещё не поздно, Вы можете зайти и выпить чаю со мной, — наконец предложила Ангела, и на лице, до этого совсем отрешенном, появился отголосок уверенности. — Я… буду рада узнать, что нового. — У меня сегодня свободный вечер, — на лице Ангелы отразилось облегчение. Она отступила, пропуская неожиданную гостью.       Мойра прошла внутрь и не нашла слов, чтобы отреагировать на увиденное. В квартире, которую она представляла аккуратной и чистой, царил беспорядок, отлично различимый в ярком белом свете лампы. Должно быть, Ангела действительно плохо себя чувствовала, потому что её педантичность никак не составляла цельную картину со слоем пыли на мебели и тремя кружками с тёмными разводами от чая внутри, стоящими без дела возле раковины.       Когда чайник вскипел, Мойра с трудом заставила себя промолчать: заваривать дома чай в пакетиках она считала настоящим кощунством. Впрочем, в таком состоянии Ангелу можно было простить. Она с явным трудом подняла чайник, и сердце против воли сжалось от вида столь жалкой картины. Мойра поднялась и с уверенностью отобрала у хозяйки квартиры предмет, кажущийся ей самой совершенно лёгким. Она быстро, но осторожно наполнила кружки кипятком и вернулась за стол. — Совершенно ничего нового не происходит, — Мойра положила кубик сахара в кружку и размешала в надежде хоть немного смягчить горечь. Конечно, как показывал опыт, это не поможет, но она упорно пробовала из раза в раз. — Собрания, как всегда, унылые и бессмысленные, а бумажной работы меньше не становится. Только кофе из кафетерия радует — всё ещё лучше, чем растворимый или из автомата. — Вижу, мир и без меня такой же, — Ангела почти прошептала фразу в ответ, но в тишине, нарушаемой только шумом холодильника, всё равно чётко различались нотки тоски. — Работа никогда не останавливается, жизнь продолжается, и только я стою на месте и пью чай в пакетиках на завтрак, обед и ужин. Думаю, меня такие новости даже радуют. — А я думаю, что в Вашем болезненном состоянии нужно нормально питаться три раза в день, принимать лекарства, крепко спать и пить много воды, а не гадость в пакетиках, — Ангела заметно вздрогнула под пристальным взглядом разноцветных глаз. Нахмурившись, Мойра поправила короткие рыжие волосы и с трудом сдержала тяжёлый вздох. Почему вдруг волна раздражения накатила так резко? — Теперь понятно, почему болезнь затянулась. Вы ведь доктор и сами всё понимаете. — Я… — она опустила рассеянный взгляд и посмотрела на откусанный эклер. — Не думала, что Вас так беспокоит состояние моего здоровья, доктор О’Доран. Спасибо за вкусные эклеры. — Это не беспокойство, а здравый смысл, доктор Циглер, — Ангела не похожа на себя, и это настораживало. Мойра посмотрела на часы и поднялась из-за стола. Чай и правда горчил, даже несмотря на растворившийся сахар, но, тем не менее, она допила. — Доброй ночи.       Она ушла, когда Ангела кивнула в знак прощания и совершенно молча закрыла дверь. Сердце бешено колотилось, а мысли то и дело возвращались к бледному болезненному лицу коллеги, неторопливой походке и совершенно пустым глазам. Время пробок давно прошло, и Мойра спокойно ехала вперёд по пустой дороге, освещённой яркими фонарями. Она сказала, что не беспокоилась, но, если хорошенько подумать, то назвать это чувство по-другому не получалось. Если бы все слова и действия контролировал здравый смысл, Мойра давно была дома и занималась делами, а не рассуждала о чужом состоянии. Она понимала это, но не могла произнести вслух даже в полном одиночестве, без свидетелей.