The Brightest

Май 1971 года Гермиона не ушла. Её не отдали в приют к другим сиротам. Вместо этого она сидела на удобном диване в гостиной с чашкой тёплого чая в руках, выжидающе глядя на Пледвудов. Они спросили её, не хочет ли она остаться у них. И, поскольку больше ей негде было остановиться, она утвердительно кивнула головой. Она всё ещё молчала. На несколько мгновений она задумалась, не станет ли это слишком раздражающим, не заставят ли они её уйти, если она снова не заговорит. "Ты заговоришь, когда будешь готова" — сказала ей однажды вечером Иная, укладывая её спать. "И ни секундой раньше, хорошо?". И снова Гермиона молча кивнула. В ту ночь ведьма пожелала ей спокойной ночи, нежно поцеловав в лоб, и Гермиона заснула в слезах. Она смогла увидеть дату в газете. Она приземлилась в мае 1971 года. Как одиннадцатилетний ребёнок. Нет, хуже, одиннадцатилетний ребёнок, которому скоро исполнится одиннадцать. Если она в конечном итоге получит письмо из Хогвартса, как все ожидали, это произойдёт всего через пару месяцев. Ей потребовалось пару месяцев, чтобы начать чувствовать себя в Плейдвуд-холле несколько комфортно. Она почти не говорила по-прежнему. Всё это случилось из-за её нежелания раскрывать то, что она не могла. Ощущение, что её горло завязывается в узел каждый раз, когда она пытается сформулировать предложение до сих пор остаётся. Это не делало её отношения с Теддом и Инаей легче, но она пыталась. Они повели её покупать одежду, как мантии, так и вещи маггловского стиля, например, джинсы, даже не зная зачем они это делают. Если они носят только в одежду волшебников. Примерно через месяц после того, как она приехала, Иная вошла в дом в сопровождении ведьмы примерно её возраста и ребёнка. На парне были очки, почти такие же большие, как его лицо, и копна волос, напоминающая птичье гнездо. Ей не понадобилось больше пары секунд, чтобы понять, кто он такой. "Это Джеймс и Юфимия Поттер, Гермиона" — сказала ей Иная, ведя их в гостиную. "Они друзья нашей семьи. Я подумала, что тебе будет интересно познакомиться с другим ребёнком" Она не замечала, как побледнела Гермиона, пока не подала ведьме чашку вина, а двум детям - чашку чая. "Гермиона, дорогая, ты в порядке?" — спросила она. Гермиона кивнула, но это не помешало леди Плейдвуд нежно положить руку ей на лоб. "О, дорогая, ты вся горишь." Её губы сжались в прямую линию. "Как насчёт того, чтобы пойти прилечь ненадолго? Выпей свой чай, тёплый напиток всегда помогает" Гермиона отметила, что ведьма казалась почти разочарованной. Как будто она ожидала, что Гермиона захочет компании другого ребёнка. Как будто встреча с Джеймсом Поттером пойдёт ей на пользу. Вместо этого всё, что она могла видеть, это другого мальчика с растрёпанными волосами, лежащего на спине с неподвижной грудью и расфокусированным взглядом. Поэтому, вместо того, чтобы настаивать на том, что с ней всё в порядке, она кивнула и ушла в свою комнату. Она легла в постель и натянула одеяло до подбородка. Она судорожно вздохнула и попыталась сдержать слёзы. Некоторое время спустя, когда она успокоилась, она услышала пару неуверенных стуков в свою дверь. Она не ответила, но дверь всё равно открылась. С другой стороны, её одиннадцатилетний товарищ смотрел на неё широко раскрытыми глазами. "Привет" — нерешительно сказал он. Всё, что она слышала о Джеймсе Поттере, противоречило этой нерешительности. Она задавалась вопросом, придет ли его уверенность с годами. Или, может быть, приглашения в дом на свидание с таким странным человеком было достаточно, чтобы заставить его колебаться. Как и ожидалось, она не ответила. Хотя, казалось, ему было всё равно. Он открыл дверь чуть шире, вошёл и тихо закрыл её. Затем он сделал пару шагов и сел в ногах кровати, с любопытством глядя на неё. "Твоя мама говорит, что ты не разговариваешь" "Она не моя мама" — ответила она, противореча ему. Он нахмурился."Ой." Снова воцарилось молчание. Он продолжал смотреть на неё любопытными карими глазами. Было тревожно, насколько он был похож на её лучшего друга в его возрасте. Глаза были другими, и его лицо было более полным, но было так ясно, что в нём было много Гарри. Или наоборот, догадалась она. "Она также говорит, что у тебя не так много друзей." Она подняла брови, и он печально улыбнулся. "У меня тоже нет друзей. Очевидно, это нехорошо." Она пожала плечами. И он ещё несколько мгновений ничего не говорил. "Они сказали, что было бы хорошо, если бы мы подружились друг с другом. Тогда у нас будет кто-нибудь, когда мы отправимся в Хогвартс." Она снова пожала плечами. "Ну, моя мама - ничто иное, как настойчивость, поэтому я предлагаю нам стать друзьями". Он улыбался и протягивал ей руку для рукопожатия, как будто это было какое-то деловое соглашение. Она не смогла сдержать улыбку, пожимая ему руку. Примерно через час в комнату вошла встревоженная Инайя. Когда она увидела, что они сидят на её кровати и молча играют в карты. "О, Джеймс, мы не знали, куда ты убежал" — сказала она, улыбаясь при виде этого зрелища. Вероятно, она гордилась тем, что её план в конце концов сработал. "Извини, я подумал, что Мионе не помешает моя компания" — сказал мальчик, воплощая собой идеальную невинность. Если бы это так сильно не напоминало ей о том, что она потеряла, Гермиона, возможно, улыбнулась бы. Прошло чуть больше часа, а он уже чувствовал себя достаточно близко, чтобы дать ей прозвище. Было ясно, что он сам изголодался по друзьям. Она мало что знала о Поттерах, кроме того, что Гарри рассказал ей после бесед с Сириусом и Ремусом, но, похоже, они не были очень вовлечены в Волшебный мир. Если бы у Джеймса было не так много друзей, было бы логично, что он создал такие тесные связи с другими Мародёрами, как только они все встретились в Хогвартсе. Казалось, он уже делал это с ней. "Это хороший жест, Джеймс, дорогой" — сказала Инайя. "Твоя мать ищет тебя, тебе нужно скоро уходить. Но, может быть, ты сможешь навестить Гермиону как-нибудь в другой раз" Мальчик взволнованно кивнул. Затем он повернулся к ней и широко улыбнулся. "В следующий раз я возьму с собой шахматную доску" — сказал он ей. Она кивнула, не зная, что ещё сделать, и подняла руку, чтобы помахать на прощание. "Пока Миона, пока миссис Плейдвуд!" Иная проводила его до двери, оставив Гермиону на мгновение замолчать. Она глубоко вздохнула и снова накрылась простыней. Когда её приёмная мать вернулась в комнату, она не смогла сдержать лёгкой благодарной улыбки. "У этого мальчика слишком много энергии" — сказала ей ведьма — "Я не знаю, как ему удалось просидеть так долго, играя в карты" "Он милый" — сумела сказать Гермиона шёпотом. "Так и есть, не так ли? Поттеры - замечательная семья, я вижу в Джеймсе много от его отца, но навыки общения с людьми мальчик унаследовал от матери" Встреча с Джеймсом кое-что изменила для Гермионы. В кои-то веки она почувствовала, что один из узлов в её животе затягивается. Это не исчезло, и было ещё несколько, которые явно всё ещё были там, но увидев, что по крайней мере, она сделала что-то правильно, она почувствовала себя ближе к своей миссии. Конечно, были и просчёты. Ей всё ещё было одиннадцать, недостаточно взрослая, чтобы противостоять кому-либо, не говоря уже об одном из самых могущественных и тёмных волшебников в истории. Волшебник, который победит её лучшего друга, если она ничего не предпримет, чтобы избежать этого. Её отношения с Плэйдвудами тоже стали легче. Пока не так, как родители и ребёнок. Они всё ещё были незнакомцами, но каждый день они проявляли свою доброту и стремление быть хорошими людьми, и если и было что-то, чего не хватало Гермионе, так это привязанности и любви. Казалось, они были готовы отдать это ей. Она по-прежнему мало говорила, слова давались ей с трудом, и иногда она неделями не произносила ни слова. Инайя и Тед выглядели обеспокоенными, когда это произошло, но они старались относиться к ней так же, как всегда, даже если это означало гораздо больше монологов, чем в любой другой день. Гермиона оценила их усилия и попыталась хотя бы пообщаться со своим телом. В течение первых двух месяцев и Тед, и Инайя достаточно освоились с языком её тела, чтобы вести с ней элементарные беседы, даже если она не отвечала устно. "Ничего страшного, если ты не говоришь" — сказал ей однажды вечером Тед, укладывая её спать — "это просто означает, что тебе придётся очень много работать, чтобы овладеть невербальной магией" Она также встречалась ещё несколько раз с Джеймсом. Он приходил в Плейдвуд-холл в сопровождении своей матери, и пока Юфимия и Инайя пили вино и сплетничали об обществе и о чём бы ещё они ни говорили, он отправлялся на поиски Гермионы, и через несколько часов их находили играющими в карты или шахматы, или, однажды, попавшими в беду. Каждый раз, когда она видела Джеймса, она думала о Гарри, о его будущем и о том, что с ним будет. И каждый раз она клялась, что не позволит этому случиться. Ни Тед, ни Инайя ничего не сказали о том факте, что, как только Поттеры уходили, Гермиона обычно уходила в свою комнату и плакала, пока не заснула. Она не знала, что они думали об этом, но было ясно, что они знали, потому что после того, как это случилось в третий раз, на ночном столике её ждала чашка тёплого чая, крепкого и успокаивающего, каким всегда был чай Инайи. Прежде чем она осознала это, была середина июля, и прошло около двух месяцев с тех пор, как она приехала. Это был такой же день, как и любой другой. Она проснулась, потянулась на кровати и посмотрела вверх, прежде чем глубоко вдохнуть. Она оделась и спустилась к завтраку, слыша, как Пледвуды тихими голосами разговаривают на кухне. Когда она добралась туда, ее встретила обычная сцена. Инайя сидела на кухонном столе с чашкой теплого чая в одной руке и романом в другой. Сидя рядом с ней, Тед ел свой тост и читал "Ежедневный пророк". Ей потребовалось около полсекунды, чтобы заметить, что, пока они оба что-то делали, их внимание было полностью приковано к ней. Она нахмурилась и ещё раз оглядела кухню. На её обычном месте стояла чашка чая, который будет тёплой, когда она сядет его пить, тарелка с нарезанными фруктами и её собственная книга. Рядом с книгой лежало письмо. Она физически не отреагировала на это, но страх, поселившийся у нее в животе, затруднил шаги, чтобы добраться до своего места. Гермиона Плейдвуд Спальня в Восточном крыле, Плейдвуд-холл Роксвелл, Англия Она на мгновение нахмурилась. Гермиона Плейдвуд. Это беспокоило её меньше, чем она ожидала. Это казалось неестественным. Пока нет, предположила она, но скоро это произойдёт, если с тех пор люди будут называть её так. Это, конечно, не казалось неправильным. Плэйдвуды проявили к ней доброту, которую она не ожидала. Они относились к ней как к семье с того момента, как подписали документы об опеке, которые принёс Барнабас Поллукс, а затем выгнали волшебника, когда он вежливо усомнился в их суждении. Уважаемая мисс Плейдвуд. Мы рады сообщить вам, что вы были приняты в Школу чародейства и волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь с прилагаемым списком всех необходимых книг и оборудования. Семестр начинается 1 сентября. Мы ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне ваша Минерва МакГонагалл Заместитель директора. "Поздравляю, дорогая" — сказал Тед, наконец-то выдавив улыбку, которую он так явно пытался сдержать. "Поздравляю, Гермиона" — также сказала Инайя. Она кивнула в знак подтверждения слов волшебникоа, но не смогла заставить себя поднять глаза, чтобы встретиться с ними взглядом. Дрожащими руками она положила пергамент на стол и пролистала вторую страницу. Это было почти то же самое, чего требовало её первое письмо. Однако она заметила, что не было никаких заявлений о том, что мётлы были запрещены для первокурсников, и молча задавалась вопросом, что могло случиться, чтобы это произошло. Об этом не упоминалось ни в одной книге, которую она читала, готовясь к своему первому году. "Если хочешь, мы могли бы поехать в Косой переулок на следующей неделе, чтобы начать покупать тебе школьные принадлежности" — с улыбкой предложила Иная, изучая Гермиону, пока она просматривала письмо. Она молча кивнула: "О, да, чем больше мы будем ждать, тем больше людей будет" — сказал Тедд, откусывая большой кусок тоста. Иная промурлыкала, закатывая глаза на выходки своего мужа, что заставило Гермиону невольно хихикнуть. "Я пошлю сову в..." Прежде чем она смогла закончить фразу, раздалось несколько ударов в кухонное окно. С другой стороны на них выжидающе смотрела серая сова. "Конечно" — понимающе сказала Иная. Она впустила сову внутрь, взяла пергамент, прикрепленный к её лапке, и накормила её несколькими лакомствами. Лишь мельком взглянув, она передала письмо Гермионе, которая в замешательстве нахмурилась. Это продолжалось недолго. Почерк Джеймса Поттера был ужасным, едва разборчивым и беспорядочным, как у любого одиннадцатилетнего ребёнка, имеющего дело с чернилами и перьями. Гермиона расшифровала, что он также получил своё собственное письмо из Хогвартса и что он не мог дождаться, когда уже наступит 1 сентября. Его отец всё лето рассказывал о своих годах в Хогвартсе, и юный Поттер больше не мог с этим мириться. Письмо заканчивалось приглашением пойти вместе и купить то, что им было нужно. Это было написано более аккуратным и зрелым почерком, который мог принадлежать только Юфимии Поттер.