The Brightest

Сентябрь 1971 года Она слишком устала прошлой ночью, чтобы по-настоящему поговорить со своими соседями по комнате. В комнате общежития было ещё четыре ведьмы: Лили Эванс, Мэри Макдональд, Джулия Смит и Марлен Маккиннон. Она вспомнила эту фамилию, когда ведьма представилась. Если она не ошибалась, она и вся её семья погибли во время войны ужасным образом. Когда она проснулась тем утром, её соседки по комнате всё ещё спали, поэтому она не стала тратить время на ожидание и знакомство с ними поближе. И спустилась в Общую комнату, где её ждал Джеймс. "Ты хорошо спала?" — поприветствовал он её. Она кивнула. "Тихий день?" Она снова кивнула, чувствуя себя немного виноватой из-за этого. Однако Джеймс, казалось, не возражал. Он кивнул, улыбнулся и вывел её из Общей комнаты. Все волнения прошлой ночью были ошеломляющими, и, похоже, она расплачивалась за это своей немотой. По крайней мере, это не было кошмаром, подумала она. Она слишком устала прошлой ночью, чтобы наложить чары на свою кровать, чтобы все звуки не доходили до других девочек в комнате. Она не хотела всё это объяснять. "Я не могу поверить, что мы действительно здесь" — сказал он ей, когда они направлялись к Большому залу. "Я узнал несколько картин по рассказам моего отца. Я укажу на них позже, чтобы мы могли избежать их" Как только они прибыли в Большой зал, Джеймс потащил её туда, где сидели Сириус и несколько других мальчиков. "Ребята, это Гермиона будьте грубы, будьте прокляты". Гермиона ахнула от его грубости и ударила его в грудь. Ей не нужно было, чтобы Джеймс Поттер ходил вокруг да около и требовал, чтобы люди были добры к ней. "Доброе утро, Миона" — протянул Сириус, прежде чем откусить от ярко-зелёного яблока, которое он как раз ел. "Что случилось с твоими волосами?" Она робко поднесла руку к своим локонам и боковым зрением увидела, как Джеймс поднял руку на своего будущего лучшего друга. Прежде чем она смогла заставить его остановиться, луч света вырвался из палочки и ударил Сириуса прямо в лоб. После того, как свет погас, осталась красная отметина, напоминающая солнце. "Я предупреждал тебя" — сказал Джеймс другому мальчику, который в панике поднес руки к лицу. Гермиона снова ударила его, на этот раз по затылку, и он повернулся к ней и нахмурился. "Что? Он вёл себя подло!" "Я дразнил" — защищался Сириус высоким голосом. "Не дразни её" — был ответ Джеймса, демонстрирующий, насколько простым был для него этот вопрос. "Успокойся, я не так уж сильно тебя заколдовал. Метка исчезнет до обеда." Он вернулся к своему завтраку, вот так просто. Сириус несколько секунд смотрел на него, прежде чем перевести взгляд на Гермиону, которая не знала, как правильно ответить, поэтому просто пожала плечами. Мальчик ещё раз потёр лоб, прежде чем покачать головой и посмотреть на двух других мальчиков, сидящих рядом с ними. У обоих были светло-каштановые волосы, и просто по ассоциации она могла представить их такими, какими они должны быть. "Миона это Ремус Люпин и Питер Петтигрю" — сказал Сириус, указывая на каждого мальчика. "Мы встретили их прошлой ночью в общежитии. По-видимому, они застряли со змеями в поезде. Не могу себе представить этот ад. Хорошо, что у нас был отдельный купе" "Они еще не были слизеринцами" — мягко заметил Ремус. "Не имеет значения. Змеи есть змеи, в Хогвартсе и за его пределами" — перебил Сириус, размахивая вилкой. Гермиона бросила на него взгляд, и он повторил его. "Разве все остальные Блэки не слизеринцы?" — прокомментировал Джеймс, заставив Гермиону хихикнуть. Сириус даже не выглядел оскорблённым. "Вот именно" — сказал он. Она принялась готовить завтрак. Она намазала тост маслом и ткнула Джеймса в руку, чтобы он передал джем. Мальчик сделал это, не прерывая разговора с Сириусом, что-то о командах по квиддичу и пробных матчах по квиддичу, в которых они не смогут участвовать. Она уже откусила первый кусочек, когда поняла, что Ремус и Питер смотрят прямо на неё. Она моргнула, глядя на них. "С тобой… всё хорошо?" спросил Ремус. Она смущённо кивнула. "Ты не собираешься что-нибудь сказать?" — спросил Питер. "У тебя такое плохое настроение по утрам?" Гермиона подняла бровь и демонстративно вернулась к своему завтраку. Трудно было представить этого мальчика рядом с человеком, который вырастет и будет предавать своих друзей снова и снова. Он был тем катаклизмом, который сделал жизнь Гарри такой, какой она была. От этого ее тошнило. Она вернулась к своему завтраку, пытаясь проглотить тост, даже если он начал казаться бетоном, а не едой. Она услышала, как Джеймс ответил за неё, но не смогла разобрать слов, которые он сказал. Она была слишком поглощена болью, которую причинил Питер Петтигрю. Мальчик, который выглядел таким же невинным, как и все остальные, принёс столько боли, столько мучений только для того, чтобы быть убитым собственной металлической рукой в грязной, тёмной камере. Она вернулась, чтобы всё было хорошо, она собиралась убить Волдеморта прежде, чем он сможет причинить вред Джеймсу или Лили Эванс. Прежде чем он успел встать перед Гарри. И сначала она должна была убедиться, что Питер Петтигрю не подружится с другими Мародёрами. Ей придётся найти способ справиться с этим, она видела Джеймса, и было ясно, что он легко и быстро заводит друзей. Чёрт, он уже вёл себя так, как будто Сириус был его лучшим другом в мире, хотя они познакомились всего за день до этого. Она подняла глаза, когда кто-то засмеялся. Питер Петтигрю нашёл что-то настолько забавное, что у него из носа потекло молоко. Другие мальчики находили это забавным, но Гермиону от этого тошнило. Это было больше из-за того, кем был волшебник, чем из-за самого действия. Она встала и в спешке вышла из-за стола, забыв о завтраке. ⋆ ⋆ ⋆ Их первым уроком была Трансфигурация с Хаффлпаффом. Макгонагалл была так тверда, как и ожидала Гермиона. Ей почти хотелось плакать от твёрдости ведьмы. Она помнила то же самое лицо, перепачканное сажей, и следы слёз на щеках, когда она смотрела на тело своей бывшей ученицы. Гермиона предпочла твёрдость, а не боль от потери. И, если всё пойдёт хорошо, ей больше не придётся сталкиваться с болью. Было странно возвращаться в класс, но она поняла, как дома она себя чувствовала, как только начались занятия. Она знала большую часть материала, но услышать, как МакГонагалл снова преподает, было как стакан свежей воды. Или что-нибудь получше. Это было совсем не так, как в первый раз, когда она была там. В кои-то веки она не могла добровольно отвечать на вопросы. Раз или два она поддавалась искушению. Она даже начала поднимать руку, только чтобы понять, что не сможет говорить, чтобы сказать ответ. Поэтому вместо этого она произнесла ответ одними губами и ухмыльнулась, когда другой студент ответил, и оказалось, что она была права. Тем не менее, было странно не быть объектом довольных взглядов МакГонагалл. "Мисс Плейдвуд, подойдите поговорить со мной в конце урока" — сказала ей ведьма в начале урока. Джеймс, который сел рядом с ней, как только увидел её в классе, вопросительно поднял брови. Она пожала плечами. Она не знала, чего от неё хочет ведьма. Маленький комочек паники вырос в центре её груди. Что, если МакГонагалл сможет сказать, что Гермионе там не место? Что, если бы она могла видеть, что сделала Гермиона? Она знала, что законы времени строги. Она видела, как людей отправляли в Азкабан за меньшие проступки, чем то, что она пыталась сделать. "Первый день, а у тебя уже неприятности?" Сириус пошутил со своего места по другую сторону от неё. Полтора часа, которые потребовались, чтобы закончить урок, казались вечными. Наконец, когда остальные ученики в классе собирались уходить, она поднялась по ступенькам, ведущим к столу профессора МакГонагалл. Джеймс, Сириус, Ремус и, к сожалению Питер вышли из класса последними, сигнализируя ей, что они будут ждать снаружи. "Мисс Плейдвуд" — вежливо сказала МакГонагалл, когда они наконец остались одни. "У профессора Дамблдора были очень конкретные указания для вашего главы факультета." Гермиона в замешательстве нахмурилась. "Да, я был так же удивлена. Ваши родители, кажется, прислали письмо, когда вы отправились из дома, требуя, чтобы вы как можно скорее приступили к невербальным заклинаниям. Вы должны знать, что это очень необычно, поскольку эти заклинания не входят в программу до пятого курса" Гермиона дважды моргнула. Тед не раз упоминал, что ей придётся преуспеть в невербальной магии, что, учитывая её немые дни, ей придется работать вдвое усерднее, чтобы это не стало недостатком. Он больше ни о чём не упоминал, но она была совершенно уверена, что он думал о Волдеморте и его Пожирателях Смерти. "Потрудитесь объяснить?" Прежде чем Гермиона успела запаниковать из-за того, что не может ответить профессору, в комнату ворвался Джеймс. "Мистер Поттер!" — воскликнула МакГонагалл, явно расстроенная тем, что её прервали. Джеймс бросился к Гермионе и схватил ее за предплечье. "Извините, профессор, но у неё не должно быть неприятностей из-за этого!" Тогда стало ясно, что он подслушивал их разговор. Гермиона не удивилась бы, если бы остальные трое всё ещё слушали. "Моя мама..." Он посмотрел на неё, и Гермиона кивнула, давая ему разрешение говорить за нее еще раз. "Моя мама сказала мне, что на неё напали перед тем, как она переехала жить к Плэйдвудам, у неё бывают... дни, когда она не разговаривает. Она должна научиться другому способу творить магию" МакГонагалл перевела взгляд с Джеймса на Гермиону. Она выдержала её взгляд, но с трудом. Когда она уже была готова сорваться и отвернуться, старшая ведьма медленно кивнула. Она выглядела менее чем довольной, и Гермиона не могла сказать, было ли это из-за её личной ситуации или из-за того, что теперь ей приходилось учить её. "Вам придётся работать в два раза больше, чем пятикурсникам, мисс Плейдвуд". Гермиона кивнула. "Начиная с завтрашнего дня ты будешь приходить в мой офис каждый будний день после ужина". Гермиона улыбнулась и кивнула, пытаясь справиться с волнением, одновременно пытаясь выразить свою благодарность. "Ты можешь идти, а то опоздаешь на урок зелий. Не забудь также взять Люпина, Блэка и Петтигрю" Они быстро ушли и встретили трёх других мальчиков за дверью. "Это безумие, Гермиона, ты будешь изучать невербальные заклинания на первом курсе" — сказал Ремус, когда они умчались прочь. "Некоторые люди даже никогда не учатся этому" "Они учатся, но просто недостаточно хороши, чтобы сделать это" — возразил Сириус. Гермиона посмотрела на него, подняв брови, и он пожал плечами. "Что? Это правда" Сама Гермиона была не очень хороша в них, если только не возникала необходимость. Она попробовала это, желая ужалить Сириуса прямо там, где была метка Джеймса, но, судя по тому, как он просто поцарапал метку, у неё не очень получилось. Она нахмурилась на себя. Она была первой в своем классе во многих вещах, но невербальные заклинания… По крайней мере, она смогла бы справиться с ними в этой временной шкале. Ее сердце заколотилось, как и ноги, из-за чего она чуть не споткнулась. Она должна была научиться использовать невербальную магию. Теперь, когда были дни, когда она просыпалась без голоса, умение произносить невербальные заклинания было необходимостью. Ей нужно было защитить себя, ей нужно было быть полезной. Эта мысль не покидала её до конца дня. Ни одно из её занятий не отвлекало её от ужасающей мысли, что она, возможно, просто не сможет овладеть невербальной магией достаточно хорошо, чтобы пережить войну. Она и раньше бывала в битвах и достаточно раз подвергалась опасности, чтобы знать, насколько беспокойными становятся дела. Неспособность полагаться на свою магию означала, что она была бы мертва при первых признаках неприятностей. И это была ужасающая мысль. Если бы она сделала все это и в конечном итоге умерла из-за своей травмы… Она была замкнута весь день, и четверо мальчиков, казалось, заметили это, но, к счастью, никак это не прокомментировали. Там, где завтрак и обед были захватывающим занятием, ужин прошел спокойно. Без того, чтобы мальчики говорили о своих планах на оставшуюся часть года и о неприятностях, в которые они, несомненно, попадут, ей оставалось смотреть на них и видеть их будущее. Смотреть на Джеймса было больно больше всего, потому что, хотя они раньше и не встречались, он стал ее другом. Смотреть на Питера было неприятно. Иметь дело с Волдемортом было в некотором смысле легче, потому что он уже был монстром, каким был в её временной шкале. Петтигрю - это другое дело. На данный момент она имела дело с ребёнком, который ещё не совершил ошибок, которые привели бы к его гибели. Он ещё никого не предал, он едва дружил с Джеймсом. В течение всего этого дня ей приходило в голову, что, возможно, она могла бы оказать хорошее влияние, что, возможно, она могла бы сосредоточиться на том, чтобы сделать его достаточно хорошим, чтобы не предавать их всех. Но вместе с этой мыслью в её голове всплыли слова Сириуса в Визжащей хижине на третьем курсе. Джеймс и Лили относились к нему как к члену семьи, они доверили ему не только свою жизнь, но и жизнь Гарри. Сириус и Ремус были его верными друзьями, они бы умерли за него. Если бы всё это не помешало Питеру пойти к Темному Лорду в тот первый раз, Гермиона мало что могла бы сделать, особенно когда она, казалось, не могла успокоить свой желудок, когда увидела его. В ту ночь она заснула под хихиканье своих соседок по комнате, которые возбуждённо сплетничали и рассказывали о своей жизни в Хогвартсе. Так она и заснула с тяжёлым сердцем и полными слёз глазами.