The Brightest

Декабрь 1971 года Рождество наступило прежде, чем Гермиона успела осознать, сколько времени уже прошло. Ноябрь прошёл без происшествий после их задержания. Единственным ярким событием было то, что Лили Эванс выбежала из ванной с ярко-зелёными волосами, которые, казалось, становились всё ярче и ярче с каждой минутой. На этот раз она даже не смогла обвинить их, так как мальчики позаботились о том, чтобы у всех пятерых было наготове алиби. Гермиона хотела выразить неодобрение, но она не могла сдержать желание улыбаться каждый раз, когда вспоминала, как нелепо выглядела ведьма, поэтому её упрёки были не очень эффективны. Итак, время шло, и вдруг наступил конец декабря. Она полностью осознала, какое сейчас время года, только когда Иная спросила в одном из своих писем, вернётся ли Гермиона домой на каникулы или нет. Она написала в ответ, что останется в замке, если можно, так как хочет преуспеть в учёбе. Иная ясно дала понять, что всё, что бы Гермиона ни предпочла сделать, произойдёт именно так, и поэтому она осталась. С ней остались Сириус, который почти ничего не говорил обо всём этом, и Ремус, который пробормотал, что его родители в любом случае будут слишком много работать. Казалось бы, Питер был в восторге от поездки домой на каникулы, но это было ничто по сравнению с Джеймсом. Мальчик, казалось, упоминал свой дом каждый день по крайней мере три раза в неделю, предшествуя поездку на поезде. Первые несколько дней были приятными. Она проводила время с Сириусом и Ремусом, и без Джеймса это, казалось, ещё больше укрепило их дружбу. К концу второго дня она почувствовала, что наконец-то может называть их своими друзьями без этого раздражающего голоса в голове, говорящего, что они друзья Джеймса. На третий день, однако, она проснулась посреди крика после кошмара. Она наложила заглушающие заклинания вокруг своей кровати в свой первый день в Хогвартсе, но всё равно была рада, что все остальные девочки в её общежитии вернулись домой на Рождество. Быстрое заклинание дало ей понять, что ещё только 5:30 утра, но она знала, что не сможет снова заснуть. Не с безжизненными зелёными глазами Гарри в её мыслях. Сначала она пошла в ванную, приняв душ, чтобы избавиться от холодного пота и дрожи в пальцах, используя обжигающе горячую воду, чтобы попытаться смыть сон. Это не сработало, но, по крайней мере, её дыхание успокоилось к тому времени, когда она закончила собираться. В 6:18 утра она спустилась в Общую комнату. Пальцы чесались найти что-нибудь, чтобы отвлечь её мысли. На диване, который она обычно предпочитала сидеть, она обнаружила Сириуса. Он уже был одет в дневную одежду, а его волосы были причёсаны и уложены, как обычно по утрам. Он что-то напевал, что-то записывая на куске пергамента, казалось, его не беспокоил окружающий мир. "Что ты здесь делаешь?" — не удержалась она и выпалила. Он поднял глаза, явно поражённый. Она была уверена, что выглядит не так собранно, как он, но он был достаточно любезен, чтобы не упоминать об этом. Однако он нахмурился. "Я работаю над Трансфигурацией" — медленно ответил он. "Ты ведь знаешь, что это Общая комната, верно? Типа, мы здесь отдыхаем" — он указал в сторону комнаты, где Ремус всё ещё крепко спал. "Ещё рано" — прокомментировала она. "Я встаю вместе с солнцем" — пошутил он. Она не стала комментировать тот факт, что солнце взойдёт только через пару часов. "Что ты здесь делаешь в такое время? Обычно ты просыпаешься намного позже" Она напевала. "Не могла уснуть". Она не хотела попасть в этот кошмар. Сириусу было двенадцать, он был ещё молод и без особых забот. Она не хотела навлекать на него тьму, зная, что в конце концов она сама найдёт его. "Ты не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?" — спросила она, указывая на диван. До конца Рождества её утро выглядело более или менее одинаково. Она просыпалась от кошмара и, не в силах снова заснуть, шла в Общую комнату только для того, чтобы увидеть Сириуса уже там. Иногда он работал над домашним заданием или читал. Ремус спускался по лестнице несколько часов спустя, выглядя так, как будто ничего так не хотел, как вернуться в свою постель. Вместе они отправлялись в Большой зал на завтрак, а потом расходились. Гермиона уходила в библиотеку до обеда, а Сириус и Ремус отправлялись исследовать замок. Она задавалась вопросом, нашли ли они уже какой-нибудь из потайных ходов. Иногда они обедали вместе, иногда Гермиона пропускала его, слишком сосредоточенная на своих исследованиях или домашнем задании. Во второй половине дня Сириус и Ремус иногда присоединялись к ней в библиотеке. А иногда, они вытаскивали её из замка, чтобы провести некоторое время на территории, исследуя тёмные секреты, которые Сириус слышал из рассказов своего дяди. Гермиона проводила дни в изнеможении, а по ночам боялась заснуть. Все силы, которые у неё были, она сосредоточила на исследовании способов уничтожения крестражей и всего остального, что могло бы помочь ей в миссии. Если ей придётся потратить годы, прежде чем она достигнет достаточной магической зрелости, чтобы встретиться лицом к лицу с Волдемортом, она собиралась потратить их на подготовку. Она не понимала, насколько это было плохо, пока не упала в обморок. Она следовала за Сириусом, пока он болтал о том, как его дядя сказал ему, что несколько столетий назад на территории школы было место для драконов. Ни Ремус, ни она в это не верили, но они не хотели, чтобы Сириус отправлялся на разведку один, поэтому они последовали за ним. "Я думаю, что он просто всё это выдумывает" — прошептал ей Ремус. Она издала смех, от которого у неё закружилась голова. Она остановилась, желая, чтобы волна головокружения прошла. А потом, следующее, что она осознала, было то, что она лежала на земле, а над ней стояли два очень встревоженных мальчика. "Гермиона!" — Сириус кричал так громко, что она вздрогнула. Они потащили её в лазарет, отказываясь слушать её, когда она сказала им, что с ней всё в порядке. "Совершенно нормальные люди не падают в обморок ни с того ни с сего" — огрызнулся Ремус после того, как она в четвёртым раз попыталась убедить их просто вернуться к тому, чем они занимались. После этого она хранила молчание. Мадам Помфри хлопотала над ней несколько минут, прежде чем потребовать от мальчиков объяснений того, что они делали. На мгновение ей показалось, что это они заставили её упасть в обморок. Она задавалась вопросом, отправляли ли они кого-нибудь в лазарет из-за своих шалостей. По взгляду, который бросила на них Помфри, она догадалась, что так оно и было. "Я думаю, что она не спала в последнее время" — сказал Сириус после того, как Ремус пересказал события, предшествовавшие её обмороку. "Она сидит в Общей комнате с 6 утра почти каждое утро" Она посмотрела на него, злясь, что он строит догадки о её самочувствии, основываясь только на том факте, что она появилась раньше обычного. В конце концов, это была правда, но она не хотела, чтобы он пытался угадать, что с ней не так. Он никогда не узнает, этого нельзя было допустить. "Она также пропускала приёмы пищи" — добавил Ремус после осмотра. Она закатила глаза. "Едва ли" "Достаточно, чтобы в сочетании с недосыпанием ты упала в обморок" — отметила Помфри, доставая что-то из шкафчика рядом с кроватью, который она принесла, как только они вошли в лазарет. "Ладно, мальчики, вам нужно вернуться в Большой зал, ужин скоро закончится" "Мы не хотим оставлять тебя" — сказал Сириус без малейшего колебания. Её сердце согрелось, когда она увидела, что их дружба действительно свободна от сомнений, которые мучили её в самом начале. Мальчики спорили со старшей ведьмой почти пятнадцать минут, не желая оставлять её позади. Было легко видеть, что они волновались, и, как бы она это ни ценила, им не нужно было волноваться. Мадам Помфри сказала им об этом. Однако, когда они всё ещё не ушли, она запретила им покидать лазарет на время своего пребывания там. Казалось бы это был один день и две ночи, но без посетителей это больше походило на неделю. "Вы должны быть более осторожны, мисс Плейдвуд" — сказала ей ведьма. "Сон и еда необходимы для хорошего здоровья" "Я знаю" — сказала она. "У меня просто проблемы со сном. Кошмары. О… ну, вы же знаете" Преподаватели Хогвартса были осведомлены о её положении, по крайней мере, в общих чертах. МакГонагалл рассказала ей об этом на одном из их сеансов. Большинство из них знали, что на её семью и на неё напали, и в итоге она получила ужасную травму. Они знали, что её удочерила семья Плейдвуд, и она была под их защитой. Они, по-видимому, были более влиятельными, чем Гермиона думала сначала. Они были чистокровной семьей со связями повсюду. Жалость на лице Помфри появилась почти мгновенно. Гермиона опустила глаза и попыталась изобразить на лице испуганного ребёнка. Она обнаружила, что это совсем не трудно. "Бедное дитя..." — услышала она бормотание ведьмы. Гермиона фыркнула. "Я знаю, что обычно это запрещено, мадам Помфри, но… есть ли какой-нибудь способ, который я могла бы использовать. Как какое-нибудь зелье для сна без сновидений? Я просто… мне продолжают сниться эти ужасные кошмары..." К концу этого разговора её выписали с несколькими флаконами зелья для сна без сновидений и указанием выпить половину флакона перед сном. Мадам Помфри сказала, что больше не даст ей зелье, из-за не желания вызывать какую-либо зависимость. Гермиона с готовностью кивнула. Она не планировала использовать его каждую ночь, она знала, что у него могут быть побочные эффекты, и она не хотела связываться с подобными вещами. Однако ей нужно было иметь возможность отдыхать, даже когда ей снились кошмары. В ту ночь, после того, как она приготовилась ко сну, она приняла зелье, как велела мадам Помфри. В ту ночь ей ничего не снилось. Когда она проснулась в свои обычные 8 утра, ей показалось, что она может заплакать. Она всё ещё чувствовала усталость. Ночи в лазарете были не так уж плохи, но она не могла хорошо отдохнуть, чувствуя себя слишком уязвимой. "Доброе утро, Миона, приятно видеть, что ты больше спишь" — сказал Ремус, когда она, наконец, вернулась в Общую комнату и обнаружила, что он и Сириус ждут её там. "Доброе утро. Да, лазарет помог." Она на мгновение заколебалась — "Простите, что напугала вас" Сириус фыркнул и повернулся к Ремусу. "Ты видишь это, она извиняется за обморок. Как нелепо" Он не хотел слышать её извинений, но это было доказательством его беспокойства, когда он взял её под руку и потащил в Большой зал. Из всех мальчиков Джеймс был единственным, кто был ласков с ней. Конечно, это имело смысл по нескольким причинам. Во-первых, они все были молоды, и привязанность была странной в этом возрасте. Во-вторых, до этого момента они не были по-настоящему близки, так что это было бы ещё более странно. В-третьих, Сириус, казалось, не очень часто приветствовал контакт, а Ремус избегал прикасаться к большинству людей. В тот день они повсюду следовали за ней. Когда она шла в библиотеку, чтобы поработать над домашним заданием, они сидели рядом с ней. Когда она чуть не пропустила обед, слишком поглощённая разговором о нежелательной трансфигурации живых объектов, Ремус вернул её к реальности и потащил в Большой зал. А когда она захотела вернуться к работе над своим сайд-проектом, они не оставили её в покое. Поэтому она была вынуждена работать над чем-то менее подозрительным. У неё было ощущение, что единственная причина, по которой они не последовали за ней в спальню, чтобы уложить её, заключалась в том, что заклинание запрещало мальчикам входить в комнаты девочек. Они вели себя так в течение нескольких дней. В первый день это раздражало, но после этого стало просто раздражать. Они бесконечно ходили за ней по пятам и насмехались над однокурсниками со Слизерина, которые слышали о том, что произошло. Они любили издеваться над ней, притворяясь, что падают в обморок всякий раз, когда видели её. Это беспокоило её гораздо меньше, чем ощущение, что за ней нужно следить 24/7, но мальчики, похоже, не хотели её слушать. Это был один из её плохих дней, когда ей, наконец, надоело. Она была расстроена, потому что не могла открыто заявить о своём желании, чтобы её оставили в покое, и ей было больно, потому что у неё наконец начались месячные. К четвёртому разу, когда мальчики мягко сказали ей идти спать, когда они были в Общей комнате, и ещё до того, как наступил комендантский час, она взорвалась. Она встала, напугав нескольких своих одноклассников, и повернулась, чтобы уйти в библиотеку. Когда она услышала, что они тоже встали, она повернулась, прищурилась и попробовала свои силы в невербальном петрифукусе totalus, который творил чудеса. Её отправили на отработку, но она видела блеск гордости в глазах МакГонагалл, счастливой, что наконец-то увидела плоды своей работы. Сириус и Ремус злились на неё около пяти минут, прежде чем похвалили её способности к невербальным заклинаниям и даже попросили научить их, чтобы они могли сделать что-то подобное со Снейпом. Она, конечно, отказалась, но это не остановило их похвал, даже после того, как Гермиона ударила Сириуса по руке. К тому времени, когда она отбывала наказание, Сириус всё равно был рядом с ней. "Ремус тоже был там, но он, очевидно, лучше играет в невинность, чем я, мерзавец" — сказал ей Сириус, когда они написали тысячу строк, которые им было сказано написать.